Вроде бы все закончилось благополучно. Не знаю, за кого я больше боялась: за детей или за Вадима. Я грешна, злилась на Кольку, думала, что он мои жалобы на детей пропустил мимо ушей. Ан нет, целую операцию провернул. Манечка – чудо, Вадим вчера никак в толк не мог взять, что ей в ночном клубе понадобилось, да еще в таком непотребном виде. Оказывается, все было продумано и под контролем. И какой блестящий результат!
Для детей происшедшее – гром среди ясного неба. Не каждый человек в жизни сталкивается с таким ужасом. Люся с Соней прижались ко мне, сидят дрожат. Я изображаю из себя железную леди, а самой мне больше всего на свете хочется прижаться к Вадиму и пореветь вволю. Господи, как страшно!
Наконец все отправились спать. Дверь из нашей спальни в Люсенькину мы оставили открытой. Люся очень впечатлительная девочка. Перед сном я дала ей выпить валерьянки. А вот мы с Вадимом, пей не пей валерьянку, видимо, сегодня ночью заснуть не сможем. В голове бесконечно прокручивается сегодняшний день: приезд Мишки, речь Кольки, жуткая запись, смерть мальчишек и Клюева. В два часа ночи позвонил Колька. Нашли Генку с Олегом, изуродованных, но живых. Не успели мамлыкинские довести дело до конца. Колька – молоток, спас мальчишек, несмотря ни на что. Дети, видимо, тоже не спали, услышали телефонный звонок и прибежали узнать, что произошло. Конечно, все обрадовались, что Генка и Олег живы. Стали обсуждать, смогут ли ребята дальше жить в нашем городе, ведь уже завтра все будут знать, кто организовал изнасилование Анжелы. Люди от мальчишек шарахаться будут. Будут ли Генку с Олегом судить и не закончит ли Мамалыкин начатое? Соня с Сережей сначала активно обсуждали новость, а потом замолчали. Я поняла, что детям очень стыдно, и они хотят извиниться. Мы с Вадимом просто обняли нашу троицу, и я, наконец, заревела. Дети перепугались, стали меня утешать. Но слезы у меня лились и лились, я никак не могла остановиться. Соня с Люсей тоже заплакали.
– Николая на вас нет, сразу бы МЧС вызвал, потоп ликвидировать, – попробовал пошутить Вадим. – Нам с Сережей, что, тоже вам компанию составить?
– Мама, а правда, что икона «Утоли моя печали», которую ты так любишь, старинная, немчиновская? Правда, что она у тебя была, когда вы с папой познакомились? – начал меня отвлекать Сережка.
Вадим снял икону со стены и показал детям еле видные слова молитвы, которые когда-то написала их прапрабабушка. Ребята забрались к нам на постель и попросили рассказать им все-все-все. Выяснилось, что Мишка сегодня им уже многое рассказал. Мы с Вадимом, перебивая друг друга, стали рассказывать. Мы, конечно, сделали большую ошибку, что так долго держали многие вещи в секрете от детей. Вадим показал детям письмо Сержа, где он, предвидя свою гибель, просит брата позаботиться о Мишке. Мы с Вадимом давно считаем Мишку своим старшим сыном, и сегодня Мишка повел себя как настоящий старший брат, вразумил шалопаев. Интересно, что это он сегодня вдруг приехал? Чувствую, без Виталия Петровича тут не обошлось…
Дети узнали, что их образцово-показательная школа с бассейном, компьютерными классами, музеем и ботаническим садом существует фактически на деньги Юры и Вадима. А наш краеведческий музей, а картинная галерея, где основу экспозиции составляют картины старого графа? А на чьи деньги, интересно, пополняется коллекция современного искусства?
Почему-то нам всем остро захотелось есть, и мы пошли на кухню пить чай. Разговор постепенно перетек на то, как нам организовать нашу жизнь на следующий год. Соня с Сережей, мы очень надеемся, поступят в институт в Москве. Как нам расстаться с детьми, мы с Вадимом себе не представляем. Вероятно, мне придется оставить работу и ехать с детьми в Москву. Вадим может работать в любой точке земного шара.
Люся
Мы уже сто раз обсуждали, как будем жить на следующий год. Конечно, после того, что произошло, папа с мамой ни за что не отпустят Соньку с Сережкой в Москву одних. В Москве Мишка с Танькой, бабушка Зина с Дюшкой, но мама с папой все равно будут бояться за старших. Все бы это было ничего, но что делать мне? Остаться в Сосновске с дедушкой, дядей Юрой и тетей Наташей или ехать в Москву? Папа говорил, что в Москве есть специальная художественная школа, где учат рисовать. Вроде как рисование там главный предмет. Было бы здорово, если бы меня туда взяли, а то всякая география и физкультура меня сильно достали. С другой стороны, там же не бу
дет Глебки с Тохой, как же я без них? И главное, как же они без меня?
Все сидели и болтали, как всегда, а Сонька вдруг как заревет. До нее дошло, что она скоро уедет из Сосновска практически навсегда. Работать-то физиком в Сосновске негде. О чем только раньше, спрашивается, думала?