Я спереди! (ЛП)

Глава 4

ДОМИНИК

Л амар здесь.

Рядом со мной.

В моем доме. Сидит за моим столом. Его колено касается моего.

Я украдкой взглянул на него, когда он собирал миниатюрного Дарта Вейдера в комплекте со световым мечом, сравнивая мои воспоминания о нем на пятнадцать лет моложе с реальностью. Едва заметная бледная щетина украшала его подбородок. Его глаза затуманились, но за ними я увидел паренька, с которым провел один волшебный вечер.

Я вспомнил, как он обнял меня возле средней школы. Как он, краснея, сказал: «Я ведь совсем тебя не знаю, не так ли?»

Нет, мы не были знакомы с Ламаром. И все же я знал все, что мне было нужно. За ту единственную ночь я понял, что он был беззаботным и добрым. Застенчивым, но при этом потрясающе смелым. В тот судьбоносный летний вечер наша связь вышла за рамки физического контакта. Я был уверен, что мы идеально подходим друг другу во всех отношениях. Я провел годы, мечтая о нем. В первый месяц после нашей встречи я даже зашел так далеко, что разыскал в библиотеке телефонный справочник Тусона, но в нем было слишком много телефонных номеров Джонсонов. Перепробовать их все было невозможно. Я не мог рисковать тем, что мои родители оплатят счет за междугороднюю связь.

В любом случае, это не имело бы значения. Фамилия Ламара была не Джонсон, как у его кузины Джинни. Его фамилия была Франклин.

И все же осознание того, что я никак не могу его найти, не разубедило меня. Я представлял себе сотни разных способов, которыми мы могли бы снова найти друг друга. Возможно, Ламар переехал бы в Коду к своим тете и дяде, потому что его семья узнала, что он гей, и выгнала его. Возможно, только возможно, он вернулся бы специально ради меня.

Конечно, жизнь продолжалась. И все же, спустя годы после того, как я должен был перерасти эту фантазию, она время от времени возвращалась ко мне. Я терялся в своих воспоминаниях, задаваясь вопросом, что было бы, если бы мы снова встретились. Я втайне надеялся, что мы оба будем одиноки и сможем забраться ко мне на заднее сиденье вместе, как в детстве.

И вот он здесь, сидит менее чем в трех футах от меня.

Конечно, Ламар, сидевший за моим кухонным столом, не был идеализированным плодом моего разыгравшегося воображения. Он был из плоти и крови и обладал определенным багажом знаний. Я не мог его за это винить. Не то чтобы у меня не было своего собственного. У любого человека старше тридцати лет обязательно есть что-то из этого. Но я не мог не сравнивать этого Ламара в реальной жизни с тем, о ком я мечтал пятнадцать лет. Во многих отношениях он мне не подходил. Он оказался более угрюмым, чем я себе представлял. Со времен старшей школы у него появился южный акцент, и он пил неразбавленный бурбон. Но я чувствовал, что в его сердце есть что-то такое, какая-то правда в его душе, что все было именно так, как я и предполагал. И каждая частичка моего существа, казалось, кричала мне, что это все. Это был мой шанс вернуть потерянное.

Но этого не могло случиться. Этот корабль отплыл в тот момент, когда родилась Наоми.

Нет. Даже раньше.

В тот момент, когда она была зачата.

Эта мысль заставила меня вздрогнуть. Как могло одно-единственное действие иметь такие длительные последствия? Как оно могло стать источником величайшего сокровища моей жизни, и в то же время моментом, который означал, что я навсегда отрекусь от своего сердца? Казалось несправедливым, что никто не остановил меня в тот роковой момент и не предупредил, что это единственное действие — секс с Еленой — определит мне всю оставшуюся жизнь. И все же я никогда не сожалел об этом так сильно, как в тот момент, когда Ламар был на расстоянии вытянутой руки и в то же время навсегда оставался вне досягаемости.

— Как долго ты здесь находишься? — Наконец, спросил я.

— Всего несколько недель. С десятого августа.

— О. — Я наблюдал за ним, пока он изучал инструкцию. Даже в таком маленьком городке, как Кода, мы могли бы годами не встречаться, но я все равно почувствовал себя преданным, узнав, что он пробыл в городе так долго и не нашел меня.

Он подтолкнул ко мне то, что строил, вместе с инструкцией.

— Я уже все испортил, хотя и не уверен, где именно.

Инструкции полностью состояли из картинок, что позволяло детям легко ориентироваться, но иногда делало почти невозможным сделать все правильно с первого раза. Я взял собранную им фигурку и сравнил ее с простым рисунком в книге. Я был рад, что у меня появился повод избежать зрительного контакта.

— Я всегда думал, что, может быть, ты заглянешь ко мне, если вернешься.

— Я бы так и сделал, если бы знал твою фамилию.

Я улыбнулся, взглянув на него снизу вверх.

— Думаю, мы никогда не заходили так далеко.

Он улыбнулся в ответ.

— У нас были другие мысли на уме.

Выражение его лица стало почти кокетливым, а южный акцент стал более заметным, чем раньше. Я опустил голову, избегая зрительного контакта. Я не хотел слишком много думать о том, чем мы занимались в тот вечер, когда познакомились. Это привело бы только к возбуждению и искушению, ни тому, ни другому я не мог поддаться. Вместо этого я сосредоточился на текущем проекте.

— Этот вариант один-шесть — это перебор, — сказал я, разбирая детали на части, чтобы начать сначала. — Иногда трудно сказать, как они делают трехмерные рисунки.

— Отлично, — сказал он. — Меня победила игрушка, сделанная для восьмилетних детей.

— Не волнуйся. Это повторится еще раз сто или около того, прежде чем мы закончим.

Лед звякнул в стакане, когда он сделал еще один глоток. Я едва притронулся к своему пиву, но ему скоро понадобится еще.

— Ты жил здесь все это время? — спросил он.

— В Коде? Ага. Никогда не уезжал. Что насчет тебя? Твоя семья все еще в Тусоне?

— Нет. Уже много лет. Они переехали во Флориду.

— Итак, где ты был последние пятнадцать лет?

— Я учился в колледже в Луизиане. После этого устроился на работу в Остине. Затем, четыре года назад, я переехал в Даллас. — Он замолчал, уставившись на свой напиток.

— А теперь Кода?

— А теперь Кода, — произнес он без особого энтузиазма.

Я дочитал отрывок до того момента на котором он был, когда он передал его мне. Я подвинул его к нему и начал искать красный, размером два на четыре дюйма, который был ему нужен следующим.

— Почему именно сюда? Чтобы побыть со своими тетей и дядей?

Его смех был резким и совершенно невеселым.

— Нет. Я их почти не знаю. Но... — Он повертел картинку в руках, глядя на меня с той застенчивой улыбкой, которая преследовала меня долгие годы. — У меня остались хорошие воспоминания об этом месте.

Я улыбнулся в ответ.

— Я рад.

Он взял кирпичик, который я ему протянул, и склонился над инструкцией, чтобы изучить его расположение.

— Я искал, куда бы пойти, и по наитию заглянул в Коду. Я не поверил своим глазам, когда увидел, что у них открыта вакансия. Когда я пришел на собеседование, я поужинал со своими тетей и дядей, и они сказали мне, что у них есть место и для меня. Казалось, так и должно было случиться.

— Может быть, так оно и было.

Он не ответил, и я задумался над тем, что он сказал. Он умолчал об одном важном моменте, но я его не упустил: он искал, куда бы податься, как будто для этого годилось любое другое место, и это подсказало мне, что на самом деле проблема заключалась в том, чтобы убраться подальше от Далласа.

Как ая у т ебя история?

С чего ты взял, что он а у меня есть?

Назовем это догадкой.

Теперь оно подтвердилось. Он от чего-то убегал.

Или от кого-то.

Через несколько часов, когда корабль был готов примерно на треть, а мы съели целую пиццу, пришло время отвезти его домой. Я всегда ездил на работу и обратно на своем грузовике, но на этот раз я подвел его ко второй машине на подъездной дорожке. Я открыл для него пассажирскую дверь. Его глаза расширились от удивления, но после стольких любезностей, которые я оказывал своему пассажиру на протяжении многих лет, открывать дверь для него стало привычкой.

Только когда я пристегнулся и повернул ключ в замке зажигания, он заговорил.

— Это та же самая машина?

— Да.

— Вау. Она выглядит великолепно. Сколько ей лет?

— Старше нас с тобой.

— Не могу поверить, что она все еще ездит.

— Я из семьи механиков.

Он рассмеялся.

— Глупый я.

Если сидеть рядом с ним за обеденным столом в моей комнате казалось мне странным, то везти его домой было еще хуже. Прошлое эхом отдавалось вокруг нас, отражаясь от стекол и гладкой кожи сидений. Я мог бы поклясться, что чувствую привкус марихуаны и сладкий сироп колы. Мне пришлось побороть желание уехать из города в то укромное местечко в лесу, где мы проверяли границы нашего желания. Воспоминание об этом заставило меня вздрогнуть.

Мы могли бы сделать это снова. Мы могли бы припарковать машину и притвориться, что мы все еще дети. От этой мысли у меня задрожали руки. Моя ладонь скользнула по переключателю передач. Мое сердце забилось немного быстрее. Я почувствовал, что не могу дышать. Воздух в машине казался слишком разреженным, потолок слишком низким, атмосфера была пропитана воспоминаниями и утратой. Обещаниями и возможностями.

А может, все это было у меня в голове.

— Поверни здесь, — сказал он странно тихим голосом. — Дом в конце улицы.

Я подъехал к его дому и припарковал машину. Прошло некоторое время, прежде чем мы оба заговорили. Наконец, он нарушил молчание.

— Мне было весело сегодня вечером. — Он замолчал, словно удивленный собственными словами, затем улыбнулся. — Прошло много времени с тех пор, как я говорил это кому-либо.

Наверное, не так много времени прошло с тех пор, как я слышал это в последний раз, если не считать Наоми.

— Я рад.

Он повернулся ко мне лицом, и время, словно волшебным образом, остановилось. Это был тот же неловкий момент, что и в ту ночь, когда я высадил его, отчаянно желая каким-то образом запереть двери машины и никогда его не отпускать. Но приближался комендантский час, даже если сегодняшний вечер принадлежал моей дочери, а не мне.

Ламар застенчиво улыбнулся мне, на его щеках медленно проступил румянец, и я понял, что он тоже вспоминает ту ночь. Воспоминание о ней было слишком сильным, чтобы его не заметить. Даже то, как он прикусил губу, было таким же, как и раньше, крошечный намек на флирт, скрытый за напряженными нервами. А затем, словно в замедленной съемке, он перегнулся через сиденье. Он положил руку мне на щеку и прикоснулся своими губами к моим.

Прикосновение длилось всего секунду, но мне показалось, что я нашел дорогу домой.

— Спасибо тебе, — сказал он точно так же, как тогда.

Он повернулся, чтобы уйти, и меня пронзила внезапная и необъяснимая уверенность, что я должен его остановить. Если я позволю ему уйти, он исчезнет, как в прошлый раз. Пройдет еще пятнадцать лет, а я буду гадать, что могло бы быть.

— Подожди.

Он замер, уже положив руку на рычаг, чтобы открыть дверцу. Он повернулся ко мне, ровно настолько, чтобы лунный свет, падающий через ветровое стекло, осветил изгиб его щеки и удивленно приподнятую бровь.

— Да?

— Мы можем увидеться завтра?

Он моргнул, но больше не пошевелился. Я практически видел, как у него в голове завертелись шестеренки, как тень вернулась в его глаза. Я знал этот взгляд. Я знал, что одиночество может превратиться в порочный круг. Он пытался придумать, как сказать «нет», не потому, что не хотел меня видеть, а потому, что ему было не по силам выбраться из ямы, в которой он жил.

Но ему и не нужно было этого делать. Во всяком случае, не в одиночку. Это было то, что мне нужно было, чтобы он понял.

— Утром фургон поведет кто-то другой, так что мы с тобой не увидимся, но я заберу тебя с работы, несмотря ни на что, — сказал я, прежде чем он успел сказать мне «нет». — И мы убьем еще несколько часов, хорошо? Может, закончим «Сокола»?

Он снова прикусил губу, раздумывая, но, в конце концов, вздохнул.

— Хорошо.

Он медленно выбрался из моей машины, и я смотрел, как он идет по дорожке, а затем поднимается по ступенькам крыльца. Он отпер дверь, один раз оглянувшись, чтобы помахать, прежде чем исчезнуть.

И все же я ждал, прокручивая в голове тот простой поцелуй, гадая, вернется ли он, пригласит ли меня войти. Гадая, наблюдает ли он за мной из-за занавески, взвешивая возможности. Интересно, думает ли он тоже обо всем, что могло бы быть, и обо всем, что мы могли бы сейчас исправить, если бы осмелились попробовать.

Я улыбнулся про себя, заводя машину.

Одежда останется. Мы были конкретны. У каждого из нас были свои причины вести себя так.

В данный момент я не мог вспомнить ни одной из них.

На следующее утро я пришел на работу рано, так как второй день подряд планировал уйти до четырех. Весь день я старался не думать о Ламаре. Я уже почти пожалел, что пообещал заехать за ним. Я позволил воспоминаниям о нашей единственной ночи, проведенной вместе, затуманить мои мысли. У меня в голове была какая-то глупая идея, что мы могли бы наверстать упущенное, но мы не могли. Не важно, сколько раз я мечтал о нем на протяжении многих лет, отношения с ним сейчас были просто невозможны. Может быть, если бы он переехал в Коду тогда, до моей женитьбы на Елене, все могло бы сложиться по-другому. Но нравилось мне это или нет, корабль отчалил.

Но это не означало, что мы не могли быть друзьями, и если Наоми была права насчет его депрессии, а я подозревал, что так оно и было, то Ламар, вероятно, нуждался в друге больше, чем в любовнике.

Но эта мысль заставила меня вздрогнуть.

— У тебя не может быть и того, и другого, — сказал я себе, глядя на свое отражение в треснувшем зеркале в ванной в гараже. — В любом случае, ты его едва знаешь.

Мое отражение это не убедило.

Я думал об удрученном выражении лица Ламара на протяжении большей части прошлой ночи. Я думал о медленной, застенчивой улыбке, которой он одарил меня в машине, когда я его подвез. Я вспомнил, что почувствовал, когда он поцеловал меня.

Это было очень просто и в то же время сложнее, чем я мог себе представить: я хотел его. Я не мог заполучить его.

Так что, блядь, мне оставалось делать?

— Мы будем друзьями, — сказал я скептически настроенному мужчине в зеркале. — Одежда остается. — Он выглядел разочарованным, но справился с этим.

Когда в два часа зазвонил мой телефон, я подумал, что это Ламар, но это был не он. Это была Елена.

— Мне нужна твоя помощь.

— Я на работе.

— Это займет всего несколько минут.

Мы с Еленой расстались много лет назад, но были лучшими друзьями с седьмого класса. Я подозревал, что до сих пор был бы у нее на быстром наборе, даже если бы не было Наоми.

— Это должно быть быстро, — сказал я ей. Потому что, хотя я сто раз говорил себе, что встречаться с Ламаром сегодня вечером — плохая идея, я все равно считал минуты.

— Максимум пять минут. Обещаю.

Было около трех часов, когда я подъехал к дому, который Елена делила со своим парнем Грегом. Я опасался, что ко мне переедет мужчина не из-за Елены, а из-за Наоми, но как только я встретил Грега, я перестал беспокоиться. Он показался мне достаточно порядочным парнем. Его дочь Брук была на три или четыре года младше Наоми, и, хотя она приезжала из Лонгмонта в гости раз в два выходных, он явно обожал ее.

И все же я не мог не задаться вопросом, почему Елене понадобилась моя помощь, а не Грега.

— Хей, — сказала Елена, открывая дверь прежде, чем я успел постучать. Она все еще была в пижаме — спортивных штанах и выцветшей футболке «Влэк Ай Пис» — и по собранным в хвост волосам я понял, что она еще не принимала душ. — Это здесь.

Я последовал за ней в ванную, где она указала на угол потолка над ванной.

— Вон там.

— Паук? Ты позвала меня сюда из-за паука?

— Не просто паук, Дом. Посмотри на него! Он ужасен.

Я молча согласился с ней. Это был не длинноногий паук-папочка и не маленький бледный паучок-мешочник, готовый удрать и спрятаться в углу. Это был прыгающий паук, и, хотя я знал, что он не опасен, мне пришлось согласиться с Еленой. Это было чертовски жуткое создание, гораздо крупнее и волосатее большинства колорадских пауков, и его прыжки вызывали неподдельное беспокойство. Я подвинулся, чтобы получше его рассмотреть, и проклятая тварь повернулась вместе со мной, наблюдая своими маленькими глазками-бусинками. Я подавил дрожь.

— Где Грег? — спросил я. — А он не мог это сделать?

— Его не будет в городе до воскресенья. Он на похоронах в Огайо.

— Это всего через два дня.

— Ты предлагаешь мне не принимать душ в течение следующих двух дней?

Я пожал плечами, пытаясь как бы невзначай отступить на шаг назад и поставить ее между мной и пауком.

— Ты можешь принять душ. Только сделай это быстро. Он на потолке. Это не значит, что ты не можешь оторвать от него глаз.

— О, правда? — Она скрестила руки на груди и сердито посмотрела на меня. — Давай посмотрим, как у тебя это получится. Давай. Раздевайся и постой голышом под этой волосатой штукой десять минут.

— Извини?

— Давай посмотрим, как долго ты продержишься с этим монстром, нависшим над твоей головой.

— Ты бросаешь вызов моему мужскому достоинству?

— Если это то, что нужно, чтобы избавиться от паука, то да.

Я вздохнул.

— А ты не можешь смахнуть это веником и смыть в канализацию?

Она выглядела потрясенной, как я и предполагал.

— Он даже в канализацию не пролезет! Кроме того, я не хочу его убивать. Я просто не хочу, чтобы он был в моей ванной.

— Тогда я обязательно выпущу его в твоей спальне, как только поймаю.

Она протянула мне пинтовый стакан, который держала наготове на столике в ванной. Она взяла журнал с задней стенки унитаза. Нам не нужно было обсуждать план. Мы уже делали это раньше. Как только я ловил паука-нарушителя, она просовывала журнал между краем стакана и потолком, загоняя паука в стакан и закрывая крышку, чтобы мы могли вынести проклятую тварь наружу.

— Готов? — спросила она.

Я посмотрел на самодельную ловушку, затем на паука. Я был почти уверен, что он вырос, пока мы разговаривали. Стакан показался мне слишком маленьким. Я представил, как пытаюсь поймать это существо в ловушку и случайно расплющиваю его маленькое толстое тельце о край. Я подавил еще одну дрожь.

— У тебя есть что-нибудь побольше? Вроде миски для миксера?

Она закатила глаза, став так похожа на Наоми, что мне пришлось улыбнуться.

— Просто лови, ты, большой малыш.

— Хорошо.

Я шагнул в ванну, держа стакан перед собой, как оружие. Рядом со мной стояла Елена с журналом наготове. Я подошел ближе.

Паук напрягся, низко присев на своих волосатых лапах, словно готовясь к прыжку.

Мы с Еленой оба вскрикнули. Я так быстро отпрянул, что ударился затылком о ее душевую насадку. Я пытался убедить себя, что мой крик был вызван мужской тревогой, а не трусостью, но кого я обманывал? Все, о чем я мог думать, это о том, что эта штука может полететь мне в лицо.

— Я найду стакан побольше, — сказала Елена, убегая на кухню.

Десять минут спустя мы, наконец, выпустили паука на ее переднем дворе, и я попытался убедить себя, что моя мужественность не пострадала от какого-либо серьезного удара, хотя я был благодарен Елене за то, что она была единственным человеком, который стал свидетелем Великого Инцидента С Пауком.

— У тебя найдется время выпить пива? — спросила она, когда мы вернулись в дом. — В пять мне на работу, так что мне ничего не надо, но ты можешь взять себе.

Я взглянул на часы. У меня оставалось еще двадцать пять минут до того, как я должен был заехать за Ламаром.

— Я могу остаться ненадолго, — сказал я ей. — Но от пива я откажусь.

— Кстати, что ты делаешь сегодня вечером? — спросила она, опускаясь на диван. — К чему такая спешка?

Я не планировал ничего конкретного, кроме как забрать Ламара из средней школы. Мы поужинаем, я решил, что сегодня вместо пиццы мы будем есть китайскую еду навынос. Напитки. Лего. Может быть, Наоми даже поможет нам закончить «Сокола». Я почувствовал на себе пристальный взгляд Елены и пожал плечами, сдерживая улыбку, потому что знал, что она набросится на это, как... ну, как прыгающий паук на голого, визжащего мужчину в душе.

Слишком поздно.

— О Боже мой! У тебя свидание?

— Нет. Не свидание.

— Тогда почему ты так волнуешься и улыбаешься?

— Это больше похоже на игру, чем на настоящее свидание.

— Ха! Если бы это сказал кто-нибудь, кроме тебя, я бы предположила, что он имел в виду секс по вызову.

— Нет! — Хотя этого было достаточно, чтобы вызвать в голове эротические образы, я не собирался зацикливаться на них, чтобы не вызвать у нее еще что-нибудь. Мои щеки начали гореть.

— Вот черт! — удивленно воскликнула она. — Это свидание!

— Нет!

— Кто это? — спросила она, улыбаясь. — Парень или девушка?

Сопротивляться ей было бесполезно. Кроме того, Елена знала меня лучше, чем кто-либо другой на планете. Она знала обо мне такие вещи, о которых я никому другому не рассказывал, например, о том, что у меня была возможность встречаться с парнем. Я сел на подушку рядом с ней, как мы делали тысячу раз за эти годы, мы оба сидели боком, вытянув одну ногу перед собой, чтобы смотреть друг на друга. Я не смог удержаться от идиотской улыбки.

— Ты ни за что не поверишь.

— Скажи мне.

— Это Ламар.

Какое-то мгновение она только моргала, глядя на меня. Я не мог понять, развеселило ее это или встревожило. Затем она покачала головой, цокнув языком.

— Это, наконец-то, случилось, да? Ты совсем спятил и завел отношения с воображаемым мужчиной.

— Не будь такой задницей. Говорю тебе, это он.

— Ламар? В смысле, Ламар? Парень, которым ты был одержим, сколько? Пять лет?

— Не пять лет!

— Четыре.

— Пару недель.

Она рассмеялась.

— Пару недель? Ты шутишь? Ты без умолку говорил о нем весь наш выпускной год.

— Ладно. Отлично. Один год. Я был одержим им целый год, но...

— И все это время, пока ты встречался с моим двоюродным братом Дэйвом...

— Я никогда не встречался с Дэйвом!

Она озорно улыбнулась мне.

— Тогда как бы ты это сформулировал?

— Мы... немного подурачились. Вот и все.

— И знаешь, почему это все, чем вы занимались?

— Потому что он был странным, и он мне не нравился.

— Потому что, даже когда ты был с Дэйвом, ты говорил о Ламаре.

— Это он сказал тебе?

— Ему не обязательно было это делать.

Я вздохнул и уставился туда, где наши согнутые колени почти соприкасались на ее уродливом диване в цветочек, разрываясь между смехом и стыдом. Я знал, что она права. Я слишком долго строил мечту, в центре которой было возвращение Ламара в Коду. В этой мечте я не прятался в шкафу. Я не женился.

Но у меня никогда не было Наоми, и я бы ни на что ее не променял. Даже на Ламара.

Елена наклонилась ближе, ее глаза горели любопытством.

— Это действительно он?

— Да.

— Но это не свидание?

— Нет. Мы собираемся потусоваться вместе. Вот и все.

— Но что он здесь делает? Навещает своих тетю и дядю? Он навестил тебя спустя столько времени?

— Он переехал в Коду в прошлом месяце. Вообще-то, он учитель английского у Наоми. Он не мог найти меня, потому что не знал моей фамилии, но вчера нам пришлось отбуксировать его машину. Вот тогда-то я и узнал.

— Вау.

— Знаю.

— И он холост?

— Да.

— Он все такой же симпатичный?

Я рассмеялся.

— Да.

— Тогда почему, черт возьми, это не свидание?

— Ты знаешь почему.

— О, Дом. — Она накрыла мою руку своей. — Ламар вернулся, как ты всегда и хотел, и ты все еще собираешься это делать? Ты и дальше собираешься глупо притворяться, что тебе никто в этом мире не нужен? Как будто оставаться одиноким — это единственный благородный поступок, который ты можешь совершить?

Я наклонился и поцеловал ее в нос.

— Мне нужно идти.

Она покачала головой, когда я встал.

— Ты идиот.

— Я спас тебя от самого жуткого паука в мире, и это все, что я получил? Самое меньшее, что ты можешь сделать, это сказать спасибо.

— Спасибо, что позаботился о пауке.

— Не за что.

— Я все равно считаю тебя идиотом.