За гранью тьмы

Глава 3

Улицы Моряка-Рыболова не отличались красотой или чистотой. Всё сплошь частные домики, огороженные разного цвета заборами. Асфальтовых дорог – буквально по пальцам пересчитать, причём по пальцам одной руки. Проезды между домами были заставлены огромными грязными внедорожниками, в основном японскими. Я шёл, размышляя обо всей этой несуразице, что приключилась со мной, и незаметно для себя вышел к морю. Благо, до него от гостиницы было минут десять ходу.

Тут было ещё холоднее, чем в городе. Сильный солёный ветер – странно, но этот холод не был мне неприятен. Я словно смотрел на себя со стороны: да, вот этому человеку холодно, но мне-то что? Собственные чувства будто отставали от сознания.

Может, мне всё это мерещилось? Вся эта нереальность чувств вкупе с нереальностью событий напоминали истории о наркоманах. Может, меня Игорь вчера уговорил на какую-то наркоту, я по пьяни согласился, а теперь сидел, обдолбанный, на улице или в притоне, трясся от холода, и воображал себя на Дальнем Востоке?

Неподалёку от берега я увидел каменный столб за оградой – явно какой-то памятник. Заинтересованный, подошёл поближе. Помимо столба, на каменном постаменте стоял барельеф с изображёнными на нём кораблями, рассекавшими огромные морские волны.

– «Рыбакам-колхозникам, погибшим в борьбе с морской стихией», – прочитал я.

С верха столба на меня смотрело высеченное из камня лицо моряка. Под барельефом с кораблями лежали каменные «страницы» со списком имён погибших. Почему-то мне стало жутко от вида этих имён, от каменного лица моряка и вида кораблей на этих страшных волнах. Сам не знаю почему, но я поспешил уйти.

Волны гладили песок неподалёку от меня. Я бросил взгляд вдаль – туда, где не видно никакой земли. Серое, тяжёлое небо нависало над тёмным, недружелюбным морем. И меня не покидало чувство, что морю я не нравлюсь. Что-то в морской глади было… злое? Агрессивное? Я не смог разобраться в своих чувствах и отвернулся.

И увидел её.

Девушка с синими волосами. Та, которую показывали по телевизору. Она стояла метрах в двадцати от меня. Но что-то было с ней не так. Секунду спустя я понял, что именно: силуэт девушки едва заметно мерцал и просвечивал. Как это ни смешно, но первым делом я подумал, что вижу призрака. Ведь именно так их показывают в кино. Оцепенев, я смотрел на неё, а она вдруг увидела меня и крикнула:

– Помогите!

Бросилась ко мне, пробежала пару шагов и исчезла. Несколько секунд я стоял, оцепенев, не зная, верить ли своим глазам, а потом огляделся и увидел человека в тёмном костюме. Он с непониманием смотрел на меня. Потом отступил на шаг – и тоже исчез.

Сердце в груди снова зашлось, перед глазами всё поплыло. Что это, мать вашу, было? Глюки? С похмелья у меня такого ещё не бывало. Белая горячка? Чёрт возьми, да всё происходящее вокруг было одной сплошной белой горячкой, и каждое новое событие вбивало очередной гвоздь в гроб здравомыслия.

– Так, – сказал я вслух. – Надо успокоиться. Успокоиться. Я стою на берегу. У моря. Под ногами у меня песок. Вот же он.

Я наклонился и потрогал песок. Влажный, грубый – я растёр его в пальцах и рассеянно вытер руку о штанину.

– Там – море, – продолжал я. – Я у моря. Это всё… реально. Даже если звучит полнейшей чушью, это всё реально. А вот эти… призраки… – Моё сердце забилось ещё быстрее. – Их нет. И быть не может. Это мне примерещилось. Мозг расстроен алкоголем и… вообще всем этим. Мне привиделось. И точка. Просто показалось. Всё это хрень.

Тем не менее, с пляжа я постарался поскорее убраться. Не глядя по сторонам, добрался до гостиницы, взял у консьержки ключ от номера, взлетел на третий этаж и заперся внутри. После этого закрылся в туалет и просидел там несколько часов.

Паника отпустила меня ближе к вечеру. Осознание того, что я по уши в проблемах, навалилось на меня внезапно: ощущение, словно меня нагнал и сшиб товарный поезд. Всё, что вокруг – реально. Совершенно непонятно, но реально. И теперь у меня два основных варианта: либо забиться под кровать и скулить до тех пор, пока ситуация сама как-нибудь не разрешится, либо попытаться что-то сделать.

Выбравшись из туалета, я ещё с час стоял у окна и глядел на горы, окружавшие городок, стараясь свыкнуться с мыслью, что мне нужно будет выйти. Оказаться лицом к лицу с не самым дружелюбным окружением, с не самой понятной ситуацией. Признаюсь, главным, что способствовало моему выходу, был голод. Как ни крути, но ужин-то был оплачен – глупо тратить такую возможность впустую.

– Добрый вечер! – поздоровалась консьержка, когда я проходил через холл. – Спустились к ужину? Проходите, проходите.

На этот раз пустых мест было куда меньше. За столиками сидели в основном мужчины – уставшие и довольные, вернувшиеся с охоты или собиравшиеся на неё. Кажется, только один человек здесь не был охотником – небритый мужчина в синем рабочем комбинезоне поверх грязной футболки. Видимо, рабочий гостиницы. Свободный столик я нашёл неподалёку от стойки раздачи. Сел, ожидая, когда меня обслужат.

– И чего сидим? – крикнула мне работница из-за стойки. – Подходим, берём.

Несколько человек бросили на меня насмешливые взгляды. Смутившись, я подошёл к стойке и сказал:

– Эм… У вас надо брать еду?

– Да, у нас надо брать еду, – ехидно произнесла тётка в белом халате и косо надетом колпаке. – Чего брать будете?

– А что есть?

– Вон. – Она указала поварёшкой на распечатанное меню, висевшее на стене.

– Так… – Я пригляделся. – Давайте пюре…

– Пюре кончилось.

– Тогда… гречу и…

– Греча кончилась.

– А что осталось?

– А что там осталось? – Она кивнула на меню.

– Макароны.

– Макароны так макароны. К макаронам чего?

– Ну… Жаркое?

Она покачала головой.

– Котлеты?

– Макароны с котлетой. – Она достала из-под стойки тарелку с едой. – Ещё вон салаты остались, никто не берёт. Булки и чай тоже там.

Дальше стояли подносы с выставленными пиалами с салатом. В одних лежали две половинки яйца под майонезом, в других – помидоры с огурцами. Я взял овощи, налил чай из стоявшего поодаль термопота. Поколебавшись, прихватил булку – витушку с изюмом.

Макароны, хоть и остыли, на вкус оказались весьма сносными, как и котлета. Салат и булку я проглотил, не почувствовав вкуса. Обычно, чтобы наесться, мне нужно было меньше, но в этот раз я ещё оставался голодным. Видимо, стресс сказался.

– А… я могу ещё салат взять? – спросил я с надеждой у тётки за стойкой.

– Салат можешь, его один хрен не жрёт никто. Что, голодный, что ли? Ну, булку возьми ещё.

Я поблагодарил и съел всё, что мне позволили. Потом вернулся в номер и там опять встал у окна, рассматривая улицу. На сытый желудок всё воспринималось куда проще. Попутно залез в интернет, стал читать о городе, в котором оказался.

Вскоре я узнал, что Моряк-Рыболов находится в Ольгинском районе Приморского края, что население этого посёлка – тысяча с небольшим человек. Что до ближайшей федеральной трассы – двенадцать километров, а до ближайшего поселения сто двадцать два километра. Этим ближайшим поселением является Ольга, административный районный центр, и только туда из Моряка-Рыболова ходят автобусы. Но – сюрприз – ходят они не каждый день. И только из Ольги можно отправиться во Владивосток – если, конечно, иметь в виду регулярные автобусы. Можно было и здесь, наверное, найти попутчика, но навряд ли люди будут делать это по одной лишь доброте душевной. А платить мне было нечем.

На этой, не самой приятной, мысли меня прервал внезапный стук в дверь. На пороге оказался полицейский, виденный мной утром. Он был не один – за его плечом стоял второй мужик в серой форме, покрепче первого.

– Здрасьте, – неуверенно поздоровался я. – Сержант… Крутов?

– Здравствуйте, да. Кхм. У нас кое-что случилось, и мы вынуждены просить вас следовать за нами в отделение.

– Что случилось? – Паника вновь забрезжила на горизонте сознания.

– Мы вам всё расскажем в отделении. Пожалуйста, собирайтесь.

Признаюсь, было в моей голове желание покачать права, отказать им, захлопнуть дверь перед их носом – дома, в Ярославле, я так бы и поступил. Но тут я только и смог, что кивнуть.

На стареньком «уазике» меня довезли до одноэтажного здания с ржавой крышей. Штукатурка местами осыпалась, обнажая брёвна. Выглядел дом так, словно с минуты на минуту должен был рухнуть.

Внутри оказалось довольно холодно, но хотя бы не было ветра. Прежде, чем я успел сообразить, что происходит, мне уже предложили снять отпечатки пальцев.

– Это зачем это? – насторожился я.

– Ведётся расследование, – уклончиво ответил сержант. – Вы в городе недавно, мы обязаны вас проверить. Такова процедура. Она вполне законна.

Перепачкав мои пальцы в чёрной гадости, и сняв отпечатки, меня отвели в полутёмный кабинет, освещённый лишь тремя настольными лампами. Усадили перед столом, на котором, помимо советской настольной лампы с голубым абажуром и монитора компьютера, аккуратно лежало три или четыре папки в стопку, несколько ручек, раскрытый блокнот – и всё. Это совсем не вязалось с образом загруженного работой полицейского. Помню, как меня вызывали в отделение в Яре – там меня поразил хаос бумаг на столах, словно шторм по кабинету прошёлся. А здесь такая чистота и аккуратность, словно и нет всей той бумажной волокиты, которую проклинают сотрудники «органов». Впрочем, я тут же вспомнил о населении Моряка-Рыболова и удалённости его от крупных городов, и понял, почему работой тут не загружены. Наверное, самое серьёзное, что здесь случалось – это мелкие кражи да драки по пьяни. А с отчётностями должно быть и того проще.

– Ну так что, сержант? – Я насколько осмелел от раздражения, что меня водят, как собачку на поводке из комнаты в комнату. – Что за расследование вы ведёте?

– Кхм. Возбуждено уголовное дело по статье сто пятой уголовного кодекса, – тихо сказал он мне. – Убийство.

– Кого-то убили? – Вся моя уверенность мигом испарилась. – Кого? Ту… девушку?

– Какую девушку?

– С синими волосами. Которую показывали в новостях.

– Ах, это… Нет, Кристина, кхм, всё ещё считается пропавшей без вести. Если, конечно, вы не хотите нам что-нибудь рассказать.

– Я? С чего бы это? Вы думаете, я её похитил, что ли? Или, может, убил? Не несите чушь. Вы были утром в гостинице и брали у меня показания. Я вам всё рассказал, а мой друг – помните? – и вовсе думал, что я в Яре. А вспомните, в каком я был состоянии – с похмелья! Вы думаете, я, пьяный в дугу, прилетел из Ярославля в этот ваш Моряк-Рыболов, похитил тут девушку, а потом снял номер и пошёл отсыпаться? А утром брякнулся в обморок на глазах у консьержки?

– Как вам сказать… – замялся сержант. – Кхм-кхм. Вообще, ваша история довольно фантастична, и проверить её пока не удаётся. В Ярославле ведь вы быть не могли. Так что это вы либо придумываете, либо вы… не в состоянии, кхм, грамотно оценить реальность происходящего.

– Но я был в Ярославле! – повысил я голос. – Позвоните моему другу, попросите ваших коллег опросить бармена, да кого угодно ещё. Пусть подтвердят, что я был там! И вообще, я не обязан оправдываться только потому, что вы считаете мои слова ложью. Презумпция невиновности, знаете ли. Это вы должны доказывать мою вину, а не я – свою невиновность. Проверяйте мои слова вместо того, чтобы бросаться обвинениями. Я, между прочим, и сам не рад, что здесь оказался.

– Я пока никакими обвинениями, кхм, не бросаюсь. Просто предупреждаю, что, поскольку ваши слова звучат очень странно, кхм, нам будет необходимо провести ещё одно обследование.

– Какое обследование?

– Осмотр у психиатра.

– Что?! – Я не поверил своим ушам.

– Извините, кхм, это стандартная процедура. Поймите нас тоже. Мы должны быть уверены, что рядом с нами не разгуливает сумасшедший.

– В Яре я засудил бы вас за такие слова.

– Может быть. Однако, мы, кхм, не в Ярославле.

– Я заметил. – И тут меня нагнала так не вовремя отброшенная мысль. – Постойте… вы сказали, что кого-то убили. Кого же?

– Помните, утром я сказал вам, что пойду навестить консьержку, дежурившую ночью?

– И? Она мертва?

– Мертва. Заколота ножом в своей квартире.

Я несколько секунд обдумывал сказанное.

– А в какое время она была убита?

– Наш доктор ещё не сказал. Сейчас он работает над этим. Впрочем, это в любом случае было между восьмью часами утра и четырьмя часами дня сегодня, ведь в восемь она закончила смену, и её видели выходившей из гостиницы, а обнаружил я её в четыре.

– И что же вы хотите от меня? Снять отпечатки, чтобы проверить, не было ли меня на месте преступления? Пожалуйста, проверяйте. По поводу того, что я – убийца, вы и сами должны понимать… Если она ушла домой после того, как я заселился, и консьержка не видела, чтобы я уходил, то я совершенно не могу быть подозреваемым. А в три часа вы видели меня в гостинице, лежащего под капельницей.

– Да, кхм, я это всё понимаю. И всё же, вы должны признать – довольно странно, что накануне вашего появления в посёлке пропадает девушка, а наутро убивают консьержку, заселившую лишь одного посетителя – вас.

– Странно? – Я неуместно и почти истерично хохотнул. – Здесь всё, чёрт возьми, странно! Я вам с утра говорю, что я каким-то чудом оказался за шесть с половиной тысяч километров от дома, причём это могут подтвердить те, кто видел меня вчера в Ярославле! Это вам странным не кажется? Ах, да, я и забыл: вы же считаете, что я просто псих!

– Я этого не говорил.

– Да почти что говорили. Ну, есть у вас ещё ко мне вопросы?

– Нет. Сейчас мы отвезём вас в больницу, кхм, где доктор задаст вам несколько вопросов. Если он не подтвердит у вас психического расстройства, мы вас отпустим.

– Прямо сейчас? Ведь уже почти девять вечера.

– Безопасность прежде всего. Кхм-кхм. Мы должны исключить или, по крайней мере, минимизировать все возможные риски.

– Минимизировать… – Я вздохнул. – Чего уж тянуть, поехали.

В больнице меня встретил тот же доктор, что утром ставил мне капельницу. Красные брюки от костюма «Скорой» всё ещё были на нём, однако куртку доктор сменил на белый халат.

– Вы что, психиатр? – удивился я.

– Нет, – признался врач. – Но, раз ближайший психиатр в Уссурийске, проводить осмотр буду я.

Сержант за моей спиной кашлянул.

– Что ж, приступим, – вздохнул врач. – Присаживайтесь.

В приёмном покое двухэтажной больницы было тесно, стояли кушетка, два сдвинутых стола и два стула. В углу находился железный шкаф с запертыми на замочек дверцами. Санитар, тучный мужчина пенсионного возраста, отложил спицы с наполовину связанным носком и с любопытством посмотрел на меня. Я сел на кушетку и приготовился к вопросам.

– Вы привезли его показания? – спросил доктор у сержанта.

Тот протянул листы с записями. Врач с минуту на них смотрел, потом поднял взгляд на меня и спросил:

– Ну, начнём с ориентировки. Скажите, кто вы, как вас зовут, когда родились?

– Кирилл Сергеевич Суриков, родился двадцать пятого мая восемьдесят шестого.

– Так, это совпадает с показаниями, но вот проверить по документам мы пока не можем. Теперь, хм… Скажите, где вы находитесь?

– Слушайте, вы же утром нечто подобное спрашивали, – не выдержал я. – В Моряке-Рыболове я нахожусь, в Приморском крае… если всё это не какой-то идиотский розыгрыш.

– Увы, нет. А какое сегодня число? Какой месяц, год?

– Пятнадцатое июня. Две тысячи восемнадцатый год.

– Хорошо. Вы помните, как попали в этот город?

– Нет. Вчера я пил с другом в Ярославле, сегодня проснулся здесь. Вы и сами это слышали от Игоря, я при вас созванивался с ним.

– Ладно. Что вы чувствуете от того, что оказались здесь? Вы расстроены?

– Ясен хрен, я расстроен! У меня нет денег, нет документов, я у чёрта на куличках! Вы бы не были расстроены на моём месте?

– Ладно, идём дальше. – Доктор вздохнул. – Вчерашний день вы помните хорошо?

– Да. До того момента, как пошли к Игорю, всё более или менее ясно. Потом… так, урывками. Помню, что были у него дома, помню, что пили вискарь… Дальше – провал.

– А до вчерашнего дня всё помните?

– До вчерашнего? Да, всё чётко. Пять дней работал, ничего особенного не случалось. Потом случилась пятница, и мы решили выпить, ну и… понятно.

– Хорошо. Так… Я назову вам шесть слов, а вы мне их повторите. Ладно?

– Давайте.

Мы учили и запоминали слова, потом считали устные примеры, затем доктор проверил, могу ли я писать, попросил перерисовать два многоугольника с картинки на лист бумаги. Ещё я рисовал часы, называл животных… Заняло это минут десять. Потом доктор глянул на сержанта и сказал:

– Я ничего плохого не вижу. Кроме кратковременной амнезии, но та могла быть вызвана алкоголем. В остальном всё в порядке.

– Вы, кажется, говорили, что отпустите меня? – спросил я у сержанта. – Если доктор разрешит?

– Так и есть, – кивнул сержант. – Идите пока в машину, мне надо поговорить с врачом.

– А в машину мне зачем?

– Подвезём вас до гостиницы. Городок у нас маленький, но ночью очень темно, сами дорогу можете не найти. Не волнуйтесь, кхм, задерживать вас мы больше не будем.

И тут передо мной что-то упало с потолка, и я инстинктивно, не разбирая, перешагнул через него, и лишь потом обернулся.

На полу сидело нечто, похожее на гигантское насекомое – и на кальмара одновременно. Овальное тело с округлой спинкой, зеленовато-серый хитиновый покров, множество членистых лапок и длинные усики, с каждой секундой вырастающие всё больше. Оказавшись между мной, полицейским и врачом, оно замешкалось, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую.

– Нихрена себе у вас тут тараканы, – выговорил я.

– Где тараканы? – Доктор глянул на пол. – Что за?..

Он встал и попятился назад. Сержант Крутов, побледнев, тоже сделал шаг назад, но наткнулся спиной на стену и замер.

– Что это? – спросил я.

– Не знаю, – ответил врач. – Я такое впервые вижу.

«Насекомое», определившись с выбором, засеменило ко мне. Его суставчатые лапки перебирали пол так быстро, что их движения смывались. Когда оно оказалось рядом, я поднял ногу, чтобы раздавить тварь, но она вдруг прыгнула мне на лодыжку, зацепилась за джинсы и поползла вверх. Я вскрикнул и попытался схватить его за панцирь, но тот был скользкий, а «насекомое» замерло и крепче вцепилось в штанину. Я почувствовал его коготки, проткнувшие ткань.

– Эй! По… помогите его снять!

Сержант схватил дубинку и ткнул в тварь. Та крепко держалась и не свалилась. Однако стоило полицейскому дубинку убрать, как существо продолжило взбираться вверх. Схватилось за рубашку…

Сержант выхватил пистолет, приставил дуло к панцирю существа – сбоку, чтобы пуля не задела меня – и выстрелил. Хлопок от выстрела вышел приглушённым, мутная коричневая кровь брызнула на стены рядом. Лапки существа судорожно дёрнулись и застыли, намертво сцепившись с моей одеждой.

Несколько секунд мы все стояли, не говоря ни слова. Сердце у меня неистово колотилось.

– Это… – Я крепко выругался. – Это что такое было?

Врач, надев перчатки, потрогал тварь.

– Гладкий и твёрдый панцирь. Скользкий такой. – Он аккуратно взял пальцами существо и потянул его на себя, но та держалась крепко.

– Отрежьте его, что ли. У вас тут должны быть скальпели, ну или типа того.

– Я не хирург, – возразил врач. – Можно, конечно, и его позвать, но я предлагаю сделать проще.

Он взял со стола обычные канцелярские ножницы и стал перекусывать ими лапки существа.

– Жёсткий попался краб. – Лапки с хрустом перекусывались, но врач весь покраснел он натуги, сжимая ножницы. – Ух ты, блин. Фуф.

– Думаете, это краб?

– Я не зоолог. Мне и без изучения зверушек есть чем заняться. Но крабы здесь – не редкость. Другое дело, что…

– … они не забираются в дома и не нападают на людей? – закончил я.

– Именно. Однако по внешнему виду больше всего оно похоже на краба. Ну вот.

Последняя лапка была перекушена, и существо с глухим стуком упало на пол. Врач поднял его и положил в стальной лоток на столе.

– И что мне теперь с ним делать? – спросил он у сержанта.

– Нужно провести экспертизу, – неуверенно ответил тот.

– Я же сказал – я не биолог. Мои занятия биологией закончились на первом курсе института, да и там мы в основном глистов изучали. Единственное, что я могу сказать – это не паразит. А уж дальше пусть специалист разбирается.

Тут шок начал отпускать меня, и по телу пробежала волна дрожи. Ноги подогнулись, и я вернулся на кушетку, чтобы не упасть. Сердце стучало часто и глухо, воздуха не хватало.

– Господи… Чёрт возьми… Что же это… – Я не мог не то что договорить, но и додумать ни одной мысли.

– Спокойно, спокойно. – Врач шагнул ко мне. – У вас стресс. Посидите немного, успокойтесь. Сейчас дам вам воды.

– Да что воды… – Я глубоко вздохнул. – Дайте мне успокоительного теперь.

– Неплохая идея. Сейчас будет. – Он достал из шкафа коробочку с таблетками, выдавил одну из блистера и подал мне вместе со стаканом воды. – Вот, выпейте.

Мгновенного эффекта от таблетки почему-то не было, о чём я незамедлительно сообщил врачу.

– Разумеется, – хмыкнул тот. – Нужно подождать. Ничего, скоро подействует.

– Может, мне укол какой сделать?

– Ещё чего. В ампулах всё учётное, да и мало их. На больных-то еле хватает, всем подряд колоть никак не получится.

– Я – не все подряд! На меня напало это вот… Вот эта вот дрянь!

– И поэтому вы снимете джинсы и покажете мне ногу. И быстро. А успокоительных вам больше не надо.

На ноге была пара неглубоких царапин от коготков твари, но и только.

– Ни отёков, ни покраснения. Кровотечения нет. Сделаю вам укольчик на случай аллергической реакции и обработаю рану антисептиком. Завтра покажетесь снова.

Когда врач закончил работу, а я наконец-то снова надел штаны, сержант попросил меня подождать в машине.

– Я скоро подойду, и мы отвезём вас в гостиницу. А пока вам придётся подождать в служебной машине.

На этот раз я спорить не стал. Вместе с другим полицейским я долго осматривал салон, подсвечивая телефоном. Вот уж чего не точно не хотелось, так это оказаться на одном сиденье ещё с одним «крабом».

Через несколько минут подошёл сержант, и мы поехали. У гостиницы сержант Крутов сказал мне напоследок:

– Ложитесь спать, вам это пойдёт на пользу.

Я ничего не ответил, лишь истерично хихикнул. Консьержка с улыбкой спросила, как прошёл мой первый день в Моряке-Рыболове, на что я ответил неуверенным кивком головы, забрал ключ и поднялся к себе.

Номер я осматривал долго. Запер окно и дверь, включил весь доступный свет, заглянул под кровать и тумбочку, за унитаз, под матрац. Перетряс всё постельное бельё, но нашёл лишь одного засохшего таракана. Обычного таракана, маленького. Проверил решётку на вентиляции в туалете, на всякий случай даже заглянул в маленький холодильник. Ни «крабов», ни другой дряни в номере не оказалось, но гасить свет всё равно было страшно. Тогда я начал проверку заново, уже не стесняясь двигать кровать и тумбочку, проверяя пространство за батареей и каждую щель на полу. Закончил уже за полночь, не без усилия заставив себя погасить свет в номере, но оставил свет в ванной. Спать лёг в одежде, снял только обувь. Как ни странно, довольно быстро уснул, но спал тяжело, часто просыпаясь. Каждый раз, стоило мне провалиться в сон, как я оказывался наедине с «крабами» – причём не одним, а сотнями. Они ползли ко мне, забирались по моей одежде, покрывали всё моё тело, и я снова просыпался.