За что ты меня так ненавидишь?

Семнадцатая глава

Мое тело сковывала злость. Я была готова орать, кричать, бить ногами по полу, рыдать в конце концов. Но вместо этого я сидела за столом и делала вид, что мне все надоело.

Я водила вилкой по тарелке — есть совершенно не хотелось. Нет, я не вернулась к своей пагубной привычке — раньше я хотела есть, но не ела. Сейчас я и не хочу.

Юлианна о чем-то рассказывала маме, я старалась сконцентрироваться. Затем мама стала спрашивать про мои планы — я ещё утром ей сказала, что хочу погулять одна по городу. Осталась неделя моего пребывания здесь — нужно успеть насладиться видами. Ее вполне устроило мое вранье — на самом деле я просто хотела выйти из этого дома.

И сейчас, когда он сидит напротив меня, мне этого хотелось до боли.

— Ты уверена, что хочешь пойти одна? Может, тебе составить компанию? Юлианна дома, мы можем быстро собраться…

— Нет, мам. Я хочу одна погулять.

Я лишь надеялась, что мама не будет продолжать настаивать — мне действительно нужно побыть одной.

— Хорошо, дорогая. А во сколько вернёшься?

— В девять точно буду дома, — заверила я.

Я потянулась за стаканом, чтобы налить себе воды, когда вдруг он решил высказаться:

— Ты же ещё наказана. Марина, опять смягчила приговор?

Во мне закипала ярость. И это он сейчас что-то говорит про смягчения приговора?? Он?!! Он весь вчерашний день отсыпался в своей комнате, потому что за день до этого тусовался всю ночь. И он сейчас напоминает моей маме, что я наказана? А за что? За то, что ударила его тогда у бассейна. Надо было мозги ему вышибить.

— …А потом уже ночью я не стала будить твоего отца, чтобы сообщить о беглеце, который прыгнул в машину и укатил, а вернулся только через три часа.

Так вот! Получай. Думал, один такой умный, строишь из себя не пойми кого. А ведь это не так. И мама будто прочла мои мысли, повернулась к нему и прошептала:

— Саша, не думай, что все вокруг глупее тебя.

Я наконец-то налила себе воды и одним залпом опустошила стакан. Когда мама закончила отчитывать своего пасынка, я почувствовала небольшое облегчение. Хоть кто-то смог поставить его на место. Жаль, что я так не могу…

— И куда ты собираешься?

Он серьезно хочет выяснять отношения при моей маме? Думает, раз она тут, я не смогу ему нагрубить, потому что это будет выглядеть странно? Да плевать вообще, как это выглядит. Я не буду с ним общаться по-нормальному. Он прекрасно дал мне понять, что я для него — никто. А значит, пусть получает то, что заслужил — злую, беспринципную и жестокую Аврору.

— Тебе какая разница, — ответила я сквозь зубы.

И не успел он съязвить мне в ответ, как Юлианна потянула его за руку и предложила пойти в кино.

Отлично. Хотя бы к своим алкашами не пойдет. Подожди! Меня это волновать не должно — пусть хоть к кому идет.

Я встала, убрала свою тарелку в посудомоечную машину, улыбнулась маме и пошла наверх собираться.

То и дело я слышала его шаги — он ходил в своей комнате, выходил в коридор, снова заходил в свою. Я была готова, что он в любой момент ворвется ко мне, но этого не произошло.

Я постаралась как можно быстрее собраться — душ, легкий макияж, белая футболка, широкие штаны зелёного цвета и белые кеды. Этого достаточно для прогулки по городу.

Прежде чем выйти из спальни, я прислушалась — шагов не было слышно, а значит, можно выйти. Но как только я открыла дверь, увидела его. Он стоял где-то между нашими спальнями — Саша тоже переоделся. На нем была белая футболка, зеленые штаны и белые кеды. Мы снова оделись в одинаковые цвета, правда, его штаны были темнее моих. И все же — при других обстоятельствах я, конечно, рассмеялась или хотя бы улыбнулась, но сейчас я прошла мимо него к лестнице. Он даже презрительного взгляда не заслуживал — полный игнор и равнодушие.

Но как мне было сложно! Как было тяжело! Сердце разрывалось, воздуха не хватало. Мне хотелось плакать постоянно. Что в принципе я и делала периодически. Поэтому я и хотела остаться одна — в любой момент мне станет хуже, я не смогу сдержать слезы.

Хотя ночью я была уверена, что слез уже не осталось. Я проплакала две ночи подряд — одну, когда ждала его, не зная, куда же он все-таки поехал и с кем. Я сначала металась по своей комнате, а затем решила подождать его. А чтобы точно не пропустить его возвращение, я пошла к нему. Обессиленная я легла в его кровать и уснула.

Он вернулся под утро. Проснулась я в его объятиях, это было так приятно, пока я не осознала, что происходит. Он уехал с ней… и мои догадки подтвердились. Как же мне было мерзко на душе. Как будто меня сломали, растоптали, а потом попытались склеить на дешевый скотч.

На следующий день я старалась не выходить из спальни. Он делал то же самое. Мы так и не столкнулись. Конечно, он отсыпался после бурной ночи, а я беззвучно плакала в подушку. Плакала, плакала, плакала… и вот ночью показалось, что больше мне нечем плакать.

Наверно, пока я спала, запас слез пополнился, потому что даже сейчас, пока я выхожу из дома, сажусь в такси, я готова расплакаться в голос.

Я не знала, куда поеду, что буду делать. Самое главное, не возвращаться домой. Буду бродить по городу, пока не устану. А вечером вернусь.

С такими мыслями я прошлась по главным улицам, прогулялась в сквере и уже почти дошла до парка аттракционов, куда мы однажды ходили с родителями. Не заходя в ворота, я увидела его. Он покупал сладкую вату для Юлианны. Девочка выглядела очень счастливой, а Саша… черт. Ну почему?? Почему даже после всей боли, что он мне причинил, меня тянет к нему. Как же было бы здорово, если он не поехал в ту ночь к Алене. Мы бы совершенно иначе проводили эти дни. Вряд ли бы мы поругались. Я бы и дальше верила, что нужна, что его тянет ко мне не просто со скуки, а потому что я ему нравлюсь. Верила бы, что у нас отношения, как он и говорил. Верила бы, что мы можем быть вместе

Нет, не так. Как же было бы здорово, если я не приезжала и не узнала о его существовании.

Я развернулась и ушла прочь от парка. Пройдя ещё метров триста, я поняла, что не туда свернула. Когда я достала телефон из кармана, открыла навигатор и стала читать названия заведений поблизости, мой взгляд упал на конкретный логотип. Туда!

Я пошла по навигатору и уже через минуту стояла около входа в кафе. Но мне было нужно не оно — я спустилась в подвальное помещение и толкнула дверь. Около нее висели эти китайские колокольчики, которые сразу же звякнули.

Мне навстречу вышла девушка. Я ожидала большого мужика с бородой и кучей татуировок. Хотя, может, это администратор.

— Добрый день. Вы по записи?

Черт! Конечно, сюда надо записываться, как и в обычный салон. Я помотала головой, готовая уже расплакаться. Конечно, меня не ситуация довела до слез, а определенный человек. Но из-за напряжения в теле я была готова заплакать при любом поводе.

— Сейчас посмотрю, что могу сделать. Проходите.

Я прошла за девушкой и села на черные кожаный диван. Пока она что-то смотрела в журнале, я огляделась — красно-черный интерьер, много кожи, бархата. На стенах висели сотни фотографий с работами, а справа от меня висела ширма из красных бусин.

— Да, где-то через 15 минут вы сможете попасть к Олегу.

Я кивнула. Все-таки будет большой и бородатый мужик.

Стереотипы стереотипами, но так и вышло. Я легла на кушетку рядом, боясь сказать что-то лишнее.

— Восемнадцать есть?

— Ага.

Он протянул руку.

— Что? — с удивлением спросила я.

— Паспорт давай. Ты на 18 не выглядишь.

Паспорта у меня с собой не было. И вот я снова сижу с мокрыми глазами, как подошла та девушка, которая встретила меня у порога.

— Что-то случилось?

— Да, я не взяла паспорт. Не подумала, что он может понадобиться.

Начнём с того, что я вообще не подумала, что я могу оказаться тут. Но говорить я этого не стала, а то решат, что я могу передумать.

— Фото есть?

Конечно! Я храню сканы всех моих документов в отдельной папке в телефоне. Этому меня научил папа.

Я быстро показала фото паспорта. Он одобрительно кивнул, слегка задумавшись. Ну, да, восемнадцать мне исполнилось пару месяцев назад.

— Уже придумала, что хочешь?

Я снова закивала и протянула ему свой телефон. В заметках я напечатала фразу — «Anche questo passerà» — она максимально точно передавала мое состояние сейчас.

— И это пройдёт? — спросил Олег. Видимо, он тоже знает итальянский. Или я не первая решила сделать такую татуировку.

— Да, все верно. И это пройдёт.

Было больно. Я знала, что набивать татуировку на запястье с внутренней стороны будет больно из-за тонкой кожи и близости костей. Но моя физическая боль не могла сравниться с внутренней. И я дала себе волю — слезы лились рекой. Да так, что Олег был готов остановиться. Я без подробностей объяснила, что переживаю не лучшее время в своей жизни, отсюда и слезы. Наверно, я не единственная, кто приходил на процедуру в таком состоянии, потому что бородатый мужик только кивнул и продолжил свою работу.

Где-то через полтора часа я уже вышла из салона. На запястье была пленка, которая защищала мою ошибку от инфекций. Ненавижу татуировки, но мне казалось, по-другому просто нельзя было унять мою боль внутри.

Я на ватных ногах дошла до ближайшего сквера и села на скамейку. Люди проходили мимо — у каждого были свои проблемы, свои моменты счастья. Никому нет дела до меня.

Я достала из поясной сумки телефон, посмотрела на себя через камеру — опухшее лицо, красные глаза, отекшие веки. В таком состоянии идти домой нельзя, иначе мне придется долго объяснять, что со мной происходит.

Я ещё посидела в сквере, полностью игнорируя уведомления телефона. А в половину девятого я вызвала такси и поехала домой.

Ровно в девять я вошла в дом. На первом этаже никого не было — а чего я ждала? В глубине души я надеялась, что он будет здесь меня ждать. Зачем? Я не знаю, но так хотелось, чтобы он хотя бы попытался все исправить. Я буду дурой, если его прошу. Но проблема вот в чем — он не просил прощения.

А в реальности меня никто не ждал. Я поднялась на второй этаж, прошла по коридору. Около его двери я притормозила. А что если он сейчас выйдет? Увидит пленку на руке, спросит, что я сделала… Гордость мне не позволит ответить нормально, конечно, я буду хамить, грубить, потому что больно. Мне очень больно.

Я подошла к его двери, слегка дотронулась, прижимая ладонь к дереву. Вообще не факт, что он там — может, он снова уехал к друзьям. Может, он снова ночует у него.

Я услышала шаги и отскочила назад.

— Дорогая, ты уже дома! Вот здорово. А я подготовилась!

Мама показала на банки с краской, которые лежали в коридоре напротив моей комнаты. Я их даже не заметила.

— Пока тебя не было, я съездила за этим. Если цвета тебе не понравятся, мы можем вместе купить другие. Магазин работает до девяти, — с этими словами мама посмотрела на часы на запястье. Потом она бросила взгляд на мою руку и заметила пленку. — Ты сделала татуировку?

Я коротко кивнула, пытаясь проглотить ком в горле.

— Да, спонтанное решение. Надеюсь, я не пожалею.

Мама мне улыбнулась, сдвинула ремешок часов и показала свое запястье — я приблизилась и посмотрела на ее кожу. Там было мое имя и дата рождения. Никогда не замечала, может, потому что татуировка скрывается под часами.

— Когда ты ее сделала?

Мама подняла на меня глаза. Я заметила, что в уголках блестят слезы.

— Когда мне пришлось уйти, — прошептала она, но я все равно услышала, как дрожит ее голос.

Я посмотрела на банки, чтобы самой не расплакаться, и закивала.

— Мне нравится. Когда начнём?

— Можем прямо сейчас! А спать ляжешь в гостевой, чтобы не нюхать краску ночью.

Я снова закивала и выдохнула. Напряжение, которое так сковывало мое тело, стало постепенно отпускать. Я почувствовала, что сейчас должна провести вечер с моей мамой. Возможно, он хоть немного исправит ситуацию и вылечит мою боль.

Вот странно, боль и обида на Сашу вытеснила из моего сердца эти же чувства, но к маме. Я действительно последние дни не вспоминала о том, как плохо со мной она поступила. Это впервые за шесть лет.

Мы выбрали стену, которую хотели сделать акцентной желтой. Три другие стены будут серыми.

Мы принялись за работу. Все оказалось сложнее, чем я думала. Но за разговорами мы не заметили, как закончили с двумя стенами.

— Объявляю перерыв! — подняла мама две руки и жестом позвала сесть вместе на ковер. Мы довольные смотрели на свою работу — она не идеальна, да и плевать.

— Ты… ты сказала, что тебе пришлось уйти, — осторожно начала я. — В коридоре, когда я увидела твою татуировку.

— Я помню, что я сказала. Да, так и было. Если ты думаешь, что я сама сделала такой выбор, то, скорее всего, ещё не совсем понимаешь жизнь. Иногда мы делаем то, чего не хотим, из лучших побуждений.

Даже от одной этой фразы я бы раньше взорвалась. Кричала бы, что это не оправдывает ее поступок, что она предала меня, что мужчина оказался важнее дочери. Но я не хотела ругаться. Внутри что-то щелкнула, и наконец-то я осознала, что никогда не слышала эту историю с ее стороны. Конечно, не слышала, потому что шесть лет ее не видела. А все телефонные разговоры с ней я игнорировала.

— И… что заставило тебя сделать такой выбор?

— Ты, — почти сразу ответила мама. Я удивлено посмотрела на нее. Я?? Каким образом?

— Я заставила тебя выбрать другого мужчину?

Она покачала головой.

— Дорогая, я не выбирала другого мужчину. Это ты выбрала отца. А мне пришлось подчиниться.

Ничего не понимаю. Пазл в голове не складывался. Мысли ещё больше путались. Я передвинулась и села прямо перед ней.

— Нет. Это было не так. Ты ушла от папы к Владимиру и оставила меня.

Мама молча смотрела мне в глаза. По ее лицу я не понимала, о чем она думает. Прерывать тишину я тоже не могла, но столько хотелось ещё сказать.

— Ты так все запомнила?

Я начала массировать виски — да что не так?

— Ты познакомилась с Владимиром, бросила отца и уехала жить в Сочи. Что тут запоминать? Было же так?

— Так. Только порядок не верный. Я не уверена, что имею право сейчас тормошить твою память, и не знаю, пойдет ли на пользу наш разговор. Ты не спрашивала врача, можно ли это обсуждать?

Да как она сейчас смеет давать заднюю?!

Я вскочила на ноги и начала нетерпеливо мерить комнату шагами. Руки непроизвольно сжались в кулак. Я пыталась всеми силами контролировать себя, голос, глаза.

— К черту сейчас лечение. Я хочу знать правду! — Мой тон значительно повысился. Но притворяться, будто я не взволнована, я не могла. — Расскажи свою версию!

— Да нет моей и не моей версии. Есть одна ситуация и все! Мы с твоим отцом решили развестись ещё в твои десять лет. Но ты упала с дерева и сломала ногу. Вспомни! Папа до этого всю неделю жил на даче без нас, потому что мы готовились к разводу. Но из-за твоей травмы мы все притормозили. А потом… Потом из-за того, что мы сплотились и занялись твоим лечением, нам показалось, что все наладилось.

— Но не наладилось?..

— Нет, — покачала она головой. — К сожалению. Тот к счастью. И почти год мы жили просто как соседи, партнеры. Тогда я и познакомилась с Владимиром. Но у нас не было никаких отношений! Твой отец знал о нем.

Я снова села на пол и скрестила ноги. Я только сейчас осознала, что никогда не спрашивала папу об этой всей истории. Мы не обсуждали ее. И каждую попытку отца рассказать мне что-то, я обрубала на корню. Я знала только ключевые моменты. И они сами связались между собой в единое звено. А что, если я все это время ошибалась?

— Если причина развода не Владимир, то кто?

Мама взяла мои руки в свои и сжала их.

— Мы просто разлюбили друг друга. Милая, так бывает. Не нужен третий человек, чтобы это произошло. Мы сами приняли это решение.

— Но как? Мы же были счастливой семьей. Ходили в парк, катались на коньках, смотрели фильмы по вечерам!

Мама улыбнулась сквозь слезы. Она уже не скрывала, что плачет.

— Аврора, милая моя, счастье не в фильмах и прогулках по парку. Я не была счастлива с твоим отцом. Как и он со мной. Но мне хватило духу это признать, а ему нет. Он до последнего цеплялся за этот брак…

— Он сам сказал тебе, что не счастлив.

— Не всегда нужны слова. Мы были вместе только ради тебя. Но в какой-то момент я огляделась и поняла — я ещё молодая женщина, я хочу любить и быть любимой. Я не могу жить с человеком, который стал мне чужим, просто потому что так надо. Тебе бы исполнилось 18, ты бы уехала, а я бы осталась с мужчиной, который не приносит мне счастья.

— И ты выбрала оставить свою дочь?

Она смахнула слезы и зажмурилась.

— Я не выбирала этого. Ты выбрала отца. Когда мы спросили, с кем ты хочешь жить, ты сказала, что с отцом.

— Мне было 12 лет! Я не могла делать осознанный выбор. Я очень была зла на тебя. Ведь мне казалось, что ты разрушила нашу семью своим решением!

— Все было и так разрушено. Я лишь нашла в себе смелость это признать, — прошептала она. — И только после этого, когда ты осталась с отцом, а он дал мне развод, ко мне приехал Владимир. Да, фактически я ещё были замужем, но… Сердцем я была свободна давно. И приехал он ко мне как друг.

— Но ты же сразу с ним уехала?!

Или нет? Или это снова игры моего разума?

— Я полгода жила на даче одна. У тебя началась депрессия. Я пыталась тебя навещать, но каждый раз после моего визита тебе становилось только хуже. Каждый твой день был наполнен болью, панические атаки случались по несколько раз за сутки. И тогда я решила, что не имею право тебя мучать и дальше. Тогда я согласилась переехать сюда.

Она снова взяла меня за руки и поднесла к губам. Она поцеловала каждый мой палец и прижала руки к своему лицу. Я инстинктивно придвинулась ближе.

— Я поступила ужасно. Я должна была бороться за тебя. Я должна была слушать только свое сердце и остаться рядом. Но… я испугалась. Я слышала каждый день твой голос, когда на вопрос, с кем ты хочешь остаться, ты ответила, что с папой. Я каждый день видела, как ты отворачиваешься, бежишь к нему, обнимаешь, а на меня смотришь, как на дикого зверя.

— Мне было больно и обидно. Только поэтому я так поступила… Но это слишком жестоко — заставлять выбирать ребенка. Я любила и тебя, и папу. Я не могла отпустить кого-то… Так что, — я тоже вытерла слезы, которые текли ручьем, — не факт, что если бы я осталась с тобой, со мной не случилось бы все то же самое. Потому что ваш развод просто разорвал мое сердце. А жить с половиной сердца невозможно.

Мама обняла меня, прижала к себе, начала качать из стороны в сторону, то и дело вытирая мои слезы. Я уже не сдерживалась. Вместе с ними выходила моя боль, которую я хранила в себе шесть лет.

Этой ночью мне пришлось спать в гостевой комнате. Мама постелила мне свежее белье, и когда я легла, присела на краешке.

— Каждую ночь я тебе рассказывала сказки, помнишь?

— Ага. И долгое время я думала, что все сказки про одну и ту же принцессу, — засмеялась я.

— Про Аврору, — добавила мама. Так и было — мама рассказывала все известные сказки, заменяя имена принцесс. Так что наша Аврора была не только спящей красавицей, но и принцессой, живущей с семью гномами, а ещё с двумя сводными сестрами и злой мачехой, сражалась за Китай, была замечена в любовной истории с Чудовищем. Наша Аврора многое успела за свою жизнь. И меня совсем не смущало это, наоборот, было забавно слушать про эту принцессу, в честь которой меня назвали.

— Хочешь, расскажу и сейчас?

Я закивала и подвинулась, чтобы мама легла рядом. Она с радостью залезла ко мне под одеяло, обняла меня. Я положила голову ей на плечо и закрыла глаза, готовая слушать.

— Жила-была принцесса по имени Аврора, — начала мама, поглаживая меня по голове. — Король, папа Авроры, был прекрасным человеком. Добрым, отзывчивым, очень умным и интересным. А Королева, мама Авроры, вечно летала в облаках, строила грандиозные планы и читала книги. Однажды Король и Королева решили, что хотят жить раздельно. Много испытаний пришлось пережить маленькой Авроре, но она справилась. Она выросла прекрасной девушкой, умной, талантливой и красивой Аврора поступила в лучший университет при соседнем дворце и была готова переехать туда. И, конечно, как во всех сказках в Аврору был влюблен прекрасный принц.

Я засмеялась. Конечно, как же без принцев. Хотя я маме почти не рассказывала про Андрея, она знала, что он меня ждёт в Воронеже.

— Прекрасный принц был действительно прекрасным — красивым, статным, но умом не блистал. Он ещё не знал, как правильно вести себя с принцессой Авророй, поэтому иногда совершал ошибки, за которые ему было стыдно. Но статус принца не позволял ему этого показать.

Я задумалась — о чем это мама? Когда Андрей совершил ошибку? Почему ему должно было быть стыдно?

— Но он все же смог преодолеть все трудности и предрассудки, и все же завоевал сердце прекрасной Авроры. Оставалось ещё преодолеть сотни километров, чтобы быть рядом со своей принцессой.

Ну, да. Если он поступит в спортивный колледж в Санкт-Петербурге. С другой стороны… Я же собиралась с ним поговорить, чтобы не обманывать больше. Чувств у меня к нему все же не было. И в этом он не виноват.

— Правда, на пути прекрасного принца оставалось ещё одно испытание — дракон, которого нужно было победить и освободить принцессу.

Я почти уснула, когда услышала последние мамины слова:

— Не сложно победить дракона, когда он из плоти и крови. Сложно победить обстоятельства. Но прекрасный принц обязательно справится, моя дорогая Аврора. Верь в него, я говорила, он очень хороший. Просто запутался. Покажи ему выход.

Я приподнялась и посмотрела на маму. Она же не про Андрея.