Дона Рания недоверчиво хмыкнула на сомнительное заявление, но ничего не сказала.
– Пошли, покажу твою комнату.
Кэна, так и не поднимая головы, проследовала за ней, рассматривая покои женской половины из-под опущенных ресниц. За пять лет практически ничего не изменилось, разве что пара новых подушек, да тяжелые гардины на узких, уходящих к потолку окнах с ненавистными грифонами. Хищная птица затоптала юркую саламандру. Искоренила из дворца любое напоминание о ней. Даже мозаичный пол везде переложен. Кэна специально подмечала.
В гостиной женской половины, просторной и роскошно декорированной, на сотнях подушек у низкого столика, заставленного вином и фруктами, расположились две девушки в откровенных нарядах наложниц. Их подведенные глаза хищно впились в новенькую. Кэна тоже застыла на секунду. Это его девки. Элийки, обе. Так ненавидит ее народ, что даже дарханок в постель не берет. И как смотрят, будто она на их кусок мяса зарится.
«Нужен мне ваш наместник»– Кэна высоко вздернула бровь, выпрямившись, и надменно посмотрела на светлокожих элиек. На женской половине они равны, хоть на девушках и не было рабских ошейников. Свободные, по доброй воле под него ложатся. От этой мысли взгляд Кэны лишь сильнее заледенел, обмораживая нежные лица чужеземок.
– Кэна, это твои сестры теперь, – дона Рания кивнула на скрививших точеные носики наложниц, – Лина.
Тонкая синеглазая блондинка лишь едва заметно склонила голову.
– И Дара, – зеленоглазая брюнетка с удивительной белой кожей и пышными формами презрительно фыркнула, обводя Кэну жгучим взглядом. И демонстративно отвернулась, по видимому не найдя ничего примечательного.
– Чтобы не ругались, наш принц не потерпит, – шикнула на них дона Рания и пошла вглубь женской половины, махнув Кэне, чтобы следовала за ней.
– Наш принц не берет дарханок, – прилетело в спину томным грудным голосом, – Да еще и рабыня. Зачем он ее притащил?
– Вот у него и спросишь, Дара. Если осмелишься, – фыркнула дона Рания в ответ. А Кэна тихо улыбнулась, услышав недовольное шипение за спиной.
Комнатку ей выделили в самом конце длинного, облицованного бирюзовой слюдой коридора. Малехонькую, но светлую и уютную. И явно не предназначенную для встреч с императорским наследником. В таких обычно селят младших дон. А принцу, вроде как, и не к чести в подобной развлекаться. Может, он и не собирается, мелькнуло в голове. Но Кэна усилием воли прогнала слишком сладкую мысль. После надежды больнее разочаровываться.
Огляделась с интересом. Обстановка скромная, но есть все необходимое. Ниша, в стене, прикрытая тяжелой шторой и заменяющая шкаф, толстый мягкий матрас, устланный подушками с грифонами, закрытый прозрачным пологом. Зеркало в полный рост, невысокий круглый обеденный стол. И даже отдельно секретер, тоже низкий, с письменными принадлежностями и парой книг. Кэна подошла, аккуратно перебирая страницы. История завоевания Элии Родэнами. А вторая " О женском послушании". Не смогла сдержать улыбки. Какие тонкие намеки. Не удивилась бы, узнав, что принц лично их сюда принес. Огляделась, не находя нужной двери.
– А где уборная?
– Для тебя все в банном комплексе, – пояснила Рания, – это комната для низших наложниц. Отдельная ванная не положена.
Кэна кивнула, поджав губы. А эти две курицы наверно в бывших покоях шарханиан обитают. Элийские сучки. Но вслух произносит.
– Я бы хотела помыться.
Конечно, ее намывали после рынка, но лишь как служанку. Простое натирание грубой мочалкой в тазу не сравнится с дивным банным комплексом наложниц.
– Ты бы и так сейчас пошла, – рассмеялась дона Рания, – Тебя в порядок нужно привести, чтобы принц не побрезговал. Так что снимай халат служанки, одевай накидку наложницы. Твоя новая одежда уже висит в нише. И пойдем делать из тебя что-то приемлемое.
– Что именно делать? – Кэна напряглась. Мало ли что приемлемо для наместника.
– Отмоем, масла вотрем, от растительности нужно избавиться. А то волосатая, что обезьяна.
Кэна невольно вцепилась в выбившийся из-под платка локон. Он ее остричь хочет? Что за зверство?
– Да не тут, дурочка, – рассмеялась Рания, а девушка, поняв, мучительно покраснела.
Накидка, которую ей предложили вместо бесформенного, но вполне приличного халата, оказалась цельным куском органзы в один слой с прорезью для головы и закрепленным шнуром на поясе. Никакой другой одежды под низ не предполагалось. Кэна застыла на месте, не в силах сделать и шагу. Просто стояла, нервно закусывая губу и поглядывая на себя в зеркало. Даже если ходить полностью голой, будешь чувствовать себя менее порочно. Тогда ведь окружающие могут решить, что ты просто не в себе. Голый человек жалок при дневном свете, а тут… Она невольно опять покосилась на свое отражение.
– Пойдем, банщицы ждут, – дона Рания будто не замечая ее замешательства, уже открывала дверь.
– Но…ведь остальные наложницы одеты по-другому, – пробормотала Кэна, все еще лелея призрачную надежду, что это какая-то ошибка.
– Другие наложницы не рабыни, – отрезала дона Рания и добавила резко, – Приказ принца.
Кэна сглотнула, распрямила плечи и последовала за доной. Это не из-за похоти. Он просто хочет ее унизить. Маленькие болезненные уколы, булавки, которые Родэн готов втыкать в нее бесконечно. Но если она не будет реагировать, принц может просто устать. Тем более она видела, как наместник недовольно кривился, осматривая почти голых рабынь на рынке. Там подобное одеяние ничего кроме брезгливости у него не вызвало, а значит есть надежда, что скоро наблюдать ее в этой тряпке Родэну надоест.
Кэна задумчиво шагала по внутренним более узким коридорам за доной Ранией. Что ее ждет здесь, во дворце, доме ее детства? Было страшно даже думать об этом, но не думать не получалось.
– И где ты все время витаешь? – дона Рания с интересом взирала на нее.
– Простите, – Кэна смиренно склонила голову, отметив про себя, что опять не заметила, как очутилась в новом помещении. Высокие потолки, прозрачный купол, стены, облицованные разноцветной мозаикой. Знаки саламандры везде вытравлены и заменены хищными грифонами. В центре огромный бассейн, разделенный на две чаши, глубокую и мелкую, где можно было лежать в воде, лишь едва покрывающей тело. А в нишах по периметру уединенные альковы для отдыха, забитые подушками. В двух самых дальних виделись столы для растираний.
– Сначала мыться, – бодро провозгласила дона Рания и звонко хлопнула в ладоши.
Из дальнего алькова тут же показались банщицы- дарханки и суетливо поспешили к ним. Четыре пары рук, порхая вокруг, стянули с рабыни накидку, платок и распустили волосы. Кэна от наслаждения прикрыла глаза. Если не обращать внимания на легкое давление рабского обруча на шее, можно было вновь представить себя шарханианой, входящей в купель. Ее нежно подтолкнули к мелкой чаше бассейна, заставляя лечь в нее, намылили руки душистой пеной. И пальцы, даже не мочалки, заскользили по коже. Девушка задышала глубоко, впитывая в себя изысканные ощущения. Эти умелые поглаживания, одновременно расслабляющие и мнущие мышцы, поселяющие сладкую негу внутри. Дарханцы знали толк в омовении. Ноздри щекотал приятный цветочный запах, какой-то сложный букет. Кэна принюхивалась, пытаясь разгадать. Можно конечно просто спросить, но ей хотелось понять самой. Такая ленивая игра, не позволяющая окончательно растаять в опытных руках банщиц.
Неожиданно кожу на груди, животе начало покалывать, будто маленькими ледяными иглами. Едва ощутимый, но такой назойливый дискомфорт. Кэна, хмурясь, приоткрыла глаза, пытаясь выяснить причину. И застыла в руках банщиц, втянув воздух сквозь зубы.
Родэн стоял перед ней всего в паре метров, вальяжно облокотившись о колонну. Босой, по пояс голый, руки в карманах домашних шелковых штанов.
Взгляд серых глаз, одновременно наглый и безучастный, медленно обводил ее обнаженную фигуру, которую совершенно не скрывали тонкий слой воды и редкая мыльная пена.
Инстинктивно Кэна дернулась, желая прикрыться, но усилием воли заставила себя не менять позу. Сделала глубокий вдох- выдох, и мышцы окончательно расслабились. Она впилась в его лицо, следя за реакций. Но ее не было. Наверно с таким же видом принц бы разглядывал отчеты экономки. Банщицы тоже прекратили свои манипуляции, не мешая наместнику осматривать новую игрушку.
– Мы еще не закончили, – подала робкий голос одна из них.
– Я вижу, – лениво протянул Рэм, и подчеркнуто внимательно уставился на густой темный треугольник у девушки между ног, полные губы капризно изогнулись. Кэна почувствовала, как щеки нещадно запекло, дыхание сбилось, застревая в горле от унижения. Если бы она могла, она бы кинулась сейчас на него. Не убила, так хоть лицо в кровь расцарапала. Но это глупо, и она не может. Перед глазами все поплыло от гнева. Что ж, значит, не нравлюсь, а так?
И она чуть подняла бедра из воды, разводя перед ним ноги, с какой-то яростной радостью наблюдая, как маска безразличия срывается с лица наместника. Глаза жадно впиваются в открывшуюся розовую плоть, а кадык на шее нервно дергается. Всего секунда, и она смыкает ноги, возвращая принцу безучастный взгляд. Рэм выдыхает, и Кэна видит сквозь шелковую ткань брюк, как в карманах сжимаются его кулаки. Серые глаза впиваются в лицо девушки, помутневшие, штормовые, заставляя пожалеть об опрометчивой дерзости.
– Быстрее, – бросает принц банщицам и скрывается за колонной.