Яд

— Минуту? Ты знаешь, они зададут тебе, по крайней мере, миллион вопросов.

Я взглянула на них.

— Что ж, миллиона минут на это у меня нет, так что им придется задать их как-нибудь в другой раз.

Открыв одну из дверей, появился Богарт и поцеловал меня в обе щеки.

— Я не знала, что вы все еще здесь.

— Ну, я решил немного задержаться, чтобы убедиться, что ваши деньги в целости и сохранности.

Я улыбнулась.

— Тогда вам не понравится то, что я собираюсь сказать сегодня. Но мне действительно это необходимо.

Он нахмурился.

— Хорошо, давайте все обсудим в моем кабинете.

Джимми встал.

— Пока не забыла, это Джимми. Мой новый деловой партнер.

Богарт улыбнулся.

— Уже открываете дело, понятно.

— Это не то, о чем вы думаете, — сказала я, а он пожал руку Джимми и пригласил в свой кабинет.

Я радовалась, что Богарт все еще не уехал, по крайней мере, о выдаче двух миллионов паголеонов мне придется договариваться с ним.

Мы прошли за ним в маленький кабинет и сели.

— О какой сумме сегодня пойдет речь, Елена?

Я выпрямилась в своем кресле.

— Пока вы не успели ничего сказать, предупреждаю, что я уже все обдумала, и ничто не изменит моего решения. Мне это нужно самой, и, как вы понимаете, кафе «Лонгботтомс».

— Я так и подумал, что речь пойдет о «Лонгботтомс».

— Я этого хочу, и, пожалуйста, не усложняйте для меня ситуацию.

Он засмеялся.

— Принцесса, это ваши деньги. Вы можете делать с ними, что вздумается. Если вы хотите именно этого, то все, что мне нужно знать, это номер счета, куда перевести деньги.

— Правда? — взвизгнула я, и мы все рассмеялись.

— Полагаю, с королевскими особами все действительно занимает лишь пару минут, — сказал Джимми и передал Богарту огромную папку, в которой, как я поняла, были его банковские реквизиты.

Богарт без лишних вопросов застучал по клавиатуре своего компьютера. Он извинился за всех из-за того, что мне пришлось пройти через ад из-за Совета, но я лишь отмахнулась.

— Сколько мы собираемся перевести на счет мистера Сеймура?

— Два миллиона, пожалуйста, — сказала я.

На минуту Богарт свел брови, а потом улыбка расплылась на его лице, и он снова застучал по клавиатуре.

— Вы уверены, принцесса? Как только я нажму на кнопку, деньги исчезнут.

— Они не исчезнут, они пойдут в «Лонгботтомс», и у нас с Джимми общий бизнес. Так что, да, нажимайте на кнопку, чтобы мы могли приступить к работе.

Он снова рассмеялся.

— Елена, ты уверена? — спросил Джимми. — Это огромная сумма денег.

— Я на сто процентов уверена. Если бы это было не так, я бы не пришла в ваш офис, — я посмотрела на Богарта. — Нажмите на кнопку, пожалуйста.

И он нажал.

— Готово. Деньгами можно будет распоряжаться через два дня. Этого я ускорить не смогу, извините.

— Ничего страшного.

— Что-нибудь еще? Как вижу, до сегодняшнего дня вы еще не делали таких вложений. Вы думали о приобретении какой-нибудь собственности, или чего-то в этом роде?

Я покачала головой.

— К этому я еще не готова и ни в чем другом пока не нуждаюсь. Но все равно спасибо, Богарт.

— Рад помочь, принцесса.

— Пожалуйста, зовите меня Елена.

Оба мужчины усмехнулись.

— Конечно, Елена, — Богарт удивленно поднял брови и встал.

Мы его передразнили. Джимми подал ему руку, а я на прощание расцеловалась с ним в обе щеки.

— У меня так колотится сердце. Ущипни меня, — сказал Джимми, и я хихикнула.

— Я не буду тебя щипать. У меня у самой сердце из груди готово выпрыгнуть. Я в предвкушении начала нового пути в своей жизни.

— По крайней мере, этот путь без угрозы для жизни.

Я рассмеялась.

— Хвала небесам.

***

После этого мы подписали контракт, как пояснил нотариус, он был стандартным. Там ничего не приписывалось мелким шрифтом, и все казалось прямолинейным, как и сам Джимми. Мне польстило оставить свое имя под указанием владения тридцати процентов заведения.

Потом мы встретились с Бекки, Сэмми и всей компанией, Изабель и Люсилль за обедом, чтобы отпраздновать мой новый бизнес.

Мы рассмеялись, когда Джимми рассказал историю всего за минуту.

— В банке у меня никогда не было таких легких дел, как у тебя, — пошутил он.

— Привилегии, я думаю.

— Они действительно закроют банк, чтобы вы могли заняться бизнесом?

— Не знаю, наверное, — ответила я.

После обеда мы попрощались с Джимми, который решил взять отгул на два дня и закрыть «Лонгботтомс» на это время.

Через два дня все начнется снова. Я никогда не чувствовала себя такой живой, и я была рада, что мои мать и отец оставили мне что-то, чтобы помочь кому-то вроде Джимми. Ладно, это было не что-то, это было много, больше, чем мне нужно, и я должна была потратить это с умом. Даже если бы я не дала такого обещания отцу… Мне не стоит об этом думать.

Интересно, что скажут газеты обо всем этом завтра утром? Ух, я боялась этого, но что-то такое примечательное должно было выйти, если уже не вышло.

Сны в тот день все так же оставались приятными.

***

Мы ходили в «Лонгботтомс» каждый день, чтобы помочь, чем могли, но, честно говоря, я больше отвлекала, чем помогала, поэтому проводила по полдня в своем кабинете — круто, что у меня появилась возможность сказать так — и просматривала резюме на должность шеф-повара. Нам требовался хороший шеф-повар, особенно, если мы собирались проводить большие мероприятия, и, возможно, вовсе не плохо, что мое имя будет ассоциироваться с «Лонгботтомс». Нам предстояло много работы.

Я выбрала двоих с большим опытом работы. Один из них оказался Меднорогим, прямо как папа, и это помогло мне решить. Меднорогие просто знают, как готовить прекрасную еду, и я набрала его номер из «Лонгботтомс».

Передо мной появилась целая кухня, и я услышала голос мужчины в колпаке шеф-повара. Он был ко мне спиной, а вокруг носился остальной персонал, словно все готовились к большому мероприятию.

— Здравствуйте, это Елена из «Лонгботтомс». Могу я поговорить с Джерри?

Все замерли, и шеф-повар обернулся. Он посмотрел на меня во все глаза, но быстро пришел в себя, схватил полотенце и вытер руки.

— Принцесса, я совершенно не ожидал такого скорого звонка, тем более от вас.

Я хихикнула.

— Что ж, мы в «Лонгботтомс» не любим заставлять людей тратить свое время, так что не могли бы вы прийти на собеседование в ближайшие дни?

— Почту за честь, спасибо, — улыбнулся он.

— Скажем, в четверг в девять.

— Замечательно, в четверг. Возьму выходной. Спасибо еще раз, — сказал он, и мы попрощались.

Кухня и вся утварь исчезли из поля зрения.

— Посмотрите-ка на нее, назначает собеседования и все такое, — сказала Бекки, плюхаясь на кресло перед моим столом с журналом в руках.

— Что тут скажешь, — пошутила я в ответ.

— Мы уже можем идти, или у тебя еще осталась бумажная работа?

Я засмеялась.

— Можем, уверена, Джимми справится со всем сам. Кроме того, я только его отвлекаю, — ответила я и встала.

В «Лонгботтомс» царил хаос. Чарльз, оставшийся с Джимми, несмотря на все случившееся, занимался заполнением холодильника за барной стойкой новым ассортиментом, прибывшим этим утром. Джимми нанял нового менеджера, и она оказалась весьма деятельной. Она сразу же создала свою систему и сказала, что старая система была просто бардаком.

Она мне сразу понравилась. Высокая, стройная с любовью к топам без рукавов, джинсам и босоножкам. Волосы цвета воронова крыла она убрала в пучок на скорую руку, а то, как она убрала волосы за ухо, когда говорила с Джимми, навело меня на мысль, что она к нему неравнодушна.

Ее звали Моник, и она была в своей стихии, когда дело заходило о работе. Она оказалась именно тем, в ком он нуждался.

Поначалу она не могла говорить со мной, но через пару дней оттаяла ко всей нашей троице и стала болтать, как и со всеми остальными.

Я нашла Джимми с кучей счетов за одним из столиков. Он поднял глаза, когда я подошла.

— Джерри собирается прийти в четверг в девять часов утра на собеседование.

Бекки и Сэмми подошли к двери.

Он улыбнулся.

— Спасибо, Елена. Скажи, он оторопел от того, что это была ты?

— Немного, но в хорошем смысле.

— Ну, тогда Джерри, а? — спросил он, и я пошла к выходу.

— Он Меднорогий, они хороши в готовке.

Он снова засмеялся.

— До встречи, Елена.

— Пока, — ответила я и присоединилась к Сэмми и Бекки, ожидающим меня у выхода.

Рекламные листовки должны были появиться сегодня, а все радиостанции сообщали, что «Лонгботтомс» снова открывается. О, и при каждом удобном случае они упоминали мое имя.

Мы не собирались думать о той стерве, которая украла все деньги «Лонгботтомс», и решили смотреть в будущее и сделать все наилучшим образом.

Скоро начинались занятия, и Джимми постарался, чтобы открытие состоялось в пятницу перед нашим отъездом в Драконию.

Он был просто удивительным человеком, когда дело касалось «Лонгботтомс», и лучшим человеком (драконом), владеющим этим заведением.

***

Пятница подошла, не успели мы и опомниться, и с открытием помогали все, даже сэр Роберт.

Моник весь день отдавала указания всем подряд, и я увидела, что Джерри с самого утра пятницы готовится к вечернему открытию. Он напомнил мне Моник, когда она впервые увидела меня. Полагаю, они оба не думали, что я буду настолько поглощена процессом, но мне это требовалось. Это помогало мне забыть о том, кто я, и что меня ждет.

Джимми заполучил на сегодня пятерых лучших диджеев Пейи. Трое из них, на самом деле, были драконами с другой стороны, и я бы ни за что на свете не догадалась, что Дэвид Гетта тоже дракон, и не просто дракон — Ластохвост.

Думаю, он нарушил все правила, став знаменитым, но сделал это только из-за любви к музыке.

Насколько он стар, можно было только гадать.

Сэр Роберт помогал с подключением огромного прожектора снаружи, чтобы ночью люди видели его за многие мили отсюда.

Люсилль и Изабель помогали Джимми во всем, а спустя какое-то время они стали помогать и Джерри, чтобы накормить всех после того, как все было готово. В пять часов мы ушли собираться.

Сегодня нас ждало невероятно крутое открытие. Если это не заставит Блейка вернуться, ничто не заставит; и часть меня уже начинала скучать по нему.

— 7 -

Приехав в «Лонгботтомс», мы не смогли найти места для парковки. По предложению Бекки, мы вышли заранее, но этого оказалось недостаточно. Автомобили запрудили все проезды двух соседних кварталов. Я смеялась, как сумасшедшая, не в состоянии представить, что творится внутри.

— Не думаю, что в «Лонгботтомс» когда-либо был такой аншлаг, — сказала Сэмми.

— Что ж, мне не на что жаловаться.

Изабель и Люсилль засмеялись. Она с Сэмми переодевались у Люсилль, и я была рада, что все они рядом.

Бекки, как обычно, выглядела ошеломляюще. Она сделала объёмную причёску и выбрала джинсы скинни, блузку с открытыми плечами, кожаный пиджак и туфли на высоком каблуке. Сэмми надела узкие черные брюки и обувь без каблуков, как и я. Мне пришлось надеть один из дизайнерских пиджаков с тёмно-синими джинсами и блузкой с вороткиком-хомутиком. Я должна была выглядеть как принцесса-бизнеследи, а Люсилль убрала мне волосы и нанесла макияж.

Люсилль объехала квартал и высадила нас у входа. Когда нас увидел один из работников парковки, он начал как безумный махать руками, чтобы привлечь наше внимание и показать, что для нас зарезервировано место.

Что тут сказать: хорошо быть боссом в крутом клубе.

Внутри было просто столпотворение, а вспышки камер подавляли меня. Но в этот раз я улыбалась и старалась отвечать на вопросы, пока меня не взяла за руку Моник и не сообщила прессе, что ей нужна моя помощь.

— Спасибо, — сказала я.

— О, Джимми рассказал нам, что здесь будет, когда ты войдешь.

Я рассмеялась, в то время как она повела меня и всех нас в VIP-зал.

Там было полно старых знакомых. Блейз со своими друзьями тоже была и поспешила расцеловать меня в обе щеки, как и в прошлый раз. Я даже не сходила на открытие игр в этом году, так как мы были слишком заняты с подготовкой.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я ее, переглянувшись с Сэмми. — Разве ты не должна тренироваться?

— Мы сегодня взяли выходной, чтобы отпраздновать открытие. У Джимми действительно был завал в работе, а ты — моя любимая принцесса, которая выручила его, — сказала она своим слегка европейским акцентом.

— Что ж, я рада была помочь.

Она засмеялась.

— Пока не забыла, позволь познакомить тебя с Сэмми. Она твоя большая фанатка и сестра моего идиотского дракона.

Она с грустью взглянула на меня.

— Все ещё никаких известий от него?

Я покачала головой.

— Он все ещё психует, потому что я надрала ему задницу.

Она засмеялась.

— Дай ему время. Он придет в себя, — сказала она и взглянула на Сэмми. — Привет, я Блейз, приятно познакомиться.

— Я знаю, кто ты.

Сэмми обняла Блейз за шею, и все рассмеялись от того, как она опешила.

— А ты времени зря не теряешь. Совсем не как твой брат.

Мы все рассмеялись.

Появился официант с коктейлями на подносе и вручил нам с девочками по одному. Я жестом показала ему записать все на мой счет, и он кивнул. Я пока не знала всех их по именам, но была уверена, что это вопрос пары дней. Мы уселись на один из диванов рядом с Блейз и принялись болтать.

Когда заиграл первый диджей, мы все пустились в пляс прямо в VIP-зале.

Ночь пролетела незаметно, и я все время наблюдала за толпой, баром и просто веселилась.

«Ты многое упускаешь, идиот,» — подумала я про себя, но ответа не получила. Как это могло быть так легко для него и так трудно для меня? Я так старалась почувствовать его, увидеть, где он был.

Я выдохнула и снова села на диван.

— Почему такой кислый вид? — спросила Бекки, вместо ответа я подняла бокал и, мягко улыбнувшись, покачала головой.

— Он просто идиот, Елена. Однажды он пожалеет об этом — это все, что я услышала от Джорджа.

Я засмеялась.

— Ты спросила его?

Она кивнула.

— Я думаю, это несправедливо, что мы не можем настроиться на них так, как они могут на нас, и он точно знал, куда я иду со всем этим, — она постучала себя по голове. — Он просил передать, что однажды пожалеет об этом.

Я в этом сильно сомневалась, но не стала ничего говорить и лишь улыбнулась ей.

Блейк ни о чем не будет жалеть, потому что скорее умрет, чем соединится со мной в денте.

***

Мы собрались по домам, когда взошло солнце, и последний посетитель, которым оказалась Блейз, ушёл.

Джимми и Моник улыбались. Они оба устали, как и все мы.

— Нужно будет заказать больше продуктов и выпивки попозже сегодня. Открытие удалось на все сто, Елена.

— Я просто на седьмом небе от счастья. Как думаете, ребята, обойдетесь сегодня без меня?

Они оба рассмеялись.

— Иди, веселись. Скора снова в заключение, — сказала Моник, и я ее обняла.

— Спасибо, я зайду попрощаться перед отъездом.

— Смотри у меня, — сказала она, указав на меня пальцем.

В машине я уснула у Бекки на плече. Дома добралась до своей комнаты, которую делила с Сэмми, и рухнула в постель.

Я уснула сразу же, а когда открыла глаза, солнце уже садилось.

В шесть часов вечера Изабель и Люсилль приготовили нам завтрак.

Остаток вечера мы провели с масками на лицах, крася ногти на ногах перед телевизором. Люсилль и Изабель были рядом и радовались редкому времени, которое могут провести с дочерьми. Я задалась вопросом, а знала бы я всех их, если бы моя мама была жива. Но потом я вспомнила об отце и сэре Роберте и получила ответ на свой вопрос. Изабель и Сэмми я бы знала, и мы были бы, скорее всего, в замке в Итоне. Но я не знала, была бы там Бекки. Я не могла представить, как не иметь ее в качестве подруги.

Она рассмешила меня тем, что прогнала Джорджа, так как просто хотела побыть наедине с девочками.

К моему удивлению, он согласился и даже не состроил мину, которую Бекки ненавидела, поскольку знала, что его уход не изменит того факта, что он все еще сможет быть с ней через их связь. По крайней мере, он хочет быть с ней.

«Ты правильно поняла,» — сказал голос в моей голове, когда я начала красить ноготь на большом пальце.

Я подняла глаза, замерла, но покачала головой, у меня напряглась челюсть.

«Просто убирайся из моей головы. Я не заставляю тебя ничего делать. Ты не будешь надо мной издеваться, идиот.»

Он засмеялся.

«Рад, что ты не изменилась».

«Да пошёл ты,» — подумала я, как можно язвительнее.

— Елена, ты в порядке?

— Да, — рявкнула я в ответ Бекки.

Она понимающе взглянула на меня.

— Скажи ему валить на хрен.

— Бекки! — возмутилась Люсилль.

— Мама! — передразнила ее Бекки. — Ты и понятия не имеешь, как они могут доставать.

— Скажи ему, чтобы возвращался домой, пока я не потеряла терпение и сама не притащила его задницу обратно, — сказала Изабель, и я захихикала.

Уж она-то точно знала, и выражение ее лица это подтверждало.

— Он ушел, надеюсь, — сказала я.

— Ты знаешь, где он? — спросила Изабель.

— Нет, я не настолько с ним на одной волне, и, слава богу, хотя бы за это.

«Ты знаешь, это неправда, Елена».

«Заткнись, ты уже и так достал».

«Ой, да ладно, принцесса, тебе ничего не скрыть от меня».

««Принцесса?» да что с тобой не так?»

— Он все ещё говорит с тобой? — Бекки слегка задела меня локтем.

— Да, и я очень надеюсь, что он прекратит это.

Он усмехнулся.

«Ты не это имеешь в виду. Вот что я тебе скажу, почему бы тебе не прийти и не найти меня, и мы можем поиграть в прятки,» — сказал он своим соблазнительным голосом.

Я начала громко смеяться.

«Ты пьян, не так ли?»

«Может быть.»

«Хорошо, идиот, Елены сейчас нет, так что оставьте сообщение после сигнала.»

Он ничего не ответил.

— Что все это значит?

— Он пьян, вы же знаете, как он внезапно меняется ко мне, когда выпьет. Ну, я не такая девушка, и ему лучше не приходить сюда сегодня, или я поджарю его задницу.

Даже при том, что у меня больше не было моих способностей, я найду способ.

Все засмеялись, кроме голоса в моей голове.

Блейк, должно быть, потерял сознание или что-то в этом роде, потому что он не беспокоил меня своим дерьмом и не появился, как я думала, он мог сделать. Я ненавидела, когда он был пьян, потому что он меня так смущал.

Я заснула около одиннадцати и проснулась около восьми.

Сегодня был наш последний день. Завтра нужно было возвращаться в Драконию.

Часть меня хотела вернуться обратно и начать новый год, а часть чувствовала себя как дома с Бекки и Сэмми.

Ещё мне было интересно, но я страшилась того, увижу ли я его жалкую задницу в академии или нет.

Люсилль отвела нас по магазинам в десять, и мы провели весь день, покупая новую одежду — я не могла пойти на занятия в своих дизайнерских нарядах, сделанных для встреч и вещах для Нового года.

Мне нужен был набор зелья, потому что мы собирались начать варить его в этом году. Я действительно с нетерпением ждала этого.

Той ночью я читала Бекки и Сэмми дневник мамы.

Моя мать покраснела и смутилась, когда рассказала Маргарет о том, что проводит время с моим отцом. Часть ее все еще ненавидела все, во что он верил, но часть ее влюбилась в то, чего она не знала о нем. Может быть, он не был похож на них, написала она.

На следующих двух страницах она писала о том, как рассказала родителям, и как они не разделяли энтузиазма Маргарет. Она была простолюдинкой, а он королевской крови. Мой дедушка советовал никогда не говорить ему, кто она, так как это может плохо кончиться для их семьи, и лучше всего было просто забыть о нем. Она согласилась с болью в сердце.

Мне было жаль ее. Это было нелегко для нее.

На следующих двух страницах я могла сказать, что она действительно очень старалась, но не могла перестать думать о нем, о его губах на ее губах и о том, как в ее животе начинало трепетать каждый раз, когда она думала об этом.

Я знала это чувство. После того, как мы с Люцианом пересекли эту черту, у меня все еще трепетало в животе, когда я думала об этом, но всегда сопровождалось пустой болезненной болью. Я так по нему скучала.

Единственное, на что мои бабушка и дедушка не ставили — это решимость моего отца найти эту девушку. Моя мать писала о том дне, когда ей пришлось упаковать инвентарь в магазине, и о том, как моя бабушка визжала, как если бы по полу пробежала крыса. Потом она сказала:

— Доброе утро, Ваше Высочество, что привело Вас на эту сторону?

Она рассказала, как хихикал мой отец, и как это будоражило ее кровь.

— Кажется, моя невеста купила здесь кое-какие товары и забыла заплатить.

Ее мать хихикнула, а маме очень не понравилось, что он сказал «невеста». Что женщина, на которой он должен был жениться, не заслуживает его.

Он оплатил счет и попрощался. Моя мама была так близко, все, что ей нужно было выйти из подсобки, и он бы увидел, он бы знал, что это была она.

Она еще не слышала звонка в дверь и знала, что он все еще внутри магазина, но ее ноги не могли пошевелиться, она не могла ослушаться желания своего отца, и она не сделает этого со своей семьей. Она вспомнила, что отец короля сделал с истинной любовью короля, когда они узнали, что она не человек. Они обезглавили ее, и принц ничего не мог поделать. Ее отец не был человеком, который мог сочинять истории для собственного благосостояния.

— Это, — говорилось в дневнике. — Что это такое?

Я сама это делаю. Это душистая вода с ароматом лаванды и ванили, — ответила бабушка.

— Я хотел бы купить одну, этот запах стал моим любимым за последние несколько дней, и я из всех сил пытаюсь найти его, — сказал мой отец, и бабочки в животе моей матери стали неуправляемые.

— О, — сказала бабушка. — Как же так?

Мой отец ничего не сказал. Ее мать должна была понять, что она немного взяла, и ей грозили большие неприятности.

— Скажем так, я встретил ангела, пахнущего лавандой и ванилью.

— Ангела? — тихо сказала бабушка и откашлялась. — Что ж, тогда я рада, что мы смогли помочь в этом, Ваше Высочество.

— Спасибо, — сказал он добродушно, и моя мать знала, что ее мать выписывает квитанцию об оплате.

— Хорошего Вам дня, мэм.

— И вам того же, Ваше Высочество.

Прозвенел звонок, и мама обнаружила, что сидит на полу.

У нее были неприятности из-за того, что она стащила часть бабушкиного тайника, но она сказала, что в течение следующих нескольких дней на лице ее матери было обеспокоенное выражение.

Мой отец не вернулся, но через полторы недели было уведомление, которое уменьшило налог и сделало ее семью счастливой.

«По крайней мере, что-то до него дошло», — гласила последняя запись моей матери на странице того дня.

— Черт, твоя мать точно знала, как писать в дневнике, — сказала Бекки, сжимая подушку на коленях.

— Это так грустно и в то же время так удивительно, что им удалось сделать вместе. Не терпится услышать, как он убедил короля разорвать помолвку с выскочкой и позволить ему жениться на твоей матери.

— Думаю, это было нечто похожее на нас с Люцианом. Они увидели в нем перемены и поняли, что причиной была она.

— Сейчас больше так не влюбляются, — сказала Беки. — Сейчас это происходит так: эй, это дракон, который может почувствовать все твои потребности.

На какое-то время она замолчала.

— Я знаю, все не совсем так, но кажется именно таким, — тихо произнесла она.

Я не поняла, сказала она это для Джорджа или про нас с Блейком.

— Как ты узнала, что Джордж может чувствовать тебя?

— Он просто проговорился об этом, как о каком-то пустяке. Сначала я пришла в восторг, но когда ты понимаешь, что он знает все, что происходит у тебя в голове, это совсем не круто.

— Он любит тебя, Бекки. Для вас от этого может быть польза.

— Я знаю, просто трудно привыкнуть, вот и все.

Она вздохнула, слезла с моей кровати и пожелала спокойной ночи нам с Сэмми.

Я выключила свет и легла рядом с Сэмми.

Некоторое время было тихо.

— Я никогда не думала об этом в таком ключе. Я так завидовала, когда Бекки сказала мне, на что они способны, но теперь я рада, что мы с Дином не такие.

— Я не думаю, что это плохо, особенно если дракон заботится о другом человеке. Я просто хочу, чтобы все было наоборот.

— Да, это действительно отстойно.

Я тихо хихикнула и закрыла глаза, думая о маме, и о том, как сильно я хотела, чтобы она снова появилась в моих снах. Я была уверена, что она могла бы рассказать мне свою версию всей этой целостной связи дента. Она бы сказала, что это лучшее, что есть, она могла бы объяснить это мне лучше. Но она больше не приходила, и мне пришлось справляться со всем этим самой.

— 8 -

Наконец началась школа. Изабель и Люсилль отвезли нас в аэропорт. У меня был частный лифт, который отвёз нас в уединённое место в аэропорту Элма. Мы с лёгкостью смогли уйти незамеченными и не отвечать на кучу вопросов.

Не успели мы и оглянуться, как оказались в своей комнате в академии.

— Елена, ты уверена, что не хочешь отдельную комнату, как предлагал тебе Мастер Лонгвей? — поинтересовалась Бекки.

— Ты чокнулась? Я поняла, почему Люциан так любил Драконию. Тут, за огромными воротами можно быть самим собой. Нет, я остаюсь здесь.

Мы распаковали наши сумки и пошли на церемонию встречи, проводимую в амфитеатре примерно в четыре часа.

Я перешла на третий курс. Ни когда бы не подумала, что это случится. Этот год был бы выпускным годом для Люциана. Мне действительно нужно было избавиться от мыслей о нем, но я не могла. Сложно терять такого человека.

Ченг уже выпустился, и, должна признать, коридоры опустели без его говора.

Многие провожали меня взглядами, пока я шла по коридору в амфитеатр.

Табита злобно взглянула на меня, пройдя мимо, а я смотрела ей вслед, когда она пошла к тому месту, где раньше она стояла с Блейком.

— Табитс! — закричал Питер, и она остановилась.

Я взглянула на Бекки.

— Табитс?

Она захихикала.

— Он заявил на нее права летом.

— Питер заявил права на Табиту!

Я вспомнила, как он пошутил на занятии профессора Фейцер за пару месяцев до своего восхождения, что она станет его, если он окажется магом льда.

— Хотела бы я быть там, чтобы увидеть это.

— Я не хочу знать, что мой брат собирается сделать, — пискнула Сэмми и застыла. — Прости, Елена.

Я захихикала.

— Не переживай, этого не случится, — сказала я и понадеялась, что «Табитс» тоже меня услышала.

Мастер Лонгвей поприветствовал каждого из нас. К нашему удивлению, все преподаватели последних семестров были здесь. На этот раз ни нового профессора, ни чешуйчатой Виверны.

Я до сих пор помню тот день, когда Люциан сидел рядом со мной, а Пол просто смотрел на меня. Много раз мне хотелось вернуться в прошлое и рассказать ему, что должно произойти. Но такого не бывает. Он ушел, и ничто не могло его вернуть.

Ужинала я в своей комнате. Мне были противны взгляды, и в столовой я чувствовала себя практически пришельцем. На этот раз крик друзей не помогал, взгляды прекращались на пять минут, а после возвращались снова.

Мы закончили с первым дневником мамы. Он завершился на смерти моего отца, что было полной бессмыслицей.

Бекки и Сэмми уставились на меня.

— Клянусь, здесь так и написано: «Альберт умер», — сказала я. — И больше ничего.

— Но он же не умер? — произнесла Бекки, встала и взяла дневник из моих рук.

— Есть ещё три дневника. Уверена, там все прояснится.

— Вот чёрт, уже почти двенадцать! Завтра я буду ходить, как зомби.

— Тогда пошли спать, — сказала я.

— Но мне хочется узнать…

— Спать, Бекки! — произнесли мы с Сэмми в унисон.

Мы захихикали, выключили свет и разошлись по своим кроватям.

Я не могла перестать думать о Блейке и о том, где он. Знал ли он, что я думала о нем — понятия не имела — но он не выходил у меня из головы почти каждый вечер.

***

— Елена, ты можешь назвать это вещество? — спросил сэр Эдвард, стоя рядом с профессором Грегори.

Да, совместные уроки для драконов и всадников отличались от остальных. У нас вели два преподавателя, всегда один Драконианец, а второй — дракон.

В данном случае сэр Эдвард был драконом, а профессор Грегори — его всадником.

— Простите, я не знаю.

— Тебе нужно быть более внимательной, Елена. Мы рассчитываем, что к возвращению Рубикона ты будешь знать это.

Ну вот опять: к возвращению Рубикона.

Я скосила глазу в сторону Табиты, которая сидела впереди меня через ряд рядом с Питером.

Она вся встрепенулась, когда он произнес эти слова.

Урок продолжался, тема была какое-то зелье, меняющее внешность. Круто, но я почему-то не могла сконцентрироваться.

В чем причина, было не ясно, но подобное часто случалось в последнее время. Я не могла поверить, что прошел уже месяц, а кое-какого поумневшего дракона так и не появилось. Он все еще был где-то там, делал все, что хотел. Думаю, именно поэтому я была так рассеяна. Последние пару недель я так старалась наладить связь с Блейком, как он это делал со мной.

Пытаюсь погрузиться в свой разум и просто посмотреть, все ли с ним в порядке, где он был, что чувствовал.

Для него это было так легко.

У каждого в этом классе был кто-то, будь то дракон или Драконианец.

Одна я была белой вороной. Мне все равно нужно было ходить на уроки, чтобы учиться. Я должна была учиться с Блейком, но говорить об этом больше не имело смысла. Учиться здесь он не хотел.

Держать свой подбородок высоко — это первое, чему меня научила королева Маргарет. За этим последовали бесконечные часы в течение лета, когда я узнала, что мне нужно идти в ногу, подняв подбородок. Это было все, и это было то, с чем я все еще боролась.

Мне казалось, что я сойду с ума, и я просто хотела улететь.

Именно тогда я скучала по ней: Каре.

Она не позволила бы им так со мной обращаться, но у меня не было выбора, я должна была убить ее. Она убила бы меня, когда я взошла. В конце концов, это был ее выбор, но все же меня не оставляло чувство, что слишком много людей погибло из-за дракона, который оказался труслив, чтобы рассказать мне правду той ночью в лесу, когда мы пытались вернуть меч, связанный со мной кровью.

Он всегда знал, кто я, и все же, все винили во всем тьму в нем.

Люциан мог быть все еще жив, как и Брайан, так как нам не пришлось бы отправляться на это глупое задание, чтобы найти пропавший меч.

Должно быть, Горан увидел это тогда, поэтому он так отчаянно и захотел убить меня.

Блейк спас мне жизнь, чем здорово меня удивил, но теперь я знала, зачем он это сделал.

Но все равно, не рассказать ничего Люциану и отправить его на те поиски было жестоко.

Не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить его за это.

Я никогда не собиралась претендовать на Блейка. В то время я была во тьме, так как разделила часть его бремени, как рассказали мне летом преподаватели, но в каком-то смысле это меня освободило. Тьма позволила мне сказать правду, хотя меня и не волновало, кому я причиняю боль, и кем я становлюсь.

Та Елена очень меня пугала. И все же она была внутри, и часть меня тоже по ней скучала.

Тогда почему я так сильно хочу, чтобы он вернулся домой? Это то, что вбили в меня этим летом. Ради Итана, даже если ничего другого и не случится.

Чтобы пробраться сквозь лианы, мне нужен Блейк.

Я обещала отцу, что не стану пытаться.

О последней части я больше не думала, если Блейк действительно мог читать мои мысли, то он, конечно, и так знал.

Прозвенел звонок, и я подскочила на стуле.

— Ты серьезно, совсем ничего? — Бекки посмотрела на меня. — Ты могла хотя бы попытаться, Елена. Это была одна из самых очкрутых лекций.

Она подняла свой рюкзак и закинула его за плечо.

— Похоже, здесь я теряю время.

— Не теряешь. Просто слушай.

— Скучно, — сказала я, и она тихонько толкнула меня, потянула со стула и взяла за руку.

— Сэр Эдвард прав, Елена. Он вернется, и тогда ты пожалеешь, что ничего не конспектировала.

Меня кто-то толкнул сзади, и я увидела, как мимо широкими шагами прошла Табита.

— Табита, тебе нужно смириться, правда, — вставила Бекки свои пять копеек.

— Не надо, оставь, — сказала я.

— Она только что толкнула тебя, Елена. Что стало с той яростной девушкой с девизом «никто не будет дерьмово обращаться со мной», которую мы знали пару месяцев назад.

— Ей пришлось убить того, кто добавлял ей ярости.

— Кару?

Я кивнула.

— Она все ещё с тобой, Елена. Просто без крыльев и огромной задницы, но она с тобой.

— Да, неважно, увидимся позже, девчонки.

— У нас ещё остались занятия, принцесса.

— Не называй меня так! — закричала я в ответ. — Это не имеет значения. Я начну учиться, когда у меня появится напарник.

— Ты повторяешься, — сказала она, и я хихикнула.

Я поняла, что она имела в виду, пока поднималась по лестнице в нашу комнату. Бекки терпеть не могла, когда я хандрила. Но мне было плевать. Это было просто тратой моего времени.

Уроки магии стали одними из любимых теперь, когда я стала говорить на латыни, ну, не совсем так, потому что я её слышала как английский, но когда говорила я, остальные слышали латынь.

Это было странно.

Я начала практиковаться самостоятельно в нашей комнате и преуспела со всеми заклинаниями, что мне были доступны.

Мои невидимые щиты отличались такой мощью, что никто не мог проникнуть внутрь или услышать хоть слово, когда я их создавала.

Я испробовала заклинание связи, то, каким пользовался Люциан, и, надо сказать, что Эмануэль испугался до чёртиков, когда увидел меня перед собой впервые.

Это было так забавно.

— Не делай так, ты не знаешь, какую опасность скрывают эти заклинания, принцесса.

— Я уже говорила не называть меня так.

Он ухмыльнулся.

— Знаешь, ты похожа на него, когда говоришь это.

— Он сильно повлиял на меня.

— Мы все скучаем по нему, Елена.

Я чувствовала на себе его взгляд, хотя и не смотрела на него.

— Ну, есть новости от Блейка? Он сводит тебя с ума там?

Он легонько постучал по моей голове. Он знал правду, мы стали настоящими друзьями за последние пару недель с моими постоянными играми в появления.

— Нет, в последнее время он молчит. Думаю, ему больше не нужно так напиваться.

— Это хороший знак.

Я улыбнулась, когда воспоминание всплыло в голове.

Я часто разговаривала с Эмануэлем посредством заклинания связи, но ему это не нравилось, и он проигнорировал меня, когда я появилась перед ним в последний раз.

Закончив, я нашла дневник мамы и начала читать.

Она была изумительной женщиной, и, думаю, ее отношение ко всему, и то, что она не лезла за словом в карман, настолько свели с ума моего отца, что он не мог надышаться ею.

Первый дневник завершился смертью моего отца, что было бессмыслицей, потому что я знала, что он не умер. Но для нее это было, словно кто-то выкрал луну и солнце с неба. Она действительно любила его, хотя они и провели всего пару чудесных часов.

Этот дневник был о войне. Бекки и Сэмми это не особо понравилось, и они спрашивали у меня только о новом. Она использовала зелье, которое мы изучали, чтобы принять облик мужчины.

Ее отец тяжело болел, и у нее был только один трехлетний брат, поэтому, когда отец должен был идти на войну, она пошла вместо него. Это напомнило мне о Мулан, китайской девушке-воине, которая тоже пошла на войну вместо своего отца, так как он был болен.

Поначалу ей пришлось тяжело, но она была прекрасной лучницей и, конечно, отлично владела своими топорами.

Они воевали на стороне моего деда, короля Луи против ополчения драконов. Он хотел мести, он потерял много людей на войне, веря, что моего отца убил дракон. Это тоже была какая-то бессмыслица.

Группа, к которой примкнула она, была новой, и их призвали на помощь.

Но по дороги они попали в засаду, и, чтобы спасти людей, мама отвлекла врагов, и ее взяли в заложники.

Дальше я не стала читать, потому что уже было три часа ночи, и я смертельно устала.

Следующим вечером, когда я открыла дневник матери, я снова потерялась в описываемых событиях.

Она была напугала, так как знала, что не сможет выпить зелье, сохраняющее ее облик мужчины. У нее отобрали все.

Те мужчины отличались жестокостью, она писала об этом уже пару раз, и ее пугала мысль, что они сделают с нею, когда обнаружат, что она женщина.

Это было ужасно, они не давали ей воды и еды.

Здоровяк пинал ее в живот.

Чтение ее дневника каким-то образом помогло мне понять, почему драконов не принимали.

Если они были наездниками, тогда являлись плохим примером для того, чтобы показать миру, что можно жить в гармонии.

Я поняла, почему их исторически не любили, почему их боялись, и это было большим открытием.

И все же что-то случилось, что заставило маму перестать сражаться с драконами.

Не знаю, была ли это Тания, но я умирала от желания узнать, чем же закончилась история.

Дневники очень мне помогли. Я увидела маму с другой стороны, со стороны Катрины Сквайр, и я много ночей мечтала увидеть ее снова живой. Мечтала, что она оказалась жива и ждала нашего воссоединения.

Я бы все отдала, чтобы просто увидеть ее во сне снова, но этого не происходило. С тех пор, как я узнала, кто я, она исчезла.

Это было так несправедливо.

Дверь открылась, и вошли Бекки и Сэмми.

— Дай-ка угадаю, ты снова потерялась в мамином дневнике?

— Он по-настоящему хорош, Бекки.

— Так в этой войне она сражалась с королем Луи или драконами?

Я улыбнулась.

— С королем Луи. Вы мне мешаете.

Бекки закатила глаза.

— С тех пор, как ты нашла ее дневники, мы не часто тебя видим.

— Бекки, это все, что мне от нее осталось.

— И все же, мы по тебе скучаем.

Я сморщила нос и скорчила мину.

— Ладно, — я отложила дневник.

— Твой отец считает, что мне нужно снять квартиру, — я посмотрела на Сэмми.

— Что? Но у тебя будет комната в усадьбе, когда она построится.

— Правда? — удивилась Бекки.

— Ну, конечно. И я знаю, что Джордж проводил с тобой практически каждую ночь летом, Бекки. В те ночи, когда я ночевала в твоем доме, я слышала, как он пробирается туда и обратно.

Бекки покраснела.

— Мама прибила бы меня, если нашла его там. Интересно, почему Роза его не слышала?

— Она спит с берушами, — ответила Сэмми.

Мы с Бекки вытаращились на нее.

— Откуда ты это знаешь?

Сэмми захихикала.

— Я слышала, как она вставляет их на ночь.

— Правда, так далеко?

Я снова заскучала по Каре. Раньше я тоже с легкостью это слышала, но слух вернулся к нормальному, когда она умерла, и лишь немного усилился, когда я заявила права на Блейка.

— Все равно, — сказала Бекки. — Немного странно, что именно твой отец строит комнату для Елены, Сэмми. Она человек, а он дракон.

Я поняла, о чем она говорит. Блейк не был святым, и мы слышали его с Табитой однажды во время моих первых летних каникул, не то что бы такое могло произойти со мной.

— Отец думает, что когда Блейк вернется, им нужно быть поближе, возможно, это поможет.

— Принуждать его образовать дент. Это не то, чего я хочу, Саманта.

— Он нуждается в этом, в противном случае, избиения никогда не кончатся.

— Так насколько продвинулась усадьба? — спросила Бекки.

— Мама говорит, она почти закончена. Я все еще помню старый дом, он был потрясающий.

— Тебе было около двух лет, — сказала Бекки.

— О, поверь мне, драконы помнят, каково было их яйцам, когда мать на них лежала, — с сарказмом произнесла я.

— Откуда ты это знаешь? — с улыбкой поинтересовалась Сэмми.

— Ох, это не важно.

— Мой брат рассказал тебе?

— Да, в то время, когда тренировал меня, чтобы я смогла убить его.

— Ты же не собиралась этого делать на самом деле?

— Сэмми, я очень долго хотела убить твоего брата. Из-за его поведения, когда я была рядом.

Девчонки рассмеялись, потому что поняли, о чем я, я просто пошутила.

— Я все равно сомневаюсь, что ты бы сделала это.

***

В тот вечер я почитала еще немного о своей матери. Они продолжали избивать ее, и она все еще выглядела, как мужчина, но зелье постепенно выветривалось. Она плакала, но уже начала строить планы, как убить их. Мама начала заострять камень, который был в ее камере, и собиралась использовать его на первом, кто попробует напасть на нее.

Составлялись всевозможные планы, и она делала все, что в ее силах, чтобы добраться до лука.

Мне снилось, как меня пинают, но все обернулось куда хуже. Удары превратились в избиваемого дракона. Поначалу он выглядел как Эмануэль, и с каждым ударом, которым награждал его король Гельмут, я чувствовала, что получаю удар. Спина болела, и я закричала. Последовало больше ударов, полосующих мне спину, и я закричала сильнее.

Это продолжалось и продолжалось. Я чувствовала боль все сильнее, и, наконец, проснулась.

Но боль была реальной. Спину все ещё жгло, хотя я открыла глаза и обнаружила, что нахожусь в собственной комнате.

Боль не уходила, и я вскрикнула, когда ещё один удар прожёг спину.

Включился свет.

— Елена, это просто… — сказала Бекки сонным голосом. — Что с тобой происходит?

Она подскочила с кровати и бросилась ко мне.

Я вскрикнула от новой острой боли в спине. Я опустила глаза и увидела, что вся пижама промокла от крови.

Какого черта со мной происходит?

— 9 -

Удары не прекращались. Я не могла понять, откуда они взялись, ведь никто здесь меня не бил и не хлестал.

Неужели это была новая способность, превратившая мои сны в реальность?

Тогда мне чертовски не повезло.

Бекки старалась изо всех сил, она даже использовала заклинание, чтобы меня защитить, пока Сэмми побежала за Констанс.

Пару минут спустя в комнате раздался голос Констанс. Рядом с ней была Джулия и даже Мастер Лонгвей.

— Остановите это, пожалуйста, — я была вне себя от сводившей с ума боли.

Она попыталась. Ее руки тут же засветились, но порезы и не думали прекращаться.

— Что происходит, я не могу это остановить? — она взволнованно посмотрела на кого-то, стоявшего за мной. Как я поняла, это был Мастер Лонгвей, который все знал.

— Чонг, пожалуйста! — воскликнула она снова.

— Сэмми, сейчас же звони своему отцу, — приказал Мастер Лонгвей.

— Что, зачем? Папа не успеет добраться сюда вовремя.

— Просто позвони ему и скажи, чтобы он прекратил пороть твоего брата.

— Что?! — вскрикнули все, и если бы не ослепляющая боль, я бы непременно разделила их удивление.

Еще один удар. Я больше не могла кричать из-за усталости.

Я услышала, как Сэмми говорит с Изабель по телефону.

— Мам, скажи папе прекратить. Елена все чувствует на себе, — она даже не дала матери раскрыть рта. Я не услышала ее ответа, зато мы все услышали, как она заорала на Роберта на фоне продолжающихся вскриков Блейка вдалеке.

— Прекрати, ты убиваешь Елену!

Ладно, немного драматично, но это сработало. Все прекратилось, и последним, что я услышала, был голос сэра Роберта:

— Что значит, я убиваю Елену?

— Она каким-то образом связана с ним… — голос Мастера Лонгвэя оборвался, когда Констанс принялась исцелять мои раны. Раны, которые даже не были моими, а принадлежали Блейку.

Последним, что я почувствовала, был гнев — гнев на сэра Роберта за то, что он только что сделал, и когда я увижу его в следующий раз, он встретит совершенно другую Елену.

***

Я проснулась в лазарете. Это место уже начало мне порядком надоедать.

Констанс сидела на стуле у моей кровати и читала журнал.

— Надеюсь, это не станет новой привычкой, — сказала я, но она не улыбнулась, когда наши глаза встретились.

— Это шутка.

— Тут не над чем смеяться, Елена. Я никогда не видела ничего подобного. Я не знаю, как остановить это, если подобное произойдет вновь.

Я засмеялась.

— Поверьте, я не планирую снова позволить произойти подобному.

— Елена.

— Успокойтесь, я не псих, но он мой дракон, Констанс. И даже если он не хочет принять свои обязательства, то я принимаю.

— Это во всех газетах. Это совсем не хорошо, если никто не сможет контролировать его, не причинив вреда тебе.

— И не надо.

— Елена, он ещё не принял дент. Ему все ещё нужны избиения.

— У нас есть пара месяцев до следующего инцидента. Уверена, мы что-нибудь придумаем.

— У тебя есть идеи? Потому что ничто из моего арсенала не работает.

— Успокойтесь, — повторила я. Ну и что пишут таблоиды и всякие проныры?

— Просто что это что-то новое. Древние хотят собрать Совет, решить, смогут ли они придумать какой-нибудь план.

Ну, по крайней мере, я снова увижу дедулю.

***

В больнице я провела три дня. Пару раз приходил сэр Роберт, но я тогда спала, и Джулия сказала, что Констанс устроила ему нагоняй.

Она не единственная хотела устроить ему нагоняй.

В день выписки Бекки и Сэмми пришли с Дином и Джорджем. Да, лечение походило на заключение, потому что теперь, когда я стала принцессой, Констанс не хотела отпускать меня просто так.

— Просто нажми на эту кнопку, Бекки. Это все, что от тебя потребуется.

— Обещаю. Мы же говорим о Елене. Уверена, что ее способности к исцелению скоро восстановятся.

— Не восстановятся, только не без его согласия, — сказал Джордж.

Это было просто отстойно. Когда Кара была жива, мне не нужно было его дурацкое согласие.

— Но это же ее способности, — Бекки взглянула на него, нахмурившись.

— Это так не работает, ты, как никто другой, должна знать об этом.

— Чертов дент, — пробормотала Бекки.

— Эй, остынь, крошка, мы же тоже денты, и Елена скоро обретёт свою пару.

— Да, но не без доброй дозы угроз.

Джордж улыбнулся своему воспоминанию.

— Заткнись, — Бекки развернулась и помогла мне.

— Это вы о чем?

— Ни о чем, что тебе нужно было бы знать, — сказала она и подняла сумку с моей одеждой, которую собрала, когда я попала в больницу.

В дверь постучали, и из-за нее появился Мастер Лонгвей, он улыбнулся, но улыбка вышла озабоченной.

— Я серьезно, все будет хорошо.

— Сэр Роберт сказал, что не знал.

Я нахмурилась и подскочила с кровати.

— Все будет хорошо, — сказала я и вышла.

— Елена, нам нужно поговорить с тобой о случившемся, найти способ уберечь тебя от подобного.

— О, я точно знаю, что делать, — сказала я, сбегая по лестнице вместе с Сэмми и Бекки.

— Знаешь? Тогда поделись со мной.

— Елена, — услышала я голос сэра Роберта.

Я попыталась разглядеть, был ли с ним Блейк, но не увидела ни следа идиота. Когда все это закончится?

— Мне так…

Мгновенно вернулась злость.

— Если ещё когда-нибудь вы хоть пальцем его тронете, то молитесь богам. Я заставлю вас пожалеть, что вы родились. Мне плевать, были ли вы драконом моего отца. Я сама выбью из вас всю дурь.

— Мы найдем способ защитить тебя в сле…

— Нет! Не будет никакого следующего раза. Я ясно выразилась? Он мой дракон, не ваш, и это моя ответственность, а не ваша.

— Елена, он не принял дент. Ему это нужно, — выдавил сэр Роберт сквозь сжатые зубы.

— Для чего? Чтобы оставаться хорошим? Я сама с ним разберусь, не вы. Если хоть раз прикоснетесь к нему, Роберт, видит Бог, вы пожалеете.

Меня больше не волновало обращение «сэр». В этот момент он не заслуживал такого обращения.

Моя ярость не знала предела.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Не выводите меня, вы меня слышали. Дни избиений Блейка закончены. Точка.

Не дожидаясь его ответа, я твердыми шагами направилась в академию.

Подруг рядом не было, я развернулась и увидела, что они все ещё стоят с разинутыми ртами у больницы. Как я так быстро убежала?

Я поднялась по лестнице. Энергия бурлила ключом.

Я упала на свою постель и вздрогнула от боли из-за шрамов. Этого Констанс тоже опасалась. Шрамы Блейка не заживали. Думаю, сначала нужно вылечить его, и только тогда мои тоже пропадут.

Я не могла поверить, что только что сделала это. Мне казалось, что мой злой близнец снова проявляется, но мне было все равно. Честно говоря, мне нужно было, чтобы она так поговорила с сэром Робертом и ясно дала понять, что я на самом деле чувствую по поводу побоев и Блейка.

Почему он все ещё относится ко мне, как к врагу?

Открылась дверь, и в комнату медленно вошли Сэмми и Бекки.

Бекки огляделась.

— Ничего не разбито, это хороший знак.

Я рассмеялась, и ко мне присоединилась Бекки, а Сэмми все ещё выглядела растерянной.

— Расслабься, Сэмми. Она в порядке.

— Никто никогда не разговаривал так с моим отцом. Да, к нему относились как к дерьму, но ты? Я думала, сейчас появится Ночной Злодей.

— Так было нужно, — сказала я, и они снова посмотрели на меня озабоченно.

— Ты же знаешь, что если его не подвергнуть избиению, Елена…

— Нет, Бекки. Я не выношу этих дурацких избиений. На него заявлены права, он не сможет обратиться ко злу.

— Елена, ты этого не можешь знать.

Я поняла, что они имели в виду, и от этого словно получила удар под дых.

— Я не знаю, смогу ли я ещё раз пережить это, — тихо произнесла я.

— Тогда позволь Древним помочь найти способ заблокировать это, пока он не сломается, Елена. Блейк — придурок, мы все это знаем, но он тоже упрямый. Если он не примет дент в ближайшее время, он будет нуждаться в избиении снова.

— Хорошо, я подумаю об этом. Может быть, он пожалеет об этом в ближайшие пару дней и перестанет быть дерьмом.

— Сомневаюсь, что это сработает, но все в порядке. Это твой дракон, и кто мы такие, чтобы спорить с принцессой?

— Прекрати, — я швырнула в нее подушку, и она засмеялась.

Они обе сели на мою кровать.

— Надо сказать, что ты испугала меня до усрачки.

Я с силой выдохнула.

— Это так запутанно. Вы когда-нибудь испытывали подобное в Пейе раньше?

Они покачали головами.

— Он еще даже не принял дент. Я знаю, что это высказывание серьезно раздражает вас, но когда он будет готов, мы все увидим ваши большие свершения.

Я фыркнула.

— Он никогда не будет готов, Сэмми. Я никогда не хотела претендовать на него, но отец заставил меня.

— Ты, правда, видела его?

Я кивнула.

— Ты никогда не рассказывала нам об этом, так что выкладывай. На что это было похоже? Ченг сказал, что ты была очень темной.

— Так и было. Я чуть не убила его, Бекки, чтобы заставить пообещать никому не рассказывать правду.

— ЧТО?!

— Это была не я. Он все время говорил, что я испытываю эмоции Блейка. Когда он выдохнул в меня свое пламя, я подумала, что умерла. А потом я открыла глаза и смогла наблюдать, как мое тело исцелилось. Я все ещё была в его пламени, но оно больше не обжигало. Когда я встала и вышла из него, то почувствовала себя, словно запертой в картине. Я видела выражение лица всех присутствующих, вспышки камер, вас. Я подумала, что умерла, а потом что-то попало в поле зрения. Оно снова исчезло и снова появилось. Это был он в черном плаще, и я подумала, что он — это жнец.

Обе засмеялись.

— Это было не смешно. Я, правда, думала, что умерла. Я застыла на месте, а он приближался ко мне, пока не встал прямо напротив. Когда он откинул капюшон, я все ещё не поняла, что происходило. Я поклонилась, как нас научили на уроках истории. Часть меня, думаю, была в шоке от того, что, наконец, я его увидела, ну, вы же понимаете. Он совсем не похож на себя на фотографиях, и их музейные экспонаты настолько не похожи на них самих.

— У вас действительно глаза одного цвета?

Я снова кивнула и улыбнулась.

— Он подошел ко мне и коснулся моего плеча. Сказал, что я никому не должна кланяться, а у него для меня дурацкое прозвище. Горошинка.

Они вздохнули, когда на моих глазах появились слезы.

— Выражение моего лица, должно быть, сказало ему, что я понятия не имею, кто передо мной, поэтому он спросил. Когда я ответила ему, что он король Альберт, а не мой отец…

Я закрыла глаза и покачала головой.

— Я никогда не видела, чтобы человек был так сломлен.

— Елена, если твоя мама и папа чего-то хотели, так это тебя. Веками они ждали и ждали.

— Да, я знаю.

— Так что же пошло не так?

— Тания должна была остаться со мной, растить, с юных лет рассказывать, кто я, но Герберт, или Жако, кем бы он ни был, ее муж нашел нас. Он взял на себя ответственность за мою безопасность и много переезжал. Она была Хроматическим драконом, не могла измениться и ушла. Однажды он открыл мне правду, но Тания сказала, что я не смогла этого вынести, и ей пришлось стереть мои воспоминания. Она многое стерла, и я знала, что мой отец рассказывал мне о Пейе разные истории, но я больше не могла их помнить.

— Ты сказал королю Альберту правду, что знаешь, кто ты, или злая Елена тоже все испортила?

— Нет, самое смешное было в тот момент, что я больше не чувствовала зла. Я была самой собой, и да, я сказала ему, что он мой отец, но он такой умный, видел насквозь и спросил, когда я обнаружила это. Поэтому я рассказала ему, и мне пришлось сказать ему, что дракон моей матери предал ее, нарушил ее обещание. Теперь я знаю, почему она преследовала меня во сне.

— Подумать только, она так долго пыталась сказать тебе, чтобы ты нашла Танию.

— Тогда я еще не знала, что это Тания.

— Ты не знала, как она выглядит?

— Знала, у меня было ее фото, о котором Герберт ничего не знал, но здесь фотографий Тании нет, поэтому я не смогла сложить два и два, как Люциан.

— Люциан знал?

— Да, но как долго, этого я не знаю. Она сказала, что он догадался с первой попытки из-за обещания, которое она дала моей маме. Она не могла рассказать никому, кроме меня.

— Он умер, зная, что ты никогда не принадлежала ему.

У Сэмми стояли слезы на глазах.

— Я принадлежала ему, Сэмми, — сказала я. Некоторое время мы молчали. — Он мне тоже снился, как моя мама. Он провел меня через многое, но почему-то не мог просто сказать это. Всякий раз, когда он хотел сказать мне, ничего не выходило.

— Подожди, что? Тебе снился Люциан? — спросила Бекки.

— Да, знаю, это звучит запутанно.

— Так вот откуда ты узнала, что это не та дата?

— Да, я просто не могла сказать вам, что Люциан рассказал мне. Мне было страшно.

— Елена.

— Нет, Бекки. Вы бы подумали, что я свихнулась, но я знала, что все по-настоящему, поэтому я скрыла все от вас, чтобы самой попытаться и выяснить, что означает эта дата. И это сработало.

— Тем не менее, ты что-то скрывала от нас, и это меня беспокоит. Сколько еще у тебя осталось?

Слезы снова наполнили мои глаза.

— Елена.

— Я не могу, я обещала, но есть еще одно. Я просто не могу никому рассказать.

Они обе уставились на меня, и у меня по щеке покатилась слеза. Я стерла ее.

— Это хорошо и хреново, что я не могу поделиться этим с вами.

Сэмми обняла меня, а Бекки погладила по спине.

— Пожалуйста, не заставляй меня нарушить обещание.

Я смотрела на Бекки, зная, что она будет давить и давить, пока я не расскажу ей, что мой отец все еще жив, заперт в Итане. Она расскажет кому-нибудь, и это будет неправильно. Я была уверена, что Блейк уже знает эту часть.

— Хорошо, но ты расскажешь нам, если почувствуешь, что время подходящее?

— Что ты имеешь в виду?

— Я не знаю, что ты скрываешь, но что-то подсказывает мне, что время неподходящее, иначе ты бы это сделала.

Я кивнула. Я бы никогда не рассказала, но если это успокоит ее, пусть будет так.

— Я могу подождать.

Она снова улыбнулась, и я хихикнула.

— Это может быть долгое ожидание.

— Тогда я попрошу у Джорджа его сущность. Он умирает от желания поделиться со мной с момента установления дента. Хотя я думала, это редкость.

Сэмми засмеялась.

— С обычными парами да, но не с дентами.

— А ты думала поделиться своей сущностью с Дином?

— И навечно привязать его к себе?

Мы обе рассмеялись.

— Как тебе не стыдно, Сэмми. Я думала, вы созданы друг для друга.

— Я тоже пока так думаю, но ещё недостаточно хорошо знаю его. Он может превратиться в мой ночной кошмар, когда закончится конфетно-букетный период.

Бекки легонько толкнула её.

— Он даже подумал, что первое пророчество Ирэн о нас. Он сказал, что «листок» в тексте стиха навёл его на размышления.

— Намек?

— Ага, балбес. Но я знаю, это не о нас. Это о другом Лифе².

Она улыбнулась и взглянула на меня.

— Брр! Как бы я хотела, чтобы об этом перестали говорить. Люциан тоже так сказал. Твой брат не относится ко мне таким образом. В этом я уверена.

— Уверена, это так же, как Джордж поначалу просто меня не переваривал, а теперь за мною ходит, как тень.

— Ты любишь Джорджа, это другое.

— Ты тоже любишь моего брата, — чирикнула Сэмми.

Я поморщилась.

— Меня это пугает. Он уже сильно обидел меня, и я не хочу этого снова, Сэмми.

— Все будет иначе.

— Не думаю, что это может приглушить мой страх, Саманта, — я встала. — Кроме того, меня и близко нельзя поставить с Табитой, и я это прекрасно понимаю. Мне не нужен Блейк, нужен лишь зверь внутри него.

Они хотели возразить о сравнении с Табитой, но вместо этого лишь рассмеялись. Что вышло неестественно, уж это я могу отличить.

Они почувствовали мою боль, именно поэтому я их так и любила.

Мое постоянное беспокойство о нем, пока я лежала в постели, возросло. Он снова получил свое избиение, и, закрывая глаза, я снова видела кровь на стенах. Почему он просто не мог вернуться?

Интересно, он слышал это?

Меня злило, что он так сильно связан со мной, что знает о моих чувствах к нему.

Глубоко внутри у меня остались к нему чувства, но в данный момент я была противна сама себе за это.

Я уснула и поблагодарила небеса за то, что в это раз во сне не было крови на стенах.

***

За следующую неделю я научилась не думать обо всем, как раньше.

Мне нужно было как-то от него защититься, так что не думать об определенных вещах было лучшим, что я могла сделать. Но посещения занятий вместе с драконами и их всадниками начинало наводить меня на мысль, как одинока я была.

Конечно, рядом были друзья, но я не могла участвовать в большинстве их бесед, потому что они были об очкрутых лекциях, помогающим им в усилении их связи или партнёрства. Время, когда они практиковались в воздухе, переносилось особенно тяжело. Я скучала по облакам, по ветру, бьющему в лицо и поддерживающему крылья. Я скучала по небу.

Я решила пропустить последнее занятие, которое тоже было летным: урок полетов; и обнаружила, что сижу на краю Драконии, рядом с теми самыми валунами, где Ченг рассказывал мне об истории Пейи.

Больше я не отворачивалась от шикарного вида и наблюдала за многими акрами красоты и открытого пространства. На горизонте виднелись горы, и спускающийся с одной из вершин свет был прекрасен.

Я услышала приближающиеся шаги и, подняв голову, увидела Ченга.

— Что ты здесь делаешь? — я улыбнулась, но растерялась, увидев его здесь снова.

— Меня попросил прийти Мастер Лонгвей, кроме того в университете скукотища.

Я хихикнула.

— Думаю, ты сам можешь научить их чему-нибудь.

Он сел рядом и мельком взглянул на меня.

— Как у тебя дела, Елена?

Я вздохнула.

— Хорошо, наверное.

— Преподаватели жалуются, что ты рассеянная на занятиях.

— Ты бы тоже был таким, если бы был на моем месте, Ченг.

Он улыбнулся и посмотрел на пейзаж перед нами, наслаждаясь им.

— Подумать только, когда мы были здесь в последний раз, никто из нас не знал, кто ты такая.

— Сомневаюсь, думаю, у тебя были предположения.

Он засмеялся.

— Ты хорошо меня знаешь.

— Тогда почему ты ничего не сказал?

— И что тогда? Услышать, насколько бредовые и притянутые за уши мои предположения? Кроме того, у всех преподавателей были те же предположения, Елена. Мы просто не знали, как ты смогла пройти сквозь стену.

— Они тоже так думали?

— Мастер Лонгвей говорил, что профессор Фейцер строила больше всех предположений. Но все говорили, что они слишком притянуты за уши.

— Правда?

— Да, у нее дар относительно угадывания восхождении или связей, что-то вроде того.

— Неудивительно, почему она так часто просматривала на меня, когда появилась Кара.

— Она всех нас огорошила, Елена.

Снова наступила тишина.

— Мне так сильно не хватает ее, Ченг, — я была готова расплакаться, но принцессы не плачут на людях. — Я скучаю по небу, по ветру в лицо и под крыльями, а уроки, как тот, что я пропускаю прямо сейчас, они словно бередят раны, напоминая, о чем я так сильно тоскую. Без Блейка мне больше не подняться в небо.

Он прищурился.

— Для этого тебе не нужен Блейк.

Он встал и потянул с себя футболку.

— Что ты делаешь?

— Даю тебе то, по чему ты так долго тоскуешь. Небо.

— Ты серьезно? — я отвела взгляд и услышала, как он снял брюки, а потом треск от начавшейся трансформации.

Обернувшись, я увидела прекрасного бронзового дракона с раскрытым короной хвостом, и этот дракон стоял на месте Ченга.

— Ваше желание для меня закон, принцесса, а теперь полетели.

Я хихикнула и не стала раздумывать долго. Он развернул крыло, и я взобралась по нему на спину.

Я схватилась за горб на его спине и устроилась поудобнее. Потом произнесла заклинание, чтобы получить дополнительное веко для защиты глаз от ветра.

— Я готова.

Взлёт был волнующим, это совсем не походило на время, когда я сама превращалась в дракона, но это было так же весело, осознавая, что через пару минут я буду скользить по перине из облаков.

Я с волнением вскрикнула, когда земля приблизилась к нам, и увидела, как Ченг расправил крылья, а ветер с силой толкнул нас вверх. Я закрыла глаза, когда ветер коснулся моего лица, и хотела вытянуть руки в стороны, но страх упасть все еще жил внутри меня. У меня больше не было крыльев, и хотя я доверяла Ченгу, все еще существовала та маленькая часть страха, которая полностью не отпускала.

— Открой глаза, Елена, — сказал Ченг, и я засмеялась.

— Откуда ты знаешь, что они закрыты?

— Просто я знаю тебя.

Я открыла их, и это было захватывающе. Под нами плыли облака, насколько я могла видеть со всех сторон. Они были пурпурными и розовыми, с оранжевым оттенком внутри; солнце сияло за спиной.

Я почувствовала себя в своей стихии. Вспомнились слова Кары, когда мы нашли то место, которое было в моем сне. Пейя всегда была внутри меня. Я не понимала, что это означает, но на Ченге, летящем по небу, сейчас я поняла, что она имела в виду.

Здесь мое место, в небе, это было мое право по рождению, которое я осознала только сейчас. Моей судьбой всегда было быть всадником. Провести время на спине дракона.

Я чувствовала, как Ченг спускается, и мы приземлились на вершине горы, которой я восхищалась издалека.

Меня всегда поражало, насколько прекрасны вершины гор, и мы нашли место, откуда можно было увидеть всю Пейю.

Это было так красиво.

Я соскользнула с него, а он не стал перевоплощаться в человека. А лег рядом в своей драконьей форме.

Мы просто наслаждались видом с высоты.

— Видишь вон то, вдалеке? — спросил он низким голосом.

Я посмотрела в ту сторону, куда была повернула его большая голова и увидела затененное место.

— Это…

— Это Итан, в смысле, лианы.

Тень растянулась на многие мили. Она была просто огромной, съёмка с воздуха, какую я однажды увидела по телевизору у Люсилль, просто не смогла охватить весь масштаб.

— Однажды, Елена, ты сможешь разрушить их, сможешь добраться до людей там и освободить их.

— Как, Ченг?

— Не знаю, но это твоя судьба, это написано в Книге Теней.

Я взглянула на него.

— «Когда покажется, что наступает тьма,

Появится команда и отпор ей даст сама.

Возможность, чтоб судьбу их разглядеть,

Лежит в сердцах у разных двух людей.

Их сила и любовь в одно объединятся,

Отважная и блудный сын в свободе долгожданной утвердятся».

— А как ты понял, что это обо мне и Блейке?

— Это одно из пророчеств, которые Ирэн увидела после вылупления яйца Блейка. Ты его всадница, Елена.

— Я видела, на что способны лианы, это страшно. Мне жаль, но я не настолько бесшабашная и не настолько мечтаю лететь на встречу закату, чтобы попытаться сделать такое.

— Вы двое преуспеете там, где все остальные потерпели неудачу, Елена.

— Как, Ченг? Эти штуковины, они разрывают все, что приближается к ним.

— Я не Лунный Удар, Елена, и я сомневаюсь, что даже будучи им, я смог бы увидеть, как вы это сделаете. Что-то в крови твоего рода слишком сильное для них, чтобы они могли увидеть твое будущее.

— Фокс знал, я уверена, он знал, кто я такая.

— Ему было девятьсот лет, Елена. Самый старый Лунный Удар и самый ненормальный.

— Тем не менее, он видел мое будущее, я знаю, что видел.

— И именно поэтому он так сильно хотел уничтожить тебя. Не могу представить, чтобы он хотел мира.

— Ты тоже знал его?

— Нет, но мой отец рассказывал о нем истории. Страшные истории. Твой отец — тот, что вырастил тебя, — должен был быть больше, чем просто драконом, чтобы суметь его убить, — он посмотрел на меня. — Пожалуй, любовь дочери и вправду дает тебе силу за гранью понимания.

— Я убила его дочь, Ченг.

— Елена, ты была его дочерью.

Я не ответила, мне никогда не узнать, что он чувствовал по-настоящему, хотя и говорил, что любит меня больше жизни. Теперь, когда я знаю правду, мне сложно поверить его словам.

— Тания попросила меня об одолжении.

Я ахнула.

— Когда?

Я надеялась, что, возможно, король Гельмут что-то понял не так, и она все же была жива. Она обладала способностью заставлять людей видеть то, что они хотели.

— Пока ты спала после чудесного дня, проведённого мною с Кумутци.

— То есть, она действительно умерла.

— Да, Елена. Я был одним из тех, кто опознавали ее тело.

— Вот ублюдок.

— Кумутци непростой человек. Его слово — закон, Елена, даже если речь идёт о его собственной семье.

— Ты знаешь, почему они убили ее?

— Она пообещала, что никто не придет к ним после ухода Люциана, она поклялась своей жизнью.

— То есть я и её убила, — мне снова захотелось плакать.

— Не смей так думать. Ты не убивала ее, понятно? Она оставила тебя, когда не должна была этого делать, Елена. Она дала обещание твоей матери. Она должна была остаться.

— Это больше не имеет значения.

— Нет, имеет. То, что она дала мне, это нечто совершенно особенное. Это компенсирует то, что она сделала.

— Что? — спросила я немного раздражённо, мне просто хотелось обратно в академию.

— Закрой глаза и не бойся.

Я взглянула на него, прищурившись.

— Верь мне, Елена, я не причиню тебе вреда.

Я закрыла глаза и спустя мгновение ощутила, как две человеческие руки опустились на мои виски. Должно быть, он превратился обратно.

Перед моим внутренним взором замелькали картинки. Картинки, которые не были моими, или были, но я не могла их вспомнить.

Сначала я кричала, я вспомнила этот день, но он исчез, и более молодая версия меня, намного моложе, хихикала, когда мой отец щекотал меня, картинки из жизни, которую я не могла вспомнить, мелькали, оставаясь со мной пару секунд, а затем исчезали снова. Я не могла понять, в чем дело, а потом с толчком все прекратилось.

Мне показали кровать. Мне было семь лет, и мой отец рассказывал мне сказку о принцессе Кате, которая была принцессой Пейи, и ее могущественном драконе — Рубиконе.

— А затем дракон подхватил принцессу на свою спину и улетел с ней в закат.

— Нет, папочка, — сказала семилетняя я. — Все было не так. Ты забыл сказать, что Рубикон дал свою драконью клятву любить ее вечно, а потом поднялся с ней в небо и улетел в закат.

— О, неужели это так, котёнок? — он начал щекотать меня, и мой смех заполнил всю комнату.

Я слушала все истории, которые он мне рассказывал. В возрасте от пяти до десяти лет. Речь шла обо мне, но он называл меня Катей, и речь шла о моей жизни, о том, как Тания сбежала со мной, оставив короля и королеву с разбитыми сердцами. Но его версия реальных событий была совершенно иной. Я вернулась и заняла свое место принцессы, оно было заполнено лианами, и я сражалась бок о бок с могучим Рубиконом, который имел способность превращаться в принца. Боролась за то, чтобы пройти мимо лиан и освободить свой народ. Его рассказы содержали много истории Пейи, и он был мастером рассказывать. Была даже часть, где я летала.

Я была не в драконьей форме, а на огромном драконе, на Герберте. Он засмеялся, но не сказал ни слова, когда я вцепилась ему в спину, как обезьяна. Чешуя и все остальное казались огромными для моего детского видения. Мне было три, может четыре, и это была последняя ночь, когда он летал со мной. Это было воспоминание, которое я бы не узнала, даже если бы Тания не стерла мои воспоминания. Я была слишком маленькой.

Когда Ченг убрал руки с моих висков, щеки почувствовали тепло; я услышала звук трансформации и снова посмотрела на его большую чешуйчатую фигуру.

— Она их вернула? — спросила я и вытерла слезы с глаз.

— Она считала, что это ты должна знать. Герберт любил тебя, Елена. Всегда.

Я кивнула.

— Он по-своему, стараясь не испугать, пытался рассказать тебе, что ты должна сделать. Он действительно пытался выполнить обещание Тании.

— И он это сделал, — но истории были не правдивы, хотя бы потому, что Рубикон никогда не давал драконьей клятвы любить и защищать принцессу Пейи.

Сейчас я все вспомнила. Насколько важна была драконья клятва, намного важнее дурацкого обещания, и я даже вспомнила ночь, когда отец рассказал мне, что это я была Катей, что Пейя существует в действительности вместе с магией и драконами. Он хотел вернуть меня обратно, но я была не готова.

А теперь, когда я готова, уже слишком поздно.

— Сейчас ещё не поздно, Елена.

Я взглянула на Ченга.

— Ты тоже можешь читать мои мысли?

— Нет, но выражение твоего лица говорит само за себя.

— Поздно, Ченг. Блейк меня презирает, он никогда не согласится на дент, и, если честно, я сама не хочу, чтобы он соглашался.

— Почему ты так говоришь? — его драконья морда исказилось от шока.

— Потому что дентов не существует. Это всего лишь заклинание, которое сделает его навеки моим рабом.

— Елена, как ты можешь так говорить?

— Но это так, Ченг.

— Не так. Я знаю, что все не настолько ужасно, как ты пытаешься это преподнести. Разве Джордж и Бекки не пример того, насколько сильна их связь?

— Ченг, все как раз наоборот. Джордж терпеть не мог Бекки, а затем вдруг ни с того, ни с сего на ней помешался. Это неестественно.

— Это так, Елена. И что-то подсказывает мне, что когда придет время, ты увидишь это так же, как и все остальные. Это предсказание, вы должны держаться за него, так как Ирэн может видеть прошлые чары и заклинания. Она бы сказала что-нибудь давным-давно, если бы дент был таким. Она тоже была его частью, и это

не заклинание.

Я вспомнила пророчество, о котором говорил Ченг и все остальные.

«Когда кружащийся листок на землю упадёт,

Тогда судьба в тугую связь два сердца соберёт.

Переплет их души и сердца соединит,

И Пейю после этого любовь их возродит».

Думаю, время покажет, чем закончится эта история, обо мне и Блейке, и было ли предсказание о нас или нет.

Заметки

[

←1

]

Подглядывающий Том — герой психологического триллера о серийном убийце-маньяке 1969 г.

[

←2

]

Фамилия Лиф (Leaf, англ.) переводится как лист. (прим. пер.)