Юридическая психология

12.3.1. Психологические особенности преступной личности

Личность преступника — понятие многогранное, с ярко выраженным междисциплинарным характером, поскольку изучается не только психологами, но и юристами, занятыми разработкой вопросов, относящихся к уголовному праву и процессу, криминологии и криминалистике. В юридической психологии данная проблема одна из центральных. В ходе изложения материала мы уже частично касались ее, когда говорили о понятии личности в целом, о некоторых экстремальных состояниях психики, акцентуированных свойствах характера.

Понятие личности преступника, т. е. личности человека, виновно совершившего общественно опасное деяние, запрещенное законом под угрозой привлечения к уголовной ответственности, выражает его социальную сущность, сложный комплекс характеризующих его свойств, связей, отношений, его нравственный и духовный мир, взятые в развитии, во взаимодействии с социальными условиями, с психологическими особенностями, в той или иной мере повлиявшими на совершение им преступления[104].

В науке уголовного права под личностью преступника понимается вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения преступления определенного, указанного в уголовном законе возраста. Поэтому о личности преступника говорят, когда имеют в виду субъекта преступления, т. е. лицо, совершившее преступление, что нашло свое подтверждение в приговоре суда, вступившего в законную силу.

Понятие личности преступника включает в себя целый комплекс социально-демографических, социально-ролевых (функциональных), социально-психологических признаков, которые в той или иной мере связаны с преступным деянием, характеризуют его общественную опасность, объясняют причины его совершения[105].

Такой утвердившийся в юридической литературе подход побуждает дополнить понятие личности применительно к субъекту преступления рядом признаков, которые в общей психологии не рассматриваются. Именно поэтому юридическая психология изучает более широкий аспект характеристик личности человека, совершившего преступление, обращая внимание не только на его нравственные качества, знания, навыки, привычки, формы психического отражения, темперамент, но и на физическую сущность лица как человеческого индивида, его возраст, психическую способность к вменению, некоторые его функционально-ролевые признаки, например должностное положение, особые обязанности или особое положение по отношению к потерпевшему и т. д., а также психологическую характеристику личности преступника во всем сложном комплексе интеллектуальных, эмоционально-волевых и других его качеств.

Все эти качества, признаки, особенности личности имеют достаточно емкое содержание. Например, возраст не сводится только лишь собственно к самому факту достижения лицом уголовно-правовой дееспособности, а рассматривается как особенность, связанная со многими социальными функциями и проявлениями личности.

В настоящее время в научной литературе наиболее широкое распространение получил подход к изучению личности преступника, предполагающий наличие в ней следующих двух наиболее крупных подсистем, объединяющих различные более мелкие признаки, отдельные характеристики личности, а именно: социально-демографической и социально-психологической подсистем личности преступника[106].

Социально-демографическая подсистема личности преступника. Она включает: пол, возраст, семейное положение, образование, профессиональную принадлежность, род занятий, социальное и материальное положение, наличие судимости (иных связей с криминальной средой). Сюда же относятся признаки, характеризующие личность преступника с точки зрения выполнения им определенных функционально-ролевых обязанностей.

Разумеется, что все эти признаки сами по себе (за исключением судимости) не могут характеризовать конкретного субъекта как человека, обязательно склонного к совершению преступлений. Однако в сочетании с другими особенностями его личности они позволяют сформировать о нем более целостное представление.

Например, среди преступников значительно больше мужчин, чем женщин. Наибольшей криминогенной активностью отличаются представители возрастных групп от 25 до 29 лет, затем следуют 18-24-летние, 14-17-летние и, наконец, 30-45-летние. Основное число таких преступлений, как убийства, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, разбои, грабежи, кражи, изнасилования, совершается лицами до 30 лет. Многие из тех, кто совершал хулиганские поступки, разбойное нападение, грабежи, кражи, часто меняли место работы, периодически имели длительные перерывы в трудовой деятельности. Самый низкий уровень образования зарегистрирован у лиц, виновных в совершении насильственных, насильственно-корыстных преступлений, хулиганских поступков; наиболее высокий — у совершивших должностные преступления и хищения путем присвоения, растраты или злоупотребления доверием и т. д.

Наибольшая криминогенная активность лиц более молодого возраста во многом объясняется социальной незрелостью их личности, еще не завершившимся процессом социализации, низким уровнем культуры, отношений и поведения, примитивностью интересов, ценностных ориентаций, отсутствием устойчивых жизненных планов. Они ориентированы преимущественно на деятельность и одобрение в неформальных группах с негативной направленностью.

Все социально-демографические признаки, безусловно, имеют тесную связь с определенными психологическими (социально-психологическими) качествами человека, его психикой. Например, низкий образовательный уровень во многом бывает связан с невысоким интеллектом человека, а трудности социальной адаптации — с низким уровнем его эмоциональной устойчивости, повышенной импульсивностью, агрессивностью, психопатиями характера и т. д.

Социально-психологическая подсистема личности преступника состоит из четырех основных структурных элементов:

1) подструктура направленности в виде совокупности наиболее устойчивых, социально значимых качеств личности (мировоззрение, ценностные ориентации, социальные установки, ведущие мотивы и т. д.), связанных с правосознанием человека;

2) подструктура опыта, включающая знания, навыки, привычки и другие качества, которые проявляются в выборе ведущих форм деятельности;

3) подструктура психических форм отражения, проявляющихся в познавательных процессах, психических, эмоциональных состояниях человека;

4) подструктура темперамента и других биологически, наследственно обусловленных свойств, которые наряду с социальными факторами влияют на формирование характера и способностей человека.

Перечисленные выше подструктуры личности во всем многообразии их содержания имеют место и в структуре личности тех, кого принято считать преступниками.

Существенное отличие структурных образований личности преступника от структурных образований личности законопослушных граждан состоит прежде всего в том, что в первом случае многие составляющие черты, свойства личности (особенно те, которые сформировались под влиянием социальных условий) характеризуют личность с негативной стороны, делая ее более восприимчивой к воздействию криминогенных факторов. Справедливо считается, что основное отличие личности преступника от личности законопослушного гражданина состоит в негативном содержании ценностно-нормативной системы, некоторых устойчивых психологических особенностей, сочетание которых имеет криминогенное значение и специфично для преступников[107].

Известно, что современная криминология отвергает наличие у человека каких-то особых генетически запрограммированных, наследственно передаваемых от поколения к поколению наклонностей к нарушениям закона, совершению преступлений. Однако, как справедливо замечают Ю.М. Антонян и С.В. Бородин, «признание социального характера причин преступного поведения в целом вовсе не означает игнорирования биологических особенностей человека, его психической сферы и патологии в ней»[108].

Поэтому мы не можем игнорировать отдельные индивидуально-психологические особенности, довольно типичные для некоторых групп правонарушителей в виде так называемых психических аномалий, т. е. отклонений от средней психической нормы, в значительной мере связанных с типом, свойствами нервной системы, которые определяются наследственными факторами.

Психические аномалии объединяют такую совокупность психических явлений, которые находятся между акцентуациями личности и психическими заболеваниями. Сюда же относят и такие расстройства психики, которые связаны с алкоголизмом, наркоманией (токсикоманией). В определенных (неблагоприятных, экстремальных) условиях психические аномалии снижают сопротивляемость к воздействию ситуаций, в том числе конфликтных; создают препятствия для развития социально полезных черт личности, особенно для ее адаптации к внешней среде; ослабляют механизмы внутреннего контроля; сужают возможности выбора решений и вариантов поведения; облегчают реализацию импульсивных, случайных, непродуманных, в том числе противоправных, поступков. Все это отрицательно сказывается на развитии личности и может способствовать преступному поведению.

Таким образом, психические аномалии — это расстройства психической деятельности, не достигшие болезненного, психотического уровня, но которые ввиду определенных личностных изменений могут приводить к отклоняющимся формам поведения. Но поскольку у таких лиц все же преобладают нормальные психические явления и процессы, они в своем подавляющем большинстве трудоспособны, дееспособны и вменяемы.

Многими учеными разделяется мнение, что психические аномалии часто способствуют противоправному поведению, поскольку «препятствуют усвоению социальных норм, регулирующих поведение людей, затрудняют получение высокой квалификации и образования, выполнение отдельных социальных ролей»[109]. Благодаря этому лица с перечисленными выше аномалиями психики в наибольшей степени отчуждены от общества, малых социальных групп, испытывают затруднения в общении с лицами противоположного пола. Им трудно адаптироваться в новой социальной среде, в особенно сложных для них современных условиях жизни, предъявляющих повышенные требования к психике людей.

Как полагают Ю.М. Антонян и В.В. Гульдан, психические аномалии предопределяют более обостренные формы реагирования таких лиц на конфликтные ситуации, хотя это вовсе не предполагает фатальной неизбежности совершения преступлений этими лицами. Просто им легче «сорваться».

Среди различных аномалий психики, предрасполагающих к дезадаптивным, а поэтому чаще всего к противоправным формам поведения, наибольшее внимание судебных психологов привлекают психопатии, различные психопатоподобные состояния, некоторые крайне выраженные виды акцентуаций характера. Причем в контексте рассматриваемых проблем в юридической психологии речь не идет о психопатии как о психическом заболевании, достигшем патологического развития, которое является предметом изучения судебной психиатрии, позволяющем при определенных условиях ставить вопрос о невменяемости субъекта и о его принудительном лечении в связи с содеянным им правонарушением.

Как полагают криминологи, изучавшие данную проблему, психопатия представляет собой «существенный криминогенный фактор», поскольку поведение психопатизированной личности нередко отличается своей импульсивностью, направленностью на немедленное удовлетворение своих желаний без учета возможного наступления от этого негативных последствий не только для окружающих, но и для самого субъекта.

Но, как справедливо считают Ю.М. Антонян, В.В. Гульдан и другие криминологи, свести объяснение причин противоправного поведения к одной лишь психопатизации личности было бы не совсем правильно, поскольку очень многие лица с чертами психопатизации никогда не совершали преступлений. Оказалось, что существенное влияние на выбор противоправных форм поведения психопатизированной личности, усугубляющих такой выбор, оказывает антиобщественная установка человека.

Согласно принятой Международной классификации психопатий, выделяются следующие три основные группы лиц, проявляющих психопатические расстройства: по возбудимому, истероидному и тормозному типу, которые могут представлять интерес для юридической психологии:

Возбудимые (аффективные) формы психопатических расстройств характеризуются вспыльчивостью, раздражительностью, гневливостью, импульсивностью, аффективно окрашенными формами реагирования даже по незначительному поводу, переменчивостью настроения, повышенной обидчивостью, жестокостью, склонностью к накоплению отрицательных переживаний, плохо контролируемой разрядкой.

При эпилептоидной форме у возбудимых психопатов в их суждениях преобладают вязкость мышления, застревание на аффективно окрашенных переживаниях, мстительность, жестокость.

Лица, проявляющие признаки неустойчивой формы возбудимой психопатии, выделяются своей неорганизованностью, безволием, легкомысленным отношением к происходящим явлениям, нетерпимостью к какой-либо регламентации, сниженной критичностью, повышенной внушаемостью, жаждой новых развлечений, большей подверженностью средовым влияниям, случайным ситуациям. По наблюдениям Ю.М. Антоняна и В.В. Гульдана, психопатические личности неустойчивого типа преимущественно совершают корыстные преступления, хулиганство, задерживаются за бродяжничество, нарушения паспортного режима.

Для паранойяльной формы возбудимой психопатии характерны ригидность мышления, узость, застреваемость на отдельных обстоятельствах, нетерпимость к иному мнению, противодействию, эгоцентрические притязания, повышенная самооценка, завышенный уровень притязаний, обидчивость, подозрительность.

Таким образом, отличительной особенностью описанных выше лиц является повышенная возбудимость, эксплозивно-брутальный («взрывчатый»), аффективно окрашенный модус реагирования, что бывает особенно заметно при совершении ими преступлений насильственно-корыстного характера.

Следующей формой психопатического расстройства личности, влияющей на ее асоциальное поведение, которое может приводить к нарушениям норм уголовного права, является истероидная (истерическая) психопатия. Лица данного круга отличаются эгоцентризмом, демонстративным поведением, театральностью, «жаждой признания», эмоциональной неустойчивостью, повышенной обидчивостью, вспыльчивостью, особенно когда такого признания не получают. В общении с окружающими такие люди нередко проявляют лживость, склонность к фантазированию. Все это создает особый «рисунок» совершаемых ими преступлений против личности и собственности, в основе которых лежат обман, мошенничество, умышленное введение в заблуждение потерпевших.

Менее других (по сравнению с описанными выше) криминальную активность проявляют психопатизированные лица, относимые к так называемому тормозному типу, который объединяет астенических, психастенических и аутистических (шизоидных) психопатов.

У лиц, отличающихся психопатическими расстройствами астенического характера, преобладают: обостренная впечатлительность, повышенная утомляемость, чрезмерная чувствительность, застенчивость, неуверенность в себе, ощущение собственной неполноценности.

Весьма близкими к данному типу являются лица, проявляющие черты психастенической психопатии, в поведении, образе мыслей которых доминируют повышенная, некоррегируемая тревожная мнительность, навязчивые сомнения по поводу принимаемых решений, собственных поступков, нерешительность, особенно в ситуациях неопределенности. Для них наиболее характерными видами противоправного поведения могут быть действия, направленные против общественного порядка, уклонения от общественно полезного труда, дезертирство (для военнослужащих), а также самоубийство. Кроме того, они могут совершать и преступления против личности, собственности, сексуальные преступления, выбирая для этого соответствующий, более «удобный» для себя тип жертвы.

В группу тормозных психопатов помимо лиц с чертами астенического и психастенического характера относятся субъекты, имеющие аутистические (шизоидные) психопатические расстройства с преобладанием у них замкнутости, отгороженности от окружающих, повышенной чувствительности, ранимости и в то же время эмоциональной холодности и отчужденности. Среди данной группы выделяются лица весьма настойчивые в достижении своих целей, сближающиеся по характеру аффективных переживаний с представителями паранойяльной психопатии, нередко прибегающие в конфликтных ситуациях к агрессивным, насильственным, а порой и к жестоким формам противоправного поведения.

Таким образом, среди тех, кто совершает насильственные, насильственно-корыстные преступления, мы нередко видим лиц с чертами повышенной агрессивности, злобливых и жестоких по своему характеру и способам действий.

12.3.2. Типология личности преступника

В истории психологии и криминологии предпринимались попытки дать психологическую классификацию личностей преступников. Так, например, известный русский психолог А.Ф. Лазурский, взяв основанием для типологии природные психологические возможности и особенности социальной приспособленности личности к действительности, наряду с другими выделял так называемый извращенный тип низшего уровня, который, по его мнению, плохо приспособлен к жизни. В свою очередь, извращенный тип А.Ф. Лазурский делил на ряд типов.

1. Пассивный тип, имеющий два подтипа: а) апатичный, характеризующийся отсутствием ярко выраженных интересов и потребностей, равнодушным отношением к окружающей действительности; б) безвольно-робкий, легко внушаемый, с преобладанием подавленного настроения. Такие люди не относятся к криминальному типу, но могут служить источником пополнения преступного мира.

2. Расчетливо-эгоистический тип, характеризующийся хитростью, черствостью и злопамятностью, заботой о своих выгодах и интересах, преимущественно материальных; этот тип близок к криминальному, ибо его представители легко, без понуждений со стороны, сознательно становятся на путь преступлений.

3. Аффективно-извращенный криминальный тип, представители которого — беспорядочно веселые, легкомысленные люди, пропойцы, драчуны, скандалисты, мелкие воришки.

4. Активно-извращенный криминальный тип, который включает два подтипа: а) беспорядочного насильника, характеризующегося решительностью, энергией, склонного к дракам, не любящего работать; б) сосредоточенно-жесткого, способного на самые жестокие зверства и убийства[110].

Классификация А.Ф. Лазурского имеет определенное познавательное значение, хотя в ней и допускается психологизация преступности. Интересную попытку классифицировать личности преступников предпринял в 20-х годах С.В. Познышев[111]. Исходя из соотношения личностных особенностей (эндогенных факторов) и внешних обстоятельств (экзогенных факторов), толкнувших субъектов на преступление, он делит преступников на два основных типа: эндогенных и экзогенных.

Эндогенные преступники — это лица, предрасположенные к известным видам преступной деятельности: они сами ищут условия для реализации своего преступного замысла. Высшей степенью предрасположения к преступлению обладают преступники-профессионалы. Основной признак профессионального преступника — склонность к удовлетворению своих потребностей посредством данного преступления, образующая как бы установку его личности на определенное преступление. Эндогенные преступники делятся на три подтипа:

а) импульсивные преступники — лица, испытывающие чувство удовольствия от самого процесса совершения общественно опасных деяний (к ним относятся лица, всецело отдающиеся мимолетным низменным наслаждениям, руководствующиеся самолюбием и тщеславием, стремящиеся к развлечениям, похотливые и т. п.);

б) эмоциональные преступники — лица, совершающие преступления главным образом для удовлетворения внезапно возникшего сильного чувства (аффекта), не умеющие и не желающие управлять своим поведением;

в) расчетливо-рассудочные преступники, которых толкает на преступление не порыв чувства, не стремление к мимолетным чувственным наслаждениям, а представление известной связи совершаемого преступления с их общей целью — достижением известного служебного, социального, имущественного, семейного положения и т. п.

Экзогенные преступники — это лица, совершившие преступления вопреки своим расчетам и ожиданиям. Обстоятельства так резко и быстро изменились и дали такой толчок к преступлению, что под их давлением человек не устоял. Это люди, потерпевшие крушение в жизненных бурях, вставшие на преступный путь под давлением обстоятельств, хотя и не столь тяжелых, но все-таки превышавших обычные жизненные затруднения. Они прожили бы всю жизнь, не сталкиваясь с уголовным судом и законом, если бы не попали в данное положение.

Тип экзогенных преступников, характеризующийся пониженной сопротивляемостью неблагоприятным внешним обстоятельствам, имеет два подтипа:

1) лица, которые с достаточной ясностью не увидели иных, не преступных выходов из своего положения (у одних это произошло из-за интеллектуальной недостаточности — глупые, недалекие, малоразвитые, легкомысленные, у других — из-за растерянности — трусы, впавшие в уныние, отчаявшиеся и т. п.);

2) лица, видевшие социально приемлемый, не преступный выход из создавшегося положения, но не обладавшие достаточной энергией, чтобы своевременно его использовать (пассивные, безвольные, слишком застенчивые, холодные, безучастные или бессердечные, неблагодарные и неделикатные, нечестные, не уважающие общественные интересы и т. п.).

Ряд современных исследователей разрабатывает классификации преступников, исходя из характеристики направленности их личности. Так, Г.М. Миньковский[112] берет за основу типологии «ступенчатое различие направленности», ориентаций личности (включая систему установок) как адекватное выражение социально-демографической, нравственно-психологической и правовой ее характеристик и выделяет четыре типа правонарушителей:

— для первого типа преступление является случайным, противоречащим общей направленности личности;

— для второго — оно возможно с учетом общей неустойчивости направленности личности, но является ситуативным с точки зрения повода и ситуации;

— для третьего — оно результат общей отрицательной ориентации личности, обусловливающей выбор среды, времяпрепровождение и непосредственный вариант действий при наличии подстрекательства, примера преступного поведения и т. п.;

— для четвертого — оно результат преступной установки личности, включающей активный поиск, организацию повода и ситуации для преступных деяний, относительно устойчивой системы антисоциальных оценок и отношений.

Предложенная Г.М. Миньковским типология не только фиксирует основные варианты возможной направленности личности правонарушителей, но и отражает процесс постепенного формирования социально негативных черт личности, переход от единичных отклонений к их «цепочке», в случаях, когда противодействующие меры несвоевременны или недостаточно интенсивны. Знание этих особенностей позволяет оборвать, а затем и устранить криминальное развитие личности.

В основе типологии А.Г. Ковалева лежит степень криминальной зараженности личности правонарушителя. В зависимости от этого можно выделить:

— глобальный преступный тип — это асоциальная личность с полной преступной зараженностью, отрицательным отношением к труду и другим людям, не мыслящая иной жизни, кроме преступной. Все помыслы представителей этого типа направлены на осуществление преступлений, их воля тверда и непоколебима в осуществлении задуманных уголовных деяний, совершение преступлений им приносит удовлетворение. Этот психологический тип включает различные социальные подтипы: похотливого растлителя и насильника, казнокрада, бандита и т. д.;

— парциальный преступный тип — это лицо с частичной криминальной зараженностью, его личность раздвоена, в ней уживаются черты нормального социального типа и черты преступника. Он с уважением относится к авторитетным людям, имеет друзей, интересуется событиями общественной жизни, читает газеты, посещает музеи и театры, но вместе с тем систематически совершает преступления. Большинство таких лиц совершают преступления против государственной и личной собственности, а также должностные и хозяйственные преступления;

— предкриминальный тип — лица, которые, попав в определенную ситуацию, в силу своих морально-психологических свойств неизбежно совершают преступления. К подтипам этого типа относятся:

а) чрезвычайно эмоционально возбудимые, с недостаточным самообладанием личности, совершающие в соответствующих ситуациях хулиганские действия, убийства или тяжкие телесные повреждения в состоянии ревности, гнева и т. п.;

б) легкомысленные лентяи, весьма податливые на соблазны, которые любят хорошо пожить, не утруждая себя.

Совершается немало преступлений вследствие недостаточной предусмотрительности или неблагоприятного стечения обстоятельств. Эти преступления также социально опасны и наказуемы, но люди, их совершившие, вряд ли могут быть отнесены к криминальным типам.

В типологии личностей преступников следует различать три градации: 1) общий тип преступника; 2) личность преступника определенной категории; 3) личность преступника определенного вида. Эти градации соотносятся между собой как общее, особенное и единичное.

Поскольку социальным ядром личности являются ее направленность, система жизненных отношений, мотивационно-ценностная ориентация, то это ядро и должно определять тип преступника.

Критерием типического в преступнике является степень его общественной опасности — мера его асоциальной деформации и дефекты психической саморегуляции. По этому критерию можно выделить три типа преступников — антисоциальный (злостный), асоциальный (менее злостный) и тип личности преступника, характеризующийся дефектами психической саморегуляции (случайный).

Наряду с мерой социальной опасности преступника, можно выделить характер этой опасности, определяемый объектом преступного посягательства. В связи с этим можно установить три группы направленности преступников: насильственную, корыстную и корыстно-насильственную. Внутри этих групп преступлений выделяются конкретные виды преступников — воры, расхитители, спекулянты, мошенники, грабители, убийцы и т. п.

Однако само по себе деяние не раскрывает полностью субъективных сторон личности преступника. Деяния, одинаковые по юридическим признакам, могут быть обусловлены различными психическими факторами. «Кража, например, в одном случае обнаруживает хищническую приобретательскую направленность виновного, а в другом — слабоволие и внушаемость. От первого скорее всего можно ожидать повторного хищения, от другого — самых разнообразных поступков»[113].

В основе криминально-психологической классификации личности преступников лежат доминирующие позиции личности, ее побуждения, мотивы, устойчивые цели и способы совершения преступления, мера десоциализированности личности, характер ее антисоциальной направленности.

Личность преступника характеризуется совокупностью следующих признаков:

1) видом совершенного преступления — объектом преступного посягательства, тяжестью и характером преступных последствий, совершено ли преступление впервые, случайно, повторно или совершается систематически рецидивистом;

2) формой вины, мотивом и целью преступления;

3) способом совершения преступления как показателем интенсивности антисоциальной направленности преступника;

4) ситуацией и поводом совершения преступления;

5) наличием отягчающих и смягчающих ответственность обстоятельств;

6) отношением преступника к совершенному деянию — поведением преступника после совершения преступления (явка с повинной, уклонение от следствия и суда, оговор невиновных, помощь или противодействие следствию, поведение во время отбывания наказания).

Совокупность указанных признаков характеризует меру десоциализированности преступника. Основа типологии преступников — степень их десоциализированности, мера социально-ценностной поведенческой дезадаптации.

По степени социальной дезадаптации можно различать два типа личности преступника:

1. Антисоциальный тип — лица, неоднократно совершавшие преступления на базе устойчивой антисоциальной направленности, тип «злостного» преступника.

2. Асоциальный тип — лица, впервые совершившие преступление на основе общей асоциальной направленности, несоциализированный, «менее злостный» тип преступника.

По психорегуляционному основанию выделяется тип личности преступника, характеризующийся дефектами психической саморегуляции, — лица, совершившие преступление впервые и в результате случайного стечения обстоятельств; совершенное преступление противоречит общему типу поведения данной личности, случайно для нее, связано с отдельными дефектами психической саморегуляции. Это лица, не сумевшие противостоять криминогенной ситуации; их личностными особенностями являются низкий уровень самоконтроля, ситуативная обусловленность поведения.

Тип преступников с дефектами саморегуляции подразделяется на четыре разновидности:

а) лица, допускающие преступную халатность, бездействие;

б) лица, совершающие преступления в результате чрезвычайной самонадеянности;

в) лица, совершающие преступления в результате сильного душевного волнения и в ответ на неправомерные действия других лиц;

г) лица, совершающие преступления в силу повышенной ситуативной дезадаптации;

По содержанию ценностно-ориентационной направленности личности различаются следующие группы преступников:

1. Преступники с антисоциальной корыстной направленностью.

Эта группа преступников посягает на основное достояние общества — распределение материальных благ в соответствии с мерой и качеством затраченного труда. Здесь выделяются четыре подгруппы:

а) корыстно-хозяйственная подгруппа преступников (фальсификация товаров, игнорирование налогообложения, лицензирования и т. д.);

б) корыстно-служебная подгруппа преступников (хищения путем злоупотребления служебным положением, обмана клиентов, вымогания взяток);

в) воры — лица с корыстными посягательствами, связанными с тайным похищением имущества (кражи);

г) мошенники (подделка документов, обманное вымогательство и т. п.).

2. Преступники с антисоциальной корыстно-насильственной направленностью — лица с корыстными посягательствами, соединенными с насилием над личностью (насильственное вымогательство, грабежи, разбойные нападения).

3. Преступники с антигуманной, агрессивной направленностью — лица с крайне пренебрежительным отношением к жизни, здоровью и личному достоинству других людей.

В этой группе выделяются следующие четыре подгруппы:

а) хулиганы;

б) злостные хулиганы;

в) лица, причиняющие ущерб чести и достоинству личности путем оскорблений и клеветы;

г) лица, совершающие агрессивно-насильственные действия против личности (убийства, изнасилования, причинение телесных повреждений).

Все проявления поведенческого регресса индивида связаны с его выпадением из русла социокультурных стандартов.

Следует также различать личность преступника-индивидуалиста и личность преступника — члена преступной группы. В последнем случае существенным криминально-значимым признаком преступника являются его групповой статус, ролевая функция в преступной группе.

Каждый из приведенных типов преступников имеет своеобразную «схему личности» — специфику потребностно-мотивационной направленности, интеллектуальных, волевых, эмоциональных и инструментально-поведенческих свойств.

Анализируя личность преступника, исходя из типа, можно определить степень социальной дезадаптации и ориентационно-поведенческую схему личности преступника.

Итак, личность преступника — это совокупность негативных социально значимых качеств преступника, проявляющаяся в конкретном преступном деянии. Качества личности виновного должны быть рассмотрены с точки зрения их иерархической структурированности. И здесь на передний план выдвигаются как общая ценностно-ориентировочная схема личности, так и психологические особенности отдельных категорий преступников.

12.3.3. Психологические особенности отдельных категорий преступников

Основные характерные черты лиц, совершающих насильственные преступления, — дефектность социальной идентификации, эмоциональная тупость, импульсивная агрессивность. Лица, виновные в убийствах, телесных повреждениях, истязаниях, изнасилованиях, хулиганских действиях, отличаются крайней десоциализированностью, стереотипизированностью асоциальных поведенческих навыков, во многих случаях страдают алкоголизмом. Для их поведения характерны крайний эгоцентризм, стремление к немедленному удовлетворению спонтанно возникших желаний, примитивизм и цинизм. В насилии они усматривают единственное средство разрешения конфликтов. Для этих лиц характерно широкое использование средств психологической самозащиты — самооправдание ими своего антисоциального поведения, переложение вины на потерпевшего и внешние обстоятельства.

Негативные качества данной категории преступников формируются в крайне отрицательных условиях микросреды, в условиях пониженного социального контроля. Существенные факторы формирования этого поведения — эмоциональная депривация в детстве, отчуждение от семьи и социально-положительных групп.

С агрессивным поведением коррелируют такие негативные качества личности, как повышенный уровень тревожности, завышенная самооценка, злобность, эгоцентризм, пониженная толерантность (неспособность переносить трудности), аутизм (социальная отчужденность), неспособность к эмоциональному сочувствию (асинтонность).

Агрессивность может быть предметно-недифференцированной (злобность, конфликтность характера) и избирательно-предметной (постоянно направленной на определенные социальные объекты — на подчиненных, отдельных членов семьи, на людей с определенными личностными качествами).

В насильственных преступлениях часто проявляется жестокая агрессивность — причиняются тяжелые физические и психические травмы. Этот тип агрессивного поведения свидетельствует о глубокой личностной деформации, о сформированности у личности устойчивой установки на агрессивное поведение, на постоянную готовность индивида наносить ущерб людям, о крайне пониженном социальном самоконтроле личности. Указанные личностные дефекты в ряде случаев усугубляются алкоголизацией, перенесенными черепно-мозговыми травмами, психическими заболеваниями. Поведение этих лиц в конфликтных для них ситуациях, содержащих личностно-критические признаки, характеризуется следующими особенностями: неспособность индивида сдержать первое агрессивное побуждение, прогнозировать развитие конфликта и последствия агрессивных действий, невладение системой поведенческих приемов.

В корыстно-насильственных преступлениях агрессивность часто используется лишь как средство достижения корыстной цели. В этих случаях имеет место так называемая инструментальная агрессия. В насильственных же преступлениях на передний план выступает так называемая враждебная агрессивность — агрессия, нанесение ущерба выступает как самоцель. Продолжительность и жестокость насилия здесь зависят от преступной цели — унизить жертву, причинить ей тяжелые страдания из побуждений ревности, мести, самоутверждения и т. п. В групповых насильственных преступлениях агрессия часто совершается под влиянием группового давления, групповых традиций.

В плане взаимодействия преступника с потерпевшим лицом насильственные преступления можно подразделить на две разновидности: 1) жертва не причастна к агрессивности преступника; 2) потерпевший провоцировал конфликтное взаимодействие с преступником; агрессивность преступника возникла в ходе развития межличностного конфликта, острого противоборства актуализированных интересов, установок и целей потерпевшего и виновного, в результате интерактивного антагонизма.

Конфликтное взаимодействие сторон начинается с возникновения для них какой-либо угрозы (благополучию, личностному достоинству, физической неприкосновенности и т. д.). При этом мобилизуются интеллектуальные, эмоционально-волевые и физические ресурсы противоборствующих сторон. Стороны осуществляют угрожающие, ущемляющие и целеблокирующие действия, т. е. действия деструктивные, нарушающие функционирование партнера. Возникает противоборство психических структур конфликтующих личностей. Каждая сторона стремится занять стратегически выигрышную позицию, рефлексирует возможное поведение другой стороны, предпринимает упреждающие действия.

Спонтанно возникающие конфликты с агрессивным завершением чаще всего вызываются стремлением ситуативного доминирования, обладания материальными ценностями, ситуацией асимметрии прав (когда у одного из противоборствующих имеется преимущественное право на какое-либо благо), несовместимостью равнонаправленных действий. Возможны и прямые провокации с целью разрядки эмоциональной напряженности, создания повода для агрессивного нападения. Любой возникший конфликт имеет тенденцию к эскалации.

Преступные действия случайных преступников — результат их неадекватной реакции на внезапно возникшие острые конфликтные ситуации. Их преступное поведение связано с несформированностью у них способов адекватного выхода из конфликтной ситуации. Во многих случаях насильственные преступления совершаются ими в силу так называемого накопления чувств, как разрядка постепенно накапливающихся конфликтов в семье, в групповом окружении. Эти преступления бывают связаны с аффективной вспышкой на почве мести, ревности, обиды и даже по незначительному поводу.

Устойчивый тип насильственного преступника отличается постоянной агрессивной направленностью, сформированностью стереотипа применения грубой силы, и для этого всегда находится повод во внешней среде.

Злостный тип насильственного преступника отличается стереотипизированностью агрессивного поведения, устойчивой направленностью данного индивида на совершение насильственных деяний. Для злостных типов насильственных преступников агрессивность — доминирующий способ их самоутверждения, а жестокость деяния — самоцель. Этот тип поведения находит устойчивое признание в криминализированной микросреде. Теряя остатки социальной ответственности, злостные насильственные преступники не останавливаются даже перед убийством.

Исследования показывают, что труднее всего выявить типы убийц. Побуждения убийц разнообразны: убийства из хулиганских побуждений, корысти и мести, ревности и зависти, страха и гнева. Наиболее опасны убийцы, проявляющие особую жестокость и цинизм, обычно совершающие убийства при разбойном нападении, актах мести, в целях избавления от ненавистных лиц («злостные» убийцы).

Злостный убийца — особый психологический тип преступника. Этот тип преступника отличается устойчивой антисоциальной установкой, глубокой антисоциальной деформированностью личности. Его крайне примитивная жизненная ориентация, аморальность, преобладание низменных потребностей обусловливают и крайне примитивные способы действий. Это обычно лица, ранее судимые, не ресоциализированные в местах лишения свободы и не имеющие значительного социального статуса. Повседневное их поведение преступно, асоциально, осуществляется в условиях криминальной субкультуры. Любое воздействие извне они встречают как личные нападки, с ненавистью относятся к «правильным», благополучным людям. Испытывая хроническую эмоционально-психическую напряженность, тревожность, они готовы к импульсивной разрядке по самым незначительным поводам.

Глубокая антисоциальная деформация всей структуры личности — такова основная особенность злостного убийцы.

Психологическая особенность случайного убийцы — дефекты его психической саморегуляции. Причинение смерти потерпевшему является для него трагической случайностью. Но, по существу, эта «случайность» не случайна. В ней — неспособность личности социально-адаптированно выходить из критических, остроконфликтных ситуаций. Как правило, такого рода убийства происходят на фоне длительного накопления отрицательных эмоций, переносимых страданий. Не видя нравственно-положительных и правомерных способов защиты, индивид прибегает к крайнему средству в результате нестерпимого отчаяния, безысходности своего невыносимого положения, неверия в возможность правомерного выхода из жизненной коллизии. При этом, как правило, потерпевший длительно и грубо нарушает элементарные основы человеческих отношений, провоцирует совершение преступления.

Отдельные случайные убийства совершаются и внезапно, в экстремальных ситуациях, особенно в состоянии аффекта (испуга, страха, ужаса).

Ни в каких других преступлениях античеловеческая направленность деяния не достигает такой остроты, как при убийстве. Нередко убийства совершаются в состоянии аффекта, возникшего на почве ревности. Эротическая ревность — синдром остронегативных эмоциональных состояний личности — ненависти, зависти, гнева, отчаяния и жажды мести. При этом происходят значительные деформации в интеллектуально-волевой сфере индивида, инициируются социально опасные программы поведения. Различаются психологические, культурно-исторические и биологические аспекты ревности.

После исторически сформировавшейся моногамии прелюбодеяние стало глубоко социально порицаемым пороком. Беспорочное сексуальное поведение приобрело значение социального эталона. Исторически сформировались обычаи наказания (нередко очень жестокого) за супружескую неверность. Особенно повышенному социальному контролю подвержено поведение женщины. До недавнего времени сохранение девичьей чести до брака было непременным условием семейного благополучия. Утрата девственности до брака нередко клеймилась позором.

Особенно тягостные переживания вызывает ревность по поводу действительной или мнимой измены. При этом могут легко активизироваться механизмы агрессивного поведения, спонтанное стремление причинить ущерб сопернику (сопернице). Пылкое воображение ревнивца может нарисовать ужасные картины измены и при недостаточных основаниях. Гипертрофированная ревность может быть проявлением акцентуации характера, психическим сдвигом индивида. Ревность побеждает здравый смысл, создает яркие воображаемые образы. Ревность слепа, как слепа и сама любовь. Ревность — боль любви. Иногда эта боль непереносима. И человек становится способным даже на убийство.

Мужская и женская ревность не одинаковы, как не одинаковы у них и чувство любви и чувство стыда. Мужчины менее склонны к прощению и более чувствительны в отношении к сопернику. Нередко возникает психологически парадоксальное явление — любовь к изменнице возрастает. Это усиливает борьбу за объект обладания, возрастают ненависть и агрессивность в отношении соперника. Иногда возможны и явления психического вытеснения, психологической защиты. При этом охотно воспринимается все, что хоть немного облегчает возникшую психотравму.

Поведение сторон в ситуации измены зависит в значительной мере от их культурного уровня. Чем ниже культурный уровень человека, чем менее он социализирован, тем выше вероятность его необузданно-агрессивного поведения. Эта агрессивность резко, волнообразно нарастает на фоне алкогольного опьянения, приобретая характер неудержимой («сумасшедшей») агрессивности и даже аутоагрессии.

Многие убийства совершаются на так называемой бытовой почве, импульсивно, иногда по поразительно ничтожным поводам. Убийцы этой категории часто отягощены комплексом неполноценности, их агрессивные деяния связаны с гиперкомпенсацией, являются результатом длительного накопления неотомщенных обид.

В ситуации личностного поражения (оскорбления, грубые издевательства, побои) личность попадает в полную зависимость от травмирующей ситуации, оказывается неспособной к надситуативному поведению.

Длительно подготавливаемые, умышленные убийства связаны, как правило, с устранением повышенной опасности для наиболее значимых сторон жизнедеятельности индивида, с решением кардинальных проблем ее жизнеобеспечения, с устранением опасной зависимости. В конечном итоге и здесь имеет место ситуативная зависимость поведения.

Во всех рассмотренных случаях проявляются глубинные личностные дефекты — неспособность индивида к социально адаптированному взаимодействию с окружающей средой. В большинстве случаев жизненный путь убийц сопровождался длительным накоплением опыта агрессивного поведения. Доля психически аномальных лиц среди убийц значительно выше, чем среди законопослушной части населения.

Общая психологическая особенность убийц — крайне низкий социальный статус, социально-ролевая дефектность, большой разрыв между реальными возможностями и уровнем притязаний, эмоциональная неустойчивость.

Большей импульсивностью отличаются убийцы-мужчины. Более половины убийств совершаются в форме простого умысла — без стремления скрыть следы преступления и избежать наказания. Большую общественную опасность представляют убийства в форме сложного предумышления, когда преступник стремится обеспечить свою безнаказанность. Это обстоятельство, по справедливому мнению некоторых юристов, должно выступать как обстоятельство, отягчающее юридическую ответственность.

Личность преступника-убийцы характеризуется и особенностями способа убийства. Такие особенности способа убийства, как убийство с особой жестокостью, способом, опасным для жизни других людей, имеют, как известно, квалифицирующее значение — они свидетельствуют о повышенной общественной опасности преступника-убийцы.

Критерий такого отягчающего ответственность обстоятельства, как убийство с особой жестокостью, в праве недостаточно разработан. В практике судопроизводства в качестве критериев жестокости выступают множественность ранений и совершение убийства заведомо в присутствии близких потерпевшего с целью причинения им особых страданий. Однако множественность ранений не служит показателем умышленного причинения пострадавшему особых мучений перед смертью. Множественность ранений может быть обусловлена ситуацией преступления, условиями его совершения — физическим превосходством потерпевшего, использованием малоподходящего орудия (отвертки, шила, скальпеля, перочинного ножа и т. п.).

Более того, множество хаотически нанесенных ранений может свидетельствовать о внезапно возникшем побуждении, состоянии физиологического аффекта у виновного. Об особой жестокости убийцы свидетельствуют не количественные, а качественные особенности ранений, в которых проявляется особо извращенное психическое отношение преступника к жертве.

Определенные психологические нюансы имеет и другой критерий особой жестокости при убийстве — совершение его в присутствии близких потерпевшего. Присутствие близких потерпевшего во многих случаях убийцей не осознается. Доминирующая мотивация убийцы, возникающая, как правило, в особой конфликтной ситуации, сужает поле его сознания, вытесняет из сознания все то, что не имеет отношения к разрешению конфликта, в том числе присутствие близких потерпевшего. Значительная часть убийств совершается в состоянии алкогольного опьянения. Во многих случаях преступление происходит не мгновенно, а длительно «вызревает» на базе безнаказанности предварительных «пробных» действий.

Можно психологически обоснованно утверждать о возможности выявления и постановки на предкриминальный учет лиц с повышенной вероятностью совершения насильственных действий.

Все виды насильственных преступлений связаны с причинением физического вреда потерпевшему, т. е. с агрессивностью и жестокостью преступника.

Изучение личности совершивших убийства выявляет у них сильную психологическую зависимость от другого лица. Убийцы в целом относятся к такой категории людей, для которых свободная и самостоятельная адаптация к жизни всегда проблема. Выход из контакта с жертвой для них — практически невозможный способ поведения.

Указанная особенность формируется в очень раннем возрасте как результат позиции, которую занимает ребенок (будущий преступник) в семье. Суть позиции — отвержение, неприятие ребенка родителями, прежде всего матерью. Это означает определенное отношение матери к ребенку, когда она либо не может, либо не хочет, либо не умеет своевременно и полно удовлетворить его потребности, в первую очередь естественные (в пище, тепле, чистоте). В результате ребенок оказывается в ситуации хронического дефицита, постоянного неудовлетворения потребностей и зависит от матери, потому что только она могла бы их удовлетворить.

Ребенок живет как бы на предельном уровне: никогда не испытывает полной безопасности и удовлетворения своих потребностей, но не доходит до стадии полного лишения этих жизненно важных условий. Мы называем такое положение «ситуацией экстремальности существования», которая несет в себе потенциально смертельную угрозу. Она и является источником убийств как актов индивидуального поведения. Таким образом, тема жизни и смерти начинает звучать для людей, которые находятся в ситуации отвержения, уже в самом начале жизни.

Убийство возникает как действие, направленное на сохранение автономной жизнеспособности преступника, разрывающее связь с жизнеобеспечивающим фактором, который перестал выполнять эту приписанную ему функцию.

Психологический механизм убийств можно представить схематически в виде основных компонентов процесса зарождения этого вида преступлений, а также отразить в какой-то мере логику их взаимосвязи и взаимодействия следующим образом.

1. Мать (или лицо, ее заменяющее) — жизнеобеспечивающий фактор для ребенка.

2. Отношение частичного или полного отвержения матерью ребенка.

3. Мать становится для ребенка жизнеугрожающим фактором.

4. Возникновение экстремальной жизненной ситуации для ребенка (напряжение жизнеобеспечивающих психологических функций).

5. Усиление биологической и психологической зависимости от матери как жизнеобеспечивающего фактора.

6. Затруднение процесса обретения независимости, самостоятельности, личностной автономии.

7. Замедление развития психических функций, усвоения социального опыта, психосоциальной дифференциации.

8. Ограничение возможностей адаптации в различных социальных ситуациях, при изменении обстоятельств.

9. Формирование «комплексов неполноценности».

10. Формирование защиты от «комплексов неполноценности»: подчеркнутая независимость, полная податливость основанная на переоценке и зависимость от ситуации своего «Я»

11. Неизбирательное, «случайное», плохо осознанное включение в контакты и группы.

12. Возникновение ситуации отвержения (предпреступной ситуации) (ср. п.2).

13. Персонификация угрозы жизненно важной ценности (ср. п. 3).

14. Возникновение экстремальной жизнеугрожающей ситуации (ср. п. 4).

15. Убийство как попытка обретения независимой жизнеспособности.

Основными в этой схеме являются элементы 1–4 и 12–14. Они тождественны по содержанию, но образуются в разные периоды жизни: 1–4 возникают на самых ранних этапах, 12–14 — непосредственно перед совершением преступления. Их психологическое содержание состоит в таком изменении позиции человека, в котором его взаимоотношения с ситуацией обретают биологически значимый, витальный характер. И независимо от того, в какой мере он это осознает и осознает ли вообще, предмет посягательства воспринимается как несущий смертельную угрозу. Элементы 5–7 отражают указанные выше процессы зависимости: дифференциации и адаптации, составляющие в совокупности основные процессы индивидуального развития, формирующие психологический облик этой категории преступников и основу механизма совершения убийств. Понимание этого своеобразия может иметь практическое значение как в предупреждении тяжких насильственных преступлений, так и в исправлении, перевоспитании осужденных. В целом должно быть обеспечено своевременное и естественное развитие ребенка, в первую очередь за счет создания условий для наилучших взаимоотношений родителей (особенно матерей) со своими детьми, эффективного реагирования на все случаи жестокого обращения с ними или невыполнения родителями своих обязанностей. В процессе исполнения наказания особое значение имеет способность персонала исправительно-трудового учреждения устанавливать педагогически целесообразные отношения с осужденным.

Девятый элемент схемы («комплекс неполноценности») непосредственно, явно себя не проявляет, но выражается в следующем элементе как тенденция к гипертрофированной независимости либо вовлечению во всевозможные случайные компании и группы. Человек оказывается постоянно вовлеченным в непредсказуемые, неопределенные ситуации, когда требуются повышенные способности к адаптации. Но, как уже говорилось, именно способность приспосабливаться к изменяющимся условиям у таких людей ограниченна, возникает конфликт, в котором человек явно или скрыто отвергается. Форма может быть различной: от прямого изгнания до насмешки, но этого всегда недостаточно для того, чтобы человек воспринял ситуацию как угрожающую его жизненно важным ценностям, прежде всего его «Я», его праву на существование. Личность оказывается полностью подчиненной ситуации, выходом из которой и является убийство. Внешне это может выражаться по-разному, в зависимости от характера отношений преступника с провоцирующим фактором. Субъективный же смысл умышленного противоправного лишения человека жизни во всех случаях один: стремление преступника достичь состояния автономной жизнеспособности, преодолеть зависимость, которая воспринимается как угроза существованию преступника.

Однако преступное лишение жизни не является адекватным способом достижения указанной цели, так как способность человека к независимому продуктивному функционированию обеспечивается на ранних этапах индивидуального развития (онтогенеза) путем прогрессивной дифференциации психических систем. Нормальный процесс индивидуального развития человека должен вести его к преодолению, «снятию» биологической зависимости его от окружающих. Только в этом случае для него открывается возможность формирования продуктивных отношений, свободного, независимого функционирования. У убийц указанный процесс блокирован на самых первых его этапах. Именно это ведет к различным формам «эрзац-автономии», т. е. к скрытой зависимости человека от определенных условий окружения (людей, вещей, норм, правил и т. д.), преодолеваемой неадекватными средствами, к числу которых относится и лишение человека жизни.

В последнее время наблюдается заметный рост заказных (наемных) убийств. Убивают банкиров, коммерсантов, промышленников, конкурентов организованных преступных групп, реже — журналистов, политических противников. Убивают для устрашения других, для устрашения конкурентов, за несговорчивость, обман и надувательство, в преступных группах — за предательство и сотрудничество с правоохранительными органами.

Появилось довольно значительное число лиц — киллеров, которые сделали убийство по найму своей профессией, источником получения солидного денежного вознаграждения (главным образом в валюте). Они представляют исключительную опасность для общества ввиду того, что довольно редко несут уголовное наказание. Нередко совершенные ими дерзкие убийства преподносятся средствами массовой информации как сенсация. В результате убийцы предстают в ореоле «героев», неуловимых и неустрашимых, привлекательных для молодых читателей.

Что собой представляют киллеры?

«Наемные убийцы, — пишет Ю.М. Антонян, — это те, которые …убивают не по страсти, не из-за ненависти к конкретному человеку и мести, а по холодному расчету. Это — преступники-рационалисты, что не исключает, а напротив, предполагает наличие у них сложнейшего переплетения глубинных мотивов именно такого поведения, не охватываемых их сознанием. И это — профессионалы, получившие необходимую подготовку в армии, в Афганистане, Таджикистане, на Кавказе, в Чечне и во всех тех местах, где проходили боевые действия, в которых они принимали участие»[114]. Психологическая подготовка таких лиц начиналась еще в подростковом возрасте в групповых драках, избиении «чужаков»; совершенствовалась в преступных действиях боевиков — членов организованных преступных групп — при насилии над молодыми солдатами или «козлами отпущения» в исправительных учреждениях. В настоящее время исполнители заказных убийств могут находиться в составе преступной организованной группировки или в качестве «профессионалов» существовать автономно и конспиративно. Но об их существовании знают те, кто может прибегнуть к их услугам («заказчики»).

«Исполнитель» из организованной преступной группы обладает большими возможностями совершения удачного покушения благодаря ресурсам (материальным и организационным), которыми обладает криминальная группа. Личные качества такого «исполнителя» более соответствуют специфике убийства, чем личные качества случайного человека. Тем не менее шансы на удачное покушение у такой категории наемных убийц существенно ниже, чем у «профессионала», в связи с преобладанием корыстной мотивации деятельности и высоким уровнем личной агрессии, что значительно деформирует моменты восприятия окружающей обстановки и ее оценки.

Наиболее часто киллеры используют огнестрельное оружие, причем такое, которое, по их данным, не имело криминальной предыстории. Его оставляют на месте. Указанные лица отличаются большой осторожностью, внимательностью, мобильностью, находчивостью. Обычно они тщательно готовятся к «работе», осматривают место будущего покушения, определяют точки, с которых будут производить выстрел, способы маскировки, пути отхода, расположение транспорта. Взрывы, а тем более пожары применяются реже. Встречались в криминальной практике случаи применения ядов, а также радиоактивных веществ, вызывающих медленную, но верную смерть. В более редких случаях «организуется» гибель в результате несчастного случая при автоаварии. Продуманность всех деталей, тщательный выбор и проверка оружия и т. д. входят в «профессиональную» деятельность киллеров, являются необходимым атрибутом их работы, которую необходимо выполнять успешно, ибо в противном случае можно поплатиться собственной жизнью.

В отличие от рассмотренных ранее убийц, которые отличаются повышенной ранимостью и восприимчивостью в межличностных отношениях, киллеры — спокойные, уравновешенные люди. Их трудно вывести из равновесия. Вероятно, они вряд ли дадут себя втянуть в уличную ссору или домашний конфликт. Отличительная их черта — умение быть незаметными, ничем не привлекать к себе внимания. Это одно из условий их успешной деятельности по выполнению «заказов». Таким образом, в лице наемных убийц наше общество столкнулось с довольно необычным явлением, с особой категорией людей и преступников.

Определенный интерес представляют психологические особенности женщин-преступниц. Хотя удельный вес женской преступности неизмеримо ниже мужской, но он в последнее время растет.

Каков же психологический портрет современной женщины-преступницы?

В целом можно сказать, что основной массе женщин-преступниц по сравнению с преступниками-мужчинами в меньшей степени свойственны асоциальные установки, у них нет устойчивых преступных убеждений, социально-психологическая адаптация хотя и нарушена, но глубоких дефектов нет. Чего, конечно, нельзя сказать о рецидивистках, которые давно утратили социально-позитивные контакты и стали, по сути, дезадаптированными личностями. Психологическую специфику указанным лицам придает то, что у многих их них имеются психические аномалии и расстройства, в том числе и из-за возрастных изменений.

Известно, что женской психологии свойственно такое качество, как стремление обращать на себя внимание. Демонстративность присуща и преступницам, однако у них она, определяя главным образом агрессивные преступные проявления, выполняет функцию самоутверждения. «Потребность в самоутверждении, — отмечает Ю.М. Антонян, — являясь одним из самых мощных стимулов человеческих поступков, становится у преступниц навязчивой, застревающей, существенно влияя на весь их образ жизни. Это не просто стремление нравиться мужчинам или выглядеть лучше других женщин, а потребность в подтверждении, как бы в фиксации своего существования, бытия, места в жизни в целом. Она, как правило, не охватывается сознанием»[115].

Свойственная женщинам-преступницам, в основном совершившим насильственные преступления против личности, ригидность (застреваемость и стойкость психотравмирующих переживаний, нередко достигающих аффективного уровня), а также высокая импульсивность, неспособность адекватно воспринимать и оценивать возникающие жизненные трудности побуждают их в ситуации фрустрации к необдуманному, дезорганизованному, часто преступному поведению.

В отличие от преступников-мужчин женщинам-преступницам, как правило, свойственно чувство вины, беспокойство за свое будущее. Им характерна также повышенная тревожность, эмоциональная ранимость.

Преступному поведению женщин в целом присуща импульсивность, мужскому — логичность.

Среди осужденных женщин много таких, кто имеет невротические нарушения, характерны для них и тревожно-депрессивные состояния.

Интересны данные психологического обследования в отношении отдельных категорий насильственных преступниц. Женщин, совершивших убийство своих мужей (сожителей) или причинивших им тяжкие телесные повреждения, отличает высокий уровень эмоциональности, упрямство, отсутствие чувства вины или раскаяния в совершенном преступлении. Отличительной чертой женщин-детоубийц является дисгармоничность их личности, которая выражается в сочетании двух противоречивых тенденций: с одной стороны, испытываемые ими депрессивные состояния побуждают их стремиться к общению с людьми, а с другой — подозрительно относясь к большинству людей, они боятся общения. Наиболее типично это для женщин, убивших своих внебрачных новорожденных детей. Указанное преступление, как правило, связано с боязнью осуждения со стороны окружающих людей и в то же время со стремлением заслужить их уважение и признание[116].

Крайнюю опасность представляет такое набирающее в последнее время силу явление, как терроризм, имеющий транснациональную распространенность.

Появление террора было знаком того, что наивный либеральный индивидуализм XVIII века завершился. Начался период, когда из-под оболочки цивилизации, прогресса в общественной жизни стали проглядывать древнейшие пласты, таящиеся в глубинах человеческой психики. С точки зрения культурологии современный террор восходит к жертвоприношению. Главная черта нового террора — первичность воли к насилию. Обоснование, каким бы правдоподобным оно ни было, оказывается вторичным. Этот феномен подробно изучен психологами и философами, которые работали с немецкими и французскими террористами 70-80-х гг. Выяснилось, что мотивы у людей, занимавшихся террором, абсолютно произвольны: от личной обиды на кого-то до сложнейших политических теорий. Серьезность этих теорий на поверку оказывалась фальшивой — человек мог месяцами развивать свои идеи, а потом неожиданно от них отказаться.

Чаще всего дает толчок террористическим действиям чувство безвыходности той ситуации, в которой оказалось некое меньшинство, психологический дискомфорт, который побуждает его оценивать свое положение как драматическое. Это может быть меньшинство национальное, как, например, баски, корсиканцы, бретонцы, ирландцы, или же меньшинство, объединяющееся по определенным идеологическим убеждениям или религиозным мотивам. Во всех случаях мотивация схожая: «Наш народ, наша культура, наш язык, наша вера на грани исчезновения… а поскольку нашим доводам никто не внемлет, остается одно — язык ответного насилия, язык бомб…». Но тут надо очень тонко отличать реальность от ее восприятий. В 70-х гг. XX ст. в Англии возникла таинственная «бригада гнева», объявившая, подобно итальянским «Красным бригадам», войну существующему строю и учинившая два десятка взрывов в публичных местах, а спустя год Скотленд-Ярд арестовал четырех ее членов, и это был весь ее наличный состав[117].

От малого числа участников террористическая группа не становится менее опасной. Достаточно вспомнить секту «АУМ Синрике»: если бы ее первая атака в токийском метро удалась в полной мере, погибло бы 40 тысяч людей. Подобные акты секта планировала провести в других странах, где ей удалось обосноваться, включая Россию. Патологический терроризм совершенно иррационален, абсурден, он всегда дело рук людей, явно пребывающих «вне нормы». В то же время было бы опасно его недооценивать. В ближайшие годы можно даже предвидеть серьезный рост патологического насилия в мире. Смена тысячелетий способствует нагнетанию страхов, связанных с представлением о «конце света». Мы можем столкнуться в предстоящие годы с новой патологией террора, и в этом смысле «АУМ Синрике» стоит воспринимать скорее как грозное предзнаменование.

Генезис формирования и динамики поведения личности «индивидуального» террориста может быть проиллюстрирован следующими материалами журналистского расследования.

Анатолий О. считал себя «терминатором» — вламываясь глухой ночью в окраинные сельские хаты, он с порога расстреливал картечью их взрослых обитателей, потом ножом или лопатой добивал детей, забирал нехитрый домашний скарб, обручальные кольца и деньги, поджигал дом и исчезал.

Ему 37 лет, он сирота, воспитывался в детском доме, учился в Малининском лесотехникуме и закончил «мореходку». В 1985–1986 гг. работал на теплоходе «Максим Горький». Пребывая в Германии, просил политического убежища. Получив отказ, совершил несколько мелких преступлений, за что был арестован, выдворен из страны, а по возвращении в СССР уволен с работы. В Германии примкнул к мормонам и впоследствии заявил, что в религиозной секте под влиянием сектантов стал совершать убийства. Лежал в Киевской психбольнице с диагнозом «шизофрения». Выйдя из клиники, О. стал убивать людей с особой жестокостью.

О. — рыжий, маленький (рост около 160 сантиметров) и с виду совершенно неопасный, наводил на сельчан священный ужас. Почему-то никто из его дюжих и мускулистых жертв ни разу не попытался оказать ему сопротивление, хотя шанс был, так как во время убийств О. не ограничивался одной обоймой: каждый раз выходил на крыльцо перезарядить ружье. Ему подчинялись с большой покорностью, надеясь, что, забрав из хаты все деньги, вещи, он помилует уцелевших жителей и уберется восвояси.

«Я убивал людей для того, чтобы познать себя. Человек — это игрушка, — говорил О., охотно пойдя на контакт с прессой. — Пусть о моих деяниях узнают все».

Кроме каких-то, как он заявляет, высших религиозных целей, у него были и вполне обычные, мирские. Так, например, семью Б. он уничтожил только потому, что один из них учился вместе с ним в лесотехникуме и «плохо разговаривал с ним». А по дорогам Васильевского района колесил и убивал людей с досады оттого, что никак не мог застать дома местного жителя Л., когда-то работавшего с О. в пожарной охране и изрядно ему досадившего.

Расстреливая людей по всей Украине, он медленно и упорно продвигался к заветной цели — Одессе, где думал тайком пробраться на теплоход и нелегально доплыть до Германии. Там он собирался не только «приобщиться к мормонам», но и продолжить серию убийств.

Обо всем этом О. повествует хорошим литературным языком, цитируя Библию и немецких философов. Он высказывает идеи о ничтожности человека-жертвы; этому мог бы и Гитлер позавидовать. Он признает себя виновным во всех убийствах[118].

Анализ криминогенной ситуации свидетельствует о том, что преступные посягательства на жизнь и здоровье людей продолжают оставаться одной из самых острых проблем.

Преступники физически устраняют не только неугодных им крупных хозяйственников, предпринимателей и финансистов, но и перед угрозой возможного разоблачения организовывают убийства сотрудников правоохранительных органов, журналистов.

Терроризм и связанные с ним террористические акты (ст. 258? раздел IX УК Украины) — это не только провозглашение целей и методы их осуществления. Это еще и рецепты: как похищать людей, как устанавливать бомбы, используя при этом достижения электроники, и многое другое. Третья волна терроризма, прокатившаяся по Европе за последнюю четверть века (условно объединим ее термином «политический терроризм»), оставила свои рецепты преступным организациям, общий признак которых явно сводится к одному определению: криминальные структуры. Когда правительство Италии «прижало» Сицилийскую мафию, та ответила серией взрывов бомб против правительственных учреждений — способ для нее совершенно новый, однако хорошо знакомый нам по деятельности «идеологических» боевиков. Равным образом и «АУМ Синрике» взяла на вооружение насильственные методы политических групп, считавших, что их «безвыходное положение» оправдывает любые средства достижения цели. Двадцать лет назад в мотивациях политических и уголовных группировок существовало отчетливое различие, теперь этот барьер стерт, уголовный мир, даже если прямо не претендует на власть, стремится ее контролировать. В годы «холодной войны» от 80 до 90 % международных террористических актов так или иначе исходили из стран Ближнего Востока, за что в конце концов заплатили своей репутацией Саддам Хусейн, полковник Каддафи, лидеры Сирии, Ирана, Ливии. Терроризм нес на себе явный отпечаток идеологической и политической вражды разделенного мира.

В ближайшие годы мы можем стать свидетелями рождения нового вида терроризма, когда диверсии будут осуществляться не путем закладки взрывных устройств, а выводом из строя крупнейших информационных систем через всемирную компьютерную сеть Интернет. Жертвами в первую очередь станут государственные организации и крупные коммерческие структуры[119].

Согласно данным, приведенным в докладе Метта Уоррена, исследователя из Плимутской бизнес-школы, террористическая организация «Ирландская республиканская армия» (ИРА) и ливанская фундаменталистская группировка «Хезболлах» уже имеют несколько серверов в Интернете, на которых содержатся документы этих организаций. Интернет предоставляет возможность террористам осуществлять пропаганду своих идей на ином качественном уровне, чем раньше. Бороться с ними очень трудно, так как информационные источники могут быть разбросаны по всему миру. Потеря даже нескольких серверов не может быть серьезной проблемой для террористов.

В то же время некоторые террористические организации не собираются останавливаться на пропаганде и разрабатывают планы террористических актов с использованием Интернета. Представители ИРА подтвердили, что с помощью компьютерных систем можно нанести гораздо больший урон, чем взрывом бомбы в какой-либо коммерческой структуре.

Для террористов компьютерные диверсии имеют несколько преимуществ перед «традиционными» терактами: уменьшаются шансы восстановления урона, можно получить более широкий общественный резонанс, к тому же поимка конкретного исполнителя значительно затруднена. Для выполнения компьютерных диверсий могут быть привлечены профессиональные программисты — взломщики компьютерных систем (хакеры).

Нельзя не учесть и возможность шантажа потенциальных жертв угрозой компьютерной диверсии[120].

В феврале 1999 г. хакерам удалось «захватить» один из четырех военных спутников связи Великобритании, затем они стали шантажировать оборонное ведомство, требуя денег. Об этом сообщили в газете «Санди бизнес» источники, связанные с обеспечением безопасности Соединенного Королевства. Этот спутник, контролируемый диспетчерами военно-воздушной базы «Оакхэнгер» в Хэмпшире, помогает поддерживать непрерывную связь Министерства обороны со всеми британскими вооруженными силами за рубежом и играет ключевую роль в важнейших операциях в Ираке и бывшей Югославии.

Недавно «компьютерным пиратам» удалось внести коррективы в орбиту спутника, что вызвало настоящий шок в британских вооруженных силах. «Такое может произойти лишь в кошмарном сне», — заявил один из высокопоставленных сотрудников британских спецслужб, которые вместе со Скотленд-Ярдом выявляют «взломщиков» национальной безопасности. Если бы Великобританию, как он выразился, хотели подвергнуть ядерной атаке, то агрессор взялся бы прежде всего за военную спутниковую систему связи[121].

Кроме физического вреда, преступники-насильники наносят своей жертве психическую травму.

В этом плане к насильственным преступлениям примыкает и хулиганство. Цель хулиганства лежит в самом процессе совершения хулиганского акта, наносящего ущерб чести и достоинству окружающих людей.

Почти 90 % насильственных и хулиганских преступлений ситуационно обусловлены — возникают в ситуации ссоры, эмоционального конфликта. Преимущественно это бытовые конфликты, обусловленные крайне низким культурным уровнем как преступников, так и потерпевших.

В основе хулиганских деяний лежат малоосознанные, импульсивные действия со смещением мотива и цели действий, низкая адаптированность в конфликтных ситуациях, крайне повышенная агрессивность и малокультурность.

По хулиганским побуждениям происходит значительная часть убийств и телесных повреждений. Такого рода преступления характеризуются внезапно возникшим побуждением на основе злобы, личной неприязни, гнева и характеризуются мотивационной ригидностью личности преступника.

В контингенте насильников и хулиганов преобладают лица молодого возраста с устойчивыми отрицательными привычками поведения, систематически нарушающие общественный порядок. Как правило, эти лица совершают преступления в условиях аморального, бескультурного досуга, психического заражения и подражания асоциальным примерам. Их общие психические особенности: примитивизм, цинизм, крайняя агрессивность, импульсивность, безответственность, убежденность в безнаказанности насильственных действий, завышенный уровень притязаний, самооправдание своих действий. Все насильственные и хулиганские преступления имеют общую социально-психологическую и нравственную основу — обесценивание жизни, здоровья и достоинства других людей. Эмоционально-регулятивная сфера этой категории преступников отличается аффективностью, повышенной импульсивностью, злобностью, агрессивной мстительностью.

Некоторыми психологическими особенностями отличается преступно-насильственное поведение женщин. Женская насильственная преступность значительно меньше по объему. Специфика женского поведения состоит в более остром восприятии отдельных явлений действительности, в повышенном эмоциональном реагировании на них, в придании большей значимости отдельным фактам межличностных отношений.

Женщины более подвержены психической травматизации в острых конфликтных ситуациях. Они более остро переживают семейные неурядицы и конфликты. Имея повышенный уровень тревожности, женщины склонны к переоценке грозящей им опасности. Повышенная сензитивность (чувствительность), обилие семейных забот создают у них устойчивый фон повышенной психической напряженности.

Женщины более легко поддаются алкоголизации и наркотизации. В женской популяции более высок уровень психических аномалий. Большинство женщин-преступниц отличается повышенной возбудимостью, дефектами социального взаимодействия, неуживчивостью, истеричностью. В агрессивных действиях они чаще всего используют случайно подвернувшиеся предметы. Однако тяжкие предумышленные преступления женщины, как правило, продумывают более основательно, прибегая к более тщательной их маскировке[122].

Корыстные убийства совершаются женщинами значительно реже, чем мужчинами. Для женской преступности более характерно детоубийство, нередко с признаками особой жестокости. Жертвами женской агрессии, насилия чаще всего являются родственники, сожители, любовники. Убийствам, как правило, предшествуют длительные конфликты, провоцирующее поведение потерпевших.

Один из основных источников женской преступности — жизненные коллизии в семье, крушение жизненных стратегий, длительный опыт аморального поведения, существенные пробелы в сфере женского воспитания. Примитивность, инфантильность, крайняя ограниченность интересов, эмоциональная и интеллектуальная тупость — таковы общепсихологические предпосылки женской девиантности.

Как правило, социально-психологическое отчуждение происходит в малообразованных, малокультурных семьях, в семьях с нарушенными социальными связями. Не контролируемые семьей девочки рано вступают в беспорядочные половые связи, а возникающее при этом социальное клеймение резко затрудняет выход из создавшегося положения — начинается воровство, бродяжничество, проституция, мошенничество и т. п. Окружающий мир становится враждебным. Повышается уровень тревожности, усиливается агрессивность в поведении, совершается преступление. Криминальная субкультура, распространенная в исправительно-трудовых учреждениях, завершает процесс десоциализации.

К насильственным относятся сексуальные преступления. Для всех сексуальных преступников доминирующим психическим качеством является сексуальная агрессивность — устойчивая склонность к причинению жертве полового насилия еще и физического ущерба, нередко — лишение жизни. Это свидетельствует о психопатическом отклонении личности. Для данной популяции характерны также эмоциональная черствость и гиперчувствительность к эротогенным раздражителям.

Большинство сексуальных преступников имели раннюю сексуальную инициацию, как правило, в извращенной форме. Большинство этой категории преступников отличается асоциальным развитием личности. Массовые обследования выявили широкое распространение в этой популяции интоксикации (патологического опьянения), семейных и супружеских психогений, последствий синдрома «третирования ребенка», посттравматических состояний.

Специфика данного вида преступности содействует ее повышенной латентности. Жертвы насилия не подают заявлений, как правило, из-за боязни мести преступника, стыдливости, нежелания подвергаться осмотру и неверия в возможности правоохранительных органов.

Многие ученые пытаются понять, почему мужчина идет на изнасилование. Считается, что мужчина, который насилует, слишком сексуально возбужден или имеет какие-то сексуальные расстройства. Фактически же, как показывают многие исследования, сексуальное нападение чаще имеет совсем другие причины, которые больше связаны с внутренними психологическими конфликтами преступника, чем с сексуальным удовольствием и желанием. Поэтому, исследуя и внешние факторы изнасилования, ученые стремятся к выявлению его скрытых, бессознательных мотивов.

Может быть предложена следующая систематизация поведения и выявления различных типов насильников, необходимая для анализа. Его первой ступенью является определение поведения нападающего. Оно может быть названо, например, «псевдобескорыстным» или «эгоистичным». Обычно исследуется вербальное и сексуальное поведение нападающего, уровень применяемой им физической силы по отношению к жертве[123].

«Псевдобескорыстное» поведение определяется верой насильника в то, что его попытки вовлечь женщину в половой акт увенчаются успехом, своей «заботой» об ее «удовольствии» он победит ее и она осознает, что он не такой уж и плохой. Манера его вербального поведения больше похожа на манеру любовника, чем преступника. Он пытается уверить жертву, что он не хочет нанести ей вред. Обычны реплики типа: «Не заставляй меня делать тебе больно», «Я не хочу обидеть тебя», «Тебе будет хорошо со мной». Возможны даже комплименты: «Ты прелестна», «Ты так привлекательна, почему же ты не замужем?». Часто в репликах наблюдается стремление к самоутверждению: «Скажи мне, что ты любишь меня», «Скажи мне, что ты хочешь любви со мной». Он даже может проявлять «заботу» о жертве: «Тебе не холодно?» или «Тебе не больно?».

Своим сексуальным поведением подобный насильник пытается вовлечь женщину в половой акт. У него нет стремления физически навредить жертве; если она сильно сопротивляется, нападающий может снизить свои требования или даже оставить ее в покое. Очень редко применяется физическая сила. Такой насильник часто требует, чтобы женщина целовала и ласкала его, может интересоваться сексуальными частями ее тела, но не повреждать их. Может даже со своей стороны применить оральный секс, чтобы возбудить женщину.

Если насильник сталкивается с агрессивной или сопротивляющейся жертвой, то проводит с ней немного времени. Предпочитает пассивную жертву, с которой он сможет реализовать все свои сексуальные фантазии, которыми, однако, не хочет специально унизить потерпевшую. Может использовать оружие, но только для того, чтобы испугать ее: получив контроль над ней, убирает оружие.

При «эгоистичном» типе поведения насильник не желает вовлекать женщину в половой акт, используя ее лишь как неодушевленный предмет. Он не проявляет никакой «заботы» о ней и ее «удовольствии». Вербальное поведение определяется стремлением обидеть и унизить жертву. Применяются ругательства («сука» и «дрянь») и оскорбления («Ты омерзительна и не сексуальна» и т. д.). Требует от нее унижающего ее поведения.

Сексуальное поведение характеризуется тем, что нападающий делает все, что он захочет. Ощущения жертвы ему безразличны. Любые ее поступки не смогут изменить его стремления наказать, унизить или использовать ее. Он редко заставляет женщину целовать и ласкать себя, если только не чувствует, что это еще больше унизит ее. Ему больше нравится бить, щипать и повреждать сексуальные части тела жертвы. Он может использовать различные уровни физической силы: от умеренной до чрезмерной.

После того как насильник отнесен к одной из общих категорий «эгоистичного» или «псевдобескорыстного» поведения, он может быть классифицирован по мотивации совершаемого изнасилования. Приводимая ниже типология была эмпирически выведена зарубежными криминологами.

1. Насильник, убеждающийся в своей власти. Цель атаки — желание убедить себя в своей мужественности, продемонстрировать власть над женщиной. Он доказывает «себе себя». Стиль атаки — «псевдобескорыстное» поведение (вербальное и сексуальное). На полицейском жаргоне такой преступник часто зовется «насильник-джентльмен» или «вежливый тип».

Нападение обычно происходит поздним вечером или ранним утром, жертва — чаще одного возраста с насильником. Он неожиданно нападает, иногда может угрожать оружием. После изнасилования может просить прощения у женщины, взять у нее что-нибудь на память (например, фотографию или брелок). Такой насильник может в дальнейшем пытаться контактировать с женщиной, позвонив или написав ей письмо (обычно это случается в течение 15 дней после нападения). В целом его стиль соответствует описанному в рамках «псевдобескорыстного» поведения.

2. Насильник, утверждающий свою власть. Этот тип не сомневается в своей мужественности, он считает себя «мужчиной из мужчин». Цель атаки — лишний раз показать власть над женщиной, «поупражняться» как мужчина, доказать свои «мужские права». Стиль атаки — демонстрация «эгоистичного» поведения (вербального и сексуального).

Жертва обычно одного с ним возраста, нападение может произойти в любое время суток, поскольку представитель этого типа нападает тогда, когда чувствует, что ему «нужна женщина». Силу применяет умеренно, а иногда и чрезмерно.

К. пыталась починить свою забарахлившую машину, когда рядом остановился мужчина и предложил помощь. К. с радостью согласилась. Мужчина проверил двигатель, сказал, что ее машину лучше показать механику и предложил проводить до станции техобслуживания, которая была недалеко. Там, по его словам, у него был знакомый мастер. Поскольку мужчина прилично выглядел и был вежлив, К. приняла предложение. Сев в машину, он продолжал дружески с ней говорить, пока К. не заметила ему, что он пропустил нужный поворот. Тогда он остановил машину, вынул пистолет и сказал, что пристрелит ее. К. закричала, но он дважды ударил ее по голове, она потеряла сознание. Когда пришла в себя, то обнаружила, что одежда ее сорвана, а мужчина собирается изнасиловать ее. Просьбы о пощаде ни к чему не привели, насильник становился все более злым и агрессивным, продолжая избивать ее, после чего несколько раз изнасиловал ее в обычной и извращенной форме. Затем голой выбросил ее из машины и уехал.

3. Насильник, наказывающий злостью. Цель атаки — наказать и унизить женщину с помощью секса. Он зол на женщин, и злость является ключевым компонентом его мотивации. Стиль атаки — применение чрезмерного уровня физической силы (вербально и сексуально «эгоистичен»). Атака является импульсивным действием, поскольку она — следствие эмоциональной вспышки злости. Нападающий практикует неожиданное нападение, подчиняя жертву с помощью физической силы и лишая ее возможности сопротивляться. Женщина обычно старше его; насильник проводит с ней непродолжительное время. Часто он нападает на ту женщину, которая тем или иным образом кого-то символизирует для него. Схожесть может быть в стиле одежды, росте, расе и т. п. Нападение может произойти в любое время, когда возникает вспышка злости, которая ослабевает после нападения, но через какое-то время возникает опять, и тогда насильник вновь должен излить злость на источник своих проблем — женщину.

4. Насильник, возбуждаемый злостью. Цель атаки — причинить жертве боль, физические повреждения и с помощью садистских действий получить сексуальное удовлетворение. Это сексуальное преступление очень тщательно планируется. Каждая деталь нападения обдумывается и даже может быть описана в дневнике. Оружие, инструменты пыток, маршруты — все заранее обдумано. Жертвой всегда является незнакомая женщина, которая должна не только соответствовать специальным критериям, установленным насильником для удовлетворения его желаний и фантазий, но также не должна никак ассоциироваться с ним у окружающих. Это также часть его плана. Ничто не должно связывать его с жертвой.

Садистское изнасилование можно назвать сексуальной трансформацией злости и власти, когда агрессия сама становится эротизированной.

Насильник демонстрирует «эгоистичное» поведение и крайний уровень физической силы, приводящий жертву к смерти. Он может заниматься жертвой длительное время, пытая ее и издеваясь над ней. Часто жертвами такого садиста становятся проститутки или женщины «легкого поведения».

Насильник может подвергать потерпевшую странным действиям, таким, как мытье и очищение ее тела, принуждение одеться в специфическую одежду, вести себя определенным образом. Все это может сопровождаться побоями, прижиганием различных частей ее тела, проведением сексуального акта с помощью посторонних предметов и другими садистскими действиями. Все происходящее может сниматься на видеоаппаратуру. Изнасилование может включать некрофилические действия, например половой акт с трупом жертвы.

5. «Случайный» насильник. Это — единственный тип насильника, чья истинная мотивация изнасилования — получение сексуального удовлетворения. Она возникает во время совершения другого преступления. Например, взломщик, обнаруживший в квартире одинокую женщину, может совершить сексуальное нападение, найдя ее сексуально привлекательной.

Стиль атаки — использование минимальной физической силы и проведение с жертвой относительно короткого времени, необходимого ему для получения сексуального удовлетворения. Такой насильник сексуально и вербально эгоистичен, часто во время нападения находится в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.

17-летняя К. должна была находиться в колледже, когда вор проник в ее квартиру, но в этот день оказалась дома. Обнаружив хозяйку, вор связал ее, уверяя, что не нанесет ей вреда, и пошел грабить квартиру. Найдя бар со спиртными напитками, преступник выпил и задумался о привлекательности девушки. После чего он изнасиловал ее и покинул квартиру. После ареста сожалел о случившемся, говорил, что не имел подобных намерений при проникновении в квартиру.

6. Групповое изнасилование. В группе насильников, принимающих участие в таком типе изнасилования, всегда присутствует лидер. Во многих группах встречается человек, который бывает втянут в групповое преступление против своей воли — он обычно пытается остановить изнасилование или защитить жертву.

После проведения такой классификации следует определить психологические причины изнасилования. Изнасилование — выражение не столько сексуальных желаний, сколько несексуальных комплексов. Изнасилование редко является следствием сексуального голода, чаще это симптом психологической дисфункции, результат эмоциональной слабости и неспособности снять психологические стрессы, разрядку которых насильник и достигает при изнасиловании. Было обнаружено, что любой случай изнасилования имеет три компонента: власть (силу), злость и сексуальность. Иерархия этих компонентов и способы их выражения различны, но имеющиеся модели изнасилований могут быть определены на основе названных характеристик.

В изнасиловании всегда присутствует сексуальность, но она становится лишь средством выражения комплексов насильника. Выделим три наиболее общие модели изнасилования.

1. Изнасилование, связанное с утверждением власти. Власть — основной фактор, движущий насильником. Сексуальность здесь становится средством компенсации подсознательного ощущения неадекватности и неполноценности. Сексуальное нападение в данном случае — это попытка разрешения сексуальных отношений в жизни насильника. На вопрос «Если вы действительно хотели секса, почему вы не обратились к проститутке?» он отвечает, что «настоящий мужчина никогда не платит за это». Насильник этого типа неуверен в себе, считая себя не признанным окружающими его людьми. Поиски возможностей утвердить свою власть являются выходом неразрешенных жизненных проблем насильника.

«Всю свою жизнь я чувствовал себя управляемым родителями, чувствовал, что люди используют меня, не обращая внимания на мои чувства и нужды, и в совершенном мною изнасиловании основным мотивом было не получение сексуального удовлетворения, а желание поставить кого-либо еще в положение полной беззащитности», — оправдывается один из преступников.

Жертва, будучи слабой и беззащитной, может символизировать не только его комплексы, но и отчаянную необходимость уверить себя в сексуальном опыте. Он пытается восстановить свое ощущение власти и контроля над кем-нибудь через сексуальное нападение.

2. Изнасилование, сопряженное с проявлением злости и агрессии. В этом случае сексуальность становится средством разгрузки состояния злости и агрессии. Злость на женщин — следствие сильных переживаний в детстве и юности, вызванных близкими людьми. Мать насильника обычно играет значительную роль в том, что впоследствии он стремится «сбросить с пьедестала» любую женщину, наказать ее и надругаться над ней.

3. Садистское изнасилование. Такой тип изнасилования относится к сексопатологическим отклонениям. Эта модель изнасилования была описана выше.

Итак, изнасилование — это принудительный сексуальный контакт. С правовой точки зрения — это уголовно наказуемое деяние, клинически — это симптом психологической дисфункции. Данный акт служит удовлетворению подсознательных нужд и желаний, защите от неуверенности и выражению неразрешимого внутреннего конфликта.

Указанный симптом определяется многими факторами — генетическими дефектами, наследственными патологиями, социальными патологиями и сексуальными травмами. Сексуальная травма определяется как наблюдаемая или пережитая субъектом сексуальная активность, которой он был эмоционально подавлен. Опыт некоторых форм сексуальной травмы был обнаружен в жизни более чем 1/3 исследованных насильников. Эта статистика показательна в сравнении с тем, что лишь менее 1/10 опрошенных взрослых мужчин (ненасильников) показывали подобную виктимизацию в своей жизни.

Примерно 45 % насильников были жертвами сексуального нападения в подростковом возрасте. Около 1/5 (18 %) пострадавших субъектов втягивались взрослыми в сексуальную активность: взрослый, занимающий доминирующую и авторитетную позицию в глазах ребенка, вовлекал его в занятия сексом. Например, один из субъектов, который изнасиловал пожилую женщину, рассказал, что был соблазнен своей матерью, когда ему было 8 лет. Она брала мальчика к себе в постель и принуждала к оральному сексу с ней. Это продолжалось до его 16 лет.

«Я знаю, что это было неправильно. Я не хотел этого, но это был единственный путь почувствовать себя нужным и близким матери. На меня редко кто-то обращал внимание, поэтому я делал это. Мой отец почти не бывал дома, а когда приходил — бил меня…» — рассказывает он.

Другие 18 % исследованных насильников испытывали в детстве психологический дискомфорт из-за чрезмерно строгого отношения семьи к их сексуальной активности. Например, родители одного из виновных постоянно ругали его за то, что он «слишком часто себя трогает», а в другом случае подростка 15 лет наказывали и били за отношения с проституткой.

Около 5 % насильников свидетельствуют об угнетающей их сексуальной активности со стороны родителей. Один, например, спал в одной постели с родителями, которые занимались сексом у него на виду. «Я думал, что отец делает матери очень больно», — вспоминает он. В свои 12 лет он стал свидетелем полового акта своей матери с другом семьи: «Я почувствовал к ней отвращение и разрывался сомнениями, сказать ли обо всем отцу или остаться лояльным к матери». В ряде подобных случаев мать будущего насильника была проституткой или отец приводил в дом женщин для занятия сексом. Известен случай, когда отец был насильником и заставлял сына принимать участие в своих сексуальных нападениях.

При исследовании отношений между субъектом и вовлекающим его в сексуальные отношения было обнаружено, что почти половина (47 %) совратителей были членами семьи, 1/3 (33 %) — соседями, учителями, друзьями и знакомыми и только 12 % — незнакомцами.

Большинство (68 %) субъектов подверглись насилию в возрасте до 13 лет (из них 15 % — до 6 лет), а 31 % — от 13 до 15 лет.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что изнасилование является скорее комплексным действием, которое служит компенсирующим целям в психологии насильника, чем результатом каких-то внешних, ситуационных факторов в его окружении. Это попытка выразить свою силу и власть, преодолеть сомнения в своей мужественности и сексуальности, дать разрядку своей злости и презрению к женщинам. Изнасилование является симптомом дисфункции личности, при которой сексуальность становится средством разрешения ее внутренних конфликтов; оно всегда представляет совокупность трех компонентов — власти, злости и сексуальности, и каждый из этих компонентов должен быть рассмотрен при изучении насильника.

Существует еще одна категория преступлений, которая вызывает, пожалуй, наибольший общественный резонанс, — многоэпизодные сексуальные убийства.

Сексуальные убийцы-маньяки обычно выслеживают жертву, внезапно нападают на нее, приводя в состояние шока, насилуют, наносят множество телесных повреждений, вспарывают грудь, живот, выворачивают внутренности, совершают надругательство над половыми органами, отрезают отдельные куски тела, поедают их или разбрасывают в разные стороны и т. д. Эти кровавые злодеяния поражают своей необычностью, немыслимой жестокостью, неумолимостью и цинизмом убийц, числом жертв, среди которых немало детей.

В числе таких преступников — Бруно Людке, убивший в Германии по сексуальным мотивам 85 женщин в период с 1928 года по 1943 год; жертвами Педро Алонсо Лопеса стали 300 малолетних девочек в возрасте до 10 лет. Среди отечественных кровопийц рекордсменами являются Чикатило, убивший в разных регионах России 53 человека (1978–1991 гг.), Михасевич, уничтоживший в 80-е годы в Белоруссии 37 женщин, а также Кузнецов, который убил в Москве и в Украине 20 женщин.

Серийные сексуальные убийства имеют свою специфику: 1) число жертв — не менее двух; 2) жертвами становятся подростки и дети обоего пола, женщины; 3) большинство убийств совершается с особой жестокостью; 4) все убийства связаны с сексуальными переживаниями; 5) в большинстве случаев жертва специально не выбирается, нападение часто совершается и на случайно подвернувшихся лиц; 6) убийства совершаются с разной периодичностью различными способами и орудиями; 7) иногда сексуальные убийства сопровождаются актами каннибализма; 8) все серийные сексуальные убийства совершаются в условиях неочевидности.

Что представляют собой эти современные монстры?

Анализ состояния психического здоровья лиц, обвиняемых в совершении такого рода убийств, показал, что их преступное поведение в той или иной мере связано с наличием различных расстройств психической деятельности. Однако, по данным А.Р. Павлова, лишь 17,7 % преступников, подвергнутых стационарной судебно-психиатрической экспертизе в НИИ им. В.П. Сербского, были признаны невменяемыми.

В то же время среди лиц, признанных экспертами вменяемыми, только 28,6 %, или практически каждый третий, не имели никаких расстройств психики, а 71,4 % обнаруживали те или иные психические аномалии в рамках вменяемости. К ним относятся: психопатия — 46,6 %, шизофрения — 16,7 %, олигофрения в степени дебильности — 15 %, органические заболевания центральной нервной системы или их последствия — 15 %, хронический алкоголизм в различной степени — 5 % и эпилепсия — 1,7 %. Следует отметить, что среди психопатов, многократно совершивших убийства, 11,7 % обнаружили склонность к сексуальным перверсиям (парафилиям), т. е. к нарушениям сексуального поведения, 60,4 % преступников находились в момент совершения преступления в состоянии алкогольного опьянения. Алкоголь как бы развязывал им руки, снимал внутренние тормоза, актуализировал бессознательные переживания и давние психотравмы. 40,2 % преступников ранее привлекались к уголовной ответственности, из них 22 % — за половые преступления.

Возрастные характеристики преступников распределились следующим образом: лица в возрасте до 16 лет составили 1,6 %; от 17 до 18 лет — 6,9 %; от 19 до 24 лет — 31,4 %; от 25–29 лет — 29,4 %; от 30 до 39 лет — 16,7 %; от 40 до 49 лет — 11,8 % и старше 50 лет — 1,9 %. Таким образом, больше всего серийных убийств на сексуальной почве совершают преступники в возрасте 19–29 лет, хотя среди них есть и исключения — тот же Чикатило начал свои злодеяния, когда ему было за 40 лет, и продолжал их совершать 12 лет.

Среди указанных преступников преобладают лица с неполным и полным средним образованием.

Рабочие среди сексуальных убийц составили 59,8 %, служащие — 14,7 %, учащиеся — 3,9 % и неработающие — 21,6 %.

Среди многоэпизодных убийц 36,3 % состояли в браке, 10,8 % — в повторном браке, 43,1 % не имели семьи и 9,8 % были разведены.

«Приведенные статистические показатели, — указывает Ю.М. Антонян, — позволяют получить некоторую общую модель личности преступника, совершающего многоэпизодные убийства по сексуальным мотивам. Это молодой человек в возрасте от 19 до 24 лет, не состоящий в браке, принадлежащий к рабочей среде, закончивший 7–9 классов общеобразовательной школы, не привлекавшийся ранее к уголовной ответственности, страдающий расстройством психической деятельности в форме психопатии»[124].

Что касается психологических особенностей указанных лиц, то они характеризуются ранимостью, внутренней напряженностью, тревожностью, ригидностью (застреваемостью аффективных переживаний), подозрительностью, злопамятностью, высоким уровнем агрессивности. Наличие аффективных установок, проявления нетерпимости, враждебности не позволяют им изменить стереотип поведения, обусловливают нарушения социального взаимодействия, плохую социальную приспособляемость. Им присущи импульсивность, непосредственная реализация в поведении возникающих побуждений, крайний эгоцентризм с сосредоточенностью на собственной личности, собственных переживаниях, пренебрежение к интересам и чувствам других людей, иногда с ощущением собственной необычности, постоянным желанием самовыражения, привлечения к себе внимания.

Серийных сексуальных убийц отличает бессознательное стремление к психологической дистанции между собой и окружающим миром, уход в себя. «Эти данные можно интерпретировать как глубокое и длительное разрушение отношений со средой, которая с какого-то момента начинает выступать в качестве враждебной и в то же время часто непонятной силы, несущей угрозу для данного человека. С этим, несомненно, связаны подозрительность, злопамятность, повышенная чувствительность к внешним воздействиям, непонимание среды, что повышает и поддерживает тревожность и страх смерти»[125].

Типы корыстных преступников разнообразны. «Кого здесь только нет? Робкие новички, стоявшие перед совершением преступления на грани голодной смерти, и заматерелые воры-профессионалы, которые не могут жить без воровства, как рыба — без воды; беспризорный ребенок, люди цветущего возраста и старики; матери семейств и проститутки, сожительницы бандитов; ищущие только работы, какой-нибудь работы и опустившиеся наркоманы, ищущие только кокаина, морфия, алкоголя; воры плачущие и воры смеющиеся; воры, ничего не имеющие, и воры, имеющие, но желающие иметь еще более…»[126].

Лица, совершающие кражи, имеют ряд общих особенностей. Как отмечают исследователи, они относятся к наиболее социально запущенной категории правонарушителей[127]. Их преступное поведение возникает раньше, чем у преступников других категорий. Воры обладают большим криминальным опытом, сложившимися взглядами и стереотипами антиобщественного поведения. Их поведение отличается стабильной криминальной полинаправленностью. Воры обычно и хулиганы, и пьяницы. Их потребности и интересы крайне ограничены и примитивны, отчуждены от социальных ценностей. Их социальная дезадаптация обычно усугубляется отсутствием семьи, специальности, постоянной работы и постоянного места жительства, различными психическими аномалиями. В криминальной среде они пользуются наибольшим влиянием. Их преступное поведение особенно тесно коррелирует с их антисоциальным образом жизни.

Личность преступника — вора, как правило, деформирована его устойчивым включением в криминальную среду, дефектами семейного воспитания уже в раннем возрасте, хроническим неудовлетворением его насущных потребностей, постоянной ситуативной зависимостью. Квартирные воры по своим психологическим особенностям сближаются с насильственными преступниками. Имея опыт преодоления препятствий в материальной среде, они легко переходят на совершение грабежей и разбоя.

К особой группе следует отнести хозяйственно-корыстный и служебно-корыстный типы преступников. Для этого типа преступников характерны узкогрупповые эгоистические интересы, реализуемые через приписки, обман, получение незаслуженных вознаграждений и т. п. При этом вырабатывается определенный тип психологической защиты — прикрытие противозаконных махинаций «интересами дела», «служебным долгом» и т. п.

Хищения, совершаемые должностными лицами, во многих случаях сопрягаются и с другими преступлениями — взяточничеством, обманом покупателей, выпуском недоброкачественной продукции, подлогом и мошенничеством. Для них характерен активный поиск все новых и новых возможностей преступно-корыстных способов действий. Длящиеся хищения свидетельствуют о наличии у расхитителей «профессиональных» способов обмана контрольно-ревизионной службы.

Постоянная необходимость сокрытия преступлений приводит к «двойной жизни», маскировке способов удовлетворения гипертрофированных материальных потребностей показными проявлениями «бедной» жизни.

Побудительные механизмы всех корыстных преступников имеют общую основу — устойчивость корыстных побуждений. Этим объясняется высокий уровень повторности и специального рецидива в данном виде преступлений. Корысть — один из самых устойчивых, трудноискоренимых человеческих пороков, системообразующий фактор устойчивой негативной направленности личности. Корыстное мотивообразование — скрытый от самой личности процесс, защищенный от самоконтроля (совести) личности системой защитных (самооправдательных) механизмов.

Метастазы корысти паразитируют на безграничности человеческого потребительства. Соображения материальной выгоды связываются с рядом личностно-престижных обстоятельств — групповым статусом, имиджем, положением в микросреде. Эгоистические устремления могут обрастать псевдосоциальными мотивами. В условиях нарушенных хозяйственных механизмов хищения нередко связываются не только с личной материальной выгодой, но и с хозяйственной необходимостью.

Корыстные преступления связаны не с отдельными корыстными мотивами, а с общей корыстной направленностью личности, которая и выступает как системообразующий фактор поведения личности. Причины корыстных преступлений следует искать не в корыстной мотивации, а в тех факторах, которые формируют корыстные установки личности.

У корыстного преступника обычно сформирован особый тип поведения — ситуативная зависимость поведения, установка на совершение криминальных действий в любой ситуации ослабленного социального контроля. Вор — обычно не временно оступившийся человек, а человек нечестный, личность с системой устойчивых, негативных качеств, сформированных, как правило, в условиях отвержения моральных норм в семье и микросреде, в условиях нужды и социального отвержения.

Здесь мы сталкиваемся с проблемой социального отчуждения личности, формированием у нее враждебных отношений к социуму; формированием у личности преимущественной ориентации лишь на внутренние критерии в оценке своего поведения. В результате личность становится неспособной оценивать объекты и явления вне собственных интересов. Если мелкие хищения иногда бывают обусловлены нуждой, материальными недостатками, то крупные, как правило, связаны с повышенным уровнем притязаний, гиперсамоутверждением, со стремлением доминировать в окружающей среде.

Психология безудержной наживы формируется на почве правовой безнаказанности. Противоправное завладение имуществом, многократное занижение стоимости приватизируемых объектов, насильственное устранение конкурентов стали массовыми явлениями. Такова плата за пассивность власти, за ее неспособность обеспечить необходимый социальный контроль над социальными процессами. Ослабление правовой регуляции, юридической ответственности за правонарушающее поведение в сфере экономических отношений ведет к резкому возрастанию и примитивно-вульгарных форм экономических посягательств, имеющих откровенно циничный характер. В мошеннических целях создаются многочисленные лжехозяйствующие субъекты, получающие предоплату и бесследно исчезающие. Бесчисленны элементарные нарушения хозяйственных договоров. Судебное же преследование правонарушителей крайне затруднено перегруженностью гражданских судов. Резко возросло противоправное завладение средствами контрагента. Дача взятки становится нормой поведения хозяйствующего субъекта.

Формирующийся в стране корпус предпринимателей дает пока еще значительную долю правонарушителей. Часть из них смыкается с недобросовестными зарубежными коммерсантами и, предавая национальные интересы, почти бесконтрольно вывозит из страны ее сырьевые богатства, другая часть занимается спекулятивными сделками. Наиболее же социально вредная часть нуворишей образует мощные преступные синдикаты, подчиняющие себе соответствующие государственные экономические структуры.

Саморегуляция общественных процессов в сфере экономики невозможна без хорошо отработанного социального (правового и нравственного) контроля.

Широкое распространение служебно-корыстная преступность получила в банковской системе и в отношении банковской системы: обман кредиторов посредством представления в банк ложных сведений об имуществе, фальшивых балансов, создание фиктивных коммерческих предприятий и т. п. Многочисленны правонарушения служебно-корыстного типа в сфере приватизации государственного имущества, в деятельности акционерных обществ, при объявлении предприятий банкротами. Многочисленны случаи мошеннического завладения имуществом граждан и юридических лиц, незаконного завладения уставными капиталами акционерных обществ.

Представляет интерес типология корыстных преступников по мотивационным критериям[128].

«Утверждающийся» («самоутверждающийся») тип, для которого смысл преступного поведения заключается в утверждении себя на социальном, социально-психологическом или индивидуальном уровнях. Естественно, здесь присутствует и корыстный мотив, выступающий как сопутствующий, во многих случаях равнозначный. То есть здесь налицо полимотивность поведения.

Владение, распоряжение похищенным является средством утверждения личности. Особенно ярко это проявляется в преступных действиях молодых людей, когда они таким образом завладевают престижными вещами.

Мотив утверждения на социально-психологическом уровне имеет место тогда, когда подросток совершает кражу или грабеж, чтобы быть принятым в референтную для него неформальную асоциальную группу.

«Дезадаптивный» (или «асоциальный») тип, который характеризуется нарушением социальной адаптации, т. е. приспособленности к условиям микросреды. Эти преступники ведут антисоциальный, часто бездомный образ жизни, многие из них являются бродягами и алкоголиками, были ранее судимы, не имеют прописки, документов. Они обычно нигде не работают, не имеют семьи, друзей, родственников. Большинство из них безразличны к своей судьбе.

В основе такого дезадаптивного поведения лежит полная личностная неопределенность, психологическая отчужденность (отверженность). Поскольку в таких случаях разорваны эмоциональные связи (привязанности) с людьми, с группой и в целом с социальной средой, поведение мотивируется неосознаваемым стремлением избежать идентификации (уподобления) с другими лицами, группой. Поэтому социальные контакты дезадаптивных лиц поверхностны. Если они устраиваются на работу, то долго на ней не задерживаются, стремятся избавиться от любых обязательств, избежать какой-либо социальной ответственности.

В большинстве своем дезадаптивные лица не имеют законных источников получения средств к существованию — их дают кражи и другие имущественные преступления.

«Алкогольный» тип очень близок к «дезадаптивному», но не идентичен ему. Критерием для выделения этого типа является мотив совершения корыстных преступлений — получение средств для приобретения спиртного. Большинство представителей — хронические алкоголики. Они отличаются глубокими личностными изменениями — деградацией личности по алкогольному типу, так как спиртное становится смыслообразующим мотивом их поведения, мерилом всех ценностей. По мере роста зависимости от алкоголя этот мотив становится в структуре личности доминирующим, вытесняя на задний план все другие мотивы. Впоследствии социально-позитивные потребности угасают, редуцируются. Семья, работа становятся второстепенными.

Меняется и сфера общения, прежде всего круг ближайших друзей. Лица, общение с которыми не сопровождается приемом алкоголя, отходят на задний план, а потом и вообще «забываются». На первый план общения выдвигаются новые «друзья» — собутыльники, готовые всегда поддержать компанию и раздобыть любым способом, в том числе и преступным, средства на спиртное. Все это усугубляет оторванность человека от нормальной социальной среды, усиливает его дезадаптацию.

Лица «алкогольного» типа чаще всего совершают мелкие кражи и мелкие хищения на производстве для удовлетворения потребности в спиртных напитках. Преступления совершаются ими примитивными способами, обычно заранее не готовятся, не принимаются меры к уничтожению следов, а похищенное чаще всего тут же сбывается.

«Игровой» тип личности корыстных преступников с психологической точки зрения довольно сложен. Представителем такого типа можно назвать Шуру Балаганова из «Золотого теленка» И.Ильфа и Е.Петрова.

Указанный тип отличается постоянной потребностью в риске, отсюда — поиск острых ощущений, связанных с опасностью, стремление участвовать в рискованных операциях и т. д.

Поведение таких лиц полимотивно: корыстные побуждения действуют наряду с «игровыми», поскольку для них одинаково значимы как материальные выгоды в результате совершения преступления, так и эмоциональные переживания, которые испытываются в процессе совершения преступления.

«Семейный» тип корыстных преступников характеризуется огромной, доминирующей ролью семьи в мотивации преступных действий. Обычно этот тип встречается среди расхитителей и взяточников и крайне редко среди воров. Хищения такой человек совершает не столько для себя, сколько для материального обеспечения близких и дорогих для него членов семьи. Многие такие корыстные преступники на работе характеризуются положительно.

«Семейная» мотивация довольно распространена среди женщин, которые похищают вверенное им имущество ради детей, мужа, а нередко и для знакомых мужчин.

Перечисленные типы встречаются и среди других категорий преступников. Так, среди убийц нередко встречаются «самоутверждающиеся». С целью утверждения себя в глазах других и самоутверждения совершается немало изнасилований, особенно подростками.

Представители «игрового» типа преступников чаще всего встречаются среди грабителей, разбойников, хулиганов и лиц, совершающих изнасилования. Среди последних это лица так называемого пассивно-игрового типа — пассивного потому, что игру (флирт) затевают женщины и своим двусмысленным поведением провоцируют мужчин на преодоление их, как потом утверждают виновные, мнимого сопротивления.

Среди насильников выделяют еще один тип — так называемый «отвергаемый», не встречающийся среди других преступников. Для лиц этого типа характерны дефекты в сфере межличностного общения. По причине слабоумия, дебильности, наличия каких-либо физических недостатков их отвергают и презирают женщины. Кроме того, умственная отсталость препятствует усвоению ими нравственных норм, регулирующих общение между полами. Лишенные возможности удовлетворить половую потребность социально приемлемым путем, они прибегают к насилию.

Профессиональная преступность обычно связывается с получением постоянного противоправного дохода. Однако профессиональную преступность следует связывать не только с понятием «доход», но и с социально-психологическим понятием «профессиональность», как устойчивым, постоянным занятием, осуществляемым хорошо отработанными, стереотипизированными способами. Профессионализм имеет социально отработанные механизмы воспроизводства. Когда воровство, например, становится профессией, с ним происходит то же, что и со всякой профессией, — возникает разделение труда, профессия становится образом жизни. Профессиональный преступник, работая, как мастер, хорошо знает свое дело и подчиняет ему весь образ жизни.

Преступник-профессионал — это, как правило, рецидивист. Рецидивистом считается лицо, совершившее новое преступление до снятия или погашения судимости за ранее совершенное преступление. В психологическом же отношении рецидивист — устойчивый преступник, лицо, привычное к наиболее общественно опасной форме поведения.

Различаются специальный рецидив (лицо после осуждения совершает новое однородное преступление) и общий рецидив (совершение ряда неоднородных преступлений). При определенных условиях виновный признается по приговору суда особо опасным рецидивистом, если ранее осуждался к лишению свободы за особо опасное государственное преступление и вновь совершил преступление подобного рода. Во всех этих случаях рецидив — проявление преступной специализации.

Наиболее высокая доля рецидивистов отмечается среди корыстных и корыстно-насильственных преступников. Большинство рецидивистов — соучастники групповых преступлений. Специализируясь в основном на имущественных преступлениях, рецидивисты превращают эти преступления в устойчивый источник своих доходов.

Праздность, пьянство, ограничение круга общения криминализированной средой, текущими примитивными желаниями, ситуативная зависимость крайне ограничивают кругозор рецидивиста, уровень его психического развития. Бытовая неустроенность, социально-ролевая дезадаптированность закрепляют антисоциальный образ его жизни. В жестоких драках и дебошах реализуется социально не реализованная личность.

Поведение рецидивиста отличается подчеркнутой распущенностью, вспыльчивостью, хамоватостью, враждебностью к окружающим людям. Крайне неблагоприятные условия жизни «на свободе», привычность к «зоне» способствуют утрате у него страха перед наказанием. Новое преступление совершается рецидивистом на привычном уровне — в силу установки на предпочтительность преступного типа поведения. Жизнь в местах лишения свободы, где ему обычно обеспечен наивысший статус, привилегированное положение, не только не страшит, а даже привлекает его.

Рецидивная преступность — это проявление устойчивых антисоциальных, социально-психологических качеств индивида, криминального образа его поведения. В криминальном поведении рецидивиста проявляются особенности взаимодействия его сознательных и подсознательных механизмов саморегуляции. Дефекты саморегуляции в сочетании с антисоциальными ценностными ориентациями, ситуативно-средовая зависимость — основные психологические характеристики рецидивиста. Поведение рецидивиста нередко противоречит здравому смыслу, собственным его интересам. Часто цели не соответствуют средствам, принимаемые им решения, его поведение лишены элементарной осмотрительности, ослаблено предвидение ближайших последствий.

Так, Е., уже имевший две судимости за умышленное убийство и кражу, после освобождения устроился на работу, женился. Однако после случайной встречи с Т., с которым он отбывал наказание, в нетрезвом состоянии ограбил свою соседку, нанеся ей телесные повреждения. На другой день Е. явился с повинной. За групповой разбой он был осужден к 8 годам лишения свободы и признан особо опасным рецидивистом.

Многочисленные факты подобного рода показывают, что сознание преступника-рецидивиста не является единственной детерминантой его поведения; здесь имеет место нарушение всей личностной саморегуляции: дезиерархизация ценностных ориентаций, подавление доводов рассудка привычными устремлениями. Криминальные побуждения рецидивиста прорываются сквозь заслоны разума — возникает феномен асоциально неконтролируемого поведения.

Рецидивист — антисоциальный тип личности с криминально ориентированным сверхсознанием: его преступные деяния совершаются вопреки даже собственному рассудку, он становится рабом устойчивых криминально направленных побуждений, его правосознание приобретает черты аномии, его поведение получает санкцию полного самооправдания.

Стойкая антисоциальная ориентация личности преступника-рецидивиста проявляется в его устойчивой готовности к разрешению трудностей и конфликтов насильственными способами. Особая активность проявляется у рецидивистов в групповых эксцессах криминализированной среды.

Одним из распространенных психических дефектов многих рецидивистов является их равнодушие к угрозе наказания, общественному осуждению. Рецидивная преступность высоко коррелирует с психическими аномалиями — легкой степенью олигофрении, психопатии, акцентуациями характера, алкогольной деградацией и т. д. У женщин рецидивность коррелирует с истерическими состояниями и алкоголизацией — они чаще, чем мужчины, совершают преступления в состоянии невротических и психотических срывов.

«По-видимому, по мере социального отчуждения неоднократно судимых лиц их психическое здоровье ухудшается и структурно низшая мотивация преступного поведения занимает все более заметное место»[129]. Социально-нравственная деградация преступников-рецидивистов усугубляется в процессе длительного пребывания в местах лишения свободы. Невротизм, психопатизация, акцентуированность характера, неадекватность поведения, устойчивая склонность к агрессивным проявлениям, социально-ролевая деформация — таковы обычные последствия не только преступного образа жизни, но и продолжительного пребывания в местах лишения свободы.

Придерживаясь психологической типизации, предложенной еще в 20-х годах известным психологом и психиатром А.Ф. Лазурским, преступника-рецидивиста следует отнести к извращенному типу личности, а разновидности этого типа следует определять по различным характерологическим отклонениям. А.Ф. Лазурский подразделял устойчивых преступников на рассудочных, слабовольных, импульсивных, аффективных и эмоциональных. Рассудочные преступники характеризуются стойкой криминальной направленностью, способностью планировать преступление. Слабовольные рецидивисты совершают преступления в силу неприспособленности к жизни, социальной дезадаптированности, крайне неблагополучных жизненных обстоятельств, бытовой неустроенности.

Импульсивные рецидивисты — эксплозивные (взрывные) типы — индивиды, не прогнозирующие последствий своего поведения, лица с ослабленными тормозными процессами. Они проявляют бурные реакции по ничтожным поводам. Тяжесть совершенных преступлений, как правило, не соответствует их поводам. Они рабы своих установок, стереотипов, привычек. Их желания (особенно в состоянии алкогольного опьянения) немедленно перерастают в энергичные антисоциальные действия. Их стихия — хулиганство, насильственные деяния. Они обычно отягощены неврозами, алкогольной деградацией, умственной недостаточностью, инфантилизмом.

Аффективные рецидивисты отличаются крайней эмоциональной неустойчивостью. Они форсируют аффективное состояние даже в несложных конфликтных ситуациях, отличаются повышенным уровнем тревожности, низкой толерантностью (неспособностью переносить трудности), слабостью тормозных процессов. Подобные недостатки они пытаются компенсировать повышенной агрессивностью, общим повышенным энергетизмом поведения. Они постоянно склонны к посягательствам на жизнь и здоровье граждан, порче и разрушению имущества, злостному хулиганству и экстремизму. Рецидив этих преступников обычно состоит из однородных или сходных преступлений.

Эмоциональные рецидивисты могут отличаться каким-то стойким, доминирующим эмоционально негативным состоянием (гипертрофированным чувством обиды, мести, ревности). Устойчивая злобность, мстительность, жестокость, завистливость побуждают их длительно вынашивать преступный умысел, тщательно продумывать средства и способы достижения преступной цели. Исполнение преступного умысла обычно совершается ими с особой жестокостью и изощренностью. Их стихия — злостное хулиганство, истязание, изнасилование, убийство. Они отличаются бесчувственностью, неспособностью к состраданию, жестокостью и садизмом. Рецидивисты этого типа обычно отягощены психопатиями, легкими степенями деградации, алкоголизации. В силу своей экспрессивности они оказывают повышенное влияние на членов преступной группы и часто становятся их главарями.

Среди личностных черт этой категории преступников выделяется доминантность — всемерное утверждение своего превосходства над окружающими, решимость идти на риск, самолюбование ложным героизмом, самохвальство, позирование. В преступной среде они проявляют властность, жестокость, крайнюю грубость, насилие, шантажируют и угрожают.

Общественная опасность преступников-рецидивистов возрастает в силу их антисоциального влияния на морально неустойчивых лиц, особенно из среды подростков и молодежи. Имея опыт противодействия расследованию, преступники-рецидивисты более тщательно скрывают свои преступления.

Специальный рецидив (повторение аналогичного преступления) связан с возрастанием преступной «специализации», совершенствованием способов преступного деяния. Один из признаков особо опасного рецидива — квалифицированный способ совершения преступления. Длительная преступная деятельность связана с созданием определенных стабильных условий — подысканием «надежных» соучастников, организацией сбыта добытых преступным путем вещей, ценностей и в большинстве случаев — с созданием преступной группы.

12.4.1. Взаимодействие личности с социальной действительностью

При совершении преступления имеют место два уровня взаимодействия личности с социальной действительностью: первый уровень — это условия нравственного формирования индивида, второй — конкретная ситуация совершения преступления.

На уровне неблагоприятных условий нравственного формирования личности создаются нравственно-психологические предпосылки, обусловливающие возможность совершения преступления данным лицом. На уровне конкретной ситуации подобная возможность реализуется в действительность. На названных уровнях проявляется и связь общесоциальных причин и условий преступности с причинами и условиями отдельного преступления. Общесоциальные причины и условия преступности различными своими сторонами «входят» в индивидуальные условия нравственного формирования личности, а также определяют конкретные ситуации, в которых действует эта личность. В свою очередь, причины отдельного преступления отражают на индивидуальном уровне общесоциальные причины преступности и криминогенные ситуации, возникающие в реальной действительности.

Органы внутренних дел осуществляют свою профилактическую деятельность на обоих указанных уровнях: выявляют условия, отрицательно влияющие на нравственное формирование людей (при индивидуальной профилактике — на конкретное профилактируемое лицо) в семье, учебном и производственном коллективах, бытовом окружении, в других сферах социальной жизни, и принимают меры к их устранению, а также предупреждают возникновение или нейтрализуют возникшие криминогенные ситуации, способствующие проявлению негативных нравственных свойств в конкретном преступном посягательстве. При этом различные службы органов внутренних дел осуществляют эту деятельность в соответствии со своей компетенцией: уголовный розыск — в отношении тех условий и ситуаций, которые могут привести к совершению краж, грабежей, разбоев, насильственных преступлений против личности, хулиганских поступков; служба борьбы с экономическими преступлениями — применительно к условиям и ситуациям, характерным для хищений, взяточничества, финансовых злоупотреблений и махинаций; муниципальная милиция — в отношении причин и условий уличной преступности; инспекция по делам несовершеннолетних — в отношении условий нравственного формирования и ситуаций антиобщественного поведения подростков; участковые инспекторы — по наиболее широкому кругу условий нравственного формирования лиц, проживающих на подконтрольной территории, со стороны которых можно ожидать совершения различных преступлений.

Анализ причин и условий совершения отдельного преступления должен вестись с учетом указанных двух уровней взаимодействия личности с социальной действительностью. Это предполагает рассмотрение:

— социально-психологического механизма индивидуального преступного поведения;

— условий, под влиянием которых формируются негативные нравственно-психологические свойства людей, являющиеся субъективной причиной преступного поведения;

— внешних (объективных) ситуаций и обстоятельств, вызывающих, облегчающих или провоцирующих совершение различных преступлений.

Социально-психологический механизм конкретного преступления, как и любого иного человеческого поступка, состоит из определенных элементов (звеньев) и этапов его функционирования. Элементы психологического механизма конкретного поступка — это нравственные свойства личности, среди которых с поступком непосредственно связаны потребности, интересы, мотивы, цели. Этапами функционирования механизма являются: формирование указанных нравственных свойств, их актуализация в определенной ситуации, принятие поведенческого решения и его осуществление[130].

Преступный характер поступка обусловлен не особенностями психологического механизма его совершения, отличного от механизма правомерного поведения, а дефектами отдельных звеньев общего механизма и искажениями на различных этапах его функционирования. Подобные дефекты и искажения, превращающие поступок в преступление, могут относиться к любому названному элементу психологического механизма, к одному или нескольким этапам его функционирования, иметь различный «удельный вес», различную продолжительность действия. Исследуя элементы и этапы функционирования психологического механизма противоправного поведения, можно выявить его дефекты и искажения, приводящие к преступлению, определить причины и условия подобного искажения и на этой основе осуществить необходимые профилактические мероприятия. При этом следует иметь в виду, что дефекты и искажения в условиях нравственного формирования личности обычно отделены во времени от самого преступления и в момент его совершения, особенно взрослыми лицами, уже отсутствуют. Не столь часто и в меньшем масштабе «сдвиг во времени» в действии причин и условий индивидуального преступного поведения имеет место и применительно к этапам актуализации потребности и принятия решения: они тоже порой отстоят от преступления на определенный промежуток времени, идущий на обдумывание, подготовку, поиск средств, выжидание удобного момента для совершения преступления и т. п. Для этапа осуществления преступного решения, который обычно совпадает с самим преступлением, подобный разрыв во времени не характерен, по своему криминогенному значению данный этап чаще всего играет второстепенную роль.

Психологический механизм совершения преступления отчетливо обнаруживает социальную природу подобного поведения. Как всякий поступок, преступление представляет собой акт сознательной волевой деятельности.

12.4.2. Учет влияния ранних возрастных периодов на последующее развитие личности правонарушителя

Возраст — не только биологическая, но и социальная категория. Каждый возрастной период отличается определенными потребностями и психической деятельностью, противоречиями, характерными психическими новообразованиями, изменением способов социального взаимодействия личности с ближайшим окружением и т. п. «Внутри любого предшествующего периода закладываются ресурсы и резервы последующего развития. Будущее преемственно связано с настоящим и даже отдаленным прошлым»[131].

Детский возраст характеризуется наиболее интенсивной социализацией личности, развитием познавательных процессов, формированием нравственно-волевой сферы, направленности, характера, приобретением определенной суммы теоретических знаний и практического опыта. В этот период ребенок с особой легкостью усваивает нормы и моральные ценности семьи, детской группы, членом которых он является. Отрицательное им может усваиваться также сравнительно легко, без критического анализа, что способствует на последующих возрастных этапах асоциальному развитию личности. Асоциальные черты личности могут формироваться еще в младшем школьном возрасте.

Основные факторы, способствующие этому: 1) аморальное поведение одного или обоих родителей (пьянки, скандалы, сексуальная распущенность); 2) отсутствие контроля за поведением и учебой ребенка, в результате чего тот был предоставлен самому себе или попал под влияние уличной компании, отрицательно направленных групп детей (старших по возрасту); 3) отсутствие родителей и осуществление воспитания близкими родственниками, опекунами, не подготовленными к выполнению этих функций (применение антипедагогических методов воздействия на личность); 4) плохая организация педагогического процесса в детском доме (неподготовленность педагогов к воспитательной работе с такими детьми, притеснение старшими по возрасту детьми младших и т. п.).

Нравственная запущенность, возникшая в возрасте до 10 лет, оказывает существенное влияние на последующее развитие личности. Отрицательные формы поведения, закрепляясь, становятся привычными, составляют основу асоциальных качеств личности.

Подростковый возраст постоянно привлекает внимание педагогов, психологов, общественности своим своеобразием и неповторимостью. Он характеризуется: 1) появлением психических новообразований (самосознания, самостоятельности); 2) качественной перестройкой всей психической деятельности в связи с вступлением в действие новых социальных факторов (систематизированного изучения основ наук, смены общественных позиций), повышающих требования к личности; 3) крайней неравномерностью развития, проявляющейся в дисгармонии социально-нравственного формирования и физического созревания, в одновременном противоречивом сочетании в личности подростка «детскости» и «взрослости»; 4) возрастанием социальной активности личности, связанной с формированием ее социальных установок, моральных основ.

Все это делает данный возраст «трудным» как для самого подростка (в связи с ломкой старых форм поведения и отношений и выработкой новых), так и для воспитателей, родителей, старших, обязанных своевременно видеть эти изменения и вносить коррективы в методы воздействия на него и в систему межличностных отношений с ним.

Психофизическое созревание. В подростковом возрасте происходит перестройка всего организма в связи с продолжающимся процессом биологического созревания. Изменения в эндокринной системе способствуют активизации гипофиза, что в свою очередь стимулирует рост тканей и функционирование щитовидной и половых желез, надпочечников. Их деятельность вызывает скачок в росте и половом созревании, появление вторичных половых признаков. Эти процессы наиболее интенсивны у девочек в возрасте 11–13 лет и у мальчиков в 13–15 лет, что оказывает существенное влияние на возникновение новых психологических образований: интереса к лицам другого пола, чувства взрослости. Однако социальное созревание отстает от полового созревания, что ведет к диспропорции, составляющей одну из трудностей в работе с подростком.

Рано созревшие подростки-правонарушители часто становятся объектами сексуального внимания со стороны взрослых, что способствует их вступлению в ранние добрачные связи, часто сопровождающиеся употреблением алкоголя. Все это послужило поводом для формирования циничных оценок в области половой морали.

Развитие личности в подростковом возрасте. В подростковом возрасте идет интенсивное нравственное формирование личности: закладываются основы мировоззрения, формируются нравственное сознание, принципы и идеалы. Однако у правонарушителей нередко наблюдается отклонение в нравственном развитии в виде морального иждивенчества, социальной инфантильности.

Неустойчивость мировоззрения подростка сосуществует со слабостью и противоречивостью характера, в котором уживаются порой такие противоположные качества, как мечтательность и практицизм, доброжелательность и бессердечность, повышенная требовательность к другим и снижение требований к себе и своим поступкам.

Специфическим новообразованием данного возраста является «чувство взрослости», на формирование которого влияют: осознание своего физического отличия от детей и внешнего сходства со взрослыми; осознание и оценка своего полового созревания; осознание изменений в своем социальном положении (приобщение к труду, новые, «взрослые» обязанности и т. д.). Это благоприятствует формированию завышенной самооценки и усвоению внешней формы «взрослого» поведения (курения, нарочитой грубости, нетерпимого отношения к мнению других и т. п.).

Для подростков характерны: высокая восприимчивость к внешним воздействиям (как положительным, так и отрицательным); активный поиск нравственного идеала, нетерпимое отношение к фальши, неискренности; стремление к романтике; стремление к самовоспитанию, и прежде всего к формированию волевых качеств и волевой закалке. У подростков-правонарушителей все эти процессы получают негативную направленность. Так, часто в качестве идеала выбирается асоциальная личность, стремление к романтике завершается приобщением к романтике уголовного мира, для волевой закалки избираются заведомо ошибочные методы самовоспитания.

В практике воспитания подростков встречаются случаи, когда воспитанник полностью или частично отрицает свою вину, пытается оправдаться перед собой и другими людьми. Это свидетельствует о наличии в сознании личности так называемых защитных мотивов, которые способствуют возникновению «психологического барьера» между воспитателем и воспитанником. Защитная мотивация легко перерастает у подростков в отрицательные психические состояния (тоска, безнадежность, отчаяние, фрустрация, депрессия, раскаяние и т. д.).

Стремление к самостоятельности. Для подростка характерно стремление к самостоятельности, потребность в общении, ревнивое отношение к дружбе и товариществу, стремление определить свое отношение к явлениям окружающей объективной действительности, выработать принципы своего поведения. Стремление к самостоятельности создает условия для освоения социальных ролей и функций. Этот процесс противоречив. Отсутствие критичности у подростка как к своим действиям, так и к действиям окружающих его людей часто не дает ему возможности объективно оценивать результаты своего поведения.

Решающее значение в возникновении отклонений от социальной нормы имеет система общения подростков, направленность тех групп, участниками которых они становятся: усиление общения в малой группе (обычно уличной, отрицательно направленной) ведет к ослаблению контактов с семьей, классным и школьным коллективами. В свою очередь недостаток общения в школе и семье подросток пытается компенсировать общением в малой дружеской группе.

Типы социального поведения. Эмансипация подростка проявляется в стремлении высвободиться из-под опеки и контроля старших, отойти от их стандартов, норм и ценностей. Этот тип поведения часто связан с борьбой подростка за самостоятельность, за самоутверждение себя как личности.

В группировании проявляется характерное для данного возраста стремление к общению со сверстниками. Этим объясняется тот факт, что подавляющее большинство правонарушений подростки совершают в группе. Совместное совершение преступных действий, общие переживания и одинаковая оценка поступков гарантируют членам группы анонимность их соучастия и формируют чувство безнаказанности. Социально отрицательные групповые нормы воспринимаются всеми ее членами и укореняются, превращаясь в специфические индивидуальные установки и ценностные ориентации несовершеннолетних.

Стремление выйти из-под опеки взрослых следует умело заменить актами социально значимой самостоятельности (выбор профессии, творческая деятельность, спортивная профессионализация и т. д.). Важно предупредить образование отрицательно направленных групп, извращенных способов общения. Наконец, увлечения подростков важно переориентировать на устойчивые общественно ценные виды деятельности (учеба, труд, спорт, участие в общественной работе) (см. гл. 13).

Общая характеристика. На формирование личности в этом возрасте влияют следующие факторы: достижение к концу периода половой и физической зрелости, необходимость жизненного самоопределения, выбора профессии, активного включения в общественную деятельность.

Психофизическое развитие. Человек достигает в этом возрасте физической зрелости, у него нарастает мышечная сила, повышается работоспособность. Физическое состояние юноши придает ему уверенность в выборе профессии, овладении трудовыми навыками и умениями, занятии спортом.

Развитие личности в юношеском возрасте. В юношеском возрасте изменяется положение человека в системе общественных отношений, обусловленное изменением характера деятельности, которая выходит за пределы школы, требует выполнения от юноши различных общественных функций. Изменяется его роль в семье, неформальной группе, в ближайшем микроокружении, поскольку он приобретает статус взрослого. Однако, считаясь взрослым, он находится в фактической материальной зависимости от родителей, что может вызвать у него внутреннее состояние дискомфорта, проявляющееся в упрямстве, реакциях протеста.

В юношеском возрасте могут происходить изменения в социальном статусе личности в связи с окончанием средней или восьмилетней школы, поступлением в ПТУ, в вуз, на работу, что требует адаптации к новым условиям деятельности и социальному окружению, или приобретается статус безработного в связи с трудностями нахождения работы (отсутствие опыта и необходимой для работы квалификации). Нередко этот процесс связан с большими трудностями из-за смены референтной группы. Существенно ослабляется социальный контроль из-за снижения интенсивности связей с семьей и взрослыми, что нередко служит причиной становления его на асоциальный путь.

В юношеском возрасте развивается самосознание, приобретая качественно новый характер по сравнению с самосознанием подростка. У юноши появляется тенденция постоянно оценивать свою личность, анализировать свои действия, поведение, поступки. В отличие от подростков юноша не доверяет оценкам других людей своего «я».

У осужденных юношеского возраста особенно рельефно проявляются негативные элементы в развитии самосознания, которые могут заключаться в следующем: 1) в рассогласованности (функциональной и генетической) различных элементов самосознания, например, осознания своих психических свойств и самооценки; 2) в искажении социально-нравственных оценок, включенных в самосознание; 3) в завышении (переоценке) своих качеств; 4) в стремлении подтвердить свою неадекватную самооценку нелогичными, а порой аморальными и криминальными поступками; 5) в неправильной оценке своего будущего в связи с совершенным преступлением, ощущении бесперспективности и повышенной социальной тревожности. Кроме того, самосознание и самооценка не всегда побуждают юношу заниматься позитивно направленным самовоспитанием.

Трудности юношеского возраста могут порой служить причиной возникновения отклонений в развитии и различных формах неадекватного поведения. Так, потребность в самовоспитании, свойственная лицам этого возраста, может реализоваться неправильными и ошибочными методами, стремлением развивать у себя асоциальные качества.

Хотя в юношеском возрасте и формируется ярко выраженная направленность личности в виде определенных целей и перспектив жизни, установок, ориентаций и идеалов, однако общение в преступной среде, преступная деятельность существенно искажают направленность их личности, порождая противоречивость во взглядах и убеждениях, ценностях и ориентациях. Нравственное сознание в этом возрасте может получить искаженное направление развития, порождая нравственный нигилизм, специфическое понимание товарищества, дружбы, честности, трансформируемых в ложное товарищество, круговую поруку и т. п.

Чувство взрослости у молодых людей становится более глубоким, чем у подростков, проявляясь в самоутверждении и самовыражении, стремлении быть неповторимым и оригинальным, обратить на себя внимание, порой даже аморальными способами. В юности возрастает социальная активность личности, выражающаяся в стремлении к общественной деятельности как способу самоутверждения и самовыражения. Однако эта активность порой приобретает асоциальную направленность.

Следует также учитывать в работе с этими лицами юношеский максимализм, оставшиеся от подросткового возраста категоричность и нетерпимость к окружающим, гиперкритицизм, затрудняющие формирование у них адекватной самооценки.

В юношеской среде нередко наблюдаются завышенные профессиональные притязания. Трудности устройства на работу в связи с экономическим кризисом, неудачи в выборе профессии толкают юношей на праздный образ жизни, а затем и на путь правонарушений. При воспитании приходится также преодолевать одностороннюю ориентированность юношей на овладение «престижными» профессиями, нежелание овладевать массовыми профессиями.

Общение и эмоциональная жизнь. У юношей больше и иначе, чем у подростков, выражено стремление к автономии во взаимоотношениях с родителями и взрослыми. Желая освободиться от опеки взрослых, юноши стремятся к автономии:

— поведенческой (добиваться права самостоятельно решать жизненно важные для них вопросы), что в современных условиях затруднено и должно быть компенсировано вовлечением юношей в коллективную жизнь с элементами самоуправления;

— эмоциональной (потребность и право иметь свои интимные переживания, привязанности, симпатии и антипатии), что делает их особенно чувствительными к эмоциогенным факторам и порождает массу эмоциональных проблем;

— морально-ценностной (потребность и право иметь свои собственные взгляды и убеждения и фактическое наличие таковых), что проявляется в нарочитом высказывании крайних взглядов, в подчеркивании своей приверженности ценностям, которые официально осуждаются. Часто за этим стоит стремление быть оригинальным и неповторимым.

В юношеском возрасте характерно стремление к коллективной деятельности, участие во всех групповых начинаниях. В отличие от подростков, которым бывает достаточно просто участвовать в коллективной жизни, юноши стремятся быть принятыми в коллектив, самоутвердиться в нем, иметь престиж, занимать прочную позицию. Однако свойственная юношескому возрасту борьба за популярность может принять извращенную форму, когда этой популярности и оригинальности они начинают добиваться с помощью силы, путем подавления других.

Коллективная и групповая жизнь в этом возрасте не исключает индивидуальной интимной дружбы, предполагающей теплоту отношений, искренность, привязанность. Дружба возникает из потребности «излить свою душу», поделиться своими переживаниями, быть понятым другим.

Для дружеских отношений характерны следующие особенности:

1) особая эмоциональная интенсивность и доверительность; 2) внешняя огрубленность («без нежностей»), обусловленная как возрастными особенностями, так и специфическими чертами, сформировавшимися в процессе преступной деятельности; 3) бескомпромиссность и полная самоотдача, ревнивое отношение к друзьям друга; 4) некоторая слепота, иллюзорность, когда у друга находят качества, которыми он не обладает.

В юношеском возрасте получает дальнейшее развитие интерес к лицам противоположного пола, что в свою очередь повышает интерес к своей личности. На место увлеченности, привязанности, влюбленности подростка приходит первая юношеская любовь, отличающаяся чистотой, целомудрием и непосредственностью. Она обладает огромным стимулирующим эффектом, побуждая человека к нравственному самосовершенствованию.

Однако у юношей-правонарушителей чувство первой любви часто осквернено влиянием лиц, начавших раннюю половую жизнь, формирующих у окружающих нездоровый интерес к лицам противоположного пола, насаждающих половой нигилизм, распущенность, распространяющихся о своих мнимых или реальных «победах».

Характеристика личности молодого человека. Личность молодого человека характеризуется социальной зрелостью, способностью правильно воспринимать явления общественной жизни и критически оценить свое поведение, однако огромное влияние на поведение личности оказывают стереотипы, сформировавшиеся в предшествующий возрастной период. В этом возрасте люди обзаводятся семьей, происходит их профессиональное становление, углубляются и развиваются межличностные отношения, должна наступить правовая зрелость. Социальная роль личности подкрепляется избирательным правом. Рассматриваемый жизненный период можно условно разделить на два этапа: 1) с 18 до 25 лет; 2) с 26 до 30 лет.

В возрасте от 18 до 25 лет формирование личности идет наиболее интенсивно. В этот период рельефно проявляется социальная активность человека: он создает и изменяет обстоятельства современной жизни собственным поведением и трудом, образует собственную среду развития посредством общественных связей (товарищества, дружбы, любви, брака и семьи, включения в разнообразные малые и большие группы-коллективы).

Антиобщественное поведение некоторой части молодежи может наблюдаться там, где запущена воспитательная работа, где не уделяют должного внимания удовлетворению ее запросов, интересов, потребностей. В таких коллективах начинают процветать групповой эгоизм, ложное товарищество, антиобщественные взгляды. Развитие отрицательных черт интенсифицируется с момента вхождения личности в асоциальную малую группу и принятия ее норм, ценностей, требований.

В молодежном возрасте особенно остро встает проблема осознания себя и своего будущего. Если в 18-летнем возрасте правонарушитель может еще неохотно включаться в общественно полезные виды деятельности, сохранять детскую инертность, полагая, что он может жить за счет родителей, то уже к 22–25 годам под влиянием объективной действительности он должен заботиться о перспективе своей жизни, а если в семье безработные родители, то такие заботы возникают раньше.

Многие молодые правонарушители не имеют общего среднего образования, а длительный преступный образ жизни, злоупотребление алкоголем, наркотическими средствами отрицательно сказались на развитии их интеллектуальной сферы, разрушили навыки самостоятельной работы с книгой. Кроме того, часть молодежи не видит перспективы в повышении общего образования, поэтому посещает школу под нажимом родителей (родственников), а если контроля нет, «бросает» школу.

12.4.3. Условия нравственного формирования личности

Нравственное формирование личности является важной составной частью процесса социализации индивида, вхождения его в социальную среду, усвоения им определенных социальных ролей и духовных ценностей — идеологии, морали, культуры, социальных норм поведения — и их реализации в различных видах социальной деятельности. Социализация индивида, его нравственное формирование обусловлены действием трех групп факторов (объективных и субъективных):

— общечеловеческим опытом в сфере труда, общения и поведения;

— материальными и духовными чертами данного социального строя и той социальной группы, к которой индивид принадлежит (экономические отношения, политические институты, идеология, модель, право);

— конкретным содержанием производственных, семейных, бытовых и других социальных связей и отношений, составляющих личный жизненный опыт индивида (см. гл. 12).

Из этого следует, что нравственное формирование личности происходит под влиянием условий общественного существования. Но общественное существование — понятие сложное. Оно определяется не только тем, что характеризует общество в целом: господствующим типом производственных отношений, организацией политической власти, уровнем демократии, официальной идеологией, моралью и т. д., но и тем, что характеризует большие и малые социальные группы. Таковы, с одной стороны, крупные социальные общности людей, профессиональные, национальные, возрастные и иные демографические макрогруппы, а с другой — семья, школа, учебный и производственный коллективы, бытовое окружение, друзья, знакомые и прочие микрогруппы. Индивид формируется под воздействием всех указанных пластов общества. Но сами эти пласты, их влияние на людей как по содержанию, так и по интенсивности неравнозначны. Общесоциальные условия наиболее мобильны: они в большей мере изменяются в результате социальных преобразований, в них быстрее утверждается новое, прогрессивное и изживается старое, реакционное. Макрогруппы медленнее и труднее поддаются социальным изменениям и потому отстают в своей социальной зрелости от общесоциальных условий. Наиболее консервативны малые социальные группы: в них сильнее и устойчивее старые, противоречащие коллективистской идеологии и морали взгляды, нравы и традиции.

Огромную роль в нравственном формировании личности играет непосредственное участие лица в общественном производстве, влияние на него трудового коллектива. Именно трудовая деятельность в наибольшей степени дает человеку практическое представление об обществе, о взаимосвязанности личных и общественных интересов, об общественном характере удовлетворения своих потребностей. Общественно полезный труд способствует формированию коллективистской психологии, вырабатывает уважение к людям, приучает сообразовывать индивидуальные потребности и интересы с общественными. Человек, не приобщенный к труду, стоящий в стороне от трудового коллектива, хуже усваивает необходимые навыки общественного поведения, больше подвержен влиянию индивидуалистической психологии. В этом одна из причин того, что среди правонарушителей значительную часть составляют люди молодого возраста (до 30 лет), не имеющие еще достаточного жизненного опыта, в частности опыта трудовой деятельности.

Воспитание трудом не происходит автоматически, оно зависит от условий, в которых протекает, от уровня организации трудового процесса, зрелости коллектива, в котором трудится человек.

Проведенные исследования позволили выделить следующие негативные обстоятельства, наблюдаемые в трудовых коллективах, отрицательно влияющие на нравственное формирование и поведение работников:

— плохая организация производства, низкие экономические показатели, бесхозяйственность и безответственность руководителей. Подобные факты снижают заинтересованность работников в их труде, формируют безразличие к своему предприятию, его деятельности и задачам, ослабляют чувство коллективизма и, напротив, способствуют развитию индивидуалистических взглядов и настроений;

— слабый контроль и учет материальных ценностей, плохая их охрана, нарушения финансовой дисциплины;

— недостаточное внимание администрации и общественных организаций к условиям производственной деятельности работников, к повышению их профессионального мастерства, обеспечению безопасности и облегчению их труда;

— нарушение принципа оплаты по труду, формально-бюрократическое отношение к работникам, к их материально-бытовым нуждам и духовным запросам; грубость, зажим критики, насаждение подхалимства и угодничества; семейственность и т. д.;

— недостатки в подборе кадров; назначение на руководящие и материально ответственные должности лиц с антиобщественной ориентацией, насаждающих свои взгляды и мораль среди неустойчивых членов коллектива, располагающих и втягивающих их в преступления;

— нездоровая атмосфера в трудовом коллективе, низкая дисциплина, прогулы, пьянки, недобросовестное отношение к работе, хищения, рвачество, круговая порука и т. п.;

— слабая работа администрации и общественных организаций в борьбе с перечисленными недостатками, низкая общественная активность работников, недостатки воспитательной и индивидуально-профилактической работы[132].

Криминогенное значение перечисленных обстоятельств подтверждается тем, что уровень преступлений, правонарушений и иных антиобщественных проявлений заметно выше в тех трудовых коллективах, где указанные недостатки более распространены. В современных условиях перехода к новым формам производственных отношений и хозяйствования перечисленные негативные явления в деятельности производственных коллективов, претерпев некоторые изменения, отнюдь не исчезли, а кое в чем усилились и пополнились новыми «теневыми сторонами», отражающими «незрелость» рыночных отношений. Таковы распространенные факты коррупции администрации, обхода налогового законодательства, злоупотреблений при акционировании предприятий и распределении прибыли между работниками и т. п. Все это существенно осложняет не только нормальную работу соответствующей организации, но и нравственно-психологическую атмосферу в ней, отрицательно отражаясь на сознании ее работников.

Особое место в неблагоприятном нравственном формировании личности занимают негативные факторы бытового окружения. Быт — сфера личной жизни людей и личных отношений между ними, лежащая за пределами их производственной и общественной деятельности, в которой осуществляется удовлетворение человеком значительной части своих материальных и духовных потребностей. Составной частью сферы быта является семья, криминогенные факторы которой рассмотрены нами выше.

Быт выполняет важные социальные функции:

— поддержание и восстановление физических и психических сил человека для успешного осуществления им профессионально-трудовой деятельности и различных гражданских обязанностей;

— эмоциональная разрядка от усталости, психических перегрузок и стрессовых ситуаций;

— удовлетворение творческих устремлений и эстетических запросов, потребностей интеллектуального и духовного развития, взаимного общения людей.

Характер быта, степень социальной зрелости личности зависят, с одной стороны, от объективных условий — материальной оснащенности быта, уровня его организации, работы различных государственных и общественных структур и институтов, а с другой — от субъективных обстоятельств — интеллектуальных и нравственных свойств индивидов, их культуры, взглядов, ценностных ориентаций. Следует при этом учитывать, что по своей природе быт — относительно консервативная, застойная сфера, отстающая от общих социально-политических и экономических условий и их изменений. Будучи сосредоточением весьма противоречивых начал и тенденций, сфера быта труднее всего поддается преобразующим воздействиям. Именно в быту более всего сохраняются многие отсталые нравы и обычаи, антисоциальные взгляды и тенденции, элементы индивидуалистической психологии и морали. В то же время сфера быта — одна из важнейших сфер жизнедеятельности людей, в которой проявляется большая часть социальных условий, определяющих нравственное формирование личности и ситуации конкретных поступков. Со сферой быта тесно связаны условия общественно-политического, производственно-экономического, организационно-управленческого характера, в том числе их теневые, негативные стороны, непосредственно затрагивающие личность, влияющие на ее сознание и поведение. Сложности и противоречия переживаемого периода — обострение материального неравенства, обнищание населения, рост бюрократизма, бездуховности, взаимного равнодушия, усиление личной и имущественной незащищенности граждан, возрастающая криминализация населения — все это в конечном итоге проявляется в сфере быта, усиливая негативные факторы его нравственного воздействия на личность.

Криминогенность быта обусловлена тем, что здесь аккумулирована масса повседневных, простых, стереотипных, повторяющихся жизненных отношений, регулируемых подчас устарелыми обычаями и представлениями, противоречащими нравственным и правовым нормам демократического общества.

Для современной преступности характерна тенденция смещения многих правонарушений в бытовую сферу. На бытовой почве совершается более трети хулиганских проявлений, до 70 % насильственных преступлений против личности. Влияние негативных факторов быта просматривается во многих имущественных преступлениях, преступлениях против порядка управления, общественного порядка и общественной безопасности. Составной частью быта является досуг, формы проведения и содержательность которого в значительной мере обусловлены личностными свойствами человека — уровнем интеллектуального и нравственного развития, характером интересов, кругом общения и контактов. И в то же время условия проведения досуга существенно воздействуют на личность, на сознание и поведение индивида. Социально негативные способы проведения свободного времени — пьянство, картежные и иные азартные игры, бесцельное шатание по улицам и бессодержательное (тем более антисоциальное по своему содержанию) «балдение» в компании приятелей — все это характеризует определенный слой неблагополучного досуга со своими нормами, образцами поведения и даже чертами личности, которые ярко представлены у многих «досуговых» преступников. Коммерцизация жизни, извращенные формы рыночных отношений, немалые деньги, легко достающиеся интеллектуально и морально ограниченным людям, занявшимся предпринимательством и коммерцией, способствуют не только усилению существующих негативных сторон быта, но и появлению новых отрицательных форм его организации и проведения (беспорядочные связи, проституция, «индустрия» сомнительных развлечений и азартных игр и т. п.), усугубляя криминализирующие возможности быта.

Серьезными криминогенными факторами являются пьянство, питейные традиции и обычаи, которые особенно распространены и живучи именно в сфере быта и досуга. Связь пьянства с преступностью общеизвестна. На почве пьянства совершается до 75 % хулиганских поступков, 78 % умышленных убийств, более 80 % умышленных тяжких повреждений, около 80 % изнасилований, 64 % разбоев, почти столько же грабежей, свыше 40 % краж. Злоупотребление алкоголем не только непосредственно провоцирует совершение различных преступлений, но и способствует этому, снижая интеллектуальный и творческий потенциал личности, огрубляя нравы, сужая и примитизируя интересы, «замыкая» человека на пустом, бездуховном времяпрепровождении, сближая подобных лиц в неформальных группах с антисоциальной ориентацией.

Среди неблагоприятных условий нравственного формирования личности заметное место занимает отрицательное влияние ранее судимых и иных антисоциальных элементов. Криминологические исследования показывают, что лица, совершившие преступление, имели в прошлом среди друзей и знакомых людей, ранее судимых, в 6 раз больше, чем контрольная группа правопослушных граждан, и злоупотребляющих алкоголем — в 2 раза больше. С людьми же высоких моральных правил и духовных запросов опрошенные правонарушители почти не общались.

Неблагоприятные условия нравственного формирования личности, создающие почву для возможного совершения в будущем преступления, заметно обостряются в переживаемый ныне период происходящих в стране глубоких социальных преобразований, под влиянием коренных изменений прежних экономических, идеологических, политических, общественных отношений и соответствующих этим изменениям осложнений и конфликтов, усиливающегося социального расслоения людей, коммерцизации сознания, роста индивидуалистической ориентации и психологической напряженности.

Криминогенный «эффект» рассмотренных условий неблагоприятного нравственного формирования личности наступает, как правило, при их сочетании и взаимодействии. Это, конечно, не значит, что в каждом случае отрицательного нравственного формирования индивида имеют место все подобные условия и что все они действуют одновременно. Отрицательное формирование личности обычно обусловлено рядом обстоятельств, частично совпадающих либо рассредоточенных во времени. При этом одни условия нравственного формирования (например, семья, школа) могут быть положительными, другие (трудовой коллектив, бытовое окружение) — отрицательными. Нередко в пределах отдельных источников нравственного формирования имеет место сочетание позитивных и негативных факторов (например, в семье — положительное влияние матери и отрицательное — отца; в трудовом коллективе — влияние общественных организаций, сознательных работников и влияние дезорганизаторов, «деляг», правонарушителей). Формирование индивида зависит от соотношения положительных и отрицательных условий, продолжительности и интенсивности их воздействия. Неблагоприятное, криминогенное формирование личности наступает обычно в результате совокупности взаимоусиливающихся негативных факторов, действующих достаточно длительно, концентрированно и интенсивно.

К сказанному необходимо добавить, что хотя наличие или отсутствие неблагоприятных условий нравственного формирования личности чаще всего не зависит от самой личности, является объективным (исключая случаи, когда она сама «ищет», выбирает или даже создает для себя подобные условия), ее роль в отношении этих условий отнюдь не пассивна. Важным элементом нравственного формирования личности является самовоспитание. Выбор друзей и товарищей, занятий и увлечений, оценка собственных поступков и поступков других людей — все это во многом зависит от самого индивида. Поэтому неблагоприятные условия нравственного формирования индивида, помогая выявить причины совершенного им преступления, не освобождают от ответственности за содеянное.

Негативные личностные свойства человека, сложившиеся под влиянием неблагоприятных условий нравственного формирования, приводят к совершению преступления при наличии определенных обстоятельств, образующих ситуацию его совершения — криминогенную ситуацию. Криминогенной ситуацией признается совокупность внешних (объективных) обстоятельств, в которых оказывается индивид и которые, воздействуя на его сознание, чувства, волю, в соответствии с нравственными качествами данного лица вызывают у него намерение и решимость совершить действия, образующие умышленное преступление или приводящие к преступлению по неосторожности. Криминогенная ситуация — особый уровень взаимодействия личности с социальной средой. На этом уровне обусловленная неблагоприятными условиями нравственного формирования способность лица совершить преступление под воздействием ситуации реализуется в действительность. Каждое преступление связано с конкретной ситуацией, имеющей определенные пространственно-временные рамки, объективное содержание и субъективное (с позиции лица, совершающего преступление) значение.

Криминогенная ситуация может распространяться на более или менее обширную территорию (например, дефицит некоторых товаров или видов услуг в стране или в отдельном регионе) либо существовать в ограниченном пространстве (квартирный конфликт). Она может иметь длительный характер (разлад в семье) или кратковременный, разовый (ссора в очереди). В первом случае возникновение криминогенной ситуации отделено от преступления определенным промежутком времени, в течение которого она воздействует на личность, психологически «подготавливая» ее к совершению преступления. Во втором этот промежуток сокращается до минимума и ситуация как бы сливается с самим преступлением. Возможно и сочетание подобных ситуаций — ситуации формирования намерения совершить преступление и ситуации реализации этого намерения (например, систематическое пьянство и издевательство мужа над женой и обстоятельства, непосредственно связанные с убийством супруга).

По объему своего действия криминогенная ситуация может быть локальной, затрагивать только данное лицо или узкий круг лиц (болезнь, ссора, утрата личного имущества), а может касаться многих (стихийное бедствие, социальный конфликт в коллективе или регионе). По источнику возникновения принято различать ситуации, созданные людьми, и ситуации, вызванные действием стихийных сил и явлений природы. Возможны и смешанные ситуации, связанные как с действиями людей, так и с проявлением стихийных сил природы (например, автоавария, совершенная лицом, находящимся в состоянии опьянения, на участке отремонтированной дороги в условиях непогоды и плохой видимости). Ситуации, созданные людьми, могут быть связаны с правомерными или противоправными действиями самого виновного либо иных лиц. Ситуации, связанные с действиями виновного, могут быть созданы им специально для совершения преступления (например, намеренный бюрократизм должностного лица в целях получения взяток от обращающихся к нему граждан) либо без такого намерения (употребление алкоголя и опьянение, в результате которого допускается автоавария). Среди ситуаций, связанных с действиями иных, кроме виновного, лиц, особо выделяются ситуации, созданные потерпевшими от преступления, которые называют виктимологическими (от слова «виктимология» — учение о жертве, в частности о потерпевшем от преступления). Следует, однако, иметь в виду, что виктимологическими, т. е. чреватыми превращением человека в жертву преступления, они являются именно для потерпевшего, обусловливая такое его состояние, а для виновного и совершенного им преступления эти ситуации носят криминогенный характер, ибо детерминируют преступное поведение. Вопросы виктимологии, виктимности имеют существенное значение для криминологии, расширяя и углубляя наши представления о причинах преступности и возможностях ее профилактики («виктимологическая профилактика»)[133]. Разграничение криминогенных ситуаций по источнику их возникновения важно для установления непосредственных причин совершения преступления и определения степени ответственности виновного, в частности для учета так называемой «смешанной вины». Поэтому многие виды ситуаций совершения преступления предусмотрены в уголовном законодательстве в качестве обстоятельств, смягчающих или отягчающих ответственность. Кроме того, классификация ситуаций по источнику их возникновения имеет значение для предупреждения преступности, указывая «точки приложения» профилактических усилий по устранению или нейтрализации обстоятельств, способных привести к совершению преступлений.

По своему содержанию ситуация может быть конфликтной, проблемной, экстремальной. Конфликтная ситуация связана с острым противоречием и открытым столкновением интересов и позиций виновного и других лиц либо государственных или общественных органов (семейный конфликт, конфликт на производстве, в сфере бытовых отношений). Проблемной называется ситуация, при которой лицо сталкивается с определенными трудностями и препятствиями в достижении преследуемой цели (например, требование родителей невесты уплатить калым как обязательное условие согласия на брак). Экстремальная ситуация — необычная, исключительная для данного лица, оказывающая на него особо сильное воздействие (например, ситуация превышения пределов необходимой обороны при отражении внезапного нападения). По характеру воздействия на виновного ситуация может быть соблазняющей (провоцирующей) и разряжающей. Соблазняющая (провоцирующая) ситуация побуждает к совершению преступного посягательства (неохраняемое имущество при краже, аморальное поведение потерпевшей от изнасилования). Разряжающая ситуация вызывает разрядку психологического напряжения, обусловленного иными обстоятельствами (оскорбление сотрудника на работе, вызванное нервным возбуждением после семейной ссоры).

В механизме индивидуального преступного поведения указанные виды ситуаций часто играют роль повода к совершению преступления, который формирует соответствующий мотив и определяет характер и цель преступного посягательства.

Ситуация преступления, наряду с объективным содержанием, определяемым фактическими событиями и обстоятельствами, имеет и личностное значение, обусловленное субъективным ее восприятием виновным. Причем объективное содержание и субъективное восприятие ситуации не всегда совпадают, могут расходиться, и порой весьма существенно. Так, лицо может воспринять справедливое замечание, критику как личную обиду и оскорбление, вызывающие у него желание отомстить обидчику. Хорошо известны ситуации «мнимой измены» и «беспричинной ревности», приводящие порой к серьезным насильственным преступлениям. Субъективное восприятие ситуации зависит от нравственно-психологических свойств индивида и имеет большое значение для понимания причин совершенного преступления. Так, убийство из мести обусловлено содержанием действий потерпевшего, вызвавших подобную реакцию со стороны виновного, но в еще большей степени тем, как эти действия восприняты и оценены последним, что связано уже с его нравственно-психологическими особенностями. Аналогично и дача взятки обусловлена не только объективной ситуацией, затрудняющей лицу достижение желаемого результата (например, поступление в институт, устройство на работу и т. д.), но и отношением лица к этой ситуации, его оценкой значимости преследуемой цели и противоправных способов ее достижения. Причинами автотранспортного преступления часто являются и объективная ситуация (дорожная обстановка, техническое состояние автомашины и т. п.), и отношение к ней виновного — степень восприятия ситуации, оценка значимости различных ее элементов. Искаженное восприятие ситуации может быть как следствием негативных нравственных свойств индивида (зависть, злобность, нечестность, злоупотребление алкоголем и т. п.), так и результатом физиологических (зрение, слух) либо психологических дефектов восприятия (преувеличение значения опасности при превышении пределов необходимой обороны, неправильная оценка дорожной обстановки). Расхождение между объективным содержанием ситуации и ее субъективным восприятием имеет значение для оценки этих субъективных причин и самого поведения виновного.

Криминогенная ситуация может быть причиной преступления либо обстоятельством, способствующим его совершению. Примером последнего являются различные недостатки организационно-хозяйственной деятельности, поведение отдельных лиц, а иногда и природные условия. Так, плохая охрана склада, несовершенство учета и слабый контроль за материальными ценностями, бесхозяйственность и т. п. способствуют совершению хищения; состояние опьянения потерпевшего облегчает его ограбление; ненастная погода — побег из-под стражи.

Подобные обстоятельства являются не причиной, а условием преступления, поскольку сами по себе не вызывают его совершение, но способствуют этому. Виновный может даже и не знать об этом. Однако в тех случаях, когда наличие подобных обстоятельств повлияло на решение лица совершить преступление (например, обещанное недонесение; бесконтрольность материально ответственного лица, «толкнувшая» его на хищение), они включаются в причинный механизм индивидуального преступного поведения. Предупреждение преступлений достигается воздействием не только на причины, но и на условия их совершения. Во многих случаях устранить условия, способствующие совершению преступлений, создать противостоящие этому другие условия и тем самым блокировать действие причин практически легче, чем устранить сами причины. Профилактическая деятельность органов внутренних дел в значительной мере осуществляется именно этим путем. В частности, организация наружной службы, патрулирование, административный надзор, непосредственная охрана объектов, борьба с пьянством, с безнадзорностью подростков — все это противодействует причинам преступности, устраняет условия, способствующие совершению преступлений.

Ситуация преступления как совокупность внешних обстоятельств, повлиявших на решение лица избрать антиобщественный вариант поведения, содержит в себе, как правило, не только способствующие такому решению факторы, но и факторы, этому противостоящие. В зависимости от соотношения этих двух видов обстоятельств ситуация может иметь различную степень криминогенности: толкать, провоцировать на преступление или только облегчать, способствовать его совершению, либо противостоять, препятствовать ему. Как поступит человек, зависит не только от степени криминогенности ситуации, но и от ее соотношения с нравственно-психологическими свойствами данного индивида. Так, в особо неблагоприятной, тяжелой ситуации преступление может совершить лицо в целом положительное, но не сумевшее справиться с такой ситуацией. Напротив, человек с глубокими и стойкими антисоциальными свойствами (рецидивист, морально опустившийся пьяница, дебошир и т. п.) способен совершить преступление даже в ситуации, противостоящей этому, игнорируя и преодолевая все препятствия. Здесь наиболее отчетливо проявляется взаимодействие личности и ситуации, характеризующее механизм индивидуального преступного поведения. Для профилактики преступлений необходимо, с одной стороны, устранение криминогенных и усиление антикриминогенных условий, образующих конкретные жизненные ситуации, а с другой — обеспечение надлежащих условий нравственного формирования личности[134].

Вопросы для самоконтроля

1. Раскройте содержание понятия «личность преступника»

2. В каких целях изучаются психологические особенности личности субъекта, совершившего преступление?

3. Чем отличается с психологической точки зрения личность преступника от личности законопослушного гражданина?

4. Что представляют собой психические аномалии, психические расстройства? Какое влияние они могут оказывать на поведение человека?

5. Что такое агрессивность как свойство личности, в чем она проявляется?

6. Виды агрессии (агрессивного поведения), их краткая характеристика

7. Раскройте понятие жестокости (особой жестокости), назовите ее разновидности, указанные в уголовном законе

8. Проведите сравнительный анализ понятий агрессивности и жестокости

9. Дайте классификацию психологических типов преступников

10. Каковы психологические особенности корыстных преступников?

11. Определите психологические особенности насильственных преступников

12. Каковы психологические особенности серийных убийц?

13. Дайте психологическую характеристику киллеров

14. Каковы психологические особенности серийных сексуальных убийц?

15. Каковы психологические особенности женщин-преступниц?

16. Назовите основные психологические причины преступности

17. В чем специфика мотивации убийств?

18. В чем специфика мотивации корыстных преступлений?

19. Раскройте особенности мотивации изнасилований

20. Дайте характеристику «игровой» преступной мотивации

21. Опишите условия нравственного формирования личности

22. Какова роль ситуации в совершении преступления?

13.1.1. Общая психологическая характеристика причин и условий девиантного (отклоняющегося) поведения несовершеннолетних

Нарушениями поведения или социальной дезадаптацией называются такие состояния, в которых появляются социально неодобряемые формы поведения. Как бы ни были разнообразны эти формы, они почти всегда характеризуются плохими отношениями с другими несовершеннолетними и взрослыми, которые проявляются в драках и ссорах, или, например, агрессивностью, демонстративным неповиновением, разрушительными действиями или лживостью. Они также могут включать антиобщественные и противоправные поступки, такие как прогулы занятий в школе, бродяжничество, поджоги, хулиганство, воровство и т. д.

Чаще всего преступления совершают так называемые «трудные» подростки.

Наличие значительного контингента таких несовершеннолетних требует разработки действенных методов всестороннего изучения личности трудных подростков с целью психодиагностики и психокоррекции.

Еще А.С. Макаренко, например, указывал, что каждому воспитателю необходимо не только знать общепринятые методы воспитания и обучения, но также и учитывать своеобразие их преломления через восприятие личности подростка — объекта воспитания. Идея комплексного подхода к исследованию личности уже давно утвердилась в русле общепсихологической теории (Б.Г. Ананьев, Б.Ф. Ломов и др.)[135]. Необходимость такого подхода к изучению личности трудных подростков диктуется в настоящее время фактами, свидетельствующими о малой диагностической и прогностической ценности разрозненных и узкоспециальных обследований, когда отдельные характеристики личности не могут объяснить целостной природы противоправного поведения. Комплексный подход представляется наиболее эффективным при рассмотрении личности подростка как сложной системы, образуемой сочетанием различных по уровню сформированности и содержанию психологических свойств и находящейся в динамике своего онтогенетического развития.

Личность подростка — сложное единство общего и индивидуального. Общими являются особенности нервно-психической организации, закономерности протекания познавательных и эмоционально-волевых процессов, формирования характера, резко возрастающая активность, стремление к самостоятельности, к самоутверждению, пониманию сложных отношений в окружающей социальной среде. Эти общие особенности психического развития подростков всегда проявляются с индивидуальным своеобразием в структуре потребностей, становлении жизненных целей, идеалов. При неучете этих особенностей, при наличии конфликтов в семье, отрицательных примеров, проявлениях лжи, равнодушия и формализма в школьном обучении и воспитании, неумении включать подростков в доступные их возрасту содержательные и социально полезные формы деятельности, неумении организовать систему правильных отношений в коллективе возникают предпосылки для педагогической запущенности детей и их дальнейшего перехода в категорию «трудных». Основные общие дефекты поведения трудных подростков проявляются в отрицательном отношении к нравственным нормам отношений между людьми (грубость, упрямство, лживость, жестокость, недисциплинированность и т. д.), в отрицательных проявлениях в учебной работе (лень, постоянная невнимательность, интеллектуальная пассивность, отсутствие познавательных интересов и др.), а также в одновременном проявлении отрицательных качеств обоих видов. Эти общие дефекты поведения получают у конкретных подростков самые разнообразные формы проявления, в связи с чем выделяются различные основания для типологии трудновоспитуемости: по уровням нравственно-правовой сформированности личности, фиксирующим различные поведенческие позиции; по форме сопротивляемости ребенка педагогическим воздействиям; по конкретным проявлениям характерологических и интеллектуальных особенностей подростков в деятельности и общении и т. д.

При отсутствии своевременной психологической коррекции трудные подростки могут перейти в категорию, характеризующуюся устойчивым асоциальным поведением и склонностью к правонарушениям. Существующие типологии подростков-правонарушителей строятся на выделении их роли в структуре асоциальных групп и дефектов характеров:

1. Инициаторы, организаторы асоциальных групп, циники (с устойчивым комплексом асоциальных установок: жестокостью, агрессивностью, деспотизмом, паразитизмом, стяжательством, стремлением к лидерству любым путем и т. д.).

2. Подверженные власти примитивных потребностей (пищевых, половых, алкогольных, наркотических и др.) при готовности удовлетворять их любыми недозволенными средствами. В силу слабости самоконтроля они охотно подчиняются подросткам первой категории и тиранят более слабых.

3. Неустойчивые, которые испытывают конфликт между аморальными и позитивными побуждениями. Способны осознавать противоправность своего поведения, однако эгоизм и неумение противостоять ситуации стимулируют их антиобщественные поступки.

4. Безвольные, не имеющие собственных нравственных чувств и убеждений и выступающие как полные конформисты и исполнители чужой воли.

5. Аффективные, переживающие постоянное чувство обиды, фрустрации, переоценивающие себя и проявляющие заносчивость, претенциозность, агрессивность к окружающим и т. д.

Разноплановость и большое количество имеющихся типологий связаны с решением частных задач перевоспитания трудных подростков и одновременно — с отсутствием единого комплексного психологического критерия для оценки их противоправного поведения. Поэтому целесообразно отказаться от узкопрагматического подхода к определению отдельных свойств личности подростков-правонарушителей, наблюдающегося в практике следствия, судебно-психологической экспертизы и т. д. и перейти к более сложной, нелинейной стратегии изучения личности подростков во всей совокупности их психологических свойств, различных по качеству, генезису и уровню сформированности. В основу выбора общего критерия сформированности нравственных качеств личности подростка следует положить степень соответствия субъективных личностных смыслов общественно выработанным значениям (нормам) поведения: полное соответствие, преимущественное соответствие, ситуативное соответствие (или несоответствие), расхождение, противопоставление. Создаваемая на основе такого критерия классификация трудных подростков должна сопровождаться выделением соответствующих специфических признаков при характеристике более частных групп и подгрупп. Это позволит более четко и полно отразить реальную структуру психологических свойств личности, а также их генезис.

В практике работы с трудными подростками, в научных исследованиях, а также при диагностике состояний и свойств личности при психологической экспертизе обычно используются различные методы: наблюдение, беседа, естественный эксперимент, биографический анализ, изучение продуктов деятельности, тестирование, социометрия и т. д. Однако в большинстве случаев имеет место изолированное использование отдельных методов, т. е. переоценка одних и неоправданное игнорирование других, что нарушает требование комплексного подхода к изучению личности.

Часто единственным методом выступает наблюдение, которое, в силу присущих ему ограничений, не обеспечивает полноты и объективности в оценке личности подростка и не может служить достаточным обоснованием программы его коррекции в процессе перевоспитания. Не разработаны пути использования в практике работы с подростками естественного эксперимента.

Фактически полностью исключен из практики работы с трудными подростками лабораторный эксперимент, необходимый для точной диагностики психологических и психофизиологических свойств личности (особенно при обследовании акцентуированных и психопатических личностей, при необходимости определения типа нервной системы и т. д.). В практику вернулось психологическое тестирование, однако преимущественно в целях научных исследований и судебно-психологической экспертизы. Применение личностных и интеллектуальных тестов требует высокого профессионализма как в использовании, так и в интерпретации тестовых данных (так как тесты не обладают высокими прогностическими возможностями), а также сочетания тестовых обследований с другими методами психологического изучения личности, что фактически отсутствует в практике работы с трудными подростками. Результаты применения тестов зависят: от конкретного состояния подростка в момент обследования, обусловленного множеством объективных и субъективных факторов; от уровня развития подростка; от его отношения к экспериментатору и условий общения и т. п.

Зачастую не учитываются возрастные, интеллектуальные, социально-психологические, мотивационные черты личности подростков, применяются неадаптированные к этим особенностям тесты, что приводит к серьезным ошибкам в диагностике (например, в определении соответствия умственного развития возрасту, отнесение к категории дебильности и т. д.) и дискредитации психологического обследования в целом. Это становится особенно очевидным при неадекватной интерпретации результатов интеллектуального тестирования (по Векслеру, Бине-Симону и др.), приводящей к неразличению педагогической запущенности и природных дефектов, так как указанные и многие другие тесты базируются на концепции врожденности, биологической обусловленности психологических свойств личности.

Для получения полных, достоверных и практически значимых результатов психологического обследования трудных подростков необходимо как квалифицированное и методологически правильно обоснованное применение личностных и интеллектуальных тестов в отношении подростков, так и использование их в комплексе с другими методами. В частности, только сочетание адекватно подобранных тестов с анализом мотивационно-целевой, операционной структуры деятельности подростка и ее объективных результатов может обеспечить правильную оценку содержания и причин противоправного поведения.

Правильно подобранный и умело использованный комплекс методов изучения личности обеспечивает также создание полной и объективной психолого-педагогической характеристики подростка, которая становится не просто формальным документом, а подлинной программой индивидуального подхода и коррекции формирующейся личности. Такая характеристика должна включать: биографические сведения о подростке, содержание совершенных асоциальных поступков, оценку уровня интеллектуального развития (качеств мышления, речи, восприятия, памяти, внимания, воображения), эмоционально-волевой сферы, свойств темперамента и характера, направленности, способностей (общих и специальных), социальной роли подростка в структуре формальных и неформальных групп.

Все отмеченные психологические свойства подростка должны получить качественную оценку. Также следует дать оценку соотношения положительных и отрицательных проявлений и перспектив их дальнейшего изменения и развития. Без этого невозможно правильно определить степень педагогической запущенности и социальной деградации подростка, а также конкретные пути его перевоспитания.

Психокоррекция трудных подростков и подростков-правонарушителей — это сложный процесс перестройки, ломки уже сложившихся систем поведения и отношения к жизни. Поэтому, наряду с констатацией психологических свойств личности, необходимо решать целый комплекс задач, обусловливающих адекватный выбор методов индивидуального подхода в психокоррекции. К таким задачам следует отнести:

1. Выявление основных мотивов совершаемых асоциальных и противоправных поступков, конкретных причин моральных дефектов в структуре личности несовершеннолетнего, т. е. того, что подлежит изменению и ломке. Выявление истинной мотивации позволяет установить диагноз нравственной болезни и меру наказания. Известно, что сходные по внешней форме асоциальные действия разных подростков могут быть следствиями разных причин: озлобленности с детства, чрезмерной избалованности, эгоизма, убеждения, что «все позволено». Принято выделять две категории причин асоциального поведения подростков: объективные и субъективные. К важнейшим объективным факторам асоциального поведения подростков прежде всего относятся те влияния, которые оказывает на них семья, — первичная микросреда, в которой начинается формирование личности. Родители несут моральную и правовую ответственность перед детьми и перед обществом за их воспитание. Психологами проводились исследования, включающие тщательный анализ объективных факторов макро- и микросоциальной среды, действующих на подростка. Так, в исследовании Г.Г. Бочкаревой отрицательные влияния окружающей его микросреды выражены тринадцатью показателями, которые объединяются в четыре неблагоприятных средовых фактора: неблагополучное положение в формальной группе, взаимодействие с асоциальной группой, дефицит общения и воспитания в семье, деструктивное воздействие семьи на ребенка. Выделение, тщательный анализ и классификация объективных факторов противоправного поведения подростков является в настоящее время актуальной задачей педагогической и юридической психологии.

Преломляясь через деятельность и сознание несовершеннолетнего, объективные влияния макро- и микросреды приводят к формированию субъективных факторов — индивидуально-психологических свойств, выступающих мотивами определенных асоциальных действий. К важнейшим субъективно-мотивационным компонентам поведения подростков следует отнести: состав сформировавшихся потребностей, интересов, чувств, идеалов, уровень их развития и устойчивости. Если мы не сумеем выявить имеющихся у подростка эгоистических, узкопотребительских, корыстных и других примитивных потребностей, не сумеем преобразовать их, заменив системой более содержательных, социально полезных мотивов, то мы не достигнем положительных результатов. Субъективно не отказавшись от своих асоциальных установок, подросток может временно маскироваться, с тем чтобы впоследствии снова стать на путь привычного противоправного поведения.

2. Выявление наиболее значимых для подростка жизненных целей: к чему он стремится, в чем видит смысл своей жизни, своего будущего. Эти цели видны в поступках подростка, в его отношении к выполняемым видам деятельности: учению, труду, общению и т. д., в его высказываниях, сочинениях, результатах деятельности. Состав жизненных целей прямо связан с мотивацией, поэтому ломка ложных мотивов способствует преобразованию целей. В плане практической реализации этой задачи важна организация социально ценных форм деятельности и общения подростков, сопровождающихся наглядным восприятием получаемых положительных результатов.

3. Определение уровня готовности подростка к изменению своего поведения и сознательному выбору социально положительных форм поведения. Эта задача связана с решением первых двух. Только ломка социально негативных мотивов и целей, замена их положительными интересами и социально ценной ориентацией дает гарантию, что у подростка сформировалась система субъективных стимулов к дальнейшему самовоспитанию и самоконтролю, не допускающая рецидивов асоциального поведения. Подросток не только объект, но и субъект воспитания, он должен сам осознавать необходимость изменить свое поведение и научиться им управлять на основе содержательных идеалов. Для осуществления этой задачи школа и другие воспитательные учреждения должны обеспечить подросткам достаточное образование и трудовую квалификацию, позволяющие найти правильный путь в самостоятельную жизнь, достаточно высокий уровень интеллектуального развития, а также сформировать прочные моральные устои, обеспечивающие понимание и правильную самооценку своих ошибок, адекватное отношение к наказанию — понимание его правомерности, желание и умение совершать социально положительные поступки.

Важен комплексный подход к изучению и воспитанию трудных подростков со стороны всего педагогического коллектива. Воспитатели, учителя, мастера производственного обучения должны изучать подростков в сфере руководимых ими форм деятельности, где каждый из них имеет возможность выявить те положительные качества и задатки своих воспитанников, опираясь на которые можно более успешно разрабатывать программу перевоспитания подростка с наибольшей эффективностью.

В настоящее время причины и условия преступности несовершеннолетних следует искать и в противоречиях государственной молодежной политики и, прежде всего, в сфере трудовой занятости и профессионального образования, семейного, школьного воспитания, организации спорта и досуга молодежи, профилактического контроля со стороны правоохранительных и учебных систем.

Социально-экономические и социально-психологические противоречия перехода к рыночным отношениям привели к глубинной переориентации молодежи от коллективистских духовных ценностей, пропагандировавшихся и декларировавшихся (хотя далеко не всегда реализовавшихся в реальной жизни) в советский период, на корыстно-индивидуалистические ценности постсоветского периода. Как и в капиталистическом обществе, в психологию молодежи внедряется культ денег и силы, девизы, веками прививаемые в западном мире, — «деньги не пахнут», «каждый за себя, один Бог за всех», «богатство — цель и смысл жизни», и эта цель оправдывает любые средства, в том числе откровенно преступные. Сильнее и больнее всего переориентация на корыстолюбие и индивидуализм ударила по несформировавшейся психике несовершеннолетних. За последние десять лет выросло целое поколение молодежи, которое занимается явочной и посреднической коммерцией, охранной деятельностью в сомнительных учреждениях, которые грубо попирают не только административно-правовые, финансовые, налоговые, гражданско-правовые и иные запреты, но и уголовно-правовые.

Материальное расслоение общества за время криминального рынка привело к социальной конфликтности между богатыми и бедными, на что остро реагируют несовершеннолетние. Это привело к «робингудовской» психологии мести за несправедливость в отношении не защищенных государством подростков. Оправдательная мотивировка «грабь награбленное» психологически облегчает вымогательства (психологическая защита), кражи, угоны автотранспорта и т. п.

Существующая безработица затрудняет устройство на работу молодых граждан в новых структурах, требующих высокой квалификации.

Разрушились прежние механизмы трудоустройства молодежи, в том числе лиц, освободившихся из воспитательно-трудовых колоний. Это создает криминогенные условия для формирования криминальной психологии и совершения несовершеннолетними преступлений, их рецидива.

13.1.2. Психологические особенности личности несовершеннолетних правонарушителей

Личность несовершеннолетнего правонарушителя, как правило, характеризуется низким уровнем социализации.

Социализация — это процесс и результат включения индивида в систему социальных отношений. Она осуществляется путем усвоения индивидом социального опыта и воспроизведения его в своей деятельности. В процессе социализации индивид становится личностью и приобретает необходимые для жизни среди людей знания, умения, навыки, т. е. способность общаться и взаимодействовать с другими людьми.

Правовая социализация личности — это процесс вхождения человека в систему объективно существующих социально-правовых связей и отношений.

В психологическом аспекте она тесно связана с формированием системы свойств и качеств, а также механизмов саморегуляции поведения личности, необходимых для ее адаптации к специфике поведения и взаимоотношений в сфере действия права и для обеспечения ее социально-активного правового поведения.

Содержанием процесса правовой социализации является усвоение личностью:

— социальных ценностей, одобряемых и охраняемых правом;

— системы действующих правовых норм как правил поведения и критериев социально-правовой оценки фактов, явлений и поступков, имеющих юридическое значение;

— знаний, навыков и привычек, необходимых для правильной ориентации в социально-правовой среде, саморегуляции правового поведения и организации общения в рамках правовых отношений;

— элементов правовой культуры (представлений, настроений, установок и стереотипов общественного и группового правосознания и т. п.);

— функций, ролей, статусов и соответствующих субъективных прав и обязанностей, присущих человеку в связи с местом, занимаемым им в системе правового регулирования.

Правовая социализация как часть общего процесса социализации включает усвоение субъектом необходимого объема правовых знаний, правовых требований, определяющих меру возможного и должного поведения. В ходе правовой социализации усваиваются критерии оценок юридически-значимых ситуаций, складывается определенное отношение к правовым явлениям, вырабатываются навыки и формируется готовность к правомерному поведению. Конкретизация известной формулы детерминизма — внешние причины действуют, опосредуясь внутренними условиями, — применительно к правовой сфере означает, что в качестве внешних факторов детерминации выступают правовые требования, образцы должного поведения, нормы, санкции, которые оказывают большее или меньшее воздействие на сознание личности, а в качестве внутренних факторов — сформированная в ее сознании ценностно-нормативная модель, которая включает в себя собственную концепцию прав и обязанностей, норм и стандартов поведения, возможных и ожидаемых санкций. Из сказанного следует, что правовая социализация может быть определена как процесс овладения субъектом правовой практикой и правовым опытом для приобретения, использования навыков правомерного поведения, для правильной оценки поведения окружающих и содействия нормальному функционированию правовой системы.

Из общего понятия правовой социализации ясно, что в этом процессе решающая роль принадлежит сознанию субъекта. Поэтому для обеспечения необходимого нашему обществу уровня правовой социализации граждан требуется формирование их правосознания в соответствии с задачами повышения правовой активности граждан.

В правовом сознании личности объединены когнитивные (познавательные), оценочные (выражение отношения) и регуляторные сферы психики (см. гл. 4).

Процесс социализации может осуществляться как в специальных социальных институтах, так и в различных неформальных объединениях. К специальным социальным институтам, одной из важнейших функций которых является социализация личности, относятся школа, профессиональные учебные заведения, детские и молодежные организации и объединения.

Ответственность является важнейшей характеристикой личности — это то, что отличает социально зрелую личность от социально незрелой. В психологии в настоящее время распространена концепция (теория локуса контроля) о двух типах ответственности. Ответственность первого типа (интернальность) связана с тем, что личность считает себя ответственной за все происходящее с ней, и хорошее, и плохое. Во втором случае (экстернальность) все, что происходит, человек связывает не с собой, а с другими людьми, обстоятельствами, судьбой и т. д. Легко заметить, что это, скорее, безответственность.

Среди социально незрелых подростков чаще наблюдается экстернальность. Очевидно, это не случайно, так как внешний локус контроля по существу означает снятие субъектом ответственности с себя за все происходящее с ним. При определенных условиях такая ситуация «облегчает» выход на совершение преступления.

К факторам формирования как внешнего локуса контроля, так и делинквентного поведения можно отнести: перенесенную в детском и подростковом возрасте эмоциональную изоляцию или отвержение, влияние неблагоприятного психологического климата семьи, постоянные негативные оценки деятельности и поведения.

Стремление сохранить самоуважение (да и просто психоэмоциональную стабильность) может привести к формированию внешнего локуса контроля. В данном случае он играет роль защитного механизма, который, снимая ответственность с личности за неудачи, позволяет адаптироваться к постоянным внешним негативным оценкам и сохранить самоуважение.

Формирование ответственности прямо связано с предоставлением личности свободы и самостоятельности в принятии решений относительно самого себя. Мы хотим «научить человека самостоятельно ходить, но все время туго пеленаем», т. е. детское бытие не может определить зрелого сознания.

Такой тип воспитания называется гиперопекой, в школе он наблюдается еще и при обучении.

Понятие девиантного (отклоняющегося от нормы) поведения связано прежде всего с понятием «норма».

Норму определяют как среднестатистический показатель, функциональный оптимизм и т. д. Только в медицинской литературе этих определений около двухсот. Норма — понятие относительное.

На заре психиатрии существовало только два полярных понятия: помешательство (отсутствие психического здоровья) и здоровье (отсутствие помешательства). Затем выделились различные направления и учения: конституциональное, о неврозах, психопатиях, заложившие основу «малой» психиатрии.

Сейчас появились такие понятия, как факторы риска, кризисные состояния, акцентуации характера и т. п., которые лежат между нормой и патологией.

Характер в узком смысле слова определяется как совокупность устойчивых свойств индивида, в которых выражаются способы его поведения и способы эмоционального реагирования. Очень важно понимать различие между личностью и характером. Уже в «житейской психологии» определения, которые применяются для описания этих понятий, сильно различаются. Говоря о характере, используют слова «скверный», «мягкий», «тяжелый», «прекрасный» и т. п. В отношении же личности используются выражения: «выдающаяся», «творческая», «серая», «преступная» и т. д.

Когда даются оценки характера и личности одного и того же человека, то они могут не только не совпадать, но и быть противоположными.

Например, в истории известны личности выдающиеся, но с плохим или даже психопатическим характером. Тяжелым, «крутым» характером отличались Ф.М. Достоевский, И.П. Павлов и многие другие известные исторические личности.

Черты характера отражают стиль поведения и эмоционального реагирования, т. е. то, как действует человек, а черты личности — то, ради чего он действует. То же самое относится и к личности, и к характеру преступника (может быть немало хороших черт характера в сочетании с преступным деянием).

Характер может иметь разную степень выраженности[136]

Акцентуации характера рассматриваются как крайние варианты нормы и подразделяются на явные акцентуации и скрытые.

В качестве критериев различения патологических и нормальных характеров можно рассматривать критерии психопатий Ганнушкина-Кербикова.

Патологический характер имеет следующие черты:

— относительная стабильность во времени, т. е. мало меняется в течение жизни;

— тотальность проявлений; одни и те же черты характера проявляются в любых обстоятельствах: и дома, и на работе, и на отдыхе, и среди знакомых, и среди чужих;

— социальная дезадаптация — самый важный признак психопатий; заключается в том, что человек постоянно испытывает жизненные трудности, не может приспособиться, причем эти трудности испытывает или он сам, или окружающие его люди, или и тот и другие одновременно.

В чем же отличие акцентуаций характера от психопатий?

В случае акцентуаций характера может не быть ни одного из перечисленных выше признаков психопатий, по крайней мере никогда не присутствуют все три признака сразу.

Отсутствие первого признака выражается в том, что акцентуированный характер проявляется не всю жизнь, но часто обостряется в подростковом возрасте, а по мере взросления сглаживается. Второй признак — тотальность, также не обязателен, черты акцентуированного характера могут проявляться не в любой обстановке, а только в особых условиях. Социальная дезадаптация может не наблюдаться или бывает непродолжительно.

Поводом для временных разладов с собой и с окружением являются не любые трудные условия (как при психопатиях), а условия, создающие нагрузку на место наименьшего сопротивления характера, своеобразная «Ахиллесова пята» (слабое звено).

Основные типы акцентуаций характера (по А.Е. Личко): гипертимный, циклоидный, лабильный, астено-невротический, сенситивный, психастенический, шизоидный, эпилептоидный, истероидный, неустойчивый и конформный[137].

Гипертимный тип. С детства отличаются большой шумливостью, общительностью, чрезмерной самостоятельностью, склонностью к озорству, недостатком чувства дистанции в отношении ко взрослым. Любят командовать в детских играх. Воспитатели жалуются на их неугомонность. Несмотря на хорошие способности, живой ум, умение все схватывать на лету, в школе учатся неровно из-за неусидчивости, отвлекаемости, недисциплинированности.

Главная черта в подростковом возрасте — почти всегда хорошее, даже несколько приподнятое настроение. Оно сочетается с хорошим самочувствием, нередко цветущим внешним видом, высоким жизненным тонусом, активностью и брызжущей энергией. Всегда хороший аппетит и крепкий сон. Лишь изредка солнечное настроение омрачается вспышками раздражения и гнева, вызванными противодействием окружающих, их стремлением подавить слишком бурную энергию, подчинить чужой воле. Реакция эмансипации очень сильна: рано стремятся к самостоятельности и независимости. На гиперпротекцию со стороны родителей и воспитателей с ее непрестанным контролем, повседневной опекой, наставлениями и нравоучениями, «проработкой» дома и на собраниях за мелкие проступки реагируют крайне бурно. Плохо переносят жесткую дисциплину и строго регламентированный режим. В необычных ситуациях не теряются, находчивы, умеют ловчить и изворачиваться. К правилам и законам относятся легкомысленно, легко проглядывают грань между дозволенным и запрещенным.

Всегда тянутся в компанию, тяготятся одиночеством, среди сверстников всегда стремятся к лидерству. При общительности неразборчивы в выборе знакомств. Легко могут оказаться в неблагоприятной среде, любят риск, склонны к авантюрам. С приятелями охотно выпивают, предпочитают неглубокие эйфоризирующие стадии опьянения, но часто не могут удержаться от излишней дозы и легко привыкают к выпивкам. Могут проявить интерес к наркотикам. Обладают хорошим чувством нового. Новые люди, новые места, новые предметы живо их привлекают. Легко увлекаясь всем новым, часто не доводят начатого до конца. Увлечения, «хобби» часто и легко меняются. Плохо справляются с работой, требующей усидчивости, аккуратности, кропотливого труда. Аккуратностью не отличаются ни в выполнении обещаний, ни в денежных делах. Часто залезают в долги. Любят шиковать, прихвастнуть. Будущее свое склонны видеть в радужных красках. Неудачи могут вызвать бурную реакцию, но неспособны надолго выбить из колеи.

Половое чувство рано пробуждается и бывает сильным. Поэтому нередки ранние сексуальные связи. Подростковая сексуальная девиантность бывает мимолетной, склонность к фиксации на сексуальных девиациях не обнаруживается.

Склонны к переоценке своих способностей и возможностей. Хотя большинство особенностей своего характера хорошо знают и не скрывают, однако стараются выставить себя более конформными к окружению, чем это есть на самом деле.

Отходчивы, с кем только что были в ссоре, быстро мирятся и даже дружат.

Циклоидный тип. В детстве не отличаются от сверстников или производят впечатление гипертимов. С наступлением пубертатного периода (у девочек нередко с первых месячных) возникает первая субдепрессивная фаза. В дальнейшем эти фазы чередуются с периодами подъема и периодами относительно ровного настроения. Длительность периодов меняется: сначала— дни и недели, с возрастом они удлиняются.

В субдепрессивной фазе отмечается вялость, упадок сил, все валится из рук. То, что раньше давалось легко и просто, теперь требует неимоверного усилия. Труднее становится учиться и работать. Людское общество раздражает, компании избегают, приключения и риск теряют привлекательность. Подростки в это время становятся вялыми домоседами. Мелкие неприятности и неудачи, которые нередко случаются в этот период из-за падения работоспособности, переживаются очень тяжело. На замечания и укоры часто отвечают раздражением, грубостью, но в глубине души впадают в еще большее уныние. Чувства безысходной тоски или беспричинной тревоги, свойственного психотической депрессии, не бывает. Не приходится также от подростков слышать идей самоуничижения. Однако серьезные нарекания и большие неудачи, если они унижают самолюбие, с точки зрения подростка, свидетельствуют о его безволии, неполноценности, ненужности, могут вызывать острые аффективные реакции с суицидными попытками.

В период подъема циклоидные подростки выглядят как гипертимы. Бросаются в глаза несвойственные им ранее рискованные шутки над старшими и желание везде и всюду острить.

Местом наименьшего сопротивления является коренная ломка жизненного стереотипа (например, переход от опекаемой школьной учебы к относительной свободе высшего учебного заведения). Эти ломки могут затягивать субдепрессивные фазы.

Эмансипационные стремления и группирование со сверстниками особенно проявляются во время подъемов. Обычно они выражены умеренно, а в субдепрессивной фазе вовсе блекнут. Хобби циклоидов отличаются неустойчивостью — в субдепрессивные периоды их забрасывают, а в периоды подъема часто находят новые. Сексуальная активность возрастает в периоды подъема, но в субдепрессивной фазе может усиливаться онанизм. Делинквентность, побеги из дома, знакомство с наркотиками циклоидным подросткам не свойственны.

Склонность к алкоголизации в компаниях бывает только в периоды подъема.

Самооценка у циклоидных подростков формируется постепенно по мере накопления опыта «хороших» и «плохих» периодов. При недостатке такого опыта она может быть очень неточна.

Лабильный тип. В детстве по характеру обычно не отличаются от сверстников или обнаруживают склонность к невротическим реакциям. Подвержены простудам, часто болеют ангинами, ревматизмом, хроническими пневмониями, пиэло- и холециститами и другими инфекционными заболеваниями, принимающими затяжное и рецидивирующее течение.

Главная черта в подростковом возрасте — крайняя изменчивость настроения, которое меняется слишком часто и чрезмерно круто от ничтожных и даже незаметных для окружающих поводов. Кем-то нелестно сказанное слово, неприветливый взгляд случайного собеседника, оторвавшаяся от костюма пуговица способны погрузить во мрачное расположение духа при отсутствии каких-либо серьезных неприятностей или неудач. И наоборот, приятная беседа, интересная новость, мимолетный комплимент, удачно к случаю одетый костюм, услышанные от кого-то заманчивые, хотя и малореальные перспективы — все это способно поднять настроение, возвратить веселость и жизнерадостность и даже отвлечь от действительных неприятностей, пока те чем-либо не напомнят о себе. Во время откровенных и волнующих бесед можно увидеть то готовые навернуться на глаза слезы, то радостную улыбку.

От настроения момента зависит все: и самочувствие, и сон, и аппетит, и работоспособность, и общительность. Соответственно настроению и будущее то расцвечивается радужными красками, то представляется серым и безнадежным, и прошлое предстает то как цепь приятных воспоминаний, то кажется сплошь состоящим из неудач и несправедливостей. И повседневное окружение кажется то милым и интересным, то скучным и безобразным.

Маломотивированные смены настроения могут создавать впечатление поверхностности и легкомыслия. Но это не так. Лабильных подростков отличают глубокие чувства, искренние привязанности к тем, от кого они видят любовь, заботу и внимание. Привязанности эти сохраняются несмотря на легкость и частоту мимолетных ссор. Утраты переносятся очень тяжело и переживаются долго.

Не менее свойственна лабильным подросткам и преданная дружба. Они предпочитают дружить с тем, кто в минуты грусти и недовольства способен отвлечь, утешить, рассказать что-нибудь интересное, при нападках — защитить, а в минуты эмоционального подъема разделить радость и веселье, удовлетворить потребность в сопереживании.

Чуткость ко всякого рода знакам внимания, благодарности, похвалам и поощрениям, которые доставляют искреннюю радость, не сочетается однако с заносчивостью и самомнением.

Эмансипационные устремления выражены умеренно. Им хорошо в семье, если там царит любовь и уют. Тогда эмансипационная активность ограничивается короткими вспышками, связанными с капризами настроения. Реакция эмансипации становится сильной, если ее подогревает неблагоприятная семейная ситуация. Тяга к группированию со сверстниками целиком зависит от настроения: в хорошие минуты ищут компании, в плохие — избегают общений. В группе сверстников на роль вожака не претендуют, а ищут эмоциональных контактов, охотно довольствуясь положением опекаемого и защищаемого другими любимца и баловня. Хобби ограничивается информативно-коммуникативным типом (любовь к свободному общению), иногда художественной самодеятельностью, да еще некоторыми домашними животными (особенно привлекательна собственная собака), которые служат громоотводами для эмоций при перепадах настроения. Сексуальная активность долго ограничивается флиртом и ухаживаниями. Влечение остается малодифференцированным, возможно отклонение на путь транзиторного подросткового гомосексуализма. Но сексуальные эксцессы всегда избегаются.

Своеобразная избирательная интуиция позволяет им сразу чувствовать, как к ним относятся окружающие, безошибочно при первом контакте определяя, кто к ним расположен, кто безразличен, а в ком таится хоть капля недоброжелательности или неприязни. Ответное отношение возникает незамедлительно и без попыток его утаить.

Самооценка отличается искренностью и умением правильно подметить черты своего характера. Часто выглядят моложе своих лет.

Астено-невротический тип. С детства нередко обнаруживаются признаки невропатии — плохой сон и аппетит, капризность, пугливость, плаксивость, иногда ночные страхи, ночной энурез, заикание и т. п. В других случаях детство проходит благополучно и первые признаки астено-невротического типа обнаруживаются только в подростковом возрасте.

Главными чертами являются повышенная утомляемость, раздражительность и склонность к ипохондричности. Утомляемость особенно проявляется при умственных занятиях и при физических и эмоциональных напряжениях, например, в обстановке соревнований. Раздражительность проявляется внезапными аффективными вспышками, возникающими нередко по ничтожному поводу. Раздражение, легко изливаемое на окружающих, порою случайно попавших под руку, легко сменяется раскаянием и даже слезами. Склонность к ипохондризации может выступать особенно ярко. Такие подростки внимательно прислушиваются к своим телесным ощущениям, охотно лечатся, укладываются в постель, подвергаются врачебным осмотрам. Наиболее частым источником ипохондрических переживаний у мальчиков становится сердце.

Обычные подростковые нарушения поведения (делинквентность, алкоголизация и т. п.) этому типу не свойственны. Реакция эмансипации обычно ограничивается маломотивированными вспышками раздражения в отношении родителей, воспитателей, старших вообще. К сверстникам тянутся, ищут их компании, но быстро от нее устают и предпочитают одиночество или общение с близким другом.

Самооценка обычно отражает ипохондрические установки. Центральное место занимают заботы о своем здоровье.

Сенситивный тип. С детства пугливы и боязливы. Часто боятся темноты, сторонятся животных, страшатся остаться одни, быть запертыми дома. Чуждаются бойких и шумных сверстников. Не любят шумных игр и озорства. Робки и застенчивы среди посторонних и в необычной обстановке. Не склонны к легкому общению с незнакомыми. Иногда все это оставляет ложное впечатление о замкнутости и отгороженности от окружающих. На самом деле такие дети достаточно общительны с теми, к кому привыкли. Играть любят с малышами, чувствуя себя с ними увереннее и спокойнее. К родным и близким бывают очень привязаны, даже при холодном и суровом к ним отношении. Отличаются послушанием, слывут «домашними детьми».

Школа их пугает шумом, возней и драками на переменах. Учатся обычно старательно. Страшатся всякого рода контрольных, проверок, экзаменов. Нередко стесняются отвечать у доски, боятся прослыть выскочкой. Привыкнув к одному классу и даже страдая от некоторых одноклассников, крайне неохотно переходят в другой.

Трудности начинаются с 16–18 лет — с момента вступления в самостоятельную жизнь. Здесь особенно ярко выступают две главные черты — большая впечатлительность и чувство собственной неполноценности.

К родным сохраняется детская привязанность. Опеке близких охотно подчиняются. Упреки и наказания с их стороны вызывают слезы и отчаяние. Рано формируется чувство долга, ответственности, высоких, порою чрезмерных моральных требований к себе и окружающим. В себе видят множество недостатков, особенно в области качеств морально-этических и волевых. Источником тяжких угрызений у мальчиков может служить частый в подростковом возрасте онанизм. Боятся, что окружающие их заподозрят в «гнусности» и «распутстве».

Обычно бывает выраженным стремление к гиперкомпенсации. Ищут утверждения не там, где могут раскрыться их способности, а именно в той области, где они слабы. Робкие и стеснительные натягивают на себя личину искусственной веселости, развязности, даже заносчивости, но в неожиданной ситуации быстро пасуют. При доверительном контакте за спавшей маской «все нипочем» оказывается жизнь, полная самоукоров и самобичеваний, тонкая чувствительность и непомерно высокие требования к самому себе. Нежданное сочувствие может сменить браваду на бурно хлынувшие слезы.

От сверстников не отгораживаются, стремятся к ним, но в выборе друзей разборчивы, а в дружбе привязчивы. Близкого друга предпочитают шумной компании.

Увлечения сенситивных подростков бывают двух видов. Одни носят интеллектуально-эстетический характер (искусство, музыка, рисование, иностранные языки, домашние цветы, певчие птицы и т. п.). Сам процесс этих занятий доставляет удовольствие, к поражающим результатам вовсе не стремятся, свои успехи оценивают весьма скромно. Другие увлечения обусловлены гиперкомпенсацией. Здесь важен результат — признание со стороны. Робость и застенчивость стараются преодолеть стремлением на общественные посты, где обычно хорошо выполняют формальную часть порученных функций, оставляя лидерство другим.

Мальчики пытаются преодолеть «слабоволие» занятиями силовыми видами спорта (борьба, гантельная гимнастика и т. п.).

Сексуальное влечение усиливает робость, застенчивость и переживания собственной неполноценности. В силу гиперкомпенсации признания и объяснения в любви могут быть столь решительными и неожиданными, что пугают и отталкивают. Отвергнутая любовь крайне обостряет чувство собственной неполноценности. Могут появляться суицидные мысли.

Ни к делинквентности, ни к алкоголизации склонности не отмечается. Сенситивные юноши обычно не курят. В алкогольном опьянении вместо эйфории наблюдается возрастание переживаний собственной неполноценности.

Самооценка отличается довольно высоким уровнем объективности. Лгать и притворяться не любят и не умеют. Отказ отвечать предпочитают неправде.

Непосильной оказывается ситуация, где подросток становится объектом недоброжелательного внимания окружающих, насмешек или подозрения в неблаговидных поступках, когда на его репутацию падает тень или он подвергается несправедливым обвинениям.

Психастенический тип. Проявления в детстве могут быть незначительными в виде некоторой робости, пугливости, двигательной неловкости, склонности к рассуждениям и ранних не по возрасту «интеллектуальных» интересов. Иногда уже в детстве обнаруживаются навязчивые явления в виде навязчивых страхов и опасений — фобий: боязни незнакомых людей и новых предметов, темноты, боязни оказаться за запертой дверью и т. п.

Критическим периодом, когда черты психастенического характера начинают обнаруживаться во всей полноте, являются начальные классы школы, когда появляются первые требования к чувству ответственности. Необходимость отвечать за себя и особенно за других представляет один из самых чувствительных ударов для психастенической натуры. Воспитание в условиях «повышенной ответственности», когда взрослые перекладывают на детские плечи заботу по уходу и надзору за младшими или беспомощными членами семьи, положение старшего среди детей в семье в трудных бытовых условиях резко усиливают психастенические черты. «Повышенная ответственность» может выступать также в виде слишком больших надежд родителей на выдающиеся успехи ребенка в учебе, занятиях музыкой и т. п. Склонный к психастении ребенок чутко воспринимает эти высокие родительские экспектации и страшится их не оправдать, дабы не утратить всей полноты родительского внимания и любви.

Главными чертами психастенического типа являются нерешительность, склонность к рассуждениям, тревожная мнительность в виде опасений за будущее — свое и своих близких, любовь к самоанализу, самокопанию и легкость возникновения навязчивых страхов, опасений, действий, ритуалов, мыслей, представлений.

Опасения адресуются к возможному, даже к маловероятному в будущем: как бы не случилось чего-либо ужасного и непоправимого с ними самими или с теми близкими, к которым они обнаруживают чрезвычайно сильную привязанность. Невзгоды уже случившиеся пугают их гораздо меньше. Мальчикам бывает особенно свойственна тревога за мать — как бы она не заболела и не умерла, не попала бы под транспорт и т. п. Если мать опаздывает с работы, где-то без предупреждения задержалась, такой подросток не находит себе места.

Защитой от постоянной тревоги за будущее становятся выдуманные приметы и ритуалы. Например, уходя из дома, переступать порог только правой ногой, на контрольные в школу надевать одну и ту же рубашку и т. п. Другой защитой становятся специально выработанные педантизм и формализм, которые питаются мыслью, что если все заранее предусмотреть и не уклоняться от намеченного плана, то ничего плохого не случится.

Нерешительность особенно проявляется в долгих и мучительных колебаниях, когда надо сделать самостоятельный выбор. Однако уже принятое решение должно быть немедленно исполнено — здесь вступает поразительная нетерпеливость. У подростков приходится видеть реакцию гиперкомпенсации в отношении своей нерешительности и неуверенности. Она проявляется неожиданными самоуверенными и безапелляционными суждениями, утрированной решимостью и скоропалительностью действий в моменты, когда требуется неторопливая осмотрительность и осторожность. Постигающие здесь неудачи еще более усиливают нерешительность и сомнения.

Физическое развитие обычно оставляет желать лучшего. Спорт и ручные навыки даются плохо. Исключение составляют те виды спорта, где нагрузка падает на ноги (бег, прыжки, лыжи и т. п.).

Подростковая реакция эмансипации выражена слабо и нередко замещена патологической привязанностью к кому-либо из членов семьи. Тяга к сверстникам проявляется в робких формах. Увлечения, как правило, ограничиваются интеллектуально-эстетическим хобби.

Сексуальное развитие нередко опережает общее физическое. Интенсивный онанизм может становиться источником самоугрызнений и символических запретов.

Подростковые нарушения поведения — делинквентность, побеги из дома, алкоголизация, интерес к наркотикам — психастеническим подросткам не свойственны.

Самооценка психастенических подростков, несмотря на склонность к самоанализу, далеко не всегда отличается правильностью и полнотой. Часто выступает тенденция находить у себя черты самых разных типов, включая совершенно несвойственные, например, истерические черты.

Шизоидный тип. С первых детских лет удивляют тем, что любят играть одни, не тянутся к сверстникам, избегают возни и шумных забав, предпочитают общество взрослых, подолгу молча слушают их беседы. К этому добавляется какая-то недетская холодность и сдержанность. В подростковом возрасте все черты шизоидного типа крайне заостряются. Бросается в глаза замкнутость, отгороженность от сверстников. Иногда духовное одиночество даже не тяготит шизоидного подростка, который живет своими, необычными для других увлечениями и интересами. Чаще же неспособность устанавливать контакты тяжело переживается. Неудачные попытки завязать приятельские отношения, найти себе друга по душе, гиперчувствительность в моменты подобных поисков, быстрая истощаемость в контакте побуждают к еще большему уходу в себя.

Замкнутость сочетается с недостатком интуиции, неумением понять чужие переживания, угадать желания других, догадаться о несказанном вслух, почувствовать неприязненное отношение к себе или, наоборот, симпатию и расположение, уловить момент, когда не следует навязывать свое присутствие. К этому примыкает недостаток сопереживания — неумение откликнуться на радость или печаль другого, понять обиду, отозваться на чужое беспокойство и волнение. Слабость интуиции и сопереживания создает впечатление холодности и черствости. Некоторые поступки могут показаться жестокими, но они скорее связаны с неспособностью почувствовать страдания других, чем с желанием получить садистское наслаждение.

Внутренний мир почти всегда закрыт от посторонних взоров. Шизоидные подростки раскрываются неожиданно и обычно перед человеком малознакомым, даже случайным, чем-то импонирующим их прихотливому выбору. Но их внутренние переживания могут навсегда оставаться скрытыми от близких, или тех, кто их знает много лет. Внутренний мир таких подростков обычно бывает заполнен увлечениями и фантазиями.

Фантазии шизоидов предназначены для самих себя. Они не склонны раскрывать их окружающим или вносить в обыденную жизнь красоты своих выдумок и грез. Фантазии эти служат либо утешению своей гордости, либо носят эротический характер.

Недоступность внутреннего мира и сдержанность в проявлении чувств делают непонятными и неожиданными для окружающих многие поступки шизоидов, ибо весь ход предшествующих переживаний и мотивов остается скрытым. Чудачества шизоидов неожиданны, но никогда не служат только цели привлечь к себе всеобщее внимание.

Подростковая реакция эмансипации проявляется обычно весьма своеобразно. Шизоидный подросток терпит мелочную опеку в быту, способен подчиниться установленному распорядку и режиму, но готов реагировать бурным протестом на малейшую попытку вторгнуться без дозволения в мир его интересов, увлечений и фантазий. Вместе с тем эмансипационные устремления легко могут обнаруживаться социальной нонконформностью — негодованием по поводу существующих правил и законов, насмешками над распространенными идеалами, интересами и духовными ценностями, злопыхательством по поводу «отсутствия свободы». Подобные суждения могут долго скрытно вынашиваться и нежданно для всех реализовываться в решительных действиях или публичных выступлениях. Прямолинейная критика других лиц в таких случаях осуществляется без учета ее последствий для себя.

Реакция группирования со сверстниками внешне выражена слабо. Замкнутость затрудняет вступление в подростковую группу, а неподатливость общему влиянию, неконформность не позволяют слиться с группой, где шизоиды нередко остаются «белыми воронами». Иногда шизоидные подростки подвергаются насмешкам и даже жестоким преследованиям со стороны сверстников, иногда же, благодаря независимости, холодной сдержанности, неожиданному умению постоять за себя, они внушают уважение и заставляют соблюдать дистанцию. Успех в группе сверстников может оказаться в сфере сокровенных мечтаний шизоидного подростка. В фантазиях он творит подобные группы, где занимает положение вождя и любимца, где чувствует себя легко и свободно и где получает те эмоциональные контакты, которых ему недостает в реальной жизни.

Увлечения нередко отличаются необычностью, силой и постоянством. Чаще других приходится встречать интеллектуально-эстетические хобби. Книги читают запоем, чтению могут предпочитать все другие развлечения, выбор для чтения может быть очень избирательным: только определенная эпоха из истории, только определенный жанр литературы, определенное течение в философии и т. п. Выбор предмета увлечений часто поражает необычностью: китайские иероглифы и др. Встречаются также хобби мануально-телесного типа. В спорте предпочитается гимнастика, плавание, велосипед, но не коллективные игры. Место увлечений могут занимать одинокие многочасовые прогулки.

Сексуальная активность для непосредственного окружения может оставаться незамеченной. Но внешняя «асексуальность», презрение к вопросам половой жизни нередко сочетаются с упорным онанизмом и богатыми эротическими фантазиями. Болезненно чувствительные в компаниях, не способные на ухаживание и флирт и не умеющие добиваться сексуальной близости в ситуации, где она возможна, шизоидные подростки могут нежданно для других обнаруживать сексуальную активность в самых грубых и даже извращенных формах — часами сторожить, чтобы подсмотреть чьи-то обнаженные гениталии, эксгибиционировать перед малышами, онанировать под чужими окнами, вступать в связь со случайными встречными и т. п. Свою сексуальную жизнь и сексуальные фантазии шизоидные подростки глубоко таят. Даже когда их действия обнаружены, они стараются не раскрывать мотивов и переживаний.

Алкоголизация встречается редко. Опьянение не сопровождается эйфорией. Уговорам товарищей, питейной атмосфере компании легко противостоят. Однако у некоторых небольшие дозы крепких напитков облегчают установление контактов, устраняют робость и чувство неестественности во время общений. Тогда алкоголь в небольших дозах может начать регулярно использоваться в качестве коммуникативного допинга. С той же целью могут использоваться наркотики, к которым обнаруживается гораздо большая склонность, чем к алкоголю.

Делинквентное поведение встречается нечасто. Участие в групповых правонарушениях не свойственно. Однако преступления могут совершаться «во имя групп», чтобы «группа признала своим». В одиночку совершаются и сексуальные преступления.

Самооценка шизоидов отличается избирательностью — хорошо констатируется замкнутость, одиночество, трудность контактов, непонимание окружающих. Отношения к другим проблемам оцениваются гораздо хуже, противоречия в своем поведении не замечаются или им не придается значение. Любят подчеркивать свою независимость и самостоятельность.

Обычно приписываемые шизоидам соматические признаки (худощавость, дряблая мускулатура, сутуловатость и т. п.) на фоне акселерации могут искажаться эндокринными сдвигами, обусловливая, например, избыточную полноту.

Эпилептоидный тип. Лишь в части случаев черты этого типа начинают выявляться еще в детстве. Такой ребенок может часами плакать, и его невозможно ни утешить, ни приструнить, ни отвлечь. Наряду с этим, обнаруживаются садистские склонности — любят мучить животных, дразнить младших и слабых, издеваться над беспомощными и неспособными дать отпор. Отмечается также недетская бережливость одежды, игрушек, всего «своего», крайне злобная реакция на всех, кто пытается покуситься на их детскую собственность. С первых школьных лет выступает мелочная скрупулезность и повышенная аккуратность в ведении тетрадей, всего ученического хозяйства.

В большинстве случаев черты эпилептоидного типа характера выступают только в подростковом возрасте.

Главной чертой этого типа является склонность к возникновению периодов злобно-тоскливого настроения с накипающим раздражением и поиском объекта, на котором можно сорвать зло. Эти состояния длятся часами и днями, постепенно нарастая и ослабевая. С подобными изменениями настроения тесно связана аффективная взрывчатость. Аффективные разряды лишь при первом впечатлении кажутся внезапными. Их можно сравнить с разрывом парового котла, который сперва долго и постепенно закипает. Повод для взрыва может быть ничтожным, сыграть роль последней капли. Аффекты не только сильны, но и продолжительны — долго не наступает успокоение. В аффекте может выступать безудержная ярость — циничная брань, жестокие побои, безразличие к слабости и беспомощности противника и неспособность учесть его превосходящую силу.

Большим напряжением отличается инстинктивная жизнь. Сексуальное влечение отличается силой. Любовь почти всегда бывает окрашена мрачным тоном ревности. Склонность к сексуальным эксцессам нередко сочетается с садистскими и мазохистскими наклонностями.

Алкогольные опьянения часто протекают тяжело — с гневом, яростью, драками. В пьяном виде могут совершаться поступки, о которых потом не остается никаких воспоминаний. Тем не менее может обнаружиться склонность напиваться «до отключения». Крепкие напитки часто предпочитают вину, крепкие папиросы — сигаретам.

Реакция эмансипации нередко протекает тяжело. От родных требуются не только «свобода», самостоятельность, но и «права», доля имущества, жилища, материальные блага. Перед начальством бывают готовы на угодничество, если ждут поддержки или каких-либо благ.

Реакция группирования со сверстниками сопряжена со стремлением к властвованию. В группе желают устанавливать свои порядки, выгодные для них самих. Для этого выискивают компанию из младших, слабых или безвольных. Нередко хорошо адаптируются в условиях жесткого дисциплинарного режима, где умеют подольститься к начальству, завладеть формальными постами, дающими определенную власть над другими подростками, и умело пользуются ею для своей выгоды.

Среди увлечений следует отметить склонность к азартным играм. Легко пробуждается почти инстинктивная тяга к обогащению. Коллекционирование привлекает материальной ценностью собранного.

В спорте заманчивым кажется то, что позволяет развить физическую силу. Совершенствование ручных навыков оказывается в сфере увлечений, если сулит материальные блага (прикладное искусство и т. п.). Музыкой и пением охотно занимаются наедине, получая от них особое чувственное наслаждение.

К сказанному следует добавить вязкость, тугоподвижность, тяжеловесность, инертность, откладывающие отпечаток на всей психике — от моторики и эмоциональности до мышления и личностных ценностей. Мелочная аккуратность, скрупулезность, дотошное соблюдение всех правил, даже в ущерб делу, допекающий окружающих педантизм обычно рассматриваются как способ компенсации собственной инертности.

Большое внимание к своему здоровью, тщательное соблюдение собственных интересов сопровождается злопамятностью, несклонностью прощать обиды, малейшее ущемление прав.

Приземистая, сильная фигура, массивный торс при коротких конечностях, круглая, чуть вдавленная в плечи голова, большая челюсть, крупные гениталии у мальчиков — подобный внешний облик встречается часто, но, конечно, далеко не всегда.

Самооценка носит однобокий характер. Отмечается склонность к периодам мрачного расположения духа («на меня находит»), осторожность, приверженность к аккуратности и порядку, нелюбовь к пустым мечтаниям и предпочтение жить реальной жизнью, беспокойство о здоровье, склонность к ревности. В остальном представляют себя гораздо более конформными, чем это есть на самом деле.

Истероидный тип. Главной чертой является беспредельный эгоцентризм, ненасытная жажда постоянного внимания к своей особе, восхищения, удивления, почитания, сочувствия. На худой конец предпочитается даже негодование или ненависть в свой адрес, но только не безразличие и равнодушие, только не перспектива остаться незамеченным. Все остальные качества питаются этой чертой. Нередко предписываемая истероидам внушаемость отличается избирательностью: от нее ничего не остается, если обстановка внушения или самовнушения не льет воду на мельницу эгоцентризма. Лживость и фантазирование целиком направлены на приукрашивание своей особы. Кажущаяся эмоциональность на деле оборачивается отсутствием глубоких искренних чувств при большой выразительности, театральности переживаний, при склонности к рисовке и позерству.

Все эти черты нередко намечаются с детских лет. Такие дети не выносят, когда при них хвалят других ребят, другим уделяют внимание. Игрушки им быстро надоедают. Насущной потребностью становится привлекать к себе взоры, слушать восторги и похвалы. Для этого охотно декламируют стихи, танцуют, поют, выступают. Успехи в учебе во многом определяются тем, ставят ли их в пример другим.

В подростковом возрасте с целью привлечь к себе внимание могут использоваться нарушения поведения. Выпивки, знакомство с наркотиками, прогулы, воровство, асоциальные компании — все это может использоваться для того, чтобы просигнализировать близким: «Обратите на меня внимание, иначе я пропаду!». Побеги из дома могут начаться с детских лет. Убежав, стараются быть там, где их будут искать, или обратить на себя внимание милиции. Склонны преувеличивать свою алкоголизацию, прихвастнуть огромным количеством выпитого, способностью пить не пьянея или изысканным выбором алкогольных напитков. Иногда готовы представить себя наркоманами. Понаслушавшись о наркотиках, попробовав раз-другой какой-либо доступный суррогат, начинают расписывать свои наркотические эксцессы, необычный «кайф» от приема экстравагантных наркотиков, вроде ЛСД или героина. Детальный расспрос быстро обнаруживает, что нахватанные сведения скоро истощаются.

Делинквентность обычно сводится к прогулам, нежеланию работать и учиться, так как «серая жизнь» их не удовлетворяет, а занять видное место в учебе или труде, которое бы тешило их самолюбие, не хватает ни способностей, ни настойчивости. Тем не менее безделье и праздность сочетаются с очень высокими, фактически для них невыполнимыми претензиями в отношении будущей профессии. Склонны к вызывающему поведению в общественных местах. Более тяжких нарушений поведения обычно избегают.

Если ничем другим не удается привлечь к себе внимание, то в ход пускаются мнимые болезни, ложь и фантазия. Последние всегда предназначены для окружающих, призваны приукрасить свою личность. Выдумывая, легко вживаются в роль, ведут себя соответственно своим выдумкам, нередко вводят в заблуждение доверчивых людей.

Реакция эмансипации может иметь бурные внешние проявления: побеги из дома, конфликты, громогласное требование свободы и т. п. На самом деле настоящей свободы и самостоятельности не ищут — от внимания и забот близких вовсе не жаждут избавиться.

Реакция группирования со сверстниками сопряжена с претензиями на лидерство или на исключительное положение в группе. Не обладая ни достаточной стеничностью, ни готовностью подчинять себе других, стремятся завоевать ведущее положение иными средствами. Обладая хорошим интуитивным чутьем настроения в группе, еще назревающих в ней желаний, стремлений, событий, могут становиться их первыми выразителями, зачинщиками, зажигателями. В порыве, воодушевленные обращенными на них взорами, могут повести за собой других, даже проявить отвагу. Но всегда оказываются вожаками на час — перед неожиданными трудностями пасуют, друзей легко предают, лишенные восхищенных взоров теряют свой задор. Пытаются возвыситься также, «пуская пыль в глаза» своими историями о былых удачах и похождениях. Товарищи вскоре распознают за их внешними эффектами внутреннюю пустоту. Поэтому истероидные подростки не склонны слишком задерживаться в одной группе сверстников, охотно устремляются в новую, чтобы начать сначала. Если от истероидного подростка слышишь, что он разочаровался в своих приятелях, можно смело полагать, что те уже раскусили его.

Увлечения целиком питаются эгоцентризмом. Увлечь может лишь то, что дает возможность покрасоваться перед другими. Для этого может выбираться и художественная самодеятельность (особенно те виды искусства, которые популярны в среде сверстников). Но этому могут служить и увлечения гимнастикой йогов, и модные философские течения, и экстравагантные коллекции, и многое другое, если это не требует слишком упорного труда.

Сексуальное влечение не отличается ни силой, ни напряжением. Здесь также много театральной игры. Юноши предпочитают таить свои сексуальные переживания, уходить от бесед на эти темы. Девочки, наоборот, склонны афишировать свои действительные связи и придумывать несуществующие, способны на оговоры и самооговоры, могут изображать распутниц и проституток, наслаждаясь ошеломляющим впечатлением на собеседника.

Самооценка истероидных подростков очень далека от объективности. Обычно они представляют себя такими, какими в данный момент можно скорее всего обратить на себя внимание.

Неустойчивый тип. В детстве отличаются непослушанием, непоседливостью, всюду и во все лезут, но при этом трусливы, боятся наказаний, легко подчиняются другим детям. Элементарные правила поведения усваиваются с трудом. За ними все время приходится следить. У части из них встречаются симптомы невропатии (заикание, ночной энурез и др.).

С первых классов школы нет желания учиться. Нехотя подчиняются при постоянном и строгом контроле, но всегда ищут случай отлынивать от занятий. Уже с этих лет обнаруживается полное безволие, когда дело касается любого труда, исполнения обязанностей и долга, достижения целей, которые ставят перед ними родные, старшие, общество. Вместе с тем рано выявляется повышенная тяга к развлечениям, удовольствиям, праздности, безделью. Они убегают с уроков в кино или просто погулять по улице. Подстрекаемые более стеничными сверстниками, могут ради компании убежать из дома. Охотно подражают именно тем, чье поведение сулит наслаждения, развлечения, смену легких впечатлений. Еще детьми начинают курить. Легко идут на мелкие кражи. Готовы все дни проводить в уличных компаниях. Когда они становятся подростками, то прежние развлечения, вроде кино, их уже не удовлетворяют и они дополняют их более сильными и острыми ощущениями — в ход идут хулиганские поступки, алкоголь, наркотики.

Нарушения поведения, делинквентность прежде всего обусловлены желанием поразвлечься. Выпивать начинают рано (иногда с 12–14 лет) и всегда в компаниях асоциальных подростков. Поиск необычных впечатлений легко толкает на знакомство с наркотиками, с их суррогатами разного рода.

Реакция эмансипации у неустойчивых подростков тесно сопряжена все с теми же желаниями удовольствия и развлечения. Глубокой любви к родителям они не питают. К семейным бедам и заботам относятся с равнодушием и безразличием. Родные для них — прежде всего источник средств для наслаждений. Неспособные сами занять себя, они очень плохо переносят одиночество и рано тянутся к уличным подростковым группам. Трусость и недостаточная инициативность не позволяют им занять в них место лидера. Обычно они становятся орудием таких групп. В групповых правонарушениях им приходится «таскать каштаны из огня», а плоды пожирают лидер и более стеничные члены группы.

Место увлечений у них занимает многочасовая пустая болтовня со случайными приятелями, «глазение» на происходящее вокруг. Все это питается жаждой новой легкой информации, не требующей никакой критической интеллектуальной переработки. Знакомства предпочитаются такие же легкие, как и поглощаемая информация. Веселая компания всегда важнее преданного друга. Полученные сведения легко забываются, в смысл их не вникают, никаких выводов не делается. Дань в увлечениях отдается также азартным играм. К занятиям спортом испытывают отвращение. Автомашина представляет интерес лишь как источник развлечения — получают наслаждение от бешеной скорости с рулем в руках. Предпочитается угон автомашин и мотоциклов с целью покататься. Художественная самодеятельность не привлекает, даже модные ансамбли скоро приедаются. Все увлечения, требующие какого-то труда, для них непостижимы.

Сексуальное влечение не отличается силой, но пребывание в уличных группах ведет к раннему сексуальному опыту. Сексуальная жизнь становится таким же источником развлечений, как выпивки и похождения. Романтическая влюбленность проходит мимо них.

Учеба легко забрасывается. Никакой труд не становится привлекательным. Работают они только в силу крайней необходимости. Поражает их равнодушие к своему будущему — они не строят планов, не мечтают о какой-либо профессии или о каком-либо положении для себя. Они живут настоящим, желая извлечь из него максимум удовольствий и развлечений. От трудностей, неприятностей и испытаний стараются убежать. С этим связаны бывают обычно первые побеги из дома и интернатов. Повторные побеги уже нередко обусловлены тягой к «свободной жизни».

Слабоволие неустойчивых позволяет удерживать их в обстановке сурового и жестко регламентированного режима. Когда безделье грозит суровым наказанием, а ускользнуть некуда, они смиряются и работают.

Самооценка неустойчивых подростков обычно необъективна: они охотно приписывают себе гипертимные или конформные черты.

Конформный тип. Главная черта — постоянная и чрезмерная конформность к своему непосредственному привычному окружению. Это люди своей среды. Их жизненное правило — думать, «как все», поступать, «как все», стараться, чтобы все у них было, «как у всех», — от одежды и домашней обстановки до мировоззрения и суждений по животрепещущим вопросам. Под «всеми» подразумевается обычное непосредственное окружение. От него стараются ни в чем не отстать, но и не любят выделяться. Это особенно проступает на примере отношения к модам одежды. Когда появляется новая, необычная мода, то нет более ярых ее хулителей, чем представители конформного типа. Но как только их среда осваивает эту моду, например, брюки или юбки соответствующей длины или ширины, они сами облачаются в такую же одежду, забывая о том, что говорили два-три года назад.

В жизни любят руководствоваться сентенциями и в трудных ситуациях ищут в них утешения («утраченного не воротишь» и т. п.).

Стремясь всегда соответствовать окружению, совершенно не могут ему противостоять. Поэтому конформные личности — полностью продукт своей микросреды. В хорошем окружении — это неплохие люди и неплохие работники. Но, попав в дурную среду, они со временем усваивают все ее обычаи и привычки, манеры и правила поведения, как бы пагубны они ни были. Адаптация к новой среде протекает у них медленно и первое время тяжело, но впоследствии она становится таким же диктатором поведения, каким раньше была прежняя. Поэтому конформные подростки «за компанию» легко спиваются, могут быть втянуты в групповые правонарушения.

Конформность сочетается с поразительной некритичностью. Все, что говорит привычное для них окружение, все, что поступает к ним через привычные каналы информации, — и есть истина. И если через этот канал начинают поступать сведения, явно противоречащие действительности, они по-прежнему принимают их за чистую монету.

Конформности также сопутствует консерватизм. Люди конформного типа новое не любят потому, что не могут к нему быстро приспособиться, трудно осваиваются в новой обстановке. Правда, они открыто в этом не признаются, видимо потому, что в большинстве нынешних микроколлективов чувство нового высокого ценится, новаторы поощряются и т. п. Но положительное отношение к новому остается только на словах. На деле же предпочитается стабильное окружение и раз навсегда установленный порядок. Нелюбовь к новому прорывается наружу беспричинной неприязнью к чужакам. Это касается и новичка, появившегося в их группе, и представителя другой среды, особенно другой национальности.

Их профессиональный успех зависит еще от одного качества. Конформные субъекты — неинициативны. Они могут достигать очень хороших результатов на любой ступени социальной лестницы, лишь бы работа, занимаемая должность не требовали постоянной личной инициативы. Если именно этого от них требует ситуация, они дают срыв на любой, самой незначительной должности, выдерживая гораздо более высококвалифицированную и даже напряженную работу, если она четко регламентирована.

Опекаемое взрослыми детство не дает чрезмерных нагрузок для конформного типа. Поэтому только в подростковом возрасте начинают выявляться конформные черты.

Конформные подростки очень дорожат местом в привычной группе сверстников, стабильностью этой группы, постоянством окружения. Нередко решающим в профессиональном выборе или избрании места для продолжения учебы является то, куда идет большинство товарищей. Если привычная подростковая группа почему-либо их изгоняет, то это воспринимается как одна из самых тяжелых психических травм. Лишенные собственной инициативы и недостаточно критичные конформные подростки своей группой легко могут быть втянуты в правонарушения, в алкоголизацию, подбиты на побег из дома или на расправу с чужаками.

Реакция эмансипации ярко проявляется только в том случае, если родители, педагоги, старшие отрывают конформного подростка от привычной для него среды сверстников, противодействуют его желанию быть «как все», перенять распространившиеся подростковые моды, увлечения, манеры, намерения. Увлечения конформного подростка целиком определяются его средой и модой времени.

Слабое звено в конформном характере — непереносимость крутых перемен. Ломка жизненного стереотипа, лишение привычного общества может послужить причиной реактивных состояний. Дурное влияние окружающей среды чаще всего толкает к интенсивной алкоголизации.

Самооценка характера конформных подростков может быть неплохой. Большая часть из них правильно отмечает основные черты своего характера.

Нарушения поведения могут быть связаны и с уровнем развития эмоционально-волевой сферы (чаще всего рассматривается проблема психического инфантилизма с психологической точки зрения и возраста достижения уголовной ответственности с юридической точки зрения).

Эмоциональная и волевая сферы личности тесно связаны между собой и обычно исследуются вместе. Юридически значимой является способность несовершеннолетнего властвовать над своими эмоциональными порывами, осуществлять волевую регуляцию своих желаний и потребностей в рамках общественных и правовых норм, согласовывать свое поведение с поведением окружающих людей.

А.Е. Личко предлагает следующую типологизацию инфантилизма:

1. Психофизический (гармоничный) инфантилизм. Эндогенного — внутреннего происхождения, вызывается внутренними причинами. Поэтому для индивида характерны моложавость в юношеском и зрелом возрасте и раннее постарение, задержка полового развития, эмоциональная лабильность (подвижность), детские интересы, не соответствующие возрасту. Интеллект обычно в подростковом возрасте несколько снижен (низкая норма или пограничная умственная отсталость). Характерологические черты личности практически определяются наследственностью, условиями воспитания и т. д.

2. Психический инфантилизм. При нормальном физическом развитии в основном характеризуется нарушениями в эмоционально-волевой и морально-этической сферах. Интеллект чаще всего находится на уровне низкой нормы. Низкая успеваемость в школе, часто наблюдаемая у этих подростков, обусловлена не интеллектуальной недостаточностью, а поведенческими расстройствами. Наблюдается повышенная внушаемость, высокий уровень чувства зависимости (даже «жажда подчинения»). Это приводит такого подростка к большой зависимости от групповых норм. Формальное знание морально-этических норм не приводит к их применению в поведении, которое определяется детской мотивацией (“захотелось”, “увидел и взял”). При совершении преступного деяния (деликта) у такого подростка ранее поставленная цель легко замещается за счет возникновения сиюминутных, внезапно возникших интересов. У этих подростков чаще всего встречаются истероидный или неустойчивый тип акцентуации характера.

3. Дисгармонический инфантилизм. Как и психофизический, внутреннего (эндогенного) происхождения. Чаще наблюдаются полярные варианты: высокий рост, астеническое телосложение, длинные ноги, маленькие кисти и стопы, небольшого объема голова (непропорциональная росту), ожирение в талии и т. д. или маленький рост (внешне — вариант «маленького старичка»), мышление обстоятельное, тяжеловесное, инертное и т. д.

4. Соматогенный инфантилизм. Наблюдается при длительных астенизирующих, истощающих заболеваниях или массивных интоксикациях, а в настоящее время, когда распространились тяжелые аллергические заболевания или острые реакции, — при аллергиях. С психологической точки зрения у этих несовершеннолетних все в порядке, кроме истощаемости в интеллектуальных процессах и повышенной утомляемости в быту.

5. Инфантилизм вследствие неправильного воспитания, педагогической запущенности. Никаких психопатологических, соматических и других закономерностей в этом случае не выявляется.

Основные черты психологически незрелой личности несовершеннолетнего[138]:

1. В поведенческой сфере: эгоцентризм, избегание решения проблем, нестабильность отношений с окружающими, преимущественно однотипный способ реагирования на фрустрацию и трудности, неуверенность в себе, высокий уровень претензий при отсутствии критической оценки своих возможностей, склонность к обвинениям.

2. В аффективной сфере: эмоциональная лабильность, низкая фрустрационная толерантность и быстрое возникновение тревоги и депрессии, сниженная или нестабильная самооценка, появление социофобий, агрессивность.

3. Искажения мотивационно-потребностной сферы: блокировка потребности в защищенности, самоутверждений, принадлежности, временной перспективы.

4. Наличие когнитивных искажений, усиливающих дисгармонию личности, «аффективная логика»:

— произвольное отражение — формирование выводов при отсутствии свидетельства в их поддержку, например: «я — неудачник» или «я — супермен»;

— селективная выборка — построение заключения, основанного на деталях, вырванных из контекста: «меня в школе никто не любит, так как я плохо учусь»;

— сверхраспространенность — построение глобального вывода, основанного на одном изолированном факте;

— абсолютное мышление, проживание опыта в двух противоположных категориях: «все или ничего», «мир или черный, или цветной»;

— ориентация в жизни на слишком жесткие нормы и требования, нетерпимость и нетерпеливость, не позволяющие отношениям личности обрести устойчивость;

— персонализация — отнесение внешних событий к собственной личности при отсутствии аргументов для такой связи: «эта реплика не случайна, она относится ко мне»;

— преувеличение негативных событий и минимизация позитивных, что приводит к еще большему снижению самооценки, непринятию «обратных связей», «построению своеобразной стены между собой и социальным окружением».

Психологические особенности подросткового возраста, когда они резко выражены, получили название «подросткового комплекса», а обусловленные ими нарушения поведения — «пубертатного криза» (пубертатный период — период полового созревания).

С точки зрения А.Е. Личко[139], суть подросткового комплекса составляют свойственные этому возрасту определенные психологические особенности, поведенческие модели, специфически — подростковые поведенческие реакции на воздействия окружающей среды (см. 11 гл.).

Реакция эмансипации

Эта реакция проявляется в стремлении высвободиться из-под опеки, контроля, покровительства старших — родных, учителей, воспитателей, наставников. Реакция может распространяться на установленные старшими порядки, правила, законы, стандарты их поведения и духовные ценности. Потребность высвободиться связана с борьбой за самостоятельность, за самоутверждение как личности.

Разумеется, эта реакция у подростков возникает под действием социопсихологических факторов (чрезмерная опека со стороны старших, мелочный контроль, лишение минимальной самостоятельности и всякой свободы, отношение к подростку как к маленькому ребенку). Воспитательская гиперпротекция особенно тяготит подростков с гипертимной акцентуацией.

Проявления реакции эмансипации весьма разнообразны. Она может ощущаться в каждодневном поведении подростка, в желании всегда и везде поступать «по-своему», «самостоятельно».

У гипертимных подростков реакция эмансипации наиболее проявляется в поступках, у истероидных и шизоидных — в высказываниях.

Реакцией эмансипации может быть продиктовано поступление на учебу или на работу обязательно в другом городе, чтобы жить отдельно от родителей. Одной из крайних форм проявления реакции эмансипации являются побеги из дому и бродяжничество, когда они обусловлены желанием «пожить свободной жизнью».

Реакция группирования со сверстниками

Существуют два типа подростковых групп. Одни отличаются однополым составом, наличием постоянного лидера, довольно жестко фиксированной ролью каждого члена, его твердым местом на иерархической лестнице внутригрупповых взаимоотношений (подчиняемость одним, помыкание другими). В этих группах есть такие роли, как «адъютант лидера» — обычно физически сильный подросток с невысоким интеллектом, кулаками которого лидер держит группу в повиновении, есть «анти-лидер», стремящийся занять место лидера, есть «шестерка», которым все помыкают. Нередко такая группа обладает «своей территорией», тщательно оберегаемой от вторжения сверстников из других групп, в борьбе с которыми в основном протекает жизнь. Состав групп довольно стабилен, прием новых членов нередко сопряжен с особыми «испытаниями» или ритуалами. Примкнуть к группе без согласия вожака немыслимо, тот же оценивает новичка прежде всего с точки зрения опасности заполучить сильного «анти-лидера». Обнаруживается склонность к внутригрупповому символизму — условные знаки, свой «язык», свои клички, свои обряды — например, обряд «братания кровью». Подобные группы обычно образуются только из подростков мужского пола.

Другой тип подростковых групп отличается нечетким распределением ролей, отсутствием постоянного лидера — его функцию несут разные члены группы в зависимости от того, чем в данный момент группа занята. Состав группы обычно разнополый и нестабильный — одни уходят, другие приходят. Жизнь такой группы минимально регламентирована, нет каких-либо четких требований для вступления в нее.

По-видимому, существуют и промежуточные, и иные типы подростковых групп.

При акцентуациях характера реакция группирования весьма разнится в проявлениях в зависимости от типа характера. У гипертимных, неустойчивых и конформных подростков тяга к группированию сильна и постоянна. Циклоидные подростки обнаруживают это стремление в положительной фазе. У истероидов реакция группирования отличается изменчивостью — они тянутся к обществу сверстников, и экстравагантность этой группы для них особенно привлекательна. Однако обычно вскоре они заявляют, что “разочаровались” в своих приятелях. На самом же деле это случается, когда группа раскусила их самих — их театральность, лживость, склонность предавать друзей и т. п. Конформные подростки ценят место в привычной группе и боятся его потерять. Для эпилептоида группа представляет ценность, если дает в руки определенную власть и позволяет извлечь для себя выгоды.

Реакция увлечения — хобби-реакция

Для подросткового возраста увлечения составляют важнейшую черту. Подростковый возраст без увлечений подобен детству без игр. К сожалению, проблема увлечений остается еще мало освещенной в современной психологической литературе.

Интеллектуально-эстетические увлечения связаны с глубоким интересом к любимому делу (музыке, рисованию, радиотехнике, древней истории или к разведению цветов, певчих птиц и т. д.). К этой же группе относятся любители постоянно что-то изобретать или конструировать. Нередко подобные занятия для других, особенно старших, кажутся ненужными и странными. Однако для самого подростка они представляются чрезвычайно интересными и важными; ему, в сущности, безразлично, как на это смотрят со стороны. Поглощенные увлекательным для них делом, подростки иногда запускают учебу и другие дела и почти все время отдают избранному предмету. Этот вид увлечений наиболее присущ шизоидным подросткам.

Телесно-мануальные увлечения связаны с намерением укрепить свою силу, выносливость, приобрести ловкость или какие-либо искусные мануальные навыки. Сюда относятся занятия различными видами спорта (например каратэ, ставшее модным в 70-х годах среди подростков, в основном мальчиков), а также стремление научиться что-то мастерить, вышивать, ездить на велосипеде, водить мотоцикл или автомашину. Но все эти увлечения, казалось бы весьма разнообразные, можно отнести к данному типу, если за ними стоит именно желание развиться в определенном физическом отношении, овладеть какими-то умениями и т. п.

Азартные увлечения — картежные игры, ставки на хоккейных и футбольных матчах, различного рода пари на деньги, увлечение спортлото и т. п. Виды увлечений могут меняться, но каждое из них питается чувством азарта.

Информативно-коммуникативные увлечения проявляются жаждой получения новой легкой информации, не требующей никакой критической интеллектуальной переработки, а также потребностью во множестве поверхностных контактов, позволяющих этой информацией обмениваться. Многочасовая пустая болтовня со случайными приятелями, детективно-приключенческие фильмы, реже книги того же содержания, сидение перед телевизором составляют содержание этого рода увлечений. Контакт и знакомства предпочитаются такие же легкие, как и сама поглощаемая информация. Все усваивается на чрезвычайно поверхностном уровне и главным образом для того, чтобы тут же передать другим. Полученные сведения легко забываются, в их подлинный смысл обычно не вникают и каких-либо выводов из них не делается.

Обычно, если сам подросток заявляет, что у него никаких увлечений нет, речь идет на самом деле о подобном информативно-коммуникативном хобби, наиболее присущем неустойчивым и конформным подросткам.

Одно и то же увлечение может основываться на неодинаковых побуждениях, т. е. относиться к разным типам хобби. Например, увлеченное занятие музыкой может служить удовлетворению эстетической потребности или эгоцентрического желания привлечь к себе внимание, “выделиться” среди окружения или просто быть одним из мануальных хобби, когда желание бренчать на гитаре рождается так же, как научиться плавать, ездить на велосипеде или водить автомашину. Все то же можно сказать о многих видах спорта, о занятиях иностранными языками и т. д.

Лидерские увлечения сводятся к поиску ситуаций, где можно предводительствовать, руководить, что-то организовывать, направлять других, даже если это касается случайных моментов или событий повседневной жизни. Разные увлечения, будь-то кружки, виды спорта, общественные обязанности, легко меняются, пока не попадется сообщество, которое удается подчинить себе. Такие подростки, среди которых много гипертимов, являются главарями в разных группах молодежи и при хорошей направленности интересов охотно занимаются полезной общественной деятельностью.

Накопительские увлечения — это прежде всего коллекционирование во всех его видах. Учитывая, что любая коллекция, достигая значительной величины, приобретает известную материальную ценность, можно допустить, что в основе этого рода увлечений лежит склонность к накоплению материальных благ. Устойчивая страсть к коллекционированию часто сочетается с особой тщательностью и аккуратностью.

Эгоцентрические увлечения — всякого рода занятия, показная сторона которых позволяет оказаться в центре внимания окружения. Чаще всего это художественная самодеятельность, особенно модные ее формы — участие в любительских эстрадных ансамблях, иногда спортивные соревнования — все, что дает возможность публичных выступлений, сосредоточения на себе всеобщего внимания. Сюда же может относиться увлечение экстравагантной одеждой, привлекающей взоры со всех сторон. Конечно, все это будет существенно отличаться побудительными мотивами. С целью привлечь к себе внимание могут избираться даже такие занятия, как изучение иностранных языков, литературная деятельность, увлечение стариной, рисование, попытки стать знатоком в какой-либо модной области. Однако все эти занятия в подобных случаях преследуют все ту же цель — демонстрацию своих успехов, привлечение внимания оригинальностью своих увлечений.

Детские поведенческие реакции в подростковом возрасте:

Реакция отказа от контактов, игр, от пищи чаще всего возникает у детей, внезапно оторванных от матерей, семьи, привычного места жизни (помещение в детское учреждение, переезд на новое место жительства и т. д.). По нашим наблюдениям, эта реакция наблюдалась также у инфантильных подростков, когда их насильно отрывали от дома или от привычной компании сверстников.

Реакция оппозиции может быть вызвана у ребенка чрезмерными претензиями к нему, непосильной для него нагрузкой — требованием отлично учиться, проявлять успехи в каких-либо занятиях (музыка и т. п.). Но чаще эта реакция бывает следствием утраты или резкого уменьшения внимания со стороны матери или близких. В детстве это может случиться при появлении младшего ребенка, у подростка ту же реакцию может вызвать появление в семье отчима или мачехи. Ребенок разными способами пытается или вернуть прежнее внимание к себе (например, представляясь больным), или досадить “сопернику”, избавиться от того, на кого переключилось внимание близких.

Проявление реакции оппозиции у подростков весьма разнообразны — от прогулов и побегов из дому до краж и попыток к самоубийству, чаще всего несерьезных и демонстративных. При этом и прогулы, и побеги имеют целью либо избавиться от трудностей, либо привлечь к себе внимание. Убежав, часто держатся недалеко от дома, стараются попасть на глаза знакомым или милиции или направляются туда, где их будут искать. С той же целью вернуть утраченное особое внимание подростками может использоваться нарочитое бравирование алкоголизацией, вызывающее поведение в общественных местах и т. п. Все эти демонстрации языком поступков как бы говорят родным: “Обратите на меня внимание! Избавьте меня от выпавших на мою долю трудностей — иначе я пропаду!”

Реакция имитации сказывается в стремлении подражать во всем определенному лицу или образу. В детстве предметом для подражания являются родные или старшие из ближайшего окружения, позднее — герои книг и кино.

У подростков моделью для имитации чаще становятся наиболее яркие товарищи или преходящие кумиры молодежной моды. Пример для подражания подросток обычно подбирает не сам, ему он диктуется той группой сверстников, к которой он принадлежит. Взрослый может стать объектом для индивидуальной имитации, если он является для подростка образцом успеха в той области, где сам подросток стремится к достижениям.

Причиной серьезных нарушений поведения реакция имитации может стать, когда для подражания служит антисоциальный герой. Не случайно культ гангстеризма, насилий, убийств, грабежа, возвеличивание удачного “преступника-супермена” в американском кино, телевидении, бестселлерах способствовал росту в США преступности несовершеннолетних.

Реакция компенсации — желание свою слабость и неудачливость в одной области восполнить успехами в другой — свойственна как детям, так и подросткам. Болезненный, хилый, физически слабый мальчик, неспособный постоять за себя в драке, показать себя в подвижных играх, предмет насмешек на уроках физкультуры, компенсирует себя отличными успехами в учебе и поражающими энциклопедическими знаниями в областях, интересующих товарищей, вынужденных то и дело обращаться к нему за справками и признать его определенный авторитет. И наоборот, трудности в учебе могут компенсироваться “смелым” поведением, предводительством в озорстве и стать причиной нарушений поведения и деликта.

Реакция гиперкомпенсации у подростков встречается чаще, чем у детей. Здесь настойчиво и упорно добиваются результатов именно в той области, где оказываются слабыми. Перенесший в раннем детстве полиомиелит и с тех пор прихрамывающий, мальчик усиленно занимается акробатикой и достигает заметных успехов. Присущая с детства робость в силу гиперкомпенсации может толкнуть на отчаянные и безрассудные по смелости действия, которые внешне могут казаться банальными нарушениями поведения. Боязливый, тихий и застенчивый подросток на глазах у всего класса перелез по карнизу из окна в окно на высоте четвертого этажа. Поступок старшими был истолкован как хулиганство. Подросток же хотел показать товарищам свою “волю”. Именно в силу гиперкомпенсации сенситивные, застенчивые и робкие мальчики при выборе видов спорта отдают предпочтение грубой силе — боксу, самбо, каратэ. Робкие, сенситивные девочки тянутся к общественной работе.

Мотивы человеческого поведения связаны с потребностями личности. Потребности формируют нормальные социально-значимые и социально-одобряемые мотивы деятельности:

1) физиологические потребности формируют, например, мотив материального успеха, что в криминальном варианте выражается в корыстных мотивах преступления и т. д.;

2) потребность в физической и психологической безопасности формирует мотив самозащиты в виде адекватных компенсаторных механизмов и психологических механизмов защиты, что в криминальном варианте может стать физической самозащитой при нападении, или собственно насильственное сверхагрессивное поведение при очевидном несоответствии реальной угрозы и субъективном ее восприятии;

3) необходимость в привязанности и любви формирует мотив избегания одиночества, что в асоциальном варианте проявляется в бродяжничестве у несовершеннолетних, когда подросток получает суррогат родительской любви со стороны своей референтной группы;

4) потребность в уважении со стороны членов общества детерминирует мотив приятия со стороны окружающих людей, который проявляется в подростковом возрастном периоде. Если же этого не происходит, то несовершеннолетний будет искать ту субкультуру, в которой он соответствует ее сниженному порогу требований, например, криминальную субкультуру;

5) потребность в самореализации определяет мотив самоутверждения и достижения, что характерно для всех людей; в криминальном варианте эта потребность может быть гипертрофированной, выступать в виде запредельной «жажды власти» и т. д.

Можно предложить следующую классификацию мотивов противоправного поведения несовершеннолетних[140].

1. Биологические мотивы, обеспечивающие физиологическое выживание организма (зачастую подросток кормит себя, родителей-алкоголиков и младших братьев и сестер): украл еду, дрова и т. д.

2. Общегуманные мотивы, удовлетворяющие личные потребности родных и близких. Например, украл велосипед для себя или брата, игрушки для сестры и т. д.

3. Корыстные мотивы с целью материального обогащения.

4. Инфантильные мотивы, где отсутствуют цели жизнеобеспечения или наживы, а доминируют гедонистические (гедонизм — наслаждение) цели с романтическим и приключенческим оттенком. Например, ограбление ларька с целью «приятного» проведения досуга в компании; награбленным не дорожат, остатки еды и питья могут отдать другим.

5. Мотивы самоутверждения в рамках реакции подражания референтной группе, здесь наблюдаются различные варианты групповых противоправных действий.

6. Агрессивные мотивы, которые приводят к хулиганству, актам вандализма, мести, убийствам и т. д., как дифференцированные, так и недифференцированные по направленности.

7. Мотив страха, возможный в двух вариантах: а) подчинение в силу психологической зависимости от членов группы или ее руководителя и б) принуждение в силу физической зависимости и прямых угроз расправы. Именно здесь ярко проявляется борьба мотивов, когда субъект осознает и понимает противоправность деяния, но не может руководить своими действиями.

В юридической литературе встречаются утверждения, что преступления совершаются при стремлении к удовлетворению извращенных и деформированных потребностей. «Изучение мотивации убийств и тяжких телесных повреждений показало, что в ее основе лежат извращенные потребности: в самоутверждении любым способом (25 %), стремлении добиться превосходства над окружающими (10 %) и т. д.»[141] Легко заметить, что здесь допущено смещение потребностей и мотивов, не разграничены потребности и способы их удовлетворения. Криминологическими исследованиями установлено, что не менее половины правонарушений являются антисоциальными главным образом в связи со средствами, применяемыми субъектами для достижения тех целей, которые сами по себе могли бы рассматриваться как социально нейтральные или даже полезные (если отвлечься от средств их достижения). Так, в основе корыстных преступлений лежит стремление к приобретению материальных благ, что само по себе не является антисоциальным. Однако данная потребность может удовлетворяться и недозволенным способом, ценой существенного нарушения прав и интересов других лиц или общества в целом (например, приобретение средств к существованию путем разбоя, кражи, убийства и т. д.).

14.1.1. Понятие преступной группы

Существует множество видов преступлений, для совершения которых заинтересованные в них лица должны объединять свои усилия. В таких объединениях действуют общие социально-психологические закономерности группового поведения людей, но имеется и своя специфика, обусловленная их направленностью и особыми правилами внутренней организации. Преступная группа — это объединение лиц с антиобщественной направленностью. Если социальные группы характеризуются продуктивными формами деятельности, создающей материальные и духовные ценности, то преступные группы имеют деструктивную, разрушительную направленность против закона и общества. В преступные группы обычно вовлекаются лица с паразитическими склонностями, стремящиеся существовать за счет труда других людей. Поэтому групповая преступность представляет большую опасность для общества.

Для преступных групп характерны также специфические межличностные отношения. На первый план здесь выдвигаются «деловые» преступные действия, общие корыстные интересы, общий страх, круговая порука. Межличностные эмоциональные отношения отступают на второй план, дружба и взаимные симпатии отсутствуют или выражены очень слабо. Для членов преступной группы характерны циничное отношение к социальным ценностям, моральным нормам поведения, эмоциональная глухота, жестокость, воздействие грубой физической силой.

14.1.2. Типология преступных групп

Классификация преступных групп строится на основе учета нескольких признаков, характеризующих различные аспекты их противоправной деятельности.

По количественному составу преступные группы, как и социально положительные группы, делятся на малые и большие.

Малые преступные группы имеют в своем составе от 2-х до 30–40 человек. По мнению большинства исследователей этой проблемы, преступная группа — это всегда малая неформальная группа, выступающая как коллективный субъект преступной деятельности[150].

Количественный состав малой преступной группы в определенной мере влияет на ее сплоченность, устойчивость и эффективность преступной деятельности. Оптимальной в количественном отношении считается группа, состоящая из 2–7 человек.

Такой состав спонтанно отражает «закон оперативной памяти», так как подобная группа в наибольшей степени сплочена, мобильна, поддается контролю и управлению со стороны вожака.

Однако групповая преступность не сводится только к наличию малых неформальных групп. Такие группы могут объединяться в более обширные сообщества с общим руководством и образовывать большие группы. В сфере хозяйственных преступлений количественный состав преступных групп точному учету не поддается, он может достигать 200–250 и более человек. В больших сообществах типа мафии наблюдается деление на подгруппы по определенным отраслям преступлений. Личные контакты в таких группах очень ограничены в связи с конспирацией.

По степени организации преступные группы делятся на:

— ситуативные группы;

— организованные группы;

— преступные организации.

Ситуативная преступная группа включает не менее двух лиц, объединяющихся в целях совершения конкретного преступления. Такая группа может возникнуть на непродолжительное время для удовлетворения конкретной корыстной потребности. Основные признаки ситуативной группы:

— предварительный сговор;

— согласие всех участников;

— наличие инициатора преступления;

— нет четко выраженного руководства и распределения ролей;

— преступление совершается без тщательной предварительной подготовки и, как правило, совершается однократно.

В таких группах отсутствует определенная система взаимоотношений и сложная иерархия.

Например, трое несовершеннолетних увидели поздно вечером оставленный возле дома мотоцикл с коляской. Они решили его угнать, «чтобы покататься», и стали виновниками автоаварии на шоссе.

Организованные преступные группы возникают на основе предварительного преступного сговора и связаны с многократным совершением преступлений. Общими признаками организованных преступных групп являются:

— наличие организатора и руководителя;

— наличие иерархической структуры;

— распределение ролей;

— совместная разработка и обсуждение плана действий;

— формирование определенной психологической и функциональной структуры;

— создание специального денежного фонда, которым распоряжается вожак;

— распределение добытых средств в соответствии с местом в иерархии и значимостью выполняемых в преступлении ролей;

— установление норм и правил поведения как внутри группы, так и вне ее;

— внешняя защита группы.

Преступная организация характеризуется более тесной сплоченностью и организованностью, более сложной иерархией. В нее входят лица, представляющие различные социальные общества, но объединенные идеей преступного промысла. Такие организованные сообщества включают также аппарат защиты и насилия. Наиболее сплоченной и опасной для общества преступной организацией является банда, направленная на совершение убийств и террористических актов.

Преступная организация характеризуется такими общими признаками:

— организованность — наличие четкой иерархической структуры и единого строгого управления со стороны организатора;

— устойчивость — наличие длительных и прочных преступных связей в группе и способность восстанавливаться после применения к ней мер уголовного воздействия;

— сплоченность — высокая степень связанности и взаимозависимости членов организации — круговая порука. В основе такой сплоченности лежат не гуманные товарищеские отношения, а побудительные стимулы — мотивация, корыстные личные интересы, страх перед разоблачением;

— защищенность, т. е. наличие специальных блоков защиты, групп прикрытия, аппарата психического и физического давления на членов группы.

Примером четко организованной вооруженной преступной группы может служить банда братьев Ларионовых (см. рис. 28).

Преступные группы характеризуются также по содержанию преступной деятельности[151]. По этому признаку можно выделить следующие виды преступных групп: расхитители, взяточники, маклеры, рэкетиры, контрабандисты, а также шайки, банды, мафия и др.

Расхитители — это группа лиц, объединяющихся в целях хищения государственной и общественной собственности. В СССР этот вид преступлений был очень распространен в силу повсеместной безхозяйственности и составлял в среднем по союзным республикам около 45 %. Психология членов групп расхитителей характеризуется страстью к наживе, презрительным отношением к труду других людей, к общественной собственности, цинизмом, способностью к тщательной социальной маскировке. Расхитители хорошо адаптированы к социальной среде, прикрываются лозунгами высокой морали. Им не свойственны агрессивность и импульсивность. Обычно положительно характеризуются по месту жительства и работы, внешне ведут вполне законопослушный образ жизни. Общительны, коммуникабельны, осторожны, расчетливы, целеустремленны, честолюбивы. Делают все, чтобы их преступная деятельность не была раскрыта, для чего имеют нужных людей в различных инстанциях, в прессе, правоохранительных органах, стараются оказывать им различные услуги, умело прикрывают свои стяжательские интересы шумихой об общественном благе. Широко рекламируют свои акты благотворительности в пользу сирот и инвалидов. Для приобретения большего уважения в социальной среде стараются обзавестись государственными грамотами, наградами и т. п. В то же время они стараются выявлять в трудовых коллективах людей принципиальных и неуступчивых и избавляться от них.

В советское время нередко первые руководители производственных коллективов выступали одновременно организаторами преступных расхитительных групп. В настоящее время, в период приватизации, приобретенные расхитителями теневые капиталы стали легализовываться в процессе приобретения больших объемов частной собственности в своей стране и за рубежом. Теневой частью их ныне легализованного бизнеса остается приобретение собственности на подставных лиц, перевод капиталов в зарубежные банки и т. д. Для современных финансовых олигархов характерны все вышеуказанные качества расхитителей. Однако они вышли на общегосударственный и международный уровень и умело формируют свой социальный имидж посредством приобретаемых ими же средств массовой информации — газет и каналов телевидения.

Взяточники — группа должностных лиц, получающих незаконные вознаграждения за какие-либо действия с использованием своего служебного положения.

В СССР правонарушения этого типа составляли около 8 % от общего числа хозяйственных преступлений. Возможно, что столь низкий показатель обусловлен трудностью выявления, так как взяточники действуют в системе государственного управления, и при этом как дающий, так и берущий взятку не хочет признаться в содеянном.

Взяточничество, или «лихоимство», было неотъемлемой частью жизни чиновничьей системы в старой России, так что понятия «чиновник» и «лихоимец» употреблялись в народе как синонимы.

В современных капиталистических странах Запада действует строгая система законов против взяточничества, но и она далеко не всегда способна существенно снизить этот тип преступлений. Примером расследования дел такого типа может служить раскрытие группы сотрудников Bank of New-York, бывших эмигрантов из России, которые за крупные вознаграждения помогали проводить капиталы русских дельцов через счета их банка.

Взяточничество, ранее уступавшее по объему другим видам преступлений, теперь в странах СНГ процветает на развалинах централизованной экономики. В процессе приватизации общественной собственности заключение удачных сделок, приобретение земельных участков для строительства особняков, офисов и гостиниц, разрешений на открытие акционерных обществ и т. д. зависит от власти чиновников, и богатые приватизаторы не скупятся на крупные взятки.

В группах взяточников имеется определенное распределение ролей. Деятельность всей группы направляет и контролирует организатор, который обычно занимает в учреждении одну из ведущих ролей и поэтому держит участников преступной группы в жестком подчинении. Организатор, как правило, имеет стаж в данной деятельности, ему присущи такие черты характера, как расчетливость, алчность, грубость и равнодушие к нуждам людей, не предлагающих взятки. Некоторые члены группы могут испытывать, особенно в начале своей преступной деятельности, чувство вины, неловкость, однако со временем адаптируются, воспринимают как должное свою власть и возможность извлечения доходов из нужд граждан. Полученный доход руководитель распределяет между членами группы в соответствии с их ролью в совершении операции, но в свой карман кладет большую долю.

Обычно члены группы взяточников образуют закрытую группу и тщательно скрывают суть своей деятельности. Однако в настоящее время на фоне процветающей коррупции они все в меньшей степени боятся понести наказание. Многие граждане теперь четко знают, какую сумму надо уплатить чиновникам, депутатам, политикам за определенную услугу.

Маклеры — это группа брокеров, выступающих посредниками в приобретении дефицитных товаров, обмене валют, квартирном бизнесе, получающих проценты со сделки. В настоящее время деятельность маклеров как посредников в коммерческих сделках узаконена, если она подчиняется определенным правовым нормам. Однако некоторые аспекты маклерской деятельности сейчас связаны с определенными видами преступного бизнеса, в частности — с обманом пожилых и одиноких людей в вопросах обмена и приобретения жилплощади.

По своим психологическим характеристикам маклеры — расчетливые, хладнокровные и жесткие дельцы. Они используют слабости нестойких, внушаемых людей, оказывают давление на личность, навязывая свои программы поведения.

Рэкетиры — организованные преступные группы, которые путем угроз, психического и физического насилия занимаются вымогательством денег, ценностей, имущества. Рэкет как форма преступности возник в Америке в годы депрессии и затем распространился в других странах. К нам он проник в годы застоя и укоренился на почве коррупции, хищений, несовершенства законодательства и правоохранительной политики. Поначалу объектами рэкета были дельцы теневой экономики, взяточники, спекулянты и т. д. В настоящее время рэкетиры налагают свою дань на мелких и крупных предпринимателей, наркодельцов, проституток, держателей ночных клубов, дельцов, занимающихся игорным бизнесом.

В состав группы вымогателей может входить от двух до нескольких десятков человек, среди которых выделяются: вожак, разведчики, охранники и боевики. Для безопасности своих действий рэкетиры стараются установить связи с правоохранительными органами Рэкетиры обычно рассчитывают на то, что, отдав им определенную сумму, потерпевшие бизнесмены не станут обращаться в милицию, так как у них самих не все в порядке с законом. Цель жизни рэкетира — извлечение максимальных нетрудовых доходов путем шантажа и насилия. Во главе групп рэкетиров обычно стоят профессиональные преступники, активные, физически сильные, агрессивные. Вокруг них объединяются любители красивой жизни — бывшие спортсмены, уволенные в запас военнослужащие, члены молодежных экстремистских организаций и т. д.

Для психологии рэкетира характерны эмоциональная холодность, агрессивность, жестокость, хищническая целеустремленность, цинизм. В частности, они цинично оправдывают свою деятельность тем, что грабят награбленное, способствуя социальной справедливости Часто проявляют жестокость по отношению к неуступчивым богатым дельцам: угрожают убить детей, устроить поджог, взрыв и т. п. Иногда выполняют свои угрозы, нанимая для этого исполнителей из других преступных групп.

Контрабандисты — преступные группы из двух или более лиц, объединяющихся в целях скрытого перемещения товаров через государственные границы. Обычно в контрабандистской группе имеется распределение ролей для выполнения различных функций, разработки стратегии и тактики, приобретения, доставки и сбыта товаров, поиска клиентуры и т. д.

Обычно в качестве контрабандного товара выступают похищенные или приобретенные у похитителей товары: музейные ценности, антиквариат, изделия из золота и серебра, иконы и т. д.

По своим личностным качествам контрабандисты обычно предприимчивы, авантюрны, любят риск. Способны быстро разработать и изменить тактику своих действий.

Лжекооператоры — разновидность преступных групп, которые прикрываются законными организационными формами деятельности и связанными с ними льготами, но в действительности преследуют только свои корыстные цели и наносят ущерб обществу. Например, кооператоры заключают договор с промышленным предприятием на поставку оборудования, но в дальнейшем, игнорируя статьи договора и существующее законодательство, они совершают спекулятивные сделки с другими предприятиями по скупке и продаже цветных металлов. Примером противозаконного использования с корыстной целью государственных и общественных форм регулирования товарно-денежных отношений могут служить небезызвестные банковские «пирамиды», обокравшие миллионы вкладчиков.

В целях решения своих задач лжекооператоры могут использовать подлог, взятки, шантаж и т. п. Характеризуются сплоченностью своих узкогрупповых интересов.

Шайка — нестабильная преступная группа, члены которой специализируются на совершении дерзких и открытых преступлений. Группы такого типа были широко распространены в эпоху гражданской войны, НЭПа, а затем — сразу после Великой Отечественной войны. В такие группы входили воры-карманники, мошенники различных типов, налетчики. В наше время такие шайки специализируются на краже автомобилей, различных дефицитных товаров. Американский исследователь Ф. Трешер, изучавший шайки Чикаго, отметил непродолжительный срок существования шаек, их открытый характер, неформальную структуру и частую смену лидеров. Лишь немногие из шаек остаются стабильными и образуют устойчивую структуру с постоянным лидером. В шайке обычно участвуют физически сильные, ловкие, агрессивные, эмоционально неуравновешенные личности, склонные к совершению дерзких делинквентных действий. Зачастую члены таких групп также легко и быстро растрачивают в кутежах свою добычу, как и добывают ее.

Банда — хорошо организованная и вооруженная преступная группа, представляющая наибольшую общественную опасность. Для нее характерна направленность на совершение тяжких преступлений, сплоченность, прочность межличностных связей, взаимный контроль, закрытость, наличие своей преступной морали. Наиболее четко выраженный антисоциальный характер имеет личность вожака, объединяющего вокруг себя наиболее активных и агрессивных членов банды. Его власть держится на превосходстве грубой физической силы и умении психически подавлять более слабых членов группы. Банда может существовать изолированно, обособленно, совершая налеты, грабежи и террористические акты. Но она может вступать во взаимодействия с другими преступными группами — рэкетирами, расхитителями и т. д., выполняя по их заказу физические расправы и убийства.

Мафия — преступная ассоциация лиц из числа хозяйственных правонарушителей и уголовных преступников, включающая вооруженные формирования и устанавливающая связи с правоохранительными и государственными органами.

Мафия возникла и укрепилась как особая форма организованной преступности в конце XVIII в. в Италии. Она возникает там, где на основе широкой коррупции и укоренившейся преступности в руках отдельных лиц и кланов накапливаются огромные богатства. Мафия претендует на часть этих преступных доходов, паразитируя на сомнительными путями обогатившихся бизнесменах. В целях охраны своих доходов представители теневой экономики стали заключать соглашения с главарями уголовных преступников. Рост денежных накоплений в уголовном мире побуждал его представителей вкладывать свои средства в теневую экономику и порождал заинтересованность в расширении преступной деятельности дельцов теневой экономики, в оказании им услуг в охране их состояний и в борьбе с конкурентами. Мафия — симбиоз уголовной и экономической преступности, представляющий серьезную угрозу существованию общества и правового государства.

Групповые преступления считаются особо опасными, поэтому участие в преступлениях по предварительному сговору группой лиц или организованной группой является отягчающим обстоятельством.

Согласно законам социальной психологии, совместное выполнение какой-либо целенаправленной деятельности всегда более продуктивно в сравнении с работой одного субъекта. В этой связи совместная преступная деятельность группы лиц причиняет обществу более существенный вред.

Мера участия правонарушителей в групповых преступлениях может быть различной.

1. Стихийное простое соучастие при отсутствии четкого распределения ролей. В такие преступления часто вовлекаются лица эмоционально возбудимые, с неустойчивой мотивацией, легко поддающиеся воздействию сложившейся криминогенной ситуации. Так, студент Р., уходя с дискотеки, увидел, что во дворе кафе группа подростков бьет ногами лежащего на земле парня. Р. подошел и тоже несколько раз ударил лежавшего ногами по туловищу, став соучастником убийства иностранного гражданина.

2. Осознанное соучастие — выполнение определенной роли в ситуативно сложившейся преступной группе. Такая группа действует временно в достижении конкретной цели и может после этого прекратить свое существование. В вышеупомянутом преступлении инициатором выступила старшеклассница К. Танцуя на дискотеке с иностранным студентом, она увидела у него в кармане доллары и сообщила об этом своим приятелям, которые попросили К. пригласить потерпевшего во двор погулять, а там ограбили его и стали избивать.

3. Целенаправленное участие в стабильной преступной группе с четким распределением ролей и определенной иерархией. Из такой преступной организации невозможно добровольно выйти без риска для жизни. Каждый член такой группы контролируется другими соучастниками, стремящимися не допустить утечки информации, и может быть ликвидирован, если его заподозрят в намерении уйти из группировки.

В процессе судебного следствия выясняется конкретная роль каждого из участников группы в содеянном преступлении. Ни один из участников группового преступления не может быть признан невиновным, как бы мала ни была его роль в совершении преступления. Однако при оценке личности соучастника следует учитывать, что не каждый член группы способен предвидеть последствия своих действий и действий всей группы, различным может быть и его субъективное отношение к факту совершения преступления. Могут существовать и различия в конкретных целях каждого участника, но вина каждого состоит уже в том, что он сознательно допускал преступные действия других участников.