Я умела ждать

Глава 17

Когда мы с Женей остались вдвоем, я почувствовала облегчение. Он тоже как будто расслабился.

— За встречу, — сказал он и сделал глоток пива.

Я присоединилась к его тосту и тоже отпила из своего бокала.

— Я рад тебя видеть, — сказал Женя, глядя мне в глаза. — Как хорошо, что ребята потащили меня в этот бар.

Я кивнула. Мне тоже было приятно встретить его, даже несмотря на то, что поначалу на меня обрушились воспоминания о Паше.

— Когда ты уезжаешь?

— Завтра утром поезд. Надеюсь, Оля не опоздает, — улыбнулась я.

— Не переживай. Саня и Юра — нормальные мужики, дальше клуба её не повезут, — он сделал еще глоток. — Так что утром вместе поедете в Питер.

Я кивнула. Действительно, зачем переживать за Олю? Она — взрослый человек, разберется сама.

Мы сидели и разговаривали на отвлеченные темы, стараясь избегать личных тем. Но Женя все-таки не выдержал и задал очень неожиданный вопрос:

— Почему ты не спрашиваешь о нем?

— О ком? — я сделала вид, что не понимаю, что речь шла о Паше.

— Вы поругались? — Женя проигнорировал мой вопрос и задал новый.

— Нет, мы не ругались, — ответила я. И сказала я чистую правду — мы, действительно, не ругались, а просто прекратили наше короткое общение. — Жень, я не хочу это обсуждать. Эта страница моей жизни благополучно перевернута и перечитывать её я не собираюсь.

— Он женился. Ты знала?

Мне потребовалось приложить немалые усилия, чтобы осознать сказанное и не выдать своего волнения. Я давно решила для себя, что возврата к прошлому не может быть и никаких отношений с Пашей не восстановить. Более того, после нашей последней встречи, я не хотела его ни видеть, ни слышать. Он остался для меня в прошлом, за закрытой дверью гостиничного номера.

Я старалась не думать о нем. Но память не возможно очистить одним щелчком пальцев, поэтому я все равно иногда возвращалась мыслями в прошлое. Но это прошлое не пугало меня. А вот настоящее — день в Москве, где и сейчас жил мой бывший возлюбленный и где его можно было встретить — пугало меня. Я испугалась встречи с Женей, потому что Паша мог оказаться рядом. Я испугалась новости о том, что он женился. Я словно снова вернулась в питерский отель, в котором я услышала признание когда-то дорогого мне человека, что время, проведённое со мной, ничего не значит для него.

Обида и страх нового разочарования парализовали меня на время, поэтому, я не сразу отреагировала на сказанное Евгением.

— Мне все равно, — ответила я как можно более равнодушным тоном. Ещё и улыбнулась для убедительности.

— Ты уверена? — Женя пристально смотрел на меня.

— Зачем тебе это знать? Тебя что Паша попросил? — я все-таки разнервничалась.

— Нет. Это я хочу знать. Так ты уверена?

— Уверена, — выдохнула я. — Допрос окончен?

— Прости, но мне нужно было это знать.

Я удивленно приподняла брови — с чего это такой интерес к моей персоне? Женя ничуть не смутился под моим взглядом и продолжал пристально смотреть на меня. А вот мне стало не по себе — было тяжело выдерживать этот взгляд, который я не могла «прочитать».

Я отвернулась, и стала разглядывать зал. За соседним столиком снова раздался дружный мужской смех, но в моей голове он звучал словно из-за стены. Тоска крепко обняла меня. Эти веселые люди за соседними столиками раздражали меня.

— Давай пройдемся? Если ты не устала, — предложил Евгений, словно прочитав мои мысли.

— С удовольствием.

Я обрадовалась возможности уйти отсюда. Женя подозвал официанта, чтобы расплатиться.

— Я на улице тебя подожду, — поднялась я из-за стола.

— Хорошо, — Женя тоже встал и помог мне надеть пальто.

Я вышла из бара и поёжилась от холодного воздуха. Несмотря на позднее время, на Арбате было многолюдно. Я отошла в сторону и стала смотреть на проходящих мимо людей. В какой-то момент они слились в единую массу, где уже не возможно было различить ни лиц, ни силуэтов. Так мой мозг пытался заставить меня отключиться от грустных мыслей. Он просто вырвал меня из действительности, в которой я была одинокой женщиной с разбитым сердцем и израненной душой, которые невозможно ни склеить, ни вылечить.

— Юль, — раздался рядом голос Жени. — Ты не замерзла? Можем не гулять, если что — на его лице читалось сомнение.

— Все в порядке, не переживай, — успокоила я. — Куда пойдём?

Он пожал плечами — вид у него был почему-то забавный, отчего я непроизвольно улыбнулась.

— Направо? — спросил он у меня и тоже улыбнулся.

Я кивнула, взяла его под руку, и мы неспешным шагом отправились на прогулку по вечерней мартовской Москве. Я не очень хорошо ориентировалась в столице, поэтому, как только мы ушли с Арбата, перестала различать улицы и следить за нашим маршрутом, полностью доверившись своему спутнику.

— В Питере тоже холодно? — спросил меня Женя.

— Не просто холодно, а очень холодно. Ещё и снег с дождем, — вздохнула я. — Так что я приехала в Москву погреться.

— Странно, мне всегда везет с погодой, когда я в Питере бываю. Плохая погода от меня разбегается.

— Приезжай почаще, может и нам хорошая погода перепадет, — пошутила я.

— Приглашай, приеду, — судя по выражению лица Жени, он не шутил.

Я ничего не ответила, только поругала себя за то, что сначала говорю, а потом думаю. Нужно уже повзрослеть в конце концов и следить за словами.

— Ты часто в командировках бываешь? — решила я сменить тему.

— По мере необходимости. В этом году частенько приходилось уезжать.

— А я ненавижу командировки. И всегда стараюсь от них откреститься, если это возможно.

— Почему?

— Просто Питер люблю, дом, детей. Боюсь от них уезжать.

— Понятно. Ну мне в этом плане проще.

— Проще?

— Да. Во-первых, у меня особо выбора нет при моей работе. Куда отправят, туда и поеду. Иногда правильней самому на место выехать и все своими глазами увидеть, чем ждать доклады от других.

Женя замолчал.

— А во-вторых? — спросила я.

— А во-вторых, у меня нет семьи и детей. Меня никто не ждет и поэтому не страшно уезжать.

Я посмотрела на Евгения — в нем вдруг пропала легкость. Он шел, глядя себе под ноги и молчал.

Ну вот нужно быть такой глупой! Ведь всего несколько минут назад я ругала себя за то, что не умею держать язык за зубами. И вот снова задала вопрос, о котором тут же пожалела. Мне было стыдно, и я начала в голове прокручивать фразы, которыми можно было бы сгладить неловкий момент. Например, «У тебя еще все впереди» или «В сорок лет жизнь только начинается». Но вовремя прикусила язык и не наделала еще больших глупостей.

Женя продолжал молчать, я же держала его под руку и ругала себя за бестактность. В итоге, так увлеклась самокритикой, что не заметила, как мы вышли на набережную, а потом оказались в «Зарядье».

— Не замёрзла? — спросил меня Женя, наконец очнувшись от размышлений.

— Нет, — ответила я тихо.

— Тогда на смотровую? — он посмотрел на меня уже с улыбкой.

Я кивнула и облегченно выдохнула про себя. Ведь все это время я думала, что моя болтовня его обидела. Но либо я себя зря накручивала, либо Женя умел хорошо владеть своими эмоциями и смог спрятать обиду вглубь.

Мы вышли на смотровую. Я крутила головой по сторонам. Москва была нарядно подсвечна огнями. Кремль, Собор Василия Блаженного, высотка на Котельнической — все, куда дотягивался взгляд, выглядело празднично и торжественно. На мгновение у меня даже дух перехватило. Я подошла к ограждению, чтобы не мешать проходившим мимо и еще немного полюбоваться потрясающими видами.

— Здесь очень красиво, — сказала я Жене, который подошел и встал рядом. — Москва у меня еще с детства ассоциируется с праздником.

— Почему?

— Летом, когда я у бабушки в деревне отдыхала на каникулах, мы ездили сюда где-то раз в месяц. Основная цель была, конечно, запастись продуктами, которые у нас в деревне отсутствовали. Но, прежде чем совершить набег на магазины, мы всегда посещали Красную Площадь, ВДНХ и Детский Мир. И для моего детского сознания, каждый раз, это было словно волшебство. Особенно Детский Мир. Я могла бесконечно смотреть на часы с забавными фигурками. И еще знала, что мне обязательно купят что-то особенное, чего нет больше нигде.

— Забавно, — подхватил Женя, когда я замолчала, — а я в детстве никогда не был в Детском Мире, хоть и жил в Москве. Я вообще дальше своего района никуда не выбирался. Родители меня не возили никуда, а самому не за чем было.

— Я в Ленинграде тоже до определенного возраста мало какие достопримечательности вживую видела. Только в учебниках, да на открытках в книжном магазине. Это, наверное, свойственно всем местным жителям — куда торопиться, если вся жизнь впереди и успеешь еще все увидеть.

— Да, наверное, это так.

Резкий порыв ветра заставил меня чуть отступить от ограждения. В этот момент в меня врезалась энергичная и громкоголосая дама, желающая сфотографироваться на фоне Москва-реки. А я, по всей видимости, ей загораживала обзор. Женщину ничуть не смутило то, что, если бы не подхвативший меня Женя, я обязательно упала. Она продолжала громко давать указания своему спутнику, как лучше запечатлеть её на фото.

— Все нормально? — Женя заглянул мне в лицо.

— Да, — я подняла глаза на него и поняла, что он готов вступить в диалог с не очень воспитанной женщиной. А мне совершенно не хотелось портить такой чудесный вечер. Поэтому, я снова взяла его под руку и потащила за собой со словами:

— Очень красиво и очень многолюдно. Я это место оценила, а теперь предлагаю уйти отсюда.

Он только покачал головой и улыбнулся. Через час мы прощались в холле нашего с Олей отеля.

— Рад был увидеться, — сказал Женя.

— Я тоже.

— Я могу утром заехать и отвезти тебя на вокзал, — он смотрел на меня вопросительно.

— Спасибо, мы доберемся. Не переживай. Нам руководство трансфер организует, — соврала я на ходу.

Я была не слепая и заметила его интерес ко мне. Не как к знакомой, а как к женщине. Я бы соврала, если сказала, что мне не было приятно Женино внимание. Оно мне было приятно и поэтому, вечер оказался таким замечательным. Но одно дело пообщаться с мужчиной несколько часов, а другое — дать намек на продолжение общения.

А тогда я не понимала, имеет ли наша встреча шансы на продолжение. Нужно это мне или нет? Необходимо было переварить события сегодняшнего вечера. Поэтому я решила поставить этот вечер на паузу и дать время и себе, и Жене.

— Понял. Но если вдруг что, звони.

— Обязательно. Только у меня нет твоего номера, — я все-таки решила не рубить все концы.

— Диктуй свой, я тебе дозвон сделаю, — Женя открыл телефонную книгу в своем смартфоне и записал мой номер.

— Спокойной ночи, — сказала я, когда внесла его номер в свою телефонную книгу.

— Спокойной, — попрощался Женя и вышел на улицу.

Я поднялась в свой номер, который оказался пуст. Признаков того, что Оля возвращалась, я не заметила.

«Оля, дорогая, не забудь, что утром мы возвращаемся домой. Поезд тебя ждать не будет!» — отправила я сообщение, к которому прикрепила задумчивого колобка. В ответ получила улыбающийся смайлик и заверение в том, что она успеет.

За окном Москва все также светилась огнями. Но здесь, вдали от центра, они уже не были торжественными. Скорее они успокаивали и убаюкивали. Я посмотрела на дорогу, проходившую под окнами. Она была пуста. Ни пешеходов, ни машин.

«Вот и кончилась твоя командировка», — констатировала я. И от этого стало грустно. Как бы я не старалась, но от жизни сложно спрятаться. И сегодняшний вечер, несмотря на его скоротечность, посеял во мне крохотную надежду на то, что у меня еще есть шанс почувствовать себя женщиной.

Я легла на кровать, не раздеваясь. Лежала в темном номере и анализировала сегодняшний вечер. Он оставил в моей душе противоречивые чувства. Я была рада увидеть Евгения и провести с ним время. Моя запрятанная вглубь сознания внутренняя женщина, ненадолго расправила плечи. Но за моей спиной как тень возникали воспоминания о Паше. И Женя, сам того не подозревая, стал триггером для них.

«Когда же я научусь жить, не оглядываясь назад?» — задала я себе вопрос, который снова остался без ответа. Я понимала, что нельзя жить воспоминаниями. Иначе не заметишь, как жизнь пролетит и не останется даже того мига из прошлого, который ты бережно хранила в памяти. Но сколько не пробовала, я все равно упорно возвращалась к моей первой любви и ничего поделать с собой не могла.

После нашей последней встречи я окончательно поняла, что не испытываю к Паше тех чувств, которые были между нами в молодости и которые сжигали нас обоих. Я осознала, что у нас нет совместного будущего. Но, несмотря на это, я как завороженная возвращалась в те дни, где была счастлива, любила и была любимой. Мне казалось, что достаточно воспоминаний, чтобы заглушить боль от нерастраченных чувств и несказанных слов. Однако, каждый раз эти воспоминания вместо облегчения приносили еще большие страдания, опустошали меня с новой силой.

Я закрыла глаза, чтобы не позволить выкатиться подступившим слезам — нельзя омрачать этот день сожалением о прошлом.