Я тебя никогда не забуду... (СИ)

Глава 10. Павел Лучко

Приехал с работы к дому Тани и ничего не пойму, полиция, скорая. Что случилось? Сердце заколотилось как подорванное, как будто почувствовало беду. Народу сколько, подошёл ближе и обмер. Соломон Михайлович, лежал на каталке, на виске запеклась кровь. Господи, рядом плакала Таня, Ева ревела ещё сильнее.

— Что? Что случилось, Таня? Ева? — Пытался узнать что-нибудь, что же с дедушкой случилось? Упал, что ли? И виском на камень? Ничего не пойму.

— Он… он… он… — Ева не могла выговорить ни слова. Плакала ужасно.

— Девочка испугалась, всё случилась на её глазах. — Доктор отвёл меня в строну. — Очевидцы рассказывают, что кто то сильно метнул камень, вероятно попасть в девочку хотели, но в это время дедушка наклонился к ней и камень попал ему прямо в висок. Это невероятно, но он получается, ценой собственной жизни спас девочку

— Таня… Таня… — Подошёл к ней. Она посмотрела на меня взглядом в котором был ужас, который лился вместе со слезами.

— Я предупреждала Павел. Предупреждала, добром это не закончится. Вот видишь результат. Это не просто так, это кто то специально.

Я обнял её, одной рукой, другой держал Еву. Таня, да что же это такое? Кто мог это сделать? Это мог сделать только один человек и кажется, я знаю кто.

***

Соломона Михайловича увезли в морг, а я просто не мог в себя прийти. Кто? Кому понадобилось погубить девочку, мою дочку? Кто? Ника? Да неужели? Впрочем я уже даже удивляться перестал на неё. Но, на ребёнка поднять руку? На это только конченный человек мог решиться.

Полиция опрашивала всех во дворе, я держал Еву на руках, она потихоньку успокаивалась, Таня убитая горем, ничего не могла сказать.

— Я ничего не видела, дома была, ужин готовила а Соломон Михайлович за Евой пошёл. Потом постучала в дверь соседка и… не помню как добежала до место происшествия. Когда увидела Соломона Михайловича, он уже был без движения, врачи приехавшие на вызов, констатировали смерть.

— У него были враги, или недоброжелатели? — Лейтенант задал вопрос.

Таня удивлённо посмотрела на него.

— Да, какие враги? Он со всеми в добрых отношениях был.

— Впрочем, убить вашу девочку хотели. Скажите, кто мог желать смерти ребёнку? — Спросил лейтенант.

— Что? — Таня чуть не упала, я поддержал её. — Еву? Но… зачем?

— Во это мы и пытаемся выяснить. Сейчас запрашивают камеры видеонаблюдения, из соседнего магазина и автостоянки, может кто подозрительный засветился. Посмотрите. Один мальчик сообщил что девушку здесь очень красивую видел, она пряталась в тени дерева.

— А где этот мальчик? — Нехорошие предчувствия закрались мне в сердце.

— Вот он. — Лейтенант показал на мальчика который сидел на лавочке, и позвал его. — Дима иди сюда.

Мальчик подошёл.

— Скажи, а где ты видел девушку ту, красивую? — Поинтересовался я.

— Вон там за клёном пряталась, она в очках тёмных была, и в шляпе. Правда один раз она очки сняла и я увидел, что она очень красивая.

— Посмотри, похожа та девушка вот на эту? — Показал фото Ники.

— Да… Очень похожа. Только волосы короткие у неё были и цвет рыжий, а здесь на фотографии чёрный. Она внимательно так следила за всеми во дворе.

Неужели? Неужели это сделала Ника? Она конкретно помешалась. Я посмотрел на Таню. Та округлила глаза, и стояла как будто застыла на месте.

— Ну возможно парик надела. Так, эта девушка вам знакома? — Капитан пронзительно глянул на меня.

— Знакома, это моя бывшая невеста, мы собирались пожениться, но… я узнал о ней много нехорошего и… в общем отменил свадьбу. — Честно признался полицейскому.

— Это наша одноклассница, Вероника Махнова, дочь известного бизнесмена. — Добавила информации Таня. — Когда то давно, она и её подружка подставили меня по крупному, и я лишилась всего, вот теперь всё выяснилось и она… Неужели она Еву убить хотела? — Таня снова заплакала.

— Так, успокойтесь пожалуйста, и давайте всё по-порядку. Сначала вы. — Предложил он мне.

Я рассказал всё как было, подписал протокол, там всё с моих слов записал сержант полиции. После этого он опросил Таню. Когда формальности закончились, Таня спросила.

— Когда можно тело Соломона Михайловича можно будет забрать, чтобы похоронить?

— Мы сообщим вам. Примите мои соболезнования. Всего хорошего. — Полиция уехала.

***

— Пашка, это ведь она всё из-за тебя, что делать а если бы Еву… Дочка моя. — Таня прижала Еву к себе. — Неужели правда, это сделала Ника? Она что? Помешалась на почве ревности?

Меня самого дрожь била, от страха за дочку, но я старался успокоить Таню.

— Тань, пожалуйста, не надо, я никак в себя не приду, мне так страшно стало. Ева не только твоя дочка, но и моя. Ева иди ко мне, мама не говорит тебе ничего, дело в том что я твой папа.

— Папа? — Ева долго смотрела на меня. — Мам, Павел сказал, что он мой папа. Правда?

— Да, правда. Он нравится тебе? — Таня посмотрела на меня глазами опухшими от слёз.

— Нравится. — Дочка обняла меня за шею. — А думала у меня нет папы, только дедушка, а у меня тоже папа есть, такой красивый.

Минуты три все молчали, дочка не отлипала от меня. Маленькая моя, девочка, знала бы ты что сегодня чуть было не произошло, тебя чуть…

— Паш, надо похоронить Соломона Михайловича, у него нет родственников, кроме нас с Евой, мы же Вайсеры. Как то всё организовать. Я не знаю, как. В похоронную команду обратиться?

— Я всё сделаю, Тань и всё оплачу.

— Нет, у Соломна Михайловича, отложена сумма на похороны. Он человек такой был, очень практичный. — Снова заплакала Таня.

— Мам, зачем ты плачешь? Ты испугалась? Не плачь мам. — Ева тоже захлюпала носом. — Мам?

— Тань, правда, хватит. Видишь и дочка плачет, её покормить надо. И самим поесть.

— Идёмте.

Мы с дочкой поели, Таня даже кусочка проглотить не могла.

— Тань а где его хоронить? Надо наверное на еврейском кладбище, у него хоть друзья то были? Слушай я наверное отцу завтра с утра позвоню, он всё-таки старше нас, решит все вопросы..

— У него был друг, звонил Соломон Михайлович ему иногда, надо посмотреть в телефоне. — Таня посмотрела. — Вот, Семён Израилевич, он его всё Сёма называл.

— Востряковское кладбище, надо наверное там хоронить, написано еврейское. Давай вопросами похорон завтра займёмся, смотри Ева уже спит. Бедный ребёнок, испугалась она сильно.

***

Утром позвонил отцу.

— Павел? Ты почему не приехал на работу? — Сердитый голос.

— Здравствуй отец, тут такое дело, понимаешь, Вайсер умер. Вернее погиб. — Погиб от чьей то коварной руки.

— Что? Что случилось, расскажи толком. Не понимаю, где погиб? — Отец не поймёт ничего, если честно, то я и сам не понимаю, до сих пор, как это могло случиться.

В общем когда я рассказал ему, он минут пять молчал.

— Девочка жива? — Выдохнул наконец то в трубку, наверное в шоке отец от таких новостей.

— Да, только испугалась сильно. Ты понимаешь, я не могу от них уехать, Таня плачет постоянно, переживает сильно, поэтому на работу сегодня не приеду. Знаешь, я думаю, что это сделала Ника, её опознал мальчишка по фото.

— Ты всё-таки думаешь, что это сделала Ника? Неужели, до такого докатилась? Ладно, я всё организую, надо похоронить по человечески учителя. Хороший он был, добрый, жаль. Значит Ника.

— Да, мне звонили из полиции, говорят что арестовали её, отпечаток пальца нашли на камне, один только, она в резиновых перчатках была, и наверное нечаянно порвала ногтём, вот дура, я смотрел сегодня записи с видео камер, на одной точно она есть, засветилась, думаю это сделала Ника, она утром позовчера ко мне приезжала, просила вернуться, я накричал на неё, конечно, чтобы гадости про Таню не говорила и она выходит решилась на убийство… Надо же ребёнка убить хотела, совсем ума лишилась.

— Не пугай меня, что то и так плохо стало. Внучка чуть было не погибла, значит Соломон собой её закрыл, сам того не ведая. — Вздохнул отец.

— Закрыл, закрыл, всю жизнь благодарить его надо за это, вернее как там? Поминать? Не могу меня вчера весь вечер дрожь била, старался держаться, но никак не получалось. Как подумаю, что Ева могла…

— Ладно, дома оставайся смотри там за девчонками. Кстати я справки навёл, Краснов вроде снова поднялся, бизнес у него, скоро в Москву переезжать собирается.

— Молодец, ладно, скажу Тане. Пока отец, созвонимся. — Снова пальцы дрожат, чёрт возьми.

— Созвонимся, сейчас займусь вопросом похорон. — Ответил отец уже деловым тоном. — Матери надо рассказать. Или не надо?

— Как хочешь, впрочем она ведь всё равно узнает. Ладно, пока.

Я отключил телефон.

— Тань, отец сказал мне, что твой папа скоро в Москву приезжает, бизнес у него ладится.

— Я знаю, мне Соломон Михайлович говорил, к тому же Юля ему сына родила, два годика уже мальчику.

— Вот это да! У тебя братишка есть, ты счастливая. — Обнял Таню. — Я сегодня никуда не еду, не могу вас оставить и вообще, скоро ко мне переезжаем.

— Серьёзно? А если я против? Ты такой вариант не рассматриваешь? Ты Паш, меня вообще спрашивать не собираешься?

— Нет. Ты не против. Ева тоже не против. — Уверенно ответил я. — Тань ну правда, давай как то определяться, мы же теперь одна семья.

— Паш, я не знаю, за эти годы, что я живу здесь, поняла что мир не только из ярких красок создан, в нём знаешь сколько серого цвета и даже чёрного. Жила в богатстве и не думала ни о чём, а наоборот считала, что так будет всегда. Когда всего лишилась, поняла многое, как трудно мне было, я не могла представить как жить дальше, мыла пол в аптеке, потом меня уволили, когда живот стал большим, я и работала то не официально. Снова искала себе хоть какую нибудь работу, нигде не брали, жили на пенсию Соломона Михайловича. На его частные уроки. Потом пособие по уходу за ребёнком платить стали. Выжили.

— Танька. Ну почему ты даже ни разу не позвонила мне? Почему? Думаешь, я бросил бы вас? Ты знала где я живу, я ведь не знал, что ты в Москве, думал, что у тебя всё хорошо.

— У меня телефона не было, а с дедушкиного звонить? Номер твой не помнила на память. Да и зачем? Изгой он и есть изгой. Конечно могла бы прийти, только думала, как ты меня встретишь? Может прогонишь как собаку? Нет. Не могла я, прийти к тебе.

— Танька… Танька, как всё это случилось с нами. Роман и две повести.