За Фюрера и Поглавника

Хорватские добровольцы в Вооруженных силах Германии и Италии

22 июня 1941 г. Германия напала на Советский Союз. Одновременно войну СССР объявили также все союзники Германии по Антикоминтерновскому пакту: Румыния, Венгрия и Финляндия. Вскоре к ним присоединились правительства Словакии и Хорватии.

Готовя «крестовый поход против большевизма», Гитлер рассчитывал на широкое использование армий своих союзников и сателлитов. Поэтому все они, кроме Болгарии, послали свои воинские контингенты или непосредственно на Восточный фронт, или в качестве войск по охране тыла. Хорватия, также как и Болгария, не смогла послать на фронт свои вооруженные силы, однако совсем по другой причине: они были необходимы в качестве охраны тыла немцев на Балканах. Тем не менее, правительство НГХ по требованию руководства вермахта отправило на советско-германский фронт ряд соединений, укомплектованных добровольцами.

Через десять дней после нападения Германии на СССР лидер Хорватии А. Павелич выступил по радио с речью, в которой призвал добровольцев из всех видов сухопутных, военно-воздушных и военно-морских сил «принять участие в битве между прогрессивными силами Европы и коммунистическими силами Востока». Вскоре после этого командование Домобрана отдало приказ о начале приема добровольцев. Помимо общих фраз, в целом, повторяющих тезисы Павелича, в этом приказе также разъяснялся порядок формирования будущих добровольческих частей. Прием заявлений, беседы с кандидатами, их медицинский осмотр на предмет пригодности к военной службе проводились в специально созданных штабах, которые находились в следующих населенных пунктах: в Загребе — для летчиков и артиллеристов, в Загребе, Ополье, Сараево и Баня-Луке — для пехотинцев, в Карловаце — для саперов, в Земуне, Макарске и Дубровнике — для моряков. Впоследствии из них были созданы три отдельных легиона: пехотный, авиационный и морской[68].

Раньше, чем в других родах войск, началась организация Хорватского пехотного легиона (Hrvatska Pješačka legija). Легион был окончательно сформирован 16 июля 1941 г. и стал называться 369-й усиленный хорватский пехотный полк (Verstärkten Kroatischen Infanterie Regiment № 369), то есть он не был частью хорватских вооруженных сил, а находился в составе германских сухопутных сил и подчинялся ОКХ[69].

Что касается национального состава полка, то все его солдаты и офицеры (начиная с командира полка и, заканчивая последним командиром отделения) были хорватами. Большинство из них уже имели некоторый боевой опыт. Немного позже, после прибытия полка на Восточный фронт, в его состав была включена группа опытных немецких офицеров и унтер-офицеров. Они не назначались на командные должности, а играли роль военных советников, помогая личному составу полка в окончательной подготовке и «акклиматизации на линии фронта»[70].

Призвав добровольцев вступать в Хорватский легион, руководство НГХ предполагало, что наберется около 3900 человек — как раз столько, чтобы укомплектовать часть полкового типа. Однако к 15 июля 1941 г. набралось уже 9 тыс. добровольцев. Из-за такого неожиданно большого количества, приемные комиссии были вынуждены поднять уровень их пригодности. В результате, ко времени отправки на фронт, личный состав полка насчитывал 3895 офицеров, унтер-офицеров и рядовых[71]. Впоследствии полк неоднократно получал пополнение из Хорватии в виде маршевых рот, и уже на фронте его личный состав несколько увеличился[72].

Легион был сформирован согласно штатному расписанию германской армии как стандартная часть полкового типа. Перед отправкой на фронт он имел следующую структуру:

штаб полка;

комендантская рота;

3 пехотных батальона: два первых были набраны из хорватов, а третий — из боснийских мусульман; каждый батальон имел по 3 пехотные роты;

пулеметная рота;

противотанковая рота;

хозяйственная рота

артиллерия полка состояла из трех батарей 105-мм орудий (всего 18 орудий).

В это же время был организован запасной батальон полка. Сразу же после своего создания он был переведен в Штокерау (Австрия), где его основной задачей стала подготовка пополнения для полка в виде маршевых рот[73].

Первоначально командиром полка был назначен оберст[74] Иван Маркулья, его 22 сентября 1942 г. сменил оберст Виктор Павичич, который до этого находился на должности начальника Военной академии Домобрана. Наконец 17 января 1943 г. последним командиром был назначен оберст-лейтенант Марко Месич, командовавший до этого артиллерией полка.

После окончательной организации полк был переведен в Доллерсхайм (Германия), где его довооружили и экипировали, а его бойцы приняли присягу на верность «фюреру, поглавнику, Германии и Хорватии». Оттуда полк, через Венгрию и Бесарабию, был отправлен в немецкую группу армий «Юг» на Украину[75].

После прибытия на Восточный фронт легион 9 октября 1941 г. был присоединен к немецкой 100-й егерской дивизии 17-й полевой армии, а уже 13 октября принял участие в своем первом бою на восточном берегу Днепра. В дальнейшем, Хорватский легион наступал вместе с этой дивизией, в результате чего принял участие в боях в районе следующих населенных пунктов: Петрушаны, Кременчуг, Полтава, Первомайск, Кировоград, Петропавловск, Тарановка, Гришин, Сталино и Васильевка. Когда в декабре 1941 г. в этом районе началось советское контрнаступление, легион был отведен к Сталино, где и занимал оборону вплоть до января-февраля 1942 г.

После начала немецкого наступления на южном участке Восточного фронта, легион в составе 100-й егерской дивизии уже 6-й полевой армии продвигался вдоль реки Дон. На этом направлении в боях 25–27 июля в районе колхоза «Пролетарская культура» и поселка Селиваново хорваты понесли первые тяжелые потери: с их стороны было убито 46 и ранено 176 человек. Об ожесточенности боев этого периода говорит тот факт, что многие из них заканчивались рукопашными схватками. 26 августа из Германии прибыло первое пополнение для легиона, а сам он был отведен в Глазков на отдых и перевооружение. Легион оставался здесь до 26 сентября 1942 г., когда получил приказ выступать на Сталинград.

К 13 октября 1942 г., после ряда тяжелых боев в Сталинграде, легион уже состоял всего из одного батальона и двух слабых рот, общая численность которых равнялась 983 человека. Следует сказать, что эта цифра дана с учетом всех пополнений, которые прибывали из Германии за период с августа по октябрь 1942 г. А уже менее чем через месяц, 3 ноября, Хорватский легион состоял из следующих, еще представляющих боевую ценность, подразделений: пехотной (98 человек.), пулеметной (37 человек) и противотанковой (20 человек и 6 орудий) рот. Общая численность оставшихся хорватских добровольцев равнялась 191 человеку (из них только 4 офицера). 4 ноября из Германии прибыл запасной батальон легиона, но даже и этого пополнения было недостаточно, чтобы укомплектовать полноценный полевой батальон. К концу же ноября 1942 г. в легионе оставалось 5 офицеров, 9 унтер-офицеров и 110 рядовых[76].

Впоследствии весь личный состав Хорватского легиона был либо уничтожен в Сталинграде, либо попал в плен к советским войскам. За период с 1941 по 1943 г. в нем прошло службу 6300 человек (4200 хорватов и 2100 боснийских мусульман). Из них, по разным причинам, выжило 4000[77].

Практически все историки и мемуаристы, включая и большинство из противоборствующего лагеря, признают боеспособность легиона и высокое моральное состояние его личного состава[78]. Еще до начала наступления на Сталинград, 31 мая 1942 г., легион, за проявленное боевое мастерство, был отмечен в сводках Верховного командования вермахта. Следует также отметить, что Хорватский легион был единственной ненемецкой частью, которая приняла участие в наступлении на Сталинград. Как пишет американский историк Джордж Нэйфцигер, «среди его личного состава это было воспринято, как большая честь — награда за тяжелые бои». В связи с этим даже возник план переформировать егерскую дивизию, в составе которой находился легион, в 100-ю германо-хорватскую егерскую дивизию. Однако осуществить этот план помешала изменившаяся не в пользу немцев боевая обстановка[79].

В целом, командование Вермахта осталось довольно результатами боевого применения 369-го полка. Его личный состав показал не только превосходные боевые качества, но и высокое моральное состояние: за весь период истории этой части в ней не было ни одного случая дезертирства. Это было первой причиной, по которой германское командование решило продолжить создание хорватских добровольческих формирований для Восточного фронта, но уже в более значительном масштабе. Вторая причина заключалась в том, что германские дивизии, расквартированные на Балканах, были очень нужны на том же Восточном фронте. А заменить их должны были соединения, укомплектованные местными добровольцами. Такова, вкратце, предыстория так называемых германо-хорватских легионерских дивизий (deutsche-kroatische Legionärs-Divisionen)[80].

Первая легионерская дивизия начала формироваться в Штокерау (Австрия) 21 августа 1942 г. Основой ее кадрового персонала должны были стать те офицеры, унтер-офицеры и рядовые 369-го пехотного полка, которые, по тем или иным причинам смогли уцелеть, и оказались в Хорватии. Всего их набралось около 1000 человек. Этим ветеранам предстояло обучать будущих хорватских добровольцев. Однако в отличие от Хорватского пехотного легиона, в котором весь командный состав был хорватским, в новой дивизии на всех высших и средних командных и штабных должностях находились немцы. Их было много и среди унтер-офицерского состава. Хорваты же занимали преимущественно младшие офицерские должности (забегая вперед, следует сказать, что такое соотношение кадрового персонала сохранилось и в двух последующих легионерских дивизиях).

В январе 1943 г., когда 369-й полк был уничтожен в Сталинграде, новая дивизия получила его порядковый номер, и стала теперь официально называться 369-я (хорватская) пехотная дивизия — 369.Infanterie-Division (kroatische). Немцы называли эту дивизию «шахматной», так как ее личный состав носил на своей немецкой униформе нарукавный щиток с хорватским гербом. Однако у этой дивизии было еще одно, почетное название — «Дьявольская» (“Vrazja”). Это название она получила в память о 42-й хорватской дивизии бывшей австро-венгерской армии.

Во второй половине января 1943 г. дивизия закончила свою подготовку. В этот период ее боевой порядок выглядел следующим образом:

369-й (хорватский) гренадерский полк

370-й (хорватский) гренадерский полк

369-й артиллерийский полк

369-й разведывательный батальон

369-й противотанковый батальон

369-й саперный батальон

369-й батальон связи

369-й санитарный батальон

369-й запасной батальон

части обеспечения и обслуживания.

Каждый гренадерский полк имел в своем составе по три пехотных батальона. Столько же батальонов было и в артиллерийском полку. В этот период личный состав дивизии насчитывал около 14 тыс. человек.

Первоначально немецкое командование планировало отправить 369-ю дивизию на советско-германский фронт — по стопам Хорватского пехотного легиона. Но уже вскоре это решение было изменено. Дивизия срочно понадобилась в Югославии, так как местное коммунистическое партизанское движение приняло здесь для немцев и их союзников неожиданные масштабы. Дивизия прибыла в северную Боснию в 20-х числах января 1943 г., и почти сразу же была отправлена на передовую. Свое первое боевое крещение легионеры получили в сражении на реке Неретва, которое продолжались почти два месяца — до конца марта 1943 г. В ходе этих боев немцы и их союзники одержали тактическую победу над партизанами Тито, но так и не смоли уничтожить их окончательно. Действия же 369-й дивизии были признаны, в целом, успешными. В дальнейшем это соединение участвовало почти во всех крупных операциях, которые немецкое командование проводило против партизан-коммунистов в Боснии. Ноябрь 1944 г. застал дивизию в районе Мостара, который она и еще несколько крепостных батальонов должны были защищать. Бои за этот город продолжались до конца января 1945 г., после чего дивизия начала отступать к австрийской границе, ведя попутно тяжелые арьергардные бои. Причем последние были настолько тяжелыми, что к апрелю 1945 г. в полках дивизии осталось по 500 человек. Наконец, 11 мая 1945 г. это хорватское соединение капитулировало перед британскими войсками.

С 1 сентября 1942 г. 369-й дивизией командовал генерал-лейтенант Фриц Найдхольдт. А уже 5 октября 1944 г. его сменил генерал-лейтенант Георг Райнике, который оставался на этой должности до капитуляции[81].

6 января 1943 г. в Доллерсхайме (Германия) началось формирование второй легионерской дивизии. К апрелю 1943 г. были организованы все части нового соединения, которое получило официальное наименование 373-й (хорватской) пехотной дивизии — 373.Infanterie-Division (kroatische). Еще одним, неофициальным прозвищем этого соединения было «Тигр-дивизия» (“Tigar”).

В этот период новая дивизия имела следующий боевой порядок:

383-й (хорватский) гренадерский полк

384-й (хорватский) гренадерский полк

373-й артиллерийский полк

373-й разведывательный батальон

373-й противотанковый батальон

373-й саперный батальон

373-й батальон связи

373-й санитарный батальон

373-й запасной батальон

части обеспечения и обслуживания

На момент окончания подготовки численность дивизии составляла около 16 тыс. человек. Внутренняя структура каждого ее полка была такой же, как и в предыдущей легионерской дивизии, однако, в конце 1944 г. в ней произошли некоторые изменения. В этот период была расформирована 2-я егерская бригада Домобрана, а ее личный состав был передан в 373-ю дивизию (возможно, как 385-й гренадерский полк).

В конце апреля 1943 г. дивизия прибыла на Балканы, где для нее был выделен специальный оперативный район, который ограничивался Карловацем на востоке, Сараевом на западе, Адриатическим побережьем Хорватии на юге и рекой Сава на севере. Здесь легионеры участвовали почти во всех крупных операциях, которые проводили немецкие оккупационные войска и Домобран против коммунистических партизан. 6 декабря 1944 г., участвуя в обороне Книна, дивизия понесла свои первые тяжелые потери. После этого ее остатки стали отступать на северо-восток, ведя тяжелые арьергардные бои. Они продолжались до конца апреля — начала мая 1945 г., когда 373-я дивизия была окружена партизанами западнее Сисака и капитулировала.

Первым командиром этого соединения был генерал-лейтенант Эмиль Целлнер. Он находился на этом посту с 25 января по 5 августа 1943 г. Затем его сменил генерал-лейтенант Эдуард Алдриан, который командовал до 10 января 1945 г. Последним командиром дивизии был генерал-майор Ханс Гравенштайн[82].

Наконец, 17 августа 1943 г. в Доллерсхайме началось формирование последнего легионерского соединения — 392-й (хорватской) пехотной дивизии — 392.Infanterie-Division (kroatische). Это было ее официальное немецкое название. Но, как и в двух предыдущих, личный состав придумал для нее свое название — «Голубая» (“Plava”).

В декабре 1943 г. соединение закончило свою подготовку. На тот период его боевой порядок выглядел следующим образом:

846-й (хорватский) гренадерский полк

847-й (хорватский) гренадерский полк

392-й артиллерийский полк

392-й разведывательный батальон

392-й противотанковый батальон

392-й саперный батальон

392-й батальон связи

392-й санитарный батальон

392-й запасной батальон

части обеспечения и обслуживания

Внутренняя структура частей была такой же, как и у двух предыдущих легионерских дивизий, а численность на момент отбытия из Доллерсхайма — 12 тыс. человек.

В январе 1944 г. 392-я дивизия была отправлена на Балканы, где она должна была вести антипартизанскую борьбу в районе от южной Словении, вдоль Адриатического побережья Хорватии до Книна. Кроме побережья и глубинных районов Хорватии, в оперативную зону дивизии входили также многочисленные острова в Северной Адриатике, на которых ее личный состав, в основном, и воевал. После падения Книна в январе 1945 г. немцы попытались использовать дивизию на оборонительной линии Оточац — Бихач, но из этого ничего не вышло. Затем было долгое отступление, в конце которого, 24 апреля 1945 г., дивизия капитулировала перед партизанами-коммунистами в районе Риеки.

Этой легионерской дивизией командовал генерал-лейтенант Йоханн Микль (13 августа 1943 — 8 мая 1945 г.)[83].

Боевые пехотные дивизии были не единственными соединениями, которые командование Вермахта попыталось создать из хорватских добровольцев. Так, 20 апреля 1943 г. в Штокерау был сформирован 369-й (хорватский) учебный полк — Kroatische Ausbildungs-Regiment 369, который должен был готовить кадры для 369-й легионерской дивизии. Эта подготовка должна была осуществляться в следующих подразделениях:

1-й пехотный батальон (1-4-я роты)

2-й пехотный батальон (5-8-я роты)

3-й пехотный батальон (9-12-я роты)

4-й пехотный батальон (13-16-я роты)

17-я рота (офицерские курсы)

18-я рота (связисты для пехоты)

19-я рота (саперы)

20-21-я роты (моторизованные разведывательные части)

артиллерийский батальон (1-2-я роты — легкая артиллерия, 3-я рота — тяжелая артиллерия, 4-я рота — моторизованная артиллерия и 5-я рота — смешанная тяжелая артиллерия)

смешанный разведывательный батальон (1-я рота — саперы для пехоты, 2-я рота — саперы общего профиля, 3-я рота — противотанковые части для пехоты, 4-я рота — противотанковые части общего профиля, 5-я рота — шоферы и 6-я рота — комендантские части)[84].

Однако в 1944 г., после создания еще двух дивизий, этот полк был развернут в Хорватскую учебную бригаду — Kroatische Ausbildungs-Brigade. Теперь это был учебный центр для всех германо-хорватских легионерских дивизий, и подготовка кадров в нем проходила в следующих подразделениях:

4 учебных батальона (1 и 2-й — в Штокерау, 3-й — в Хольбрунне, 4-й (офицерские и унтер-офицерские курсы) — в Нойсидл-ам-Зее)

Запасной полк «Штокерау» (369 и 373-й запасные батальоны, 392-я запасная рота и 17-й (хорватский) запасной батальон)

кроме того, в состав бригады входила специальная Хорвато-французско-арабская рота «Доллерсхайм»

К сожалению, ни командный состав, ни дальнейшая судьба этого формирования неизвестны[85].

За отбор и организацию пилотов-добровольцев для службы на Восточном фронте отвечал заместитель командующего ВВС Хорватии полковник Иван Мрак. Всего ему удалось отобрать около 400 человек, из которых с 12 по 14 июля 1941 г. и был создан Хорватский авиационный полк (Hrvatska Zrakoplovna pukovnija). Первоначально полк имел следующую структуру:

4-я авиационная группа хорватских ВВС (командир — бойник Франьо Джал), имела в своем составе 202 человека, которые были распределены по двум истребительным эскадрильям:

10-й (командир — сатник Владимир Ференчина) и

11-й (командир — сатник Златко Стипчич)

5-я авиационная группа хорватских ВВС (командир — бойник Векослав Вичевич), имела в своем составе 155 человека, которые были распределены по двум бомбардировочным эскадрильям:

12-й (командир — сатник Иван Пезелья) и

13-й (командир — сатник Владимир Граовац)

Командиром полка был назначен полковник Мрак[86].

15 июля 1941 г. все хорватские летчики были отправлены по железной дороге из Загреба в Германию, где они должны были пройти соответствующую подготовку перед отправкой на фронт. В Германии полк разделили: истребители проходили подготовку в авиашколах недалеко от Нюрнберга (южная Германия), а бомбардиры — в Грайфсвальде (на побережье Балтийского моря). Подготовка хорватских летчиков продолжалась до конца августа 1941 г. В ходе нее оказалось, что многие пилоты и техники очень плохо разбираются в немецких самолетах, а научить их делать это за такой короткий срок (осенью полк уже должен был отправиться на советско-германский фронт) было практически невозможно. Более того, часть добровольцев передумала ехать Восток. В результате, осенью 1941 г. часть пилотов вместе с полковником Мраком, которого немцы отказались утвердить в должности командира полка, вернулись в Хорватию. Из остальных же добровольцев, более или менее пригодных к боевым действиям, было сформировано две эскадрильи — истребительную и бомбардировочную. Этот урезанный пополам полк и получил название Хорватского авиационного легиона (Hrvatska Zrakoplovna legija).

Являясь, формально, единой воинской частью, легион, тем не менее, применялся раздельно. Его истребительная эскадрилья, получившая официальное немецкое название 15-й (хорватской) эскадрильи 52-й истребительной авиационной группы (15 (kroat.) / JG 52), была передана в состав 4-го воздушного флота группы армий «Юг» и прикрывала ее в небе южной Украины. Хорватские истребители (20 пилотов и 100 техников) летали на немецких «Мессершмиттах» Me-Bf-109. Командовал эскадрильей, и сам принимал активное участие в воздушных боях, гауптман Владимир Ференчина. Кстати, он первый среди хорватских пилотов одержал воздушную победу: 11 ноября 1941 г. он, действуя с аэродрома в Таганроге, сбил советский И-16. После целого ряда тяжелых боев, в январе 1942 г., хорватские летчики были отправлены в Загреб для отдыха и пополнения[88].

Что касается бомбардировочной эскадрильи, то после своей организации она была передана в состав 1-го воздушного флота группы армий «Центр». Здесь эта 10-я (хорватская) эскадрилья 3-й немецкой бомбардировочной авиационной группы (10 (kroat.) / KG 3) принимала участие в налетах на Витебск, Смоленск, Москву, а также на военные объекты, расположенные в верховьях Волги. Летали хорваты на устаревших моделях немецких бомбардировщиках «Дорнье» Do-17Z, что приводило к серьезным потерям. Этой эскадрильей командовал гауптман Владимир Граовац, однако, не долго. Уже в январе 1942 г. он погиб. А в марте 1942 г. бомбардиры были отправлены на отдых в Загреб. К этому времени эскадрилья совершила 370 боевых вылетов и сбила 13 советских самолетов. Вернулись хорваты на Восточный фронт только в июле 1942 г. Теперь районом их операций стал Псков и его окрестности. После прибытия эскадрилья получила новую номенклатуру, став теперь 15-й (хорватской) эскадрильей 53-й бомбардировочной авиационной группы (15 (kroat.) / KG 53). На этот раз бомбардиры пробыли на Восточном фронте полгода, и в январе 1943 г. были выведены в Хорватию по просьбе ее правительства. К этому времени эскадрилья совершила 1332 боевых вылета, потеряв более половины личного состава. Что касается дальнейшей судьбы уцелевших, то следует сказать, что в Россию они больше не вернулись, а были распределены по бомбардировочным частям хорватских ВВС[89].

Напротив, истребительная эскадрилья продолжала действовать на в советском небе до апреля 1944 г. Хорватские летчики прикрывали немецкие войска в боях над Северным Кавказом, Кубанью и Крымом. Более внушительными, чем у бомбардиров, были и их результаты: начиная с октября 1941 г. истребители совершили более 5 тыс. боевых вылетов, сбили 259 советских самолетов, а сами потеряли всего 16. С марта 1942 г. эскадрильей командовал майор (затем — оберст) Франьо Джал. Это был любимец хорватской прессы, который не только умело руководил своими людьми, но еще и сам принимал активное участие в боевых операциях: на его счету было 18 сбитых советских самолетов. Однако самым результативным хорватским истребителем был гауптман Мато Дуковац (45 воздушных побед за всю историю существования эскадрильи).

21 июля 1944 г. Хорватский авиационный легион (истребители) был распущен, а на его основе была сформирована Хорватская смешанная авиационная группа (Hrvatska Zrakoplovna izobrazbena skupina), под командованием оберста Франьо Джала. В состав этой группы вошли:

1-я (хорватская) истребительная эскадрилья (1. Kroatische Jagdstaffel), созданная на основе бывшей эскадрильи Джала, и вновь сформированная

1-я (хорватская) штурмовая эскадрилья (1. Kroatische Stukastaffel), оснащенная штурмовиками «Юнкерс» Ju-87D.

Эта смешанная группа была включена в состав 1-й авиационной дивизии Люфтваффе и переброшена на аэродром Айхсвальде (Восточная Пруссия). 20 сентября 1944 г. из боевого вылета не вернулись командир 1-й (хорватской) истребительной эскадрильи — самый результативный хорватский пилот майор Мато Дуковац и его ведомый фельдфебель Сполярич. Поскольку было неясно, что с ними произошло, их сначала посчитали пропавшими без вести. Однако скоро из пропагандистских листовок, сброшенных с советских самолетов, стало известно, что оба они дезертировали.

Этот инцидент ускорил конец смешанной группы. 1 ноября 1944 г. немцы отобрали у хорватов самолеты, при этом весь личный состав эскадрилий был направлен в пехоту. Многие из них потом, правда, вернулись разными путями в НГХ, где вступили в ее ВВС[90].

Говоря о хорватских добровольцах в германских ВВС, нельзя не упомянуть еще об одном, пусть и маленьком подразделении. Речь идет о 17-й авиационной роте (17ta Zrakoplovna satnija), которая с 17 июня 1942 г. действовала на северном участке советско-германского фронта в составе 4-го полевого полка Люфтваффе дивизии Люфтваффе генерал-майора Ойгена Мейндля. Эти добровольцы представляли собой хорватских парашютистов, которые проходили подготовку на курсах в Виннер-Нойштадте (Австрия). Отсюда их и забрали под Юхнов, где в то время сражалась дивизия. Следует сказать, что хорваты пробыли на Восточном фронте недолго: уже в 1943 г., когда дивизия проходила реорганизацию, их отправили в Хорватию, где они вступили в ряды 1-й хорватского парашютного батальона НГХ.

Ротой последовательно командовали гауптман Мартин Пфлуг и лейтенант Владимир Паньян[91].

Правительство НГХ было также инициатором создания военно-морской части, которая, также как и предыдущие добровольческие формирования, должна была участвовать в боевых действиях на Восточном фронте (планировалось, что ее пошлют на Черное море). Часть была сформирована из добровольцев — моряков хорватских ВМС, многие из которых не могли найти себе применение на родине (о причинах плачевного состояния хорватского флота в этот период смотри выше). Поэтому, посылая их на службу в германские ВМС, хорватское командование полагало, что там они приобретут ценный боевой опыт, и станут кадровым ядром будущего хорватского флота.

К началу июля 1941 г. удалось собрать 343 добровольца: 23 офицера, 220 унтер-офицеров и 100 рядовых, из которых и была сформирована часть, получившая официальное название Хорватский военно-морской батальон «Черное море» (Hrvatski Pomorski sklop “Crno More”). В историю же Второй мировой войны этот батальон вошел под общим названием Хорватского морского легиона (Hrvatska Pomorska legija).

Примерно 3 июля 1941 г. легион стал частью германских ВМС, а уже 17 июля его личный состав прибыл в Варну (Болгария). Здесь хорватские моряки должны были пройти подготовку на немецких тральщиках и морских охотниках — суднах, на которых им предстояло впоследствии служить. Помимо чисто морской подготовки на судах, члены хорватского легиона учились стрелять, пользоваться средствами связи, занимались греблей на лодках, а также изучали немецкий язык (преимущественно, по морским уставам). Известно, что в период подготовки хорватских моряков, их посетил адмирал Карл-Георг Шустер — начальник Морского командования «Юг», в составе которого находились все военно-морские силы на Черном море. В целом, адмирал остался доволен уровнем подготовки хорватов.

Процесс подготовки легиона был закончен 22 сентября 1941 г. А уже 30 сентября его личный состав был оправлен в СССР, в город Геническ, который находился на Азовском море. Здесь хорватские моряки получил свои будущие плавсредства: шесть советских рыбацких судов (водоизмещением 10–20 тон), которые были захвачены немцами. После перевооружения они стали исполнять роль тральщиков и кораблей береговой охраны, а сам легион получил официальное немецкое название 23-я флотилия минных тральщиков (23. Minesuch-Flottilla). Основной базой для флотилии оставался Геническ, а в ее оперативный район входили прибрежные воды как Азовского, так и Черного морей[92].

Все немецкие проверяющие, которые посещали легион, отмечали, что его личный состав имеет высокий боевой дух и просто «рвется в бой». Такой уровень боевого духа продолжал оставаться на протяжении всей службы хорватов на Азовском море. И на него не смогли повлиять ни сильные морозы, ни советская пропаганда, которая буквально забрасывала легион листовками. Интересно, что местные жители относились к хорватским морякам отнюдь не враждебно: в апреле 1942 г. городское управление Геническа переименовало одну из улиц города в «Хорватскую».

В середине апреля 1942 г. хорватская флотилия понесла свои первые значительные потери. Во время траления мин в бухте Геническа подорвалось два корабля, 25 человек из экипажей которых погибли[93].

25 мая 1942 г. флотилия покинула Геническ и перебазировалась в Мариуполь. В этот период (август 1942 г.) в ее составе находилось 30 рыболовецких катеров, переделанных под боевые корабли, 35 моторных лодок и еще около 60 других, более мелких судов, более мелких судов. А в марте 1943 г. боевой порядок флотилии пополнился еще и двумя батареями береговой артиллерии. В этот период в ее рядах проходили службу почти 1000 человек. Однако следует сказать, что не все они были хорватами. В составе экипажа каждого тральщика имелся: один немецкий морской офицер, который считался только инструктором, однако в любой момент мог взять командование судном на себя, один переводчик (обычно, этнический немец из Хорватии) и один радист, который подчинялся только офицеру-инструктору. Кроме того, со временем в состав легиона стали добровольно записываться советские граждане, большинство из которых являлись моряками. По некоторым данным, к середине 1943 г. их было уже 20 % об общей численности личного состава легиона[94].

Весной 1943 г. легион передал свои суда новым командам, и отправился в Хорватию на отдых. А уже в середине 1943 г. хорватские моряки вновь прибыли в Варну. Здесь они получили 12 новых немецких «охотников» за подводными лодками (каждый водоизмещением в 100 тонн). После этого легион сменил свой профиль: теперь он стал официально называться 23-я флотилия морских охотников (23. Unterseeboot-Jägerflotilla). Однако вернуться на Азовское море он так и не вернулся. В сентябре 1943 г. капитулировала Италия, и запрет на создание полноценных хорватских ВМС был снят. В связи с этим было решено передать легион в состав хорватского флота. В октябре 1943 г. его личный состав получил приказ отправляться домой, и до 21 мая 1941 г. все хорватские моряки были переведены в Триест на Адриатику (их передислокация на родину происходила в четыре фазы). Здесь легион был расформирован. Часть его членов были переведены на немецкие боевые корабли, другие же вступили в возрожденные хорватские ВМС. Береговые артиллерийские батареи легиона были переданы в состав германских ВМС и с февраля 1944 г. расквартированы в Сплите.

Легионом последовательно командовали капитан цур зее (капитан 1-го ранга) Андро Вркльян и контр-адмирал Стьепан Руменович[95].

Как видно, все хорватский легионы (и сухопутный, и авиационный, и морской) не предназначался для боевых действий на Балканах. Кроме того, инициатива в его создании принадлежала властям НГХ. При этом следует сказать, что ни хорватское правительство, ни командование его вооруженных сил, не выступало против использования легиона за пределами Балкан.

Однако ситуация в корне изменилась, когда инициативу по созданию добровольческих формирований взяло нас себя руководство СС. В феврале 1943 рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер отдал приказ о наборе добровольцев в новую дивизию войск СС: на этот раз ее предполагалось сформировать из боснийских мусульман. При этом ему было необходимо заручиться, хотя бы формальным, согласием правительства НГХ, так как набор предполагалось вести среди его граждан. Но поскольку в основу набора был положен именно национально-религиозный принцип, это особенно встревожило руководство Хорватии.

Естественно, что все проживающие на территории НГХ мусульмане, считались, наравне с хорватами, полноправными гражданами этого государства. Такому «мирному сосуществованию» представителей двух, казалось бы, враждебных религий, способствовало то, что их объединяла общая ненависть к православным сербам, имеющая глубокие исторические корни.

Есть свидетельства, что еще задолго до войны организация усташей установила прочные связи с лидерами боснийских мусульман-сепаратистов. После провозглашения НГХ, 10 апреля 1941 г. в Загребе было сформировано временное правительство независимой Хорватии — Хорватское государственное руководство, в состав которого вошел один представитель от боснийских мусульман — Исмет Муфтич[96].

16 апреля 1941 г., после прибытия в Загреб руководителя организации усташей Анте Павелича, было сформировано первое Хорватское государственное правительство. Его председателем стал сам Павелич, а заместителем последнего — боснийский мусульманин Осман Куленович. В дальнейшем на пост вице-президента правительства назначался исключительно мусульманин. Считалось, что на этом месте он представляет интересы всех мусульман НГХ[97].

Уже в ходе войны, в своем стремлении добиться поддержки основной массы боснийских мусульман, заместитель Павелича, Миле Будак, заявил, что хорваты принадлежат к двум вероисповеданиям — католичеству и исламу. «НГХ, — сказал он в одном из своих выступлений, — является исламским государством повсюду, где только люди исповедуют мусульманскую веру»[98].

В результате такой политики, мусульмане НГХ были признаны правительством усташей «исповедующими ислам хорватами», со всеми вытекающими из этого статуса правами и обязанностями. На этом основании они подлежали призыву в вооруженные силы НГХ на тех же условиях, что и хорваты-католики. Более того, мусульман разрешалось вступать в Усташскую войницу, или даже организовывать свои усташские формирования.

Поэтому, когда в феврале 1943 г. Гиммлер отдал приказ о создании из боснийских мусульман новой дивизии войск СС, Павелич отнесся к этому крайне подозрительно. Хорошо зная методы и принципы немецкой национальной политики, писал английский историк Гордон Уильямсон, он «заподозрил Гиммлера в… плане, имевшем целью натравить мусульман на католиков-хорватов и дестабилизировать обстановку в хорватском государстве»[99].

Надо сказать, что в первую очередь Павелич опасался возникновения мусульманского сепаратизма в НГХ, а также, что было более вероятным, дезертирства мусульман из рядов хорватских вооруженных сил, с целью попасть в «свою» мусульманскую дивизию, хоть и под немецким командованием.

Следует сказать, что мусульмане составляли на тот момент около 1/3 личного состава хорватской армии (из 130 тыс. человек). При этом они служили в ней либо в индивидуальном порядке, либо в формированиях так называемой Мусульманской милиции — частях, которые состояли исключительно из бойцов-мусульман. Эти части несли службу по охране общественного порядка практически на всей территории Боснии и Герцеговины, и к 1943 г. насчитывали в своих рядах около 7500 человек (более подробно речь о них шла в разделе о резервных частях Хорватского Домобрана).

Помимо этих причин, здесь играл роль еще и пропагандистский момент: эти части должны были охранять мусульманские села и города Боснии от партизан-коммунистов и сербских четников-роялистов. Тем самым делался акцент на том, что НГХ заботится обо всех своих гражданах одинаково, а у сепаратистов отнималась возможность лишний раз утверждать, что Боснию может защитить только собственная «Боснийская армия»[100].

Первой из частей хорвато-мусульманской милиции была создана так называемая «Гвардия Ибрагима» («Ibrahima Garda»). Она была организована в середине апреля 1941 г., с целью защиты Грачаницы и ее окрестностей (северо-восточная Босния) от сербских четников. Приблизительная численность этой милиции равнялась 1000 человек, а ее основателем и командиром был Ибрагим Пирич-Пьянич.

Еще одно самостоятельное формирование хорвато-мусульманской милиции создал бывший майор Югославской королевской армии Мухаммед Хаджиэффендич. После провозглашения НГХ Хаджиэффендич прибыл в Тузлу (северо-восточная Босния), где 22 декабря 1941 г., при материальной помощи правительства, сформировал «Добровольческий полк», который, однако, был больше известен как «Легион Хаджиэффендича» («Hadziefendiceva Legija»). Личный состав легиона насчитывал почти 6 тыс. человек.

В июне 1943 г. в районе Цазина (северная Босния) в составе хорватской 3-й горной бригады было сформировано небольшое подразделение из 100 местных мусульман во главе с Гуссейн Мильяковичем. А уже в ноябре 1943 г., по инициативе правительства НГХ и при поддержке немцев, из этих добровольцев был сформирован так называемый «Легион Гуски» («Huskina Legija») или «Гускина милиция» («Huskina Milicija»). Этот легион насчитывал около 3 тыс. человек, которые были организованы в 11 батальонов[101].

Несмотря на низкие боевые качества этих легионов, которые не позволяли использовать их, например, против фронтовых частей, они, до поры до времени, были очень стойкими, когда дело касалось защиты мусульманского населения Боснии и Герцеговины. Поэтому желание Павелича и дальше использовать их подобным образом, заставляло его с таким недоверием относиться к инициативе Гиммлера. Последний, однако, оставил все протесты Павелича без внимания. Таким образом, 5 марта 1943 г. было получено официальное согласие правительства НГХ на вербовку добровольцев-мусульман в новую дивизию войск СС.

Она была сформирована к июлю 1943 г. как горно-егерское соединение и получила наименование 13-я горно-егерская дивизия войск СС «Хандшар» (хорватская № 1) — 13.Waffen-Gebirgsjäger-Division der SS “Handschar” (kroatische Nr.1).

Несмотря на то, что дивизия задумывалась как чисто мусульманское формирование, ее национальный состав был очень пестрым. По официальным немецким данным в ней было 90 % боснийских мусульман, однако, это явное преувеличение. Несомненно, основной костяк дивизии составляли именно боснийские мусульмане: так, например, в нее вошел почти весь личный состав упоминавшегося «Легиона Хаджиэффендича». Но, из-за нехватки кадров, руководство СС разрешило в начале 1944 г. набрать в дивизию 3 тыс. хорватов, что Гиммлер поначалу считал нежелательным. Один из батальонов дивизии был полностью укомплектован косовскими албанцами[103].

Однако основным контингентом для пополнения кадрового и командного персонала дивизии оставались все-таки немцы. Они переводились в дивизию, как в составе отдельных подразделений, так и в индивидуальном порядке. Например, в середине 1943 г. в дивизию были переданы 2 пехотные роты из 6-й горно-егерской дивизии СС «Норд», многие офицеры и унтер-офицеры из таких дивизий СС, как «Принц Ойген», «Лайбштандарт Адольф Гитлер», «Райх», а также выпускники офицерских школ СС. В результате этого, многие части дивизии (например, батальон связи) полностью состояли из немцев. Вследствие того, что формирование иностранных дивизий войск СС продолжалось и дальше, в уже сформированных наблюдалась некоторая «текучесть» немецких кадров — их обычно переводили для укрепления персонала других дивизий. Все это, конечно, сказывалось на уровне военной и политической подготовки дивизий и отражалось на их боеспособности. Не была в данном случае исключением и дивизия «Хандшар»[104].

Кроме того, в ноябре 1943 г. Гиммлер всерьез рассматривал возможность перевода в дивизию «Хандшар» всех мусульман из Индийского легиона вермахта. Однако начальник Главного управления СС Готтлоб Бергер предупредил его, что «индийские мусульмане осознают себя, в первую очередь, индийцами, а боснийские мусульмане — европейцами», и у них не получится плодотворного сотрудничества. Гиммлер согласился с Бергером и, в конце концов, эта идея была забыта[105].

Первоначально в основу набора личного состава дивизии был положен принцип добровольности. Однако он себя не оправдал — мусульмане шли в нее неохотно. Поэтому было решено перейти к системе воинской повинности. В результате, к июлю 1943 г. удалось набрать 26000 человек. В дальнейшем динамика численности личного состава дивизии была следующей: декабрь 1943 г. — 21065, июнь 1944 г. — 19136, декабрь 1944 г. — 12793 человека[106].

Дивизия «Хандшар» задумывалась как стандартная горно-егерская дивизия, структура которой должна была соответствовать штатам немецкой армии. Первоначально в каждом из ее двух полков предполагалось сформировать по 4 батальона, которые, в свою очередь, должны были состоять из 6 рот каждый. Однако из-за недостатка немецкого кадрового персонала, в каждом полку было решено сформировать только по 3 батальона. А уже в период подготовки дивизии было принято решение о расформировании по одной роте в каждом из ее батальонов[107].

Процесс организации и подготовки дивизии «Хандшар» проходил не только на территории Боснии. Так, с августа по ноябрь 1943 г. она проходила подготовку в учебных лагерях Ле-Пуи и Ле-Розьер (Франция), а в декабре 1943 г. — на учебном полигоне Нойхаммер (Германия) и только в январе 1944 г. вернулась на Балканы[108].

Таким образом, в конце сентября 1944 г. структура дивизии после ее окончательной организации выглядела следующим образом:

штаб дивизии;

27-й горно-егерский полк войск СС (1-й хорватский);

28-й горно-егерский полк войск СС (2-й хорватский);

13-й горный артиллерийский полк войск СС (1-й хорватский);

13-й противотанковый дивизион СС;

13-й моторизованный разведывательный батальон СС;

13-й горный саперный батальон войск СС;

13-й горный батальон связи войск СС;

13-й дивизион противовоздушной обороны войск СС;

13-й дивизион связи СС;

хорватский самокатный батальон СС;

хорватский моторизованный батальон СС;

13-й комендантский батальон СС;

13-й санитарный дивизион СС;

13-я добровольческая горная ветеринарная рота;

13-й взвод военных репортеров СС;

13-й отряд полевой жандармерии СС;

13-й запасной батальон СС;

части обеспечения и обслуживания[109].

За весь период своего существования дивизия сменила нескольких командиров. Так, с 1943 по 1945 г. этот пост занимали: СС-оберфюрер Герберт фон Обвюрцер (1.04-9.08.1943 г.), СС-группенфюрер Карл-Густав Зауберцвайг (9.08 — июнь 1944 г.) и СС-бригадефюрер Дезидериус Гампель (июнь-сентябрь 1944 г. и январь-май 1945 г.). В целом же командный состав дивизии выглядел следующим образом[110].

При командире дивизии имелся офицер связи Верховного главнокомандующего хорватских вооруженных сил, в задачи которого входила координация действий дивизии с военными планами хорватского командования. До самого конца войны им был генерал Мухаммед Хромич.

17 июня 1944 г. Гитлер одобрил формирование еще одной дивизии из боснийских мусульман. Подобно дивизии «Хандшар» она также предназначалась для действий против партизан на территории Балкан, особенно в горной местности, и поэтому ее предполагалось организовать как горно-егерское соединение. В этот же день ей был присвоен 23-й, по номенклатуре дивизий войск СС, номер и название «Кама», после чего ее полным наименованием стало: 23-я горно-егерская дивизия войск СС «Кама» — 23.Waffen-Gebirgsjäger-Division der SS “Kama” (kroatische Nr.2)[132].

Хотя приказ о формировании этой дивизии был отдан 17 июня, набор в нее, фактически, начался уже 10 июня. Как и в дивизии «Хандшар», основным контингентом добровольцев «Камы» должны были стать боснийские мусульмане. Все же командные должности в дивизии, вплоть до командиров батальонов и рот, должны были занимать немцы. Главным же источником немецких кадров стала дивизия «Хандшар»: в июне-июле 1944 г. из нее в «Каму» были переведены 54 офицера, 187 унтер-офицеров и 1137 рядовых. Например, 13-й разведывательный батальон СС дивизии «Хандшар» был целиком передан в новую дивизию, где получил порядковый номер 23. То же самое произошло и с 3-й ротой 13-го саперного батальона: в «Каме» она стала называться 1-я рота 23-го саперного батальона.

Весь вышеуказанный немецкий кадровый персонал составил костяк новой дивизии, а уже к нему должны были быть присоединены мусульманские добровольцы. Следует отметить, что набор последних шел не так быстро, как хотелось немцам, и поэтому в течение августа 1944 г. удалось набрать всего 2415 человек, которых было явно недостаточно, что укомплектовать полноценную горно-егерскую дивизию. Таким образом, к сентябрю 1944 г. общая численность дивизии составила 3793 человека (126 офицеров, 374 унтер-офицера и 3293 рядовых). Следует сказать, что это был пик ее численности. Тем не менее, было решено приступить к организации дивизии[133].Так как немецкое командование опасалось, что югославские партизаны попытаются проникнуть в новую дивизию и разложить ее изнутри, было решено поменять район ее формирования. Поэтому, в начале сентября 1944 г. весь ее личный состав был переведен из Боснии в область Бачка (северная Сербия), где партизаны не были так активны[134].

Принятую в германских вооруженных силах структуру для горно-егерских частей такого типа, дивизия, фактически, стала принимать еще в июле-августе 1944 г., то есть до своей передислокации из Боснии. Однако до октября ее основные подразделения еще не имели порядковых номеров. Они получили их, уже находясь в Бачке. 8 сентября 1944 г. все части дивизии получили номера полевой почты, что, фактически, означало конец ее организации как боевой единицы — начиналась ее подготовка. В этот период структура дивизии была следующей:

· штаб дивизии;

· 55-й горно-егерский полк СС (3-й хорватский);

· 56-й горно-егерский полк войск СС (4-й хорватский);

· 23-й горный артиллерийский полк войск СС (2-й хорватский);

· 23-й разведывательный батальон СС;

· 23-й противотанковый дивизион СС;

· 23-й хозяйственный дивизион СС;

· 23-й саперный батальон СС;

· 23-й горный дивизион связи СС;

· 23-й полевой лазарет СС;

· 23-й запасной полевой батальон СС;

· части обеспечения и обслуживания.

Каждый полк имел по 3 батальона, а в артиллерийском полку их было 4[135].

Командиром дивизии 1 июля 1944 г. был назначен СС-штандартенфюрер Гельмут Райтель, командовавший до этого одним из горно-егерских полков дивизии «Хандшар». В целом же командный состав дивизии выглядел следующим образом[136].

С военной точки зрения, эти дивизии организовывались как антипартизанские части, то есть предназначенные для операций против иррегулярных сил противника. Однако, несмотря на это, они должны были быть подготовлены как полноценные фронтовые соединения, которые, если понадобиться, можно было бы отправить на передовую. Впоследствии, из-за резких изменений военной обстановки, процесс подготовки и боевого применения этих дивизий пошел во многом не так, как предполагало немецкое командование.

Первой из них, к середине февраля 1944 г., закончила свою подготовку 13-я дивизия «Хандшар». Она была направлена в Боснию, где перед ее командованием была поставлена задача сковывать силы НОАЮ в оперативной зоне, включавшей в себя северо-восточную Боснию, западную Сербию и южный Срем. Действуя в этой зоне, дивизия находилась в оперативном подчинении командования сначала V, а с октября 1944 г. IX горного армейского корпуса СС 2-й немецкой танковой армии[137].

Так, уже 14–19 марта 1944 г., в боях в районе Брчко (операция «Дорожный указатель») «Хандшар» приняла участие в немецком наступлении на 16-ю и 36-ю дивизии НОАЮ. Причем ее действия были настолько эффективными, что партизанам только с большим трудом удалось задержать ее на северных склонах горного массива Маевица. С 21 апреля по 4 мая 1944 г. в районе Зворника и Кладаня (операция «Майское дерево — I») дивизия вела бои с 16-й и 17-й дивизиями НОАЮ. А уже в июле 1944 г. дивизия, совместно с немецкими и хорватскими частями, наступая из района Тузлы (операция «Полнолуние»), вступила в бой с 3-м и 12-м корпусами НОАЮ в районе между Власеницей, Варешем и горным массивом Конюх в Герцеговине.

Всего же за период с марта по сентябрь 1944 г. дивизия «Хандшар» участвовала в восьми крупных операциях на территории Боснии. Как правило, во всех боях она добивалась определенного тактического успеха, что позволило немецкому командованию признать дивизию «высококомпетентным антипартизанским формированием».

Однако вследствие того, что бои, в которых участвовала дивизия, носили крайне ожесточенный характер, ее личный состав за указанные семь месяцев сократился с 21000 до 14263 человек. Другими словами, за этот период дивизия потеряла около 7 тыс. человек убитыми, ранеными, пропавшими без вести и дезертировавшими. То есть, в среднем, ее потери составляли 1000 человек в месяц. Последнее обстоятельство в значительной степени повлияло на решение немецкого командования расформировать «Хандшар». Соответствующий приказ последовал в конце сентября 1944 г., после чего остатки дивизии были отведены в южную Венгрию, где на основе их немецкого кадрового персонала была сформирована боевая группа «Ханке». В целом система подчинения и боевого применения дивизии «Хандшар» выглядел следующим образом.

Несколько по иному сложилась ситуация вокруг боевого применения другой хорвато-мусульманской дивизии войск СС — «Камы». Ее подготовка началась в июле 1944 г., а уже в августе Красная армия сильно продвинулась на Балканах и в Венгрии, угрожая самой базе формирования и подготовки дивизии — области Бачка. В связи с этим, Главное оперативное управление СС решило срочно подготовить дивизию к боям на фронте, вместо предполагавшихся антипартизанских операций. Датой такой готовности было назначено 24 сентября 1944 г. Однако, подготовить дивизию к этой дате, было заведомо нереальным предприятием: хотя приказ о переподготовке дивизии был отдан 10 сентября, через неделю уровень боевой готовности ее личного состава оставался еще крайне низким.

Поэтому Главное оперативное управление СС, чтобы не терять времени на дальнейшую подготовку дивизии, решило ее расформировать, а кадровый персонал использовать в качестве резерва. Такой приказ был отдан в начале октября 1944 г. и большинство бойцов «Камы» (прежде всего немцев) было переведено в 31-ю добровольческую гренадерскую дивизию СС. Мусульманский же персонал дивизии тем же приказом переводился в «Хандшар».

Как правило, большинство историков склонны считать, что боеспособность дивизий войск СС, набранных среди боснийских мусульман, была крайне низкой, если не сказать хуже. К таким выводам их заставляет приходить вся история боевого применения этих дивизий, во всех случаях заканчивавшаяся расформированием. Боеспособность любого воинского формирования во многом зависит от морально-боевого состояния его личного состава. Оно же, в свою очередь, связано с теми принципами, которые были заложены в основу его военной и политической подготовки, от того, к столкновению с каким противником его готовили. И это особенно проявилось в случае с боснийскими дивизиями.

Гиммлер считал, что, сформировав дивизии из мусульман, которые испытывали традиционную ненависть к православным сербам (позднее составившим основу партизанской армии Иосипа Броз Тито), он поступает гениально. Однако реальность несколько отличалась от той ситуации, которую планировал Гиммлер. Варварские расправы, учиненные эсэсовцами-мусульманами, дали результат, обратный ожидавшемуся. Английский исследователь Гордон Уильямсон писал, в связи с этим, о дивизии «Хандшар»: «В военном плане эффективность этой дивизии оказалась почти нулевой, поскольку партизаны стали сражаться с еще большим ожесточением, а война приобрела характер массовой вендетты со средневековыми казнями и пытками».

Этому, на наш взгляд, есть два объяснения. Во-первых, любая партизанская война сопровождается зверствами, как с той, так и с другой стороны. И Балканы, в данном случае, не были исключением. К тому же эта война приобрела здесь религиозный оттенок. Во-вторых, моральное состояние личного состава любого воинского формирования прямо пропорционально дисциплине в нем.

Еще одним обстоятельством, из-за которого боснийским дивизиям приписывается крайне низкая боеспособность, является массовое дезертирство из их рядов (иногда целыми подразделениями) бойцов-мусульман. Как уже говорилось выше, за время боев дивизии «Хандшар» в Боснии, она, с марта по сентябрь 1944 г., потеряла 7 тыс. человек. Из них только 4 тыс. были убиты, ранены или пропали без вести. Остальные же 3 тыс. дезертировали. Таким образом, в среднем за месяц из дивизии убегало 428 человек.

После же приказа о переводе дивизии в южную Венгрию (октябрь 1944 г.), из нее началось массовое дезертирство бойцов-мусульман (за три месяца — до 3 тыс. человек). Поэтому, чтобы как-то нормализовать ситуацию и не дать дезертирам унести с собой свое оружие и снаряжение, немецкое командование официально распустило оставшихся добровольцев-мусульман, объявив их гражданскими лицами. Таким образом, к концу 1944 г. мусульман в дивизии не осталось вообще[138].

После приказа о расформировании дивизии «Кама», в ней сложилась аналогичная ситуация. Согласно этому приказу, все ее добровольцы-мусульмане переводились в «Хандшар». Однако большинство из последних просто дезертировали, растворившись среди местного населения. Это было тем более легко сделать, так как организация и подготовка отдельных частей дивизии происходили не в одном месте, а изолированно друг от друга[139].

Тем не менее, нельзя сказать, что только дезертирство было причиной низкой боеспособности и дисциплины этих дивизий. Как правило, оно было следствием целого комплекса причин, среди которых важное место занимает подрывная работа партизан-коммунистов (как при наборе добровольцев и их подготовке, так и во время боевого применения дивизий).

Обычно подрывная работа партизан-коммунистов сводилась к следующим моментам. С одной стороны они клеймили как предателей всех, кто вступил в добровольческие формирования и призывали остальное население не поддерживать их. С другой же стороны, они старались проникнуть в эти формирования и разложить их изнутри, обещая добровольцам прощение, если они встанут на их сторону. Именно таким образом были полностью деморализованы упоминавшиеся выше «Легион Гуски» и «Легион Хаджиэффендича», большая часть бойцов, которых, во главе со своими командирами, перешла на сторону партизан[140].

Аналогичные методы были использованы и в случае с мусульманскими дивизиями войск СС. Так, уже после набора добровольцев в дивизию «Кама», место ее формирования было перенесено из Боснии в область Бачка. Гитлер, не без оснований, опасался, что партизаны постараются проникнуть в дивизию и разложить ее[141].

Если же дивизию все-таки удавалось сформировать, то партизаны старались внедрить в ее ряды своих агентов, которые должны были разложить дивизию изнутри. Их действия, зачастую, были настолько успешными, что приводили не только к увеличению дезертирства, но и к мятежам.

Такой случай, например, имел место в дивизии «Хандшар» в ходе ее подготовки во Франции. В исторической литературе он известен как «мятеж в Вильфранш»[142]. Этот мятеж произошел в 13-м саперном батальоне дивизии и продолжался два дня — 16 и 17 сентября. Его вдохновителями были четыре коммуниста, которые смогли проникнуть в дивизию во время вербовочной кампании. Однако им так и не удалось объединить вокруг себя значительное количество солдат батальона: некоторые из них даже не знали, что происходит, а многие активно помогали подавить мятеж. Так как в результате мятежа было убито несколько немецких офицеров, 3 главных зачинщика и еще 11 человек были расстреляны. Многие другие, кто поддержал мятеж, были разоружены и отправлены в трудовые батальоны на Линию Зигфрида (Западный фронт). И только один главный заговорщик — хорват-католик Божо Еленек — смог бежать в Испанию[143].

Следует сказать, что если коммунистическая пропаганда и явилась причиной этого мятежа, то поводом к нему, несомненно, послужило пренебрежительное отношение немецких инструкторов к добровольцаммусульманам — другая немаловажная причина низкого морального состояния многих иностранных добровольческих формирований. На этом мнении сходятся все исследователи, утверждая, что это отношение выражалось в неуважении к мусульманским религиозным обрядам, а также в откровенном рукоприкладстве. Именно после этого мятежа в дивизии был введен целый ряд льгот для бойцов-мусульман. А чтобы их успокоить, из Берлина специально прибыл великий муфтий Иерусалима аль-Хусейни[144].

Нельзя не отметить, что дивизия «Хандшар» была единственной эсэсовской частью, которая взбунтовалась, и единственным иностранным добровольческим формированием, которое не было после подобного случая расформировано. Причину этого следует искать в том особом расположении, которое испытывал Гиммлер к добровольцаммусульманам.

Немецкая полицейская администрация в Хорватии была еще одной инстанцией, которая использовала хорватских добровольцев в значительных масштабах.

16 марта 1943 г. немецкий военный аппарат в Хорватии пополнился еще одним чиновником. В этот день была учреждена должность Уполномоченного представителя рейхсфюрера СС в Хорватии (Beauftragter der Reichsführers-SS in Kroatien). Функции этого офицера были аналогичны функциям его армейского коллеги, только с учетом полицейской специфики. Назначенный на эту должность СС-группенфюрер и генерал-лейтенант полиции Константин Каммерхофер, кроме чисто охранных мероприятий, должен был выступать в качестве советника правительства НГХ по проблемам внутренней безопасности и оказывать содействие в создании и подготовке хорватских полицейских частей[145].

После ряда консультаций с правительством Хорватии и рейхсфюрером СС Гиммлером, было признано, что наилучшим способом организовать, подготовить и использовать новые местные полицейские части, будет создание смешанной хорвато-немецкой полиции под эгидой и юрисдикцией аппарата Каммерхофера. 15 июля 1943 г. последовал соответствующий приказ Гиммлера, согласно которому разрешалось сформировать семь полицейских батальонов. Каждый батальон должен был состоять из четырех рот смешанного национального состава: 12 кадровых представителей немецкой полиции (2 офицеров и 10 унтер-офицеров) 138 местных добровольцев (хорватов и фольксдойче)[146]. И немцы, и хорваты были, в принципе, равны в своих правах. Однако Гиммлер посоветовал Каммерхоферу, чтобы при создании батальона взвод тяжелого оружия в нем был бы укомплектован исключительно немцами. Личный состав каждого батальона приносил присягу на верность «фюреру и поглавнику», однако сами эти подразделения не являлись частью хорватской полиции. Они должны были находиться в подчинении местных немецких полицейских начальников, которых к тому времени было уже пять. Эти же начальники отвечали за обмундирование, снаряжение и подготовку этих батальонов. В результате, к ноябрю 1943 г. хорвато-немецкие полицейские силы выглядели следующим образом:

полковой штаб — формально, центральная оперативная инстанция для всех хорвато-немецких полицейских частей

10 (вместо предполагавшихся семи) полицейских батальонов «Хорватия» (Polizei-Bataillone-Kroatien I–X)

полицейский запасной батальон «Эссег»[147] (Polizei-Ersatz-Bataillone Esseg)

полицейский кавалерийский эскадрон «Хорватия» (Polizei-Reiter-Schwadron Kroatien)

Для постоянной подготовки кадрового и рядового персонала хорвато-немецкой полиции были созданы два полицейских учебных батальона (Polizei-Ausbildungs-Bataillone Esseg I–II).

1 декабря 1943 г. были созданы еще три батальона. Однако на этот раз они предназначались для охраны железных дорог (Eisenbahn-Sicherungs-Bataillone 11–13) и были созданы путем слияния нескольких частей хорватского Домобрана и немецкой полиции порядка.

Хорватское правительство и Каммерхофер остались, в целом, довольны результатами применения полицейских батальонов. Поэтому создание новых частей продолжалось весь 1944 г. В результате, к концу войны боевой порядок хорвато-немецкой полиции выглядел следующим образом:

5 полицейских добровольческих полков «Хорватия» (Polizei-Freiwilligen-Regiment Kroatien 1–5), в каждом из которых было по три полицейских батальона; причем, 1, 3, 4 и 5-й полицейские полки были созданы заново, а 2-й был сформирован в апреле 1944 г. путем слияния батальонов железнодорожной охраны

15 полицейских добровольческих батальонов «Хорватия» (Polizei-Freiwilligen-Bataillone Kroatien 1-15), которые находились в оперативном подчинении местных немецких полицейских начальников. В 1945 г. 12 из числа этих батальонов были переформированы в дивизию хорватской жандармерии (Kroatien-Gendarmerie-Division), целью создания которой была охрана железных дорог, по которым немецкие войска отступали с Балкан

полицейский добровольческий запасной батальон «Эссег» (Polizei-Freiwilligen-Ersatz-Bataillon Esseg)

полицейский охранный батальон «Хорватия» (Polizei-Wach-Bataillon Kroatien)

полицейский добровольческий учебный батальон «Хорватия» (Polizei-Freiwilligen-Ausbildungs-Bataillon Kroatien)

полицейская противотанковая рота «Хорватия» (Polizei-Panzer-Jäger-Kompanie Kroatien)

полицейский кавалерийский эскадрон «Хорватия» (Polizei-Reiter-Schwadron Kroatien)

2 полицейские артиллерийские батареи «Хорватия» (Polizei-Batterien Kroatien 1–2)

кроме того, с апреля по декабрь 1944 г. в Бродна-Саве действовали курсы по подготовке унтер-офицеров полиции[149].

Как и хорватские добровольческие формирования в Вермахте и войсках СС, хорвато-немецкая полиция также была довольно многочисленной. Так, если к 1944 г. ее численность оценивалась в 10 тыс. человек, то перед окончанием войны в рядах этой полиции проходило службу уже 32 тыс.[150]

Итальянское командование в своей зоне оккупации также проводило набор в добровольческие формирования.

В июле 1941 г. руководитель итальянской военной миссии в Загребе генерал Антонио Оксилио официально обратился к Павеличу с настойчивой просьбой немедленно собрать легион добровольцев, которые вместе с итальянцами отправятся на Восток. В качестве причины создания такого легиона было сказано много слов о «защите западной цивилизации» и тому подобных вещах. Но все это была только пропаганда: просто итальянское командование не желало отставать от немцев, и было готово согласиться на организацию любой небольшой части, пусть даже с чисто символической численностью.

Павелич это прекрасно понимал, но еще не мог отказать своему итальянскому союзнику. Поэтому, уже 26 июля 1941 г. Командование хорватского Домобрана отдало приказ о формировании Легкой моторизованной бригады (Lako Prijevozni Zdrug), командиром которой был назначен подпуковник Эгон Зитник[151]. Бригада формировалась на базе маршевого батальона 369-го полка, который в этот период находился в Вараждине.

Итало-хорватский легион формировался на тех же принципах и условиях, что и немецкий аналог, и к концу лета 1941 г. был уже фактически готова к боевым действиям. В состав этого соединения, по численности равного усиленному батальону, входили:

три пехотные роты,

одна пулеметная рота,

одна минометная рота (81-мм минометы),

а также легкая зенитная батарея 65-мм орудий.

Общая численность бригады составляла 1215 человек, из них 45 офицеров, 70 унтер-офицеров и 1100 рядовых[152].

В процессе своего формирования бригада привлекалась для антипартизанских операций в Кордуне, Бании и Западной Боснии, а затем была переброшена в Италию, куда прибыла 15 декабря 1941 г. (в этот период местом ее дислокации был избран полигон Ривадель-Гарда). Здесь бригада продолжила свое обучение, которое продолжалось около двух месяцев. Наконец, 16 февраля 1942 г. был проведен смотр, на котором присутствовали начальник итальянского генштаба генерал армии Уго Кавальеро и войсковода Славко Кватерник. На этой церемонии бригаде было вручено знамя, и она принесла присягу на верность Итальянской империи, Муссолини и Павеличу[153].

26 марта 1942 г. бригада покинула Ривадель-Гарда, и на трех железнодорожных эшелонах оправилась на Восточный фронт. 16 апреля 1942 г. она прибыла в Харцизк (Украина) и была включена в состав итальянской 3-й моторизованной дивизии «Принц Амедео дука д'Аоста». Уже здесь хорватские добровольцы получили дополнительные транспортные средства: к имеющимся в легионе 108 лошадям добавились 44 грузовика, 3 автомобиля и 6 мотоциклов. А уже 7 мая 1942 г. личный состав бригады получил боевое крещение под Первомайском. В этом небольшом бою хорваты потеряли пять рядовых.

В течение следующих десяти недель бригада участвовала в боях под Строково, Греково, Тимофеевкой и Никитово. 10 июля 1942 г. она была передана в состав XXXV итальянского корпуса, с которым участвовала в наступлении на Сталинград. 28 июля 1942 г. хорваты перешли Дон в районе Лубанского. А через месяц, 28 августа бригада впервые оказалась в серьезной ситуации: она была атакована превосходящими силами Красной армии. Несмотря на это хорваты смогли удержать позиции, потеряв при этом 8 человек убитыми и 12 ранеными. За участие в этом бою командующий XXXV корпусом вынес личному составу бригады свою благодарность.

В конце лета — начале осени 1942 г. бригада прибыла в район Сталинграда, где сразу же приняла участие в тяжелых боях. Только за один день, 9 ноября ее личный состав потерял 42 человека убитыми и 139 ранеными. А после перехода Красной армии в наступление под Сталинградом для бригады наступила череда изматывающих боев, при постоянной нехватке боеприпасов, продовольствия и отсутствии пополнения. Наконец, 19 декабря 1942 г. бригада, укрепившаяся на высотах № 168 и № 210 в районе Красина, была окружена наступающими советскими частями. Хорватам удалось продержаться только до 21 декабря, когда они начали отступать вместе с итальянскими войсками. Согласно отчету подполковника Зитника, который он 6 марта 1943 г. направил итальянскому военному атташе в НГХ полковнику Ричи, бригада была полностью разбита, а ее личный состав, имевший на момент начала советского наступления 1200 человек, сократился почти в 10 раз[154].

После гибели Легкой бригады итальянцы начали формирование нового соединения. Его окончательная организация была закончена в мае 1943 г., всего за четыре месяца до капитуляции Италии. Это соединение, получившее название «Нового» Итало-хорватского легиона (“Nova” Talijansko-Hrvatska legija), представляло собой усиленный пехотный полк, общей численностью 1800 человек в трех пехотных и одном запасном батальоне. Артиллерия легиона была сконцентрирована в двухбатарейном артиллерийском дивизионе. Вскоре после своего создания полк был переброшен в Северную Италию, в район озера Гарда, а затем на Итало-Словенскую границу. После капитуляции Италии в сентябре 1943 г. соединение было расформировано, а его личный состав был передан на пополнение 373-й германо-хорватской пехотной дивизии[155].

8 января 1942 г. генерал Фасси, начальник оперативного отдела итальянского генштаба предложил маршалу Уго Кавальеро создать в Загребе авиационную школу, которая бы готовила кадры для будущего итало-хорватского Авиационного легиона. Для этого предполагалось отправить в Хорватию несколько истребителей Cz-42. Однако эта затея так и осталась на бумаге[156].

Еще одним добровольческим формированием, созданным под эгидой итальянских оккупационных сил, стал так называемая Антикоммунистическая добровольческая милиция (Milizia Volontaria Anti-Communista). Ее части формировались при итальянских дивизиях, дислоцировавшихся в той или иной местности. Основной функцией этой организации была борьба с партизанами-коммунистами в Далмации и итальянской части Боснии. При наборе в милицию обычно учитывалась религиозная принадлежность добровольцев: католики (хорваты), православные (сербы) и мусульмане (боснийцы), как правило, рекрутировались в отдельные, никак не соприкасавшиеся между собой подразделения. Точно подсчитать численность этих формирований довольно трудно. Но, например, известно, что в марте 1943 г. в их рядах проходило службу 30000 добровольцев, из которых 8–9 тыс. были хорватами, 7–8 тыс. — боснийскими мусульманами и 15 тыс. — сербами[157].

Из сказанного видно, что хорватские добровольцы в армиях Германии и Италии также представляли значительные силы. Представленная ниже таблица дает общее представление о численности основных добровольческих формированиях:

Добровольческое формирование

Численность личного состава

Период, на который указана численность

Хорватский пехотный легион

6300 чел.

1941–1943 гг.

1941–1945 гг.

Являясь составной частью хорватского государства, а также одной из главнейших его опор, хорватские вооруженные силы не могли не реагировать на все те изменения, которые происходили, как во внутренней, так и во внешней политике НГХ. А поскольку и первая и вторая осуществлялись в условиях мировой войны, ситуация в Хорватии была тесно связана с событиями на ее фронтах.

Одним из факторов, который в будущем стал роковым для независимости Хорватии, стало начавшееся в июне 1941 г. всеобщее национальное восстание в Югославии, направленное как против оккупантов, так и против их союзников, одним из которых являлось правительство усташей в Загребе. Однако до осени 1942 г. партизаны не представляли серьезной опасности для НГХ. Поглавник Павелич через своего министра внутренних дел Артуковича установил посредством террора абсолютную власть в Загребе, Сараево, а также в остальных густонаселенных городах и районах своего государства.

«Тогда как в Словении большая часть католического населения всячески противостояла итальянскому и немецкому правлению, — пишет английский исследователь Ричард Уэст, — большинство хорватов было удовлетворено своей независимостью, и многие из них оставались сторонниками усташей до конца войны. Промышленность, сельское хозяйство и общественный транспорт функционировали вполне исправно… Молодые люди продолжали служить в армии, сражаясь против партизан у себя на родине и против русских под Сталинградом»[158].

Однако к концу осени 1942 г. ситуация изменилась коренным образом: с одной стороны — поражения германских войск на Восточном фронте, а с другой — усиление партизанского движения под руководством Иосипа Броз Тито способствовали изменению ситуации в НГХ. И если первая причина для руководства Хорватии была объективной, то вторая возникла целиком благодаря политике усташей. Еще в апреле 1941 г. они начали преследовать (в административном порядке) православных сербов, а уже в июле они перешли к открытому геноциду, что и явилось одной из причин восстания в НГХ. Английский исследователь Найджел Томас так описывал эту ошибку правительства усташей: «Павелич сделал ставку на исключительность «хорватской арийской нации» и проиграл, тогда, как Тито проводил политику равенства всех югославских наций и религий, что обеспечило ему массовую поддержку и, что самое главное, приток новых добровольцев»[159].

В результате этого хорватам, даже при помощи немецких и итальянских войск, так и не удалось уничтожить партизан. Однако Павелич решил эту проблему далеко не военными методами: в октябре 1942 г. из усташского правительства были выведены отец и сын Кватерники и ряд других лиц. Но и эти перемещения не смогли изменить положения. Территория НГХ постепенно уменьшалась, попадая под контроль либо партизан-коммунистов, либо сербских четников, либо напрямую управляясь немецкими оккупантами[160].

А к весне 1943 г. ситуация приняла и вовсе катастрофический характер. Генерал-фельдмаршал фон Вейхс, главнокомандующий немецкими войсками на Балканах, писал в своем дневнике: «Теперь приходится говорить не о «партизанах» — под руководством Тито сформировалась мощная большевистская армия, и с каждым днем она набирает силу… Бессилие хорватского правительства (во главе с Павеличем) таит в себе все большую опасность…»[161].

В январе-мае 1943 г. в ходе боев с партизанами на реке Неретва армия Павелича показала свою полную несостоятельность. «Поражения порождали взаимные обвинения, — пишет английский историк Дэвид Литтлджон, — не приходилось сомневаться, что большинство из них немцы возложат на Павелича»[162]. А в июле 1943 г. в Италии был свергнут Муссолини: стало ясно, что выход этого немецкого союзника из войны только вопрос времени. Поэтому уже в конце августа 1943 г. Верховное командование Вермахта (ОКВ) направило Гитлеру меморандум, предлагая сместить Павелича, и либо организовать новое правительство, опирающееся на «достойные доверия политические силы», либо установить в НГХ прямое немецкое управление через военного губернатора. Но заменить усташей было некем. Поэтому в начале сентября 1943 г. Гитлер решил продолжать «сотрудничать с поглавником и его правительством»[163].

Но, даже соглашаясь и дальше сотрудничать с Павеличем, Гитлер отдавал себе отчет в действительном (и не утешительном) положении дел в Хорватии. «Не подлежит сомнению, — заметил он в октябре 1943 г., - что без нашего присутствия в Хорватии… там победил бы не поглавник, а Тито, не национальная, а коммунистическая идея»[164]. Поэтому немцы стали все чаще брать на себя функции управления в НГХ и командование его вооруженными силами.

Летом 1944 г. Красная армия перешла границы Югославии, и стало ясно, что конец НГХ лишь дело ближайшей перспективы. Зимой 1944–1945 гг. ситуация приняла необратимый характер. Один из лидеров Германии Йозеф Геббельс записал в своем дневнике: «В Хорватии… царит ужасная неразбериха. Террор усташей не поддается описанию. А Тито находится в положении третьего радующегося… По сравнению с ним поглавник — поистине — жалкая фигура: он держится только при помощи германской военной силы. Но в остальном у меня складывается впечатление, будто наши солдаты защищают в этом районе сплошной хаос»[165].

Наконец, 6 мая 1945 г., когда германская армия почти полностью отступила с Балкан, хорватское правительство покинуло Загреб. Остатки хорватских вооруженных сил (около 200 тыс. человек) отступили в Австрию, в надежде сдаться англичанам. Они это сделали между 15 и 17 мая в Блайбурге, оставшись, фактически, последним и самым верным союзником Германии, которая уже сама успела к этому времени капитулировать. Англичане же, не смотря на заверения высших хорватских офицеров, что их отступление в Австрию является «исходом хорватского народа», практически сразу же возвратили всех хорватов, вместе с представителями других югославских народов, воевавших против Тито, обратно в Югославию, где многие из них нашли свою смерть[166].

Однако не все соединения хорватских вооруженных сил мирно сложили оружие. Только 15 мая 1945 г. НОАЮ удалось ликвидировать в районе Словенградца последнюю немецко-усташскую группу, которая пыталась прорваться на Запад[167].

Практически во всех мемуарах и исторических работах Независимое государство Хорватия рисуется малозначимым марионеточным режимом, а его лидер, Анте Павелич, заурядной немецкой пешкой (во многих исследованиях российских историков это делается до сих пор). И только в последние годы, когда Хорватия вновь обрела независимость, историки, прежде всего западные и югославские, начали уделять НГХ должное внимание. Необходимо признать, что это государство не было чем-то навязанным извне — напротив, оно, несомненно, первые годы своего существования, пользовалось поддержкой широких слоев католического населения, и самой церкви. Не была Хорватия и такой уж послушной марионеткой в руках стран «оси» — по сравнению с муссолиниевской Италией НГХ было в своих действиях даже более решительным, амбициозным и независимым и, в некоторых случаях, куда более безжалостным, чем гитлеровский Третий рейх. «Политика НГХ, — пишет английский исследователь Ричард Уэст, — по отношению к почти двум миллионам православных сербов — «треть обратить в католичество, треть выгнать из страны и треть уничтожить» — была задумана без участия стран «оси» и проводилась с жестокостью, приводившей в ужас не только итальянскую армию, но и видавших виды эсэсовцев»[168].

Естественно, что подобное мнение сложилось в исторической науке и относительно вооруженных сил НГХ, которые было принято считать, чем-то вроде вспомогательных коллаборационистских сил, тогда как это было все-таки полноценная армия суверенного государства. И в качестве доказательств, подтверждающих этот факт, можно привести цифры, показывающие, что хорватские вооруженные силы были в течение войны наиболее верным союзником Германии на Балканах. И если война там продолжалась до середины мая 1945 г., то в основном благодаря хорватским солдатам и офицерам[169]:

Таким образом, с уверенностью можно сказать, что на протяжении всей войны общая численность вооруженных сил НГХ составляла 1:2,7 к численности оккупационных войск и 1:1,4 к общей численности соединений, набранных среди местного населения. Такие цифры можно объяснить только тем, что здесь со стороны Хорватии действовала именно регулярная армия, а не отряды, набранные из добровольцев.

Однако следует признать, что на положение вооруженных сил НГХ влиял ряд факторов, судя по которым можно сказать, что, в целом ряде случаев, они действительно не являлись вооруженными силами независимого государства, а представляли собой вспомогательные силы, выставленные марионеточным правительством. Об одном из них, являющемся результатом совокупности внешней и внутренней политической обстановки, было сказано выше. Другим, немаловажным фактором было то, что НГХ являлось членом Тройственного пакта, и на ее территории находились вооруженные силы Германии и Италии, представленные полномочными представителями при правительстве НГХ, и имеющими право вмешиваться в его политику.

Этим был обусловлен ряд трудностей, с которыми сталкивалось командование хорватских вооруженных сил на протяжении всей войны. Первая из них возникла сразу же после указа о создании армии и флота и заключалась в нежелании оккупационных властей (особенно итальянских) предоставить НГХ необходимое (современное) вооружение и снаряжение. Так, Италия противилась созданию полноценных хорватских ВМС и ВВС. Дело вскоре дошло до того, что итальянские оккупационные власти иногда просто отменяли решения, принятые хорватскими властями. Не удивительно, что уже к началу 1942 г. начальник итальянского генштаба Уго Кавальеро вынужден был констатировать, что «возможность прийти к соглашению (в НГХ) исчезла. Мы не имеем в Хорватии сил, на которые можно было бы опереться…»[170]. А 31 марта 1942 г. уже сам Муссолини по поводу обстановки в Хорватии выразился весьма недвусмысленно: «Там все враги»[171].

Немцы в своих действиях были гораздо осмотрительнее. Они очень редко напрямую вмешивались в действия хорватского правительства, предпочитая косвенные средства воздействия. Одним из них можно назвать формирование Гиммлером дивизий СС из боснийских мусульман — граждан НГХ. Павелич понял, что это был хитрый ход, с помощью которого Гиммлер пытался противопоставить мусульман католикам, но даже он не смог противодействовать всесильному рейхсфюреру.

Отсюда следует вторая трудность, с которой пришлось столкнуться командованию хорватских вооруженных сил, и она связана с созданием добровольческих формирований из граждан НГХ. Дело в том, что в эти формирования записывалось, прежде всего, самые опытные кадровые офицеры и унтер-офицеры. Многие из них погибли на Восточном фронте, хотя на родине могли принести гораздо больше пользы. Всего же к концу войны в добровольческих соединениях, подчиненных ОКВ, находилось около 45 тыс., в дивизиях СС — около 25 тыс., а в хорвато-немецкой полиции — 32 тыс. человек, что составляло почти половину всех вооруженных сил НГХ на тот период. Хотя условия службы в добровольческих формированиях были гораздо суровее, чем в Домобране и Усташской войнице, многие, тем не менее, предпочитали их последним, так как легионеры получали повышенное жалованье и специальное денежное пособие на содержание своих семей. Берлин и Рим поставляли им лучшее вооружение и средства транспорта[172].

Очевидно, что хорватские добровольческие формирования, особенно находившиеся в подчинении ОКВ, а отчасти и Главного управления СС, были, наряду с Усташской войницей, наиболее боеспособными хорватским частями, как по боевому духу, так и по качеству вооружения. Однако они не являлись, собственно, частью хорватских вооруженных сил, так как приносили присягу на верность Гитлеру и Муссолини (а уже потом Павеличу) и находились в непосредственном подчинении либо ОКВ, либо итальянского Генштаба. Однако уже к 1944 г. все хорватские добровольческие формирования были переведены на Балканы и либо включены в состав хорватских вооруженных сил (легионы ВВС и ВМС — что являлось чистой формальностью, так как последние сами находились в оперативном подчинении германских войск на Балканах), либо, оставаясь в составе германских соединений, защищали территорию НГХ (германо-хорватские дивизии).

Следующим фактором, который влиял на боевые качества хорватских вооруженных сил, было обусловленное политическими, а не военными причинами, их разделение на Домобран и Усташскую войницу по примеру Вермахта и войск СС в Третьем рейхе. Усташи имели свой Главный штаб, который не подчинялся домобранскому, сражались почти всегда самостоятельно, а если и совместно с частями регулярной хорватской армии, то не подчинялись ее командирам. Охваченные религиозным фанатизмом, ненавистью к сербам и евреям, и подстрекаемые своими главарями, усташские части «прославились» прежде всего, своей жестокостью. Тем не менее, следует признать их более высокий боевой дух по сравнению с Домобраном. Это вынудило командование вооруженных сил НГХ слить Домобран и Усташскую войницу в единые Хорватские вооруженные силы, однако сделано это было слишком поздно.

На протяжении всей войны Балканы были фронтом, на котором боевые действия практически не прекращались. И поскольку основные операции здесь проводила Германия, неудивительно, что вооруженные силы НГХ находились в полной зависимости от немецкой армии в организационном, стратегическом, а нередко и в тактическом плане. Часть их состояла на снабжении немецких войск и полностью им подчинялась, другая была лишь в номинальном подчинении, а остальные (около половины) — оказывали оперативное содействие, участвуя во всех немецких наступлениях против партизан (с сентября 1941 по июнь 1944 г. их было семь)[173].

Какая же была основная причина, побудившая Хорватию стать союзником государств «оси». По мнению испанского историка Карлоса Кабальеро Хурадо это был национализм. «Именно он, — как правильно отметил исследователь, — заставил думать хорватов, что они, достигшие независимости своего государства благодаря немецкой победе над Югославией, сохранят ее только, если Германия выиграет войну»[174].

И, действительно, небольшая Хорватия, не смотря на указанные проблемы, нехватку вооружения, преодолевая вмешательство Италии, долго удерживая фронт против партизан, смогла создать армию, которая боролась до самого конца войны и была самым верным и лучшим союзником Германии, оставив позади всех прочих[175].

Но с другой стороны нельзя забывать, что эта армия являлась верным орудием режима Павелича, вошедшего в историю как один из наиболее жестоких и кровавых режимов современности.

Многие в современной Хорватии пытаются отделить хорватские вооруженные силы от НГХ, как это пытались в свое время сделать с Третьим Рейхом, Вермахтом и войсками СС. Однако нельзя забывать, что армия не отделима от государства и проводимой им политики, особенно когда идет война. Не являются здесь исключением и хорватские вооруженные силы.