Янычары

Глава 9

— А теперь предлагаем вашему вниманию концерт «Для тех, кто не спит в рабочий полдень!»

Бодрый голос больно ударял по натянутым нервам, но приходилось терпеть. «Шелезяка» упрямо отказывался выполнять команды Веста без введения пароля допуска. А так как Климук его не знал, то все приказы и просьбы мичмана Центральный мозг рейдера игнорировал и продолжал придерживаться программы, заложенной в него еще командором.

— Это школа Соломона Плята, школа бальных танцев, вам говорят… — вкрадчиво сообщила аудиосистема корабля. — Две шаги налево, две шаги направо, шаг вперед и три назад… Кавалеры приглашают дамов. Там где брошка, там перед…

От души помянув матушку «Шелезяки», от чего наверняка заикал весь КБ НИИ «Главкиберстрой», Вест решил прогуляться коридорами звездолета, чтоб хоть таким моционом заставить себя пообедать. Тем более что пока плановый концерт не закончится — ни к размышлениям, ни к воспоминаниям все равно возвратиться не получится.

И под оптимистические заверения какого-то новомодного певца, что все пройдет, Вест начал километровую прогулку от комнаты отдыха до кают-компании…

— Если я не хочу окончательно сойти с ума, — Вест говорил вслух. — То, во-первых, — надо составить себе плотный распорядок дня и четко его придерживаться. А во-вторых, — расчленить проблемы на составляющие элементы и попытаться решать их точечно, пока не наметится хоть какой-то вектор поиска… Ну почему, черт подери, это должно было случиться именно со мной, а не с кем-то более умным и подготовленным?

Вопрос был чисто риторическим. Положа руку на сердце, Вест должен был признать, что не хотел поменяться местами с кем-либо из товарищей. И коль уж Судьба избрала его для этого испытания, то пусть коллапс поглотит всю Вселенную, если он не докажет, что достоин выбора.

Жаль только что нельзя дотянутся до того, кто производил выбор и писал вводную. Уж тогда Вест сумел бы задать пару вопросов и узнать: почему именно его испытывают, и за какой такой надобностью?.. А пока мичман Климук будет вести себя, как на тренажере — спокойно, сосредоточенно и уверенно. Оставаясь убежденным, что из любой ситуации всегда найдется выход, даже если на первый взгляд тебе кажется, что попал в тупик. Нужно только внимательно изучить возведенные стены, и какая-то щель обязательно найдется. А сумеешь ты ею воспользоваться или нет — это уже другой вопрос. Опять-таки, риторического свойства.

Эхо шагов гулко отдавалось в глубине коридора, как бы радуясь возможности, хоть на миг разрушить царство предельной тишины. А безграничное Пространство, которое начиналось сразу за обшивкой рейдера и уходило в неизвестность, словно резонатор усиливало этот эффект. Конечно же, исключительно в воображении мичмана. Но легче от понимания этого не становилось.

Самый разнесчастнейший Робинзон на самом наибезлюднейшем острове самого безбрежного океана не мог чувствовать себя более одиноким и покинутым, чем тот, кто оказывался в Космосе без связи. И одновременно с этим — ни один исступленный религиозный фанатик и схимник не сумел бы плотнее приблизиться к Создателю… Молись — не хочу. Можешь даже в воображаемый иллюминатор на экране обзора постучать, привлекая внимание Господа.

Вест вошел в обеденный зал и, хоть мог выбирать любой из четырех столиков, уселся за тот, к которому был «приписан» — в ближнем правом углу.

Это уже входило в разряд привычек, которые исчезают только вместе с владельцем. Манера выбирать место, позволяющее держать в поле зрения все помещение и не бросаться в глаза тому, кто входит. Янычар не готовили по специальной программе, но кое-какие азы разведслужбы офицеры внушали курсантам. Так, на всякий пожарный случай. Не зря ведь говорится, лучше уметь и не пользоваться, чем не знать как, когда понадобится…

Поскольку запасы продуктов рассчитывались на весь экипаж, Вест не церемонясь, заказал большой ломоть хорошо прожаренного мяса, целую гору блинов со сметаной и литр холодного пива.

— Чертова система безопасности, — проворчал почти ритуально. — Ни связи с базой, ни доступа к управлению… Наши, конечно, давно сориентировались, что у «Сапсана» проблемы. Но я на их месте подумал бы, что нам капут. Неважно почему, в Космосе для этого найдется не одна сотня причин, но — что finita, это как пить дать. Зачем искать сложные объяснения, в общем-то, в полнее заурядной ситуации. И никто не догадается, что упрямый комп превратил рейдер в невидимую торпеду и с каждым днем подводит ее все ближе к «цели».

Вест, в который раз, представил себе, что может натворить звездолет такой массы, ворвавшись в Космопорт, вероятнее всего запруженный транспортными кораблями и пассажирскими лайнерами. Да и на самой станции сейчас кроме обслуживающего персонала находятся сотни, тысячи женщин, детей… И заскрипел зубами. Взрыв такой мощности, особенно если детонируют склады порта, и планеты коснется. Похуже любого извержения будет.

— А самое пакостное во всем этом, что я вынужден сидеть в этой торпеде, как больной на всю голову камикадзе и, невзирая на всю подготовку, ничего не могу придумать для предотвращения катастрофы.

Вест промочил горло глотком из кружки.

— Замкнутый круг… Чтобы изменить курс или передать сообщение, нужно иметь доступ к центру управления. Но доступ к нему я смогу получить только после того, как будет дан отбой режиму «Нападение». А это возможно лишь в том случае, если я получу доступ к управлению рейдером… Кольцо замкнулось, и змея ужалила свой хвост. «Lasciate ogni speranza voi ch 'entrate». Прав был старик… «Оставь надежду всяк сюда входящий…».

Укутанный коконом силового поля, а потому наглухо отрезанный от внешнего мира, но продолжая выполнять базовую программу «Возвращение», бортовой компьютер «Сапсана» приведет рейдер в порт приписки, но поскольку никто не сможет отдать команду на торможение и швартовку — звездолет будет двигаться с крейсерской скоростью дальше. И незримая, но не потерявшая других физических свойств, масса звездолета врежется в Космопорт. А то, что она укутана силовым полем, принципиального значения не имеет.

Заверните чугунный копер в толстую оболочку из резины или чего-то еще более упругого. Разница при ударе будет в том, что сама «баба» отпрянет дальше, чем обычно, но стене дома лучше не станет. Особенно, если скорость удара соизмерима с начальной скоростью выстрела. Одним словом: физика шестого класса, а именно раздел, где идет речь о взаимопревращении энергии кинетической и потенциальной. В данном случае ее хватит, чтобы сбить с орбиты небольшой астероид.

Реверс и аверс. Самое эффективное средство для защиты и сохранения человеческой жизни, неожиданно превратилось в смертельную угрозу другим людям. И только потому, что «Шелезяка» продолжает оберегать вверенный ему экипаж. И будет делать это пока люди не придут в сознание, или — пока на рейдере не останется в живых никого, кроме мичмана Климука. В этом случае командование перейдет к нему автоматически, без каких-либо паролей и допусков.

От осознания смысла последней мысли, Вест чуть не подавился куском мяса, мгновенно ставшего похожим на резину, и вынужден был запить все солидным глотком пива. Но мысли, особенно глупые и подлые, имеют такое свойство, что раз придя в голову, будут кружить вокруг, будто навозные мухи. Большие, зеленые и жадные на падаль…

Решение проблемы оказалось на расстоянии вытянутой руки, но лучше б его не было совсем. Потому что теперь Весту, исполнявшему роль безвинной жертвы, отводилась роль судьи и палача. И даже если он много сотен раз произнесет вслух, что жизнь тысяч людей гораздо дороже нескольких полумертвых звездолетчиков, легче не станет…

Вест отодвинул тарелку и поднялся. Аппетит пропал напрочь, а воображение уже рисовало ему картину отключения системы жизнеобеспечения в медблоке. Или, что вернее, поскольку «Шелезяка» не подчинится такому вмешательству и включит резервное питание, — принудительное выведение товарищей из анабиоза. Что не обеспокоит компьютер, но — будет равнозначно смертельному приговору. А на самый крайний случай, если невидимый вирус не сможет добить людей, — собственноручное введение товарищам смертельной дозы какого-то быстродействующего яда…

Веста буквально передернуло от отвращения. И самое лучшее пиво выдалось янычару похожим на помои.

Хотя большая прогулка согласно лично утвержденному распорядку дня должна была начаться ровно в пятнадцать, Вест едва вытерпел до полудня. Как мичман не заставлял себя заниматься плановой работой, мысли упорно возвращались к тому, что он условно отложил на «потом». И как только «Шелезяка» начал традиционную трансляцию концерта по заявкам, Климук решительно отключил от сети свой лептоп. В конце концов, кто его осудит за небольшое отклонение от режима? А непрошеные мысли, роящиеся вокруг, словно надоедливые мухи, все равно не дадут сосредоточиться на чем-то еще.

Сегодня мичману приснился странный сон. Вернее, три сна…

Вест сперва хотел заняться анализом достаточно четко запомнившихся сновидений сразу, но потом решил, что торопиться не будет. Пусть хорошенько улягутся и отфильтруются. А то ведь как бывает: пока глаза не раскрыл — все яркое, будоражащее воображение, логичное и глубокомысленное. Умылся, почистил зубы, глотнул кофе — бред сивой кобылы, что ни в тын, ни в ворота. Даже на аллегорию не тянет…

Лететь до обжитого людьми сектора, следовательно, и до принятия окончательного решения, а так же — совершения крайнего поступка, оставалось целых одиннадцать дней. Так что времени хватало на все. Даже на разбор снов…

Вест вошел в прогулочную каюту и, подчиняясь неожиданной мимолетной прихоти, набрал на пульте заказа ландшафта бескрайнюю хлебную ниву. Чудеса продолжались! Он — не просто городской уроженец, а воспитанник янычарского Корпуса и вдруг — пшеничное поле? Нонсенс? Возможно… Только подсознанию лучше знать…

В то же мгновение вокруг заколосились какие-то злаки. Вполне возможно, что и та самая пшеница. Красиво. Куда не взглянешь, от горизонта до горизонта волнуется золотом колосьев бесконечная равнина, лишь кое-где украшенная голубизной васильков, белизной ромашек и алыми маками. В небе, в прозрачной синеве звенит жаворонок, а прямо под ноги Весту, легла тропинка, — зовущая, манящая за собой, обещая там вдали, покой и уют…

Не тратя попусту времени, мичман шагнул на нее и, вздымая босыми ногами горячую пыль, неспешно двинулся в ту сторону, куда она его вела. Ведь именно там тот небольшой хутор, где Климук родился и вырос. А кто не знает, что все самые мудрые и светлые мысли приходят в голову именно на тропинке, ведущей в детство…

Ну, ни фига себе? Вест даже головой мотнул. Какой хутор? Какое детство? Кто здесь родился?.. Он?!

Похоже, вместо поиска ответа, ему пока удается только приумножать количество загадок.

Ладно, разберемся.

Итак, сон первый…

Хотя, здесь все более-менее понятно и связано с избытком гормонов… Но был в этом, откровенно эротическом сне и настораживающий момент…

В общем, Весту приснилась Тамара. В белоснежном официальном костюме. При отливающих золотом погонах и аксельбантах. С эмблемой Даль-разведки на рукаве «парадки», — три сплетенных подснежника на фиолетово-черном фоне. В высоких, чуть выше коленей, черных сапожках, обтягивающих стройные длинные ноги, как шелковые чулки и… все. В том смысле, что был на девушке еще серебристый обруч связи, лежащий великолепной диадемой на распущенных волнах русых волос. Но на этом все обмундирование и заканчивалось. Ни форменная юбочка, ни белье не прикрывали стройное тело девушки в секторе от колен и аж до пупка, украшенного большой черной жемчужиной.

Тамара шагнула ближе, протянула Весту руки, улыбнулась и сказала:

— Ну, ты чего скис? Все не так плохо. Подумай… Фифти-фифти тоже нормальный вариант!

А в следующее мгновение открытый участок тела и ноги, в общем, все то, что находилось ниже талии, исчезло… словно, бластером отрезали. Не выдержав такого ужаса, Вест вскрикнул и проснулся первый раз.

И, если отбросит в сторону зов плоти, то единственное информационное послание подсознания разуму может скрываться только в словах Тамары. Следовательно: «фифти-фифти»? Похоже… Но половина чего?..

Следующий сон вроде продолжал тему взаимоотношений, но уже на таком далеком от реальности уровни, что Вест, когда проснулся, сначала попробовал вспомнить, где мог увидеть или прочитать столь замысловатую «камасутру». И искренне пожалел, что подобные фантазии не приходили ему в голову раньше, когда их можно было попытаться воплотить. Хоть частично…

Как и в прошлом сновидении, главным действующим лицом была Томка, но, слава богу, так сказать, стопроцентной комплектации. А также он сам, остальные ребята и — очень способствующая игривому настроению — невесомость…

Но, поскольку в этой мистерии принимал участие весь экипаж «Сапсана», то это послание Вест воспринял как знак, напоминание, что все они нечто большее, чем одна команда. И, убив ребят, Вест рискует потерять часть самого себя. А каким ужасом может стать обрубок целого, наглядно и доходчиво продемонстрировал предыдущий сон.

Во сне отслеживалась некая закономерность. Хотя, на самом деле, в реальной жизни Томка подобное времяпровождение не слишком одобряла. И праздники плоти совершались не чаще одного полета. Да, экипажи рейдеров Даль-разведки формировались по принципу полной психической и физической совместимости экипажа, а также из расчета, что полет может затянуться, неограниченно долго. И людям придется проводить это время в ограниченном пространстве и обществе. Молодым, полным жизненной силы, тихо звереющим от избытка свободного времени и вынужденного безделья мужчинам и — таким же юным женщинам, красивым уже хотя бы потому, что лучше их нет.

Мораль и этика времен первых космических экспедиций требовала парного формирования экипажей. Но, как оказался впоследствии (к сожалению, ценой человеческих жертв и безвестно исчезнувших звездолетов), условия длительных полетов переключали культурных, цивилизованных людей на примитивный уровень сохранения вида. Практически низводили мужчин и женщин к морали пещерных жителей времен рассвета человечества. Раньше или позже, непременно начиналось соперничество за более красивую самку, за более сильного самца. И как следствие: смерть кого-то из членов экипажа, а то и гибель всей экспедиции.

Выход из тупика нашелся, как это ни странно, в институте гетер-телохранителей при Корпусе янычар. Пройдя тщательный отбор, девушки (сохранялся принцип разумных пропорций в зависимости от численности экипажа) прекрасные, легкие в общении, становились настоящими подругами разведчиков и завоевателей опасного и неизведанного Иномирья. При этом удачно совмещая в себе заботливость матери, сладкую щедрость любимой и добрую нежность сестры…

Также им вменялось обязательное медицинское образование и любая из профессий, уже как хобби.

В экипажах, укомплектованных подобным образом, проблем на почве ревности больше не возникало. И со временем этот принцип лег в основу воспитания всего Оджака. А там и само отношение к «звездным семьям» изменилось. Особенно у юношей и девушек, которые хотели посвятить свою жизнь армии или изучению Космоса. Несмотря на процветание некоторого пуританства в общественной морали в самой Империи в целом.

Вест тяжело вздохнул, а потом — выругался. Можно подумать, ему так нравится мысль о гибели товарищей, что если б не голос совести, то он поубивал бы всех, даже не задумываясь. А что делать?! «Шелезяка» и сегодня наверное в тысячный раз отказался подчиниться мичману без введения пароля. И другого выхода у Климука попросту нет. Либо он принесет в жертву друзей, или они все равно погибнут, но — вместе с тысячами других людей…

Третий сон воплотил в кошмар исполнение принятого решения.

Каждый раз, когда Вест заносил над кем-то окровавленный нож, руки переставали слушаться. И он или не мог вообще двигаться, или вонзал острие в собственное тело. С этой болью во множественных, к счастью, воображаемых ранах Вест проснулся окончательно.

На горизонте возникло марево хутора, а это значило, что согласно подсчетам шагомера Климук и не заметил, как отмахал почти пять километров. От жары и не менее жгучих мыслей в горле пересохло так, что даже сплюнуть не получилось.

Вест сошел с тропинки и выключил мираж.

— Гм, и все-таки в формуле 50 на 50 кроется нечто большее, — пробормотал задумчиво, выходя в коридор. — Ведь это единственные четко произнесенные слова во всех трех сновидениях.

В столовой Климук набрал в меню какой-то сок и стал водить пальцем по поверхности столика. Сначала нарисовал круг и располовинил его диаметром. Ни одна из половинок, ни о чем ему не говорила. Прицепил уши и вставил глаза. Стало пять колец взаимосвязанных первым, разрезанным пополам. Пять пополам не делится. Один элемент лишний. Вытер ухо — у рисунка пропала симметрия. Теперь делилось поровну, но как-то криво. Вытер еще одно ухо — симметрия вернулась, зато оставшаяся тройка кругов опять не хотела делиться… Вест потягивал сок и продолжал механически забавляться черчением, больше не видя в том ни смысла, ни символичности.

Прошло еще немного времени и от разрубленной физии, остались только глаза. Два пятнышка на бескрайней черной поверхности Вселенной.

— Стоп! Фифти-фифти… Тет-а-тет… С глазу на глаз… Один на один! — Вест говорил вслух. — Компьютеру придется подчиниться мне начиная с того момента, когда я буду составлять половину экипажа! Как же я раньше не догадался! Значит, всем нет смысла гибнуть! Хоть одного из них я все же могу спасти!

И тут до мичмана дошел полный смысл нового условия.

— О, Господи! Как же я буду выбирать?!

Лица товарищей закружили перед его внутренним взором сумасшедшим хороводом, то ободряюще улыбаясь, то укоризненно хмуря брови…

Поглощенный новой, свалившейся на него бедой, на появление старичка в пасторальном брыле*, Вест мог бы и не обратить внимания, если бы тот не уселся за его столик.

Обычный почтенный дедок из какой-нибудь периферийной планеты с сельскохозяйственным уклоном, где переселенцы решили жить в гармонии с природой. А она — эта самая природа, оказалась достаточно покладистой и приветливой. В плане наличия приятных климатических условий и дружественных взаимоотношений с аборигенами.

Встретив его в прогулочной каюте какого-нибудь круизного или пассажирского звездолета, Вест вежливо поздоровался бы и пошел дальше, даже не меняя шаг. Но здесь? На изолированном от всего внешнего мира рейдере?

— День добрый, уважаемый. Вы привидение, приписанное к борту «Сапсана» или моя персональная галлюцинация? — ерничая, поинтересовался мичман у нежданного визитера.

Старик улыбнулся.

— А, может, прошу прощения, ко мне пожаловал сам Дух Космоса?

Дедушка и здесь не стал противоречить. Только улыбка еще немного растянула уголки губ.

— Лично Создатель? — продолжал подтрунивать Вест. — Собственной персоной?

— Какая версия тебе больше по душе будет, на той и остановись, — наконец отозвался тихо странный визитер. И голос его — мягкий, спокойный, легко мог убедить собеседника, что за плечами у старика долгая и плодотворная жизнь. Поэтому он всегда точно знает: что сказать, кому и зачем. А когда и помолчать не грех… — Тебе, парень, посоветоваться надо хоть с кем-то, чтоб не обезуметь, верно? Вот я и заглянул на минутку… Ты не возражаешь?

«Если ты сам не плод моего безумия», — подумал Климук, но в ответ только головой отрицательно помотал.

— Вот и славно, — старик снял брыль[16] и вытер блестящую от испарины лысину. — Давай, излагай. Что душу бередит?

— Не могу я выбор сделать, — опустил голову Вест. — Убивать друзей… Легче самому умереть. Понимаете?

Дедусь кивнул.

— Взять, к примеру, Тамару. Оставить жизнь ей, как единственной женщине? Но не толкает ли меня на это всего лишь зов плоти, а не разум? Древний закон велит мужчинам оберегать женщин. Но это атавизм, оставшийся в наследство, еще с тех времен, когда человечество боролось за выживание, и репродуктивные самки были главной ценностью племени. А теперь чем она лучше? Неужели принесет обществу больше пользы, чем Юр-рий, для которого нет тайн в кибернетике? Или командор? Я даже не говорю, о его колоссальном опыте. Он единственный из нас, кто обзавелся семьей. Так почему в угоду моей прихоти, его сын потеряет отца, а Наталья — любимого мужа? Да и вообще… как потом людям в глаза смотреть? Пусть даже убивать я буду во имя спасения тысяч других.

— Однако решение ты уже принял?

— Принял, — глухо ответил Вест.

— И…

— Оставлю жить Тому. Она ведь еще совсем девчонка и не пожила толком… А после того, как получу доступ к управлению, заторможу рейдер и подам «SOS» — уйду вслед за ребятами…

— Как романтично. Прямо слезы наворачиваются.

— А ты не издевайся, — вспыхнул Вест. — Есть что посоветовать — говори. А нет — так и проваливай ко всем чертям. Или куда там привидения и галлюцинации отправляются. Мне и без твоих подначек тошно…

— И туда тоже можно заглянуть, — покладисто согласился дедусь. — А посоветовать… Что же тебе еще надобно, отрок неразумный, коли решение проблем на поверхности. Слепой бы увидел, а глупый — догадался. Сил на вас никаких нет. И ведь, вроде, все верно сделал. Душу в тело, разум в голову…

Вест растерянно моргнул и вытер лицо влажной ладонью.

— На поверхности?.. На поверхности… чего?

Но вопрос его упал в пустоту, потому как за дедушкой, если и был в столовой какой-то дедушка, и след простыл.

— На поверхности стола, что ли? — Климук внимательно осмотрел испещренный его мазней пластик столешницы. — Бред и сумасшествие… Так чего же? Моего лба? Звездолета, в конце концов? Каким образом спасение может оказаться на поверхности? Ничего не понимаю.

Вест вскочил и выбежал из кают-компании. Ему нужен был простор коридора. Думать сидя он не мог. Весь жизненный опыт мичмана, институция янычара подсказывали, что решение рядом. Вот только куда направить мысли, на чем сосредоточиться, — хоть убей, Вест не мог понять.

— Черт меня подери. Похоже, что внутри, я не соображу, — пробормотал вслух. — Может, выйти в Космос и взглянуть на рейдер снаружи. Вдруг, увижу что-то важное? Хорошо, что «Шелезяка» не имеет права удерживать экипаж внутри, ни при каких обстоятельствах… А то и эта идея пошла бы насмарку…

Вест так и замер с разинутым ртом. А затем с маху саданул себя кулаком по лбу, аж в ушах зашумело…

— Идиот! Господи, какой же я идиот! Го-го-го! Ха-ха-ха!

Младший мичман Климук хохотал минут десять, не в состоянии остановиться, пока бессильно не сполз по переборке на пол. Да и там еще некоторое время тихонько хихикал и конвульсивно вздрагивал. И только потом… заплакал.

Слезы выплывали из его глаз большими и редкими каплями, а он размазывал их по щекам и бормотал едва слышно:

— Ребята, я же чуть вас не убил. Простите… если можете. А все так просто. Так элементарно просто. Ну почему я такой тупой?..

Вест поднялся и, пошатываясь, вернулся в кают-компанию, где дрожащими от треволнений пальцами, заказал себе в электронном меню рюмку водки.

— Не выпустить человека наружу, без прямого запрета командира, «Шелезяка» не имеет полномочий. Комп произведет запрос и не получит его. Значит, будет вынужден подчиниться моему распоряжению, в данном случае, имеющему высший приоритет. А для этого надо снять силовой кокон. То есть, выйти из режима «Нападение»! И как только это произойдет, мои распоряжения, как и любого другого члена экипажа, для «Шелезяки» опять получат уровень прямого приказа. Все так элементарно просто… И все останутся жить! И Тамара! И Юр-рий! И командир! И… я тоже… Хотя, наверное, такому беспросветному идиоту и не стоило бы… В целях улучшения человеческого рода в целом…

Фигура мичмана, впрочем, как и весь коридор звездолета, подернулась зыбью, задрожала, словно голограмма, проецированная на дым костра, истончилась и исчезла. А вместо этого перед внутренним взором наблюдателя опять побежали непонятные символы и цифры. Эта вязь завораживала и интриговала, не позволяя ни на мгновение отвлечься на что-либо другое и собраться с мыслями.

— Назовите пароль допуска!

Голос ворвавшийся в мозг звучал строго и требовательно.

Барбара Лещинская дернулась, делая попытку вскочить с дивана, но мышцы отказывались служить ей.

— Не надо сопротивляться! Назовите пароль допуска! Обратный отсчет включен! Пять…

Девушка, извиваясь как змея, все-таки сползла на пол и встала на четвереньки. Голова ее при этом бессильно моталась со стороны в сторону, как у китайского болванчика.

— Четыре…

Руки Барбары подогнулись в локтях, и она ткнулась лицом в ковер.

— Нет…

— Три.

Теперь девушка пыталась ползти. Что-то очень важное и нужное, видимо, находилось на письменном столе, и она изо всех сил стремилась добраться к этой вещи раньше чем закончится отпущенное ей время, помогая себе даже зубами.

— Два!

Барбара замерла и расслабленно распростерлась ниц, поскольку, управляющий ее телом осознал, что проиграл.

А в воображении тем временем возникла мужская фигура в белом халате.

— Ничего личного, дружок. Но в архивах Оджака нельзя рыться без соответствующего допуска. Ортный тебе потом все доступнее объяснит. И пару нарядов вне очереди объявит, для закрепления. А пока, извини. Ноль!

Барбара зарычала, забилась, в уголках ее губ выступила пена, потом девушка изогнулась дугой, едва не встав на «мостик» и обмякла…

Какое-то время Барбара пролежала неподвижно, и только вздымающаяся при дыхании грудь указывала на то, что девушка еще жива… Но прошло еще несколько минут, и она зашевелилась, приподнялась, села и с неподдельным изумлением стала оглядываться.

— Это я чего на полу забыла-то?..

Ответа, естественно, не последовало. Зато в поле зрения девушки попала кровать, в своем теперешнем состоянии больше похожая на арену после сражения, чем на место отдыха и сна.

— Занятно… Похоже, вечеринка удалась.

На попытку встать каждая мышца ее тела отозвалась такой пронзительной болью, что Барбара растерялась окончательно.

— Мама родная… — простонала девушка, мучительно краснея. — Что же тут творилось-то? Совершенно ничего не помню… И когда только успела наклюкаться так? Надеюсь, это я не с выпускниками куролесила. Вот стыдуха будет, если это они меня так напоили и… Нет, об этом и думать не смей!

Барбара посмотрела на книжный шкаф, нашла взглядом самый толстый том энциклопедического словаря и с облегчением вздохнула. Под верхним обрезом корешка, спокойно и незаметно для чужих глаз, горел огонек видеокамеры.

— Ну, не все так печально и сейчас прояснится. Надеюсь, что после просмотра записи, мне не придется срочно выезжать из города.