10


Когда судно приблизилось к границе льдов, в южной части океана стали появляться дрейфующие айсберги, и Гидеон счел, что их глубокий синий цвет и скульптурная красота воплощают в себе одну из самых удивительных достопримечательностей, которые он когда-либо видел. Он стоял у перил, наблюдая, как корабль скользит между двумя великолепными айсбергами. В одном из них зияла дыра, подобная ледяной арке, сквозь которую ярко светило утреннее солнце.

Наступило 20 ноября, и Гидеон напомнил себе, что здесь это была весна — погода напоминала, скорее, 20 апреля дома, и воздух был удивительно теплым и мягким, а океан совершенно спокойным. Это не соответствовало тем «пронзительным шестидесятым», о которых он слышал. Их так называли, потому что на шестидесятых градусах широты земля была опоясана только океаном — ветра беспрепятственно огибали земной шар, волнуя огромные моря, окружавшие планету, и без суши, которая могла бы остановить их ход, волны все больше и больше нарастали.

Но, так или иначе, это было поразительное зрелище. Океан был зеркалом, отражавшим величественные айсберги причудливых форм, дрейфующие к северу от ледников Антарктиды, отколовшись от них во время весеннего сезона.

Желая сориентироваться, Гидеон некоторое время изучал карты из своей папки материалов дела. Местоположение судна лучше всего описывало выражение «у черта на куличиках». Оконечность Южной Америки находилась в шестистах пятидесяти милях к северо-западу, Антарктический полуостров — в двухстах пятидесяти милях к юго-западу, а ближайшая земля — ​​остров Элефант — в сотне миль к западу. Кроме безбрежных водных просторов на карте было отмечено пятнышко скалы: покрытый льдом пик, возвышающийся над морем менее чем в ста милях от них и носящий название остров Кларенс.

Гидеон глубоко вдохнул свежий, чистый, соленый воздух, а затем почувствовал за спиной чье-то присутствие.

— Спокойный, как запруда у мельницы, — сказала Алекс Лиспенард, опираясь на поручень рядом с Гидеоном и глядя на море, покрытое айсбергами. Бриз ласково шевелил ее длинные каштановые волосы, а солнце красиво золотило ее профиль.

Гидеон глубоко вздохнул.

— Мне сказали, что здесь суровые места.

— В свое время суровости будет вдоволь. Не волнуйся, ты все увидишь, — улыбнулась она.

Корабль теперь почти остановился, и Гидеон чувствовал слабую вибрацию палубы, пока двигатели выполняли маневр подруливания.

— Чувствуешь это? — спросила Алекс. — Это динамическая система позиционирования. Мы прибыли. С этого момента корабль будет находиться в устойчивом положении, прямо здесь, в этой точке, независимо от течений и ветров. Ты будешь чувствовать, как азимутирующий двигатель будет время от времени то запускаться, то отключаться.

Гидеон кивнул. Вглядевшись в холодную сине-черную воду, он ощутил, как дрожь проходит через все его тело. Он подумал о том, что лежало сейчас под его ногами, подумал о том, что он собирается спуститься туда, на глубину почти в две мили, и это наполнило его страхом.

— Да, — сказала Алекс, как будто прочла его мысли, — я думаю, оно сейчас прямо под нами.

— Не совсем, — возразил Гидеон. — Мы от него примерно в полумиле — из соображений безопасности.

Информацию об этом он нашел в своем экземпляре материалов дела. К тому же он несколько раз обедал за столиком капитана, где довольно часто сидели Глинн и Гарза, которые говорили о проекте и волей-неволей снабдили Гидеона ценными сведениями. Однако он все еще чувствовал себя неосведомленным, и это нешуточно раздражало его. Он взглянул на часы.

— Кажется, нам пора на совещание. Пойдем? — спросил он.

— Конечно.

Он чувствовал, как ее тело двигалось рядом с ним, когда они спускались по трапу в Центр управления миссией, где располагался электронный мозг корабля.

Они пришли не первыми: Глинн уже сидел за столом для брифингов, находившимся на небольшом возвышении, и просматривал ворох бумаг. По мере продвижения на юг он продолжал исцеляться, словно по волшебству — изо дня в день — прямо на глазах Гидеона. Канула в прошлое некогда искалеченная фигура в инвалидном кресле — теперь руководителю ЭИР не требовалась даже трость, чтобы ходить.

Глинн жестом указал Гидеону присоединиться к нему за столом. Неохотно отстранившись от Алекс, он подчинился.

— Чему могу быть полезен? — спросил он, приблизившись.

— При проведении этого брифинга мне может понадобиться помощь главного бездельника ЭИР, — ответил Глинн.

— С чего бы вдруг? — возмутился Гидеон. Но единственным ответом директора стала холодная улыбка.

Гостиная зона в центре комнаты начала заполняться членами командного состава экипажа судна и научным персоналом. Гидеон в который раз окинул взглядом помещение и вновь нашел его впечатляющим: оно имело овальную форму и было доверху нашпиговано технологическими новшествами. Стены его были увешаны гигантскими ЖК-экранами, большинство из которых сейчас не горели. Эти экраны при необходимости могли транслировать видео с множества подводных камер, глубоководных батискафов и ТНПА[14], а также изображения со спутника, бортового радиолокатора и гидролокатора, GPS и картплоттеров. Здесь же стояли ряды рабочих компьютеров и большие широкие консоли, увенчанные циферблатами, кнопками, клавиатурами и маленькими ЖК-дисплеями, а также многим другим, что Гидеон с трудом мог идентифицировать. Центр управления миссией выглядел так, как будто сошел сюда из научно-фантастического фильма.

Настал час совещания, и бормочущая группа собравшихся погрузилась в тишину. Гидеон узнал большинство лиц: капитан Талли — такой же невыразительный, респектабельный и действующий по букве устава, как и в первый миг их знакомства — сидел в первом ряду в безупречно выглаженной форме, а рядом с ним примостилась старший офицер Леннарт. Гидеону она очень нравилась, потому что внешне напоминала ему скандинавскую богиню. Как человек, эта высокая блондинка была личностью открытой и простой, и пошлые шутки на службе, казалось, нисколько ее не смущали — наоборот, она и сама обладала неиссякаемым их запасом. У нее был низкий, резонирующий смех, который по-настоящему можно было назвать заразительным и подрывным, и который с потрохами выдавал в ней «плохую девчонку». В то же время у нее была вторая, скрытая личность, на манер Джекила-и-Хайда, становящаяся строго профессиональной во время дежурства и проецирующая почти сверхъестественный уровень компетентности.

Прямо за капитаном и старшим офицером сидел главный инженер корабля Монктон и начальник службы безопасности Эдуардо Беттанс.

И там, расположившись за спинами россыпи ученых и техников, сидел Протеро. Гидеон уже забыл имя Протеро, потому что никто не использовал его, особенно сам Протеро. Мужчина, чье лицо было частично скрыто непослушной копной черных вьющихся волос, развалился на стуле, одетый в типичную для него выцветшую футболку и джинсы, ноги в кедах он бесцеремонно закинул на впереди стоящий стул. Рядом с ним сидела высокая женщина, черты лица которой выдавали азиатское происхождение. Бледное, луновидное лицо Протеро с выступающим подбородком, увенчанным глупой жидкой бородкой, казалось, плавало в тусклом свете оборудования, его большие глаза и губы заметно поблескивали. Гидеон обнаружил, что во всех отношениях Протеро был весьма неприятной и отталкивающей личностью. Обычно его привлекали нонконформисты, но Протеро встретил его дружеские увертюры жалобами на свою каюту, нехватку вычислительной мощности корабля, паршивую скорость спутникового Интернет-соединения и множеством других претензий — как будто Гидеон лично был за все это в ответе. Протеро числился специалистом по эхолоту экспедиции, и как утверждали, обладал самой большой коллекцией записанных разговоров китообразных и их «песен». По слухам, он даже расшифровывал язык этих прекрасных животных. Однако в разговорах он никогда никому об этом не говорил — по крайней мере, Гидеон об этом от него не слышал.

Глинн прочистил горло.

— Здравствуйте, — сказал он прохладным голосом. — Дамы и господа, мы достигли целевой зоны. Позвольте поприветствовать всех вас за границей льдов.

Он прервался для аплодисментов.

— Если быть точным, мы стоим на смещающейся границе дрейфующих льдов, окружающих Антарктический континент, на краю моря Скота, примерно в двухстах пятидесяти милях к северо-востоку от Антарктического полуострова. Место крушения «Ролваага» и целевой объект находятся под нами на глубине примерно тридцать пять сотен метров, в районе морского дна, называемого «впадина Гесперид». Наши координаты 61°32'14" южной широты, 59°30'10" западной долготы.

Никто не делал заметки, все эти данные имелись в их персональных материалах дела.

— По мере наступления антарктической весны мы станем свидетелями того, что все большее число айсбергов начнет мигрировать в более теплые воды. Уверяю вас, зрелище это будет потрясающее. Отдельно хочу отметить, что эти плавающие льдины ничем нам не угрожают. Но если опасность и возникнет, то она будет весьма и весьма незначительна, мы легко сможем с нею справиться. Настоящая опасность здесь — это погода. Мы находимся в «пронзительных шестидесятых», и хотя сейчас весна, вероятно, нам все же придется испытать на своей шкуре силу ветра и шторма.

Он медленно прошелся по возвышенности, и затем снова повернулся к аудитории.

— Цели нашей миссии просты. Мы изучим эту чужеродную форму жизни с единственной целью — определить, вычислить ее уязвимости, которые помогут нам с нею справиться, — он прервался, позволив последней фразе повиснуть в воздухе. — Мы здесь не для того, чтобы удовлетворить свое личное любопытство, добиться каких-то научных достижений или расширить горизонт наших знаний. Мы здесь для того, чтобы ее уничтожить.

Еще одна драматическая пауза.

— Наша первоочередная задача на ближайшие дни — это обнаружение и восстановление двух черных ящиков «Ролваага», содержащих жизненно важные сведения о затоплении корабля, а также видеозаписи метеорита в трюме и действий экипажа на мостике и в других помещениях в последние минуты существования корабля. К тому же, нам предстоит составить карту и обследовать место крушения… и непосредственно сам объект.

Краем глаза Гидеон увидел, что Протеро сменил положение в кресле, закинул одну ногу на другую и подпер голову рукой.

— Дело в том, что с момента прибытия сюда мы уже лицом к лицу столкнулись с загадкой, — Глинн чуть посторонился, и за ним включился ЖК-экран, транслирующий псевдоцветное изображение. — Вот сонарное изображение обломков судна «Ролвааг», которые мы только что просканировали с разрешением в двадцать пять метров. Изображение нечеткое, но вы можете видеть, что корабль развалился на две части, которые покоятся на морском дне примерно в пятидесяти ярдах друг от друга. Завтра один из наших батискафов совершит к ним первичное погружение.

Глинн переступил с ноги на ногу.

— Сейчас вы увидите еще один сонарный вид области, на этот раз в двухстах ярдах к югу.

На ЖК-дисплее появилось другое изображение — нечеткое расплывчатое, почти туманное завихрение цветов.

— Это сонарное изображение инородной формы жизни, которая, как мы полагаем, выросла из так называемого метеоритного семени, опустившегося на морское дно.

Тишина.

— Но там ничего нет, — бросил техник.

Это, — сказал Глинн, — и есть проблема. Там совсем ничего нет. Даже морское дно не отображается. Сигнал сонара просто исчезает, как будто его поглощает черная дыра, а то незначительное отражение, что мы получаем, стохастическое и постоянно меняющееся.

— Может, что-то не так с системой гидролокатора? — спросил техник.

Протеро резко сел прямо и его пронзительный, громкий голос разнесся по всей комнате:

— Нет, точно нет, как я уже неоднократно говорил, я его проверил и перепроверил.

— Ну, — вступила в беседу Алекс, — мне кажется, что наиболее вероятным объяснением является неисправность оборудования.

— Но-но-но, в оборудовании нет неисправности, — последовал ответ. — Все работает отлично. Я уже устал от подобных обвинений.

— Есть идеи, почему это происходит? — вежливо спросила Алекс.

Слушая эту перепалку, Гидеон почувствовал, что его неприязнь к Протеро начинает зашкаливать.

— Откуда мне об этом знать? Может быть, там гейзер, извергающий в воду облака взвешенных частиц, например, глину. Возможно, там небольшой действующий подводный вулкан. Я устал от этих вопросов.

Гидеон не смог промолчать:

— Не нужно нервничать по пустякам, Протеро. Алекс задает вполне обоснованные вопросы.

Протеро громко рассмеялся.

— О, рыцарь в сияющих доспехах явился, чтобы спасти девицу, попавшую в беду.

Гидеон, почувствовав, как кровь приливает к лицу, уже открыл рот, чтобы ответить, как вдруг поднялся Мануэль Гарза.

— Никто никого не обвиняет, — отчеканил он. — У нас просто есть загадка, которую наверняка решит наша завтрашняя разведывательная вылазка. Поэтому давайте закроем эту тему и продолжим цивилизованный разговор.

Протеро громко фыркнул и снова вольготно развалился на стуле.

— Что касается завтрашней вылазки, — подхватил Глинн, — мы проведем ее в соответствии с весьма простым планом. Туда спустится только один глубоководный аппарат. Он сфотографирует целевой объект, а также сделает быстрое фотографическое и сонарное обследование места крушения, чтобы мы лучше представляли его положение на морском дне. Извлечение черных ящиков будет иметь решающее значение, — он сделал паузу. — И мы сделаем это завтра. Нам понадобился месяц, чтобы добраться сюда, и нет смысла тратить время зря. Алекс Лиспенард, как куратор ГОА, возглавит миссию. Вопросы?

Таковых не нашлось.

— Это все. Совещание окончено. Большое спасибо.

Когда комната начала пустеть, Глинн коснулся руки Гидеона, давая понять, что он должен остаться. Когда все ушли, в том числе и Гарза, он чуть наклонился к нему.

— Не обращай на Протеро внимания.

Гидеон почувствовал всплеск раздражения.

— Он не имел права так нападать на Алекс. Он придурок, и я бы вбил это в его лохматую голову.

— И точно опозорился бы. Ты никогда не победишь в споре с ним. Его IQ на сорок процентов выше твоего.

Гидеон рассмеялся.

— В самом деле? Ты помнишь наизусть все наши IQ?

— Само собой. Теперь о разведывательной вылазке. Как я уже сказал, Алекс возглавит эту миссию. И, конечно, она захочет исполнить ее сама. Твоя задача — убедить ее позволить это сделать тебе. Если ты все же не сможешь ее уговорить, так сказать в качестве крайней меры, я переговорю с ней сам и прикажу, чтобы именно ты совершил погружение.

Я? Я же ни черта не знаю, как управлять этими аппаратами в реальных условиях! Это слишком важное погружение для моего первого раза, тебе так не кажется?

— Этими аппаратами сможет управлять и ребенок. Но основная причина, почему я хочу отправить туда именно тебя: потому, что чувствую, что эта разведка намного опаснее, чем многие предполагают. Мы действуем вслепую, и можем только догадываться, что там внизу. Почему мы не можем увидеть этого пришельца на гидролокаторе? Меня этот факт весьма тревожит.

— Значит, ты хочешь сказать, что я расходный материал? Я думал, что мои знания о ядерном оружии для вас бесценны.

— Ты не расходный материал, и твои знания действительно нам нужны. Я никогда не думал, что скажу это, но ты… везунчик. Ты всегда выходишь сухим из воды. Вспомни сам, из скольких опасных ситуаций ты выбирался практически без царапин.

— И это несмотря на мой низкий IQ?

— Возможно, именно из-за него, — сухо сказал Глинн.

— Как обнадеживающе это звучит.

— Слушай меня внимательно, Гидеон. Я хочу, чтобы ты увидел, как обстоит дело, своими глазами. Ты сказал, что тебе нужно удостовериться, что то, что там засело, действительно опасно, прежде чем ты согласишься действовать — и это твой шанс. Кроме того, чем больше ты узнаешь о том, с чем мы имеем дело, чем лучше поймешь его, тем более полезным это знание окажется тогда, когда придет время построить и заложить бомбу, которая его уничтожит.

И на этом он кивнул, давая понять, что разговор окончен.

Загрузка...