Я угнала его машину

2

Я угнала его машину

Год: 2017

Автор: Джессика Франсес

Жанр: СЛР

Серия: Любовь с первого преступления

Язык издания: английский

Главы: 11

Перевод группы: 💎 БЕСТСЕЛЛЕРЫ 💎 Книжные романы!

Перевод: Елена Курак

Корректор: Лючия Светлая

Редактор: Алена Спирина

Специально для группы БЕСТСЕЛЛЕРЫ [Книжные романы!]

ВНИМАНИЕ! Копирование данного материала ЗАПРЕЩЕНО!!!

Книга предназначена только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без уведомления, разрешения автора и ссылки на группу - строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного ознакомления, запрещено. Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

Она украла его машину, поэтому он украл ее сердце…

Я увидела кое-что, чего мне никогда не следовало видеть.

Я взяла кое-что, что они хотят вернуть.

Я была в отчаянии.

Одна.

Преследуемая.

Поэтому, я сделала кое-что, чего бы при нормальных обстоятельствах никогда не сделала.

Я угнала машину.

Не просто какую-то машину.

Его машину.

Теперь у меня нет выбора, кроме как довериться ему.

Только он может помочь мне выбраться из этой заварушки.

Позже, когда нас обоих начали преследовать,

И когда чувства начали все усложнять,

Могу ли я все еще рассчитывать на его защиту?

Могу ли я поверить, что то, что происходит между нами, настоящее?

Потому что, как некоторые говорят: ничто не сравнится с любовью с первого … преступления.

Глава 1

Я нервно оглядываюсь – тревожно, ведь я на виду. Волнуюсь – вдруг кто-то наблюдает за мной? А чувствую себя именно так. Так, будто за мной пристально следят. Моё тело напряженно, сплошной комок нервов.

Даже учитывая, что сейчас практически май, на улице чуть-чуть теплее, чем обычно в Чикаго, и я все ещё должна бы кутаться в теплую одежду. Впрочем, я уже вся сырая от пота и чувствую как мне жарко, поскольку моё тело колотит от адреналина.

Я в жизни никогда не делала ничего незаконного. Мне даже сдачу книги в библиотеку никогда не приходилось задерживать. Ладно, я никогда не брала книг в библиотеке, но все же! Никаких криминальных записей в моем досье, ничего в моей жизни, что требовалось бы прикрыть. У меня не только чистая биография, но и совершенно чистая совесть.

Была, до сих пор.

Потому что теперь раздумываю над тем, чтобы угнать машину, ведь это даст мне возможность убежать из ада, в котором я оказалась заперта. А учитывая недостаток моего криминального опыта, вопрос о том, каким образом я должна её угнать, стоит крайне остро. Сомневаюсь, что существует книга «Угон машин для чайников». Даже если бы и существовала такая полезная книга, я определённо не могу позволить её себе в сложившейся ситуации.

Я в тупике. В моих попытках скрыться и остаться в безопасности, я не могу продолжать путешествовать пешком, постоянно ныряя в переулки или прячась за припаркованными машинами. Любой вид общественного транспорта, которым я пыталась воспользоваться, становился ошибкой. Я побывала на нескольких разных автобусных и железнодорожных вокзалах, где обнаружила знакомые лица, ищущие меня. Камеры, которые имеются в этих местах, можно не упоминать. Таким способом меня очень легко отследить. Надеяться, что я везучая настолько, чтобы не быть увиденной – прямой способ быть пойманной.

Я не могу отправиться домой. Идеально было бы иметь друзей, о которых мой бывший парень Брайан не знал, а лучше - дальних родственников, с которыми давно не общалась и у которых был бы безопасный дом вне его поля зрения, но у меня их нет. По сути, у меня нет никого, на чью поддержку я могла бы рассчитывать. И это полностью моя собственная вина.

Я была слишком погружена в себя, чтобы когда-либо в принципе задуматься и завести новые знакомства, создать новые связи. Что это за девушка двадцати четырёх лет, проживающая в одном из самых густонаселенных городов Америки, но все ещё не имеющая близких друзей? Очевидно, это я. С теми несколькими, что у меня есть, кто дружит со мной не из-за моей связи с Брайаном, я общаюсь только через чаты или емейлы. Вероятно, мне следовало завести реальных друзей, которые бы были чем-то отдельным в моей жизни, а не появились исключительно благодаря моему парню.

К сожалению, единственное, что считалось нормальным для девушки моего возраста, которой я и была до недавнего времени, - наличие парня. Однако три дня назад я обнаружила, что мой парень был каким угодно, но только не нормальным.

Так что теперь я двадцатичетырёхлетняя женщина в бегах, у которой нет дома, где она могла бы укрыться, нет друзей или семьи, на поддержку которых могла бы рассчитывать.

Что, чёрт возьми, мне делать? Я не уверена, что у меня достаточно навыков, чтобы выжить в бегах, и определённо я не способна справиться с информацией, которую узнала о Брайане. Но я должна хотя бы попытаться. Первое - мне нужен транспорт, по которому меня не смогут отследить.

Я оглядываю тихую парковочную стоянку. Там стоит много разных машин. Плюс ситуации в том, что этот район и главная улица, проходящая мимо, не переполнены. Единственная причина, по которой люди паркуются здесь в семь-тридцать вечера в среду, — открытый стрип-клуб через дорогу.

Из того места, где я притаилась, можно увидеть приближение любого, кто пойдёт в эту сторону. Слишком маленькая парковка сбоку того здания, и она полностью заполнена. Все остальные здания на этой стороне улицы закрыты. По всем параметрам, это идеальное место, чтобы угнать машину. И вероятность того, что владелец машины, которую я угоню, будет некоторое время занят, дает мне больше времени, чтобы убраться подальше.

Не то, чтобы я не пыталась избежать этого. Общественный транспорт отпадает, денег на такси у меня недостаточно, а мои собственные колёса застряли у полицейского участка, в который я не могу вернуться, потому что у них определённо есть камеры, и они без сомнения просматривают их, выискивая любой признак моего появления. Я пробовала поймать машину на трассе. Колёса, которые остановились, были обычным грузовиком. Пугающий парень, который оглядел меня с ног до головы несколько раз, прежде чем ухмыльнуться и предложить подвезти, вызвал несколько внутренних сигналов тревоги. Уверено заявляю, что отклонила его предложение.

Так что вот она я на безлюдной парковке, высматривающая из кучки машин одну и задающаяся вопросом, могу ли я вообще украсть какую-нибудь.

Моральную сторону вопроса я преодолела исключительно из-за моей тяжёлой ситуации. Отчаянные времена требуют отчаянных решений. Если я когда-нибудь выберусь из своей дерьмовой ситуации, напишу человеку записку с извинениями и выпишу чек за те затруднения, которые у него вызову.

Моя проблема сейчас заключается в том, что я понятия не имею, как попасть в машину. С чего мне вообще начать?

На задворках разума я слышу мягкие басы, проходящие через тело, повышающие уровень адреналина в крови. Они соответствуют моему сердцебиению. Не могу сказать, помогает это или мешает моей способности думать.

Если я не смогу проделать это тонко, тогда, возможно, мне просто нужно стиснуть зубы и разбить окно. Вероятно, что в старых машинах нет сигнализации. На крайний случай, я в захудалом районе. Готова поспорить, что в Энглвуде постоянно срабатывают автосигнализации. Особенно если дождаться захода солнца, который должен быть менее, чем через час.

Затем музыка в моей голове сменяется на что-то более мягкое. Я не понимаю, почему так. По сути, почему вообще в моей голове играет музыка? Конечно, я люблю слушать музыку, но никогда прежде незнакомые мелодии у меня не застревали.

До неприличия медленно я понимаю, что музыка настоящая, а не плод моего сумасшедшего воображения. Полагаю, я ещё не полностью лишилась своих мозгов, а только некоторого количества мозговых клеток.

Неуверенная, хорошая это идея или нет, но, ведомая музыкой, я медленно прокладываю свой путь мимо припаркованных автомобилей, сохраняя настороженность и проверяя вход в стрип-клуб каждые пару шагов, чтобы убедиться, что никто не приближается.

К тому времени, как я добираюсь до машины, откуда доносится музыка, никто из здания не выходит, и неподвижность в воздухе помогает мне поверить в то, что я здесь одна.

Окно машины открыто, и быстрый взгляд внутрь свидетельствует, что в ней никого нет. Что за идиот оставляет машину с ключами в зажигании, да ещё и с играющей музыкой?

Я пытаюсь психологически настроить себя на угон автомобиля уже по крайней мере полчаса. Эта машина была здесь когда я появилась, так где же хозяин? Мог ли он просто забыть сделать такое обычное действие, как вытащить ключ из зажигания?

Похоже, будто бы он хочет, чтобы её угнали.

Может ли это быть ловушкой? Какое-нибудь ужасное ТВ-шоу, где тебя снимают на камеру, когда ловят при совершении преступления?

Определённо, никто не может быть настолько глупым, чтобы оставить свою машину в таком виде ни в этом районе, да и нигде в этом веке. Мне серьёзно просто так повезло? Миру стало немножечко хуже от того дерьма, с которым он только что меня столкнул, поэтому он решил меня приободрить, преподнеся эту машину?

Было бы глупо с моей стороны пройти мимо неё, верно?

По сути, я, возможно, сделаю этому человеку одолжение, забрав его машину. Серьезно, он мог бы извлечь из этого ценный урок. Не оставлять в машине ключи и открытое окно!

Музыка снова меняется, в этот раз на что-то угрюмое.

Я вытираю вспотевшие ладони о джинсы. Время принимать решение.

Мои руки трясутся, когда я тянусь к дверной ручке. Бросаю взгляд внутрь машины и обнаруживаю там небольшой беспорядок. На пассажирском сидении огромный шерстяной плед сбился в кучу, наполовину съехав на пол, несколько книг и карандашей на заднем сидении, и рюкзак с наполовину съеденным сэндвичем на нем на водительском месте. Не совсем то, что я ожидала увидеть внутри приличной машины. Опять же, если владелец молод, тогда это, вероятно, могло бы объяснить, почему он достаточно глуп, чтобы оставить свою машину незапертой, с ключами внутри и открытым окном, так легкомысленно оповещая прохожих о своей глупости.

Я дотрагиваюсь до дверной ручки и делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться, когда смотрю поверх машины и вижу приближающегося мужчину. Он похож на одного из друзей Брайана. Я могу и ошибаться, поскольку видела его только пару миллисекунд, прежде чем нырнуть вниз.

Страх – мощнейший мотиватор, который подталкивает меня к действию.

Я рывком открываю дверцу, не глядя, бросаю рюкзак и сэндвич назад, и тяжело заваливаюсь на сидение, от чего машина качается. Я поворачиваю ключ, заводя двигатель. Менее чем за секунды с момента открытия двери, выезжаю с парковки и прокладываю свой путь к дороге, направляясь в противоположную сторону от мужчины, который выглядит таким знакомым.

За эти годы я познакомилась со многими друзьями Брайна, и не единожды ощущала потребность опасаться любого из них. Теперь я знаю почему.

На один краткий момент я вдыхаю охлаждённый воздух, который долетает до моего лица, и чувствую секунду облегчения.

Я сделала это. Я не только ушла от человека Брайана, но так же выехала на открытую трассу. Мои шансы на побег только что повысились.

Потом, в следующую секунду, я понимаю, что облажалась.

По-крупному облажалась.

В эпических размерах.

Доводилось ли мне раньше в своей жизни делать что-то настолько же тупое? Ну, если не учитывать идею встречаться с Брайаном.

Потому что я не просто украла машину, но так же похитила ребенка!

Под всем этим пледом, лежащим рядом со мной, находится подросток!

Он вытягивает руки из-под одеяла, до чертиков пугая меня так, что я чуть не съезжаю с дороги. Я даже ещё более шокирована, видя, что он пристально смотрит на меня с любопытством вместо страха.

Я открываю рот несколько раз, чтобы заговорить, но слов просто нет. Мне хочется уверить его, что он в безопасности, что я не плохой человек, и что все это безумное недоразумение. К несчастью, мой голос покидает меня. Все, что я умудряюсь сделать – это убавить музыку. Музыку, которую, как до меня медленно дошло, этот ребёнок скорее всего и включил. Он, очевидно, уже был в машине, когда я появилась на парковке. Он, вероятно, решил, что хочет послушать радио, вот почему я не слышала музыку ранее. Как я могла быть настолько глупой?

Наконец-то он кивает, по-видимому, придя к какому-то выводу на счёт меня.

- У тебя большие неприятности, - говорит мне парень с улыбкой, очевидно, совсем не беспокоясь о том, что я его похитила.

Он приподнимается, поудобней устраиваясь на сидении, его ягодицы больше не свисают с края, поскольку он, должно быть, сидел в положении, которое только ребенку может показаться удобным. Затем он заталкивает плед, которым укрывался, под ноги.

- Что ты здесь делаешь? – наконец-то умудряюсь пропищать я.

- Я? Что ТЫ здесь делаешь? И куда ты меня везешь? – он скрещивает руки поверх своей тощей груди.

Я снова оглядываю его маленький рост, беспорядочные тёмные кудряшки и невинные детские голубые глаза.

- Я первая спросила! – выпаливаю, пытаясь собрать свои рассеянные мысли.

И что я должна делать? Я не могу похитить ребенка! Угнать машину – это одно; забрать ребёнка – это линия, которую я не могу пересечь.

- Ну, я должен был делать домашку, - отвечает он, пожимая одним плечом. – Но решил, что мне необходимо вздремнуть.

- Ты знаешь, что это может быть опасно? Ты не можешь оставлять окно опущенным и сидеть в машине один в этом районе!

- Почему? – его голос звучит сконфуженно.

- Почему? Почему? – ладно, теперь уже я говорю истерично. Пора убавить громкость. – Думаю то, где мы сейчас находимся, доказывает, что это ужасно.

- И где мы? Ты имеешь в виду, что мы рядом с парком Хэмилтона?

- Что? – я задумываюсь над его замечанием и мотаю головой. Мне нужно собраться с мыслями. - Нет! Я имею в виду то, что ты меня не знаешь, и в машине, кроме нас, никого нет.

- Аа. Разве ты собираешься обидеть меня? – опять же, его слова не звучат испуганно. Я задаюсь вопросом: может с ним что-то не так? Какой ребёнок не был бы в ужасе в подобной ситуации? Как часто такое происходило с ним, что он считает это нормальным?

- Нет! Конечно же, я не собираюсь обижать тебя! – уверяю его, пока не начинаю рвать на себе волосы. Что мне теперь делать?

В лицо бил холодный воздух – моё окно опущено, но я боюсь его поднимать, потому как чертовски уверена в том, что ветер, бьющий мне в лицо, - это единственное, что удерживает меня от абсолютной паники. Это немного напоминает пощечины. Без этого, боюсь, я упаду в обморок, выйду из себя или просто перестану дышать. А ещё я не принимала ванну несколько дней. Уверена, что не очень хорошо пахну.

- Тогда о чем шум? Я имею в виду, ты довольно маленькая. Я смог бы побороть тебя, – говорит он самоуверенно. Моя челюсть отвисает.

- Прости, но ты ребенок. Не может ребенок меня побить, – в моём голосе возмущение, но знаю, отчасти это из-за того, что я видела современных детей. Некоторые из них вырастают, как танки, в то время, как я тощая и вешу меньше пятидесяти пяти килограммов. Я для этих детей не проблема.

Однако ребенок, что сидит на соседнем сидении, выглядит не таким уж крупным и определённо - тощим. Уверена, я могла бы одолеть его. Мне так кажется…

О, дерьмо, а что если даже этот маленький ребёнок сможет побить меня? На что мне надеяться в отношении Брайана, если я не могу даже заставить этого мальчишку хоть капельку меня бояться, случайно похитив его?

- Я определённо могу одолеть тебя в драке. Хочешь проверить? – спокойно предлагает он, возможно, даже немного возбуждено. Полагаю, он уверен в себе. Никто не будет возбуждён, если думает, что может проиграть.

- Нет! – выкрикиваю я, поскольку мои мысли снова путаются. Я раздумываю, какие у меня варианты. Они кажутся неважными. Я должна возвратиться. Возвратиться и вернуть этого ребёнка назад… назад куда? В любом случае, не понятно, что он делал один в машине поздно вечером?

- Как хочешь, - бормочет он, скрещивая руки на груди. – Так что ты все-таки собираешься делать с машиной Зандера?

- Кто такой Зандер? – спрашиваю я, поскольку в голове неразбериха. Я не могу отвезти его обратно на безлюдную парковочную стоянку. Там за ним никто не смотрел, а детям нужно, чтобы за ними кто-нибудь присматривал, особенно в ночное время в том неблагополучной районе.

- Он мой брат.

- И сколько лет твоему брату? – я думаю о таком же тощем парне, старше этого ребёнка всего лишь на несколько лет. Даже при моих нулевых знаниях о машинах, я понимаю, что это хороший автомобиль. Как его брат смог позволить себе такой?

- Он старый, – он корчит рожицу, пока я размышляю над тем, какой возраст по мнению этого ребёнка уже старость. Когда я делаю жест рукой, чтобы он продолжал, паренёк заказывает глаза. – Ему двадцать восемь, - мальчишка сделал гримасу, будто не может даже поверить, что бывают такие старые.

Это удивляет меня, поскольку я ожидала, что он значительно моложе, и это раздражает, потому что двадцать восемь – это не старость.

- Сколько тебе лет? – я задаю вопрос, уже предполагая, что возраст будет около десяти.

- Двенадцать, почти тринадцать! – в голосе ребенка слышны нотки гордости.

Полагаю, что он, скорее всего, мелковат для своего возраста, или я попросту ошибаюсь, ведь я не общаюсь с детьми.

- У тебя большая семья?

- Нет, - теперь он смотрит вниз, на свои колени, его минуту назад умиротворенные черты искажаются, будто над ним сгустились неприятности.

Ладно, хотя непонятно, с чего бы это.

- И этот Зандер просто оставляет тебя одного делать домашнюю работу? – спрашиваю, чтобы убедиться своей правоте.

Где его родители? Знают ли они о местонахождении своих сыновей?

- Да, обычно так и бывает. Мне не нравится ходить туда, – тёмная туча неприятностей всё ещё висит над ним, и его глаза кажутся слишком влажными. Он собирается заплакать? Дерьмо, что за ящик Пандоры я на этот раз открыла?

Могу ли я на самом деле винить его? Единственное место, открытое в том районе в подобное время - стрип-клуб, в котором не место для двенадцатилетних. Кроме того, я уверена, позволить ему туда войти будет незаконно.

- Ну, судя по тому, что мне известно, твой брат настоящий засранец, - говорю я, не желая использовать матерное слово в разговоре с ребёнком. Засранец – это ведь понятный язык для двенадцатилетнего, верно?

Парень улыбается мне, его поникшие плечи немного расправляются.

- Да, он засранец. Большой, огромный, с занозой в заднице засранец.

Ладно, а задница – ругательное слово? Где на этот случай правила записаны?

- Тогда, я так понимаю, что ты не особо его любишь? – мямлю я, бесцельно катаясь по кругу. Я не очень хорошо знаю эту местность. Добавьте ко всему мои прыгающие мысли, и я полностью потеряюсь. Как я могу вернуть ребёнка, если даже не знаю, куда направляюсь?

Дерьмо, могу ли я испортить все ещё больше, чем уже есть? Да что со мной не так?

- Я ненавижу его, – его глаза сужаются, когда он произносит это, и я ощущаю, как его тело вибрирует от гнева.

- Ненависть – сильное слово.

- Я знаю, – его уверенный ответ напоминает о том, как он ещё молод.

Ты можешь быть таким решительным и уверенным, только когда молод. Ты не думаешь дважды, не беспокоишься о последствиях, не имеешь каких-либо сомнении в себе. В этом возрасте многое видится лишь чёрным или белым.

- Он меня тоже ненавидит, - признаётся он, болезненно дергая за мои чувства, заставляя думать о том, как можно ненавидеть этого ребенка.

Я мешкаю. Задавая вопрос, чувствую, что ответ будет из неприятных, но мне нужно знать, с чем я имею дело.

- Что насчёт твоих родителей?

Он переводит взгляд в окно, напряженными руками обнимает себя за плечи, спина сгорблена. Та ранняя туча возвращается полномасштабным штормом.

- Все в порядке, тебе необязательно отвечать на этот вопрос, – я не хочу быть причиной его боли, но, если его брат рад просто бросить его, чтобы отправиться в стрип-клуб, а его родители не рядом, либо находятся в нехорошем месте, тогда что же мне делать?

Я ввязалась в огромную заварушку. У меня и близко нет возможностей, чтобы справиться с этим.

- Они умерли несколько месяцев назад. Зандер забрал меня к себе после этого, – его голос чуть слышнее шепота. Я услышала его только потому, что в музыке, которая все ещё тихо играет на заднем плане, между песнями образовалась пауза.

- Мне жаль, – хочу дотянуться и успокоить его, но у нас с ним ещё очень большая дистанция, я всё ещё незнакомка. – И мне жаль слышать, что ты не ладишь с Зандером. Он часто оставляет тебя одного в машине делать домашнюю работу?

- Он говорит, что небезопасно оставлять меня дома одного.

Мои брови поднимаются, поскольку раздумываю, насколько этот довод глуп. Ему небезопасно дома, но все же безопасно одному на парковке, пока брат смотрит стриптиз?

- Ну, мне придётся вернуть тебя назад, - говорю ему, задаваясь вопросом, может быть мне нужно просто подкинуть его в полицейский участок? Это покажет Зандеру, какой безответственной личностью он является. Возможно, это могло бы немного образумить его. Каким образом он заботится о двенадцатилетнем ребенке?

Однако, могу ли я довериться себе, чтобы приблизиться к полицейскому участку? Что, если они увидят меня? До этого все прошло не очень хорошо, когда я оказалась в одном из них в прошлый раз. И если они увидят меня, тогда они увидят эту машину, таким образом ехать куда-либо ещё будет бессмысленно.

- Нет! Пожалуйста, не надо! Я не хочу обратно к Зандеру, - умоляет он, его нижняя губа подергивается.

- Он…? – этот вопрос тяжело озвучить. – Он обижает тебя?

Некоторое время он пристально смотрит мне в глаза. Кажется, что он приглядывается ко мне. Возможно, раздумывает, может ли мне доверять. Затем он наконец-то мотает головой, выглядя от этого раздосадованным.

- Нет, - ворчит он, снова повернув голову, чтобы посмотреть в окно.

В отражении я вижу, что он дуется, но невыплаканные слезы исчезли.

- Он зовёт тебя обидными именами? – я пытаюсь угадать, откуда происходит его боль.

- Только моим собственным, - скрытно отвечает он, что напоминает мне, что я понятия не имею, как зовут ребенка. Это, вероятно, должно было быть одним из первых вопросов, которые нужно было задать.

- Какое у тебя имя?

- Ван, - сказал он со вздохом.

- Меня зовут Ава. Приятно познакомиться, – я слегка улыбаюсь ему и пытаюсь не чувствовать себя слишком неловко, когда он просто безучастно смотрит в ответ.

- Так почему тогда ты не любишь Зандера? - возвращаюсь на прежнюю дорогу, когда в очередной раз сворачиваю налево. Я езжу кругами?

- Потому что! – внезапно огрызается он. На мгновение я думаю, что это единственное, что он скажет. Я знаю, потому что пользовалась таким приемом несколько раз, чтобы “выиграть” спор, когда была ребенком. Хотя, это никогда по-настоящему не срабатывало. - Он строгий и придирчивый, и ничего из того, что я делаю, не бывает правильным, и я никогда не бываю достаточно хорошим, и поэтому я ненавижу его. Хотелось бы мне, чтобы он умер вместо папы с мамой.

Я шокирована его срывом и опечалена словами. Я многого не знаю о Зандере, и то, что я делаю, недалеко от отличных поступков, и все же я чувствую некоторую потребность уверить Вана, что все наверняка не так плохо, как кажется.

У жизни забавные способы заставлять чувствовать ситуацию хуже, чем она есть, когда ты находишься в этом самом отрезке времени. Однако не могу сказать, что это же относится и к моей ситуации. Не думаю, что любой отрезок времени сможет сделать ситуацию, в которой я оказалась запертой, менее ужасной. Все же, стоит попытаться, если это заставит Вана чувствовать себя менее дерьмово по поводу его брата, верно?

- Уверена, Зандер старается поступать, как лучше.

- Ну, хоть однажды его «лучше» - недостаточно хорошо. В этот раз он терпит неудачу.

Я практически услышала, как упали монетки, когда этот кусочек информации встал на место.

- Он из тех раздражающих братьев и сестер, которые идеальны во всем, что делают? – спрашиваю я в попытке осознать, кем Зандер может быть для Вана.

- Он всегда был любимчиком у мамы с папой. Я никогда не был так хорош, как он. Я всегда был вторым, - заявляет он.

Я сдерживаю замечание, что довольно сложно обставить кого-то, кто на шестнадцать лет тебя старше. Вану, вероятнее, надо почувствовать, что кто-то на его стороне.

- У меня было так же. Моя старшая сестра все получала первой. У неё были превосходные оценки, идеальный парень, и ничего из того, что я делала, не могло с ней сравниться, - говорю.

Ван поднимает на меня глаза. Могу сказать, что он, по крайней мере, немного чувствует облегчение, узнав, что он не единственный со слишком идеальным братом. – Она любимица твоих родителей?

- Я привыкла так думать.

- Но, дай-ка угадаю, теперь ты считаешь, что это все было лишь в твоей голове, и ты скажешь, что я слишком остро реагирую на это. И ты уверена, что мои родители любили нас обоих одинаково, - ворчит он, говоря мне, что определённо слышал такое прежде.

- Нет, я не собираюсь этого говорить. У меня ощущение, что она действительно была их любимицей. Или, по крайней мере, нашей мамы. Папа сбежал, когда я была маленькой. Я не особо его помню.

Я, по-видимому, ошеломляю Вана ответом, так что пользуюсь моментом, чтобы перенаправить наш диалог.

- Я знаю, что ты не хочешь возвращаться к своему брату, и я так же не могу сказать, что мне хочется везти тебя туда, в этот захудалый район. Но я не могу позволить оставаться тебе рядом со мной ещё дольше. У меня уже есть одна серьёзная проблема, и если к ней добавить похищение, то моя жизнь однозначно не станет проще.

- Ты в беде? – он, кажется, взбодрился этим, на мгновенье забывая, что пытается уговорить меня не возвращать его брату.

- Можно сказать и так, – я едва сдерживаю фырканье.

В беде - это еще мягко сказано. В ответ на мои слова – тишина. Мне становится любопытно, о чем раздумывает Ван. Не то, чтобы это имеет значения. Ещё нужно разобраться, как вернуться на ту парковку, и раз уж я незнакома с этой местностью, надежды на успех у меня немного.

- Ты не похожа на угонщицу, - наконец, говорит он, возвращаясь к осторожному разглядыванию меня. – Хотя твоя одежда грязная.

Его наблюдение меня смущает. Находясь три дня в бегах, я не имела возможности сменить одежду. Едва была возможность поспать или поесть.

- У меня всего лишь небольшие неприятности. Ничего, о чем бы стоило беспокоиться, - предприняла я попытку уверить мальчишку. Сама я в это не верю, так что сомневаюсь, что это прозвучало убедительно.

- Зачем тебе потребовалось угонять эту машину? – настаивает он.

Потому что я в серьёзной беде. Потому что я не могу довериться людям, которым должна бы. Потому что, если меня поймают, уверена, за этим вскоре последует моя смерть.

Я ничего из этого не говорю ему. Вместо этого, я смотрю на часы на панели управления, чтобы увидеть - уже около восьми вечера. Вскоре будет темным-темно. Сколько времени ещё пройдёт, прежде чем Зандер заметит, что его машина с братом пропала? Что, если он прямо сейчас на парковке, полностью обезумевший?

- Я взяла эту машину, потому что кое-кто преследует меня, - бормочу я. Когда его глаза зажигаются любопытством, я быстро пресекаю это. Мне не следует ничего говорить. – Как на счёт того, чтобы послушать мою историю после разговора с твоим братом? Если он заметил, что ты пропал, тогда мне нужно убедиться, что он не вызвал полицию.

- Зандер может помочь тебе с твоей проблемой, - уверенно предлагает Ван, кивая, словно подтверждая свои собственные слова.

- Я как-то сомневаюсь в этом.

- Он управляет своим сыскным бизнесом. Уже несколько лет, – скрытая гордость прорывается в его голосе.

- О, правда? И он работает над делом, где подозреваемый посещает стрип-клуб? – ехидно спрашиваю.

- Что? Ты имеешь в виду место через дорогу? С чего бы ему быть там? – Ван звучит совершенно сконфуженным.

- Что ты имеешь в виду? – я начинаю немного нервничать. – Если он не там, тогда где же?

- Работает в своём офисе, – тон Вана звучит так, будто он хочет добавить еще "конечно же".

- В его офисе? – мои глаза расширяются, когда до меня доходит смысл.

- Да, перед парковкой, с которой ты меня забрала.

Это подразумевает похищение, что мне определенно не нравится. Но кто же я теперь? Угонщица и похитительница?

- Но весь свет был выключен, - я принимаюсь спорить. Ни в одном из этих зданий не было признаков жизни, чтобы предположить, что я все неправильно поняла. То место было мертвым, и машина выглядела пустой. Оставить ребёнка одного в плохом районе должно так же плохо расцениваться, верно?

- Они выключают передний свет, когда Саша уходит. Она работает на ресепшене. А офис Зандера сзади. Ему пришлось вернуться, чтобы переговорить с клиентом и получить какие-то бумаги или что-то в этом роде, - растягивает слова Ван. Очевидно, эти новости необычайно утомляют его.

- Тогда почему ты не делаешь свою домашнюю работу там?

Он пожимает плечами, больше не смотря на меня. Больше всего его сейчас интересуют собственные руки на коленях. Ладно, очевидно щепетильная тема.

- Дерьмо, - шиплю я. Затем, осознав, что это ругательство, быстро добавляю к нему “vers”. [Shit – дерьмо, shivers–мурашки – прим. переводчика]. Судя по улыбке Вана, я не смогла его одурачить.

Забыв про слетевшее ругательство, я раздумываю над тем, что значат слова Вана. Я приняла всю эту ситуацию неправильно с самого начала.

- Дай мне, пожалуйста, телефон, если он у тебя есть.

Парнишка кивает, отстегивая ремень безопасности, чтобы поискать в рюкзаке, который я закинула на заднее сидение. Найдя, передает мне.

Припарковавшись и все ещё не имея ни малейшего понятия о том, где мы находимся, возвращаю ему телефон для разблокировки.

- Можешь набрать номер брата? Хочу поговорить с ним.

Когда он передает телефон мне, на экране я вижу имя, и это не Зандер, как предположительно должно быть, а… Придурок.

Не очень хорошее начало.

- Мне, возможно, понадобиться карта, чтобы отвезти тебя назад, - бормочу я, нажав «соединить» и приложив телефон к уху. Громкость музыки приходится убавить практически до нуля.

- Я знаю дорогу назад, - мямлит Ван, снова скрещивая руки и наблюдая за мной, раздражение очевидно одержало победу над гневом и надеждой.

Когда Зандер наконец-то отвечает на телефонный звонок, мне становится еще более понятна жизнь Вана и его ненависть к Зандеру.

- Ну что теперь? - срывается на крик мужской голос.

Я оглядываюсь на мальчишку, пытаясь понять: неужели действительно таким образом брат приветствует брата?

У меня чешется язык прочитать лекцию Зандеру по этому поводу, но напоминаю себе, что я не только незнакомка и это не моё дело, но и то, что на данный момент я похитила у этого мужчины брата. Я должна дать ему послабление.

- Привет, меня зовут Ава, и я в данный момент нахожусь рядом с твоим братом. Я просто хотела заверить…

- Ты с ним? Что он натворил на этот раз? - ругается Зандер.

Я немного сужаю глаза, чувствуя его раздраженное отношение к Вану, который кажется мне идеально милым.

- Он ничего не натворил, - я оглядываюсь на Вана и вижу: глаза прищурены, и он дуется. – Просто произошло небольшое недоразумение. Я сейчас привезу его и твою машину назад.

- Мою машину? Подожди, что, чёрт побери, происходит? Он взял мою машину? - рычит он в трубку, его обвинительный тон раздражает.

- Нет, это была я! - тут же срываюсь, вздрогнув от своего же признания. Вероятность, что этот парень вызовет копов, была бы меньше, если бы он думал, что машину угнал Ван.

- Ты? Ну-ка повтори, кто ты, чёрт побери? – орет Зандер мне в ухо.

- Меня зовут Ава. И сейчас я везу тебе обратно и то, и другое, – пытаюсь вернуть себе спокойствие и не уходить от темы, но моё сердце бешено колотится. Я не уверена, от нервов ли это, от злости на Зандера, или от того и другого вместе.

- А я вызываю полицию! Дай Воуна к телефону прямо сейчас!

Я громко сглатываю, зная, что умолять не вмешивать полицию, бессмысленно. Затем я вручаю телефон Вану и гляжу в окно, на пиццерию прямо по дороге.

Я не могу вспомнить последнее блюдо, которое ела перед тем, как все началось. Бог знает, я едва ела что-либо с тех пор. Если бы у меня было достаточно денег, я бы выпрыгнула из машины и схватила кусочек, особенно если это могло быть моим последним блюдом.

- Что? - рычит Ван в телефон, его взгляд становится все более яростным, пока он слушает все, что говорит ему Зандер. – Нет! Если ты вызовешь их, я скажу, что больше не хочу жить с тобой, - кричит Ван в телефон.

Я задаюсь вопросом, что Зандер такого сказал, чтобы так расстроить ребенка?

- Не зови меня так! – снова кричит он в телефон, а затем бросает его в ветровое стекло. Я ожидаю, что либо разобьется телефон, либо стекло. Но всё уцелело. Впрочем, Ван также не предпринимает никаких попыток поднять гаджет.

- Ты в порядке?

- Нет, - фыркает он.

Я мешкаю, чтобы спросить, но я не могу оставить это так.

- Хочешь поговорить об этом?

- Ненавижу его! – выкрикивает он, его мгновенный срыв шокирует.

Я позволяю этим звукам немного повисеть в воздухе, не зная, как ответить. В конце концов, Ван продолжает, так что мне и не приходится как-то реагировать.

- Он думает, что все знает, и что он такой совершенный! Ну, он не знает всего, и он не совершенен!

- Никто не совершенен, - говорю я нежно. – И никто в мире не знает всего.

- Да ну, мои родители считали его совершенством.

- Думаю, родители обычно ослеплены, когда дело касается их детей, - осторожно объясняю я. Это непростая тема для разговора, учитывая, что я никогда не встречалась с ними. Впрочем, я совершенно уверена, это довольно распространено у детей, у которых есть братья или сестры.

- Они не любили меня так, как его, - шепчет он словно признание. В сердце снова начало тянуть, когда задумываюсь, как же сильно я сопереживаю ему, хотя знакомы так недолго.

- Моя старшая сестра тоже была идеальной. Наша мама обожала ее. Взрослея, я всегда знала, что у них особенная связь. Люди говорят, что младший всегда особенный, потому что ты для родителей последнее всё. Но я думаю, что намного более особенно быть первенцем. С этим ничто не сможет поспорить.

Ван кивает согласно прежде, чем полностью осмыслить то, что я сказала, доказывая этим, что он сообразительный ребенок.

- Почему ты говоришь, что она была идеальной? Что с ней случилось?

Теперь на сердце тяжесть по другой причине. Я никогда не говорила об этом, но может быть сейчас что-то хорошее сможет выйти из этой истории. Если меня вскоре поймают, тогда, по крайней мере, я смогу сказать, что сделала что-то полезное в своей жизни, даже если это будет просто что-то маленькое.

- Она умерла несколько лет назад. Её ограбили и застрелили; убита из-за тридцати восьми долларов в кошельке, – голос звучит механически, но я просто не могу добавить никаких эмоций. Если я это сделаю, тогда обязательно разревусь. Если это случится, тогда вся эта ситуация захлестнет меня, и я долгое время буду в сопливом беспорядке. Достаточно долго, чтобы отвлечься, и тогда меня легко можно будет поймать.

Ван, впрочем, не выглядит шокированным или огорченным этим, больше похоже будто ему любопытно.

- Таким образом, твоя мама теперь любит тебя больше?

- Нет, она умерла ещё раньше сестры. Когда мне было четырнадцать, у неё обнаружили рак. Сестра даже через это проходила идеально — ухаживала за ней и помогала, все еще получая при этом отличные оценки. Она выпустилась с наивысшими балами. Я не могла даже близко подойти к этому, а я не бодрствовала половину ночи, убирая за мамой после того, как она… - я смотрю на Вана и решаю, что эти детали лучше оставить невысказанными. – В любом случае я понимаю, о чем ты говоришь. Но только потому, что все кажется другим, не значит, что они любят тебя меньше.

- Ты не понимаешь, – Ван громко вздыхает, как будто вся тяжесть мира на его плечах и никто этого не понимает. – Мама постоянно говорила о нем. Она постоянно рассказывала, как сильно скучает по нему, когда он съехал от нас. Она никогда не скучала по мне.

- Как часто твои родители видели Зандера?

Ван передергивает плечами.

- Он обычно приезжал раз в неделю на семейный ужин.

- Могу поспорить, что она скучала по нему больше, потому что у неё была возможность проводить с тобой много времени. Ещё могу поспорить, что, если бы мы прошлись по тому времени, что вы провели вместе, ты бы выиграл, раз уж ты все ещё жил с ними.

- Неважно. Они все равно любили его больше, - упрямо заявляет он.

Я понимаю, что это не та битва, которую я когда-либо собиралась выиграть.

- Ладно, но вряд ли это вина Зандера.

- Теперь ты на его стороне? Даже учитывая, что он хочет вызвать копов, чтобы тебя арестовали?

Я сглатываю, задаваясь вопросом, ждут ли там меня копы или они прочесывают улицы в поисках нас?

- Я не на его стороне. На твоей. Послушай, ты кажешься невероятно умным, без сомнения намного умнее мужчины, хоть и управляющего сыскным агентством, но не могущего даже предотвратить кражу своей машины, - спешу сказать, надеясь вернуть Вана обратно на свою сторону, спихивая Зандера под автобус.

Срабатывает. Ван тут же издает тихий смешок. Совсем короткий, но я поработаю с этим.

- Я просто говорю, что, если Зандер – единственная семья, которая у тебя есть, в самом ли деле ты хочешь проводить все ваше время в ненависти к друг другу? Просто кажется, будто ты тратишь множество усилий, которые не приносят результатов.

- Но он так раздражает, - торопливо бросает мальчишка, как будто это все объясняет. – Он обставляет меня во всем и ведёт себя так, словно я какой-то непослушный, глупый лузер. Но это он лузер!

- Зандер может быть старше и успешнее, чем ты сейчас, но, честно говоря, он всегда будет впереди тебя. – Ван кривит лицо, и я спешу продолжить. – Это значит, что к тому моменту, как ты достигнешь рассвета своей жизни, его время пройдет. Он будет настоящим стариком. Он первым лишиться своих волос, первым наденет подгузники для взрослых, первым начнет пускать слюни и вечно не туда класть свою вставную челюсть. Плюс ко всему, ты будешь способен победить его во всем. Моложе, здоровее, сильнее и, определено, умнее, – я подмигиваю мальчишке, когда он снова смеется, в этот раз более открыто, и эта улыбка так и остаётся на его лице.

Мысленно я напоминаю себе, что Зандер лишь на несколько лет старше меня. Мне стоит быть осторожней, прежде чем говорить такое. Хотя, в моем затруднительном положении, можно будет считать крупным везеньем, если я доживу до этого возраста.

- Так кто у тебя остался, если твоих родителей и сестры больше нет? – спрашивает наконец Ван, его внимание полностью сосредоточено на мне.

Я грустно улыбаюсь: никогда не чувствовала себя более одинокой, чем сейчас.

- Никого, – я мотаю головой в надежде ослабить жалость к себе, которая туго спеленала всё моё существо. Мне нужно прекратить жалеть себя. Разве я не пытаюсь подбодрить Вана?

- Но Зандер может помочь тебе, - быстро вмешивается Ван. – Ты можешь поошиваться с нами, и тебе больше не придётся быть одной.

Это такой простой ответ, полный невинности!.. Это проще сказать, чем сделать.

Затем вспоминаю, что я совершенно незнакомый ребёнку человек только с несколькими долларами в кармане в добавок к своему имени. К тому же, я фактически похитила и Вана, и машину Зандера. Какой бы ни был исход этой ситуации, но в любом случае меня ждёт арест, в результате чего меня все-таки передадут в руки Брайана. Потом моя жизнь будет окончена.

- Ты явно уверен в том, что Зандер может помочь мне. Что он согласится помочь мне, - выделяю я важное. Мой голос слегка дрожит, поскольку я пытаюсь выбросить свое неизбежное будущее из головы.

- Он любит принимать вызов. Готов поспорить, он поможет тебе разобраться с этим только по тому, что твоя ситуация выглядит сложно.

И вновь простое решение. Если бы только это могло быть правдой! Со сложной проблемой я бы могла справиться. Но моя ситуация более, чем сложная. Она запутанная, грязная и очень опасная. Моя ситуация смертоносная.

- Тогда то, что ты говоришь, означает, что Зандер – хороший человек, если он согласен помочь мне.

- Ты пытаешься заставить меня чувствовать себя хуже из-за того, что я ненавижу своего брата? – он немного хмурится при этих словах. – Он все равно придурок. Ты же слышала его. Он худший.

- Я не пытаюсь заставить тебя чувствовать себя плохо, - спешу я оправдаться. Ни в коем случае я не хочу, чтобы он отворачивался от меня сейчас. – Я просто говорю, что ты, похоже, описываешь двух разных людей.

- Это потому что он милый со всеми остальными. Со мной он придурок.

- Если честно, то даже то ,как он отвечал по телефону, уже дает понять, что ты, похоже, прав, - признаю я, и Ван охотно кивает. – Но он так же был явно обеспокоен, когда понял, что тебя нет. Готова поспорить, он не позволяет себе из-за многого волноваться, но он, определённо, заботится о тебе.

Ван, похоже, поразмышлял над этим, прежде чем потрясти головой.

- Он беспокоится о своей машине.

Я на самом деле не могу оспаривать это, раз уж не знаю Зандера. Возможно, он на самом деле придурок, как утверждает Ван. Бог знает, я видела худшее, что может предложить человечество. Я знаю лучше большинства, что монстры могут принимать любую форму.

- Ладно, я только скажу ещё кое-что, а затем просто заткнусь и буду молчать на эту тему, – я дожидаюсь кивка Вана, который он делает без особого желания. – Я долгое время была зла на свою сестру. Я никогда не заботилась о том, чтобы взглянуть на вещи с её стороны. Чёрт, часть меня даже винила её за её же смерть. Будто у неё был какой-то выбор. Прошло немало времени, прежде чем я смогла смотреть на все с её точки зрения.

- Она прошла через все тоже самое, что и я, за исключением возможности излить свою скорбь хоть частично. Она же держала все внутри себя, чтобы ради меня быть сильной. Она тоже потеряла нашу маму. Ей пришлось взрослеть быстрее, чем кто-либо заслуживает, и меня в то время это не волновало. Так что просто вспоминай иногда, что Зандер тоже потерял своих родителей. Ему так же внезапно пришлось взять на себя ответственность за очень упрямого, умного, бесстрашного двенадцатилетнего мальчика. Готова поспорить, что это очень трудно. Так что, может, будешь давать ему периодически небольшое послабление?

Ван некоторое время ничего не говорит. Я надеюсь, что это из-за того, что он пытается осознать мои слова, а не потому, что пропустил их мимо ушей.

Я боялась, что перешла границу. И раз уж я понятия не имею, на что похожа его ситуация, или настолько ли хороший его брат, как я пытаюсь это показать, надеюсь, что вот сейчас не облажалась с другой человеческой жизнью. Я-то уже проделала отличную работу со своей.

- Тут нужно повернуть налево, - наконец говорит он.

Я выдыхаю с облегчением и завожу двигатель. Теперь практически полностью стемнело, поэтому фары тоже приходится включить.

- Спасибо. Я прошу прощения за все это. Обещаю, с этого момента я просто заткнусь.

Мы едем практически в полной тишине. Единственные слова, которые звучат в машине, это направление, которое указывает мне Ван. Мысли частично вертятся вокруг вопроса, не тянет ли он время, решив, что путь назад занимает у нас больше времени, чем туда. Но я молчу об том.

Вскоре я начинаю узнавать некоторые здания. Теперь мы в нескольких кварталах от того места, с которого начали наш путь.

- Зачем кому-то преследовать тебя? – тихо спрашивает Ван.

Я смотрю на него. Он скорее недоумевает, чем любопытствует.

- Я встречалась с неправильным человеком, - отвечаю. И это только часть моего затруднения, та, которую безопасно услышать Вану.

- Что это значит?

- Это значит, что не все в этой жизни хорошие. Мой бывший находит, что отпустить - это слегка трудно, - я, конечно, упрощаю, но надеюсь, что мальчик не будет допытываться дальше. Моя ситуация не для ушей ребенка. Чёрт, не думаю, что мои собственные уши могут справиться с историей, а я взрослая, которая живет в этой ситуации!

- Тогда что случилось с твоей машиной?

- Меня могут отследить по ней.

- Ты не можешь обратиться в полицию? – предлагает он вариант. Его маленький лоб морщится от усилий придумать способ решения моих проблем.

- Мой бывший из полиции, - говорю со вздохом. Все было бы намного проще, если бы это заявление было неправдой.

- Ох… мой брат может тебе помочь, - предлагает он снова.

- Честно говоря, сомневаюсь, что кто-то действительно может мне помочь, - бормочу я больше для себя, чем для Вана.

Хотелось бы мне, чтобы голос не звучал настолько потерянно, но я устала, я голодна, и я знаю, что, в конечном счёте, меня всё равно поймают.

Так или иначе, но без денег и без помощи из этого не выбраться. Я понятия не имею, как выжить, будучи в бегах. Я даже не смогла как следует угнать машину!

- Зандер может помочь. У него есть люди, которые работают с ним, и они ещё те умники. Они помогают людям каждый день, - тихо говорит Ван, читая мое поведение. Он видит, что я готова сдаться.

- У меня даже нет денег заплатить ему, – я знаю, что вероятность того, что полиция будет ожидать, когда мы вернемся, просто огромна.

- Его не волнуют деньги.

- Тогда его бизнес обречен, - шучу я, улыбаясь Вану. Пусть он думает, что я не переживаю. Последнее, что мне нужно, это оставить Вана с чувством вины. А я не хочу, чтобы он волновался. Я и так достаточно его обременила одним тем, что похитила.

- Здесь, – он указывает на парковку через дорогу от стрип-клуба.

Там, на краю тротуара стоит мужчина с телефоном у уха и наблюдает за нами ястребиным взором, пока мы въезжаем на парковку. Боюсь, что он разговаривает с полицией. Но пока здесь нет никаких мигающих огней, приехавших по мою душу. Возможно, у меня будет достаточно времени сбежать от всего этого.

- Это твой брат?

- Аха, – Ван вздыхает, как будто весь мир снова оказывается на его плечах.

Я оглядываюсь и ищу глазами того парня, что был здесь, когда мы уезжали, но, слава Богу, никаких его следов не видно.

- Вернулись целыми и невредимыми, - говорю Вану, припарковавшись и выключив двигатель.

Я вновь гляжу на Зандера. Он притоптывает ногой, и прищуривает глаза в попытке нас рассмотреть. Несмотря ни на что, не могу не заметить, каким рельефным он выглядит. Ван худощавый парень, но Зандер выглядит так, словно тренируется на Олимпийские игры по поднятию тяжестей. Его джемпер очень сильно натянут на груди, а как выпирают его бицепсы, хорошо видно из-за того, что одна рука сжата в кулак у бока, а другая все еще держит телефон у уха.

- На самом деле он не такой страшный, - пытается успокоить Ван, считав мои опасения. – Он спит в пижаме Капитана Америки, и у него не было девушки с тех пор, как я остался с ним. Одна женщина наорала на него в первую ночь, когда я остался, и сказала, что он был двухминутным чудом. Не знаю, что это значит, но, думаю, именно поэтому они и расстались.

Если бы у меня была жидкость во рту, я бы ее точно выплюнула. Это почти комично, если бы мужчина, на которого мы смотрим, не выглядел таким грозным. Как будто он мог услышать, о чем мы говорим. Когда я осознаю, что моё окно до сих пор опущено, то понимаю, что есть шанс того, что он и правда всё слышал.

- Время встретиться с ним лицом к лицу, - говорю я, открыв дверцу машины как раз в тот момент, когда Зандер заканчивает свой телефонный разговор.

Это был звонок в полицию? Сколько у меня времени, прежде чем появятся копы?

Когда он направляется навстречу, я удивляюсь тому, что Ван появляется рядом со мной и тянется за моей руку. Я убеждена, что дети его возраста редко делают что-то подобное, и особенно с малознакомыми людьми. Не могу отделаться от мысли, что это его способ защитить меня. Это трогает.

- Воун, иди сюда, - сдавлено говорит Зандер, его челюсть едва движется, чтобы произнести эти слова, а сжатый кулак трансформируется так, что палец указывает на место рядом с ним.

Ван сжимает мою руку сильнее, его неповиновение выдают сжатая челюсть и яркий цвет лица. Это печально. Именно в этот момент, когда оба выглядят разъяренными, я вижу семейное сходство.

- Нет, - срывается с губ мальчишки.

- Ван, тебе нужно пойти с братом, - говорю я мягко и надеюсь, что он не будет чувствовать себя преданным. Я и так уже в натянутых отношениях с этим парнем. Не нужно, чтобы он думал, будто я настраиваю брата против него.

- Почему? Я не хочу.

- К несчастью, в жизни мы редко получаем то, что хотим. Помнишь, что я говорила тебе в машине?

- Да, - мямлит он и смотрит вниз на свои ботинки, его хватка слабеет.

- Ты можешь хотя бы попытаться? – умоляю.

- Но я ненавижу … - он бросает взгляд на Зандера и обрывает предложение.

Я знаю, что он собирался сказать, и Зандер должно быть тоже, если он говорил это ему достаточно часто. Но всё же, я думаю, что это прогресс, то, что он сумел остановиться.

- Я знаю, но думаю, вы оба будете чувствовать себя лучше, если ты просто дашь ему шанс.

Я удивляюсь, что Зандер не стал вмешиваться в нашу беседу, настаивая, чтобы я прекратила болтать и вручила ему наконец его младшего брата. Из того, что он знает, легко нарисовать мой портрет, где я - безумная психопатка, внушающая плохие мысли Вану.

- Ладно, – он отпускает мою руку и нехотя подходит к Зандеру.

Тот кладет руку на макушку брата, но Ван быстро уворачивается от этого прикосновения.

Я позволяю себе кроткое мгновение понаблюдать за ними. Клянусь, во взгляде Зандера, направленном на Вана, облегчение и даже любовь. Их сходство очевидно: одни и те же голубые глаза, та же смуглая кожа. Волосы Зандера короче, менее кудрявые, скорее просто волнистые. Но очевидно, что Зандер – это портрет Вана в будущем.

Пристальный взгляд старшего из братьев возвращается ко мне, и я перестаю чувствовать какое бы то ни было тепло в нем. Вместо этого я чувствую, будто я стою перед судьей и готова выслушать приговор о том, на сколько лет меня бросят за решетку.

- Ты угнала мою машину, - рычит он.

- Да, – нет смысла отрицать этого.

- Ты похитила моего двенадцатилетнего брата.

- Технически да. В прочем, в то время я не знала, что он был в машине, - думаю, мои оправдания звучат жалко.

- И все же, ты вернулась, даже после того, как я сказал тебе, что звоню в полицию, - он строг, но я вижу то же выражение любопытства, что чуть раньше было у Вана.

- Да, – я снова оглядываюсь вокруг, мне кажется, что сейчас замигают огни приближающейся полицейской машины. Но я вижу только одинокого офицера в форме, идущего к нам.

Я не узнаю его, он не один из друзей Брайана, но это не значит, что он не передаст меня ему.

Я едва ли насладилась свободой от Брайана. Ну, технически это не было свободой, раз уж меня преследовали все это время. Почему мне нельзя просто сделать перерыв?

Я не могу удержаться и начинаю отступать от молодого офицера, тут же почувствовав, как в тело возвращаются напряженность и дрожь. Мне ненавистно, что это теперь обычное для меня ощущение. Такого раньше никогда не было. Теперь быть расслабленной уже странно.

- Что не так? – спрашивает меня Ван. Такая забота очень мила.

- Прошу прощения, но я сейчас слышал, что вы обвинили эту женщину в угоне своей машины? – спрашивает офицер, кладя руку на пистолет. Этот жест у полицейских кажется рефлекторным.

Нас накрывает тишина. Ван выглядит таким же взволнованным, какой и я себя чувствую. Не могу ничего прочитать по лицу Зандера, но он не подтверждает слов офицера. Это даёт мне толику надежды. Возможно, он наиболее прощающий человек в мире.

- Нет! Она подружка моего брата. Она всего лишь возила меня поужинать! – выдает Ван, и, оставив Зандера, торопится ко мне и хватает за руку, как делал это раньше.

Я вздрагиваю. Не хочу, чтобы у Вана были неприятности из-за меня.

- Ван, тебе не следовало бы...

- Да, детка, почему бы тебе не забрать Воуна и не вернуться в мою машину? Мы вскоре отправимся домой, - говорит Зандер, и Ван просто начинает светиться от этих слов.

Я, стараясь не выдать своего шока, киваю, будто его слова - совершенно обычное дело. И иду, как на ходулях, к машине, из которой только что вылезла, и на некоторое время замираю у дверцы, прежде чем у меня получается забраться внутрь.

Ван залезает на заднее сидение, а я занимаю переднее пассажирское, так, наверное, будет более естественно, чем сзади с Ваном.

Я отодвигаю в сторону плед у ног, пока смотрю, как Зандер обменивается ещё несколькими словами с копом и идет к машине. Я задерживаю дыхание, поскольку жду, что он скажет мне вылезать и что коп заберет меня под стражу. Вместо этого парень просто открывает дверцу и присаживается за руль.

- Ремень, - бормочет он.

Я оглядываюсь. Ван поспешно натягивает ремень. Но до тех пор, пока Зандер не посылает строгий взгляд в мою сторону, я так и не осознаю, что не пристегнула свой.

Когда мы наконец пристегнулись, он трогается с места, оставляя позади копа. Тот всё ещё наблюдает за нами. Я чувствую себя сбитой с толку.

Что, чёрт побери, сейчас произошло? Возможно, я создала себе ещё большие проблемы, чем те, что у меня уже есть?

Глава 2

После того, как мы проезжаем несколько кварталов в тишине, я не выдерживаю.

- Почему ты делаешь это? - спрашиваю, смотря в окно, не в состоянии даже перевести взгляд на Зандера.

- В смысле, почему я солгал офицеру полиции ради женщины, которая только что угнала мою машину и похитила моего брата? Понятия не имею, черт побери, - фырчит он, и я прикусываю губу, чтобы удержатся от просьбы не материться при мальчике.

- Она неплохая, - Ван с заднего сидения начинает гневно меня защищать, его предыдущая благодарность к Зандеру быстро испарилась.

- Все в порядке, Ван, - говорю ему мягко, чувствуя, как мое собственное раздражение уменьшается, столкнувшись сего. - В этот момент я до некоторой степени плохая. - Я прекрасно осведомлена, что кража и похищение не делают меня кандидатом на звание лучшего гражданина.

- Но у тебя не было выбора. Ты должна рассказать ему о...

- Воун, достаточно, - рявкает Зандер, и гнев был в каждом его слове.

Я закрываю глаза. Напряжение в машине возрастает до неуютного уровня, и стоит, пожалуй, ожидать, что кто-то сейчас взорвется. Мои ожидания оправдываются.

- Прекрати меня так называть! Я ненавижу, когда ты так меня зовешь! - кричит Ван, и я морщусь от того, как громким эхом слова разносятся в небольшом пространстве автомобильного салона.

- Это твое имя! - выдает в ответ Зандер.

- Это не мое имя. Мое имя Ван!

- Ван - твое прозвище, - Зандер быстр на ответ. - Я не твой друг. Я твой брат, и наши родители дали тебе имя Воун, поэтому я отказываюсь называть тебя как-то по-другому, кроме как по имени, данному тебе от рождения!

Такое ощущение, что эта ссора случалась уже не однажды. Я смотрю назад на Вана, в его глазах стоят слезы. Мое сердце сжимается. Неужели Зандер не видит этого? Почему нельзя быть снисходительным к ребенку? Предполагается, что он должен быть взрослым, и потом, мальчишка ведь не просит что-то запредельное или неблагоразумное, даже если я и не понимаю, почему имя имеет такое большое значение. И все же, Ван ясно дает понять, что для него это много значит.

- Как же я ненавижу тебя! Хотелось бы мне, чтобы ты...

- Ван, - быстро прерываю его я и бросаю взгляд на Зандера. После этих слов он кривится как от боли, я поворачиваюсь к Вану. - Я знаю, ты злишься, и я определенно думаю, что твой брат сейчас был засранцем по отношению к тебе. - Я наблюдаю, как его плечи немного опустились, расслабляясь. Зандер прочищает горло, как будто напоминая, что он все слышит. - Но то, что ты кричишь на него и говоришь неприятные вещи, ничего не изменит. У меня есть идея получше.

- Есть? - Ван настороженно бросает на меня взгляд. Кажется, он разрывается между надеждой, что моя идея окажется потрясающей, и предположением, что она будет в стиле "взрослых" — скучной и разумной.

- Ага, - у меня ее нет. Понятия не имею, почему я это сказала.

С тех пор, как я подалась в бега, узнала две вещи о себе. Я любопытная, и мне нравится прислушиваться к разговорам других людей. Я невероятно циничная, и мне приходилось предполагать худшее в каждом человеке, которого видела за последние несколько дней. Ну, кроме Вана, но он ребенок. Я так же оказалась воровкой - украла машину, хотя не очень успешно. Теперь я знаю, что я еще и жалкая лгунья.

Но, раз уж он так выжидающе смотрит на меня, и даже Зандер искоса поглядывает, я должна что-нибудь сказать. Так что я даю себе мгновение, позволяя разуму поработать и выдать вероятно наитупейшую идею.

- Как на счет того, чтобы каждый раз, когда твой брат расстраивает тебя или ведет себя как мега-засранец, ты будешь мне рассказывать про него что-нибудь смущающее? Готова поспорить, что он научится намного быстрее не наседать на тебя так сильно, - предлагаю я и почувствую, что мой голос становится громче и уверенней, когда глаза Вана загораются от этой идеи.

- Ава …- рычит Зандер, и я невольно вздрагиваю от звука своего имени.

Брайан был тихим парнем, едва повышая или понижая голос, звучавший монотонно. Он никогда не произносил моего имени в гневе или в возбуждении. Но когда я услышала, как Зандер произносит мое имя, так ворчливо и раздраженно, я почувствовала, как мое сердце понеслось вскачь.

- Ты, бл*дь, серьезно? - заканчивает он. Его глаза на краткий миг отрываются от дороги, чтобы взглянуть в мою сторону.

Я вздрагиваю от матерного слова. Я до сих пор не уверена, что "засранец" допустимо для употребления в обществе детей, но это лучше, чем говорить "б...ь" в каждом новом предложении.

Вот еще одна новая деталь, которую я о себе узнала. Я против того, чтобы ругаться матом в присутствии ребенка, и у меня совершенно отсутствует такое понятие, как удержание своего носа и мнения подальше от дел других людей. Я прикусываю язык, чтобы не заговорить, но это всё равно меня не останавливает.

- Думаю, это было бы уместно - не ругаться перед двенадцатилетнем братом, - говорю, ужасаясь тому, что зашла слишком далеко за границы допустимого, находясь в совершенно ином положении.

Думаю, у меня в некотором роде истерическое состояние, только без неконтролируемого смеха. Но, может быть, он еще появится. И, возможно, именно потому я смехотворно веду себя в данный момент.

Что я делаю? Мне просто нужно заткнуться и надеяться, что меня не высадят у полицейского участка. Сперва я угоняю машину этого мужчины и похищаю его брата, затем он лжет копу обо мне, а теперь везет меня куда-то, надеюсь, что подальше от этого самого копа. И что я делаю? Читаю ему лекции о том, как говорить с его же братом. Да что со мной не так?

Зандер приковывает меня взглядом, замораживая на месте, и строго говорит:

- Как на счет того, чтобы ты не лезла в то, что тебя не касается?

- У Зандера когда-то были дреды. И однажды паук устроил себе там гнездо. А когда мама рассказала ему об этом, он так визжал, - Ван спешит сказать это очень быстро, на одном вдохе.

У меня челюсть на секунду падает от шока, прежде чем я понимаю, что смеюсь, представляя эту картину. У Зандера были дреды? У этого мускулистого морпеха, парня, выглядящего как спецназовец, когда-то были дреды, и он визжал из-за паука в волосах?

- Как, черт возьми, ты узнал об этом? – задыхаясь, произносит Зандер. Его щеки горят красным, когда он оглядывается на меня и видит меня смеющейся.

- Мама однажды рассказала. У нее были фотографии, ты выглядел по-дурацки. - В словах Вана нет ни грамма извинения, очевидно, он доволен тем, что смутил брата.

- Это... – старший брат делает глубокий вдох, а руки его становятся белыми, поскольку он очень сильно сжимает руль. - Никогда больше не повторится.

Я смотрю назад, на Вана, и подмигиваю.

- Дреды? И как долго тебе пришлось отращивать волосы, чтобы сделать их? – спрашиваю, испытывая благодарность за возможность сосредоточиться на чем-то еще, кроме своей собственной ситуации.

- Неважно, - мямлит он.

- Они были до середины его спины, - отвечает Ван.

- И как же долго ты не мыл волосы, чтобы получилось такое? - я гримасничаю от предвкушения его ответа. Долго, очень долго – самый вероятный ответ.

- Неважно, - снова скалится он.

- Мама сказала, что его волосы ужасно пахли, и она думала, что там, наверное, сдохла крыса.

- Она не говорила такого! - Зандер бросает быстрый взгляд на мальчишку и опять возвращается к дороге.

- Говорила, - голос Вана звучит самодовольно, а его улыбка говорит, что его совсем не беспокоит раздражительность брата.

Я снова смеюсь, ценя эту более легкую тему и момент, который дает мне возможность забыть о моей собственной насущной проблеме.

- Готова поспорить, тогда ты выглядел как услада для глаз, - говорю я и слышу, как на заднем сидении смеется Ван.

- Думаю, что сохранилось несколько фотографий в коробке в кабинете у Зандера. Я покажу тебе их. Такие забавные! - произносит он между хихиканьем.

Я чувствую небольшой приступ грусти от того, что у меня не будет шанса побыть рядом с Ваном подольше. Он кажется хорошим парнишкой, и, вероятно, единственная причина, почему Зандер не сдал меня тому копу. А ещё он – единственная причина, почему я вернула угнанную машину. Так что, полагаю, в этом-то и дело.

- Если такие фото и существуют, они будут уничтожены! - фырчит Зандер.

Мне кажется, он слегка перебарщивает с этим сердитым высказыванием, раз уж я вижу проблеск юмора на его лице: подергивание губ в попытке сдержать улыбку, веселье в его глазах, и то, как он следит за Ваном через зеркало заднего вида.

Затем на нас обрушивается тишина. Она ощущается напряженной, поскольку легкое настроение уступило место мрачному, которое окружает братьев также, как и меня. Их происходит из скорби, а мое – из-за монстра, от которого я не могу сбежать.

Чтобы удержать более легкое настроение, я делюсь историей, которую не рассказывала никому раньше.

- Однажды моя сестра предложила сделать мне стрижку. Я думала, что она облажается, и я смогу навлечь на нее неприятности, поэтому согласилась. Но она подстригла меня идеально. Я была так раздосадована, что взяла ножницы и отрезала огромную часть челки, а затем еще один случайно попавшийся локон сзади. Я выглядела нелепо и смеялась, когда мама сказала Аманде уйти. А потом я поняла, что мне придется жить с такой стрижкой. Она была слишком короткой, чтобы что-то подравнять, так что мне пришлось ждать, пока волосы немного отрастут. Это заняло год, прежде чем стрижка стала выглядеть нормально, - я улыбаюсь, вспоминая выражение ужаса на лице Аманды, когда она увидела, что я наделала. Такое же выражение быстро появилось и на моем лице, когда я поняла, как теперь выгляжу.

Ван смеется надо мной, оттянув побольше свой ремень безопасности, поскольку наклоняется вперед, пока его голова не оказывается наравне с нашими.

- Вот умора! Сколько тебе было?

- Не знаю, - вспоминаю я и удивляюсь, что эти воспоминания уже не так ранят, как раньше. - Может десять. Или одиннадцать.

- Твоя сестра разозлилась на тебя?

- Нет, - я оглядываюсь назад и слегка улыбаюсь. - Думаю, она осознала быстрее меня, что я сама буду выглядеть по-идиотски. Я в какой-то степени сама себя наказала.

Ван снова смеется, и я замечаю, как Зандер снова отслеживает движения брата, а в выражении его лица перемешалось удивление и немного грусти.

- Мой школьный приятель однажды засунул жвачку в волосы своей сестры. Им пришлось выстригать ее, и он был наказан на месяц, - сообщает мне Ван.

- Ну, это определенно не круто. Надеюсь, ты никогда так не поступишь.

- Нет, ни за что. Никогда, - он категорично качает головой, от чего мне становится любопытно: а не слишком ли усердно он протестует? - Я думал об этом однажды, но был слишком труслив, - наконец-то признается он, переводя взгляд на Зандера.

- Когда это ты думал об этом? – спрашивает тот.

Ван игнорируя его, заявляет:

- Я голоден.

Полагаю, нет смысла признаваться в действиях, которые так и не были совершены.

- Дома осталось кое-что, - Зандер говорит кратко и окончательно, но не то, к чему Ван прислушался бы.

- Но я хочу пиццу.

- Очень жаль.

Тут же настроение в машине снова падает. Мы некоторое время едем в тишине, и я начинаю задаваться вопросом, куда именно меня везут.

- Что будет со мной? - мой голос дрогнул, потому что я не смею надеяться на многое.

- Я еще не решил, - его тон немного резок после разговора с Ваном. Или, возможно, я его раздражаю, как и он Вана.

- Тогда куда мы направляемся?

- Домой, - он не уточняет. И если подразумевается его собственный дом, то я спрашиваю себя, почему он доверяет мне настолько, чтобы впустить в свою собственность. Этот парень суперглупый или супердерзкий?

- Ааа, - единственный убогий ответ, который у меня находится.

Как будто услышав мои мысли, он продолжает объяснять:

- Мне нужно услышать, что именно происходит, а это значит – абсолютно все. Утаишь хоть что-то и я позвоню в полицию.

Мои глаза распахиваются от такого заявления, а Ван кажется удовлетворенным словами Зандера.

- Ты можешь занять мою комнату. Я не возражаю против того, чтобы поспать на диване, - восторженно предлагает он.

- Это мило, Ван, но мне не нужна твоя кровать, - как будто бы я могла выкинуть двенадцатилетнего ребенка из его собственной кровати.

- Ты собираешься спать с Зандером в его постели? - невинно спрашивает он. Или он намеренно пытается смутить меня?

- Нет! Я не сплю ни в чьей постели, - тороплюсь заявить я. Не об этом же речь, верно? Определенно, у Зандера нет проблем с сексом. Он слишком привлекательный, чтобы это было проблемой, двухминутное там чудо или нет. И все же, вопрос хороший. Пока что я не вижу причин не доверять Зандеру, но после того, что я узнала, моя вера в людей поколеблена до основания.

Должна ли я слепо довериться ему? Должна ли я идти в место, которое не знаю? С людьми, которых не знаю? Игнорируя то, насколько мил Ван, вот в чем вопрос. Разве не должен весь этот опыт научить меня быть более осторожной и умной?

Но есть ли у меня выбор? В конечном счете мне придется кому-нибудь довериться, верно?

- Тогда где ты будешь спать? - спрашивает Ван.

Хороший вопрос. Предполагая, что Зандер предложит мне убраться из его дома как можно скорее, едва дослушав мою ужасную историю, я размышляю над тем, куда отправлюсь ночевать? После двух ночей, проведенных на улице, готова ли я снова пройти через это? Будет ли безопасно найти женский приют? Брайан и его друзья должны прекратить поиски когда-нибудь… Верно? Даже если это когда-нибудь и случится, вряд ли это произойдет после трех дней поисков.

Мне, скорее всего, придется провести на улице множество ночей, если я не смогу выбраться из Чикаго. Даже тогда смогу ли я найти безопасное место? То, которое действительно будет не досягаемо для Брайана?

- Воун, просто успокойся и сядь обратно.

Ван ворчит шепотом, пока выполняет то, о чем его попросили, и вся оставшаяся часть пути проходит в полной тишине. Мы подъезжаем к небольшому многоквартирному дому в районе Вест Тауна. Местность выглядит скромно и безопасно, и все же я знаю, что полной безопасности быть не может.

Оставив машину на подземной парковке, Зандер проходит мимо лифта и открывает перед нами дверь на лестницу. Мне становится любопытно, почему: может лифт сломан? Но Ван опровергает мои домыслы.

- Зандер считает, что использование лифта - это потеря возможности немного размяться. Мы им пользуемся, только если опаздываем на игру по ТВ или если срочно нужно в ванную комнату.

Я перевожу взгляд на Зандера, чтобы увидеть его реакцию, но он уже поднимается по ступеням, так что мой взгляд фокусируется на его заднице и ногах: он без усилий штурмует лестницу, перепрыгивая несколько ступенек за раз. Вау, этот парень действительно в форме.

- Если бы я был на твоем месте, то просто прошелся бы пешочком. Нам на восьмой этаж, - любезно предлагает Ван.

- Хорошая идея, - никогда раньше я не заботилась о фитнессе. Единственным исключением было время, когда я бежала, опаздывая на автобус. И даже тогда я предпочитала пропустить его, чем прикладывать подобные усилия. Мой недостаток в приличных спортивных бюстгальтерах означает, что мои сиськи не самые лучшие партнеры для пробежки.

- Однажды я буду быстрее Зандера. Я перегоню его на лестнице и хлопну дверью перед его лицом, - Ван улыбается только от одной этой мысли.

- Тогда тебе, вероятно, нужно начать практиковаться, - подталкиваю его, и он решительно кивает перед началом своего быстрого подъема.

Вскоре я остаюсь наедине с эхом от ботинок, барабанящих по бетонному полу и звуками тяжелого дыхания, когда Ван стал выбиваться из дыхания. Я стою в дверном проеме, дверь которого оставалась открытой, и смотрю, не отводя взгляда, на выход из гаража и кусочек внешнего мира, рассматривая возможность сбежать. Мне не хочется отвечать на любые неловкие вопросы или вовлекать Зандера и Вана во что-то, что намного большее, чем они осознают. Но что же мне придется делать, если я сейчас уйду? Мне негде скрыться, и на данный момент Брайан понятия не имеет, где я. Здесь, внутри этого здания, мне безопасней.

Закрывшаяся дверь позади меня, когда я начинаю подъем, кажется знамением. Словно это точка в решении, которое изменит всю мою жизнь. Возможно, глупо так думать, но я просто знаю в глубине души, что приняла важное решение, которое отразится на всем.

Я просто понятия не имею, правильный ли этот выбор.

Стыдно признаться, но к тому времени, как я поднимаюсь на четвертый этаж, чувствую, что дыхание сбилось, а я ведь только иду! И это только половина пути. Это пытка. Кто, черт возьми, может пробегать это?

Я могла бы использовать как оправдание мою усталость или недостаток еды в последнее время, но знаю, что даже если бы и была хорошо отдохнувшая и накормленная, мне бы все равно это давалось с трудом.

До того как моя жизнь перевернулась с ног на голову, она была скучна. Я просыпалась, завтракала, спешила на работу, заканчивала работу, приходила домой невероятно возбужденная от того, что можно снять свой лифчик, и готовила ужин. Затем я смотрела бы телевизор, возможно, поболтала бы в онлайн-беседе или проверила эмейл, и легла спать. Затем проснулась бы и повторила все заново. Единственное время, когда график менялся, это когда я встречалась с Брайаном. Но даже тогда я бы просто отправилась к нему в дом между возвращением домой и снятием своего лифчика. Он всегда с большей радостью оставался дома, чем куда-нибудь уходил.

Моя работа в качестве подменного секретаря означала, что меня отправляли по всему городу на любой отрезок времени. Самая долгая замена была, когда сотрудница отправилась на роды, и длилось это восемь недель. В других случаях я получала подробные инструкции за день до того, как мне нужно было менять место работы. Обычно у меня выходило четыре последовательных дня в неделю, и раз уж я работала на заменах, мне платили по повышенной ставке, что приятно. Затем остаток времени я проводила, занимаясь дизайном веб-сайтов уже из дома.

Работа Брайана вынуждала его проводить по многу недель вдали от дома. Я понимала это, и была рада, что мне не требовалось заставлять его оставаться дома и проводить тихие вечера со мной. Если не учитывать того, что сейчас я понимаю, что совершенно ошибалась в нем.

Это, вероятно, как-то характеризует меня. Например, что вся моя жизнь хоть и не распланирована, но все же была замкнута в рутине. Я, возможно, могла и не знать, где буду работать на следующий день или неделю, но я знала, как это впишется в мою организованную, свободную от драм жизнь.

К тому времени, как я добираюсь до восьмого этажа, я раскрасневшаяся и вспотевшая, а мои ноги просто отваливаются. Ван сидит на верхней ступеньке у дверного проема, положив руки на колени и подперев голову руками. Его теплая улыбка такая милая, что я практически по-настоящему улыбаюсь в ответ. Однако мне для начала нужно восстановить дыхание, чтобы улыбнуться, так что я просто морщусь и хватаюсь за живот.

- Ты еще медленнее, чем был я, когда впервые пытался пробежать всю эту лестницу! - он кажется пораженным.

Я скукоживаюсь еще больше, когда понимаю, что он думает, что я в таком состоянии, потому что пыталась пробежать вверх по лестнице.

- Если я еще когда-либо приду сюда снова, - говорю в перерывах между рваными вдохами, - лучше, чтобы была игра, на которую мы опаздываем.

Ван смеется надо мной, потом поднимается на ноги и проходит в квартиру. Я покидаю лестничную клетку не так воодушевленно, и внезапно чрезвычайно смущаюсь из-за того, что последние пару дней не принимала ванну. Когда я слышу, как бежит вода в том, что я подозреваю, является душем, я понимаю, что готова на всё, лишь бы самой туда попасть.

Я пытаюсь незаметно понюхать свои подмышки, чтобы понять насколько все плохо, но Ван поворачивается лицом ко мне, и мой шанс унюхать что-либо растворяется.

- Ты голодна? Прошлым вечером мы ели какое-то отвратительное ризотто. В этом доме никогда ничего не задерживается дольше одного приема пищи, но ни один из нас не брал добавки. А я всегда беру добавку, - это звучит немного драматично из уст ребенка, но не думаю, что он нарочно сгущает краски.

- Уверена, что все не так плохо, - если учесть, что я нормально не ела уже несколько дней, для меня любое блюдо будет изумительно.

- Все так и есть, - сейчас его слова звучат серьезней и не такие воодушевленные. Он вынимает из холодильника миску и накладывает содержимое большой ложкой на тарелку до тех пор, пока, я уверена, не получается слишком много, чтобы смог съесть один человек. Даже такой изголодавшийся человек, как я. Полагаю, что его план состоит в том, чтобы отдать как можно больше мне, чтобы самому досталось как можно меньше.

Он ставит тарелку в микроволновку, а затем наливает мне стакан воды, даже не спрашивая.

- У тебя отличные манеры по приему гостей, - говорю, присаживаясь на стул у стойки, вдыхая запахи разогревающейся еды. Из-за них я допиваю воду за один глоток, а Ван снова наполняет мне стакан.

Мне хочется осушить и этот стакан, но было бы жалко заполнить свой желудок водой и испортить ужин. Я просто благодарна за возможность снова поесть и попить.

- Мама постоянно принимала своих подружек. Она всегда заставляла меня обслуживать их. Говорила, что это привьет мне хорошие манеры и однажды сделает из меня хорошего мужа, - он хмурится. Очевидно, это были слова, которые его мама часто ему говорила. - Хотя девчонки довольно отвратительные. Они много ревут. С чего бы мне хотеть жениться на одной из них? - он говорит это с очень-очень важным видом. Я киваю, потому что другого ответа у меня нет. Наверное, для его возраста это утверждение правдивое.

После сигнала микроволновки я полностью готова приступить к моей первой настоящей трапезе за последние три дня. Однако после первой же ложки я понимаю, почему Ван говорил, что это ужасно.

Что, черт побери, в этой штуке? Мне удается определить нечто похожее на рыбу, но там есть ещё что-то поджаренное и острое. А что это за текстура в виде желе? Мои глаза расширяются, пока я ищу правильный ответ. Вероятно, я всё же не смогу проглотить это, но было бы очень грубо выплюнуть в тарелку то, что уже находится во рту. Отвратительно или нет, но Ван и Зандер, оба, помогли мне.

- Выплевывай, - голос Зандера раздается справа, и от удивления я чуть не проглатываю еду.

Я перевожу взгляд на мусорное ведро, которое он держит так, чтобы мне было удобно выплевывать, а затем окидываю взглядом Вана, который заливается смехом, прикрываясь рукой.

- Просто выплюнь. Я по твоему лицу вижу, что ты терпеть такого не можешь. Никто не станет держать еду во рту с таким перепуганным лицом, если бы это было вкусно. Просто выплюни.

И когда он приподнимает мусорку повыше, я склоняюсь и, навечно опозорившись, выплевываю еду. Ван вручает мне бумажное полотенце, и я тщательно вытираю рот, а он, пользуясь паузой, смахивает в мусорное ведро остатки еды из моей тарелки.

- Я говорил, что это отвратительно! Можем мы заказать пиццу? - ноет Ван Зандеру.

- Нет. Мы слишком часто едим еду на вынос. Иди в душ и переоденься перед сном. Я что-нибудь придумаю.

Ван ворчит, пока топает туда, где, похоже, располагается его спальня и захлопывает дверь.

- Извини, - бормочу я, уставившись на мусорное ведерко, которое Зандер все также держит в руках.

- Думаю, это мне следует извиниться. Я пытался сделать что-нибудь новое и, кажется, перепутал какое-то ингредиенты.

- Думаю, ты перепутал все ингредиенты, - выпаливаю я.

Мне не следует быть такой привередливой, потому что прямо сейчас для меня еда - это роскошь, но я не уверена, что дошла до той стадии, когда могу начать обдумывать возможность самоотравления.

- Ты, вероятно, права, - он выглядит немного робким, от чего я задаюсь вопросом, смущен ли он тем, что сделал что-то настолько ужасное. - Ты все еще голодна? – спрашивает он, наконец-то ставя ведро в угол и открывая холодильник.

В других обстоятельствах у меня бы не сохранился аппетит после того, как я попробовала такое, но опять же, я три дня без какой-либо нормальной еды. Я удивлена, что до сих пор не упала в обморок. Хотя теперь, когда я сижу и мне спокойно, истощение быстро одолевает меня.

- Да, - отвечаю, как раз когда мой живот издает руладу. Эта почти что пища, по-видимому, только раздразнила его.

- Может сделать сырный омлет? – предлагает Зандер.

Я пользуюсь моментом, чтобы принять эту ситуацию. Каким образом я здесь очутилась? Здесь, в доме незнакомца, предлагающего мне омлет? Может, я уже потеряла сознание? Может, это бредовый сон? Ну, после того ризотто, возможно, это больше похоже на кошмар.

- Ава? - Зандер переключает на себя мое внимание, и я киваю, соглашаясь на омлет, который, надеюсь, будет более съедобен, чем ризотто.

- Тебе нужна какая-нибудь помощь? - наконец-то додумываюсь спросить, и вздрагиваю от того, с каким опозданием проявились мои манеры. У меня не было проблем с тем, чтобы упрекнуть его в неправильном диалоге с братом, или выплюнуть его стряпню в мусорное ведро. Но я не подумала о том, чтобы предложить ему помощь, пока он готовит мне ужин?

Это еще один неизвестный факт о себе самой: я могу быть эгоистичной.

- Нет, что мне от тебя нужно, так это объяснение причины угона моей машины.

В животе все падает, и я теряю аппетит.

- Прямо сейчас? - мой голос получается похожим на писк.

- Сейчас самое время,- он передергивает плечами, и я наконец замечаю, что он переоделся в темно-синие мешковатые тренировочные штаны и белоснежную футболку, которая не облегает его, но все же сидит достаточно хорошо, чтобы можно было разглядеть очевидные мускулы. Его руки достойны того, чтобы из-за них пускали слюнки, поскольку рукава футболки натянуты на бицепсах. Я сомневаюсь, что в этой вселенной существует футболка, которая не была бы в обтяжку на этих мышцах.

Кончики его волос слегка влажные сзади и спереди. Они все еще волнистые и взъерошенные, будто он просто слегка пробежался по ним полотенцем. Я глубоко вдыхаю и чувствую запах мыльной свежести, исходящий от него.

Если бы я не была настолько взволнована поворотом этого разговора, я, возможно, отвлеклась на то, как выглядит Зандер.

Вместо этого я ищу любую возможность не рассказывать свою историю.

- Что насчет Вана? Это на самом деле не предназначено для его ушей, - быстро отрицаю я.

- Рассказывай, пока он не выйдет, а если не успеешь, продолжим позже. Он обычно принимает душ целую вечность, так что время у тебя есть.

Я смотрю на свои руки, обдумывая хреновую историю, случившуюся со мной. Как я до такого дошла? Я была обычным веб-дизайнером, периодически подрабатывала в офисах. Теперь я не пойми кто в бегах с практически нулевой наличкой и без идей относительно того, что мне следует делать. Раньше все было понятно, теперь у меня ничего нет.

- Ава, - со вздохом произносит Зандер. – Там, на парковке я принял решение ничего не говорить тому офицеру. Ты должна дать мне какую-то информацию, чтобы я мог поверить, что сделал правильный выбор. Нет ни единой причины, по которой бы я не мог прямо сейчас отвезти тебя в полицейский участок и вручить тебя им. То, что ты сделала, было уголовным преступлением. Не стоит упоминать, что ты забрала с собой и Воуна, случайно или нет.

- Я знаю. Ты прав, - я встряхиваю головой, надеясь прояснить свои мысли, но они продолжают скакать. - Просто это тяжело, и я не знаю, откуда начать.

- Начни с того, почему ты скрываешься от полиции, - произносит он спокойно, и по какой-то причине эти слова меня обнадеживают. Он излучает поддержку и, кажется, будто владеет ситуацией. Есть в нем что-то, что заставляет думать, будто он понимает, что нужно делать, и беспокоиться не стоит. Уверена, это очень полезная в его работе черта.

- Я не могу им доверять, - признаюсь я. И моя ситуация снова начинает давить на меня. - Я уже обращалась в полицию, и они просто передали меня ему. Я не знаю, кому там можно доверять.

- Передали тебя кому?

- Брайану, - только произнося его имя вслух, я чувствую, как меня бросает в дрожь и хочется с мылом вымыть рот.

- Твоему бывшему? - уточняет он.

Я начинаю кивать, а затем соображаю, что Зандер не мог знать, кто такой Брайан.

- Д-да, - теперь меня серьезно трясёт, мои мысли сразу разворачиваются в сторону худшего варианта, выискивая возможность, с помощью которой он мог всё узнать. - Как ты узнал о..

- Воун никогда не сбрасывает звонок, - быстро уверяет меня Зандер, а его глаза отрываются от сковороды, чтобы я увидела - он говорит правду. - Я слышал весь ваш разговор в машине.

- Ты подслушивал? – я задыхаюсь, представляя сколько всего он мог подслушать, и особенно как я называла его засранцем. Впрочем, мне становится легче от того, что нет никакой зловещей причины в том, что он знает Брайана, как моего бывшего. Что, если это ловушка, и он специально стремится задержать меня здесь, пока за мной не придет Брайан? Я бы облажалась по полной.

- Это ты позвонила мне; почему это должно выглядить неправильно, если я не разъединился? - выдает он, снова поворачиваясь к сковороде.

- Но это был личный разговор!

- Да, и он происходил в моей машине, которую ты украла. Не думаю, что в данном случае ты можешь выставить меня плохим парнем. Кроме того, я знаю, ты теперь просто тянешь время. Давай рассказывай, - он переворачивает омлет, и мой рот наполняется слюной от звука жарящейся еды. Ну да, я тяну время, но как же я могу сказать вслух то, что видела? Особенно после того, что случилось в прошлый раз!

- Ладно, - всего одно слово заставляет меня дрожать. - Брайан Кларк - мой бывший парень и агент ФБР. Мы встречались практически полтора года. Ну до того времени, три дня назад.

- Что случилось три дня назад? - Голос Зандера остается мягким, и, хотя он сейчас не смотрит на меня, я точно знаю, что все его внимание сконцентрировано на мне.

Я делаю глубокий вдох. Готова ли я сказать это вслух? Последний и единственный раз, когда я рассказала это, меня вернули Брайану. И если он вновь доберется до меня, я умру.

- Послушай, мне действительно хочется довериться тебе, и, честно говоря, я понимаю, что вероятно ты никак не связан с Брайаном и тем, что мне стало известно. Я знаю, Ван хороший ребенок, и ты сделал мне просто невероятное одолжение тем, что меня не арестовали этой ночью. В довершении всего, ты позволил мне войти в свой дом и готовишь мне что-то, что пахнет так изумительно, что мой живот не перестает урчать уже наверно минут пять, - я вздрагиваю, произнося это, но быстро говорю дальше, пока он меня не остановил. - Но вместе с тем, вся моя жизнь перевернулась с ног на голову три дня назад. Я доверяла тому, кто оказался монстром. Я узнала, что не могу доверять даже местной полиции. Моя жизнь разрушена, мое будущее, которое я вполне четко себе рисовала, разрушено, при этом было бы счастьем прожить хотя бы эту неделю.

Я останавливаюсь, чтобы сделать глубокий вдох, прежде чем вновь сорваться и не позволить Зандеру сказать что-либо.

- Я не говорю, что мне не хочется рассказать тебе то, что я видела. Мне просто нужна минутка, чтобы прояснить мысли, обдумать все и убедиться, что хочу вовлечь тебя в это. Потому что, когда ты узнаешь, ты не сможешь остаться в стороне. А если он выяснит, что ты знаешь, тогда ты, возможно, окажешься в такой же беде, как и я. А тебе нужно думать о Ване. - Теперь я тяжело дышу, и мне приходится схватиться за стойку, чтобы удержать себя от падения со стула.

- Ты закончила? - он поднимает брови и снимает сковороду с плиты.

- Эмм… думаю, да, - я раздумываю, не пропустила ли что-нибудь, но быстро возвращаюсь к настоящему, когда Зандер начинает свою собственную тираду.

- Я не просто так задаю вопросы. Я понял, что ты в беде и что твои проблемы вынуждают скрываться от полиции. Вижу, что ты напугана и, вероятнее, всего бездомная, и это, как я понимаю, не по твоему выбору, раз уж при тебе нет никаких сумок. Я не вижу контуров кошелька, и если ты не прячешь где-нибудь личные вещи, ты, вероятно, находишься в чрезвычайно хреновом положении. Особенно, когда дело доходит до еды или безопасного ночлега. Если полиция разыскивает тебя, значит, у тебя не только дома нет, но так же друзей или семьи, которых наверняка не прослеживают. Таким образом, если только ты на самом деле не думаешь, что все незнакомцы такие великодушные и так же готовы помочь, как я, тебе лучше попытать шанса со мной.

- Я управляю частным детективным агентством, и хотя мы, возможно, новички и менее опытные по сравнению со многими нашими конкурентами, мы чертовски преданы своему делу, и у нас много ресурсов и связей. Я могу помочь тебе; однако, мне нужно будет узнать, в чем эта гребаная ситуация состоит. Если окажется, что она намного серьезнее, с чем я и мои люди можем справиться, тогда я свяжу тебя с кем-нибудь, кто сможет помочь. Понимаешь?

Теперь наступает моя очередь поднимать брови, и мне удается кивнуть в знак согласия, когда Ван вылетает из ванной, пар вьется за ним следом.

- Чем так вкусно пахнет? - спрашивает он, запрыгивая на стул рядом со мной и голодными глазами исследует мою тарелку, когда Зандер кладет на нее омлет, от которого просто слюнки текут. - Завтрак на ужин! - выкрикивает он, улыбаясь мне, и начинает искать собственную еду.

Зандер относит сковороду обратно на плиту и начинает готовить следующую порцию омлета. Я пробую небольшой кусочек, не готовая принимать все на веру, как с ризотто, и понимаю - омлет идеален. Мой живот отвергает любое смущение или застольный этикет, и я быстро уплетаю все.

- Вау. Никогда не видел, чтобы девочки так ели, - произносит Ван, смущая меня, и сосредоточиваясь на своей собственной порции, когда Зандер ставит на стол ещё одну тарелку. - Так какая у тебя любимая видеоигра? - спрашивает он меня в перерывах между кусочками омлета.

- Я не играю в видеоигры, - почему-то думаю, что Ван не сочтет TheSims чем-то стоящим. - Что насчет тебя?

Я едва успеваю произнести вопрос, как Ван начинает говорить, активно жестикулируя вилкой, о нескольких играх, которые любит, и тех, что разочаровали его. Они все в той или иной степени включают в себя жестокость, которая, похоже, является обязательным условием для игр двенадцатилетних.

В конечном счете, он заканчивает свою тираду о видеоиграх и, кажется, усердно раздумывает над своим следующим вопросом.

- Какой твой любимый фильм?

- Не знаю… Мне нравится Джуно. А тебе? - я улыбаюсь в знак благодарности Зандеру, когда он приносит мне еще одну порцию омлета. Эту я ем более разумно.

Позади нас располагается обеденный стол, который на половину завален журналами, газетами и прочим, и все же там еще достаточно места, чтобы нам троим комфортно посидеть. Но и Ван, и я едим за стойкой, пока Зандер стоит, облокотившись на раковину, и ест свой собственный омлет. Это ощущается как что-то расслабляющее и повседневное. Мне нравится.

Приятно не быть напряженной и нервной, даже если это и не будет длиться долго. Вскоре, я вернусь на улицы и буду сама по себе. Ну, если только Зандер на самом деле не думает, что может помочь мне.

Смею ли я надеяться?

- Мне нравится «Падение Олимпа», - с гордостью говорит Ван.

- А разве ты слегка не в том возрасте, чтобы смотреть подобные фильмы? - я оглядываюсь на Зандера, который просто пожимает плечами.

- Оно клевое. Там перестрелки и вертолет падает, и хорошие парни выигрывают.

Я киваю, пытаясь вспомнить, смотрела ли я этот фильм.

- Ну, Джеральд Батлер горяч, - признаю я, от чего оба парня хмурятся.

- Какой твой любимый вид спорта? - наконец спрашивает Ван, закончив с едой и громко бросив вилку.

- Я раньше играла в баскетбол, но, признаюсь, люблю смотреть бейсбол. Кабс, полный вперед! (Чикаго Кабс - профессиональный бейсбольный клуб)

Зандер стонет, а Ван ликует рядом со мной.

- Зандер ненавидит их. Он помешан на «Уайт Сокс» (еще один клуб из Чикаго). Он считает, что именно они превосходны, но я думаю, что они - отстой.

- Они не отстой. Ты просто ненавидишь их, потому что они нравятся мне, - возражает Зандер.

- Они так же и отстойны. Ты же согласна со мной, Ава?

- Ну… - я извиняющимся движением пожимаю плечами, но соглашаюсь с Ваном. - Они проиграли довольно впечатляюще...

- Нет уж! - быстро прерывает меня Зандер. - Мы не вспоминаем поражения в этом доме.

- Да, потому что они просрали прошлый год, и просрут так же этот, - мямлит Ван.

- Закрой рот и иди мой свою посуду, Воун, - Зандер срывается, отчего легкое настроение тут же рассеивается.

Ван дерзко смотрит на Зандера, а потом поворачивается ко мне с дьявольской усмешкой на губах.

- На всех детских фотографиях Зандера он в розовых платьицах, потому что мама думала, что у нее будет девочка. У него был розовый конверт на выписку, и все говорили ей, какая у нее великолепная малышка, когда видели его.

От удивления челюсть у Зандера отвисает.

- Как ты узнал об этом?

- Мама рассказала мне кучу историй о тебе, так что прекрати звать меня Воун, - последнюю часть он прямо-таки рычит.

- Это твое имя. Я не перестану использовать его.

- Тогда полагаю, ты не возражаешь, если я расскажу Аве о том, как ты привел девушку на ужин, и так разнервничался, что тебя стошнило на нее,- так же срывается Ван, его голос повышается от злости.

- Серьезно, я не смог бы беспокоиться об этом еще меньше. Ты думаешь, что стыдишь меня, но в действительности ты только укоряешь себя, - он рявкает на Вана, и я вижу, как боль отражается на его лице, как будто Зандер ударил его физически.

Это нужно остановить сейчас же, прежде чем эти парни скажут что-нибудь, что не смогут вернуть назад.

- Если твоя мама думала, что у нее будет девочка, каким должно было быть имя? - выдаю я, моей сообразительности хватает только на это.

- Это не ва...

- Агнес, в честь нашей бабушки, - Ван перебивает Зандера, триумфально улыбаясь, и мне не удается сдержать смех.

- Это ужасное имя для ребенка. Но не знаю… полагаю, я могла бы рассмотреть Агнес, - я подмигиваю Вану, и его улыбка становится еще ярче. - Может быть, если он может называть тебя Воун, тогда ты мог бы называть его Агнес, - предлагаю я, игнорируя рык Зандера, и задаваясь вопросом, станет ли он мне помогать, если я намерено настраиваю его против себя. Это своего рода самовредительство?

- Отличная идея! - подпрыгивает Ван.

- Ты угнала мою машину, забрала моего брата, и вместо того, чтобы сдать тебя полиции, я привожу тебя к себе домой, кормлю, и так вот ты благодаришь меня? - ворчит Зандер.

- Заткнись, Агнес, - рычит Ван, не теряя времени на то, чтобы ввести в новое прозвище. - Так что, Ава, какое твое любимое блюдо?

Я на мгновение мешкаю, боясь того, что если открою рот, то скажу что-то, чего не следовало бы. Но учитывая ожидание, с которым на меня смотрит Ван, я не могу быть грубой и не ответить ему.

- Я обожаю пиццу и обычную пасту. Ну, может быть, уже не так люблю ризотто, - я улыбаюсь, и Ван смеется.

- Мне нравится тоже самое. Но моим любимым блюдом был мамин яблочный пирог. Она делала его лучше всех, - его улыбка немного гаснет. Я практически ощущаю горе, витающее вокруг этих двух парней. Оба всё еще тяжело скорбят.

- Хотелось бы мне попробовать его, - тихонько говорю я.

- Ты бы ей понравилась, - Ван уверен во мне.

- Правда? - я бросаю взгляд на Зандера и вижу, что он пялится на младшего брата в замешательстве, и даже в шоке.

- Ага, - отвечает он, как будто его предположение абсолютно нормально.

- Почему? Ей нравились люди, угоняющие тачки? - шучу я, подозревая, что сейчас я не мамочкина любимица.

- Ты бы ей понравилась, потому что нравишься мне, - он заявляет это таким непреклонным тоном, что это трогает меня.

- Ну, ты мне тоже нравишься. Не многие двенадцатилетние дети были бы так спокойны, находясь в угнанной машине с незнакомцем. Ты был храбрым, - делаю ему комплимент, но ни один из братьев не воспринимает его так, как я ожидала.

- Он смог бы одолеть тебя, если бы захотел, - заверяет меня Зандер, и теперь наступает моя очередь уставиться на него.

- Я могу быть устрашающей. Я могла бы навредить ему, если бы хотела, просто я не хотела, - быстро добавляю я. Оба мотают головами.

- Тебе, возможно, могло бы повезти, и ты смогла бы нанести один удар... возможно. Однако, на этом все, - допускает Зандер.

- Вы понятия не имеете, чему я тренировалась. У меня мог бы быть черный пояс по карате, - выдаю я, чувствуя себя более возмущенной, чем, вероятно, имею право. Кого я пытаюсь одурачить?

- Ну ладно, и чему же ты тренировалась? - спрашивает Ван, ухмыляясь так, что становится ясно - он не верит, что я хоть что-нибудь знаю о единоборствах.

Я хмурюсь от того, что меня так быстро раскусили. Неужели, я в самом деле выгляжу так жалко?

- Так я и думал. Зандер может научить тебя некоторым приемам. Он знает, как убить одним движением.

- Во.... - Зандер застывает посреди слова, и я наблюдаю, как Ван улыбается, глядя на это. - Ван, ты не должен говорить такое людям, - теперь он бросает взгляд на меня. - Я никогда никого не убивал. Впрочем, если кому-то из вас вздумается назвать меня Агнес, я могу сделать исключение.

- Зови меня Ван, и у нас не будет проблем, - младший легко передергивает плечами.

Зандер, похоже, обдумывает это, выражение его лица свидетельствует – его нельзя назвать счастливым. Он тяжело вздыхает и качает головой. Когда открывается рот, мне становится интересно, собирается ли он пуститься в очередной спор с Ваном или уже осознал, что это сражение не стоит борьбы.

- Помой посуду и готовься ко сну, - просто говорит Зандер.

- Ох! - в этот раз мои манеры напомнили о себе гораздо быстрее. - Думаю, помыть посуду следует мне. Это меньшее, что я могу...

- Нет. Это обязанность Воуна, и нет никаких оснований этого не делать, - голос Зандера строг. Это вероятно еще одна тема, из-за которой они спорят.

- Как скажешь, Агнес, - парирует Ван, подхватывая мою и свою пустые тарелки и направляясь к раковине. Зандер на мгновение прищуривается, глядя на Вана, но вскоре его внимание сосредоточивается на мне.

- Хочешь умыться? Принять душ? У меня есть кое-какая одежда, которая должна тебе подойти, и, думаю, где-то в ванной должна быть новая зубная щетка.

- Это было бы замечательно, - немедленно соглашаюсь я.

По большому счету, я, главным образом, сказала "да" по эгоистичным и гигиеническим причинам, но, думаю, что Зандер хочет поговорить с Ваном. Раз уж я послужила причиной его нового прозвища, не могу винить его за то, что он хочет поговорить наедине.

Я беру предложенное им полотенце, трико и зубную щетку и закрываюсь в единственной ванной. Не знаю, как долго меня будут терпеть в этом доме и сколько я смогу продержаться вдали от Брайана, но я собираюсь воспользоваться каждым мгновением. Это просто дополнительный бонус, чтобы не спешить, означает, что у меня будет еще немного времени, прежде чем придется снова вернуться на путь бродяжничества. Пережить это было достаточно тяжело. Слишком тяжело, на самом деле.

Мне, вероятно, нужно осознать, что придется рассказывать эту историю не единожды в течение наступающих дней. По сути, мне придется добавить подробностей в эту ужасную историю.

Почему бы жизни не дать мне долбанный перерыв?

Глава 3

Я нахожусь в душе очень долго. Настолько долго, что вода становится холодной, и только тогда я вынуждаю себя выйти и начать разбираться с ситуацией, в которой оказалась. Но, проходя мимо зеркала, отвлекаюсь на свое голое тело: оно более изнуренное, чем можно было ожидать.

Свои длинные волосы светло-песочного цвета я зачесываю назад, отчего становится лучше видно лицо - бледное, с темным кругам под глазами, с тонким носом и губам. Даже горячий душ не добавил цвета коже. Где-то внутри я всё еще ощущаю холод.

На предплечье синеет отпечаток руки, на ребрах красуется большой уродливый синяк от пинка. Рассматривая эти «украшения» я понимаю, что мои страхи только крепнут. Если я вновь окажусь у Брайана, шансов снова сбежать будет ничтожно мало. Он с удовольствием будет ожидать моего побега, но вот убьет ли он меня после… Раз уж он был моим парнем почти восемнадцать месяцев, бесспорно, вопросы у следователей к нему возникнут. Но он дружит с местными копами, и кто в таком случае будет задавать ему эти сложные вопросы? Они же. А это значит, что его прикроют, если придется.

Будет ли волновать кого-нибудь мое исчезновение? Многие из моих друзей являются друзьями Брайана, так что они будут на его стороне. По правде сказать, я видела этих людей только на случайных барбекю или на празднованиях дней рождений. Сомневаюсь, что они заметят, если я навсегда исчезну. С другой стороны, мои остальные друзья - в онлайне. Они поймут, если я замолчу, но будут ли волноваться настолько, чтобы наделать шума? Или придут ли к выводу, что я просто некоторое время в оффлайне и ничего страшного не случилось? Да и моя сменная работа не способствует заведению длительной дружбы.

Как я дошла до этого?

Стук в дверь выводит меня из этой вечеринки жалости, а невнятное бормотание Вана заставляет спешно одеться. Было приятно надеть что-то новое и чистое. Впрочем, трико оказались слишком большими, поэтому я закатываю их, где нужно, так чтобы освободить ноги. Приходится затянуть шнурок и на талии, да так туго, как только могу, отчего ткань сбивается в кучу в некоторых местах, но лучше уж так, чем они будут спадать. Штаны все прикрывают и согревают. И я не осмеливаюсь просить о чем-то большем.

К этой одежде не прилагалось нижнего белья. Ничего удивительного.

Я стираю с мылом свою грязную одежду прямо в душе и развешиваю на стеклянной двери. Может она высохнет к утру: я очень надеюсь на то, что у меня будет возможность остаться здесь на ночь.

А что, если Зандер вышвырнет меня? Что, если он, услышав мою историю, подумает, что я сумасшедшая ? Или поймет, что для него слишком опасно быть вовлеченным в это, и потребует, чтобы я немедленно ушла?

Еще один настойчивый стук вынуждает меня выйти. Как только я показываюсь в дверях, Ван подрезает мой путь и бросается внутрь, чтобы почистить зубы.

Я заставляю себя пойти в гостиную, где Зандер как раз собирает в одну стопку бумаги с обеденного стола.

Изменения небольшие, но от них стало уютней. Передняя дверь открыта, и ведет в гостиную, что располагается сбоку от кухни и столовой. Открытое жилое пространство делает комнаты зрительно больше, и квартира кажется идеальной: если бы в гости пришло сразу несколько человек, все могли бы с легкостью общаться.

Вот почему Зандеру нравится здесь? К нему много народу приходит?

Взгляд останавливается на тех нескольких фотографиях, которые развешаны по стенам и расставлены на полках: на многих видимо родители его и Вана, еще на некоторых, должно быть, друзья Зандера.

Заставляю себя отвести взгляд от фотографий, пока никому не показалось, что я что-то вынюхиваю, и оглядываюсь назад, туда, откуда пришла.

В квартире есть ещё две спальни, ванная рядом с комнатой Вана, а через стену от комнаты Зандера – крошечный кабинет, в который я уже заглядывала. Это самая маленькая комната. В ней едва хватило места для стола, стула и нескольких высоких, до потолка, куч коробок.

- Можешь присесть. Я сейчас подойду к тебе, - говорит Зандер отвлеченно.

У меня возникает странное ощущение, что меня будут допрашивать. Он, вероятно, сейчас переключается в рабочий режим. Полагаю, я для него потенциальный клиент, вот только не смогу ему заплатить, если только весь этот бардак не уладится. Если я попробую получить деньги, меня легко отследят.

- Ава! Ты видела мою спальню? Идем покажу! - зовет Ван и быстро исчезает в своей комнате, после того, как почистил зубы быстрее всех в мире.

Я бросаю быстрый взгляд на Зандера, он демонстративно закатывает глаза, но кивает. Поэтому я иду к Вану, одетому в пижаму с трансформерами.

Он быстро показывает мне комнату, указывая на игрушки и фигурки, которые любит, и объясняет, откуда некоторые из них появились, раз уж я не в теме. Он не спешит, и хотя я уверена, он просто оттягивает время отправки ко сну, я счастлива оттянуть и начало своего разговора с его братом.

Мы получили только пять минут благословенного отвлечения, прежде чем нам напоминают о том, что время истекло.

- Ван, достаточно, - ворчит Зандер от дверного проема, и плечи Вана опускаются.

Однако я заметила прогресс, раз уж старший брат сказал Ван, а не Воун.

- Ты еще будешь здесь утром? – спрашивает он, и я бросаю вопросительный взгляд на Зандера.

- Будет, приятель. А теперь пора в постель.

Поскольку Ван энергично начинает зарываться под одеяло, я выхожу из комнаты, но он зовет меня и машет, чтобы я подошла поближе. Мне приходится присесть на корточки и наклониться так низко, что между нашими лицами остается меньше дюйма, так я могу услышать его шепот. Думаю, Ван не хотел, чтобы Зандер услышал его просьбу.

- Можешь подоткнуть мне одеяло? Пожалуйста, - просит он.

Я оглядываюсь на Зандера, он от дверей выжидательно смотрит на меня.

Понимание того, чего Ван хочет, разрывает сердце. У него, может, и выскальзывают взрослые словечки, но он все еще маленький мальчик, который недавно потерял родителей.

Я смотрю на него, отодвигаю со лба волосы.

- Спокойной ночи, Ван. Сладких снов, - говорю, расправляя одеяло и подтыкая его по бокам, отчаянно пытаясь не показать, что чувствую себя при этом неловко. Впрочем, Ван улыбается, уползая всё глубже, пока одеяло не оказывается у него на подбородке.

Наконец я прохожу мимо Зандера, который выключает у Вана свет и оставляет дверь чуть приоткрытой.

- Спасибо, что делаешь это, - произносит он неожиданно серьезно.

- Без проблем. Ван хороший ребенок, - я отнекиваюсь, но, по правде сказать, чувствую тянущую боль где-то внутри от того, что сделала. Не знаю, является ли причиной то, что у меня не было никого, для кого это можно было сделать, после того, как мама заболела, а папа свалил. Я очень хорошо понимаю Вана, раз уж нет того, кто мог бы сделать это для него. А может это от того, что мне хочется иметь детей, чтобы у меня была возможность однажды сделать это для них. Не знаю.

- Это правда. Не думаю, что видел его таким оживленным с тех пор, как … - Зандер не договаривает, похоже, затерявшись в своих собственных мыслях.

- Надеюсь, я не переступила границ, разговаривая с ним. В смысле, я их наверняка переступила, угнав твою машину… - и даже вздрагиваю от воспоминаний, как плохо прошел этот вечер.

- Забудь об этом. Давай просто начнем уже разговор, - он выдвигает стул для меня, и как только я присаживаюсь, занимает другой, напротив меня. Затем Зандер включает диктофон на своем телефоне, кладет на стол между нами, и нажимает на запись.

Переживания гложут меня изнутри. Я сижу и стараюсь удержать пальцы от барабанной дроби по столу. Когда я нервничаю, меня всегда успокаивает движение.

- Так, начни сначала и ничего не упускай. Чем больше деталей, тем лучше.

Делая глубокий вдох, я быстро говорю себе, что на самом деле у меня нет другого выбора, кроме как довериться Зандеру и надеяться на лучшее. Что еще я могу сделать?

- По соседству с Брайаном живет пожилой мужчина по имени Коннер Форбс. Учитывая, что Брайан был постоянно занят, я иногда ожидала его возвращения домой. Он постоянно опаздывал... Так или иначе, у меня не было ключа от его дома, поэтому я просто сидела во дворике, обычно на ступеньках его крыльца, если погода не была слишком ужасной.

- В итоге я завела дружбу с мистером Форбсом. Однажды он попросил меня, если я не против, покормить его кота и рыбок, когда он уехал на длительные выходные. Я согласилась, и все было отлично. Затем такие просьбы стали поступать регулярно. Иногда Брайан мог отсутствовать неделями на своих секретных операциях, но я все равно приходила к его дому и заходила в соседнюю дверь, чтобы покормить питомцев мистера Форбса. Брайану я никогда не рассказывала об этом, потому что не считала это чем-то важным. Но три дня назад я отправилась к мистеру Форбсу покормить зверюшек в последний раз перед его возвращением, и поняла, что кот выбрался наружу. Обычно он сидит дома, - я поднимаю взгляд, и Зандер машет рукой, чтобы я продолжала.

- Как бы там ни было, я поискала кота и услышала его мяуканье где-то неподалеку. Затем поняла, что он на заднем дворе у Брайана. Только когда я обошла двор сбоку, увидела, что одно из окон в доме моего парня открыто достаточно для того, чтобы Усатик забрался внутрь. Я не могла оставить его там (у Брайана аллергия на котов), поэтому через это же окно залезла внутрь.

- Я попала в кабинет и заметила на столе включенный ноутбук. Подумала, что это странно, потому что Брайан сейчас должен быть далеко. Ещё подумала, что должно быть он случайно оставил его включенным. Передвинула мышку и обнаружила видео, поставленное на паузу. Картинка была расплывчатой, но я нажала на проигрывание. Не знаю, почему я это сделала, но сейчас мне бы хотелось, чтобы я этого не делала, - я останавливаюсь, потому что дальше следует именно та часть, которая должна все решить. Когда Зандер узнает это, он быстро решит, что делать со мной и информацией.

- Что было на видео? – подталкивает он меня.

Я нервно оглядываюсь, опасаясь, что Ван может нас подслушивать. Но его не видно, а разговариваем мы достаточно тихо, чтобы из комнаты наши слова были неразборчивы.

Во рту пересыхает, и становится трудно глотать.

- Там была женщина. Она выглядела юной, лет около двадцати. Она была обнажена, и ее мучили мужчины в масках. Я посмотрела только несколько кадров, и тут же быстро закрыла. Я подумала… Я подумала, что это должно быть какое-то дело, над которым работает Брайан. Мне стало дурно. А затем я поняла, что в ноутбуке была целая библиотека подобных роликов. Они были пронумерованы по датам и просто поставлены в плей-лист. Их были сотни. Я говорила себе, что это должно быть часть дела, над которым работает Брайан. Он всегда говорил мне, что не может обсуждать свои дела. Я надеялась, что это просто все часть расследования.

- Я пыталась говорить себе, что эти записи у него дома, потому что он ищет зацепки или что-то в этом роде. Затем я обратила внимание на счетчик проигрывания. Эти видео просматривались сотни раз. Все эти видео! Зачем ему понадобилось пересматривать их так часто?

Я делаю судорожный вдох, смотря вниз на свои колени, а затем продолжаю говорить. Смотреть на Зандера не могу, понимая, что связалась с монстром.

- Я не была уверена, что и думать. Я запаниковала. Не могла поверить в то, что видела. Я была уверена, что просто надумываю лишнее. Может ноутбук даже и не его. Возможно, он тоже часть расследования. Может, это просто улики, которые он принес домой. Я пыталась поверить в это, не смотря на то, что это глупость. Любое предположение казалось более разумным, чем понимание того, что мой парень - больной извращенец, получающий удовольствие от наблюдения за тем, как мучают женщин!

Я вызываю в памяти тот момент и чувствую, что не могу дышать, не могу видеть. Я тогда обошла его кабинет, задаваясь вопросом, знаю ли я его вообще.

Я пытаюсь сдержать слезы, надеясь пройти через это и не разбиться на части.

- Он всегда был немного отстраненным, между нами всегда было некоторое расстояние. Я имею в виду, что, по крайней мере, половину времени, которое мы встречались, он отсутствовал по работе. Другую половину мы виделись лишь время от времени. У меня даже нет запасного ключа от его дома. Это, наверное, странно, да? - я поднимаю взгляд на Зандера, но он не дает мне никакого ответа, просто сужает глаза, видимо, вникая в мои слова.

- После восемнадцати месяцев у меня даже не было своей полки или какой-нибудь вещи в его доме. Я встречалась с его семьей и со многими его друзьями, но мы никогда не говорили о том, чтобы съехаться и жить вместе. Никогда не упоминали о свадьбе или о детях. Я знаю о нем основное, но, очевидно, у меня никакого гребаного понятия не было, что он за человек. Поэтому я решила обыскать его дом. Я не один раз видела, как он выключает сигнализацию, и поэтому знала код. Усатик не потревожил ее, а в кабинете не было датчиков движения.

- Я обшарила весь его дом, ничего не нашла, кроме фальшивого дна в ящике письменного стола, - я вспоминаю, как сильно меня трясло, когда держала в руках эти фотографии. Они лежали изображением вниз, но я чувствовала, что ничего хорошего там не увижу. - Я нашла фотографии, которые он распечатал. Они были ужасны. Какую-то женщину мучили, причиняя боль. На одном фото было видно, что она мертва.

- Зачем ему эти фотографии? Он наслаждается, смотря на это? Если это для следствия, зачем ему понадобилось прятать фотографии в потайное отделение стола? Почему они выглядели так, будто их трогали много раз? - я смотрю на Зандера, смаргивая слезы. За исключением сжатой челюсти и постоянно нахмуренного лба, мой собеседник никак не выражает своих чувств. Что он думает? Чего ожидает?

У него нет ответов на мои вопросы, и я сомневаюсь, что у кого-нибудь они когда-нибудь будут. Не могу представить разумную причину, объясняющую, почему Брайану нравится смотреть на подобные фото. Ни единого аргумента, который мог бы заставить меня это понять.

- Я обнаружила не распечатанные упаковки флешек в ящике. Открыла их и решила скопировать все видео хотя бы на одну. Но роликов было так много, что мне удалось скачать только половину. Я воспользовалась другой, чтобы скопировать и остальное. Я даже не знаю, что еще там на них. Мне больше не хотелось смотреть. Я просто попыталась вернуть вещи на их прежние места и ушла оттуда, забрав Усатика с собой.

- Как только соседский кот благополучно вернулся домой, я решила отправиться в полицию. Если это оказалось бы каким-то странным недоразумением, тогда ладно, я бы выглядела как дура и, вероятно, разрушила бы свои отношения с Брайаном. Но если он был таким больным, как я предполагала, таким же монстром, как говорило мне мое чутье, тогда я просто не могла проигнорировать то, что было у меня в руках.