Я знаю (СИ)

Глава 1

Я провела рукой по волосам, безуспешно пытаясь их пригладить. Ни в какую! Храбрая сердцем, ни дать-ни взять. Аж захныкала.

— Настя, успокойся, — Вита ещё лежала в кровати с закрытыми глазами, хотя её шесть будильников уже прозвенели, осталось четыре. — Твои волосы — чудо! Твои веснушки — чудо! Сейчас матушка-природа обидится на тебя за такое отношение…

Продолжила что-то бубнеть. Я не слушала. Наш не сказать, чтобы ежедневный ритуал, но раз в месяц такое случалось. Я страдала перед зеркалом, взирая на необъятные рыжие кудри и на мерзкие веснушки на носу и щеках, а Вита, не уставая, успокаивала меня. Как? Как в здравом уме такое может нравится?

Посмотрела на снова спящую подругу. Вот уже кому повезло по жизни: чёрные, как смоль, брови, волосы и ресницы. Почистила зубы, расчесалась и пошла на пары. Идеальная внешность. Не то, что это в зеркале, пугало огородное…

Снова заныла одновременно с будильником соседки.

Та, наконец, разлупила глаза, уселась, зевнула. Зло посмотрела на меня.

— Если выйду из ванны, а ты тональник уже замажешь свои конопушечки, то я… — снова зевок, — … по жопе надаю. Нежно, но надаю.

Хмыкнула. При всей своей внешней напускной грубости Вита была очень хорошей подругой. Ещё раз осмотрела это безобразие и, тяжело вздохнув, взяла тюбик с тональным кремом.

Наш университет был совсем недалеко от общежития. И очень многие занятия за небольшими исключениями проходили в ней. Очень удобно.

Виту пришлось немного поторопить. Мне, как старосте группе, не то, чтобы полагалось прийти первой, но, как минимум, не опоздать. Подруга всю дорогу бубнела, предлагая всем миром собраться и ещё раз обсудить это глупое правило начинать рабочий день с восьми часов утра. Я только хихикала. На такое собрание однозначно бы сходила. Как минимум, посмотреть и послушать злющую Виту.

Ключи от аудитории потеряли. На кафедре носились, вызванивая лаборантов и вопрошая, кто последний их видел, трогал и тому подобное. Одногруппники использовали эту ситуацию в свою пользу: сейчас будет зачёт по практике, и всё недоученное планировалась доучиться за эти несчастные пятнадцать минут. Я тоже лениво листала ксерокопию своего конспекта. Заприметила, как Ангелина виновато поглядывает на меня. Она мой конспект и потеряла, благо, что успела сделать копии. Подбадривающе ей кивнула. Ведь страшного ничего не случилось.

Только Вита стояла возле кабинета с закрытыми глазами, прислонившись к стене. Я улыбнулась: как ни странно, всё знает, ведь целых полтора раза теорию прочитала. Она очень способная.

— Громова, чего смотришь на свою половинку? Учи, — слева послышался низкий приятный баритон. Сердце сразу забилось быстрее. Обладатель голоса чересчур приятной личностью не был. По крайней мере, вёл себя так.

Давид Алиев. Одногруппник.

Я осторожно повернула голову в его сторону. Облокотился на подоконник, сложив руки на груди, смотрит на меня, хищно улыбается, обнажая свои ровные белые зубы.

— Давид, ты что-то хотел? — спросила я, точно зная, что он ничего не хотел. Это продолжается уже три месяца с начала учебного года. Три года внимания не обращал, разве что глазищами синими своими иногда испепелял, а на четвёртом курсе вдруг вознамерился пообщаться. Ничего отвратительного он не говорил, но и много приятного в этом не было. Никакой конкретики. Но моё дурацкое сердечко при его появлении каждый раз начинало бешено стучать.

Глупая Настя.

Вита, если рядом находилась, всё время вызывающе спрашивала: "Алиев, опять девка не дала? Или не встал? Ну ты же медик, в конце-то концов, сходи в аптеку, купи себе ту Виагру, будет тебе счастье!" Но я не Вита. Спросила и снова уткнулась в свои заметки.

Но он уже переключился. Внимательно рассматривал мои волосы, закрученные в тугой пучок, из который уже торчал какой-то локон. Ненавижу эти мерзкие волосы, жизни с ними нет.

— Я сейчас понял, что никогда тебя с распущенными-то и не видел. Громова, чего же ты не подстрижёшься? Всё гульки крутишь? — он словил пальцем выпавшую прядь и накрутил на палец возле шеи.

По ней побежали мурашки. Испугавшись реакции своего тела, я сразу дёрнулась в другую сторону от него. Он отпустил волосы.

— Потому что я на дядю Фёдора тогда похожа, — пробормотала я. — Тебе что-то нужно? Конспект?

Алиев заметно разозлился и ещё больше нахмурился.

— Сдался мне твой конспект, Громова, — и замолчал.

Что к чему? Вот что ему надо? Иногда мне кажется, что он специально хочет быть хуже, чем он есть. Но себя узнать Давид не даст, да, честно говоря, с таким отношением и не очень-то хотелось. Хотя кому я вру? Хотелось.

Давид Алиев.

Типичный плохой мальчик. На первом курсе только слепая бы его не заметила. Такой недоступный. Очевидно, что богатый. Но я себе не разрешила ничего про него узнавать. Знала только то, что видела и слышала.

Что он старше меня и моих одногруппников на года два-три, а его отец известный нейрохирург. Что он очень эрудированный, и иной раз, не зная элементарного ответа на тестовое задание, решает практические задачи даже быстрее моей подруги Виты. Хорошо играет в футбол, постоянно участвуя в соревнованиях от университета. Что он по-своему красивый. Для меня, по крайней мере. Честный. До жути. На вопрос преподавателя "Почему не был на занятии во вторник?" легко может последовать ответ "Потому что не хотел приходить". Обмануть, что проспал или собака рожала? Это не про Алиева. Потом без проблем отработать пропуск, не пользуясь связями отца с ректором? Вот это про Давида.

Ещё я знала то, что видеть и слышать не хотела. На него совсем не вешаются девушки, нет. Потому что все, знают, кто имеет на Алиева виды.

Ника Азарова. Староста параллельного потока.

У него есть или были какие-то отношения с ней, по крайней мере, их часто видно вместе. Под стать ему. Умная, красивая, высокая. Не рыжая. Всегда одетая с иголочки. С идеально выпрямленной спиной и неизменно на высоченных каблуках гордо вышагивает по коридорам университета, как Кэрри Брэдшоу по Пятой авеню.

Они шикарно смотрятся вместе. Очень красивая пара.

В сердце защемило.

— Чем ты сегодня вечером занимаешься? — вдруг небрежно спросил Алиев.

Я ошарашенно подняла глаза на Давида, уже не стесняясь на него смотреть. Он шутит, что ли? Ему правда интересно или это просто фраза, чтобы разговор поддержать?

Давид сощурил глаза, вглядываясь в меня, действительно ожидая ответ.

На языке вертелось: "А как же Ника?"

Она вообще знает, что Давид тут моими делами интересуется?

Растерянно огляделась.

Вита, как почувствовала: открыла глаза, быстро нашла меня взглядом и направилась к нам. Я облегчённо выдохнула. Давид заметил и разозлился ещё больше.

— Твою мать, Громова, что с тобой не так? Как амёба. Пошли ты меня в жопу, если так хочешь… — договорить он не успел.

— Алиев, миленький! — заорала Вита на весь коридор, тыкая пальцем в окно. — Тебя парковаться научить? Кто ж так свои сраные красные мерсы ставит, аж на три полосы?

Давид оскалился.

— А ты завидуешь, Белинская?

— Чему завидовать, дорогой? Деньгам? Счастье и мозги на них не купишь, уж тебе бы про это не знать, — вмиг вызверилась Вита.

Алиев только усмехнулся. Вита завидовала. Уверена, что он это видел и понимал: всегда держащая себя в руках подруга при разговоре о достатке так резко реагировала. На первом курсе я могла только догадываться о материальном положении Виты и её семьи. Потом, когда мы уже окончательно подружились, тогда она мне про свои детство и юность рассказывала. Но я уверена, далеко не всё. Берегла, как она говорила, мои нежные чувства. Защитница моя.

Давид удивил, когда резко сменил тему.

— Чего из кофейни уволилась?

На душе отчего-то заскребли кошки. Вита действительно недолго работала баристкой в кофейне возле центральной площади, и он откуда-то это знал. Неужели наводил справки? Интересовался ею? В это легко поверить: такой девушкой, как Вита, любой на раз-два заинтересуется. Вот поэтому на неё и обратил внимание управляющий заведением с недвусмысленным предложением.

— Кофе разлюбила, да и вообще не твоё дело, Алиев, — горько усмехнулась Вита.

— Отец сказал, что ближе к Новому году или после отделение пластической хирургии расширяют, застолби себе там место, работница года, — с напускным равнодушием протянул Давид.

— Хм, — Вита удивлённого округлила глаза, — спасибо за информацию.

Давид быстро кивнул. Понял он это или нет, тот действительно помог Вите. Многие студенты мечтают о такой практике, за которую ты получишь не только плюсы от преподавателей перед грядущими экзаменами, но и какие-никакие деньги. Определённо, одногруппник сделал это намеренно. Меня взяла гордость за Давида.

Но очарование момента быстро спало.

— Только там задницей своей не крути, а то и оттуда полетишь, — мерзко ощерился Давид.

Вита только хмыкнула. А потом, улыбаясь, добавила:

— А иди-ка ты в жопу, Алиев.

Вместо ответа тот повернулся ко мне, криво улыбнувшись:

— Смотри, как это делается. Легко и просто.

Я отвечать не собиралась, да и не успела бы. Лаборантка кафедры, позвякивая в руках ключами, бежала рядом с преподавателем, хихикая и рассказывая, как так приключилось, что ключ от 203 висел на месте 205. Иван Лаврентьевич явно был с ней не согласен. Я решила выбросить из головы мысли об Алиеве и сосредоточиться на предстоящем зачёте. Решить-то я решила, но выбросить, конечно же, не получилось. Тем более, когда я заходила в аудиторию, спиной чувствовала на себе взгляд. Вероятно, синих глаз. Либо я себе это всё с какой-то глупой надеждой придумала.

Зачёт сдали, к сожалению, не все.

— Вот где справедливость? — практически плакала Ангелина уже в коридоре. — Я же правда готовилась. До двух ночи сидела. Хотела на этих выходных домой съездить…

— Правда-правда, учила, — кивала Лиза. Сильно расстроенной она не выглядела, потому что сама сдала. Но за подругу переживала. — Алиев один раз прочитал и сдал, — и вдруг вовсе зло выдала: — Придурок.

Я в недоумении подняла глаза. Он, может, вообще ни разу и не прочитал. Какая разница. Ведь билет он знал хорошо. Я слушала, опустив глаза в парту. Очень чётко и по делу отвечал. Впрочем, как и всегда. Вита тоже не сильно-то старалась вчера вечером, но ведь и она ответила прекрасно. Бред какой-то так судить. Я открыло было рот, чтобы мягко поспорить с Лизой, но Ангелина сама встряла.

— Да при чём тут Алиев? Билет дурацкий попался.

Лиза лишь пожала плечами. Лицо было такое, мол, сделала всё, что могла.

Мы направились в гардеробную.

Один большой плюс был в сегодняшнем зачёте: освободились мы рано и на улице было ещё светло. На крыльце по привычке собрались группой, оставшись ждать тех, кто тоже жил в общежитии. Почему-то после зачёта домой мы всегда добирались вместе.

Красный Mersedes выделялся на парковке. Вита напридумывала: Давид хорошо припарковался. Я быстро вгляделась и сразу отвела взгляд, на всякий случай. Но водительское сиденье было пустым. А это значит…

Я быстро обошла одногруппников и спустилась по лестнице вниз.

— Побегу, ребята. Мне срочно надо… — врать я не умела. Просто замялась и, наверняка, покраснела. Мне просто срочно надо убежать, потому что встречаться лицом к лицу с Давидом Алиевым мне не хотелось.

Вита, ничего не говоря, просто спустилась по лестнице вслед за мной.

Когда мы уже прошли приличное расстояние от университета, я разрешила себе обернуться. Одногруппники стояли на крыльце, видимо, ещё кого-то ожидая. Но не это заставило меня быстро отвести взгляд. Возле своей красной машины стоял Давид, не спеша садиться внутрь. Я не видела, куда именно он смотрел, но мне почему-то казалось, что на меня.

Глава 2

Меня разбудил будильник подруги. Я зло накрылась с головой, приготовившись к стандартным извинениям: Вите кровь из носа нужны эти утренние пробежки в выходные дни. Спустя несколько секунд поняла, что никакой это не будильник, и уж, тем более, не подруги. Звонил мой телефон.

И вообще ещё не утро. Самый настоящий вечер. Просто я рано отключилась из-за того, что вчера до полуночи готовилась к сегодняшнему зачёту.

Виты в комнате не было.

Номер был незнакомый.

— Да, — хриплым после сна голосом ответила я.

В трубке послышалось только шуршание. Я прочистила горло.

— Алло, слушаю вас.

— Настя?

Внутри всё похолодело. Это был Алиев.

— На-а-астя, — протянул он.

Я сразу поняла, что парень пьян.

— Давид?

— Как я люблю, когда ты называешь меня по имени, — хрипло выдохнул он.

У меня задрожали руки. Любит он что? Может, он меня перепутал с другой Настей?

— Это Настя Громова, староста твоя. Что ты хочешь? — на всякий случай представилась я.

— Моя? Нет, не моя, — он будто не говорил, а пел, растягивая все гласные. Усмехнулся.

Я промолчала.

— Что я хочу, Громова? Хороший вопрос. Что я хочу? — он вздохнул и выдохнул.

— Давид, ты, кажется… не в себе. Ложись спать?..

— Я люблю спать. Вижу тебя во сне, — парень как-то горько рассмеялся. — Там ты меня не боишься и не ненавидишь.

— Я тебя и наяву не ненавижу, — прошептала я, не понимая, что происходит.

— На-а-астя. Настенька. Нет. Ася. Можно буду звать тебя Ася?

Мне не очень нравилось такое переиначивание моего имени, но от Давида это звучало так… так правильно.

— Называй, — осторожно разрешила я.

— Ася. Ася, ты девственница?

— Давид, я кладу трубку.

— Стой! Я дурак.

Я промолчала. Что это за пьяный звонок? Видит меня во сне? Это шутки такие? Он понял, что я влюблена, и издевается?

О Боже, что? Влюблена?

Приложила руку ко горячему лбу и чуть не застонала.

Нашла в кого!

Ася! Боже! Настя!

— Давид, что ты хочешь от меня сейчас?

— Обещай, что дослушаешь до конца, — хрипло попросил он.

— Не могу обещать, — неуверенно сказала я.

— А ты обещай.

От волнения у меня задрожал голос:

— Ладно, обещаю.

Ладони вспотели.

— Знаешь, что я хочу сделать, Громова? — звон стекла и шум от глотка. — Хочу распустить твой пучок на голове, намотать твои волосы на кулак, потянуть голову вниз, поставить засос на твоей шее…

В одно мгновение. Это случилось в одно мгновение. Моё тело отозвалось. Я возбудилась. Закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание, а он продолжал.

— …потом задрать твой халат повыше, стянуть с тебя трусы и трахнуть тебя прямо на парте в аудитории. Оценишь такое, а, Ася? Из головы не выходишь, Ася. Невозможно. Скажи мне, Ася, — снова звон стекла, — у тебя светло-розовые соски?

Я только сглотнула и нервно поёрзала на кровати. Он угадал. Рука вдруг сама поднялась и коснулась груди. Соски нестерпимо заныли. Отдёрнула пальцы, будто ошпарилась.

— Не ответишь. Уверен, что светло-розовые. У рыжих всегда такие. Была у меня однажды рыжая. Правда сиськи побольше, чем у тебя…

Меня как холодной водой облили. Что я слушаю? Зачем я это слушаю?

— Алиев, ты закончил? — со всей возможной злобой в голосе спросила я. Он хохотнул. Я прикрыла глаза: — Давид, спрашиваю, у тебя всё?

Зачем-то ждала его ответ.

— Знаешь, Ася, других трахаю, а представляю тебя.

Это была последняя капля.

— Ложись спать, Давид, и больше не звони. И знаешь что? Иди ты…! — выкрикнула я, отключаясь.

Отбросила телефон. Снова схватила его и отключила. Подлетела к шкафу, схватила полотенце и быстро полетела в душ. В холодный душ. Я даже понятия не имела, что внизу живота может пульсировать так сильно.

Что ты со мной делаешь, Давид?

И зачем?

Глава 3

На следующее утро я места себе не находила после этого странного звонка.

Легкомысленно надеялась, что Давид перезвонит, чтобы извиниться, например, или хотя бы напишет простенькое "Привет" в WhatsApp.

Если звонил, значит, есть у него мой номер. А, значит… Он интересовался мной?

Глупое сердечко от этой мысли забилось сильнее. Глупое, глупое сердечко!

Наверняка, он даже не помнил, что говорил. Или вообще то, что звонил.

Но неужели это правда? Неужели он думает обо мне?

А как же Ника? Представляю тебя, когда других… Неужели она из тех его девушек..? Как это пошло, непривычно.

Меня не растили монашкой и не пророчили мне будущее тридцатилетней девственницы, но кое-какие представления о своём будущем у меня имелись. Передо мной всегда был пример моих родителей, нежно и романтично влюблённых по сей день. Да, есть одна вещь, которую в нашей семье не обсуждали, но, судя по всему, это никому не приносило дискомфорта, а, значит, нечего ворошить прошлое.

У меня не было парней. И дело было не в строгих родителях или плохих мальчиках. Просто так сложилось. Школа с золотой медалью, поступление в медицинский, непростая учёба. Я бы, может, и думала, что со мной что-то не так, но моей лучшей и самой близкой подругой была Вита, которая находилась в такой же ситуации, даже не смотря на то, какой красоткой она была.

Три года я не разрешала себе думать про Давида, а вчера вдруг призналась себе, что влюблена. Что это? Неужели это и есть любовь? Когда ёкает сердце при его появлении в аудитории. Или распирает гордость, когда он единственный из всей группы своим чуть хриплым и низким голосом верно отвечает на вопрос преподавателя. Или пересыхает в горле, когда я вдруг нечаянно попадаю в плен его синих глаз. Или по спине бежит табун мурашек, когда он накручивает на палец локон моих волос.

Я бы и дальше сходила с ума, если бы не вдруг набравшая Вита, которая сообщила, что едет оперироваться в больницу скорой помощи с аппендицитом. Тревога за подругу пересилила мысли о Давиде.

В понедельник начиналась практика по педиатрии. Вита собиралась пропустить учебный день благодаря больничному. Даже проснулась, открыла один глаз и довольно помахала ручкой на прощание.

Шла я в учебный корпус как на плаху. Как себя вести при встрече с Алиевым, я не знала. Просто понятия не имела. Вите ничего не рассказала, потому что сама в себе разобраться не могла. Подруга, вероятно, спросила бы, что я к Давиду чувствую. А я и сама ответить себе не могу.

Но парня на занятии не было. Я выдохнула.

И во вторник. А после в среду. Идеальным студентом Алиев не был, но пары, особенно, практику всегда посещал, пусть и с очень кислой миной. Как ответственная староста, я должна была позвонить студенту и узнать причину пропусков? Да, должна была, но не стала. Трусиха.

В четверг он пришёл. Даже не опоздал.

Исподлобья я наблюдала за ним. Алиев всегда садился на вторую парту с левого края, и со своей третьей в центре я могла практически незаметно рассматривать его. Его широкую прямую спину, аккуратно выбритый затылок, короткие и на вид острые как иголки чёрные волосы…

Давид резко повернул голову вправо.

Я быстро перевела взгляд на дремавшую на парте Виту, до этого успешно выспавшуюся в метро. "Эта педиатрия в жопе мира!" — бессмысленно ругалась подруга, прикладывая мою голову на своё плечо. Поспать я не поспала, отдохнула, а вот Вита смешно сопела на весь вагон. Вот про это и думать. И не в коем случае не поднимать глаза.

На перерыве Елена Викторовна вдруг попросила меня задержаться. Кажется, моё посещение в столовую отменяется. Надеюсь, задерживается.

— Я принесу тебе что-нибудь. Чай? Крендель с сахаром? — предложила Вита.

— Давай сок. И крендель с сахаром, — улыбаясь, согласилась я.

Подруга кивнула, смерила преподавательницу педиатрии недовольным взглядом и ушла.

— Настя, — вкрадчиво начала Елена Викторовна, когда все ушли из кабинета, — ты Алиеву в журнале все пропущенные убери. Мы с ним договорились.

Я растерянно на неё посмотрела. Мне несложно. Но на Давида это вообще непохоже. Пользуется положением?

— Хорошо. Что-то ещё?

— Нет, всё, — нервно улыбнулась преподавательница.

И отлично. Успею в столовую со всеми.

В коридоре возле окна стоял Давид.

— Настя? — посмотрел на меня вопросительно.

— Мне Елена Викторовна сказала. Не переживай, всё в порядке, — осторожно сказала я.

Честно, было ощущение, что Давид как раз-таки не переживает. А вот преподавательница педиатрии очень даже.

— Да похер. Это она через меня хочет к моему отцу подобраться. Я бы отработал.

Подходить к нему я не спешила. Давид подошёл сам.

— А почему тебя не было? — вдруг спросила я.

— А тебе правда это интересно? — в ответ удивился одногруппник.

"Да, а ещё мне интересно, почему ты названивал мне с такими вопросами и теперь ведёшь себя, будто ничего не случилось", — подумала я. Или, может, просто не помнит?

— Ясно, — нахмурился Давид. Видимо, по-своему воспринял моё молчание. Переубедить его я не успела. — У меня есть кое-что для тебя.

И достал из кармана халата чёрный непрозрачный пакет.

— Кое-что для меня? — я удивлённо посмотрела на его ладонь.

— Держи.

Я осторожна взяла в руки, как оказалось, коробочку.

— Потом откроешь, ок? Пойдём в столовую, успеешь, — Давид сделал шаг в сторону и приглашающе посмотрел на меня.

Я настороженно кивнула.

Всю дорогу в столовую мы молчали. Я старалась идти быстрее, смущённо перебирая в руках небольшой чёрный пакет. Ведь пообещала потом открыть. А ещё Давид шёл в столовую. Никогда его там не видела. Это меня ставило чуть ли не в больший тупик, чем только что врученная мне коробочка.

Вся моя группа вперемежку с другими студентами стояла в очереди. Вита находилась в начале и помахала мне рукой. Я смущённо улыбнулась и встала в самый конец. Подруга закатила глаза и, потоптавшись на месте, подошла ко мне.

— Серьёзно? Не, ну ты серьёзно? — цокнула Вита. Горестно вздохнула. — Что там Викторовна хотела?

— Да так. Кое-какие мелочи по оформлению дневника, — мне почему-то не захотелось рассказывать подруге правду. И я была уверена в словах Давида. Он бы отработал занятия. Он всегда отрабатывал.

Расплатившись за еду и напитки, мы направились к одногруппницам, которые уже присели у окна.

— Бр-р-р, на улице просто жесть, — поёжившись, Василиса кивнула на улицу.

— Ты лучше посмотри, кто к нам пожаловал, — Ангелина, напротив, кивнула на стоявшего возле другого окна Давида. Тот даже в очередь не встал. Просто остановился возле подоконника, втыкнувшись в телефон. Я не то, чтобы наблюдала, просто было скучно в очереди стоять.

— Может, у него здесь свидание с Азаровой? — предположила Лиза.

— Ты прикалываешься? Думаешь, им не хватает острых ощущений? В столовой встречаться…

— Тогда что он тут делает?

— Я вообще слышала, что они не встречаются, — влезла Василиса.

Я навострила уши ещё больше.

— Бре-ед, — протянула Лиза, — такие богатые семейки точно породнятся. Мать Азаровой та ещё грымза, мало ей частных клиник, блять. Она в Алиевых прочно вцепилась…

Мне стало неприятно. Признаюсь, пусть это и неправильно, и некрасиво, но слушать предположения о том, встречаются ли Давид с Никой мне хотелось, а выслушивать сплетни и какие-то обвинения — нет, увольте. Я скосила глаза на Виту. Так, не скрывая презрения, уставилась на Лизу.

— Что? — припечатала Лиза, глядя на Виту.

— Ничего, — в тон ей ответила подруга.

— Да, Лиз, хватит, — вдруг сказала Ангелина, — ну типа, может, они и встречаются с подачи родителей. Пусть роднятся и клиники открывают, тебе-то что?

Лиза глаза закатила, но видно, что немного пристыдилась.

Василиса опять что-то сказала про погоду, и разговор потёк в другое русло.

Давид так и не поел.

Всю последующую половину занятия и практику я чувствовала на себе его взгляд. Пыталась встать так, чтобы Давид не оказался у меня за спиной, но вот коридор, другая палата, и теперь синие глаза испепеляли мой затылок. Это было неестественно, странно и… приятно. Я не успела переложить коробочку из кармана халата в сумки. Или не захотела. И теперь она грела мой карман.

После занятия мы вышли на улицу и понуро отправились в сторону метро. Обе понимали, что спустимся вниз, когда на улице было ещё более-менее светло, а когда поднимемся — будет темень непроглядная. Это угнетало.

А ещё мне не терпелось вскрыть чёрный пакет, который отдал мне Давид.

Алиев появился неоткуда.

— Давайте подвезу, — просто сказал он.

Вита быстро перевела взгляд на меня и кивнула, мол, мне решать.

Тысячу раз я не хотела идти в его шикарную машину, но я знала, как Вита ненавидит подземку.

— Спасибо, Давид, будет здорово, — благодарно кивнула я.

Он без слов развернулся и отправился к своему красному Mersedes'у. Я в который раз подумала, что этот автомобиль ему не подходит. Да, идеален по статусу, но вот что-то не то. Какие-то детские понты, а Давид не выглядел тем, кто кичится деньгами.

— А чего красный мерс, Алиев? — вдруг спросила Вита, пока мы синхронно пристёгивались на задних сиденьях. — Чего не жёлтый ламборгини?

— Это мамина машина, — Давид словил мой взгляд в зеркале заднего вида. Я снова отвела глаза.

— У тебя что ли нет личной тачки?! — фальшиво удивилась подруга.

— Тачки нет, — как-то нечитаемо ответил Давид. Я перевела взгляд на Виту и покачала головой, мол, не лезь. Не наше дело. Вита меня поняла.

Алиев водил аккуратно.

Мы сидели точно так же, как на занятиях, разве, что Давид был гораздо ближе: можно протянуть руку и коснуться его затылка. Или нежно взъерошить ему волосы, нарушив его идеальную укладку. Или прижаться носом к шее, чтобы ещё лучше ощутить запах его туалетной воды, который и так витал в салоне его машины. А в ответ он, может быть, распустит мои волосы, намотает их на свой кулак, потянет голову вниз и поставит засос на шее.

Я помнила его слова. Каждое сказанное им в тот телефонный разговор. И сейчас зачем-то прокручивала их в голове. Реакция тела не заставила себя ждать. Я откинулась назад и начала ёрзать до этого момента на удобном кожаном сиденье. Зачем? Зачем я про это вспомнила?

Давид снова словил мой взгляд в зеркале заднего вида. И на это раз я не смогла отвести глаза. Он просто не отпускал. Как гром среди ясного неба, я вдруг поняла, что он знает, про что я сейчас думаю. Знает, чего я хочу. Точнее, кого. Щёки запылали. Давид продолжал смотреть мне прямо в душу.

Он всё помнит!

Он помнит, что звонил и что говорил!

— Алиев, зелёный! — Вита пихнула спинку водительского сиденья. — Что с тобой сегодня? Я думала, прокатимся с ветерком, а тащишься, как черепаха.

Машина тронулась.

От греха подальше я закрыла глаза. И до самого общежития их не открывала.

Глава 4

— Спасибо, что подвёз, — поблагодарила Вита, открывая двери, — но водитель ты так себе, — добавила подруга и практически вылезла из машины.

— Настя, подожди, — вдруг остановил меня Давид. Слова моей благодарности застряли в горле, а подруга нахмурилась. Алиев разозлился: — Иди, Белинская, не съем я её. Нам нужно обсудить мои прогулы и отработки.

Вита повернулась ко мне, оценила моё душевное состояние, кивнула и вышла из машины. Но осталась стоять на крыльце общежития. Я улыбнулась. Такая моя защитница.

— Мне чтобы с тобой поговорить, нужно разрешение у этого Цербера спрашивать? — одногруппнику эта ситуация смешной не казалась.

— Ты что-то мне хотел сказать, Давид? — неуверенно спросила я, зная, что не про пропущенные занятия мы говорить будем.

— Да. Не про прогулы. Ты завтра свободна? Может, прогуляемся? — Алиев полностью развернулся ко мне. Я как можно сильнее вжалась в кожаное сиденье.

— Прогуляемся? Я почему-то думала…

— Что?

— Ты… — я стыдливо прокашлялась, — ты помнишь, что звонил мне?

— Да.

— А помнишь, что говорил? — спросила, хотя знала ответ.

— Помню.

— И… и ты не хочешь ничего сказать?

— Что сказать?

— Ну… Извиниться…

— Мне не за что извиняться. Я сказал тебе правду, — и тон такой грубый, будто я сейчас во всём виновата и просить прощения нужно мне.

Я удивлённо уставилась на него. Ни в коем случае я не ждала от Давида романтичности, но от таких вот высказываний без какого-либо уважения становилось не по себе.

— Извини, Давид. Не хочу с тобой я… вот так вот… гулять, — только и смогла выдавить я, надеясь на какое-нибудь адекватное продолжение разговора.

Но куда там.

— Окей, как хочешь. Тогда пока, — Давид отвернулся и завёл машину.

Я вышла из Mersedes'а, ничего не понимая.

Красный автомобиль резво стартанул с места и уже куда стремительнее помчался по стоянке перед общежитием. Я ошеломлённо вытаращилась вслед.

— Ну то есть может эта машина ехать больше сорока, — разочарованно протянула подруга, спустившись с крыльца вниз. Я лишь неопределённо пожала плечами. — Всё нормально?

Кивнула. Не было никакого желания рассказывать про всё происходившее.

Дурочка я, что ли? Думала, что Давид Алиев станет ухаживать как-то чуть более романтичнее. Понимаю, что сейчас новый век и изменённый формат у многих отношений, но "мне не за что извиняться, да, я помню, как рассказывал тебе, что трахаю других, а представляю тебя", и вот теперь такое спокойное "прогуляемся"?

Прогуляемся? Всё-таки я дурочка.

Я не планировала скрывать от подруги то, что мне отдал Давид, но Вита как раз исчезла в душе.

Ещё и скотчем заклеил.

Отложила ножницы, так как боялась повредить то, что находилось внутри. Алиев ни словом не намекнул на содержимое.

В руки выпала бирюзовая коробочка известного бренда. Осторожно открыла.

Браслет-цепочка из небольших звеньев. Безумно красивый. Изящный до невозможности.

Что это?

По какому поводу?

Завтра на зачёте поблагодарю. И вообще спрошу, что между нами происходит, пусть мне очень страшно услышать ответ.

Я очень любила педиатрию, но, готовясь к завтрашнему дню, не могла вникнуть даже в первый вопрос с подачи одного моего одногруппника.

Браслет я спрятала коробочку, коробочку — в пакет, пакет — в тумбочку. Вот бы так ситуация разрешилась.

Вместо того, чтобы перечитывать историю и задачи науки, я загуглила название бренда, открыла официальный сайт, затем вкладку "Браслеты", с легкостью нашла мне подаренный и сразу же выпала в осадок.

Это же сумасшедшие деньги! Это больше месячной, Боже, нет, полугодовалой, зарплаты моих родителей! Обоих!

Мне надо срочно его вернуть!

Конечно, совсем некрасиво с моей стороны было искать информацию про подарок, но как можно подарить мне ТАКОЙ браслет, ни словом не обмолвившисьф про его ценность… А если бы я его потеряла? Или выронила где-то? Я же в карман это чёрный пакетик засунула и два часа с ними бродила по отделению!

Не выдержав, я нашла телефон и быстро напечатала Давиду сообщение.

"Давид, спасибо тебе за подарок! Хотела лично поблагодарить, но, правда, не стоило."

Отправлено. Не прочитано.

С горем пополам прочитала половину вопросов, регулярно проверяя телефон.

Не прочитано.

Съела две булочки с маком и выпила литр ананасового сока.

Не прочитано.

Прочитала вторую половину вопросов.

Прочитано.

Сразу села ровно на кровати. В сети. Пишет…

"Завтра не приду на зачёт".

Я грустно уставилась в сообщение. Осмелев, напечатала в ответ.

"Почему?"

"Не твоё дело".

Как обухом по голове.

Глава 5

В субботу ещё с самого утра шёл ливень. То время, когда осень не успела закончиться, а зима ещё полностью не вступила в свои права. Жёлто-оранжево-красной красоты уже давно не было. Теперь она коричневой массой мокла в увеличивающихся лужах. Дождь я не то, чтобы любила, но предвкушение спрятаться от холодного промозглого мокрого ветра под тёпленький плед мне нравилось. И маме моей нравится. Папа на нас вечно, как на дурочек смотрел, когда дома довольные мы после дождя заворачивались в одеяло и заваривали себе огромные кружки чая, из которых мы даже половину не выпьем.

Предвкушение.

"Хирургические болезни" к занятию в понедельник совсем не шли. Я расстроенно посмотрела на большое ведёрко с заканчивающимся мороженым. И это съела я одна за час. Какой кошмар. Какая отвратительная у меня сила воли.

Давид в самом деле вчера не пришёл на зачёт. Елена Викторовна и словом не обмолвилась на этот счёт. Вся группа, разумеется, в общем чате группы это, как следует, обмусолила. Алиев себе никогда не позволял такого, чтобы вот практически пропустить целую неделю.

Но не моё это дело.

Рука потянулась к телефону. Социальные сети пестрили фотографиями и видео однокурсников. Да, сегодня же год со дня открытия клуба, в котором, в основном, студенты нашего университета и отдыхали. Я почему-то была уверена, что такое мероприятие ОН прогуливать не будет. Не будет же он субботним вечером торчать на подоконнике, как Вита, грустно вглядываясь в холодную темноту.

Не выдержала и ткнула в горящую иконку истории у одногруппницы.

Лиза снимала видео с танцующей на месте Ангелиной, которая призывно помахала рукой и отпила из трубочки какой-то коктейль, затем перевела камеру на танцпол. Мне потребовалась секунда, что увидеть у стойки его высокую фигуру в чёрной рубашке.

Сердце затрепыхалось. Вот зачем я это делаю? Зачем ищу встреч с ним?

Давид, видимо, хотел со мной увидеться, но, очевидно, что в четверг вечером резко перехотел.

Я перевела взгляд на Виту. Подругу от созерцания темноты за окном отвлекла клубная музыка, раздавшаяся из моего телефона. Она нахмурила брови:

— Что? Ты в "Хантер" хочешь сходить?

— Да, — вдруг ответила я. И умоляюще уставилась на Виту: — Сходишь со мной?

Одна я бы туда никогда не сунулась.

— Конечно! Доставай каблуки!

Мы рассмеялись. Хотя бы, потому что их у нас и не было.

Собирались мы всего ничего. Вита только расчесалась, а я ещё больше запудрила веснушки под недовольное сопение соседки.

— Настенька, — я сразу же с хмурым лицом повернулась к защитнице моей "рыжести", но та нарочито влюблённым взглядом осматривала меня всю так, что я сразу смутилась, — и куда подевались вчерашние шоколадки, расскажи мне, пожалуйста? Ведьма ты моя любимая, эх…

На мне были высокие облегающие чёрные джинсы и белый кроп-топ с длинным рукавами. С длинными рукавами, прикрывающими плечи с веснушками. А так, Вита была права, я очень худая. Хоть где-то мне повезло.

В ответ комплименты подруге стоило говорить осторожно. Свою красоту она благом не считала.

— Ты отлично выглядишь, — Вита в ответ кивнула.

Красавица, что и говорить.

— Слушай, во мы вырядились. Будто май на улице, — подруга хихикнула, поправив голенища ботфортов и пытаясь натянуть пониже короткое платье. — А где ты такой топик выцепила?

— Да уж, — я вытащила из шкафа верхнюю одежду, передавая подруге её пальто. — Может, такси вызовем?

— Вызываю. Топик, спрашиваю, где взяла?

— Где взяла, там уже нет, — я рассмеялась. — Да я уже не помню, Вита, правда.

Лёгкого настроения мне надолго не хватило. Во-первых, я очень редко бываю в клубах, а, во-вторых, я сегодня собираюсь переступить через себя, чтобы, наконец, выяснить у Давида, что между нами происходит. И происходит ли. Место, конечно, я выбрала не самое удачное, но было бы из чего выбирать. В университет мы решили нынче только по четвергам ходить.

Помахала головой. Откуда во мне столько гнева.

Когда мы уже подъезжали к Хантеру, я, как ненормальная, открывала страницы незнакомых людей в поисках тёмной фигуры среди танцующих людей.

— Насть? — Вита взяла меня за руку.

Я рассеянно улыбнулась ей в ответ.

— Что-то ты давно меня в приют не вытягивала к своим зверюшкам, съездим завтра?

— Давай, спасибо, Вита, — я легко сжала руку подругу в знак благодарности.

Очевидно, что моё состояние не осталось незамеченным.

Уже через полчаса мы с Витой зашли в клуб.

— Девочки, привет! — я улыбнулась веселящимся одногруппницам. Те в ответ помахали в ответ, а я притянула за руку подругу к их столу.

Музыка гремела. Танцующих людей уже было гораздо больше сидящих за столиками.

— Настя! Вот это нихрена себе! — прокричала Лиза и похлопала по сиденью диванчика рядом с собой. — Садись!

Я проследила за Витой, чтобы та никуда не убежала от меня. Та надменно всем кивнула и села с краю. Как настоящая королева.

— Выбралась, молодец! Уже подготовилась к "хирургии"? — я открыла было рот ответить, но Лиза уже продолжила. — Сестра двоюродная, — кивок на танцпол, — Катя, ты её не знаешь, на втором курсе сейчас. Она у меня реферат по микробиологии попросила, а у меня комп накрылся, у знакомых вот спрашиваю. Осталось что?

Я честно попыталась вспомнить. Но мысли скакали в другом направлении, а глаза искали среди мелькающих голов короткостриженую чёрную макушку…

— Вроде было, Лиза, посмотрю завтра. Напишу тебе.

— Супер, спасибо! Пей, — Лиза радостно схватила небольшую рюмку с голубым содержимым и поднесла к моим губам.

Я взяла напиток и осторожно отпила. Сладко.

— Настя, залпом! Ты сироп пьёшь, — рассмеялась Ангелина.

Сделала, как было сказано.

Скривилась. Потому что сладко уже не было. И запить было нечем. И даже закусить.

Вита, сложив руки на груди и медленно покачивая ногой, удивлённо посмотрела на меня. Знаю, на меня непохоже. Вот что делают всякие Давиды со всякими Асями. Настями.

В груди и в ногах сразу потеплело. Но ясность рассудка сохранялась. Хочу увидеть Давида и предложить нормально поговорить. Может, я осмелею немного с помощью алкоголя?

Принесли кальян.

Почему-то вспомнила, как в первый раз попробовала курить. Не кальян, а настоящие сигареты.

Однажды мама осторожно постучала и заглянула в мою комнату. Это был конец одиннадцатого класса, май. Как сейчас помню: лёжа на прохладном полу я читала про строение птиц.

— Занята, Настюш?

— Нет, что хотела?

— Ты мне честно скажи… — мама засмущалась, — ты пробовала курить?

Мне даже врать не нужно было.

— Нет, — я улыбнулась, — с чего бы такие вопросы?

— Хочешь попробовать?

Я резко вскинула голову, а потом и вовсе села. Мама предложила покурить!

— Прости, что ты предлагаешь? — аж смехом подавилась.

— Пока папы нет, давай попробуешь, хоть знать будешь, что такое. Вчера Васнецовы у нас были, так Игорь свои сигареты оставил.

Так вот нет.

Не тогда я попробовала в первый раз. Когда папа пришёл с работы, я ему сразу всё выложила, хохотали полвечера. Папа ещё смеялся, мол, видел, как мама в институте курит. Он сам не курил, но бегал за ней в курилку, потому что так сильно нравилась ему мама. Говорит, стоит такая вся деловая в компании, в затяг не умеет, а только в рот дым набирает, выпендрёжница. Мама ругалась на нас, но глаза смеялись. И мне так смешно было, и хорошо.

Да, тогда я так и не попробовала.

Одногруппницы выпили по ещё по стопке коктейлей, несколько раз затянулись кальяном и подскочили танцевать. Я ещё раз вглядывалась в танцующих. Давида не было видно. Я автоматически поднялась за ними.

— Вита, пойдёшь? — Василиса уже притоптывала на месте.

— Идите, посторожу, — кивнула подруга на сумочки девочек и удивлённо на меня уставилась.

Я ей только улыбнулась. Пока даже нечего и рассказать.

Вещей у меня не было. Ключ от комнаты в общежитии лежал в переднем кармане, а свой телефон я сначала попыталась всунуть Вите, но после передумала. Вдруг… мне кто-нибудь позвонит?

Одногруппницы уже унеслись на танцпол и, не стесняясь, растолкали себе местечко для манёвра и задвигались в такт музыки.

Вот и куда я пришла. Мало того, что танцевать не люблю на людях, но так пластично и ритмично, как у девочек, у меня точно не получится. Как корова на льду. Вот учиться я умею, хочу и люблю. Детей лечить хочу и люблю, но пока не очень умею. Но обязательно научусь. А пить коктейли и танцевать в толпе мне даже не нравится. Тут и учиться не стоит.

— Пойду в бар! — крикнула я девочкам. И показала направление рукой. Лиза кивнула, а Ангелина и Василиса даже не услышали.

Возле барной стойки был такой же ажиотаж. Быстро пробежалась взглядом по окружающим людям. Здесь я увидела его в первый раз. Смешно, будто бы он всё время меня тут ждал.

Вдруг какая-то девушка схватила два напитка, резко развернулась, чуть не опрокинув их на меня, быстро извинилась и убежала. Я шустренько встала на освободившееся место. В бармене я быстро узнала однокурсника с соседнего потока. Я так поняла, что заказы у него уже были и не один. Вот и хорошо, я как раз никуда не спешила.

Вскоре рядом со мной освободился барный стул, куда я и уселась, продолжая разглядывать и танцующих, и общающихся у барной стойки посетителей клуба. Может, Давид уже вообще ушёл? Предложил уже какой-то девушки прогуляться, та и согласилась. Не то, что…

— Вы что-то хотели? — я не сразу сообразила, что бармен обратился ко мне.

— Да… — замялась я, — можно, мохито. Безалкогольный.

Тот в ответ подмигнул и ловко подхватил стаканы. Я быстро вытянула смятую купюру из-под чехла телефона. Мама с укором бы на это дело посмотрела.

Кто-то аккуратно коснулся плеча: я резко развернулась.

Коленки затряслись.

Это был не Алиев. Какой-то парень с соседнего потока. Видела его пару раз, но имени его знала.

— Привет, рыженькая! — прокричал он. Он был слегка пьян.

Я нахмурилась.

— Я Настя. Привет.

Он кивнул, подтанцовывая. Я кинула взгляд на бармена, мысленно его подгоняя. Парень не приставал, но компания мне его была неприятна. Тем более, я искала другую.

— У тебя шикарные волосы! — не представившись, снова проорал он мне на ухо.

Я криво улыбнулась.

— Спасибо, — промычала я в ответ, на мой взгляд, сомнительному комплименту.

— Пойдём потанцуем? — парень осторожно взял меня за руку.

— Нет, — я аккуратно высвободила ладонь, — жду коктейль и пойду к девочкам, они ждут, — кивнула в сторону нашего столика. Пусть и помнила его месторасположение очень смутно.

— Я понял. Отшиваешь? — широко улыбнулся он. И руки поднял в обезоруживающем жесте, мол, не трогаю, если не хочешь.

— Нет, — в ответ на такую реакцию улыбнулась я, — тебя как зовут?

— Что? — он нагнулся ближе, не расслышав вопроса.

Тоже потянулась ближе к его уху, чтобы повторить, но не удержалась на кожаном барном стуле и начала быстро сползать вниз. Парень быстро схватил меня за талию, чтобы я не полетела вперёд.

Я смущённо улыбнулась и приподнялась на цыпочки. Парень был значительно выше меня. Прямо как…

— Спрашиваю, как зовут? — уже возле уха повторила вопрос.

— Игорь, — весело ответил мой новый знакомый, продолжая удерживать меня. Его руки как раз касались полосы голой кожи между джинсами и топом. Я поёжилась, намекая, чтобы он отпустил. Игорь оказался понятливым. — Ты тут одна?

Ответить парню я не успела. Его резко откинуло назад. Какой-то другой мужик в чёрной рубашке оттянул его и сразу нанёс удар в челюсть. Игорь сразу отлетел на пару метров и приземлился спиной на пол. Затем подлетевший парень схватил мой безалкогольный мохито и яростно разбил стакан о пол. Я вскрикнула, зажав рот руками.

Мне даже не надо было, чтобы человек в чёрном поворачивался ко мне лицом. Я узнала его даже по затылку.

И вот это уже был Алиев.

Глава 6

Шок отошёл быстро.

— Давид! Что… что ты делаешь?! — закричала я, попытавшись за плечо развернуть его к себе. Злой и в полном неадкавате, тот стоял, широко расставив ноги, и очень тяжело дышал. Несколько девушек и парней подлетели к лежащему на полу Игорю, который не двигался и не спешил вставать. Боже, неужели он его… Я дёрнулась, чтобы поближе его осмотреть и убедиться, что всё хорошо. Давид вырвал свою руку, схватил меня за локоть и сжал до ощутимой боли.

Музыку не выключили. Она продолжала дикими басами отдаваться в ушах. Вокруг нас расступились люди.

— Отпусти, — безуспешно пытаясь вырывать руку, прокричала я Давиду в лицо. Господи, какой же у него безумный взгляд. Я повернулась к ребятам после лежащего парня и уже обратилась к ним: — Что с ним? Всё хорошо?

Какая-то девушка в красном платье повернулась к нам и зло посмотрела на меня.

— Губу разбил, зубы вроде на месте, но непонятно. Полной рот крови, — а потом проорала кому-то в толпу: — Антон, Аля, вызывайте скорую!

Я в ужасе уставилась на неё.

— Уведи отсюда Алиева. Он сейчас снова кому-то всадит, — это уже мне.

Игорь лежал на полу, не открывая глаз. Увести Алиева? А за содеянное кто будет отвечать? Нельзя просто так подходить к людям и отправлять их в нокаут, потому что стрельнуло в голову. Даже если это Давид.

Алиев резко перестал стоять на месте и вдруг бросился к Игорю.

— Дружок твой, блявть, кто? — заорал Алиев на парня, прижав колено к его груди. Никто его остановить не успел. Кто-то завизжал. Девушка в красном мгновенно вскочила. Какой дружок? Что происходит?

Игорь, сплёвывая кровь, что-то промямлил в ответ.

— Громче, — сильно тряхнул парня за плечи.

Я прижала руки ко рту, снова впадая в шок, не в силах отвернуться или остановить это.

— Да вызовите вы ментов! — послышалось из толпы.

Нет, пожалуйста, только не это.

— Давид, — прошептала я. Никто меня, конечно, не услышал.

— Твою мать, уведи ты его отсюда! — снова обратилась ко мне девушка. — Его отец всё равно отмажет! Просто прекрати это! Где в этом клоповнике охрана?! — уже закричала она куда-то в сторону.

Я быстро подошла к Давиду, тронула его за плечо. Он в этом время что-то сквозь зубы говорил Игорю на ухо.

— Давид, — уже громче позвала я.

Парень повернулся ко мне. Без понятия, что он увидел в моих глазах, но вдруг резко подскочил, сильно схватил меня за локоть и потянул меня на выход.

Музыку, наконец, выключили.

— Отпусти меня, мне больно! — ни на что не надеясь, я другой рукой попыталась отцепить пальцы Давида.

Парень отпустил локоть. Положил руку мне на спину, ведя в сторону гардероба.

Быстро нашёл наши куртки, накинул мне на плечи мою. Я молча наблюдала за ним.

Держа в руках свой чёрный бомбер, Алиев, куда осторожнее взяв меня за руку, вывел меня на улицу. Шли мы довольно долго. Я, пока что, ничего не спрашивая, покорно шла за Давидом. Он вёл к своей машине.

Алиев открыл дверь со стороны пассажирского сиденья. Я повернулась к нему.

— Давид.

— Сядь в машину, — глухо ответил он.

— Давид… — я махнула рукой на клуб, — это всё ненормально…

— Сядь в машину, — уже куда-то громче повторил Алиев.

Я испуганно вжала голову в плечи.

— Прости… — он закрыл глаза и потёр переносицу, — садись, просто поговорим.

— Я не хочу никуда ехать.

— Я тебя никуда и не везу, просто сядь.

— Так что вообще произошло? Зачем ты ударил того парня? Это… — я проглотила ком в горле, — потому что он со мной разговаривал?..

— Просто сядь в машину! — прикрыв глаза, взревел парень.

Я села. Давид громко захлопнул за мной дверь.

Он быстро обошёл машину и сел на водительское сиденье. Взялся двумя руками за руль и наклонил голову.

— Извини. Не хотел кричать. И нет, это не потому, что он с тобой разговаривал.

Я молча отвернулась. На глаза начали наворачиваться дурацкие слёзы.

Отличная была идея приехать в клуб, найти Давида и с ним поговорить. На ура всё обсудили.

— Настя? — поднял голову парень.

— Иди перед Игорем извинись. Ты считаешь нормальным так на людей набрасываться?

— Что? Извиниться?.. — зло процедил Давид.

— Да! Может, ты не заметил, но ты парню губу разбил, — перебила я его.

— Ещё как заметил.

— Так что вообще произошло? — я пыталась максимально сдерживать себя в руках, хотя мне хотелось просто вопить от непонимания происходящего.

— Тебе правду, Громова?

— К-конечно.

— Пока этот тебя лапал, его дружок в твой коктейль какую-то херь сыпал. Имена обоих я знаю. С одним, — кивок в сторону "Хантера", — не будет проблем, а вот за другого придурка впишутся.

Я сначала замолчала в шоке.

— Что?.. Сыпал?..

— Сыпал.

— Ты врёшь.

Давид зло рассмеялся.

— Зачем это мне?

Я внимательно посмотрела на одногруппника. Действительно, не врёт.

— Ну… он же был такой нормальный, — залепетала я, — намекнула, что мне не нужна его компания, он сразу всё понял…

— Видел, как ты охеренно намекала. Ещё бы ближе прижалась. Только стояка парню не хватало.

Яростно замотала головой.

— Перестань!

Давид только цокнул языком.

— Меня хотели чем-то накачать? — неверяще прошептала я.

— Угу.

— Ты считаешь, что это какие-то… наркотики?

— Нет, блять, аскорбиновая кислота.

Глаза снова увлажнились.

Боже, чем бы это могло закончиться?

— Ты что, следил за мной? — спросила я, быстро вытирая пальцами всё-таки сбежавшую по щеке слезу.

— За тобой легко следить, — как-то невесело улыбнулся он, потом вгляделся в меня: — Ты что, ревёшь?

— Нет, — дрожавшими губами ответила я. Руки уже не успевали вытирать слёзы. Бежали и бежали.

— Настя… — как-то неуверенно начал Давид.

И всё. Как прорвало.

Уткнувшись лицом в руки, я заревела. Почувствовала руку Алиева на своём плече. Тот начал неуверенно меня по нему похлопывать. Я на секунду оторвала руки от лица, взглянула на Давида. Он в какой-то прострации смотрел на меня, видимо, ничего не соображая. Я не удержалась и нервно рассмеялась.

— У тебя есть салфетки? — всё-таки заставив себя успокоиться, спросила я.

Давид без слов протянул мне упаковку влажных.

Я благодарна кивнула, достала несколько штук и попыталась как можно тише в них высморкаться.

Мы находились далеко от клуба, но в темноте было прекрасно видно, как к нему заворачивает машина скорой помощи.

— Может, эти парни кому-то ещё подсыпали? — испугалась я.

— Вряд ли. Их бы здесь не было.

— Так, может, вызвать кого надо. Всё рассказать? Это же преступление. И, наверно, не в первый раз…

Давид молча постукивал пальцем по рулю.

— Давид?

— Угу, расскажем.

Я нервно заломила руки.

— Спасибо, что увидел. И помог, — вытянула ещё несколько салфеток и начала вытирать под глазами.

— Ага.

Давид снова нервно постучал по рулю, всё ещё настороженно разглядывая меня.

Плакать и сморкаться я перестала, в машине повисла тишина.

Зазвонил телефон Давида. Он глянул на дисплей и выругался.

— Вот сейчас и расскажем, — сказал мне. И после уже рявкнул уже в трубку. — Да. Я понял. Убежала. Нет! Нет!!! Сейчас буду.

Завершил вызов и бросил айфон на приборную панель.

Кто убежала? Я убежала?

— Отвезу тебя к себе, переночуешь у меня, ок? Мне нужно будет отъехать ненадолго, — парень устало протёр лицо руками. Завёл машину.

— Нет! Я с тобой! Кто тебе звонил? — спросила я, испуганно уставившись на телефон.

— Отец.

— А куда ты поедешь? Стой! Ты пил? — я схватила парня за плечо, будто это смогло бы его остановить.

Давид проследил за моей рукой. Я быстро убрала кисть.

— Ты думаешь, что я совсем конченый? Конечно, нет, — процедил Алиев. — Я в ОВД поеду. Папаша того, кто убежал, уже до моего дозвонился. Пока посидишь у меня.

Я ошеломлённо уставилась на него. Какой ОВД?

— Тебе что-то предъявят? — в ужасе спросила я.

Надо же, Настя, в клубе была такая уверенная, что каждый должен отвечать за свои поступки, а тут вдруг шок, что Алиева могут задержать.

— Нет, не предъявят. Настя, очнись. Надо ехать.

— Прости, я просто… — извилины, наконец, закрутились. — Давай я с тобой в ОВД поеду. Или сходим в клуб? Там, наверно, камеры должны быть, чтобы…

— Есть камеры, но записей не будет. Настя, просто подтверди, что едем, — процедил Давид.

— Ты сказала по телефону, что убежала. Это про меня? Я же не убежала? Давай я с тобой поеду, чтобы…

— Как же с тобой сложно-то, Настя-я, а! — проорал в руль Алиев. — Ни в какой ты ОВД не поедешь! Ко мне. Едем?

— Поехали, — осторожно кивнула я и отвернулась к окну.

И сейчас мне уже было плевать на то, что произошло в "Хантере".

Схватилась за ручку двери, когда Алиев резко выкрутил руль и выехал с парковки, сильно прижавшись спиной к тёплому сиденью.

Как будто ему неприятно со мной разговаривать. Как будто ненавистно находиться рядом со мной. Эти его слова по телефону, это его предложение прогуляться, это сообщение в ответ в WhatsApp, это всё сейчас происходящее… Я интересна Давиду, это очевидно, но это всё непохоже на ту добрую и спокойную любовь между моими родителями.

Это какой-то злой интерес.

Запах в машине обволакивал. Смешивался и парфюм Давида, и запах кожаных сидений, и ароматизатор. Я с силой заставила себя вырываться из этого комфорта.

— Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь, — неожиданно для себя сказала я.

— Мне не нравится, что ты меня не слушаешься, — в тон мне ответил Давид.

— Я и не должна тебя слушаться. Ты мне не отец. Ты мне никто, — зло и тихо добавила я. На глаза начали снова наворачиваться слёзы.

Даже сквозь рёв Mersedes'а было слышно, как Алиев скрипит зубами.

— Мне надо было стоять в сторонке, пока тебя обрабатывали?

— Я тебе не про это.

— А про что?

— Про всё, что между нами происходит, — я глубоко вздохнула. — Я вообще приехала в клуб с тобой поговорить.

Давид хмыкнул.

— Поговорила?

— Нет, не успела, — с нажимом сказала я.

— Так говори сейчас.

Я нервно сглотнула.

— Зачем ты подарил браслет?

Алиев быстро посмотрел на меня, поджав губы.

— Захотелось.

Отлично. Что я там ещё хотела выяснить? Давид сегодня красноречив, как никогда.

— Почему тебя не было на зачёте?

— Тебя серьёзно это сейчас интересует?

— Ты знаешь, что меня интересует.

— Так задавай прямые вопросы.

— Я… я тебе нравлюсь?

Снова быстрый взгляд в мою сторону.

— Да.

Сердце ухнуло вниз. Адреналин выбросился в кровь. И только что произошедшее в клубе стало давним и страшным сном.

Я нравлюсь Давиду Алиеву. Я спросила, он ответил.

— А как же Ника Азарова?

— При чём тут Ника Азарова?!

— Ну, вы встречаетесь… или встречались.

— Кто тебе это сказал?

Я пожала плечами. Все, например. У любого в университете спроси, хоть у вахтёра.

— Ясно, Громова. Я приеду с ОВД, тогда и поговорим. Вопросы ты задавать не умеешь.

Молча отвернулась к окну. Вопросы я задавать умела. Просто на некоторые боялась услышать ответ. Например, каким Давид видит наше будущее?

И в какой плоскости.

Глава 7

— Проходи, — Давид пропустил меня первой в квартиру. Щёлкнул выключателем. — Всё, что нужно и найдёшь, бери. Я постараюсь быстро.

Я даже ответить ничего не успела. Хлопнула дверь.

Быстро нажала на ручку и потянула входную дверь на себя.

— Давид, я волнуюсь. Можно мне с тобой?

— Настя, пожалуйста, ты там ничем не поможешь, — вдруг спокойно ответил Алиев. — Не стесняйся. Чувствуй себя, как дома, — хмыкнул. — Выпей чай.

И снова захлопнул дверь.

От волнения задрожали руки.

Пытаясь отвлечься, быстро вытянула телефон из кармана пальто и напечатала Вите, что со мной всё хорошо и в общежитие не приду ночевать, использовав придуманную мной секретную формулировку. Вспомнила закатывающиеся глаза подруги после того, как я рассказала ей свою выдумку, и даже тихо рассмеялась. "Действительно, нас же похищают еженедельно. Ты ж мой шпионка. Так что там? Буду паинькой? О да-а-а!"

Кто ж знал, что вдруг пригодится. Про Давида писать мне не хотелось. Но я правда чувствовала себя здесь в безопасности.

Он приедет, я возьму себя в руки, и мы снова нормально поговорим.

В полнейшей тишине я сняла пальто, скинула ботинки и удивлённо застыла на месте. Квартира-студия, уютная и небольшая. И в мыслях у меня не было, что я когда-то побываю в квартире Давида. Но даже если бы и представляла, то точно не так. Чисто, убрано, минималистично и очень красиво.

Повесила пальто и осторожно сделала шаг вперёд. То, что я видела, мне очень нравилось. Даже не захотелось искать выключатель в этой комнате. Света из маленькой прихожей мне было достаточно, и вот такой полумрак я находила очень уютным. Кинула взгляд вправо и ахнула. Лестница! Проследила за ней, вскинув голову, обернулась. Двухуровневая квартира-студия. Не всё так просто. Усмехнулась. Это как раз мне показалось очень похожим на Давида Алиева. Что-то спрятанное ото всех. Высоко и далеко. Недолго думая, быстро взбежала вверх по лестнице.

На втором уровне стояли только шкаф и огромная двухспальная кровать. Ком стал в горле. Наверно, здесь это и случается, не так ли? Думает про меня, когда других…

Мгновенно слетала вниз и открыла единственную существующую в квартире дверь, кроме входной. В зеркале над умывальником увидела зарёванную и взмыленную девчонку. Тональный крем не выдержал моих эмоций в машине, начисто открыв миру веснушки. Коричневой туши на ресницах изначально было немного, а теперь и вовсе не осталось. Я тяжело вздохнула и умылась, пытаясь смыть остатки косметики.

Что-то искать или рыться по полкам, конечно, я не собиралась, но удержаться от того, чтобы осмотреть хотя бы книжные полки, не смогла. Кинг, Айтматов, Достоевский, Улицкая, Акунин, Пастернак, Аксёнов… Я пробегала глазами по книжным корешкам с половиной неизвестный мне авторов и… гордилась? Никогда не считала себя начитанной, но то, что я мало читаю, не думала. А тут вдруг подумала.

Рядом стояла рамка с фотографией. Совсем молодой на внешний вид Давид со скупой улыбкой, широко улыбающийся отец и, вероятно, мама. Его отец был известным врачом. Григорий Афанасьевич Алиев. Имя было на слуху, а вот про мать Давида я вообще ничего не слышала. И, естественно, про неё сам парень и не рассказывал.

Осторожно взяла рамку в руки, в темноте пытаясь ещё лучше рассмотреть черты лица одногруппника. Такой похожий на обоих родителей одновременно.

Завибрировал телефон. Дёрнулась и, испугавшись своей любопытности, быстро вернула фотографию на место. Вытянула телефон из кармана. Какое-то обновление ПО.

Пальцы сами нашли контакт Давид и напечатали глупое сообщение "Как дела?". Тревожные мысли никак не могли покинуть голову. Сообщение отправлено. Не прочитано.

Если он снова ответит "Не твоё дело", клянусь, я… Я что сделаю? Уйду, например.

Снова оставшись наедине со своими мыслями, я приложила ладони к пылающему лицу. Я уже плакала в машине, но именно сейчас ко мне окончательно пришла реальность произошедшего в клубе. Яркими вспышками ко мне прилетали флешбэки. Господи, мне что-то в самом деле пытались подсыпать? Девочки всегда ходили в этот клуб, ни с чем подобным не сталкиваясь. Это какой-то кошмар. Как всё закончилось бы, если бы не Давид…

Паника накрыла с головой.

Мне вдруг стало совсем мало воздуха в лёгких.

"Выпей чай".

Чуть хрипловатый голос Давида неоткуда появился в моей голове. Руки всё ещё дрожали, я так же быстро дышала, но истерика отошла на второй план.

Место под кухню было отведено небольшое. Создавалась впечатление, что на ней вообще не готовили. Только электрический чайник, микроволновая печь и кофемашина серебряными пятнами выделялись на фоне тёмных фасадов. Аккуратно открыла ящик над раковиной и взяла кружку. Чувствовать себя, как дома, я не собиралась, но чай выпить не помешает, в самом деле. Который, конечно, нужно тоже найти в этих безликих ящиках.

Тихо радуясь, что таким образом я хоть чуть-чуть узнаю про Давида больше, я начала осторожно приоткрывать шкафчики, быстро пробегая глазами по содержимому. И вообще себе не представляла, что я там ожидаю увидеть. Крупы, макароны, приправы. Обычный живой человек. Это радует.

Чайник быстро вскипел. Залила кипяток в кружку. Тоже, кстати, обычную на вид. Сказать бы кому, что сижу на кухне Давида Алиева и чай попиваю из его посуды, так не поверил бы никто.

Глаза совсем привыкли к темноте и теперь даже свет в прихожей нарушал идиллию. Недолго думая, выключила и его. Сообщение по-прежнему было непрочитанным. Кожа на голове уже ожидаемо болела от затянутого резинкой хвоста. Недолго думая, распустила волосы. Каким-то образом успокоившись от кружки чая, я вдруг подумала, что этот чай был даже вкуснее, чем тот, который мы пили с мамой дома, завернувшись в плед после того, как попали под ливень.

Я вымыла кружку. Осторожно присела на огромный диван посредине комнаты.

У Давида могут быть проблемы.

Зачем я пошла в этот чёртов клуб?

И что у Алиева вообще с самоконтролем?

Я снова и снова прокручивала разговор в машине. Давид сказал, что за другого парня "впишутся". И запись с камер не будет. Родители того убежавшего какие-то шишки?

Откинув голову, я позволила себе облокотиться на спинку шикарного дивана. Надеюсь, не оставлю здесь свои волосы.

Зажмурила глаза. Снова нащупала телефон.

Не прочитано.

Глава 8

Проснулась от хлопка входной двери.

Я успела задремать на диване. Вот уж умница. Так я волновалась.

Мгновенно подскочила. Давид, включив свет, уже разулся, кивнул мне, снимая бомбер. Глаза горели каким-то безумным огнём.

— Всё в порядке? — растерянно спросила я.

— Могло бы быть и лучше, — глухо ответил он и отправился в ванную.

Умом понимая, что Давида сейчас лучше не трогать, я всё равно пошла за ним.

Он стоял, упёршись руками в раковину и наклонив вперёд голову. Я подошла и выключила воду.

— Давид…

— Настя, иди спать, — не поднимая головы, тихо проговорил Алиев.

Я ещё несколько секунд постояла, вернулась в комнату. Забралась на диван с ногами. Услышала, как Давид вышел из ванной. И подошёл ко мне.

— Ты злишься на меня? — осторожно спросила я.

— Конечно, нет. А ты? Ты меня боишься? — Давид взъерошил волосы.

— Я? Нет. Точнее… Испугалась тебя, когда ты того парня ударил. А так нет… Давид, я…

— Так почему дёргаешься каждый раз, когда я подхожу или говорю с тобой? — перебил меня парень, неожиданно растерянно вглядываясь в моё лицо.

Моё лицо. Мои веснушки! Мои волосы!

Быстро стянула резинку с запястья и завернула рыжую копну в высокую гульку. Давид проследил за моими действиями. Было неуютно: я сидела на диване, а он нависал рядом в напряжённой позе.

Подвинулась, похлопала рядом по дивану. Тот подчинился.

— Нет, я не боюсь тебя. Но я тебя совсем не понимаю. Ты звонишь мне, говоришь… — запнулась, — разное. Говоришь, что нравлюсь. Зовёшь погулять, а потом уходишь. И злишься. Я не понимаю.

— Что ты не понимаешь, Ася? Я же тебе всё сказал.

Ася.

Давид вдруг протянул руку к моим волосам и распустил их. Мурашки мгновенно побежали от шеи к кончикам пальцем на ногах.

Руку не убрал. Погладил шею и запустил пятерню в копну. Это было приятно, что я, разомкнув губы, откинула голову на его ладонь. Закрыла глаза. Продолжая массировать, он вдруг начал притягивать меня к себе. Глаза распахнуть я не успела. Его губы накрыли мои.

Давид целовал медленно. Сначала одними губами нежно. Потом настойчиво с языком. Я поддалась. Я мечтала об этом с первого курса. И это было даже лучше, чем я себе в своих самых нескромных фантазиях представляла.

Холодные пальцы коснулись кожи под топом. Решительно скользнули под одежду и накрыли грудь. Не ведая, что творю, я сильнее притянула голову Давида к себе, чтобы ещё больше прижаться губами. Слегка пересела, чтобы ему было удобнее касаться меня.

Он вдруг оторвался от меня. Пересадил меня на свои бёдра, приподнял топик, отодвинул чашечку бюстгальтера и втянул в рот сосок. Я ахнула, не отпуская голову парня из своих рук. И бесстыдно застонала. Такого я точно себе не представляла.

Давид решительно снял топ и быстро расстегнул лифчик. В пьяной от эмоций голове промелькнула мысль, что слишком уж быстро. Опытный. Но думать об этом я уже не могла. Таких ощущений я не испытывала никогда. Никто меня так не целовал, никто меня так не трогал, никогда я не стонала, запрокидывая голову и прижимая мужскую голову к своей груди. Желая чего-то большего.

Алиев знал, чего я желаю. Горела грудь. В низу живота скручивало так, что, вцепившись в плечи парня, я начала безумно двигаться на месте. Продолжая поочерёдно творить что-то невероятное губами, языком и зубами с моими сосками и одной рукой придерживая меня за спину, другой рукой начал расстёгивать молнию на моих джинсах.

Я открыла глаза и, пытаясь сфокусироваться, отодвинула парня от себя за плечи.

— Давид… — хрипло прошептала я. Мысли путались. Правильная часть меня хотела бесследно исчезнуть из этой квартиры в это же мгновение, а бесстыдная — продолжения того, что Алиев начал. Бесстыдная часть меня секунду развязно тёрлась промежностью об бедро Давида.

— Не бойся, Ася, — ещё тише прошептал парень и снова поцеловал в губы. Легко приподнял мои бёдра и усадил к себе боком.

Я снова закрыла глаза, не отвечая на поцелуй. Только чувствовала, как уже согревшиеся пальцы аккуратно скользнули в трусики и коснулись меня. Меня будто током ударило.

— Мокрая… — выдохнул Давид мне в губы.

Ещё пара касаний, круговых движений вокруг чувствительной точки — и я, стоная, затряслась в его руках. Мысли путаться перестали. Потому что их просто не было. Блаженство накрыло с головой. Тяжело дыша, я уткнулась лбом в плечо парня.

Успокоившись, я подняла голову. Давид напряжённо всматривался в меня своими синими глазами. Потянулся к губам, нежно коснулся их своими. Начал стягивать с меня джинсы.

Из заднего кармана моих джинсов выпал телефон.

Грохот в тишине. Я резко встрепенулась.

— Давид! Давид, подожди, пожалуйста! — я в панике схватилась за его руки, внезапно понимая, что наделала и продолжаю делать. — Ты обещал, что мы поговорим!

— Поговорим? — тихо прорычал Алиев.

Парень застыл на месте.

Вместо ответа я неуклюже сползла с Давида, безуспешно пытаясь застегнуть лифчик.

Резко выдохнув, он зло спросил:

— Да что с тобой не так, Громова?

— Я не хотела всего этого, прости, пожалуйста, — пробормотала я, продолжая воевать с застёжкой.

Он схватил меня за плечи, повернул меня к себе спиной, застегнул бюстгальтер.

Затем наклонился сзади к самой шее:

— Не хотела всего этого?

От близости и запаха Давида снова побежали мурашки по всему телу.

— Прости, — тихо повторила я.

Вывернула на лицевую сторону кроп-топ, надела его, продолжая ощущать на себе его тяжёлый взгляд. Повернулась к нему лицом. Глаза сами собой упали на внушительный бугор в районе его ширинки. Я вспыхнула. И это Давид тоже заметил.

— Твоя работа. Не хочешь закончить? — грубо спросил он.

Лицо запылало ещё больше.

— Ты думаешь, я для этого сюда приехала? — ахнула я.

— Не для этого? Ведь кончила, — припечатал Алиев.

— Я не думала, что всё так будет!

— Значит, хреново физиологию учила.

— Давид, я думала, что мы просто поговорим! — закричала я.

— Поговорили.

— Я хотела поговорить, — как попугай, повторила я.

— А сексом заниматься не хотела? — издевательски спросил Алиев.

Это какой-то бред.

— Сексом заниматься не хотела, — в тон ему процедила я. — Я не какая-нибудь твоя… проститутка.

— Кто тебе сказал, что ты проститутка? — ещё сильнее вызверился Давид.

— Да ты и сказал! Точнее, подарил! К чему этот браслет?! — я внезапно вспомнила про "подарок". Какая же я дура!

Давид резко подскочил с дивана.

— Так чего ты, блять, хочешь? — вдруг закричал он. — Как к тебе подступиться?! Подарки не дарить, звонить тебе нельзя, на сраные свидания не идёшь, говорить не говоришь, только за свою Белинскую прячешься. Как за тобой ухаживать?

— Ухаживать? — изумилась я. — Ты называешь это ухаживать?

— Так ты скажи, как надо. Скажи, что тебе вообще надо?!

— Господи, ты просто открыто спрашиваешь, как со мной переспать! Ты вообще с девушками когда-нибудь общался? — ошеломлённо спросила я.

— Общался! И со всеми просто! Со всеми! Просто! — проорал в ответ Давид.

— Подарил браслет и сразу в койку. Это просто, да? Это правильно?

— Блять, что ты выворачиваешь всё?

Я молча подскочила, тяжело душа.

Нравлюсь я ему. Дура, Настя, ты дура!

Давид прищурился.

— Окей, Настя. Я тебя понял. Точнее, нихера не понял. Но ты полная дура. — спасибо, конечно, но я уже сама это поняла, — Сама же хочешь. Провели бы хорошо время, развлеклись… потрахались бы хорошо, короче, — скривился.

— Давид, так это не делается.

— Сними ты уже свои розовые очки. В каком мире ты живёшь, — вздохнул и сквозь зубы процедил: — Иди спать.

Парень кивнул головой в сторону лестницы.

— Я здесь не останусь, — я начала всматриваться в пол в поисках телефона.

— Иди спать!

— Я вызову такси.

— Мать твою, никуда ты сейчас не поедешь! Иди спать!

— Пошёл ты в жопу, Алиев!

— Ну наконец-то, — хохотнул он.

Я, наконец, нашла телефон, схватила его и быстро поднялась по лестнице. Руки от злости ходили ходуном.

Сейчас я ненавидела Давида всей душой. Но ещё больше я ненавидела собственное тело, которое тряслось от ярости и одновременно до трясучки хотело прикосновений Алиева. Под одеяло залезать я не рискнула. Мало ли. Денег у Алиевых много. Очевидно, что столько же обладательниц браслетиков, колец и подвесок тут побывало.

Лежала, закрыв глаза. Слышала, как он ушёл в душ. Слышала звон стекла. Невероятно, но заснула я очень быстро.

Проснулась под пледом.

На улице уже почти рассвело. Тишина в квартире угнетала. Я осторожно посмотрела вниз. Алиев спал на диване. На журнальном столике перед ним стояла открытая ополовиненная бутылка со светло-коричневой жидкостью. Стакана не было рядом.

Осторожно спустилась вниз, благо, что ни одна ступеньки не скрипнула.

Я надевала пальто, когда услышала за своей спиной хриплый голос.

— Убегаешь, Громова?

Я повернулась. В мятой рубашке, со всколоченными волосами, явно с похмелья, а всё равно такой красивый. До боли хочется прижаться.

— Когда своего принца найдёшь, расскажешь. Книгу напишу. "Пособие, как соблазнить чокнутую девственницу с принципами".

— Какие принципы, Давид? — я опустила глаза в телефон, смотря, как машина подъезжает к месту назначения.

— Прикинь, он нищий будет, — Алиев хмыкнул. — Вот обидно-то. Подарков не будет, придётся трахаться с принцем за бесплатно. Тогда и вспомнишь меня?

— Какой же ты дурак, Давид, — я всё-таки подняла глаза на Давида. Другой человек. Злой. Жестокий. — Браслет я тебе верну.

— Выкини, — просто сказал он и отвернулся раньше, чем я вышла за дверь.

Уже сидя в машине, я размышляла о его словах, которые он кричал мне в лицо. Снять розовые очки? Пусть так. Но разве это плохо? Ждать любви?

А я жду. Любви, ласки, нежности и, самое главное, уважения. И я имею на это право.

И, казалось бы, сейчас сделать всё так просто. Он прав. Мы бы отлично провели время, а потом я бы осталась плакать с разбитым сердцем, но зато с греющими душу воспоминаниями. А продолжила бы я себя уважать? На этот вопрос у меня есть точный ответ. Душа рвалась на части. И как дальше быть? Слёзы снова побежали по щекам.

Когда такси подъезжало к общежитию, зазвонил телефон. Давид. Сбросила. Затем попросту выключила телефон. Удалять и блокировать одногруппника нет никакого смысла. Я же как-никак его староста.

Вита была в комнате. Хоть я и пыталась держаться и казаться сильной, подруга, коротко мазнув по моему лицу взглядом, сразу всё поняла и набычилась.

— Прости, бросила тебя вчера, — разуваясь, начала я.

— Ой, брось. Настенька, всё хорошо? — спросила соседка.

— Практически да, жива-здорова, — практические честно, ответила я. Подумав, добавила: — По-прежнему девственница.

Вита прикрыла глаза.

— А что, была… э-эм… вероятность?

— Да, — слёзы снова грозились вырваться. Что ж такое-то?

Подруга сразу считала моё состояние и подскочила ко мне. Обнять что ли решила? Она же ненавидит обниматься. Я горько усмехнулась, остановив Виту и вытирая руками лицо.

— Уже всё хорошо. Переживу. Просто он мудак. Полный мудак.

Вита коротко кивнула и отстала.

Мой идеальный человек.

После обеда мы с подругой съездили в приют.

Я сразу же вспомнила про браслет. Может, продать его и отдать этим двум девушкам, которые, как ни стараются, но не могу обеспечить всех собак едой? С миру по нитке, но всё равно не хватает. Люди привозят сюда найденных на улице и никуда не пристроенных щенков. Собак становится больше, а еды, к сожалению, нет.

Когда-то я себе пообещала, что по возможности с будущей зарплаты буду помогать ещё больше, пусть и по мере сил. И от своего обещания не отказываюсь.

В общежитие я возвращалась ещё грустнее, чем была. Голодные глаза ласковых животных тому причиной. Не розовые на мне очки, Давид, совсем нет. Может, и я мечтаю про какие-то ухаживания со стороны парня. Пусть я древняя такая. Но я знаю цену деньгам. Судя по Витиному грустному лицу, и она тоже.

До вечера я не выдержала. Откинув учебники, я села на Витину кровать, положила голову подруге на колени и плакала. Без слов. Вита гладила меня по голове, ничего не спрашивая. Я знала, что обязательно это переживу.

Но сейчас было невыносимо больно.

Глава 9

Утром я приняла решение никуда не идти. Алиев, вряд ли тебе будет стыдно, но из-за тебя в первый раз в жизни пары прогуляю.

— Я не пойду. Скажи, что у меня аппендицит, — оповестила я в шоке на меня смотрящую Виту.

— Хорошо. Хочешь мороженого шоколадного тебе куплю? — вдруг предложила подруга.

Отрицательно помотала головой.

— Фисташкового?

В ответ только скривилась.

— А хочешь то с солёной карамелью с хрустящими, как их там, бубочками? — а вот это уже интересно.

— В нашем магазине его нет.

— А я сгоняю туда, куда есть.

— Хочу, — я кивнула.

Какая же она всё-таки хорошая.

— Принесу, — улыбнулась Вита.

Потом наблюдала, как Вита носится ко комнате, собираясь на пару. Волосы расчесала раза три. Что происходит? Волнуется? Напугала я её всё-таки Смолиным.

Когда подруга ушла, я заметила на столе сделанные бутерброды. Вот она чего там пыхтела. Не теряет надежды, что я пойду на пары. Кого я обманываю? Пойду. Ещё два с половиной года нам с ним видеться. Уж точно не раз пересечёмся. Вита бы точно пошла на занятия в такой ситуации. Она сильная. Надо быть, как Вита.

Быстро собралась. Глянув на часы, поняла, что всё равно опоздаю, поэтому решила забежать в деканат, хотя мне туда и не надо было. Преступница.

Стыдно.

Подлетела к кабинету, зажмурилась, несколько раз постучала и открыла дверь.

— Здравствуйте, Марк Андреевич! Извините за опоздание, была в деканате. Можно зайти? — на одном дыхании выдала я. Наверняка, покраснела.

Преподаватель кивнул. Я напряжённо улыбнулась, положив ему журнал на стол. Вид у него какой-то суровый. Развернулась и направилась к партам, выискивая глазами Виту. И стала, как вкопанная.

Рядом с подругой, на моём месте, сидел Давид Алиев. Одногруппник кинул на меня быстрый взгляд и сразу же отвёл глаза.

Я в шоке уселась на всегда свободную первую парту, заваленную документами и медицинскими карточками.

Первую половину занятия я не то, что не обернулась, я даже лишний раз боялась в сторону голову повернуть. Спина у меня была так неестественно выпрямлена, что будь рядом Ника Азарова, то и она бы обзавидовалась.

Как только Марк Андреевич объявил перерыв, я подорвалась с места и практически вылетела из кабинета.

Руки дрожали, а ноги несли меня в заброшенный туалет рядом с переходом в другой корпус, который туалетом уже давно не был.

Там была курилка.

Внутри ожидаемо были студенты. Быстро смерили меня взглядом и продолжили курить. Такое тут правило: всё, что происходит в курилке, здесь и остаётся.

Я быстро нашла единственного более-менее хорошего знакомого среди всех.

Саша Гордеев, староста пятого курса.

В помещении было холодно из-за настежь открытых окон, но я всё равно стянула халат. Я и так максимально рисковала. Пусть хоть какая-то одежда останется непропахшей.

— Привет, — нервно поздоровалась с парнем.

Саша кивнул, сразу вынул пачку сигарет, открыл её. Я, криво улыбнувшись в знак благодарности, вытянула одну. Парень ловко поднёс зажигалку.

Я затянулась.

Моя страсть. Моя самая ужасная тайна, о которой никто не знает.

Никто, кроме присутствующих здесь студентов, которым было друг на друга плевать.

— Что, опять? Ещё вроде даже не сессия, — улыбнулся Саша.

Да, не сессия. Хуже. У меня Давид.

Саша знал, что обычно я здесь только во время самых нервных периодов своей жизни. Обычно это касалось только учёбы. Обычно. Но сегодня нет. Снова улыбнулась, надеясь, что получилось более-менее прилично.

— Сегодня был разбор полётов из-за произошедшего в субботу в клубе, — мой собеседник облокотился на подоконник, прожигая меня взглядом, я замерла. — Двоих парней отчислили.

Я даже знала, кого. Алиев слов на ветер не бросает.

— Будут сейчас всех трясти, запрещёнку искать, а клуб, скорее всего, закроют, — продолжил Саша. — У тебя… всё в порядке?

Посмотрела на него. Знает или видел, как я ушла в тот вечер с Алиевым. Думает, я тут как-то замешана?

— Саша, не выдумывай. Я не принимаю наркотиков, — подняла вверх сигарету. — Только курю.

— При чём тут наркотики? Марина, моя одногруппница, видела, как тебя Алиев уволок. Я про это спрашиваю.

— Спасибо за беспокойство. Всё хорошо.

Он вздохнул.

— Не моё дело, конечно, но не связывайся с ним.

— Да, Саша, правда не твоё дело, — глядя в пол, тихо ответила я ему.

Тот только хмыкнул.

Докурили мы уже молча.

Курилка начала пустеть.

Я быстро проверила, который час. Перерыв заканчивается. Поесть я не успеваю. В принципе, сама знала, куда шла.

Зато у меня на ужин сегодня мороженое. Много мороженого. И эксклюзивный допрос от Виты. Уж наверняка.

— Побегу. Пока, Саш, — я натянула халат. — Спасибо.

— До завтра, Настя, буду рад тебя видеть, — улыбнулся парень, — хоть повод и ужасный. Бросай курить.

— Ты тоже, — уже искренне улыбнулась я и помахала рукой.

Что-то меня ещё раз повесило во второй половине пары, так это как Смолин вдруг дорвался до Алиева. Вынес ему все мозги. Давид был умным, это никто не оспорит. И более-менее был подготовлен к опросу, но Марк Андреевич живого места на нём не оставил.

Неожиданно письменного опроса не случилось, и Марк Андреевич нас отвёл в отделение. Я старалась держаться от всех подальше, так как легко могла пропахнуть сигаретным дымом. Правда если кто-то и заподозрит одногруппника в курении, то это точно буду не я. Отличница же.

Горько усмехнулась. Да я сегодня жгу.

Видела, как Вита искала мой взгляд. Но пока не знала, как нам начать разговор и о чём он вообще будет.

Почему ты села с Алиевым, Вита? Не имеешь права! Он к тебе подкатывает? Знаешь, я тут недалече ему не дала. Так что купи презервативы.

Полный бред.

А вот Давид на меня не смотрел. Я могла это определить даже затылком. Какой-то задумчивый и равнодушный. Впрочем, как всегда.

Практика в отделении закончилась. Сославшись на срочнейшие дела, я отдала Лизе журнал, попросив в конце подписать его у преподавателя. И была такова.

На улице уже было темно. И совсем холодно.

По инерции я сначала направилась в общежитие, а потом резко свернула в магазин. Сделаю сегодня Вите её любимые сырники, точно оттает. И не будет сильно допытываться. Подруга уже как раз в сообщение обещала мне скорую расправу.

На кассе я себя не победила. В пакете у меня лежали творог, шоколадные конфеты, сигареты со вкусом черники с ментолом и зажигалка.

Прекрасный набор, Настя Громова. Так держать.

Виты в комнате не было.

Я снова вспомнила равнодушный взгляд, который бросил на меня сегодня Давид Алиев, когда я зашла в кабинет. Нравлюсь я ему. Конечно.

Вытянула из пакеты сигареты с зажигалкой и спустилась в подвал к запасному выходу. Нашла ключ на электрораспределительном ящике, открыла дверь.

Смешно. Вита ходит сюда бегать в тренажёрный зал, а я курить.

Вытащила из кармана сигареты. Сняла пальто, потуже закрутила волосы. Затянулась и сразу же расслабилась. Поняла, что целый день, как натянутая струна хожу. Время лечит, да? Судя по сегодняшнему дню, Давид будет продолжать так себя вести. То есть, никак. Как будто ничего и не было. Быстро найдёт себе новую. Или вспомнит старую. А я… я просто забуду.

Сердце протестующе сжалось.

— Как знал, как знал, — раздался сзади знакомый голос. Я резко развернулась. Саша.

Он подошёл ко мне. Подкурил свою сигарету. Выпустил дым.

— И снова привет, Саш, — улыбнулась я.

— И снова бросай курить, Насть, — в ответ кивнул парень. — Теперь часто будем видеться? Да?

— Если брошу курить, то нечасто, — усмехнулась я.

— Можно… можно сходить куда-нибудь. А не только в курилках пересекаться, — неуверенно сказал Саша.

Я быстро окинула его взглядом. Симпатичный. Только вот…

— А твоя девушка не будет против?

— Мы в начале года расстались.

— М-м-м, понятно, — шаркнула ногой, подкинув камушек.

Оба проследили за его недолгим полётом.

— Ну так что? — повернулся ко мне Саша. — Как насчёт свидания?

Стою и молчу. Смешно. Представляю на его месте Давида. Чтобы тот так же неуверенно звал меня на свидание. Но понравился бы ли он мне такой? Такой другой?

Помотала головой.

— Давай сходим? Когда и куда?

— Да хоть сейчас, — обрадовался парень.

— Нет, сегодня не могу. С Витой договорились о девичнике, — улыбнулась я. Отчасти это было правдой. — Пока жду её, пойдём на кухню, чай попьём. Что думаешь?

— Я только за! Чай люблю так же сильно, как и сигареты, — рассмеялся парень и быстро затушил свою сигарету.

Мы сидели на кухне, пили чай, и я даже смеялась, когда Саша рассказывал, как они ходили группой летом в поход. Было уютно, спокойно, легко.

Такой же мне парень нужен? Такого же будущего мужа я хочу?

Да, рука не горит, когда Саша невзначай её касается. Да, смотрит на меня парень, а у меня не ёкает нигде.

И что?

Снова замотала головой. Невыносимо.

Вита и мороженое уже ждали меня в комнате. Подруга сидела на кровати и сразу же подскочила при моём появлении.

Я зажмурилась.

— Настенька, ты чего?

— Ты не обижаешься, что я сегодня бегала от тебя целый день? — удивилась я, приоткрывая глаз.

— Нет, — рассмеялась подруга. — Ты лучше расскажи, что происходит.

— Да уже ничего, — грустно призналась я.

Вита глубоко вздохнула.

— Ладно. Ты только свистни. И я ему яйца оторву, — пригрозила подруга.

— Учту, — улыбнулась.

Наконец, это день закончился. Даже можно сказать, что хорошо.

И дело вовсе не в мороженом с солёной карамелью.

Глава 10

Во вторник Марк Андреевич вдруг не появился на паре. Пришла женщина, представилась Лидией Игоревной и устроила разнос Вите. Преподавательницы её часто не любили. За красоту. Вот где справедливость? Обратная сторона медали. Но Вита самая сильная из всех, кого я знаю. Ей было плевать. Вита не выглядела злой или удивлённой. Держалась, как всегда, а то и лучше.

Наконец, Лидия Игоревна отпустила нас, хотя правильнее будет сказать Виту, на перерыв.

Одногруппники весело обогнали нас, рассчитывая, что вторая половина занятия пройдёт в таком же темпе. Я повернулась в подруге:

— Ты как?

— Да всё ок. Петух ей в голову клюнул. Куда вообще…

— У отца Смолина вчера инсульт был, — нас вдруг догнал Давид и довольно тихо к нам обратился, я мгновенно отвернулась. — Он, наверно, с ним сейчас, Лидия на замене.

Вита в шоке застыла на месте. Я ахнула. Какой кошмар. Врачи тоже болеют, об этом нельзя забывать.

Мы пришли в столовую. Очевидно, что подругу тоже зацепило. Общительной она никогда особо не была, но сейчас и слова не промолвила, пока мы перекусывали.

Давида здесь не было.

— А что вообще в клубе произошло, девочки? — вдруг громко спросила Лиза.

Вита напряжённо застыла. Я отвернулась к окну. Какой чудесный снег.

— Давид кому-то вмазал, и вчера этого парня отчислили, и… — Ангелина повернулась ко мне, — видели, как вы ушли вместе.

— Не только его, — встряла Василиса, — отчислили ещё одного. Тот вообще сын депутата. Алиев-старший вчера и сегодня у ректора был.

— Ого-о-о, — протянула удивлённо Лиза в ответ на слова Василисы. Но затем тоже повернулась в мою сторону, — так это? Что случилось, Насть?

Я занервничала. Что ещё за допрос?

— Давид чего-то разозлился на парня, — хрипло начала я, прочистила горло, — и там была, девушка, Марина, кажется. Попросила его увести. Я и увела. Всё.

Не похоже, что мне поверили.

— А… — Ангелина стрельнула глазами в сторону Виты, — чего… вчера за разными партами сидели?

— Я Настю попросила пересесть, — вдруг выдала Вита, — подкатываю к Давиду.

Девочки удивлённо скривились.

— К Давиду? Серьёзно? К Алиеву? — не поверила Лиза.

— К старшему, конечно, — фыркнула Вита, — что мне тот младший.

Я чуть чаем не подавилась.

И смех, и грех.

Но я была ей чудовищно благодарна. Вряд ли и моей подруге поверили, но зато она мастерски отвела сплетни от меня. Мне никогда не быть такой крутой, как Вита.

Подняла глаза на подругу. Та мне подмигнула.

А Давид меня игнорировал на полную катушку.

Вчера перед сном, пытаясь заснуть, я всё думала, как он сегодня вести со мной. Будет ли прятать взгляд? Или, наоборот, искать его? Извинится? Или снова нагрубит?

На деле, ничего. Полный ноль. Абсолютное равнодушие.

Не это ли ты хотела, Настя?

Я представляла, как сложно мне будет находиться рядом с Давидом. Но на деле всё оказалось гораздо проще. Я стала вести себя так же, как и он, и мы просто перестали замечать друг друга. Как и первые три курса. Иногда мне казалось, что я чувствовала на затылке взгляд синих глаз. Но потом, когда украдкой смотрела на него, утверждалась в обратном: тот либо задумчиво слушал Лидию, либо же сидел, уткнувшись в телефон.

В четверг я снова сорвалась.

Мы вышли из аудитории на перерыв и, как всегда, всей группой, кроме одного человека, направились в столовую. А тут была она. Красавица собственной персоной.

— Давид! — звонко позвала Ника Азарова моего одногруппника.

Будто кастрюлю на голову надели и начали по ней ложками бить. Даже голос идеальный.

Я зажмурилась, отвернулась к Вите. Но успела заметить, как она поцеловала его в щёку. Его действия я сама себе додумала. Приобнял в ответ? Тоже поцеловал?

— Меня в деканат попросили забежать, совсем забыла. Купишь мне батончик? — попросила подругу.

— Конечно, — кивнула она в ответ.

Не разрешив себе бросить ещё один взгляд на парочку, я юркнула налево в коридор и практически побежала в заброшенный туалет.

Летела и вспоминала, как я в первый раз попробовала курить. Это был первый курс. Декабрь. У Давида была другая причёска с длинной, уложенной на правый бок чёлкой. Но однажды он подстригся. Я опаздывала на зачёт по анатомии. Не сбрасывая скорость, повернула направо, врезавшись в чьё-то каменное тело.

Быстро залепетала извинения, осмелилась поднять глаза. И чуть не поплыла. За длинными волосами я не видела, какие синие у него глаза. И я понятия не имела, что он может ТАК смотреть.

А он смотрел.

Его окликнули.

— Я сейчас, — ответил он, продолжая пленить своим взглядом. А я пленилась. Ещё как.

И потом подошла она.

.

— Ты подстригся? — Ника подняла руку и ладонью провела по короткому ёршику на затылке. — Заче-ем, милый?

Это меня сразу отрезвило.

Милый.

Ну, конечно.

Я никогда не смогу так просто погладить его по волосами.

Заставила себя отвести глаза.

— Давид, пойдём, мы опаздываем на зачёт.

Боковым зрением я видела, что он всё ещё смотрит на меня.

— Это твоя одногруппница? — открыто улыбнулась девушка. — Привет, а я Ника.

А я знаю.

Своё имя я назвать не успела, потому что Ника, ещё раз улыбнувшись мне, взяла наманикюренными пальчиками локоть Давида и потянула его в сторону.

С тех пор я ему в глаза старалась не смотреть.

А он и не пытался. До недавних событий.

Зачёт я тогда сдала на "отлично". И тогда же познакомилась с Сашей в курилке.

И сегодня он тоже был там.

— Это ужасно, но я тебя ждал, — рассмеялся знакомый.

— Уж-ж-жасно, — наигранно весёлым голосом подтвердила я.

— Что у вас сейчас?

— Хирургия.

Саша вытянул пачку сигарет и джентельменским жестом приоткрыл её.

— Саша, спасибо, мне очень неудобно, — отказываться я не стала, иначе зачем пришла.

— Да брось, — махнул он рукой и подкурил мне сигарету.

— Смолин совсем зверь?

Я удивлённо повернулась к нему.

— Да нет, у нас замена сейчас. Лидия Игоревна.

— Тогда что ты тут делаешь? — улыбнулся парень, эффектно выпуская облако дыма.

А что я тут, собственно, делаю? Убегаю от картинки в сердечке "Ника плюс Давид", попутно ублажая свои низменные желания.

— Меня хотела увидеть? — вдруг смущённо предположил Саша.

— Обожаю сигареты с ментолом, — невпопад ответила я. Врать я не умела.

Саша только хмыкнул. Затушил сигареты.

— Пойдём провожу. Может, в столовую успеем.

Это был предлог. Не успеем. Но я кивнула, тоже затушив свою сигарету.

Мы направлялись к аудитории по длинному коридору. Впереди был поворот. Если они там по-прежнему стоят, обнимаясь… Что я сделаю? Правильно, ничего.

— Жаль, не успеваем, — ожидаемо сказала Саша, вглядываюсь в наручные час, — в другой раз тогда?

Парень ждал моего ответа, надевая халат.

Халат!

Я забыла снять халат!

Конечно, я не дурочка, понимаю, что и волосы, и пальцы пропахли сигаретным дымом, но почему бы не воспользоваться хоть минимальной возможностью не спалиться.

Натянуто улыбнулась парню и кивнула:

— Увидимся, Саша.

Повернула направо, приготовившись к чудесной картине. Одногруппники уже собрались возле аудиторию, догуливая последние минуты перерыва. Виты и Давида не было. Скорее всего, уже внутрь зашла. А Давид?.. Не знаю, где он. И зачем мне это знать.

Я принюхалась к себе. Может, не так всё страшно. В курилке окна всегда нараспашку.

— Проходим, молодые люди. Мы ещё не закончили опрос, — откуда-то появившаяся Лидия Игоревна быстро влетела в аудиторию.

Пропустила всю группу внутрь кабинета, надеясь на чудо. Вроде внезапной потери обоняния у всех присутствующих. Если кто-то что-то и заподозрил, то никак не подал вида. Я облегчённо выдохнула.

Внезапно меня за локоть развернули.

— Громова, ты что, куришь? — очень гневно задали мне вопрос.

Мы остались вдвоём в коридоре.

— Нет, — от злости я вдруг уверенно соврала Давиду.

Ух, как я злилась. Что значит "ещё"? И вообще, кто ты такой, чтобы мне вопросы такие задавать. Вырвала руку. У Ники своей интересуйся.

— Тогда какого хрена от тебя за километр воняет дымом? — глаза разве что молнии не пускают.

— Я была в курилке с Сашей.

— С какой Сашей?

— С каким. Сашей Гордеевым, — выложила я практически правду. И зачем-то добавила. — Староста пятого курса.

Алиев отшатнулся.

Смерив меня быстрым нечитаемым взглядом, обошёл меня и залетел в аудиторию.

И вот опять. Понятно, что ничего непонятно.

Пронесло, что хотя бы у Виты не такое чудесное обоняние, как у Алиева.

На обходе я затылком снова почувствовала взгляд на себе, как в старые добрые времена. Но когда развернулась, пытаясь подловить смотрящего, ничего. Сама себя забесила. Хватит! Хватит выдавать желаемое за действительное! Тем более, к этому желаемому есть большие вопросы.

Следующим вечером в пятницу одногруппники нетерпеливо ждали подписи Лидии Игоревны в дневнике в её кабинете. Витины записи та ожидаемо перечеркнула. Подруга только многозначительно хмыкнула, вышла и, улыбаясь, начала что-то строчить в телефон.

Вита вдруг стала сама не своя. Растерянная. Задумчивая. Брала телефон, наушники и куда-то пропадала. Когда я возвращалась из библиотеки, прощалась с кем-то по телефону. Парень? Секреты? Теперь моя очередь не задавать вопросы? Ка-а-ак же это сложно. Я улыбнулась. Вита выглядела нереально счастливой. Это безумно радовало.

Устало прислонившись к стене, я стояла последней в очереди, находясь практически в коридоре. Краем глаза заметила, что Давид ушёл. Сегодня всё по старой схеме этой недели, за исключением вчерашнего разговора. Казалось бы, куда уже больше игнорировать, но у него это чудесно получилось.

С глаз долой — из сердца вон? Нет, у меня так не работало. Хотя бы уже не надо притворяться, что я его не замечаю.

Этот стук каблуков я узнала, кажется, за версту. Присмотрелась. Ника Азарова собственной персоной. Вот уже кто в медицинском халате выглядит шикарно. Как я выгляжу с этой дурацкой гулькой в слегка мятом халате и глупых ботинках, даже думать не хочу. А Ника Азарова, видимо, в своей дизайнерской сумочке носит утюг или, не знаю, отпариватель. И всегда на каблуках. Красотка.

— Давид, — чудесным голосом громко позвала она и махнула рукой.

Я быстро обернулась. Алиев стоял за углом, тоже прислонившись к стене. Чёрт, думала, что он ушёл.

Если до этого меня не смущала очередь одногруппников передо мной, то теперь я стала раздражаться. Быстрее!

Ника подлетела к Алиеву.

Я закрыла глаза. Но её поцелуй всё равно услышала. Будто ногтями по стеклу. Хорошо, что моего лица они не видят.

Усилием воли я заставила себя не подслушивать.

Хотя то, что говорил Давид, при всём желании не услышала бы, а вот Азарова вообще не переживала по поводу громкости.

— Почему я от мамы узнаю, что тебя не будет? Давид! Это же такое чудесное место. Нам забронировали ещё в августе. Шика-а-арный горнолыжный центр. Лететь всего нечего. Вилейко будут, Мартинкевичи будут и даже Карлинские!

Давид, видимо, что-то ответил, потому что щебет Ники Азаровой на целую минуту прекратился.

— И что мы там будем делать без тебя? Я обязательно наберу сегодня Григория Афанасьевича.

Нормально так. Почему бы вечерком не набрать одно из лучших нейрохирургов в городе. Личный телефон есть. Зато я могу похвастаться личным телефоном, м-м-м, руководителя интеллектуального клуба нашего университета. Серьёзная, кстати, женщина.

Боже, о чём я думаю. Какой бред.

Я вжала голову в плечи, будто так смогу расслышать всё, что только что не по своей воле узнала. На душе было горько.

Надо позвонить родителям и узнать, какие планы у них. Вообще, надо съездить домой и отвлечься. Моё место силы.

Алиеву пришлось оторваться от разговора. Даже не смотря в мою сторону, парень обогнул меня и дал преподавательнице свой дневник на подпись.

Я стояла рядом, внимательно изучая рисунок на ковре и сжимая в руках свой дневник и журнал, и мысленно поторапливала ни в чём невиновную Лидию Игоревну. Выглянула в коридор и махнула рукой Вите, чтобы она шла в общежитие: обычно та всегда меня ждала.

Получив свой дневник и одобряющую улыбочку, Давид так же, игнорируя меня, быстро покинул кабинет.

Так близко. Он прошёл так близко. Сердце заныло.

Получив необходимые мне подписи, я вышла в пустой коридор. В общежитие мне идти не хотелось. Боже, почему всё так случилось? Могла бы я, например, влюбиться в Сашу. Мы бы вместе бросали курить.

Вместо деканата ноги понесли меня в совершенно другую сторону.

Я начала на ходу снимать халат. В сумке предусмотрительно лежала пачка сигарет и зажигалка.

В переходе между корпусами уже было темно. С трудом нашла ручку от двери в туалет, потому что руки дрожали. В курилке никого не было. Не включая свет, подошла к окну, широко распахивая его. В помещение ворвался холодный завывающий ветер, занося снег и остужая пылающее лицо.

Только и успела, что подкурить, как дверь в туалет резко открылась. На пороге стоял Давид Алиев.

Глава 11

— Громова, ты прикалываешься? Что ты делаешь?! — взревел Давид, быстро подлетая ко мне и выхватывая из рук злосчастную сигарету.

— Что ТЫ делаешь? — в ответ закричала я. — И почему ты вечно на меня орёшь?!

— Не беси меня, — подозрительно тихо сказал Алиев, — ты нахрена куришь?

— Давид, отдай сигарету и уйди, — осмелела я, кивнув на двери.

Алиев демонстративно выбросил её в окно. Затем быстро захлопнул створки.

Сразу стало теплее. Сердце предательски затрепетало, а щёки вспыхнули вовсе не от закрытого окна.

— Ты вообще будущий врач или кто? О твоём питании я наслышан. Ты чего и сигаретами гробить себя собралась?

— Давид, это тебя не касается! — снова разозлилась я.

Откуда он знает о моём питании? И почему он постоянно кричит?

— Давно ты куришь?

— Нет, — ответила я, обхватив себя руками.

— Настя!

— С середины первого курса, — Давид откинул назад голову. — Что?! Это недавно!

— Твою мать, то есть мне Гордееву обе ноги сломать?

— Хватит людей калечить!

— Скажи, если он тебе ещё и сигареты подкуривал.

Я промолчала.

— Это пиздец.

— Давид!

Тот снова замотал головой, закатывая глаза.

— Это моё дело. Саша тут ни при чём, — затем тихо добавила. — И ты тут ни при чём.

— Да, я помню, что я тебе никто, — оскалился парень.

Я отвернулась и поёжилась.

— Холодно? — вдруг участливо спросил Давид.

— Нет, — резко ответила.

— Нам нужно поговорить.

— Поговорили уже. Спать я с тобой не буду, — на глаза начали наворачиваться слёзы.

— Я тебе сейчас секс предлагал? — опять начал заводиться Давид.

— Нет, но предложишь. Иди к Нике Азаровой, два раза просить не надо будет.

— Настя, успокойся, у меня с ней ничего нет и не было.

— Мне до вас никакого дела.

— Да, я вижу.

Я снова не ответила. Очевидно же, что было.

— Отдай сигареты и зажигалку, — зло попросил Алиев.

— Это была последняя, — соврала я.

— Врёшь.

Схватила свою сумку и зло её развернув на подоконнике, вытащила злополучные предметы. Резким движением подвинул в сторону Алиева. Касаться его я сейчас бы не рискнула. Неизвестно, чьей реакции я боялась больше.

— Обещай, что больше не купишь.

— Давид…

— Обещай!

— Обещаю, если ты отстанешь от меня! — в сердцах выкрикнула я.

— Ты хочешь, чтобы я от тебя отстал? Чтобы я вёл себя точно так же, как эту неделю?

Подняла глаза на Алиева.

— Ты игнорировал меня, чтобы что-то доказать мне?

— Я не игнорировал тебя. Просто не лез.

— Да, меня это полностью устраивает. Так себя и веди, — твёрдо сказала я.

В голове был хаос. Он стоял так близко. Протяни руки и прикоснись. Я ещё помнила губы на своих, помнила его руки на груди, помнила… Быстро опустила голову, чтобы не выдать себя, хоть и в курилке было очень темно.

— Ася, — вдруг хрипло позвал Давид. Я дёрнулась. — Я хотел извиниться. За те слова в коридоре. Ты была права. Я дурак. И полный мудак.

Усмехнувшись, я кивнула. Полным мудаком я в лицо его, конечно, не называла. Но точно так выразилась, когда плакала на плече у Виты.

— Пойдём. Кое-куда скатаемся. Поговорим. На прощание, — как-то горько улыбнулся он. — Обещаю, приставать не буду.

Я снова кивнула.

Поговорить на прощание.

Это что-то новенькое.

И очень-очень грустное.

Глава 12

Мы вышли из курилки и неспешно отправились по тёмным пустым коридорам университета. Так же медленно забрали верхнюю одежду из гардероба. Когда вышли из здания, вообще на крыльце остановились.

Снег по-прежнему падал, но завывающего ветра уже не было. Идеальная погода для свидания.

Которого у нас не было.

— Пойдём? — Давид кивнул на свой автомобиль.

— Пойдём, — подтвердила я.

В машине невыносимо сильно пахло им. Я закрыла глаза от нахлынувших воспоминаний.

Давид проследил, чтобы я пристегнулась, и уверенно выехал с практически пустой парковки.

— Куда мы едем? — осторожно спросила я.

Абсолютно не волновалась. Мне действительно было интересно.

— В одно место, — улыбнулся он, — мама туда часто меня возила.

И улыбка вдруг такая тёплая, нежная. Неожиданно для себя заулыбалась.

— А сейчас? Ездите туда?

— Нет, — резко ответил он, затем добавил, — мама умерла три года назад.

— Прости, — ахнула я.

— Ничего, ты не знала.

Так никто не знал.

Я в шоке уставилась на дорогу.

Давид был старше меня и всех одногруппников. Его отец, Алиев Григорий Афанасьевич, был первоклассным нейрохирургом. Всем казалось очевидным, что сын пошёл по стопам отца. Поэтому и пошёл в медицинский.

Казалось очевидным.

Но почему поступил не сразу после школы? И где он был три года? Просто искал себя? Он готовится к парам и знает материал, но почему делает это, будто ненавидит то, что делает? Характер такой?

Нет, тут что-то другое. Мама умерла три года назад. Последняя воля матери?

Я повернулась к парню. Он смотрел на меня, слегка улыбаясь.

— Лицо такое же, когда у тебя тысяча вопросов преподу. Спрашивай.

Я нахмурилась. Какое такое у меня лицо?

Открыла было рот, но всё равно осеклась.

— Всё в порядке. Правда. Спрашивай.

— Зачем ты поступил в медицинский? — осторожно начала я.

— Правильный вопрос, Ася, — он снова улыбнулся. — Я отвечу, а сначала скажи мне, какая у тебя в детстве была мечта? Была ли?

Мечта? Конечно, у меня была мечта.

— Всегда мечтала вылечить всех детей. Нереально, конечно. Но свой вклад внесу. Хочу стать неонатологом.

Он кивнул.

— То есть ты идёшь за ней? За мечтой?

— Да, — легко подтвердила я, — родители не очень хотели, чтобы я шла в медицинский. Но поняли и приняли мой выбор.

Давид снова кивнул.

— Идеально, да? Твои родители молодцы. А знаешь, кем я мечтал стать? — парень сделал паузу.

Мы уже выехали из центра, пробки закончились, и сейчас ехали куда-то в неизвестном для меня направлении. Я не волновалась ни капли.

Давид продолжил:

— Я всегда мечтал стать футболистом. И у меня получилось. До десяти лет я ходил на тренировки, мне пророчили пусть и не будущее Месси, но чего-то я бы точно добился. У меня не было особого выдающегося таланта, но опыт и упорство взяли бы своё, я уверен.

Давид притормозил и свернул направо. Дорога была освещённой и неожиданно повела нас вверх.

— Мать всегда меня поддерживала. Отец просто смотрел на мои успехи в футболе, посмеиваясь. Сначала я не понимал, а потом, когда начались репетиторы в десять лет, я всё понял. Хочешь увлекаться футболом? Пожалуйста. Но твою будущую профессию за тебя я уже давно выбрал.

Освещение дороги резко закончилось. Но темно не было из-за снега. А ещё из-за впереди открывавшего вида на город М. Чем ближе мы подъезжали, тем шире открывался мой рот в восхищении.

Да тут же весь город на ладони. И весь горит! И так близко!

Давид остановил машину и выключил зажигание. Повернулся, взял с заднего сидения большой бумажный свёрток и две бутылки воды. Протянул мне.

— Что это? — удивилась я, всё ещё находясь в приятном шоке от нашего места пребывания.

— Полезный перекус, Громова. Твой рацион оставляет желать лучшего.

Который раз Давид говорит про моё питание.

Признаю, я очень много ела не совсем полезной еды. А если быть честной, то я, в принципе, ела очень много любой еды. Вита как-то быстро смирилась с моими дурными пристрастиями, справедливо решив, что это не в её компетенции меня наставлять на путь истинный, потому что у меня свои мозги есть.

Моя мама божественно вкусно готовила домашние блюда. Не то, чтобы мне запрещали в детстве есть чипсы и шоколадки, но, оказавшись в большом городе, я очень сильно изменила маминой еде. Учёба и кое-кто были тому причиной. Но виновата в это всём была, конечно, только я.

Я развернула свёрток. Сэндвич из хлеба с помидором, базиликом, курицей и… моцареллой, скорее всего. Горсть сухофруктов, фруктовые чипсы и свежая черника.

— Что это? — ещё раз повторила я.

Давид только хмыкнул.

— Пойдём, там ветра вроде нет. Посмотришь. Замёрзнешь — сразу вернёмся.

Я взяла сэндвич и вышла из машины. Подошла поближе краю и охнула. Невероятная красота!

— Нравится? — оценив мою реакцию, спросил Давид.

— Конечно!

Он вытащил из багажника плед, раскинул его на капоте, присел сам и жестом пригласил сделать то же самое. Я повторила.

— И что было потом? — с набитым ртом спросила я, ожидая продолжения.

— После школы в мед я не хотел поступать, как ты поняла. Был скандал. Отец был в ярости. Я ушёл из дома. Продолжал заниматься футболом. У меня даже началось что-то получаться. И даже отец уже смирился… А потом мама заболела. Неоперабельный рак мозга. Врачи прогнозировали полгода. Она продержалась два с половиной, — тихо договорил Давид, глядя вперёд. Я положила недоеденный сэндвич на плед и потянулась к нему, чтобы обнять.

Давид отпрянул в сторону.

— Нет, Громова, — усмехнулся он, — держи свои руки при себе, я же обещал не приставать.

Я опустила руки, продолжая смотреть на профиль Алиева.

Его история.

За деньги счастье и здоровье не купишь. Можно, конечно, попробовать, но не у всех получится. Уверена, у его матери были лучшие врачи. И был счастлив Давид сейчас? Не уверена.

— Мне очень жаль, Давид, — прошептала я, борясь со слезами.

— Знаю, Ася, знаю, — повернулся ко мне, — ой, ну только не плачь. Я понятия не имею, что делать, когда ты ревёшь.

— Не буду, — отвернулась я.

Ещё немного повсхлипывала. Давид молчал.

— Мне казалось, что я виноват в смерти матери, — я собралась протестовать, но он предупреждающе поднял руку, заставляя меня не перебивать. — Если бы был рядом, то раньше бы заметил симптомы. Поэтому после её смерти, бросил футбол и поступил в универ. Уйду в онкологию.

Я кивнула. Теперь всё встало на свои места. Поёжилась.

— Замёрзла?

— Да, — смущённо ответила я, — очень красиво тут, но холодно.

Давид мягко рассмеялся.

Мы сели в машину. Парень сразу завел её. Начали нагреваться сидения. Давид потёр рукой отросшую щетину и устремил взгляд в никуда. Я молча проследила за его жестом. Такого Давида я не знала. И такой Давид мне тоже нравился.

— Поехали? — посмотрел на меня.

— Да, поехали, — в ответ улыбнулась я.

Обратный путь занял меньше времени. Я смотрела, как его большие руки уверенно держат руль. И весь он такой безупречный со своим красивым и гордым профилем. Ничего лишнего, ничего больше и не нужно. Совершенен.

Алиев припарковался. Молчал. Я тоже молчала.

— Не переживай, Ася, — вдруг заговорил он, — теперь точно отстану от тебя…

В грудь будто нож вонзили. В смысле отстанет?…

— … только прошу тебя, бросай курить и ешь нормально. Договорились?

Я заставила себя сделать вздох.

Хотела, чтобы отстал? Получи и распишись, Настенька. А Давид отстанет, раз он пообещал.

Алиев, отвернувшись, смотрел в окно.

Скажи что-нибудь! Скажи что-нибудь совершенно другое!

— А ты мне тогда пообещай другое, — вместо своих мыслей выдавила я из себя. — Прости себя, разреши себе быть счастливым. Ты… не виноват в смерти матери, Давид.

По какому-то наитию потянулась к нему, быстро поцеловала в щеку, и не смотря ему в лицо, быстро выскочила из машины.

Взбежала на крыльцо, залетела в общежитие, приветственно кивнув сменившемуся коменданту.

В холле затормозила.

Нет.

Стоп!

Вопросов у меня не было, но…

Разве мы всё обсудили? А как же… браслет! Точно, браслет! Я хотела его вернуть!

Развернулась и с той же скоростью рванула на улицу.

"Давид, мы не всё обсудили!"

Но нет, не получится.

Красного Mersedes'a на парковке уже не было.

Глава 13

В выходные я собиралась съездить домой. Пригород недалеко от города М. Всего три часа на электричке.

Но нечаянно проспала. Так я себе соврала. Очень даже специально.

Начались отработки. Общежитие, обычно такое пустое в выходные дни, горело жизнью похлеще, чем в будние.

Пока утром ждала своей очереди в душ, крутила в руках телефон, пока, в конце концов, не выронила его на плитку. Экраном вниз. Осторожно подняла смартфон. Остаётся только порадоваться, что это не Iphone.

— Чёрт, — простонала я. Вся поверхность в трещинах.

Разбитый экран меня не остановил. Я открывала и закрывала диалог в WhatsApp с Давидом Алиевым по десять раз в минуту.

"Доброе утро, Давид! Ты сейчас занят? Мы забыли обсудить браслет".

Отправить? Или, наверно, ещё стоит обдумать формулировку. Так-то Давид, видимо, не собирался ничего подобного обсуждать.

Помню его последнее предположение Алиева по поводу браслета, но выкидывать я его, конечно, не собиралась.

Закрыла приложение. Снова открыла.

Переписки у нас было всего ничего. Его предыдущее сообщение "Не твоё дело", когда я спросила про отсутствие на зачёте, виднелось на экране и нервировало меня.

В сердцах закрыла приложение и заблокировала телефон.

— Настя, свободно, — соседка по блоку Ира заглянула в комнату. Я, наконец, отложила несчастный телефон и направилась в душевую.