Японский пейзаж

После крутого перевала вдали показалась высокая гора, очень синяя гора со снежной верхушкой. Ближайшая долина была красной и светло-лиловой, сплошь горная азалия и волчий корень. По краям дороги бамбук и трилистник. Надо было отдохнуть. От синей горы веяло прохладой, но, когда ветерок стихал, становилось жарко. Путники, среди них был один неяпонец, подошли к лачуге, вместо вывески висели рекламы лекарства против усталости «Биота-мин», электробритвы «Браун» и газовых зажигалок «Oricket». Все сели под навесом на скамейки, покрытые цыновкой.

Из лачуги вышла старушка с подносом и, кланяясь каждому в отдельности, поставила чашечки, разлила зеленый чай и предложила соленые сухарики, обернутые морской капустой. В стеклянном ящике у двери лачуги были выставлены бутылки японского виски «Никка», шариковая авторучка и открытки.

Иностранец, на вид ему было под сорок, лысый, выпил чай, закурил сигару. Молодой парень, с прической «битлз», в затасканных кожаных брюках, купил большую карту этого горного района. Высокий, хорошо одетый господин средних лет, с галстуком-бабочкой, внимательно просмотрел все открытки, но не нашел подходящей. Полноватый полуседой джентльмен в серебристо-сером дакроновом костюме купил пачку зубочисток. Остальные трое — супруги с маленькой девочкой, все в японском, — выпили чай и подошли к обрыву. Иностранец сфотографировал статую бога Дзидзо на замшелой скале, потом подошел к супругам и, показав на девочку, спросил:

— Еросии деска? [1]

Супруги переглянулись, улыбнулись, муж поправил очки и ответил с поклоном:

— If you please.

Мать поправила девочке челку и пояс сзади. Иностранец усадил девочку на скамейку, чтобы фоном служили горы вдали, и щелкнул несколько раз. Затем снял родителей с девочкой, подозвал молодого парня в кожаных брюках, но тот с улыбкой помахал рукой перед лицом — отказался.

Высокий японец сел на плоский камень у входа в пещеру и застыл в неподвижной позе. Затем стал медленно поднимать и опускать плечи — делал специальную дыхательную гимнастику.

Путники, оставив старухе несколько серебряных монет с дырками посередине, пошли дальше.

Еще один перевал, началась чаща причудливо изогнутых сосен, по краям узкой дороги росли желтые ромашки и розовые ойрансо — «трава куртизанки». Громко трещали цикады. Синяя гора стала ближе, внизу появилась новая долина, на дне ее виднелась деревушка, десяток хижин с камышовыми крышами, между ними торчали шесты, соединенные веревками, на них сушились халаты. Около деревушки протекала речка среди квадратов рисовых участков.

Иностранец пошел рядом с супругами. Оказалось, что и муж и жена знали английский.

— Вы к озеру? — спросил иностранец у мужа.

— Да. А вы?

— Я тоже. Люблю путешествовать без всяких гидов и удобств, так лучше можно узнать страну и людей. Когда мы доберемся до озера?

— К вечеру придем, — ответила жена. — Вы давно в Японии?

— Уже полтора года. Девочка наверно устала. Ей трудно ходить по горам так много. Слишком рано стала альпинисткой.

Иностранец погладил девочку по голове, она испугалась и хотела заплакать, но раздумала, получив от чужого, страшного на вид дяди таблетку в серебряной бумаге — жевательную резинку.

Супруги узнали, что иностранец — американский дипломат, изучает японское искусство эпохи Муромати и коллекционирует маски театра «Но». До того, как стать дипломатом, собирался писать рассказы по совету своего друга, писателя Стэнли Эллина.

Дипломат спросил супругов: читали ли они современных американских писателей? Муж ответил, что немножко читал и, между прочим, помнит страшный рассказ Эллина о ресторанчике для гурманов, где подавали блюда из человечины. А жена сказала, что читала журналы «Плэйбой» и «Ньюйоркер».

— Рассказ Эллина, запомнившийся вам, — сказал дипломат, — это лучший рассказ двадцатого века во всем мире. А где вы работаете?

Супруги сейчас нигде не работали. Муж был учителем английского языка в одной школе около Токио, но был уволен за участие в забастовке, проведенной Всеяпонским союзом учителей. Он добавил с улыбкой, показав на шею:

— И выяснилось, что надо срочно делать операцию…

А жена сказала, что кончила педагогический институт в Осака, но из-за туберкулеза не смогла устроиться на работу по специальности, пришлось работать кельнершей в баре. Она улыбнулась.

— Меня тоже уволили. Из-за состояния здоровья.

Дипломат сказал:

— В Японии очень хорошая медицина. Славится на весь мир.

Около маленькой кумирни богини Лисицы путники остановились пообедать. Парень в кожаных штанах извлек из рюкзака алюминиевую коробку с рисом и кусочком кеты. Дипломат вынул из сумки виниловый мешочек с сандвичами, полноватый господин открыл консервную банку, вынул из кармана палочки и стал вытаскивать из банки стебельки спаржи. Высокий японец ограничился несколькими красными таблетками поливитамина. А супруги, отвернувшись от всех, стыдливо ели омусуби — рис, скатанный в шарики и обсыпанный солью. Девочка съела половину шарика, затем достала из рукава халата аккуратно сложенную разноцветную бумажку, расправила ее, стала дуть — оказалось, что это мяч из бумаги. Девочка подбрасывала мяч вверх и отбивала рукой, но чаще мяч падал на землю, девочка приседала и смеялась.

Когда проходили мимо чайной лачуги около мостика через ручеек, девочка увидела на прилавке рисовые лепешки. Она остановилась, засунув пальчик в рот. Супруги посмотрели друг на друга. Жена сказала:

— За ночлег и ужин отложите.

Муж вынул бумажник и, пересчитав деньги, тихо сказал:

— Остается только для утреннего завтрака.

Жена бросила взгляд на девочку.

— Купите лепешки. Фумитян очень любит.

— На завтрак не останется, — шепнул муж.

— Купите лепешки, — повторила жена и, прижав рукав халата к лицу, пошла вперед.

Дипломат обратился к полноватому японцу по-японски:

— Жарко?

Тот засмеялся и ответил по-английски, с сильным акцентом:

— Очень. Но скоро будет прохладно.

Они разговорились. Японец оказался промышленником из Нагоя — владельцем фармакологического предприятия. Был дважды в Америке, умеет играть в гольф, коллекционирует кактусы.

— Были на войне? — спросил дипломат.

— Кончил летную школу, должен был отправиться на Рюкю в отряд смертников, уже написал прощальные письма родным, но вдруг, — японец засмеялся, — последовал указ императора об окончании войны.

— А я попал в Индонезию, в аппарат военной администрации, и проторчал там до конца войны. — Дипломат улыбнулся. — Нам обоим повезло.

Поравнявшись с парнем в кожаных штанах, дипломат спросил по-японски:

— Сколько ри осталось до озера?

— Уже совсем близко. Через час там будем.

— Что за будки там внизу?

— Там делают древесный уголь.

— Вы студент?

— Нет. Электромонтер.

Парень обернулся и, увидев, что супруги с девочкой отстали, подошел к ним и взял девочку на руки.

Вдали на дороге показались полицейские в шлемах, они слезли с велосипедов, остановились. Парень нагнал шедшего впереди высокого господина и сказал:

— Там огораживают участок для ракетного полигона. Лучше пойти налево.

Парень свернул с дороги на тропинку и пошел вверх вдоль ущелья. Подъем был не очень крутой, все пошли по этой тропинке. Она быстро привела к вершине горы, и оттуда открылся вид на озеро.

Круглое, сине-зеленое озеро было окружено со всех сторон горами. По его глади скользили крошечные яхты с красными и желтыми парусами. На той стороне озера, на скалистом склоне горы, среди сосен виднелись пятиярусная пагода и крыша буддийского монастыря. Ниже монастыря, у самого озера, стояло много разноцветных машин около мотеля. Из озера вытекала маленькая речка, через нее был переброшен красный горбатый мостик. Дальше на склонах гор торчали крыши вилл. Речка вела к знаменитому на всю Азию водопаду, о котором говорилось во всех справочниках для туристов.

Путники долго стояли и смотрели на озеро, горы и облака. Дипломат вытащил из сумки кинокамеру, нацелил ее на озеро, затем снял все горы. Царила полная тишина — казалось, что эта тишина распространялась на всю вселенную.

Дипломат записал в блокноте:

«Озеро среди гор, бывший кратер вулкана. Сине-зелено-розоватые акварельные сумерки. Гамма в духе Дюфи. Водопад в нескольких километрах от озера. Пейзаж — нечаянный шедевр вулканов, типично японский».

— Все одинаковы перед этой величественной красотой. Император, торговец, рыбак, монах и крестьянин одинаково забывают о своих ничтожных, эфемерных страстях — политике, злых замыслах, житейских заботах, обидах. Вот откуда буддийский пантеизм. И японское искусство — Сессю, поэзия Бусона и Рёкана, новеллы Сига и фильмы Куросавы. Вот почему японцы умеют особенно тонко гутировать красоту природы.

Дипломат повернулся к матери девочки и произнес:

— Нирвана…

Вдруг раздался грохот, смешанный с отчаянным воем, — через все небо в течение одного мгновения промчались и исчезли треугольные самолеты, похожие на бумажные стрелы, швыряемые школьниками. И снова наступила безмятежная нирванная тишина.

Стало быстро темнеть. Путники спустились к берегу, подошли к гостинице японского типа — отели находились на той стороне озера. Все разместились в комнатах, дипломат занял две. Через раздвинутые бумажные двери открывался вид на озеро и горы. Служанки предложили прибывшим помыться, принесли ночные халаты, в гостинице были ванны и европейского типа и японского — большие деревянные кадки.

После того как гости закончили омовение, всем подали еду в комнаты. Все легли спать рано, очень устали. И только промышленник из Нагоя, занявший весь флигелек у самого берега, решил повеселиться. Он вызвал местных гейш, они допоздна прислуживали ему за столом, подливали виски, играли на сямисене и аккордеоне, исполняли японские танцы и западные — ватусси и монки.

Кроме прибывших шести путников и маленькой девочки, больше никого в гостинице не было. Ночью со стороны озера никаких звуков не доносилось, как будто оно находилось не в тридцати шагах от гостиницы, а где-то за горами.

Рано утром все путники покинули гостиницу и разошлись в разные стороны.

Дипломат вызвал такси и поехал дальше в горы, в курортный городок, где должен был встретиться с личным секретарем одного депутата японского парламента и провести сугубо неофициальную беседу. Промышленник из Нагоя, хоть и лег очень поздно, встал бодрый, энергичный, пошел к берегу, хотел выкупаться, но не смог, вода была слишком холодна. Он направился в сторону мотеля, где его ждал инженер фирмы, конкурирующей с его предприятием, с интересными документами. За высоким японцем пришли из селения на берегу озера члены местного филиала религиозной секты «Сока гаккай», он прибыл из столицы для прочтения лекции на тему: «Наше вероучение и судьба Японии». Парень в кожаных штанах пошел по тропинке в сторону монастыря, это был кратчайший путь к деревушке в соседней долине, где на днях начал действовать организационный комитет по борьбе против предоставления американцам одной из окрестных гор для ракетной базы. А супруги с девочкой вместо утреннего завтрака выпили по чашке воды и, выйдя из гостиницы, медленно пошли вдоль берега, затем поднялись около красного мостика в гору, проследовали мимо недавно выстроенных, сверкающих стеклом и дюралюминием вилл и направились прямо к знаменитому водопаду, чтобы броситься в него.