Я все отдам за тебя

Глава 16

Следующие сорок восемь часов события развивались настолько стремительно, что я еле успевала за ними.

Сделав правильный выбор относительно Бинга, Анна стала похожа на заводной моторчик и увлекла за собой Расса. Было видно, что Хопкинс действительно по-настоящему влюблен в свою хорошенькую женушку и ему все равно, что там когда-то произошло, раз теперь она так счастлива. И он (как я сказала Гилу, едва у нас выпал шанс поболтать наедине) тоже начал склоняться к идее совместного проживания близнецов, если операция завершится благополучно. Однако Гил резко оборвал меня.

— Давай о настоящем думать, а будущее само о себе позаботится, — обнял он меня. — А то ты совсем свихнешься.

Я послушалась Гила, отчасти потому, что мне самой этого хотелось. И сконцентрировалась на настоящем.

Расс проявил себя радушным хозяином, снабдив нас с Гилом всем необходимым. О деньгах не волнуйтесь, отрезал он. Их у него завались. Как только Руди объявится, мы все вместе полетим в Англию, даже если ему придется самолет нанимать.

Руди нашелся только через сутки.

Стив ужасно обрадовался, услышав, что Хопкинсы капитулировали.

— Слава богу, что их доктор тоже дал свое согласие и заочно знаком с Риксон-Доддом — видно, наш пластический хирург и впрямь специалист мирового уровня. Он заверил Хопкинсов, что волноваться не о чем, раз Руди сам Риксон-Додд оперировать будет, так что этот вопрос решен.

Стив поздравил меня, однако порадовать ничем не смог — Бингу стало хуже.

— Быстрее везите этого близнеца сюда, — сказал он мне.

— О Стив, Стив! — Я была в таком отчаянии, что муж немного смягчился. Он не разговаривал так со мной с тех самых пор, как я вывалила на него всю правду.

— Успокойся, Крис, не паникуй. Положение пока не критическое, просто вторую пересадку надо как можно скорее делать, и теперь — только от близнеца. Не волнуйся ты так!

У меня запершило в горле.

— Стив, прошу тебя, не злись на меня слишком сильно. Как подумаю, что ты ненавидишь меня… — вырвалось у меня.

Связь ухудшилась, голос Стива наплывал на меня волнами. Мне даже показалось, что нас разъединили, но когда я снова услышала мужа, голос его звучал спокойно и по-дружески.

— Я не злюсь на тебя, Крис. Просто немного ошеломлен, вот и все.

— Стив, — всхлипнула я, — для нас ведь сейчас главное Бинг, правда?

— Правда. — Он помолчал и вроде бы как-то неохотно добавил: — Ты — просто чудо. Я должен поздравить тебя с победой.

«Слава богу», — подумала я после того, как положила трубку и немного пришла в себя. Я, конечно, не ждала от Стива любви и доверия, но, по крайней мере, он больше не злится на меня, а это уже прогресс…

Я рассказала об этом Гилу. Он искоса поглядел на меня, губы его скривились в саркастической улыбке. Я нутром почувствовала, что он, как и я, внезапно вспомнил тот случай в маленькой комнатке в Параджи.

— Ты невероятная женщина, — поймал он меня и поцеловал в голову. — И по-настоящему любишь этого своего мужа, я прав?

— Да, — спряталась я на его груди.

— Может, он еще оправится от удара, и все у вас будет хорошо. А я буду любить тебя всегда, моя маленькая дурочка. У тебя невообразимая сила воли.

Я рассмеялась и вытерла нос рукой, как уличный мальчишка.

Анна, узнав новости о состоянии Бинга, загорелась с новой силой. Всякий раз, когда звонил телефон, она опрометью кидалась к аппарату и хватала трубку в надежде, что на этот раз звонит Руди.

Нашелся он только на следующий вечер. Школьному учителю, который курировал поход, пришлось отмахать на автомобиле двадцать миль, чтобы позвонить в Бостон. Только за несколько часов до этого один из мальчишек включил транзистор и услышал имя Руди.

Трубку поднял Рассел, а мы трое — я, Анна и Гил, — словно приклеенные, стояли вокруг него, сияя улыбками.

— Слава богу, что вы получили это сообщение, мистер Вейлпоул. Да… прошу вас, немедленно отправьте Руди домой. Я не могу вам ничего объяснить. Просто скажите ему, что это очень срочно, и пошлите его назад… — Через некоторое время: — Конечно-конечно, я пришлю за ним вертолет, куда скажете. О'кей, я записываю. Конечно-конечно…

Расс дал отбой и повернул к нам раскрасневшееся, расплывшееся в улыбке лицо.

— Отлично, мальчишку нашли! Мистер Вейлпоул пошел нам навстречу. Я пошлю в горы вертолет. Они расположились в местечке под названием Делавейк, там есть большая площадка, вертолет легко сумеет приземлиться. Учитель пошлет Руди туда, а потом перезвонит и скажет, во сколько встречать его в аэропорту Кеннеди.

Гил поглядел мне в глаза, никогда еще я не ощущала подобного возбуждения. Мы с Анной снова обнялись.

«Еще каких-нибудь двадцать четыре часа — и Руди будет в Англии, — подумала я. — О Господь милосердный, спасибо тебе, благодарю тебя!»

Но когда Руди наконец приехал и Гил с Анной пошли встречать машину, я не смогла. У меня случился нервный припадок. Я побежала в главную гостиную и, спрятавшись за шторкой, наблюдала из окошка. Сначала из автомобиля вылез Расс, следом за ним — маленький мальчик.

Мы договорились, что по пути из аэропорта Расс расскажет Руди о его брате-близнеце. Интересно, как ребенок к этому отнесся?

Нам снова пришлось выдумывать подходящую историю (и опять под руководством Гила!) о том, что мать Руди родила двоих мальчиков, но, поскольку она была нищей вдовой и не смогла бы прокормить обоих, она позволила мне, ее лучшей подруге, усыновить одного.

История эта была недалека от истины, если не брать во внимание того факта, что нищей Анну можно было назвать лишь с большой натяжкой. Но выкладывать мальчику всю правду совершенно ни к чему, да и представлять его обожаемую мамочку в дурном свете тоже. Гил прав, незачем неоправданно ранить хрупкую человеческую душу, вываливая на нее никому не нужную голую правду. Стив сказал, что аналогичную историю он и Бингу рассказал, так что бремя вины и позора мне придется нести в одиночку.

Я чуть в обморок не свалилась, когда впервые увидала Руди. Ох уж эти близнецы! Игра природы! Из машины выпрыгнул Бинг. Бинг, с его непослушными светлыми волосами, очками и загорелым веснушчатым личиком. Его высокая крепкая фигура, худенькие ручки и смешливый рот.

У меня вырвался необычный звук: помесь всхлипа с истерическим смешком. Но речь Руди немного охладила меня и привела в чувство — хоть в этом они отличались. Голос более высокий, с сильным американским акцентом.

— Привет, мам, хей-а!

Он обхватил Анну и подставил щеку для поцелуя. (Прямо как Бинг — со смесью застенчивости и детского обожания.) Я отвернулась, не в силах наблюдать эту сцену. Руди был похож на Бинга до аварии. И так отличался от того, каким он стал сейчас.

Само собой, мне пришлось встретиться с мальчишкой лицом к лицу. Растроганная Анна сама подвела его ко мне.

— А вот и наш маленький, Крис, — сказала она.

— Эй, мам, что ты такое говоришь — «наш маленький»? — удивился Руди.

— Привет, — протянула я ему руку.

— Хей-а, — ответил он мне и протянул маленькую квадратную ладошку Бинга с грязными ногтями, по которым давно уже ножницы плакали. Я вспомнила, как обычно приговаривала в этом случае: «Напомни отстричь твои когти после ванной, сегодня же, милый».

— Он очень похож на… — начала Анна.

— О да, да, — оборвала ее я. — Одно лицо.

— Он уже знает о Бинге, — высморкалась в платочек Анна.

Я заглянула в ярко-голубые глаза Руди и вознесла Господу молитву, чтобы он вернул радость и сияние в глаза моего Бинга.

— Ну, Руди, спасибо, что так быстро прилетел. Извини, мы испортили тебе каникулы, — сказала я.

— Ничего вы не испортили, — рассмеялся он. — Папа говорит, что мы все вместе в Англию поедем, это же просто класс!

Я судорожно вдохнула.

— Значит… ты не против… дать свою кожу? — запинаясь, промямлила я.

— Конечно нет! Папа мне все объяснил. Сначала поболит немного, а потом пройдет. Мне на боль наплевать. У меня же брат-близнец появился! Мама говорит, он прям как я, такой же в точности. Думаю, здоровский парень.

Я не смогла сдержаться и обняла мальчишку. Он такой милый, веселый, жизнерадостный! Скоро, совсем скоро Бинг снова станет таким же… не будет лежать как мумия в белых обмотках, поправится.

— О, Руди, как здорово, что ты не отказался от пересадки. Тебе понравится твой брат, обещаю. Он классный парень.

— Могу поспорить, что так оно и есть, если он на меня похож, — улыбнулся он и подмигнул своей матери. — Послушай, мам, покажи мне то фото, про которое папа говорил.

Анна вопросительно поглядел на меня, я кивнула.

Жаль, конечно, расстраивать ребенка, но он должен быть готов к тому, что его ждет в больнице.

— Во, чудеса! — Улыбка на лице Руди сменилась безграничным удивлением. — Он и вправду прям как я. Да уж! — Малыш раздул щеки и почесал затылок.

Мальчик-китаец принес напитки, включая кока-колу для Руди. «Он ее галлонами пьет», — сказала Анна. Я должна была догадаться. Я могла бы перечислить все, что любит Руди, и наверняка оказалась бы недалека от истины.

Вскоре к нам присоединился и Расс Хопкинс. Увидев фото в руках мальчика, папаша забеспокоился.

— Ты же не испугаешься этой операции, Руди? — задал он идиотский вопрос.

— Чтобы Руди да испугался такой пустяковой процедуры! Вот уж нет! — поспешно вставила я.

— Вы правы! — гордо заявил мальчик. Он снова поглядел на снимок и покачал головой. — Мой близнец! Надо же, какой сюрприз. Вид у него и впрямь больной. Он же не умрет, мэм? — повернулся он ко мне, на личике его отразилась тревога.

Между ними уже протянулась та невидимая ниточка, которая, как говорят, связывает близнецов. Брат торопился помочь своему брату, прямо перед нами зарождалась новая любовь. Как трогательно. Интересно, Анне не стыдно? Она бегала по дому, суетилась вокруг Руди, отдавала команды Рассу, строила планы.

— Наш английский врач — знаменитый на весь мир пластический хирург, Руди, и он убежден — если ты дашь Бингу свою кожу, твой брат выживет. Это просто чудо, ты со мной согласен?

— Ясное дело! — Руди горел энтузиазмом.

«Он — обычный нормальный ребенок, — пришло мне в голову. — Жизнерадостный экстраверт, не копается в своих эмоциях, радуется всему необычному, неожиданному».

Руди был готов хоть сейчас отправиться в Англию и лечь на операционный стол. Я гордилась им. И Анна с Рассом наверняка тоже, несмотря на то что мысль о предстоящей пересадке кожи вовсе не радовала их сердца. Руди закидал меня вопросами о Бинге: чем он любит заниматься, хороший ли он спортсмен, умет ли плавать, кататься на велосипеде, стрелять… и я отвечала ему. У меня стало тепло на сердце при виде того, как малыш реагирует на мой рассказ о Бинге. Вкусы у них почти во всем совпадали. Руди засиял от радости, когда услышал, что Бинг вышел победителем по общим результатам чемпионата среди его параллели. И раздулся от гордости, узнав, что его брат забил все победные голы в футбольном матче.

— Да он — просто класс! — воскликнул Руди.

Я с трудом сдерживала слезы.

По счастью, Руди не давал мне опомниться, выискивая все новые и новые темы. Расспросил про катастрофу и, услыхав про то, как храбро повел себя Бинг в столь ужасных обстоятельствах, покраснел и смутился.

— Круто! — Голос Руди немного сел.

Я больше не могла перенести этого и вышла из комнаты.

Гил направился за мной.

— Ты всегда рядом, когда нужен мне, милый мой Гил, — прошептала я, хлюпнув носом.

— Успокойся, родная моя, — обнял он меня. — Все хорошо. Ты справилась.

— Только благодаря тебе.

— Чепуха. Я просто внес несколько предложений.

— Это ты все сделал, — привалилась я к нему, и он погладил меня по голове. — Я идиотка, правда?

— Это еще почему? Я ведь понимаю — горько видеть мальчика, который так похож на твоего собственного.

— Да я чуть на месте не скончалась, — призналась я. — Представляю, какой это был удар для Анны. И все же я так счастлива! Он поможет Бингу во всем. То есть я хочу сказать, когда они увидятся, у Бинга появится дополнительный стимул.

— Ты даже не представляешь, как я за тебя рад, милая.

Я обняла Гила. Мы стояли в саду, под защитой какого-то неизвестного мне дерева. Теплый солнечный воздух был напоен ароматом цветов, птицы пели. Какой чудесный день! И хотя сделать и пережить предстояло еще немало, а Бинг пока болен, большая часть пути уже пройдена, и в конце туннеля появился свет надежды.

— Я всю жизнь не устану благодарить тебя, — вздохнула я. — До самой смерти. Ты представить себе не можешь, что для меня сделал. Я же тебе никто, незнакомка из самолета. Мне никогда не расплатиться с тобой.

— Какая же ты мне незнакомка?! — осклабился Гил. — Мне приятно думать, что ты не забудешь меня, милая моя.

— Да разве такое забывается! Мне бы даже в голову не пришло лететь сюда и кидаться в атаку с фотографией наперевес. Гениальное решение! Мне ни за что бы без тебя не справиться, Гил.

— Драгоценная моя Крис, я счастлив, что все закончилось благополучно, — погладил он меня по спине. — Осталось только как можно скорее отвезти Руди в Англию.

— Анна сказала, что Расс пошел договариваться насчет билетов.

— У меня совсем другой рейс. Мне пора обратно в Геную, а то Марио разорвет меня на куски. — Гил заглянул мне в глаза.

Неожиданно я почувствовала, что мне ужасно не хочется с ним расставаться.

— Ты так мне помог… — завела я старую песню.

— Хватит уже хвалебных гимнов, милая моя. Если хочешь знать, я ужасный эгоист. Кроме твоего мальчика, тут еще и мои собственные чувства роль сыграли. Я влюбился в тебя.

Щеки мои заалели, я глаз не смела на него поднять.

— О, Гил… — прошептала я.

— О, Крис… — передразнил он, расхохотался и поцеловал меня в ладонь. — Сейчас не самое подходящее время для любовных признаний. Прости меня, милая. Наш роман подошел к концу, я это знаю. Я же понимаю, что ты любишь своего мужа.

Кивнув, я горестно повесила голову, припомнив отношение ко мне Стива. Да, я выполнила свою задачу, но умрет ли Бинг или останется жив, факт остается фактом — Стив может отказаться жить со мной.

Что касается Гила, я была невероятно благодарна ему, польщена и не могла не признавать его привлекательности. Если бы не Стив, кто знает, вполне возможно, я сумела бы полюбить его. Он один из самых замечательных и энергичных мужчин, которые попадались мне на пути. Но Стив был моим мужем и моей первой любовью, и я всегда думала, что последней. Вся моя жизнь заключена в моей семье, осевшей на ферме в Суссексе; Стив, Бинг и я — вот мой любовный треугольник.

Мысль о том, что Анна может отобрать у меня сына, словно ножом в сердце ударила.

— Ты чего так дрожишь, Крис? — услышала я голос Гила.

Мы вернулись в дом, оба серьезные и молчаливые.

— У нас уже есть билеты, — бросилась к нам Анна. — Завтра вылетаем в Лондон, друзья Расса помогли.

— Знаете, я тоже решил прокатиться с вами до Лондона, — сказал вдруг Гил. — Хочу повидаться с одним парнем, прежде чем вернуться в Италию.

— Супер! — Руди шумно лизнул леденец.

Бинг тоже частенько так делал, а потом лез обниматься с липкими руками. Я поблагодарила Анну, а сама подумала: еще один день пережить осталось.

Время, время… Неужели я уже никогда не смогу покойно поглядеть на часы без того, чтобы не вспомнить этот всепоглощающий страх: время летит, как бы не опоздать.

С разрешения Анны я пошла в библиотеку и оттуда позвонила в Англию Стиву.

— Бинг очень слаб, — мрачно сообщил он. — Врачи убеждают меня, что ситуация пока не критическая, но пересадку лучше сделать как можно скорее. Первая операция не слишком сильно помогла, меньше, чем они надеялись. Говорят, придется делать переливание крови.

— О господи! — вырвалось у меня. — Но теперь все будет хорошо. Мы нашли Руди и завтра утром вылетаем в Лондон.

— С близнецом? — обрадовался Стив.

— Да, с Руди. Здорово, Стив, правда?

— Снимаю перед тобой шляпу.

— Мы очень обязаны Гилфреду Барретту, это его заслуга, не моя. Я тебе потом подробности расскажу, слишком длинная история, но мы и вправду очень ему обязаны.

Стив пересказал мне новости из дома. Миссис Твист присматривала за хозяйством, Симкокс, как ни странно, хорошо справлялся с делами, бедняжка Винстон скучает, но кушать не отказывается. Все это звучало так странно здесь, в Бостоне, за тысячи миль от родной фермы.

— Стив, передай, пожалуйста, миссис Твист, пусть приготовит для Хопкинсов гостевую комнату. Руди может у Бинга в детской расположиться. Ей придется подать им завтрак. Они говорят, что хотели бы остановиться в Литл-Вич, если им там не понравится, то никогда не поздно в гостиницу съехать. Как только мы доберемся до дома, сразу же в больницу поедем.

— Буду с нетерпением ждать, — сказал Стив.

— Правда? — Сердце мое подпрыгнуло от радости. — Правда?

Ответа я не расслышала, связь ухудшилась. Хотя какого ответа я ждала? Не может же он изливать свою душу по телефону.

Я вернулась к остальным.

Ночь я пережила только благодаря чисто американскому пристрастию по поводу и без повода обращаться к докторам. Хопкинсы пригласили своего семейного врача проверить состояние Анны, и он прописал нам обоим снотворное.

Очнулась я только утром. Наступил новый день, такой важный для всех нас. Я приняла душ и спустилась в сад, где нашла Гила. Деревья стояли в золотистом тумане, добросовестный садовник уже поливал клумбы. Впереди ждал новый длинный жаркий денек.

Мне так хотелось снова вернуться в прохладную старушку Англию. Стив сказал, что у них дождик льет.

Гил подошел ко мне и покачал головой:

— Так ты до смерти себя изведешь. Не надо. Все устроится, вот увидишь.

— Это только в фильмах все хорошо кончается, — вздохнула я, — а в жизни…

— И в жизни — тоже, — расцеловал он меня в обе щеки. — Ты дорога мне больше, чем любая другая женщина, которая встречалась мне на пути.

— Да что ты, Гил! — вспыхнула я и попыталась рассмеяться.

— Неужели это тебя удивляет? Меня только одно останавливает: ты снова будешь мучиться угрызениями совести и не слишком обрадуешься моему приходу. Стив — счастливчик. Я уже не раз говорил тебе это.

Я ничего не ответила. Да, лестно, конечно, когда такой шикарный мужчина обращает на тебя внимание, но Гил прав — я не позволила бы ему остаться. Не могла. Лихорадка Параджи не должна повториться.

— Брось этот трагический вид, милая, — взъерошил он мне волосы. — Забудь мои слова. Не стоило мне расстраивать тебя.

Я была все в том же старом костюме, вид жалкий, усталый. Удивительно, что Гил Барретт испытывал ко мне что-то кроме жалости. Возможно, я тоже обладала своего рода магнетизмом, о существовании которого даже не подозревала, и могла так же, как Анна, завладеть любым мужчиной — только руку протяни. Может, мой магнетизм так же силен, как ее красота? Но сейчас явно не время и не место проверять эту теорию на практике.

Анна встретила меня при полном параде.

— Скоро я увижу своего мальчика, — заявила она. — Вчера вечером я сказала Рассу, что готова подарить любовь обоим своим сыновьям.

Я похолодела.

— Но, Анна, Бинг ведь мой сын!

— Не ты родила его, милая.

— Нет, — выдохнула я, почувствовав, как к горлу подступает дурнота. — Я его не рожала, но как только он оказался в моих руках, он стал моим, и ты сама сказала, что я могу отвезти его к Стиву и считать нашим ребенком. Целиком и полностью.

— Ладно, потом этот вопрос обсудим, — весело отмахнулась от меня Анна.

Я не знала, что и сказать. Я слишком хорошо знала свою подругу и прекрасно понимала — она что-то замышляет. Уж если она чего возжелала, то с пути ее никто не свернет. Вот сейчас она хочет Бинга.

Глупо, конечно, и мелодраматично, но я была готова прибить ее на месте. Да, я сама без устали повторяла ей, что она его мать; а слово — не воробей. Кроме того, я ни в чем не раскаивалась. Расстраивать Анну ни в коем случае нельзя. Это очень опасно, она такая странная. В любой момент может передумать и отказаться от поездки. Но как же жестоко с ее стороны все время тыкать меня носом в тот факт, что не я родила Бинга. В моем сердце больше не осталось ни тепла, ни привязанности к этой женщине, которая когда-то была мне лучшей подругой.

Всю дорогу до аэропорта и весь полет я молчала. Гил приглядывал за мной, заботился, но по мере приближения к Англии и он становился все тише и печальнее. Наверное, был расстроен предстоящей разлукой. Я знала, что тоже буду скучать.

Рассел Хопкинс, напротив, болтал без умолку, показывая Руди то одно, то другое.

Я исподволь наблюдала за мальчиком, и любовь уже прокралась в мое сердце, ведь он так похож на Бинга! Вот и Анна полюбит Бинга, почему бы и нет? Даже больше — он ведь действительно плоть от плоти ее.

«Какая разница, — повторяла я себе снова и снова. — Какая разница, лишь бы Бинг остался жив и поправился». Но пока еще он лежал на больничной койке.

«Господи, пусть все получится, не допусти, чтобы все наши усилия пропали даром. Дай ему сил продержаться до нашего приезда», — молила я.

И еще:

«Прошу тебя, милый мой Боженька, не позволь Анне отобрать его у меня, если он выживет».