Игрушка для Зверя

Глава 1

Все что могу чувствовать в данную минуту – это пробирающий до костей холод. Меня колотит крупная дрожь, зуб на зуб не попадает. Пытаюсь ответить себе на вопрос, как случилось что моя жизнь в одночасье превратилась в кошмар. И не нахожу ответа.

Меня продали.

Эта мысль обжигает внутренности, разъедает жгучей кислотой. Я знала, что от отчима ждать хорошего не приходится. Но никогда не думала, что он способен поступить настолько жестоко.

И маленький брат… Оставшийся на попечении этого монстра… Я должна помочь ему. Но как, если даже себе я помочь не в состоянии? При мысли об Али жгучие слезы выступают в уголках глаз. Это единственное что есть во мне горячего. Слезы ненависти бурлят внутри, требуя выхода.

Что эти уроды хотят сделать со мной? Есть ли шанс спастись.

Будешь сопротивляться – себе сделаешь хуже. Эти люди не любят шутить. Теперь ты игрушка, и ничего не можешь с этим поделать. Не смей сопротивляться, ты же не хочешь, чтобы тебя отдали всем сразу? Лучше один богатый мужик, чем еще с пару десятков его прихлебателей, для которых ты вещь. Хотя ты и есть вещь…

Вот что сказал мне отчим, когда обманом затащил в дом на окраине, за глухим забором. Привез якобы к давней подруге матери. Я поверила. Пошла, хотя предчувствия изводили, тревожили.

Я – круглая дура, идиотка. Может и заслужила все что произошло.

Набросились, связали. Я орала и вырывалась так громко, что сбегалось все больше людей. Мужчин. Они жадно смотрели на меня, и я на какой-то момент вдруг подумала – разорвут… Возьмут и разорвут меня…

Я выкрикивала проклятья, молитвы, слова ненависти к проклятому отчиму. Все что я могла…

С меня сорвали одежду, оставив лишь белье. И бросили в этот промозглый склеп. Решили похоронить заживо?

Ты игрушка…

Снова эти слова звучат в голове. Наверное, это слово станет самым ненавистным для меня. Если конечно удастся выжить. Не ради себя. Ради маленького брата. Ему одиннадцать и у него легкая форма аутизма. Он обожал маму, и всегда боялся отца. Да, монстр, который привез меня сюда – родной отец Али. Могу ли надеяться, что для родной своей кровинушки он сделает исключение? Не продаст на забаву, будет кормить и заботиться?

Я хотела, всей душой хотела верить в это…

– Дооралась? – выплевывает отчим. – Говорил молчи сука. Теперь валяйся тут…

– Будь ты проклят!

– Пасть закрыла, проклинать она меня еще будет, сучка мелкая! Да где б ваша семейка была без меня…

– Может ты ещё и благодетелем нашим себя возомнил? – спрашиваю с горечью. – Я рассчитывала на нечто большее, чем стать просто вещью, которой заплатили за долги.

– Значит ты ошиблась, дочка, – последнее слово Мустафа произносит с особой язвительной интонацией. А я вдруг спрашиваю себя, как могла довериться ему, поехать куда-то с этим мужчиной? Я же всегда подсознательно чувствовала, когда мы жили вместе, одной семьей, что этому человеку нельзя доверять. Да, десять лет с момента, как мама вышла за него замуж, он исполнял роль отца, не только для Али, но и для меня. Давал крышу над головой, одевал. Но я всегда подсознательно чувствовала что-то неприятное в нем. Ловила на себе его сальные взгляды, от которых меня передергивало. Вот только мама была влюблена и ничего плохого про своего мужа слышать не хотела. Я это понимала и как только появилась возможность, ушла из дома. Уехала в Москву, поступила в университет. Думала, что моя жизнь полна отличных перспектив. Лучшая ученица на курсе. Встречаюсь с самым красивым парнем, староста потока, на два курса старше меня. Мы красивая пара, все нам завидуют. И в одночасье – звонок из Стамбула, сообщивший горестную весть. Мамы не стало…

Мою дрожь, горестные воспоминания, и лихорадочные поиски выхода из ситуации прерывает громкий лязг затвора. Я не поднимаю голову – не хочу видеть лица своих палачей. Не хочу думать, что они сделают со мной. Вспоминаю приемы самообороны, которым меня учил мой парень Никита. Я должна хоть одному глаза выцарапать. Я полна ненависти. Хочу убить тварей, которые считают, что с женщиной можно обращаться так грубо и жестоко. Как с вещью.

Но вдруг понимаю, что не могу пошевелиться… Самое странное – меня парализует не страх, а голос вошедшего мужчины. Он настолько густой, глубокий и властный, буквально окутывает магнетизмом. Хотя то, что произносит этот голос заставляет мою ненависть выплескиваться уже за край…

– Что это за игры, Мустафа?

Я буквально чувствую, как в ответ на эту реплику кривые зубы моего отчима начинают выбивать дробь.

– Я-н-н-е-иг-р-р-аю, что вы, господин. Как бы я посмел… Да никак не посмел бы, ну зачем вы так…

– Заткнись! – слово точно плеть. – Ты должен много денег. А притащил – это.

«Это». Вот кто я для этого чудовища.

– Она красивая. Чистая. Молода…

– Я не беру долги живым товаром, Мустафа. Ты это знаешь.

– Это… не долг, что вы. Небольшая отсрочка. Подарок. Забава… Я верну. Соберу. У меня жена умерла…. Простите дурака старого… Все поэтому. Чертовы траты. Умирать так дорого…

– Вот именно, Мустафа. А еще умирать обидно. Очень обидно сдохнуть за карточный долг, не находишь?

– Не надо, господин, умоляю вас… Я найду, клянусь, отдам до копеечки.

– Разумеется. Я жду.

– Чего, простите?

– Тебе пора, Мустафа.

– А д-девушка?

– Мой сувенир? Ты так жаден, что забираешь свои подарки, Мустафа?

– Нет, нет, что вы! Ну как я могу, упаси Аллах!

– Пошел отсюда, – приказ рассекает воздух, точно розга бьет по трепещущему телу. Раздаются шаги, торопливые, испуганные. Отчим похоже спотыкается, падает, и чуть ли не ползком спешит скрыться. Оставив меня наедине со Зверем.

Я дала ему это название неосознанно. Подумалось – полное отсутствие эмоций. Абсолютное. Как у зверя. Так и продолжаю звать про себя мужчину, стоящего сейчас надо мной.

– Посмотри на меня, – бьет по нервам приказ.

Но я не покорная жертва. Я все еще полна решимости сражаться, насколько могу.

– Интересно.

Зверь приближается, мой подбородок дрожит, а решимость быть сильной – тает. Мне отчаянно хочется закричать. Страх буквально парализует тело. Теплая мужская ладонь, крупная, шершавая, касается моего подбородка. Пальцы сжимают мое лицо не церемонясь, не боясь причинить боль. Причиняя. Подчиняя. Вынуждая поднять голову.

Он некрасив. Почему меня это удивляет в первую минуту? Почему я нарисовала себе портрет идеально красивого мужчины? Наверное, из-за обволакивающего голоса. Такой магнетизм и уверенность бывает лишь у идеальных людей, мне так казалось. Но он не красив. У него крупный нос, квадратный подбородок. Темные глаза пугают, брови хмуро сдвинуты. Пожалуй, только линия губ мне нравится. Красивая форма, не тонкие, и уж точно не пухлые. Твердый и красивый рот. Вот только вылетают из него отрывистые приказы и обидные определения.

Я не хочу больше смотреть на него. Трудно выдерживать взгляд. Тем более, что в ответ он так же тщательно сканирует меня, с головы до ног. Вспоминаю что на мне только нижнее белье, платье разорвали. Скромный розовый комплект белья, на которое копила полгода. Хотела, чтобы Никита увидел меня впервые такой. В красивом дорогом белье. Хотела подарить свою девственность любимому. Скоро. Теперь моим планам вряд ли суждено сбыться… Обхватываю себя руками еще крепче.

– Значит, ты подарок. Почему ты сопротивляешься? Тебя недостаточно хорошо проинструктировали? Или не успели?

Кусаю губы, ничего не ответив, продолжаю смотреть на него, изучать его внешность. От мужчины веет опасностью. Он высок, но не слишком, его фигуру можно назвать атлетической, мощной. На нем идеально белая рубашка, такие одевают под смокинг. Она небрежно расстегнута на груди почти до середины. Словно он переодевался и его срочно позвали… Но такого человека вряд ли куда-то можно позвать срочно. И черные брюки… Черные ботинки с острыми носами – модные и ужасно дорогие. Я обожаю обувь, подрабатываю вот уже три года летом в большом обувном магазине. Так что разбираюсь. Сейчас мысли об обуви успокаивают меня. Отвлекают.

– Я не разрешал тебе опускать голову, – снова бьет фразой. Он будет теперь всегда так говорить со мной? Что он заставит делать меня? Чего хочет?

– Что вам от меня надо? – запрокидываю голову и смотрю в темные глаза, задыхаясь от черной бездны, которую в них вижу.

– Встань.

Я и сама ужасно устала сидеть в дурацкой позе, фактически на коленях перед ним. Так они меня застали и корячиться в его присутствии не имела ни малейшего желания. Ноги нестерпимо ноют, но и приказу подчиняться, точно заводная кукла-робот, я не желаю.

Его рука ложится мне на голову. Сначала мягко. А потом все больше зарываясь в гриву моих волнистых волос. И больно потянув вверх, принуждает подняться. Приходится вытянуться перед ним во весь рост. На уровне моих глаз оказывается мощная грудь, покрытая черной порослью волос. Широкие ключицы, мой взгляд замирает на них. Глубоко вдохнув, поневоле ощущаю запах мужского парфюма. Терпкий с горьковатой нотой. Этот запах будоражит и пугает. Хочется сделать еще вдох, чтобы понять лучше его состав. Но я запрещаю себе.

– Мне не нравится сопротивление. Если тебя недостаточно проинструктировали – советую прислушаться. Мне нравится полное подчинение. Ненавижу тратить время на повторение своих слов. Ты поняла?

– Я не проститутка! – вкладываю в свои слова всю обиду и ярость. – Меня похитили!

– Мне плевать, – обезоруживает меня ответ.

– Я никогда не стану покорно выполнять приказы!

– Никогда? Может ты думаешь, что здесь надолго? Странная Игрушка, и правда, – словно сам себе говорит мужчина. – Ты обслужишь и свалишь.

Как же я ненавижу этого урода! Так сильно, аж голова кружится, ноги почти не держат. Обслужишь? Не буду я его обслуживать, уж лучше умереть.

Мужчина отпускает, наконец, мои волосы, разворачивается ко мне спиной и идет к двери. На секунду мелькает надежда, что он уйдет. Я готова остаться в этой холодной камере, только бы не видеть его больше. Но он открывает дверь, которая снова жалобно скрипит, царапая и без того оголенные нервы. Мужчина оборачивается ко мне и приказывает:

– Выходи.

Всего одно слово, и внутри меня поднимается буря возмущения, но не могу противостоять приказу. Делаю неуверенный шаг, другой, и вот я уже на пороге… Я не разглядела почти это здание и сейчас выглядываю с опаской. Меня тащили, когда извивалась и вырывалась у похитителей как безумная. Было не до того чтобы смотреть по сторонам. За дверью люди, несколько мужчин и женщин, они разглядывают меня с любопытством. Но мой мучитель не обращает ни на кого ровно никакого внимания.

– Иди за мной, – отдает короткий приказ, и я покорно следую за ним. Хотя больше всего на свете хочу убежать в другую сторону. Но там тупик, моя клетка и больше ничего. А впереди, возможно, я увижу шанс. Выбраться на улицу. Да, сейчас я готова хоть голой бежать и босиком. Только в этот момент осознаю, что на мне до сих пор туфли, в которых приехала домой. Тонкие шпильки, золотистый цвет. Не для студентки обувь, но они мне настолько понравились, что Никита подарил на новый год. Я случайно была в них, когда мне позвонил отчим и сообщил ужасную новость. Потом были сборы впопыхах, билет на ближайший рейс и вот я в Стамбуле, но на похороны все равно не успела. Только сейчас понимаю, что эта обувь точно не для похорон матери. Увидь меня в них соседи, родственники – закидали бы камнями. Может то, что случилось со мной – кара за легкомыслие. Только не оно это было, а глубочайший шок.

Мне еще не дает покоя мысль о том, что отчим словно специально позвонил мне слишком поздно. Может и не хотел, чтобы я на похоронах была? А потом передумал, когда продать решил?

Сейчас мне трудно сосредоточиться и понять, что же все-таки со мной произошло. И главное, как выбраться. Продолжаю бежать вперед. Вижу впереди коридор, который ведет куда-то вбок, он длинный, темный. И не раздумывая бросаюсь туда, на ходу сбрасывая обувь, едва не подвернув ногу. Несусь уже босиком, изо всех сил, оглушенная страхом и ненавистью. И вдруг понимаю, что никто не бежит за мной.

Это придает мне сил. Но когда выбегаю в широкое пространство, цепенею.

Круглая комната, по кругу стоят мягкие красные кожаные кресла, по центру – что-то вроде круглой черной сцены, три круга поменьше в центре – на возвышении. В центре каждого круга – серебристый столбик, возле двух из которых изгибаются танцовщицы. Третий шест пустует. Стриптиз-комната? Видимо, так оно и есть.

Зверь тоже появляется в этой комнате, заходит в неприметную дверь с противоположной стороны, садится в кресло, ближайшее к пустому шесту, и делает мне знак подойти. Оборачиваюсь, надеясь, что можно побежать назад. Но за спиной двое мужчин, огромных, лысых, явно секюрити. Мне ни за что с ними не справиться. Я уже поняла – это заведение что-то вроде борделя. Наверное. Скорее всего. Как же не хочется верить, что попала в такое!

И чертов Зверь ждет, что я буду его ублажать…

Замираю на своем месте. Один из охранников делает ко мне шаг, хватает за руку и тащит к Зверю. Я бессильна противостоять этим людям.

«Один раз, и я вышвырну тебя»

Что же мне делать? Терпеть, стиснув зубы и закрыв глаза, или сопротивляться из последних сил? Сколько смогу еще бегать? Они же забавляются этим, потому что пресечь мои жалкие попытки ему ничего не стоит, в любую секунду…