За Темными Лесами

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ВОЗДУШНЫЕ ПИРАТЫ

Высоко в поднебесье тучи редели. Они кружились, завихряясь вокруг луны, напоминая кишащих личинок. Прутик как зачарованный глядел на небо: там было все в движении, а внизу, на земле, стояла мертвая тишина. Не шевелился ни один листок. В тяжелом, неподвижном воздухе ощущалось приближение грозы.

И вдруг голубовато-белая вспышка озарила небосклон. Прутик начал считать. Когда он досчитал до одиннадцати, над головой оглушительно грянул гром.

Небо опять вспыхнуло, еще ярче, чем прежде, и снова загрохотало. В этот раз Прутик успел досчитать до восьми. Гроза приближалась.

Мальчик побежал. Поскальзываясь, спотыкаясь и падая, он несся по вероломному лесу, то сияющему, как яркий полдень, то черному, как яма. Поднялся ветер: сухой, насыщенный электрическими зарядами. Волосы у мальчика разметались, а жилетка из ежеобраза ощетинилась.

После каждой вспышки у мальчика перед глазами светились огненные зигзаги, а потом тьма становилась еще чернее. Ничего не видя перед собой, Прутик, пошатываясь, шел. Порывистый ветер дул ему в спину. Прямо над его головой в небе опять раздался страшный треск и двузубая огненная вилка разделила небо пополам. Канонадой застрекотал гром: трах-тарарах-тах-тах-тах-тах! Воздух, казалось, дрожал, земля колыхалась. Прутик рухнул вниз, закрыв голову руками.

— Небо падает, — заикаясь, пробормотал он. — Небо падает!

Еще один удар ослепительной молнии, а за ним сразу же неистовое громыхание сотрясло весь лес. И третья вспышка, и четвертая… И все же промежуток между каждыми следующими двумя вспышками становился чуть дольше. Прутик встал с земли: коленки у него дрожали. Лес то вспыхивал, напоминая дикую толпу танцующих скелетов, то погружался в непроглядную тьму, а над головой — все то же грохочущее небо.

Прутик влез на дерево — старое высокое летучее дерево, — чтобы сверху посмотреть, как уходит гроза. Он забирался выше и выше. Холодный ветер обжигал ему лицо и руки. Он примостился на качающейся развилке, чтобы перевести дух. В воздухе пахло дождем, но пока не упало ни капли. Бушевала сухая гроза: небо вспыхивало, били молнии, рокотал гром. Внезапно ветер стих.

Прутик вытер глаза и стряхнул с головы остатки бусинок и бантиков, проведя пальцами по волосам. Украшения разлетелись по воздуху и исчезли во мраке. Мальчик поднял голову, и в небе, на мгновение озарившемся при очередной вспышке, он увидел знакомые очертания. Сердце у него упало.

— Небесный корабль, — прошептал он. Молния погасла, и корабль исчез. Еще один всполох — и корабль снова вырисовался на небе.

— Но теперь он плывет в другую сторону, — сказал себе Прутик.

Новый удар — и небо осветилось ярче прежнего.

— Корабль вращается, — мальчик задохнулся от ужаса, — это смерч!

Корабль крутился вокруг своей оси все быстрее и быстрее. Он вращался так быстро, что у Прутика закружилась голова. Центральный парус тяжело хлопал, такелаж, казалось, вот-вот оторвется. Неуправляемый небесный корабль, засосанный ураганом, беспомощно вертелся в самом центре воздушной воронки.

И вдруг молния, вырвавшись из-за тучи, одним росчерком прочертила зигзаг по небу и с грохотом ударила в борт корабля. Корабль лег набок. Что-то маленькое, круглое и мерцающее, как звезда, выкатилось через край и упало в чащу. Войдя в штопор, корабль тоже устремился вниз.

Прутик замер. Пиратский корабль падал на землю.

Снова стало темно. Прутик нервно грыз ногти, мусолил прядь волос, жевал кончик шейного платка. Лес погрузился во мрак.

— Еще одна молния, — молил Прутик. — Тогда я смогу увидеть, куда…

Тут небо вспыхнуло еще раз, но теперь он увидел только зарницы, уходящие за горизонт. В тусклом свете Прутик сумел рассмотреть три фигуры, напоминавшие летучих мышей, которые парили над падающим кораблем… К ним присоединились еще две, нет, три… Оттолкнувшись от палубы, они подпрыгивали в воздух, и стихающий ветер уносил их прочь. Воздушные пираты покидали корабль. Последний, восьмой, успел соскочить буквально за секунду до того, как корабль рухнул вниз, прямо на верхушки деревьев.

Мальчик вздрогнул. Вся ли команда успела покинуть гибнущий корабль? Разбился ли он на куски? Сумел ли экипаж приземлиться в целости и сохранности?

Он быстро спустился с дерева и помчался через лес так стремительно, как только могли нести его ноги. Ему в спину светила ясная чистая луна, и лес оглашался тысячами ночных голосов. Деревья, купающиеся в лунных лучах, казалось, были закутаны в длинные сети теней.

Как будто и не было никакой бури! О шторме напоминали лишь отдельные сломанные ветки да тянущийся издалека дым тлеющего лапчатника. Прутик бежал и бежал, покуда совсем не выбился из сил.

Мальчик стоял, согнувшись: острая боль под ложечкой заставила его остановиться. Он тяжело дышал. Ночные птицы, усевшись на ветки, громко распевали над его головой. Но сквозь птичий щебет доносились и другие звуки. Свист. Шипение. Прутик пошел вперед. Казалось, звуки раздаются из-под гребенчатого куста. Мальчик раздвинул ветки и отпрянул: его обдало горячим воздухом.

Там, за кустом, лежал огромный круглый валун, наполовину ушедший в землю. Он полыхал жаром и был раскален добела. Трава вокруг него сморщилась и пожухла, куст обуглился и почернел. Прутик, искоса поглядев на ослепительно сверкающий горячий камень, прикрыл глаза рукой. Может быть, это звезда, упавшая с корабля? Мальчик огляделся. Вероятно, и сам корабль, и его команда где-то неподалеку.

Ночные птицы подняли базар: они взволнованно чирикали, чего-то испугавшись. Прутик хлопнул в ладоши, и стая разлетелась. В наступившей тишине Прутик услышал гул голосов.

Мальчик крадучись сделал еще несколько шагов вперед. Голоса стали громче. Увидев высокого, крепко сложенного краснолицего мужчину с густой клокастой бородой, Прутик тотчас же спрятался за дерево. Это был воздушный пират.

— Давай лучше поищем остальных, — проговорил незнакомец густым, тягучим голосом и усмехнулся. — Я вспомнил выражение лица у Хитрована, когда мы прыгали. Сам белый как полотно, а жабры — зеленые!

— Он что-то замышляет, — отвечал кто-то резким, не допускающим возражений тоном. — Что-то дурное.

Прутик высунулся из-за ствола, чтобы посмотреть на говорящего.

— Тут ты прав, Колючка, — сердито отвечал ему бородатый пират. — Он был недоволен после истории с железным деревом. Эта буря была для него просто спасением, — это так же верно, как то, что меня зовут Тем Кородер! — Он замолчал. — Надеюсь, что с нашим капитаном все в порядке.

— Как небесам будет угодно, — послышался ответ. Прутик снова высунулся из-за дерева, но увидел только одного пирата. Мальчик неосторожно шагнул вперед, чтобы получше рассмотреть обоих, и… хрясь! — ветка хрустнула у него под ногой.

— Что это? — гневно зарычал Тем Кородер.

— Наверно, какой-то зверек, — сказал второй пират.

— Не уверен, — отозвался Тем Кородер. Прутик съежился, услышав тихие шаги. Пираты на цыпочках приближались к нему. Мальчик поднял голову и увидел перед собой тонкое широкоскулое лицо: судя внешности, перед ним стоял эльф-дубовичок ненамного старше его самого. Должно быть, это и был Колючка.

Эльф-дубовичок, наморщив лоб, задумчиво смотрел на мальчика. Наконец он спросил:

— Я тебя знаю?

— Ты что-нибудь нашел? — позвал эльфа Тем Кородер.

Колючка продолжал пялиться на мальчика. Его растопыренные ушки подрагивали.

— Да, — спокойно ответил он.

— И что это?

— Я же сказал «да»! — крикнул он, хватая Прутика за плечо. Жилетка из ежеобраза тотчас же ощетинилась: иголки вонзились в руку эльфа. Вскрикнув, он отдернул руку и стал сосать пальцы, с подозрением оглядывая мальчика. — Пошли со мной! — приказал он.

— Ну и кто тут у нас? — спросил Тем Кородер, когда Колючка и Прутик предстали перед ним. — Долговязый сосунок, не так ли? — ухмыльнулся он, хватая двумя толстыми пальцами — большим и указательным — его руку выше локтя. — Как тебя зовут, парень?

— Прутик, сэр, — ответил мальчик.

— Лишняя пара рук на борту, а? — сказал бородатый, подмигнув эльфу.

Прутик вздрогнул от радости.

— Если у нас есть еще «борт», — процедил Колючка.

— Конечно есть! — Тем Кородер гортанно хохотнул. — Нужно только найти, куда он подевался.

Прутик откашлялся.

— Думаю, он там, — сказал он, указывая направо. Тем Кородер повернулся и приблизил свое мясистое лицо с кудлатой рыжей бородой к Прутику.

— А ты откуда знаешь?

— Я видел, как он упал, — неуверенно пробормотал он.

— Так ты точно видел его? — заревел Тем Кородер.

— Я влез на дерево. Наблюдал за бурей. И увидел, как небесный корабль попал в воздушную воронку.

— Значит, ты его видел, — хлопнув в ладоши, повторил Тем Кородер менее суровым тоном. — Тогда веди нас туда, Прутик. Ах, какой же я неудачник!

Везучесть и догадливость привели Прутика к месту падения. Вскоре Тем Кородер заметил корпус корабля, поблескивавший среди ветвей.

— Вот он, — пробормотал пират. — «Громобой», собственной персоной. Отлично, парень, — похвалил он Прутика, добродушно похлопав его по плечу.

— Ш-ш-ш-ш-ш! — прошипел Колючка. — Здесь еще кто-то есть.

Тем, повернув голову, прислушался.

— Это негодяй Хитрован, наш рулевой, — пробормотал он.

Колючка приложил палец к губам, и все трое застыли как вкопанные, стараясь разобрать слова тихой беседы.

— Сдается мне, дорогой Окурок, что наш капитан слишком много себе позволяет, — говорил Хитрован. Голос у него был гнусавый, как будто простуженный, а д и т он произносил с придыханием, как будто отплевывался, проглотив что-то гадкое.

— Слишком много себе позволяет, — повторил чей-то низкий, хриплый голос.

Тем Кородер переступил с ноги на ногу. Лицо у него стало чернее тучи. Он вытянул шею.

— Значит, Камецный Пилот тоже здесь, — прошептал он.

Прутик, раздвинув листья, принялся разглядывать компанию. Рядом стояли три пирата. Окурок был плоскоголовый гоблин. У него был широкий приплюснутый череп и большие уши, характерные для этой породы, но лицо его имело свирепое выражение, в отличие от гоблина, который помог Прутику выбраться из болота. За ним стояло приземистое существо, одетое в тяжелое пальто и грубые ботинки на толстой подошве. Голова его была накрыта широким остроконечным капюшоном, свешивающимся до самой груди. Этот второй не говорил ничего. Третьим пиратом оказался сам Хитрован. Он был высоким, но сутулым, и вся его фигура как бы состояла из сплошных острых углов. У него был длинный нос, вытянутый подбородок и живые, постоянно двигавшиеся глаза за толстыми стеклами очков в железной оправе.

— Послушай, — продолжал он. — Я, конечно, не собирался тебе говорить, но… Если бы мы оставили железное дерево, как я предлагал… Цены на него стремительно растут. — Он замолчал. Затем раздался глубокий вздох. — Если бы мы его оставили, то никогда не попали бы в такую грозу.

— В такую грозу, — с досадой буркнул Окурок.

— Вот именно. Кто я такой, чтобы спорить с судьбой? Если бы командование кораблем легло на мои плечи, я бы взял на себя ответственность за…

Окурок заполнил паузу:

— Ответственность за…

— Да прекрати же наконец перебивать меня! — рявкнул Хитрован. — Ты храбр в бою, Окурок, — с этим я не спорю, но в этой ситуации совершенно не разбираешься.

— В этой ситуации, — повторил Окурок. Хитрован нетерпеливо хмыкнул.

— Пошли, — скомандовал он. — Пора объявить другим радостные известия.

Тем больше не мог молчать.

— Вероломный пес! — заревел он, проламываясь сквозь заросли и выходя на поляну. Каменный Пилот, Окурок и Хитрован разом обернулись.

— Мой дорогой Тем, — произнес Хитрован и, пытаясь скрыть разочарование, на мгновение растянул плотно сомкнутые губы в деланой улыбке. — И Колючка. Значит, вы оба спаслись.

Прутик, оставаясь в укрытии, слушал, стараясь не пропустить ни слова.

— Его следует заковать в цепи, — сказал Тем, указывая на плоскоголового гоблина. — Приказ капитана.

Хитрован, изображая смирение, теребил кончик уса.

— Дело в том, — захныкал он, глядя поверх очков, — как я только что сказал Окурку, что нашего прославленного капитана, Квинтиниуса Верджиник-са, — он сделал театральный жест, — здесь нет. — Пират осклабился. — И поэтому Окурок разгуливает на свободе в свое удовольствие.

Тем досадливо хмыкнул. По крайней мере, сейчас он ничего не мог сделать.

— А в каком состоянии корабль? — спросил он. Хитрован посмотрел наверх.

— Эй, как дела, Железная Челюсть?

— Нормально, — ответил чей-то скрипучий голос. — В основном легкие повреждения. Руль надо прибить. А так — ничего серьезного. Я справлюсь.

— Он скоро сможет летать? — нетерпеливо спросил Хитрован.

Из густой листвы высунулась голова. Твердолобая яйцевидная голова с металлической скобой, удерживающей на месте искусственную челюсть.

— Он никуда не полетит, пока мы не вернем на место летучий камень, — ответил он.

Хитрован скорчил рожу и сердито топнул ногой.

— А ты не можешь что-нибудь придумать? Летучее дерево, дуб-кровосос — они, наверное, тоже могут поднять корабль. Просто надо побольше дров.

Железная Челюсть, недовольно усмехнувшись, покачал головой:

— Я не могу этого сделать. Невозможно разжечь такой костер, чтобы корабль взлетел, и, кроме того….

— Но что-то же нужно сделать! — заревел Хитрован. — И я до сих пор не понимаю, почему этот чертов камень свалился первым!

— Потому что в него угодила молния, — ответил Железная Челюсть.

— Я и сам это знаю, идиот! — огрызнулся Хитрован. — Но…

— Холодный камень поднимается, горячий — опускается, — спокойно продолжал Железная Челюсть. — Это — научный факт. И сейчас я тебе сообщу еще один научный факт. То, что может нагреваться, может и остывать. Так что если вы, ребята, не отыщете летучий камень, да поскорей, он улетит навсегда. А теперь, если позволите, я займусь починкой опор для швартовых — на тот случай, если вы все-таки найдете его.

Его голова снова исчезла в густой кроне. Хитрован закусил губу. В лице у него не было ни кровинки.

— Слышали, что он сказал? — прорычал Хитрован. — Ищите летучий камень!

Колючка и Окурок отвернулись и поспешили прочь. Каменный Пилот потащился за ними. И только Тем Кородер остался на месте.

— Ну! — рявкнул Хитрован.

— Я могу сказать, где летучий камень. Но при одном условии. Даже если мы поставим его на место, мы будем ждать капитана.

— Ну конечно! — отвечал Хитрован. — Даю честное слово! — Он вытянул правую руку и обменялся рукопожатием с Темом.

Из своего укрытия Прутик видел, как Хитрован заложил при этом левую руку за спину. Трех пальцев на руке не хватало, и шрамы были свежими. Но два оставшихся пальца были скрещены! Это означало, что Хитрован говорит неправду!

Тем кивнул.

— Я прослежу, чтобы ты сдержал слово, — сказал он. — Ты здесь, парень? Выходи.

Прутик сделал два шага вперед из укрытия.

— Шпион! — прошипел Хитрован.

— Свидетель! — возразил Тем. — Он слышал, что ты обещал. — Тем обернулся к Прутику. — Ты знаешь, куда упал летучий камень? — спросил он. Прутик замялся, поглядывая на Хитрована. — Давай говори, — разрешил Тем. Прутик кивнул.

— Я знаю, где он. Я видел. Летел, как пушечное ядро. Вернее, как падающая звезда.

— Показывай, где это, — резко приказал Хитрован. Прутик вспыхнул и отвернулся, не в силах выдержать пристальный взгляд Хитрована.

— Нам туда, — показал он.

— Эй, ребята! — крикнул Хитрован остальной компании: Колючке, Окурку и Каменному Пилоту. — Идите за нами.

Прутик повел весь этот сброд назад, через лес. Сначала он услышал гудение гребенчатого куста, а потом разглядел и сам куст. Он подошел к нему и раздвинул ветки. Летучий камень лежал там, впечатанный в землю. Он светился густо-желтым цветом, напоминая огромный кусок сливочного масла.

— Раньше он был белым, — сказал Прутик.

— Он остывает, — заметил Тем. — Самое сложное — это доставить его на корабль, когда он сделается достаточно легким, чтобы мы могли его поднять, но не слишком легким, чтобы улететь от нас.

Хитрован повернулся к Каменному Пилоту.

— Ты отвечаешь за доставку, — приказал он. Из-под низко нависающего капюшона раздалось нечто вроде хрюканья, что означало согласие. Он, тяжело ступая, сделал несколько шагов вперед, наклонился и обхватил камень обеими руками. Рукава и полы его замызганного огнеупорного плаща зашипели. Прутик принюхался. В воздухе запахло паленым. Каменный Пилот, напрягшись, сделал рывок. Стекла очков-иллюминаторов, вделанных в капюшон, запотели, но камень не двинулся с места.

— Вылейте на него воду из фляжек, — посоветовал Тем.

— Правильно, — согласился Хитрован, вспомнив, какая на нем лежит ответственность. — Лейте на него воду из фляжек. — И он сам, и все остальные принялись поливать) водой пылающий камень.

Камень шипел и в тех местах, куда падала вода, становился оранжевым.

— Еще! — скомандовал Хитрован.

Небесные пираты быстро сбегали за водой и вернулись, неся полные фляжки. Мало-помалу валун изменил свой цвет на красный. Понемногу он стал поддаваться, качаясь из стороны в сторону в земляной яме. Каменный Пилот рванул еще раз. И тут камень, тихо зашипев П-Ш-Ш-С-С-С-С, вышел из земли.

Учащенно дыша и шатаясь под бременем тяжкого груза, Каменный Пилот потащил валун на лужайку. Остальные поплелись за ним. Они ничем не могли помочь Каменному Пилоту, потому что камень был чересчур горяч. Им оставалось только надеяться и молиться.

Наконец они увидели корпус небесного корабля.

— Мы достали его, Железная Челюсть, — крикнул Тем. — Мы достали летучий камень!

— Буду готов через минуту! — прокричал в ответ Железная Челюсть, и Прутик снова заметил в его голосе скрипучие нотки. — Я тут проверял, в порядке ли абордажные крюки и кошки, — сказал он. — Я бы не хотел, чтобы он улетел без нас!

Каменный Пилот выругался: уже порядком остывший валун вот-вот вырвется у него из рук!

— А ты оснастил люльку? — окликнул Железную Челюсть Хитрован.

— За кого ты меня принимаешь? — послышался раздраженный ответ. — А то как же! Я взял железное дерево. Оно не такое ходкое, как летучее дерево или дуб-кровосос, зато огнеупорное — на случай, если камень будет еще горячим.

Каменный Пилот удовлетворенно хмыкнул в знак согласия.

— Он поднимается! — завопил Колючка. Железная Челюсть просунул голову сквозь листву.

— Ты можешь влезть на дерево вместе с ним? Каменный Пилот, застонав, покачал головой. Он едва удерживал в руках рвущийся в небо валун.

— В таком случае, — крикнул с дерева Железная Челюсть, — переходим к плану «Б». Но если вы хотите, чтобы все получилось, нужна идеальная точность. Каменный Пилот должен держать валун прямо под люлькой и только потом отпустить его. Ну-ка, сделай пару шагов влево…

Каменный пилот, тяжело ступая, сдвинулся влево.

— Стоп! Теперь чуть-чуть вперед! СТОП! Чуточку назад! Левее! Еще чуточку назад! Хорошо! — прошептал он. — Когда я скажу: «Давай!» — отпускай камень. Только осторожно, не толкни его вбок!

Прутик уставился на дерево. Он увидел, как Железная Челюсть открыл дверцу похожего на клетку хитроумного приспособления, укрепленного в центре корабля. Пират, толкнув дверцу ногой, взял наперевес гарпун.

— Давай! — скомандовал он.

Каменный пилот мягко отпустил свою ношу. На какую-то долю секунды валун завис в воздухе. Потом он завращался, затем стал подниматься, сначала — медленно, но вскоре набрал скорость. Прутик увидел, как Железная Челюсть привязывает себя ремнем к ветке. Валун приближался к нему. Еще немного — и он пролетит мимо люльки! Железная Челюсть нагнулся и тихонько подтолкнул валун гарпуном. Тот слегка сдвинулся влево, продолжая подъем.

— Ну же, ну! — подстегивал Хитрован парящий в воздухе камень. Он повернулся к Окурку. — Если ему удастся загнать камень на место, пускай все немедленно поднимаются на борт, — прошипел он. Прутик старался не пропустить ни слова. — А если Тем Кородер будет возражать, расправься с ним, Окурок. Хорошо?

ШМЯК-БРЯК! Валун попал в люльку. БУХ! ЩЕЛК! Каменная Челюсть ногой захлопнул дверцу и, наклонившись, проверил, хорошо ли защелкнулся замок.

— Порядок! — торжествующе проревел он. Сердце у мальчика затрепетало. Замечательный пиратский корабль снова мог летать! И он, визжа и улюлюкая, ликовал вместе со всеми.

— Мы этого не забудем, Железная Челюсть! — объявил Хитрован. — Отличная работа!

— Да, — послышался чей-то голос, низкий и звучный. — Отличная работа!

Все разом обернулись.

— Капитан! — Тем Кородер широко ухмыльнулся. — Так вам удалось спастись!

— Конечно, Тем! А как же иначе! — послышался гордый ответ.

Прутик во все глаза глядел на капитана. Он был высоким, элегантным и, в отличие от сутулого Хитрована, стоял, гордо распрямив плечи. Бакенбарды у него были нафабрены, а на одном глазу была черная кожаная повязка. На его длинном плаще болталось множество разнообразных предметов: огромные защитные очки, телескоп, железные кошки и кинжалы. На боку у него висел длинный кортик с резной рукоятью: его лезвие поблескивало в лунном свете. Прутик вздрогнул. Не это ли оружие он видел раньше — кортик с инкрустированной драгоценными камнями рукоятью и зазубриной на клинке?

И тут из зарослей появилась еще одна фигура. Прутик вздрогнул. Это был толстолап, хотя выглядел он совсем не так, как его старый друг. Этот был белым с головы до ног, а глаза у него были красные: настоящий альбинос. Через плечо у него висела тушка ежеобраза. Стряхнув мертвое животное на землю, он встал рядом с капитаном.

— А, это ты, Буль, — сказал капитан. — Ты-то мне и нужен. Возьми этого плоскоголового и посади на цепь.

Толстолап указал на небесный корабль.

— Вух? — спросил он.

— Нет, — ответил капитан. — Привяжи его к дереву, только выбери покрепче.

Окурок сердито огрызнулся и погрозил кулаком. Толстолап ударил его по руке и, накинув цепь ему на шею, уже был готов оторвать гоблина от земли.

— Полегче, Буль, — приказал капитан. Толстолап опустил переднюю лапу и дернул за цепь. Окурок был уведен.

— Вы думаете, это мудрое решение, капитан? — елейным голосом заговорил Хитрован. — Ведь мы с вами в Дремучих Лесах. А здесь все, что угодно, может случиться. Окурок мог бы сослужить добрую службу в случае внезапной атаки.

Капитан повернулся и окинул Хитрована своим единственным глазом.

— Ты думаешь, я не умею читать в твоем мятежном сердце, Хитрован? — спросил он. — Твои дружки из Лиги Свободных Торговцев в Нижнем Городе ничем не помогут тебе здесь. Мы — независимая команда, и приказы здесь отдаю я. Еще одно слово — и я предам тебя небесному огню. Ты хорошо понял меня?

— А что значит «предать небесному огню»? — шепнул Прутик Колючке.

— Это значит привязать тебя к ветке горящего дуба-кровососа, — тоже шепотом пояснил эльф-дубовичок. — И ты с оглушительными воплями взлетаешь в небо, как ракета.

Прутик содрогнулся.

— Мы пробудем здесь всю ночь и улетим, как только начнет светать, — говорил капитан. Он повернулся к Тему. — А пока, кок, — сказал он, пнув ногой тушку ежеобраза, — займись стряпней!

— Будет сделано, мой капитан! — с готовностью отвечал Тем.

— А ты, Колючка, разработай маршрут до Нижнего Города. Я не собираюсь застрять здесь навеки! — Он посмотрел вверх. — Скажи, Железная Челюсть, сколько времени тебе нужно, чтобы закончить ремонт?

— Часа два, капитан, — прозвучало в ответ. — Мне нужно только фаску нарезать на новых деталях да выправить рулевую ось.

— А где Каменный Пилот?

— В машинном отделении чинит трубопровод.

— Отличная работа, — похвалил его капитан. Он повернулся и посмотрел сверху вниз на Прутика.

И в этот момент Прутик убедился, что видел капитана раньше. Он сразу не узнал его из-за повязки на глазу. Это был тот самый пират, которого они с Тунтумом давным-давно встретили в лесу, когда его отец — лесной тролль — пытался обучить его ремеслу дровосека. Высокий, элегантный небесный пират с кортиком, усыпанным драгоценными камнями по рукояти и зазубренным клинком! Как он мог забыть!

— А ты что тут стоишь, глаза таращишь? Иди, помоги другим развести костер.

Прутик тотчас же принялся за работу. Он помчался в лес собирать хворост. Когда он вернулся, костер уже жарко пылал, пламя ревело, дрова трещали. От каждого полена, которое Колючка или Тем Кородер подбрасывали в костер, в воздухе рассыпался сноп оранжевых искр. Костер пел, стонал, шипел на разные голоса. Иногда над пламенем поднималась ветка полыхающего летучего дерева: вспыхивая огненными языками, она стремительно уносилась в поднебесье, как яркая хвостатая комета.

Прутик вздрогнул. Он вырос в семье лесных троллей, и там его научили уважать огонь — необходимый, но опасный и коварный. Вот почему они всегда жгли летучие породы деревьев в печках. Беспечность воздушных пиратов пугала его.

Прутик был занят тем, что закидывал улетающие горящие ветки обратно в костер, когда вернулся Буль, только что крепко-накрепко привязавший Окурка к дереву. Он искал капитана, но, проходя мимо Прутика, остановился.

— Вух! — ухнул он, указав на зуб, висевший на шее у Прутика.

— На твоем месте я бы не подходил к нему близко, — посоветовал мальчику Тем Кородер. — Буль — зверь непредсказуемый, даже когда в хорошем настроении.

Но Прутик не обратил внимания на его слова. Несмотря на свирепую внешность толстолапа-альби-носа, Прутик заметил в его глазах знакомую печаль.

Зверь протянул лапу и тихонько тронул когтем зуб с дыркой.

— Пру-у-у-т… — завыл он.

Прутик отпрянул в изумлении. Значит, Буль знает, кто он такой. Он вспомнил, как его друг толстолап выл по ночам на луну. Он вспомнил ответный вой. Может быть, он слышал одинокий крик Буля в ту ночь, когда погиб толстолап?

Буль прикоснулся когтем к своей груди и затем указал на Прутика.

— Дру-у-у-х, — произнес зверь.

Прутик улыбнулся.

— И ты мой друг, — ответил он.

В этот момент послышался сердитый возглас капитана. Ему был нужен Буль, и немедленно. Буль развернулся и послушно потопал к хозяину.

Прутик заметил, что Тем Кородер с недоверием смотрит на него.

— Клянусь, — произнес он, — никогда в жизни ничего подобного не видел. Водить дружбу с толс-толапом! Что же дальше-то будет! — Он покачал головой. — Ну, пошли, молодой человек. Поможешь мне.

Тем стоял у костра. Ловко освежевав ежеобраза, он насадил тушку на вертел, сооруженный из железного дерева, и поместил его над огнем. Воздух насытился густым ароматом жарящегося мяса. Прутик присоединился к повару, и они вдвоем стали вращать вертел круг за кругом, круг за кругом…

Когда Железная Челюсть спустился с дерева и объявил, что ремонт закончен, мясо как раз поджарилось. Тем ударил в гонг.

— Жрачка готова! — объявил он.

Прутик примостился между Темом Кородером и Колючкой. Капитан и Буль сидели напротив них, а Хитрован уселся поодаль, прячась в тени. Каменный Пилот так и не появился, а Окурок, прикованный к дереву плоскоголовый гоблин, должен был довольствоваться теми крохами, которые бросали ему пираты.

Когда они набили пустые желудки дымящимися кусками мяса ежеобраза с черным хлебом и опрокинули по кружке древесного эля, настроение у всех заметно улучшилось.

— Конечно, — захохотал Тем Кородер, — мы и не в такие переделки попадали, да, капитан?

Капитан засопел. Казалось, разговаривать ему не хотелось.

— А помните, как мы напали на корабли Лиги, прямо над Санктафраксом? Не думал я, что нам удастся уйти живыми. Нас загнали в угол, бежать было некуда, а из всех трюмов этих огромных, мощных кораблей Лиги на нас полезли озверевшие плоскоголовые гоблины — все команды состояли из них, и каждый гоблин был одержим одним желанием: убивать. Не припомню другого случая, чтобы Хитрован так испугался и бежал прочь с такой скоростью. Он еще повторял: «У них в трюмах живительная береза!»

— И я был прав, — пробормотал Хитрован. — Каждый мог бы сделать на ней целое состояние…

— Но наш капитан не собирался спасаться бегством. Нет, только не он, наш Облачный Волк. Он вытащил свой большой меч и зарубил многих из них. А Буль шел за ним по пятам. Там мы ведь и захватили Окурка. Он один выстоял в бою. Отличный воин. Сильный и смелый, но смотреть за ним надо в оба. Кстати, в том сражении капитан потерял глаз. Он говорит, что это справедливый обмен.

— Ну, хватит, Тем, — вздохнул капитан.

— Не могу сказать, что это был справедливый обмен, если я потерял челюсть, — вмешался Железная Челюсть, скрипя стальным протезом. — На секунду повернулся спиной, чтобы закрепить абордажный крюк. И в этот момент ко мне подкрался Улъбус Пентефраксис с охотничьим топориком. Я и обернуться не успел. — Он плюнул в огонь. — Теперь он — капитан Лиги, живет в Нижнем Городе и купается в роскоши. Ох уж мне эти члены Лиги! — он откашлялся и снова сплюнул.

— Не такие уж они и плохие, — вмешался Хитрован, подсаживаясь ближе к огню. — Когда я начинал карьеру в Нижнем Городе…

— Колючка, — перебил его капитан. — Ты уже разработал маршрут? — Эльф-дубовичок кивнул. — Молодец! — похвалил его капитан и, внезапно погрустнев, оглядел команду. — Существуют три правила воздухоплавания. Первое: никогда не отправляйся в путь, не наметив курс, второе: никогда не взлетай выше, чем позволяет длина веревки абордажного крюка, и третье: никогда не швартуйся в местах, которых нет на карте.

Пираты с пониманием кивнули. Каждый из них хорошо знал, насколько опасно потеряться в безбрежном зеленом океане. Костер начал гаснуть. Прутик смотрел, как играют огоньки, отражаясь в единственном глазу задумавшегося капитана.

— Один раз мне пришлось это сделать, — продолжал он. — Я приземлился там, где садиться было нельзя. Но тогда у меня не было выбора.

Пираты в изумлении переглянулись. Никогда раньше капитан не рассказывал им о себе. Захлопнув крышки на кружках, они придвинулись поближе к нему. Темнота обступила их со всех сторон.

— Была темная ночь. Дождь лил как из ведра, — начал Квинтиниус Верджиникс, Облачный Волк. Прутик дрожал всем телом от волнения. — Холодная ночь. Ночь надежд и печали.

Прутик ловил каждое слово капитана.

— В то время я был рядовым членом команды на корабле Лиги. — Он по очереди оглядел лица пиратов, освещенные последними всполохами костра: они сидели, улыбаясь и широко раскрыв глаза. — Вы сброд негодяев, — сказал капитал, кашлянув. — Если вы думаете, что я — суровый атаман, значит, вам не доводилось служить под командованием Мультиниуса Гобтракса. Безжалостный, требовательный, педантичный до мелочей, — самый гнусный из всех капитанов Лиги, которые встречались на моем пути.

Прутик смотрел на рой светлячков, кружившихся над костром, снующих туда-сюда между деревьями. Прутик жевал кончик своего платка.

— Представьте себе, — сказал капитан. Прутик закрыл глаза. — Нас было пятеро на борту — четверо здоровенных мужчин, способных управлять кораблем, — Гобтракс и его телохранитель, Каменный Пилот, я и одна женщина — моя жена. Марис вот-вот должна была родить. Вдруг совершенно неожиданно разразился шторм и нас снесло с курса. Самое скверное было то, что ураганные ветра дули снизу вверх. И прежде чем мы успели бросить якорь или зацепиться за что-нибудь абордажными крюками, нас засосало в воронку и потащило вверх, все выше над лесом, прямо в открытое небо.

У Прутика закружилась голова. Очень плохо сбиться с тропы, но потеряться в открытом небе…

— Мы спустили паруса, но нас продолжало уносить в высоту. Я склонился над Марис. «Все будет хорошо», — сказал я ей, хотя сам не верил в то, что говорил. Нам ни за что не удалось бы добраться до Нижнего Города к началу родов, а если бы даже и удалось, то рождение ребенка никак не было поводом для торжества.

Прутик не отрываясь глядел на капитана. Облачный Волк, опустив голову, разглядывал тлеющие угли в костре, в задумчивости крутя кончики своих нафабренных бакенбард. Его единственный глаз подернулся влагой.

— С ребенком было что-то не так? — спросил Прутик.

Капитан шевельнулся.

— Нет, — ответил он. — Только сам факт, что на свет должен появиться ребенок. — Он замолчал, и глаз его вспыхнул. — Нам с Марис предстояло принять серьезное решение, — сказал он. — Я был честолюбив, я строил планы стать когда-нибудь капитаном своего собственного небесного корабля, а ребенок связал бы меня по рукам и ногам. Передо мной стоял выбор: быть капитаном или отцом. Я сказал Марис, что она может остаться со мной, но тогда ей придется выбирать: ребенок — или я. Она выбрала меня. — Капитан сделал глубокий вдох. — Матушка Твердопух согласилась забрать у нас ребенка.

В лагере пиратов повисла гробовая тишина. Все сидящие вокруг костра в замешательстве уставились в землю. Они чувствовали себя неловко, слушая откровения капитана. Тем Кородер принялся шуровать палкой в костре.

Капитан вздохнул.

— По крайней мере, таков был наш план. Но в тот момент мы были в сотнях миль от Нижнего Города, и нас уносило все выше и выше. — Он кивнул головой, указывая на небесный корабль. — Спас нас Каменный Пилот, точно так же, как он спас нас сегодня. Он окатил водой головешки легкой древесины, установил противовесы, и когда этого оказалось недостаточно, перегнулся через борт и начал обтачивать летучий камень, снимая с него стружку. И, мало-помалу, когда с валуна отвалились лишние куски, наш подъем замедлился. Затем мы зависли в воздухе и вдруг начали падать. Когда нос небесного корабля коснулся крон дремучего леса, нас было уже шестеро. Марис родила ребенка.

Капитан выпрямился и в волнении начал расхаживать взад-вперед.

— Что нам было делать? — продолжал он. — Мы приземлились в Дремучих Лесах, и младенец не перенес бы длинного путешествия пешком до Нижнего Города. Гобтракс приказал нам немедленно избавиться от маленького ублюдка. Он сказал, что не будет ждать. Марис заливалась слезами, но телохранитель Гобтракса — огромный неповоротливый дур-котрог — пригрозил, что свернет мне шею, если я осмелюсь возражать… Что я мог сделать?

Пираты, посерьезнев, в задумчивости покачали головами. Тем поворошил поленья в костре.

— Мы оставили летучий корабль и пошли в лес. Я помню громкие крики ночных обитателей леса и тихое дыхание завернутой в платок крошки на руках у Марис. Затем мы подошли к маленькой деревушке лесных троллей.

Прутик вздрогнул. Волосы на голове у него зашевелились, а по спине поползли мурашки.

— Странные создания, — в раздумье произнес капитан. — Приземистые, темноволосые, глуповатые. Селятся в деревянных хижинах. Мне буквально пришлось вырвать ребенка из рук Марис. Если бы вы видели ее глаза в тот момент! Вся жизнь, казалось, ушла из нее. С тех пор она не сказала ни единого слова… — Капитан шмыгнул носом.

Сердце у Прутика забилось часто-часто.

— Я завернул младенца в платок, — продолжал он тихим голосом, — платок, который Марис сама вышила, чтобы укутать новорожденное дитя. На нем было колыбельное дерево — на счастье, как сказала она. Я оставил сверток перед входом в хижину троллей, и мы оба тихо ушли. Ни один из нас не оглянулся назад.

Капитан замолчал и отступил в тень лесных деревьев, заложив руки за спину. Прутика била холодная дрожь, несмотря на жарко пылающий огонь костра. Ему пришлось сжать руками челюсти, чтобы никто не услышал, как у него стучат зубы.

— Вы приняли правильное решение, капитан, — спокойно сказал Тем Кородер.

Капитан повернулся к нему.

— Я принял единственное возможное решение, — ответил он. — Это у меня в крови. Мой отец был воздушным пиратом, и мой дед, и прадед… Может быть…

Голова у Прутика пошла кругом, в ушах зазвенело. Мысли у него путались, один образ сменялся другим. Брошенное дитя. Лесные тролли. Шаль — его утешительный платок, все еще туго повязанный на шее. «Мой платок, — подумал он. Мальчик снова взглянул на величественного капитана, небесного пирата. — Действительно ли это — мой отец? — размышлял он. — Неужели его кровь течет в моих жилах? Может, и я когда-нибудь буду командовать небесным кораблем? Может, буду, а может, нет».

— А ре… ребенок… — заикаясь, произнес он. Капитан резко повернулся и взглянул на него так, как будто увидел его в первый раз. Пират удивленно поднял брови.

— Это Прутик, капитан, — объяснил Тем Кородер. — Это он нашел летучий камень и…

— Я думаю, парень сам может объясниться, — сказал капитан. — Что ты хотел сказать?

Прутик поднялся и встал перед капитаном, не поднимая глаз от земли. Дыхание у него прерывалось, он еле-еле заставил себя говорить.

— Сэр, — спросил он, — а этот ребенок… Это был мальчик или девочка?

Квинтиниус Верджиникс посмотрел на Прутика и нахмурился. Быть может, он забыл. А быть может, даже слишком хорошо помнил. Он задумчиво теребил пальцами подбородок.

— Это был мальчик, — ответил он наконец. Зазвенела цепь — это Окурок повернулся во сне. Капитан осушил кружку до дна и вытер губы.

— Отбываем завтра на рассвете, — сказал он. — Можно немного поспать.

Прутик подумал, что он едва ли уснет. Сердце его трепетало, воображение разыгралось не на шутку.

— Буль, ты стоишь на карауле первым, — приказал капитан. — Разбуди меня в четыре утра.

— Вух, — согласился толстолап.

— И смотри в оба за нашим коварным приятелем. Прутик тревожно дернулся, но тут же понял, что речь идет о Хитроване.

— Вот, держи. — Колючка протянул Прутику одеяло. — А мне и так будет тепло: устроюсь, как Птица-Помогарь. — И с этими словами эльф-дубовичок забрался на дерево, прыгнул с него на борт небесного корабля и направился к кокону, висевшему на верхушке мачты.

Прутик завернулся в одеяло и лег на постель из опавших листьев. Костер ярко горел. В небо взлетали мерцающие искры, жаркие уголья полыхали. Прутик вглядывался в танцующие всполохи.

Если бы не воздушный пират — Облачный Волк, из-за которого Спельда и Тунтум отослали Прутика прочь, опасаясь, что его заставят служить на летучем корабле, если бы не он, Прутик никогда бы не ушел из деревушки троллей по собственной воле. Он никогда бы не сбился с тропы. Он никогда бы не потерялся в лесах.

Но вдруг он понял все. Он всегда был потеряшкой. Он заблудился не тогда, когда сбился с тропы. Он потерял свой путь с самого начала, когда небесный пират оставил его, завернутого в вышитый платок, у входа в хижину троллей-дровосеков. Но теперь он нашелся! Три короткие фразы без конца вертелись у него в голове.

«Я нашел свой путь. Я нашел свою судьбу. Я нашел отца!»

Прутик закрыл глаза. Перед ним вспыхнул образ палочки-выручалочки, указывающей вверх. Вот где лежало будущее: в небе, вместе с отцом!