Я тебя куплю

Пролог

Ася

Я выскакиваю из кареты скорой помощи навстречу охранникам роскошного загородного особняка. Будь я здесь гостем, позволила бы себе минутку полюбоваться неподражаемым ландшафтным дизайном и великолепием трехэтажного дворца, но нас вызвали к старушке, страдающей гипертонией. А иногда притворяющейся страдающей, лишь бы скрасить свое одиночество на вечер, заодно напомнить о себе детям. Именно поэтому к ней иду я одна, а не бригада. Тем более, Виктор Иванович и так весь день с температурой на вызовах. Как бы в стационар не загремел.

— Чех, тут медсестричка пожаловала, — с нездоровой усмешкой говорит охранник в трубку рации.

Я лишь веду бровями, игнорируя его пошлый намек. По долгу службы и хуже издевки терпеть приходится.

— Проводи, — получает он команду и ведет меня через сад не к парадным дверям, а к служебным.

Ну ладно, может, у них так принято — нечего простым смертным дорогой паркет из экзотического дерева стаптывать. Хотя я начинаю сомневаться, что вызвавшая нас старушка проживает именно тут.

Басы музыки и громкие голоса я слышу задолго до того, как мы преодолеваем темный коридор и входим в задымленный зал, где веселится толпа особей мужского пола, иначе этих пьяных и обкуренных язык не поворачивается назвать.

— О, кто к нам пожаловал! — Какой-то тип тянет ко мне лапы, но тут же получает запрет.

— Проваливай! Это мой подарок!

Подарок? Вы все — кто, блин, такие?

Я оглядываю толпу, не понимая, где та милая старушка, которой нужна медицинская помощь. С кожаного дивана на меня смотрит пара ледяных серо-голубых глаз, по всей видимости, виновника торжества.

— Ну и наряд у тебя, куколка. Впервые такое вижу.

Все остальные ржут в голос, а я лишь растерянно таращусь по сторонам, соображая, что тут происходит.

— Не будем на нем зацикливаться. Начинай! — отдает он мне команду, и музыка из ритмичной перетекает в мелодичную.

— Вы за кого меня приняли? — озадачиваюсь я. — Я приехала по вызову.

— Какая строгая у нас сегодня медсестричка… — Тип поднимается с дивана и медленно, с актерским пафосом приближается ко мне. — Это у тебя сценарий такой оригинальный?

— Какой сценарий? Это тридцать третий дом?

— Верно, — произносит он, обходя меня по кругу, прицениваясь и раздевая взглядом.

— Антонина Семеновна Соколова здесь живет?

Он вдруг останавливается передо мной, и все замолкают. Музыка затихает. Он смотрит на меня, а я на татуировку огня на его шее, языками тянущуюся из-под ворота майки.

— Хэй, мальчики, пошалим?! — В зал входит размалеванная блондинка в костюме медсестры из магазина товаров для взрослых и плеткой разрезает воздух. — Кому укольчик?

Ошалелые мужики переводят свои осоловелые взгляды с нее на меня и снова на нее.

— Соколовы в тридцать пятом живут, — хмуро отвечает голубоглазый тип.

Я смотрю на лист вызова и мысленно ругаю криворукого диспетчера за почерк.

— Видимо, ошибочка вышла, — вздыхаю я. — Ваша медсестричка уже пришла, так что я пойду. Приятного вам вечера.

— Да, хорошо, что ошибочка. А то я уже решил, со скуки умрем, — усмехается тот и переключается на стриптизершу. Да плевать мне, что ты обо мне думаешь! — Камиль, проводи докторшу!

Другой парень берет меня под локоть и быстро выводит из дома. В ночной тьме мне почти не удается разглядеть его. Высокий, плотный, с волнистыми волосами. От него пахнет лаймом и сигаретами, а еще идет такой жар, как от печки.

— У вас температура, — говорю я ему, когда мы доходим до ворот.

— Знаю, — коротко фыркает он, демонстрируя свое нежелание общаться со мной.

— Вам нельзя спиртное. Нужен покой. Вот, — я достаю из своей сумки жаропонижающее и подаю ему, — выпейте и ложитесь в постель.

Он ухмыляется, беря лекарство. Трясет его в руке, исподлобья оглядываясь по сторонам, и наконец говорит:

— Окей, док. А теперь отчаливай. И в следующий раз будь внимательней на выезде.

Да уж, каких только грубиянов земля не носит! Я закатываю глаза, вздохнув:

— Будем считать, это ваши слова благодарности. Выздоравливайте. Но если станет хуже, вызывайте врача. Я сейчас не о том враче, что стягивает шелковые чулки у шеста.

Он снова усмехается и взмахивает рукой, приказав охраннику:

— Открой, — и не дождавшись, пока я уйду, возвращается в дом.

— И вам спокойной ночи, — роняю я, выметаясь из этого места и надеясь, что мне больше никогда не «посчастливится» сюда вернуться.

Увы, у судьбы свои планы…

Глава 1. Полгода спустя

Ася

— Блин, Олег, как мило, — сонно мурчу я в телефон, вертя в руке нашу фотографию, сделанную в кабинке.

Приятно, когда любимый человек даже в командировке не забывает первым пожелать тебе доброго утра. Не хватает его поцелуя, но он наверстает упущенное, когда вернется.

— Осталось всего два дня, пупсик.

— Жду не дождусь.

— Забронируй столик в нашем ресторане и купи себе новое платье. Деньги я переведу.

— О, Олег! Не нужно трат. Мы же копим на свадьбу.

— Я получил командировочные. Можем себе позволить. Не спорь. Лучше созвонись с подругами, пройдитесь по магазинам. Мороженое за мой счет.

Уф, как сложно устоять. Олег умеет быть обходительным.

— Сегодня я на смене, а завтра обязательно выполню твое важное поручение, — хихикаю я, нежась в постели. — Люблю тебя, милый. Возвращайся поскорее.

— Целую, котенок.

Я еще полчаса валяюсь в постели, со счастливой улыбкой пялясь в потолок и предвкушая наш ужин в ресторане. Кручу помолвочное кольцо на пальце, вспоминая, как он сделал мне предложение на дне рождения моей мамы, как перевез меня к себе. Мне сказочно повезло с женихом. Подруги от зависти волосы рвут. Одна даже своего маменькиного сынка бросила в погоне за прототипом Олега.

Смешно, но такова жизнь. Порой курьезная и непредсказуемая, зато яркая.

Приняв душ, я бегаю по дому, в спешке собираясь на работу. Заодно созваниваюсь с подругами — предупредить, чтобы ничего не планировали на завтра.

— Аська, как же тебе повезло с Олегом! — страдает Варька — та самая, что отшила своего парня в поисках идеала. — Если ты его когда-нибудь бросишь, я его отогрею, отутюжу и под свое одеялко положу, — шутит она.

— Мир должен перевернуться с ног на голову, чтобы я его бросила, — смеюсь я, придерживая телефон плечом и втирая крем в руки.

— Я подожду, — отвечает она, похихикивая.

Звонок в дверь ранним утром для меня не неожиданность. Причин много. Могут по работе срочно вызвать, или курьер снова принес цветы от Олега.

— Ладно, Варь, ко мне пришли. Позже поболтаем.

У нас тихий район. Кругом камеры. Бояться мне нечего, поэтому я по привычке открываю дверь, не интересуясь, кто там.

На пороге стоит высокий молодой мужчина приятной наружности. Его волнистые темно-русые волосы чуть взъерошены. Губы в окружении короткой щетины плотно сжаты в напряжении. Редкого черного цвета глаза чуть сощурены. Он выглядит уставшим, вопреки своей внушительный спортивности: кожаная куртка едва ли не рвется на накачанном теле. И хотя его лицо мне кажется больно знакомым, я улыбаюсь от закравшейся мысли, что этот сногсшибательный красавец отлично бы подошел Варе.

— Здравствуйте! Вы к Олегу?

— Нет. К вам, — его голос звучит холодно и дерзко из-за низкой хрипотцы.

— Могу я вам чем-то помочь? — Я потуже затягиваю пояс халата.

— Можешь! — внезапно переходит он на «ты» и взмахом руки толкает меня в дом.

От неожиданности я оступаюсь, но удерживаю равновесие. Незнакомец ногой захлопывает дверь и, вытащив из-за спины пистолет, тычет мне дулом в лоб.

Ужас захватывает меня в свои липкие объятия, сковывающие и не дающие свободно дышать. Взгляд незваного гостя становится колючим, пронизывающим. И под ним я медленно опускаюсь на колени.

Камиль

Колотить боксерский мешок в три ночи давно стало для меня обыденной вещью. Он не даст сдачи, зато позволит выпустить пар, а причин для бессонницы стало больше после недавнего конфликта.

Хорошенько вымотав себя, принимаю душ, потираю щетину перед зеркалом, подумав, что надо бы побриться, и встречаю зевающего курьера.

Очередной белый конверт маячит кроваво-красным штампом «Срочно». Что бы ни потребовалось Адель, всегда у нее все срочно.

Сунув курьеру пару купюр, я заваливаюсь в свое кресло и, устало вздохнув, прикидываю, что может быть в этой кипе бумаг?

Маркиза снова трется у ног, мурча и оставляя на моих брюках свою шерсть. Черт, мне даже кошку некогда вычесать!

Откупорив банку энергетика и сделав глоток, вскрываю конверт. Фотография и письмо с указаниями. Явно опять надо потрясти должника. Но развернув и прочитав послание, вижу совсем иную картину.

«Пора действовать. Сделать все чисто и без шума».

Я смотрю на улыбающуюся кареглазую блондинку, которую надо убрать. Жаль. Молодая, красивая, невинная. Вся жизнь впереди. Да вот только не того бойфренда ты выбрала, крошка.

Я запрещаю себе долго разглядывать ее. Главное — запомнить ее лицо для дела, а потом сразу же забыть, чтобы спать спокойно. Переворачиваю фотографию. На обороте адрес и время. Бросаю беглый взгляд на часы. Лучше отправляться сейчас, иначе опоздаю, и придется ждать вечера.

Быстро собираю сумку, насыпаю Маркизе корм и выхожу из дома.

Пробок еще нет, поэтому до нужного дома доезжаю без задержек. В окнах уже горит свет и мелькает стройный женский силуэт с полотенцем на голове и в халате. Бедняжка даже не представляет, какая опасность ее подстерегает, беззаботно разговаривая с кем-то по телефону, нанося крем на лицо и просушивая волосы.

Надо будет поговорить с Адель. Она совсем заигралась. Сначала на непричастных к нашему бизнесу стала покушаться, а теперь это.

Сработавший будильник вырывает меня из немого разговора с совестью. Я привинчиваю глушитель к пистолету, выхожу из машины, тихонько прикрыв дверь, чтобы не разбудить соседей, и иду к дому. Сожалею, что у девки такая судьба, но ослушаться приказа не могу.

Нажимаю на кнопку дверного звонка и жду. Хозяйка открывает дверь через полминуты. Удивленно улыбается мне и спрашивает:

— Здравствуйте! Вы к Олегу?

— Нет. К вам, — отвечаю ей сухо, без намека на улыбку. При других обстоятельствах я бы подмигнул этой малышке. Но будет слишком жестоко сначала проявить знаки внимания, а потом лишить ее жизни.

— Могу я вам чем-то помочь? — Она невинно хлопает ресницами, по-прежнему приветливо встречая меня.

Совсем дура? Семь утра! На пороге незнакомец! А она так мила, что зубы слипаются!

— Можешь! — я толкаю ее в дом и приставляю пушку к ее голове.

Ася

От красавчика, каким показался мне этот тип, не остается даже тени. Настоящий дьявол в человеческом обличии, у которого ни души, ни совести. Меня душит ужас, заставляющий сердце неистово биться в груди, а он спокойно достает из внутреннего кармана куртки маленький блокнот и ручку и швыряет мне с четким приказом:

— Пиши!

Руки совсем не слушаются. Голос пропал. Давая клятву медицинской сестры, я намеревалась ценить каждую человеческую жизнь, но этого гада хочется придушить.

— Дорогой… Или милый, как вы там ласково друг друга лижете… Олег! Я узнала о твоей измене. Ухожу, проклиная тебя. Прощай.

— Чт-то? — мой голос хрипит от недоумения, отслаиваясь от меня, разобранной на миллион кусочков.

— Пиши-пиши. — Опасный гость покачивает пистолетом в одной руке и трясет капсулу с порошком в другой.

— Молодой человек…

— Пиши! — рявкает он.

Слезы выплескиваются из меня ручьем. Во что влез Олег? Он же врач! Хирург! Неужели этот человек родственник какого-то умершего при операции пациента?

Задрожавшей рукой я беру ручку, кое-как открываю блокнот и очень медленно вывожу слова.

— Ну и почерк у тебя! Тебе бы врачом работать, — усмехается этот козел. Забирает у меня блокнот и швыряет мне капсулу. — Выпей. Все закончится быстро и безболезненно.

— Что это? — спрашиваю я, хлюпая носом в надежде, что снотворное и ничего страшнее.

— Тебе не все равно?

Да, не все равно! Если буду знать, что это за яд, то соображу, какой наиболее подходящий антидот проглотить заранее.

— Кто вы? — всхлипываю я, беспомощно свесив руки и выронив капсулу. — Что вам нужно от Олега и от меня?

— Если ты не выпьешь это, — он носком туфли толкает капсулу ко мне, — я прострелю твою милую башку. Как ты понимаешь, в этом случае никаких похорон не будет. Я растворю тебя в кислоте, а оставшуюся мини-версию закопаю в лесу.

Я начинаю выть, обняв плечи руками. Никакой свадьбы, никаких детей, никакого светлого будущего. Вот так и оборвется моя жизнь обычным летним утром — при загадочных обстоятельствах. Мама не наденет на меня фату, не понянчит внуков. И всю оставшуюся жизнь будет гадать, почему и за что.

— Пожалуйста, хотя бы объясните… Я ведь простая медсестра…

Камиль

Медсестра?

Черт, так вот почему твоя мордашка показалась мне знакомой! Это тебя мы приняли за стриптизершу на Дне рождения брата. Твою ж мать! А ведь если бы ты тогда не посоветовала мне принять колеса и лечь спать, возможно, я бы окочурился в ту же ночь.

— Что сделал Олег? — сквозь слезы выдавливает она, утирая неугомонные ручейки с щек и не переставая смотреть мне в глаза. Лучше бы отвернулась.

— Мое дело маленькое. Не тяни время. Глотай, — командую я.

— Нет! — вдруг вскрикивает она, немного истерично, что не удивительно в ее-то положении.

— Тогда сейчас будет грязно! — Я передергиваю затвор и тычу пушкой ей в голову.

Она затаивает дыхание, продолжая смотреть мне в глаза и чуть дрожать. Маленькая, хрупкая, напуганная. Она посвятила себя ангельской профессии спасать чужие жизни. И вот пришел я — тот, кто отнимает эти жизни.

Всего-то надо нажать на спусковой крючок и покончить с этим. Адель сообщу, что вышло немного мокро, но за пару часов управлюсь.

Девка вдруг перестает плакать, словно смирившись с положением. Она ведь не мне в глаза смотрит, а в глаза смерти.

— Отвернись! — требую я.

— Нет уж, — тихо произносит она, — так стреляй, подонок.

Ася

Не знаю, откуда во мне взялось столько смелости. Страх застыл каким-то камнем в груди, парализовав тело, но не разум. Если выстрелит прямо в голову, боли не почувствую. Но сама ни за что яд пить не стану. Моя мама растила будущего врача, а не самоубийцу.

Тип поджимает губы и медленно отнимает от меня пистолет. Расхаживает по комнате, приложив ствол ко лбу и думая. Выглядит грозным, явно не впервые такие дела проворачивает, а почему-то разнервничался из-за меня.

— Я тебя куплю! — его голос звучит ровно, обыденно, а во мне замирает душа.

— Что? Ты ненормальный? — мой голос, в отличие от его, дрожит предательским ужасом, подкатившим к горлу.

— Если не я, тебя завалит кто-нибудь другой.

Он больно хватает меня за локоть и резко поднимает с колен.

— Не тряси меня, я не кукла!

— Ты не в том положении, чтобы качать права, — цедит он сквозь белоснежные зубы, обдавая мое лицо своим мятным дыханием. — Ты либо продаешься мне и живешь, либо — труп. Выбор за тобой. Хочешь жить? Значит, я тебя куплю…

— То есть — как? — не понимаю я.

— Твой жених должен нам бабки. Я верну его долг, а взамен ты будешь работать на нас, пока не отработаешь все до копеечки.

Какие деньги? Почему я должна отрабатывать долги Олега? И что это вообще за «мы», «нам», «нас»?

— Как работать? — уточняю я.

— Ты же врач. Нашего недавно подстрелили. Он теперь где-то в немецкой клинике прохлаждается и вряд ли к медицинской практике вернется. А нам в нашем деле доктор крайне необходим.

— Вы бандиты, да? Гангстеры? Мафиози? Как Олег вляпался в ваши дела?

— Здесь вопросы задаю я! — рычит он, сильнее сдавливая мой локоть. — Ты согласна или нет?!

— Продаться вам? — скулю я, чувствуя, как рушатся мои мечты спасать невинные жизни, а не выковыривать пули из убийц. — Но я не врач. Я всего лишь медсестра…

Он глушителем пистолета проводит по моей щеке и шипит:

— Пять… Четыре… Три… Два…

Мой пульс подскакивает в такт его обратному отсчету, и я на эмоциях выпаливаю:

— Да! Да, я согласна!

Он отталкивает меня и убирает пистолет за спину.

— Надень что-нибудь. Возьми свои документы и телефон.

— Зачем? Я же согласилась. В любое время, когда вызовете, приеду помогу.

— Ты издеваешься? — Он вздергивает бровь. — Я сейчас выйду отсюда, а ты кинешься заявлять на меня мусорам. С этой минуты весь остальной мир для тебя исчез. Ты будешь жить, дышать, есть, говорить, только когда тебе будет позволено. Ты продалась. Теперь ты одна из нас. Значит, и жить будешь там, куда я тебя отвезу.

— О-о-о, боже, — протягиваю я, тяжело вздыхая. Когда же я успела так нагрешить, чтобы какой-то гад утащил меня в ад? — Мне стыдно от мысли, что придется латать таких, как ты. А ты требуешь от меня еще и жить с вами бок о бок?

— У тебя две минуты. Время пошло.

Секунду я еще смотрю на эту глыбу льда, потом смахиваю слезы и тороплюсь собраться, пока он снова не вытащил пистолет.

— Кстати, меня Асей зовут. Но ты, наверное, и так это знаешь, — говорю я, усаживаясь в его машину.

— Камиль. Приятно познакомиться.

— А мне нет.

Я отворачиваюсь от него и с грустью смотрю на оставленный дом, где были прожиты счастливейшие моменты моей жизни. Но когда машина трогается с места, закрываю глаза.

В груди колет от вранья, в котором погряз Олег, и едва не загнал меня в могилу. Из-за него не только рухнули мои надежды и мечты, из-за него я буду лечить негодяев, вместо женщин и детей.

— Как, ты сказал, тебя зовут? — переспрашиваю я, переведя взгляд на своего убийцу-спасителя. — Камиль?

Он молча хмыкает, выводя машину на дорогу, а я закрываю рот рукой, вспомнив, что мы с ним уже встречались полгода назад.

Глава 2. Маркиза

Ася

Кто бы мог подумать, что вот так в один миг все перевернется вверх дном?! Час назад я хвасталась подругам, что Олег пригласил меня в ресторан, договаривалась с ними о шопинге, шутила с Варькой, а теперь по милости того же Олега оказалась в плену какого-то душевнобольного маньяка. Даже смотреть на него тошно, пока мы едем. Тихонько утираю слезы, сдерживая рыдания, и пытаюсь убедить себя, что это какое-то недоразумение, розыгрыш, сон… Все, что угодно, только не горькая реальность!

— Приехали! — Камиль паркуется у многоэтажного дома в одном из окраинных жилых комплексов. — Гони паспорт и телефон.

— Что? — произношу сипло.

От мокрых ресниц зудит в глазах, в груди колет, а горло сжимает тугим кольцом невидимой удавки.

Камиль достает из бардачка дешевый кнопочный сотовый и бросает мне на колени.

— Этим будешь пользоваться.

— Японский магнитофон!

— Не магнитофон. Телефон. И он китайский.

— Таким еще моя прабабка пользовалась!

— Вот и отлично! Навыки должны были передаться генетически.

Я верчу в руках этот кирпич, представляя, в какого первобытного человека превращусь с ним.

— А в чем разница? — спрашиваю, взглянув на Камиля. — Боишься, неприятные вещи на камеру засниму?

— Гони свою трубу, или вообще без связи останешься, — рычит он, повернувшись ко мне корпусом и запрокинув руку на спинку моего кресла.

По играющим на его лице желвакам вижу, что не шутит. Дрожащей рукой достаю из сумочки паспорт и телефон и, отдав ему, поджимаю губы, глотая слезы.

— Хотя бы контакты можно перенести?

— Ты еще не поняла? Контакты с внешним миром под запретом! Ты будешь пользоваться телефоном только для связи со мной и с теми, с кем я разрешу.

— Чего?

— Не переспрашивай! — рявкает он, теряя терпение. — Заруби себе на носу, что я ненавижу повторять. Учись усваивать инфу с первого раза.

— Какой же ты козел! — Я снова отворачиваюсь к окну. Приятнее смотреть на справляющую нужду посреди детской площадки собачку, чем на этого мерзавца.

— Вылепетывай! — велит он мне.

Я нарочно хлопаю дверью, выйдя из машины, и ежусь от прохладного ветра. Похоже, будет дождь, который я ненавижу.…