Яд бессмертия

5

Леонардо тем временем лежал ничком на полу посреди гостиной Мэвис. Он провалялся так несколько часов, высосав целую бутылку виски; может, он и после такой дозы удержался бы на ногах, но его окончательно подкосила жалость к себе.

Очнувшись, Леонардо первым делом провел рукой по лицу. Не исключалось, что после ночи загула лицо окажется расквашенным. Но опасения – по крайней мере в этом отношении – оказались напрасными: лицо было в целости и невредимости, разве что немного помято и чуть-чуть поцарапано от падения ничком на пол.

Леонардо мало что помнил. Именно из-за боязни впасть в беспамятство он редко пил, а если выпивал, то старался не превышать свою норму. Стоило ему немного перебрать – и в памяти возникали провалы.

Он как будто помнил, как ввалился в дом Мэвис, воспользовавшись ключом, который она ему торжественно вручила, когда оба пришли к выводу, что они не просто сексуальные партнеры, а любят друг друга.

Увы, хозяйки дома не оказалось – в этом Леонардо был уверен твердо. А вот что он делал до этого? Тут-то и начинались провалы. Он помнил, хоть и гораздо более смутно, как слонялся по улицам, прикладываясь к бутылке – вот только купил он ее или украл? И где его носило? Одно Леонардо знал точно: в руках он держал бутылку, а внутри у него злодействовало выпитое виски.

Допился до бесчувствия – вот стыд! Как можно было надеяться уговорить Мэвис вернуться к нему, явившись в таком виде? Хорошо, что он ее не застал.

Сейчас его, ясное дело, мучило похмелье, да такое, что впору было взмолиться о пощаде – только знать бы, кому адресовать мольбы! И все-таки Леонардо заставил себя встать: ему не хотелось, чтобы Мэвис обнаружила его здесь в таком позорном состоянии. Он нашел в аптечке болеутоляющее и отправился на кухню, чтобы сварить себе кофе покрепче.

И тут он заметил кровь.

Запекшаяся кровь на предплечье и на ладони. Длинный глубокий порез ниже локтя, уже переставший кровоточить. На рубашке и на брюках тоже были пятна крови. Леонардо почувствовал тошноту и попятился от кухонного стола, удивленно разглядывая свою одежду. Наверное, он с кем-то подрался. Уж не изувечил ли кого?

Тошнота подкатила к самому горлу. Проклятая память, дырявая, как решето! Боже правый, вдруг он совершил убийство?!

Ева с мрачным видом изучала предварительный рапорт судмедэксперта, когда в дверь ее кабинета нетерпеливо постучали. Не успела она отозваться на стук, как дверь распахнулась.

– Лейтенант Даллас? – Ворвавшийся к ней мужчина походил на ковбоя: выгоревшие на солнце волосы, улыбка до ушей, сапоги на высоких стоптанных каблуках. – Черт, до чего же здорово познакомиться с живой легендой! Я видел вас на фотографиях, но живьем вы еще симпатичнее.

– Весьма польщена.

Ева откинулась в кресле, прищурилась. Посетитель был очень хорош собой: мужественное загорелое лицо, прямой нос, но при этом детские ямочки в углах улыбающегося рта и морщинки-лучики вокруг темно-зеленых глаз. По его телосложению было видно, что он без труда мог бы продержаться в седле несколько суток кряду.

– Кто вы такой?

– Касто, Джейк Т. – Он вытащил из переднего кармана линялых джинсов полицейский значок. – Отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств. Я слышал, что вы хотите меня повидать.

Ева внимательно изучила значок.

– А вам известно, почему мне вдруг захотелось с вами познакомиться, лейтенант Касто, Джейк Т.?

– Полагаю, из-за нашего с вами общего осведомителя. – Он по-свойски присел на край ее стола. Они оказались так близко друг к другу, что до Евы донесся приятный запах его мыла. – Я тоже оплакиваю старину Бумера. Безвредный дуралей.

– Раз вы знали, что Бумер работал на меня, почему так долго не шли?

– Задержали другие дела. Да и не думал, по правде говоря, что могу вам чем-нибудь помочь. А потом узнаю, что к расследованию подключился Фини из электронного обнаружения и ищет меня… – Красавчик саркастически усмехнулся. – Фини тоже из ваших?

– Фини сам по себе. Что для вас делал Бумер?

– Обычные услуги осведомителя. – Касто взял с Евиного стола аметистовое яйцо и повертел его в руках, рассматривая вкрапления. – Сведения о торговцах наркотиками, все больше по мелочи. Бумер воображал себя важным сотрудником, хотя на самом деле толку от него было кот наплакал.

– Из таких мелочей выстраивается общая картина, – заметила Ева.

– Потому я и пользовался его услугами, моя милая. На него можно было положиться. Пару раз благодаря ему я припирал к стенке дилеров среднего звена. – Он усмехнулся. – Кто-то ведь должен этим заниматься!

– Кто же выколотил из него душу?

Касто положил яйцо на стол и покачал головой. Усмешка на его лице мгновенно пропала.

– Понятия не имею. Бумер был, конечно, не подарок, но я не знаю ни одного человека, кто бы так сильно его ненавидел или был так напуган, чтобы его укокошить.

Ева внимательно рассматривала гостя. Он производил неплохое впечатление, к тому же, судя по тону, питал к Бумеру те же приятельские чувства, что и она. Однако она решила пока не раскрывать своих карт.

– Чем конкретно он занимался в последнее время? Какое-то особенное поручение? Не спугнул ли он крупную дичь?

Светлые брови Касто удивленно приподнялись:

– В каком смысле?

– Это я хочу у вас спросить. Наркотики – не мой профиль.

– Понятия не имею. Последний раз мы с ним беседовали недели за две до того, как он всплыл в Ист-ривер. Он, конечно, хвастался, что вынюхал что-то из ряда вон выходящее. Ну, вы его приемчики знаете.

– Да, я знаю его приемы… – Ева поняла, что придется все-таки раскрыть карты. – Но дело в том, что я нашла у него дома тайник с непонятным порошком. Сейчас порошок исследуют в лаборатории. Пока мне известно только, что это новый наркотик, гораздо более эффективный, чем те, которыми торгуют на улицах.

– Новый состав? – Касто наморщил лоб. – Почему он утаил это от меня? Если он пытался подыгрывать обеим сторонам, то… – Касто присвистнул. – Думаете, он поплатился именно за это?

– Пока что не могу придумать ничего другого.

– Очень даже может быть… Ну и тупица! Наверное, хотел «подоить» изготовителя или дистрибьютора. Значит, так: я обращусь в лабораторию и заодно проверю, не болтают ли на улице о новинках.

– Буду вам очень признательна.

– Рад с вами сотрудничать. – Он сменил позу и задержал взгляд на Евиных губах. У Касто явно имелся талант по части заигрывания: в его взгляде не было ничего оскорбительного, одно восхищение. – Может, перекусим вместе и обсудим план действий? В общем, все, что захотим!

– Нет, благодарю.

– Не голодны или выходите замуж?

– То и другое.

– Что ж… – Он поднялся. Еве не была чужда нормальная женская реакция, и она оценила его длинные ноги, обтянутые джинсами. – Если передумаете, то сумеете меня найти. Я тоже буду поддерживать с вами связь. – Он направился к двери, но в последний момент задержался. – Знаете, Ева, у вас глаза цвета старого выдержанного виски. В полноценном мужчине они возбуждают сильнейшую жажду.

Ева нахмурилась, но Касто уже закрыл за собой дверь. А она страшно рассердилась на себя за неуместную реакцию. Откуда вдруг этот участившийся пульс? Чтобы прийти в себя, Ева провела руками по волосам и вернулась к рапорту на мониторе.

Она и сама прекрасно знала, как погибла Пандора, но ее заинтересовало мнение судмедэксперта, что смерть наступила от первых трех ударов по голове. Остальные удары убийца нанес без необходимости, просто потому, что увлекся.

Ударам по голове предшествовала драка: на теле красовались яркие тому свидетельства.

Эксперт считал, что смерть наступила в два часа пятьдесят минут ночи, и Ева удивилась, что он назвал такое точное время. Судя по содержимому желудка, примерно в девять вечера пострадавшая неплохо поужинала: омары, салат «Эскариоль», баварские сливки, дорогое шампанское. В крови присутствовало также химическое вещество, подлежащее дальнейшему изучению.

Итак, Мэвис, скорее всего, не ошиблась: верно определила, что Пандора находилась под влиянием какого-то наркотика. Еву гораздо больше беспокоило другое: частицы чьей-то кожи у пострадавшей под ногтями. Она почти не сомневалась в результатах идентификации: лабораторный анализ укажет на Мэвис. Волосы, найденные рядом с трупом, тоже, скорее всего, окажутся волосами Мэвис. И, наконец, наихудшее: на орудии убийства обнаружатся отпечатки пальцев все той же Мэвис.

«Безупречный подлог! – подумала Ева, утомленно закрывая глаза. – Убийце повезло: Мэвис появилась в нужном месте и в самый удачный для него момент – и он сразу определил ее в посланного свыше козла отпущения».

Знал ли он или она историю отношений Мэвис и пострадавшей или это еще одно трагическое совпадение?

Как бы то ни было, убийца ударил Мэвис по голове, проявил заботу об уликах, даже не забыл о последнем штрихе – оцарапал мертвой рукой лицо Мэвис. Дальше – сущие пустяки: прижать ее пальцы к палке и срочно удалиться с места преступления.

Для того чтобы все это подстроить, не обязательно быть гением, рассуждала Ева. Но обязательно – обладать холодным, расчетливым умом. Как же тогда понять тот факт, что убийца в ярости нанес увечья остывающему трупу?

Пока то и другое не вяжется. Что ж, придется разбираться. Необходимо срочно найти способ, как вывести Мэвис из-под удара и схватить убийцу, превратившего лицо Пандоры в месиво, а потом удалившегося как ни в чем не бывало…

Ева уже поднялась с кресла, как вдруг дверь ее кабинета с шумом распахнулась, едва не слетев с петель. Перед ней предстал Леонардо с безумно вытаращенными глазами.

– Я ее убил. Я убил Пандору. Боже, помоги мне!

После этой тирады его глаза закатились, и огромная туша с грохотом рухнула на пол.

– Боже всемогущий!

Ловить его на лету было бессмысленно, поэтому Ева отскочила, чтобы тоже не оказаться на полу. Это напоминало падение векового дерева, срубленного на маленькой поляне. Теперь он лежал распростертый ногами на пороге, едва не упираясь головой в противоположную стену. Ева нагнулась, поднатужилась и перевернула его на спину. Похлопав Леонардо по щекам, она подождала и, так ничего и не добившись, повторила процедуру, уже не жалея сил.

Леонардо застонал и чуть приоткрыл налитые кровью глаза.

– Что? Где?.. Я убийца, Даллас!

– Заткнись, Леонардо! – крикнула Ева, после чего, впихнув его ноги в кабинет, захлопнула дверь. Потом, сурово глядя на него, она произнесла: – Сейчас я зачитаю тебе твои права.

– Мои права?

Он явно не отдавал себе отчета в том, что происходит, однако мощным усилием сменил лежачее положение на сидячее.

– Слушай внимательно. – Продекламировав стандартные формулировки, Ева властным жестом помешала ему себя перебить. – Ты понимаешь свои права и вытекающие из них возможности?

– Да. – Леонардо растерянно потер ладонями лицо. – Я пока еще в своем уме, Даллас.

– Желаешь дать показания?

– Я уже сказал…

Она снова прервала его повелительным жестом.

– Отвечай: да или нет?

– Да, да, хочу дать показания.

– Тогда встань с пола. Показания будут зафиксированы. – Она повернулась к столу, размышляя, не отвести ли его в специальное помещение для допросов, но решила, что с этим можно и подождать. – Вы сознаете, что каждое ваше слово будет записано?

– Да. – Леонардо с трудом поднялся, но тут же рухнул в кресло, едва не развалившееся под его тяжестью. – Даллас…

Ева покачала головой, не дав ему продолжить. Включив запись и надиктовав все, что требуется, она снова перечислила подозреваемому его права.

– Леонардо, понимаете ли вы свои права и вытекающие из них возможности, сознательно ли отказываетесь на данный момент от помощи адвоката, готовы ли дать показания?

– Я просто хочу со всем этим покончить.

– Да или нет?

– Да. Да, черт возьми!

– Вы были знакомы с Пандорой?

– Конечно, был.

– Состояли ли вы с ней в близких отношениях?

– Состоял. – Леонардо снова закрыл лицо руками. Перед глазами стояла картина, которую он увидел на телеэкране в квартире Мэвис, когда решил посмотреть новости: полицейские выносят из его дома длинный пластиковый мешок с телом Пандоры. – Мне все еще не верится, что это произошло…

– Каков был характер отношений между вами и потерпевшей?

«Как бесчеловечно это звучит! – подумал он. – «Потерпевшая»!» – Леонардо уронил руки на колени и уставился на Еву.

– Вы же знаете, что мы были любовниками. Знаете, что я собирался с ней порвать, потому что…

Ева перебила его:

– К моменту ее гибели вы больше не состояли в интимных отношениях?

– Нет, мы не встречались уже несколько недель. Пандоры не было в Нью-Йорке. Но мы охладели друг к другу еще до ее отъезда. Потом я познакомился с Мэвис – и все изменилось… Даллас, где Мэвис? Где она?

– В данный момент я не имею возможности сообщить вам о местонахождении мисс Фристоун.

– Хотя бы скажите, с ней все в порядке? – Его глаза наполнились слезами. – Хоть это скажите!

– Она под присмотром. – Это было правдой: за Мэвис в участок заехал Рорк и отвез ее к себе. – Леонардо, насколько мне известно, Пандора грозила навредить вам в вашей работе. Она требовала продолжения прежних отношений и угрожала в противном случае отказаться демонстрировать разработанные вами модели. Вы подтверждаете это? Могла ли она действительно сорвать показ, в который вы вложили много денег и времени?

– Вы там были, сами все слышали. На меня ей было плевать, она просто не могла стерпеть, что инициатором разрыва стал я. Она хотела, чтобы я отказался от Мэвис и снова стал ее комнатной собачонкой. Пандора вполне могла устроить, чтобы показ моих моделей провалился, а то и вообще не состоялся.

– А вы не хотели прекратить встречи с мисс Фристоун?

– Я люблю Мэвис, – ответил Леонардо с достоинством. – Она – самое важное, что есть у меня в жизни.

– Однако если бы вы отказались выполнить требования Пандоры, то остались бы по уши в долгах и с несмываемым пятном на профессиональной репутации. Это так?

– Да. Я вложил в показ моделей все, что у меня было, наделал долгов. Более того, я вложил в это свое сердце, саму душу.

– А она бы все это перечеркнула.

– Одним махом. – Он поджал губы. – И получила бы от этого удовольствие.

– Вы приглашали ее вчера вечером к себе домой?

– Нет. Я вообще не хотел ее больше видеть.

– В котором часу она пришла вчера к вам домой?

– Не знаю.

– Как она вошла? Вы сами ее впустили?

– Вряд ли… Не знаю я! У нее оставался мой ключ. Я не собирался требовать его назад или менять замок. Все это – сплошное безумие!

– Вы с ней повздорили.

Его глаза вспыхнули и тут же потухли.

– Не знаю. Не помню. Наверное. Как же не повздорить?

– Совсем недавно Пандора уже являлась к вам без приглашения. Она угрожала вам, набросилась на вашу теперешнюю приятельницу с кулаками.

– Это точно. Так и было! – Это Леонардо как раз помнил очень хорошо. Какое облегчение – хоть что-то помнить!

– В каком настроении находилась Пандора, когда явилась к вам в этот раз?

– Ясное дело, в плохом. Бесилась, должно быть. Я ведь, наверное, сказал ей, что не брошу Мэвис. Тут она полезла в бутылку, и… Даллас! – Его взгляд снова обрел осмысленность. В глазах читалось отчаяние. – Понимаете, я ничего не помню. Ничегошеньки! Сегодня утром я очнулся в квартире Мэвис. Вроде бы помню, как открыл дверь ключом, вошел… Я ужасно нализался. Шел и пил, пил – и шел дальше. Вообще-то я редко пью, потому что, когда пьянею, у меня случаются провалы в памяти. Просыпаюсь – и вижу кровь…

Он вытянул перед собой кое-как перебинтованную руку.

– Кровь на ладонях, на одежде, запекшаяся кровь. Наверное, мы с ней подрались, и я ее убил…

– Где одежда, которая на вас была прошлой ночью?

– Я оставил ее в квартире Мэвис. Я принял там душ и переоделся. Не хотел, чтобы она пришла домой и застала меня в таком виде. Я ждал ее, ломал голову, как быть. Потом включаю «Новости» – и все узнаю.

– По вашим словам, вы не помните, видели ли прошлой ночью Пандору. Ссору с ней тем более не помните. Как убивали – тоже.

– Но, наверное, так все и было, как же иначе? Ведь она погибла у меня дома.

– В котором часу вы ушли вчера вечером из дому?

– Точно не помню, уже тогда был пьяный. Много выпил. Я был очень расстроен и зол.

– Вы кого-нибудь встречали, с кем-нибудь говорили?

– Я купил еще одну бутылку. Кажется, у уличного торговца.

– А мисс Фристоун вы вчера вечером видели?

– Нет, в этом я уверен. Если бы я ее повидал, если бы поговорил с ней, ничего этого не случилось бы.

– Что, если я вам скажу, что вчера вечером Мэвис была у вас дома?

– Мэвис ко мне приходила? – Леонардо просиял. – Приходила? Нет, не может быть. Такого я бы не забыл.

– Присутствовала ли Мэвис при вашей ссоре с Пандорой? Была ли она свидетельницей убийства?

– Нет, нет!

– Может быть, она появилась уже после смерти Пандоры, после того как вы совершили убийство? Ведь вас, очевидно, охватила паника, вы пришли в ужас…

Настоящая паника охватила Леонардо только сейчас.

– Мэвис не могла там оказаться!

– Тем не менее она была там. Она позвонила мне из вашей квартиры, обнаружив труп.

– Мэвис видела труп? – Меднолицый Леонардо сам сделался бледнее трупа. – Боже, только не это!

– Кто-то ударил Мэвис по голове. Она некоторое время была без сознания. Это вы ее ударили, Леонардо?

– Ее ударили? Она ранена?! – Он вскочил и с такой силой вцепился себе в волосы, словно вознамерился содрать скальп. – Где она?

– Это были вы?

Леонардо вытянул перед собой руки и торжественно произнес:

– Я бы отрубил себе обе руки, прежде чем тронуть Мэвис хотя бы пальцем! Скажите мне, ради Христа, Даллас, где она? Я должен убедиться, что она цела.

– Как вы убили Пандору?

– Я… Репортер в «Новостях» сказал, что я забил ее до смерти. – Он содрогнулся.

– Чем вы ее били? Каким орудием, предметом?

– Предметом? Нет, руками, наверное…

Он снова показал руки, но Ева не увидела на костяшках пальцев никаких повреждений. Это были крупные руки, как будто вырезанные хорошим скульптором из дорогой древесины.

– Пандора была сильной женщиной, – заметила Ева. – Не может быть, чтобы она не сопротивлялась.

– Очевидно, она сопротивлялась. Иначе откуда же этот порез?

– Мы исследуем порез, а также одежду, оставшуюся, по вашим словам, в квартире Мэвис.

– Вы арестуете меня прямо сейчас?

– В данный момент вам не предъявляется обвинений. Тем не менее мне придется вас задержать до получения результатов названных мной анализов.

Она заставила Леонардо повторить то же самое еще раз, уделяя особое внимание адресам и времени его перемещений. Бедняга снова и снова натыкался на стену, перегородившую его память. Так и не добившись толку, Ева прекратила допрос, приказала отвести Леонардо в камеру и отдала распоряжение об анализах.

Теперь – к майору Уитни.

Отказавшись присесть, она осталась стоять, глядя на расположившегося в своем кресле начальника. Выслушав короткий рапорт, Уитни сложил руки на груди и устремил на Еву выжидательный взгляд. У него был зоркий глаз опытного полицейского. В подчиненных он больше всего ценил самообладание, и Ева постаралась ничем не выдать своего волнения и заинтересованности в этом деле.

– Итак, у вас есть подозреваемый, сознавшийся в содеянном. У него были мотивы и возможность совершить это убийство.

– Да, но он заявил, что не помнит, видел ли пострадавшую в эту ночь и тем более – нанес ли ей смертельные удары.

– Полагаю, вы не впервые сталкиваетесь с преступником, избравшим такую линию поведения, чтобы отвести от себя подозрение.

– Так точно, сэр. И все-таки я не верю, что убийца – Леонардо. Возможно, результаты анализов опровергнут мое убеждение, но по складу характера он не похож на преступника. Я была свидетелем другой стычки, когда пострадавшая напала на Мэвис Фристоун. Леонардо и в голову не пришло применить силу. Вместо того чтобы их разнять, он остался стоять, заламывая руки.

– Согласно его собственным показаниям, в ночь убийства он находился под воздействием алкоголя. Алкоголь часто меняет людей.

– Так точно, сэр.

Доводы майора звучали разумно. Ева призналась себе, что ей и самой хотелось бы повесить убийство на злополучного Леонардо, поверить его признанию и действовать соответственно. Мэвис, конечно, будет горевать, но по крайней мере останется на свободе. Обвинение с нее будет снято…

– Это не он, – отчеканила Ева. – Я бы предложила некоторое время подержать его у нас, чтобы стимулировать повторными допросами его память. Но мы не можем предъявить ему обвинение в убийстве на том основании, что он сам считает себя убийцей.

– Что ж, я согласен с вашим предложением, Даллас. Скоро мы получим результаты анализов. Надеюсь, они все прояснят. Но учтите, они могут дополнительно уличить Мэвис Фристоун.

– Да, сэр, это я понимаю.

– Вы с ней давние друзья. Ваша репутация не пострадает, если вы откажетесь от ведения следствия по этому делу. Думаю, так было бы лучше для вас самой, да и логичнее.

– Нет, сэр, я не откажусь от этого дела. Вы имеете право меня от него отстранить, но тогда я возьму отпуск и продолжу расследование как частное лицо. При необходимости я даже готова подать в отставку.

Уитни потер обеими руками лоб.

– Ваше прошение об отставке будет отклонено. Сядьте, лейтенант. Черт бы вас побрал, Даллас! – прикрикнул он, когда она осталась стоять. – Хотите, чтобы я оформил это приказом?

– Слушаюсь, сэр.

Уитни вздохнул, стараясь успокоиться.

– Я знаю, что не так давно обидел вас, Ева. Мой выговор был неуместным и незаслуженным, он испортил наши добрые отношения. Насколько я понимаю, вам теперь тягостно служить под моим командованием…

– Вы – лучший командир из всех, кому мне доводилось подчиняться. Я ничего не имею против вас как своего начальника.

– Но мы больше не друзья… – Ева ничего не ответила, и он грустно кивнул, сочтя ее молчание за знак согласия. – Однако вы, очевидно, помните мое поведение во время расследования дела об убийстве прокурора Тауэра, в котором я был лично заинтересован. И догадываетесь, как хорошо я понимаю ваши теперешние чувства. Я тоже знаю, что значит разрываться между долгом и личной преданностью, Даллас. Полагаю, вы не станете делиться со мной своим отношением к текущему делу, поэтому настоятельно советую облегчить душу в разговоре с человеком, заслуживающим вашего доверия. Ошибка, которую я допустил в прошлом расследовании, в том и состояла, что я ни с кем не поделился своей ношей… Смотрите, не повторяйте моей ошибки.

– Я знаю одно: Мэвис никого не убивала. Нет таких улик, которые смогли бы меня переубедить. Но поверьте, я буду делать все, что положено, господин майор. И найду настоящего убийцу.

– Не сомневаюсь в вашей добросовестности, лейтенант, как и в вашей самоотверженности. Обещаю вам свою поддержку – независимо от того, захотите ли вы ею воспользоваться или нет.

– Спасибо, сэр. У меня есть просьба, касающаяся другого дела.

– А именно?

– Дела Йохансена.

Уитни не удержался от глубокого вздоха.

– У вас мертвая хватка, Даллас.

С этим не приходилось спорить. Впрочем, Ева расценила его слова как комплимент.

– Вы располагаете моим рапортом об уликах, которые мы обнаружили в комнате Бумера. Полной формулы найденного там наркотического средства пока не получено. Я попыталась самостоятельно выяснить, что это за вещество. – Она достала из сумочки дискету. – Мне удалось установить, что это новая высокоэффективная смесь, превосходящая длительностью действия стандартную продукцию с улицы. Действие средней дозы этого наркотика продолжается четыре-шесть часов. Разовая передозировка в восьмидесяти восьми процентах случаев приводит к летальному исходу.

Уитни крутил в руках дискету, поджав губы.

– Самостоятельное расследование, говорите?

– Я использовала свои знакомства… Вы ведь сами сказали, что я должна спешить, сэр. Наша лаборатория еще не дала ответа, хотя и определила некоторые составные части и их соотношение. Мой главный вывод – вещество крайне доходное, раз небольшая доза дает верный результат. Быстро приводит к возникновению зависимости, создает ощущение силы, мощи, что-то вроде эйфории – но не спокойной, а порождаемой уверенностью в своей власти над окружающими. Кроме того, в состав входит какое-то неизвестное пока вещество, способствующее регенерации клеток. Я подсчитала эффект от длительного приема. Ежедневное употребление на протяжении пяти лет должно с вероятностью в девяносто шесть процентов привести к внезапному и полному отказу нервной системы. То есть к смерти.

– Господи Иисусе! Так это яд?

– В конечном итоге – да. Изготовители наверняка это знают, следовательно, они повинны не только в незаконном сбыте наркотического средства, но и в предумышленных убийствах.

Она дала Уитни время переварить информацию. Оба знали, какой разразится скандал, когда и если пресса пронюхает о ее находке.

– Неизвестно, знал ли Бумер о данной особенности препарата, – продолжила Ева, – однако он знал достаточно, чтобы поплатиться жизнью. Я хотела бы продолжить расследование этого дела. А поскольку у меня есть еще несколько следственных дел, я бы просила дать мне в помощь сержанта Пибоди вплоть до раскрытия убийства.

– У Пибоди мало опыта по части наркотиков и убийств, лейтенант.

– Зато у нее хорошая голова и масса рвения. Я могла бы поручить ей координировать мои действия с действиями лейтенанта Касто из отдела по борьбе с наркотиками. Он тоже использовал Бумера в качестве осведомителя.

– Согласен. А к расследованию убийства этой манекенщицы привлеките Фини. – Майор приподнял бровь. – Впрочем, как я погляжу, вы это и так делаете. Будем считать, что я уже отдал соответствующее распоряжение, только надо все официально оформить. Ведь вам придется иметь дело с прессой.

– Ничего, я начинаю к этому привыкать. Надин Ферст как раз вернулась из отпуска. Я буду снабжать ее избранной информацией. Она и «Канал 75» мои должники. – Ева встала. – Не беспокойтесь, шеф. У меня есть с кем посоветоваться. К тому же мне поможет Фини.

– Постарайтесь со всем этим разобраться, прежде чем отправитесь в свадебное путешествие. – На лице Евы отразилась такая гамма противоречивых чувств – замешательства, радости, страха, – что майор Уитни довольно хмыкнул. – Ничего, переживете, Даллас, я вам это гарантирую.

– Тем более что модельер, взявшийся сшить мне свадебное платье, находится в предварительном заключении, – пробормотала Ева. – Благодарю вас, господин майор.

Уитни проводил ее взглядом. Возможно, Ева этого еще не осознала, но ему показалось, что стена, разделявшая их в последнее время, рухнула. И он был этим чрезвычайно доволен.

– Представляю, в каком восторге будет моя жена!

Фини с удовольствием доверил Еве руль и теперь блаженно бездельничал. Улицы были не слишком загружены, а на помехи, создаваемые туристическим транспортом, он, как уроженец Нью-Йорка, давно перестал обращать внимание.

– Черт, они же обещали починить мне машину! Ты слышишь, Фини? Что это за жужжание?

Фини послушно прислушался к посторонним шумам, проникающим в салон.

– Похоже на гудение пчелиного роя.

– Три дня! – не унималась Ева. – Продержать машину три дня в ремонте – и никакого толку! Стало даже хуже, чем было.

– Брось, Даллас! – Он похлопал ее по руке. – Научись смотреть правде в глаза. Смирись с простым фактом: твоя машина – груда металлолома. Купи себе новую.

– Не хочу новую! – Ева ударила кулаком по приборной панели. – Хочу ездить на этой, только без шумового сопровождения.

Она резко затормозила на светофоре и принялась нетерпеливо барабанить пальцами по рулю. Звуки были такими угрожающими, что Ева не была уверена, доберутся ли они до места.

– Где этот чертов дом? – Жужжание стало еще громче, и она снова ударила кулаком по панели. – Мы что, заблудились?

– Да, не повезло твоей технике с хозяйкой, – усмехнулся Фини. – Потому, наверное, она тебя все время и подводит. Так я и говорю, – зачастил он, не дав Еве огрызнуться, – моя жена будет в полном восторге. Этот Джастин Янг играл любовника в «Ночных водопадах».

– Мыльная опера? – Ева скорчила гримасу. – Вы что, смотрите «мыло»?

– Подумаешь, эстетка! Да, я иногда включаю «мыльный» канал, чтобы отдохнуть. Все так делают. В общем, моя жена от него без ума. Сейчас он снимается в кино, и она покупает все фильмы с его участием. Славный тип! А уж Джерри Фитцджеральд… – Фини мечтательно улыбнулся.

– Оставь свои разнузданные фантазии при себе, приятель.

– Это же не тело, а сказка! Не то что у других манекенщиц – кожа да кости. – Он причмокнул и облизнулся, словно только что съел большую порцию мороженого. – Знаешь, почему мне нравится с тобой сотрудничать, Даллас?

– Потому что я хороша собой и чертовски умна?

– Это само собой. – Он закатил глаза. – А еще потому, что, вернувшись домой, я бегу к жене и первым делом выкладываю, кого допросил за день. Тут тебе и миллиардер, и сенатор, и итальянские аристократы, и кинозвезды. Это невероятно поднимает мой престиж!

– Я рада, что могу тебе помочь. – Ева втиснула свой помятый полицейский рыдван между мини-«Роллсом» и степенным «Мерседесом». – Главное, держи себя в руках, когда мы будем допрашивать этого актера по третьей категории.

– Я все-таки профессионал. – Фини вылез из машины и ухмыльнулся, разглядывая мраморный фасад роскошного здания. – Нет, ты оглядись! Хотелось бы тебе здесь жить? Ох, извини, я забыл: теперь это для тебя все равно что трущобы.

– Пошел к черту, Фини!

– Ладно, детка, не ерепенься. – Он положил руку ей на плечо и повел к парадному. – Быть невестой богатейшего человека в мире совсем не стыдно.

– А я и не стыжусь. Просто не хочу об этом распространяться…

Зажиточные обитатели дома могли себе позволить и электронную систему охраны, и внушительного по размерам привратника. Показав полицейские значки, Ева и Фини вошли в сияющий мраморный вестибюль, заставленный раскидистыми папоротниками и экзотическими цветами в огромных напольных вазах.

– Показуха, – пробормотала Ева.

– Видишь, как ты зазналась! – Фини подошел к внутреннему экрану охранной системы. – Лейтенант Даллас и капитан Фини, к Джастину Янгу.

– Одну минуту, пожалуйста, – прошелестел вкрадчивый голос и через несколько секунд добавил: – Мистер Янг вас ожидает. Просьба пройти в лифт номер три. Всего наилучшего!