За вуалью

Джейкоб переглянулся с Джеем, на миг я поразилась тому, как они были похожи. Они даже смотрелись как родственники.

Я не успела этого сказать, Джейкоб смерил Декса взглядом и показал ладони.

— Я не призрак, но я умер. На сто процентов. Побывал в аду.

— И как вы вернулись? — спросила я, ощутив вдруг страх и надежду, что это можно сделать. Джейкоб побывал в аду, и это тревожило, ведь в то место попадали плохие люди.

— Друг меня вытащил, — Джейкоб посмотрел в глаза Дексу.

Декс нахмурился.

— Друг? — сказала я, не радуясь мутному ответу.

— Думаю, вы его знали, — Джейкоб улыбнулся нам. — Но я все о себе. Я не так важен сейчас. Важны Джей и Ада. Или Джейда, если вы так делаете. Я — нет.

Мы с Дексом посмотрели на Джея, тот глядел вдаль, решительно стиснув зубы.

— Декс, — сказал Джейкоб. — Почему бы тебе не пойти в своей жене? Джею и Аде нужно о многом поговорить.

— Сейчас? — Декс указал на меня. — Я ее не оставлю.

— Декс, ты должен понимать, что мы не хотим навредить.

Декс прищурился.

— Кто вы?

Джейкоб вздохнул, отклонил голову и посмотрел на звезды.

— Когда — то я был просто человеком. До того, как узнал, кем был. Но я все еще не уверен. Но я всегда буду думать о лучшем для тебя, еще и раньше тебя.

Декс смотрел на него миг, моргая, и сказал:

— Это самое странное, что я слышал за неделю. Я не знаю, кто происходит в доме Кита Ричардса, — он указал на Найтли, — но не стоит злоупотреблять угощениями там. И я не оставлю ее, — он скрестил руки и широко расставил ноги. — Я не только переживаю за Аду, но и не хочу слушать тираду Перри, когда она узнает, что ее сестра ушла с рыжими, которых она не знает, и один из которых был в аду. Хотя это доказывает мою теорию, что многие из вас без души.

Я разрывалась. Я не боялась Джея или Джейкоба. Я хотела знать, что происходит. Я ощущала, что была близко к чему — то, что могло изменить жизнь, дать мне цель жизни.

С другой стороны я знала, что Декс не оставит меня. Для него мне всегда было пятнадцать, и я была слишком юной для принятия здравых решений, хоть меня вели инстинкты. Я должна быть польщена его заботой, но хотела, чтобы он ушел.

— Декс, — тихо сказала я, пытаясь отыскать шанс. — Иди к Перри. Я буду в порядке.

— Даже если так, — сказал он, — ты не видела сестру в гневе? Ты сейчас с ней проводишь меньше времени, но она стала яростной от брака. Я всегда думал, что она станет мягче.

— Она вышла за тебя, чего ты ждал? — вздохнула я, потирая лицо. — Я хочу, чтобы мне рассказали, что происходит.

— Хорошо, — сказал Джей, вдруг оказался рядом со мной, схватил меня за ладонь и потащил назад.

Хлопок, и словно все мои кости опустели, щелкнули и вылетели с мест. Джейкоб недовольно нахмурился, Декс был потрясен, но все замерцало, искажалось, словно я проходила сквозь жидкость.

Вдруг все стало серым, Джейкоб и Декс пропали, и на мои уши давило, словно я нырнула быстро и глубоко.

Я схватилась за голову, упала на колени и стонала от боли, моля, чтобы ощущение прекратилось.

Я ощутила теплую ладонь на спине.

— Это пройдет, — сказал Джей уже мягче, словно ему было дело. — Просто дыши.

Но воздуха не было. Не было ничего. Все во мне было лишено жизни, и если бы не его рука на моей лопатке, я бы подумала, что умерла.

Мои легкие пытались втянуть воздух, и я как — то дышала. А потом подняла голову.

Я все еще была на улице, в сером пустынном мире, мой дом виднелся вдали. И никого вокруг.

— Добро пожаловать в Тонкую вуаль, — Джей встал передо мной. — Я буду твоим проводником.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Я моргнула, пытаясь вобрать мир Тонкой вуали. Это было несложно. Тут ничего не было. Я должна была радоваться, что мы были одни, что пауки размером с котов не бегали вокруг нас, желая порезать.

— Знаю, ты уже тут была, — сказал Джей, когда я встала и сделала пару робких шагов к своему дому. — Но в Вуали есть слои. Мы на первом шаге погружения, немного под поверхностью. Это для тебя безопаснее всего.

— Безопасно? — я огляделась, потирая руки, хоть мне не было холодно. — Не знаю, как может быть безопасно, если ты похитил меня перед мужем моей сестры и унес в другое измерение.

Он промолчал, и я обернулась. Он отвел взгляд, но я успела его поймать. Он пялился на мою попу! Я, похоже, все еще была в нижнем белье, но то, что его взгляд упал на черепки на моих трусиках, показывало, что он все же был мужчиной.

Мне стало жарко от этой мысли, и я напомнила себе, что нет времени тешить свое эго.

Я кашлянула.

— Зачем я здесь?

— Потому что нам нужно поговорить наедине, — сказал он.

— Ты мог бы пригласить меня на кофе, как нормальный человек.

Он вскинул бровь, пристально глядя на меня.

— Что ты говорила о нормальном? Я не такой. Ты побежала за мной, если ты забыла, и я понял, что это не может ждать до утра.

Я скрестила руки и нетерпеливо смотрела на него.

— Тогда говори.

Он пожевал губу, глядя на землю в задумчивости. Меня злило то, как мне нравилось на него смотреть.

Он вздохнул и потер пальцами челюсть. У него были красивые длинные пальцы. Сильные ладони. Мне не стоило думать о таком, но мозг просто искал что — то нормальное.

— Не знаю, чему ты поверишь, — сказал он.

— Попробуй, — я взмахнула руками, указывая на другой мир. — Мой разум открыт.

Он разглядывал меня миг и резко кивнул.

— Ты знаешь о Якобах? Я не о Джейкобе, а о термине…

— О сверхъявственных рыжих, которые лезут не в свое дело? — спросила я и поняла. Это было очевидно. — Боже. Ты — Джейкоб. Мой Якоб.

— Расскажи, что ты знаешь о них, — он проигнорировал это.

Я все еще пыталась осознать открытие, так что не сразу вспомнила, что знаю о них. Это было довольно давно.

— У Перри был такой, — медленно сказала я. — И у Декса был. И даже у Пиппы. Они должны — ты должен — помогать или подсказывать людям в делах, связанных с загробным миром. Призраки, демоны и прочие кошмары. Да? Так что ты — мой хранитель, хоть и не ангел.

Если это было так, он был моим. Этот роскошный мужчина. Я не знала, повезло мне или нет.

— Но при этом, — быстро добавила я, — не все Якобы хорошие.

— Мы не хорошие или плохие, — просто сказал он, словно репетировал это заранее.

— Ты так говоришь. А у Перри был плохим. Заставил ее сжечь дом, — я тогда была маленькой и думала, что Перри сходила с ума, когда подожгла дом в пятнадцать. Я бы не поверила тогда в правду, что на нее влиял такой «хранитель».

— Не могу говорить за того Джейкоба, но я знаю детали, — сказал Джей. — Он не заставлял ее сжигать дом.

— Нет, можно просто давать юным подсказки, да? — я сделала паузу, разглядывая его. — Это ты пытаешься сейчас со мной сделать?

Джей пошел вокруг меня, сцепив руки за спиной, и это выделило его большие плечи.

— Якобы — связь между загробным миром, подземным миром, Вуалью и миром живых. Мне не нравится звать его «реальным миром», потому что все миры вполне реальны. Но мы не всегда исполняем одни роли. Мы бессмертны, можем жить вечно, хоть каждый раз, когда нас к кому — то назначают, мы начинаем заново. Мы не помним, кем были до этого, не помним, какими были людьми. Порой до нас доносятся обрывки, кусочки, показывая, что прошлое все — таки было.

— И как давно ты занимаешься этим?

Он отвел взгляд, глаза потемнели.

— Честно сказать, это мой первый раз.

— Что? — воскликнула я. — Первый раз?

Как повезло, что в первый раз, когда мне нужна поддержка с загробным миром, мне попался новичок.

Он хмуро посмотрел на меня.

— Мы все когда — то начинали. Я был живым, кем — то другим, а потом изменился. Я не знаю, как работает процесс, и мне все равно, но в другой миг я заговорил с Джейкобом и понял реальную часть на глубине себя. То, что делает меня одним из нас. Это происходит на уровне интуиции. Мы не ходим в школу. Мы просто начинаем. На инстинкте.

Я все еще не совсем понимала это.

— И Джейкоб такой? Потому он не умер, как все люди?

— Джейкоб взбунтовался. Как твой друг Максимус. Они оставили бессмертность и жили нормальной жизнью. Чтобы умереть нормально.

— Рухнувшие на тебя кости — это нормальная смерть, — пробормотала я, пиная камешек голой ступней. Он полетел по дороге, но не шумел.

— Но твой друг Максимус вернулся и спас его. Вытащил Джейкоба из ада. Джейкоб умер, жертвуя собой ради спасения Доун. Когда Якобы так делают, когда бунтуют, это не конец для них. Они могут вернуться. Но с последствиями.

— Какими?

— Это не твое дело, — сказал он, сунул руки в карманы и шагнул ближе, пронзая меня ледяным взглядом. — Ада, я тут, потому что должен рассказать о Тонкой Вуали. Защитить тебя и других от опасностей. Дексу показывал Максимус. У Перри был свой Якоб, как и у твоей бабушки. У Джейкоба была другая роль. Он умудрился создать контракт между дьяволом и Сейджем Найтли. У нас разные способы обращения с теми, к кому мы назначены. Но, обещаю, я думаю о том, как будет лучше для тебя. И так всегда.

— Всегда? — я облизнула губы. — Ты мне снился. И во снах ты говорил, что давно следил за мной.

Он кивнул, не сводя гипнотизирующего взгляда.

— Да.

Я не знала, как много он знал, сколько видел. Знал он меня или лишь догадывался по общим сведениям?

— А мои сны были настоящими?

— То был сны, — сказал он. — Настоящие сны. В состоянии сна я могу водить тебя глубже этого уровня, и там настоящая угроза. Я могу провести тебя туда незаметно. Невидимый вход. Только твой дух, твой разум отправляется туда, пока тело остается. Как во сне, ты ничего не можешь изменить или сделать.

— Я совершала поступки во снах, — сказала я.

— И мы знаем, что есть люди, что спят не крепко. Это не значит, что что — то происходит. Ты можешь говорить или взаимодействовать с людьми во сне по своей воле, но это не значит, что ты так делаешь. Ты можешь убить кого — то во сне, но в реальности он останется.

— Это прямо как «Начало», — пробормотала я. — И я в таком же смятении. Жаль, ты не Том Харди.

Джей растерялся на миг, и я не знала, разбирался ли он в фильмах, поп — культуре и реальной жизни.

Он продолжил:

— А еще есть порталы. Тогда проходит все тело, и, если я пройду за тобой через постоянный портал, никто не поймет, что ты там. Это безопаснее всего. Только это.

— Никто… ты про других людей?

— Про демонов. Ты знаешь угрозы и последствия посещения глубоких уровней Вуали. Когда входишь, стены ослабевают. Если ты входишь, демоны и нежить могут выйти. Ты создаешь для них дверь. И когда ты там, они тебя видят. Они могут охотиться на тебя. Убить, и там твоя душа останется навсегда. Более того, они могут забраться в тебя. И ты будешь одержима ими, или они переберутся в того, кого ты любишь, — он замолчал, разглядывая меня. — Это если ты пойдешь одна или создашь портал, где не следовало.

Это было слишком, хоть многое звучало знакомо.

— А моя мама? — тихо спросила я. — Во сне ты сказал…

— И я был серьезен, — быстро сказал он. — Потому я тут. Мы не всегда показываемся, мы можем смотреть издалека, если хотим. Но ты искушаешь дьявола, а это допустить нельзя.

— Я ничего не делаю, — фыркнула я. Порой я не знала, откуда бралось мое упрямство. Я же сама говорила недавно, что он мог быть плохим.

— Это не твоя мама, — напомнил он. — Тобой манипулируют демоны. Они хотят, чтобы ты пришла по своей воле найти ее. Она в безопасности. Она не в аду. Но они заманивают тебя туда. Чтобы удержать там. Или, что хуже, вернуться с тобой. Уверен, так демон захватил Майкла, брата Декса.

Я шумно выдохнула, провела рукой по волосам, пытаясь понять все это.

— То есть ты наблюдаешь за мной, влезаешь в мои сны, потому что думаешь, что я создам портал в Вуаль — или ад — и побегу за мамой.

— Как — то так.

— А если я пообещаю так не делать? Я бываю порою упрямой, может, порывистой, но после всего, что я видела, я точно не хочу быть обманутой и привести дьявола в этот мир.

Он слабо улыбнулся.

— Боюсь, я не могу поверить тебе на слово.

— Что дальше? — я пожала плечами. — Не знаю, заметил ли ты, но ты опоздал со всеми советами. Мне восемнадцать. Я уже годами справлялась с Дексом и Перри, с бабушкой и призраками. А теперь ты меня просветишь? Или ты просто следишь, чтобы я не нарушала?

— Я должен был понимать, во что ввязываюсь с тобой.

— Ладно тебе, — сказала я. — Я — само очарование.

Еще тень улыбки. Она разрушала мрачность его лица, и он выглядел младше. Я невольно задумалась, кем он был до этого. Почему Якобы взяли его к себе? Они забирали красавцев с рыжими волосами? Ему не было любопытно, кем он был раньше?

— Итак, — сказала я, — мы будем тут стоять и болтать? Что еще ты мне не сказал? Наверное, многое.

— Многое, — сказал он. — Но у нас есть время. Теперь ты знаешь.

— Теперь меня предупредили.

— Она — не твоя мать, — сказал он тихим голосом. — Я не могу смотреть за тобой круглосуточно. Тут должно быть доверие.

— Ты — бессмертный проводник, — напомнила я. — У тебя есть все время мира на наблюдение за мной, если ты хочешь.

— Это так не работает. Я все — таки человек.

— Ты мертв.

— Нет, я был мертв. Прошедшее время. Я дышу, ем, живу, хожу в туалет и сплю как ты.

Я сморщила нос, удивившись его юмору.

— СМИ*, кстати.

— Не понимаю я эти сокращения. Я говорю нормальными словами, как все.

Я закатила глаза.

— Сверхъестественный грамотей. Ты превратишь мою жизнь в ад?

Он посмотрел на мои губы, а потом мне в глаза.

— Я должен этому помешать, — он резко повернулся и посмотрел на дом. — Думаю, мне нужно тебя вернуть. Муж твоей сестры может сорваться, и не по себе будет даже Джейкобу.

— А что потом? Будешь уводить меня сюда, когда захочется? Случайные похищения?

— Я буду жить у Найтли по соседству, — сказал он.

— И что ты будешь делать? Там общежитие рыжих?

Он оглянулся на меня.

— Я уже говорил, я буду следить за тобой. Сколько должен.

— Отлично. Мы будем говорить о демонах через забор, как хорошие соседи?

Он не понял мои намеки. Похоже, меня вообще редко понимали.

— Мы можем поговорить об этом позже, — сказал он. — В другом месте и в других обстоятельствах. За кофе?

Я невольно улыбнулась и уперла руки в бока.

— Ты приглашаешь меня на кофе?

Его лицо оставалось без эмоций.

— Или мы можем встретиться тут.

— Нет, спасибо, — сказала я. — Лучше кофе.

— Хорошо, — он протянул руку. Я посмотрела на его ладонь, и он тихо вздохнул. — Если возьмешь меня за руку, перемещение будет мягче.

Я хотела пошутить, но не стала, а взяла его за руку.

Как и до этого, в моем сне, загудел ток, когда наши ладони соприкоснулись, и его пальцы обхватили мои. Волна тепла пронзила меня, дошла и между моих ног.

Я сглотнула, надеясь, что он не ощущал этого от меня. Его взгляд не давал понять.

Серый мертвый воздух перед нами замерцал, искажаясь, и я не успела понять, а голову словно наполнил пар, и гравитация пропала. Меня сдавило, я вырывалась и…

Я вернулась на улицу во тьме, небо на востоке становилось лилово — серым. Воздух был теплым, пахло сухой травой.

Мы были не одни. На газоне стояли Джейкоб, Декс, а еще Перри. Она увидела меня, подбежала и безумно обняла.

— Боже! — завопила она, едва держась. — Я думала, что тебя уже не увижу!

— Все хорошо, — сказала я ей, отодвигаясь, чтобы она увидела, что я в порядке. — Нам нужно поговорить.

— Ты повел ее в Тонкую Вуаль, — выпалила Перри, повернувшись к Джею. — Ты чем думаешь?

Он переглянулся и Джейкобом, тот пожал плечами.

— Прости, — сказал Джей Перри. — Джейкоб все рассказал?

— Да, — резко сказала она, впиваясь в него взглядом. Она защищала меня, как делал и Декс. — Это не значит, что я доверяю ему, и я точно не доверяю тебе. Если бы ты видел меня в пятнадцать, понял бы, почему.

— Но ваш друг Максимус пожертвовал жизнью, спасая вас, — отметил спокойно Джейкоб, — но это не важно. Послушай, милая. Знаю, твой Джейкоб оставил на тебе шрамы, но одно кислое яблоко не портит всю корзину.

— Максимус тогда уже стал изгоем, — тихо сказала Перри. Его смерть все еще давила на ее совесть. — Он… был другом. Не чужаком. И мы не сразу стали доверять ему. Уверена, — она посмотрела на Декса, стоявшего со скрещенными руками, — Максимус стал лучше, когда не был Якобом. Он устроил Дексу ад, когда был таким. Что это мне говорит? Что вся ваша правильность кривая, как у полицейских, только вы живете вечно.

— Перри, — сказала я ей, схватив ее за руку и отвернув от них. Я посмотрела ей в глаза. — Я им верю. Пока что. Джей просто предупредил меня. И он водил меня не глубоко в Вуаль. Без побочных эффектов.

Ладно. Это я сочинила, но Джей кивнул.

— А теперь пора спать, завтра будет другой день, — напомнил строго Джейкоб, словно управлял буйными рокерами.

— Завтра ты поедешь с нами, — напомнила Перри, потянув меня к дому.

Я вырывалась.

— Погоди. Нет.

— Ада! — воскликнула она. — Я ощутила, что в шкафу. Там портал в ад, верно? — она посмотрела на Джея и Джейкоба.

Джейкоб медленно кивнул.

— Так мы думаем, — согласился он. — Но, пока Джей тут, Ада не в опасности.

— Да. Никакой опасности от двери в ад в ее спальне, — она посмотрела на меня, глаза решительно пылали. — Ты поедешь с нами, и там ты будешь в безопасности.

— Уже нет безопасных мест, — отметил Джейкоб, разглядывая ногти, словно ему стало скучно посреди ночи и улицы. — Если она отправится с вами, вы впустите это в свой дом. И, хоть вы умеете управляться с призраками, вы не справитесь с этим как Джей.

Декс с насмешливой вежливостью поднял руку.

— Уверен, мы отправили демона в ад.

Джейкоб даже не поднял голову.

— Нет. Не вы. Это сделала миссис Паломино. Их мать.

Мы с Перри вздрогнули, его слова обжигали.

— И вы поступите так же, если ситуация повторится? — продолжил Джейкоб, посмотрев на нас, морщины углубились на лбу. — Лучше не проверять и не подвергать никого опасности. Ада должна остаться здесь. Джей позаботится о ней, ведь это его долг, и я тут.

— Играете в менеджера? — спросила я.

— Приглядываю, — он улыбнулся. — Конечно, Ада, выбирать тебе. Ты можешь принимать решения, что бы ни говорили мы или твоя семья.

— Мне нужно переспать с этим, — сухо сказала я, хоть солнце уже медленно поднималось вдали. Поспать я вряд ли успею. Я и не смогла бы уснуть после такого. И я знала в глубине души, что не отправлюсь в Сиэтл с Перри и Дексом.

Джейкоб и Джей ушли в дом Найтли, мы ушли к себе. Я видела, что Перри кипела и хотела почему — то накричать на меня. Я знала, что она боялась, что я пострадаю. Честно сказать, я сама боялась.

Но при этом, хоть с Дексом и Перри я ощущала себя в безопасности, хоть я доверяла им, что — то говорило мне, что Джей нужен мне сильнее, чем я думала. Я знала, что только встретила его лично, но дело серьезное, когда бессмертное создание вторгается в твои сны и уводит в другое измерение.

И я не хотела подвергать Декса и Перри опасности. У них была своя жизнь в Сиэтле. Они оставили эти кошмары позади. Какой я была бы сестрой, если бы начала это снова? Я уже потеряла маму.

Я не потеряю и их.

* имеется в виду «слишком много информации»

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Оказалось, я как — то поспала. Мы вернулись в дом, раздраженные от произошедшего, и Декс и Перри сделали нервный и тихий завтрак, а я оделась и легла на диване, пытаясь собраться с мыслями.

А потом было одиннадцать утра, и Декс с Перри собрали вещи и говорили в коридоре с папой.

— Эй, соня, — сказал Декс, когда я вышла из гостиной, протирая глаза. — Мы не хотели тебя будить, тебе явно нужно было поспать.

Декс улыбался, но я видела по глазам, что он выдавливал это ради Перри. Было приятно знать, что он не обижался из — за моего решения, но сестра была другим делом.

Она даже не смотрела на меня.

Папа поглядывал на нас, не зная, что происходит.

— Жаль, что ты уезжаешь, тыковка, — сказал он ей, взглянул на Декса и кивнул. Декс ответил тем же. Мужчины.

Перри чуть смягчилась от ее прозвища и обняла папу, зажмурившись. И когда она отодвинулась и пообещала позвонить, когда доберется до дома, она посмотрела мне в глаза.

— Береги себя, — сухо сказала она мне, взяла свою большую сумку и пошла за дверь.

Декс виновато посмотрел на меня.

— Я все исправлю, — сказал он и пошел за ней, остановил ее посреди двора.

— Вы поссорились? — спросил с тревогой у меня папа, мы смотрели, как они шли по газону. Мы все время ссорились, но не после смерти мамы. Я не знала, видел он в этом хорошее или плохое.

— Как — то так, — сказала я ему и пошла за ними, папа мудро остался в доме.

— Не упрямься, — шептал Декс Перри, забирая у нее сумку. Он ушел с багажом к джипу. Я подняла руки, сдаваясь, пока подходила к Перри.

— Эй, прости, что я остаюсь, но так правильно.

Перри стиснула губы в белую тонкую линию и покачала головой.

— Ты должна доверять мне, Ада, не им. Мы их даже не знаем. Мы столько прошли… я не знаю, что сделаю, если с тобой что — то случится.

Она почти плакала. Она редко плакала, и это уже сбило часть моей защиты.

Я подошла к ней и обняла.

— Эй, — сказала я, пока она шмыгала в мое плечо. — Со мной ничего не случится. Я не выбираю чужаков вместо тебя Перри. Просто я доверяю Джею. Звучит безумно, знаю, но я не могу это объяснить, — я отодвинулась и прижала ладонь к своему солнечному сплетению. — Я ощущаю это здесь.

Она вытерла нос рукавом, посмотрела на дом Найтли, щурясь.

— Они уже обманывают тебя.

— И что мне делать? Скоро начнется учеба. Я не смогла бы жить с тобой и Дексом вечно. Вы бы и не хотели этого.

— Мы справились бы, — она вздохнула и отбросила хвост волос за плечо. — Ты права. Учеба. Я просто думала, что этот кошмар закончится к тому времени.

— Вряд ли все так просто, — сказала я. — Думаю, мы должны справится со всем по порядку. Мы не можем такое прятать под ковер.

— Да, — с неохотой согласилась она. — Я пыталась годами. Не сработало.

— Я видела твои попытки, — я храбро улыбнулась, хоть и получилось криво. — Эй, ничто не мешает тебе остаться тут, — отметила я. Я была бы не против.

— Я попробую, — сказала она. — У Декса много работы, но я, может, вырвусь на день — другой. Он бывает тираном, — сказала она, словно не она была тираном на работе и держала Декса в узде. — Как только станет лучше, или ты поймешь, что ты в беде, или если перестанешь доверять Джею, дай знать. Кричи, звони, пиши. Что угодно. Я буду тут так быстро, как только смогу.

Я глубоко вдохнула, надеясь, что до этого не дойдет. Надеясь, что я поступала правильно после всего, что было сказано и сделано.

— Обещаю, — сказала я ей.

Но джип поехал по улице, пропал за углом, и я ощутила тяжесть потери в груди. И дело было не в том, что я переживала за Перри и скучала по ней.

Страх возвращался в меня.

Дюйм за дюймом.

Волоски на шее встали дыбом, холод охватил меня. Я медленно развернулась, боясь смотреть на окно своей спальни. Боясь, что увижу там что — то.

Наблюдающее за мной.

Но там ничего не было. Только отражение дерева на стекле.

Я громко выдохнула и пошла внутрь, радуясь шуму отца на кухне. Он занял себя, как делал, когда Перри уезжала, и это успокоило меня. Я была не одна, хоть во многом оставалась одинока.

Я не знала, что делать с комнатой. Декс поспал там без проблем, иначе мы бы услышали, но теперь осталась только я, и после новостей о Джей и Джейкобе я не хотела туда заходить.

— Пап, — сказала я, проходя кухню.

— Мм? — спросил он, чистя холодильник, который не нуждался в уборке.

— Думаю, я перееду в старую спальню, — сказала я ему.

Он замер и посмотрел на меня. Я привлекла его внимание.

— Почему?

Я пожала плечами, он вряд ли поверил бы истории про портал.

— Это неправильно. Перри часто приезжает, и ей приходится спать в моей старой спальне. И… не знаю. Комната не ощущается моей.

Он разглядывал меня. Он не поверил, но и не посмел бы просить правду.

— Дом могут вот — вот купить, — отметил он. — Ты хочешь переезжать дважды? Делай, что хочешь, Ада, но я помогать не буду. Мне хватает дел.

Я кивнула, не зная, хватит ли мне смелости двигать вещи самой. Можно позвать на помощь соседей.

Я пошла наверх, мне нужно было принять душ. Вот только вещи были в спальне.

Я пару мгновений смотрела на ручку двери, не зная, что увижу, открыв дверь. А если я вбегу туда, и дверь захлопнется, а я попаду в ловушку? Я смогу позвать Джея? Он просто появится в моей комнате? А если он был занят — он сказал, что не мог следить за мной все время. Он мог и ответить не всегда? Он знал, что я сейчас делала?

Боже, он видел меня и в душе? Да?

Странные мысли, и обычно я не занималась бы таким, ведь Якобы были бессмертными защитниками, выше людей, но я поймала взгляд Джея на своей попе прошлой ночью. И я могла поклясться, что в его глазах был жар, ему нравилось, что он видел.

«Если ты это слышишь или видишь, — подумала я, — отвлекись на свои дела».

Я решила пропустить спальню и найти вещи в другой комнате. Я пошла в ванную, долго принимала душ, пытаясь смыть несколько последних дней с кожи. Даже принимать душ было страшно, я не задвигала шторку из паранойи. Спасибо, Хичкок.

Когда я стала чистой, высушила и выпрямила волосы, нанесла яркий макияж и надела черные сапоги и оливковый сарафан, я попыталась набраться сил и пойти к Дею. У меня не было его номера, оставалось лишь идти к соседям.

Но, пока я спускалась, во входную дверь постучали.

Я застыла на ступеньке, папа пошел ответить.

— Да? — спросил растерянно папа.

— Здрасьте. Я хотел узнать, дома ли Ада.

Я почти сбежала по лестнице, увидела Джея на крыльце. Папа оглянулся на меня.

— Ада, ты его знаешь? — он уже выглядел недовольно, хотя ему не нравились все, с кем я встречалась. Я не встречалась с Джеем, но выглядело не так. И Джей был крупным, весь в черном, от облегающей футболки до джинсов и ботинок. Его широкая челюсть была с темной щетиной, рыжие волосы были убраны со лба и немного завивались.

— Это наш новый сосед, — быстро сказала я, невинно улыбнувшись папе. — Я встретила его вчера.

— Ты — сын Найтли? Я не знал, что у них есть сын, — сказал мой папа.

Джей напряженно улыбнулся.

— Я — друг семьи. Снимаю комнату в доме на время.

— Я хотела показать ему Портлэнд, — сказала я, вспомнив приглашение на кофе.

Папа вскинул бровь и оглядел меня. Я собиралась напомнить, что мне восемнадцать, порой приходилось так делать. Но я не могла винить папу за желание защитить меня.

— Хорошо, — сдался с неохотой он. — Я сделаю каннелони, так что вернись к ужину.

— Вернусь, — я прошла мимо него и вышла к Джею. Тот вежливо помахал моему папе, и мы пошли по дорожке.

Дверь за нами закрылась, и Джей сказал:

— Твой папа всегда такой?

— Он не любит незнакомых мужчин, что приходят и зовут меня на кофе, — сообщила я, догоняя его. В груди была странная смесь волнения из — за близости Джея, но и спокойствия. Я нервничала, но не боялась, как в ночь, когда он втянул меня в Вуаль.

— Уверен, он скоро ко мне привыкнет, — сказал Джей.

— Или тебе придется приходить сразу ко мне в комнату, — сказала я. — Кстати, я решила перебраться оттуда. Я не могу там спать, особенно без Декса и Перри, и когда вы с Джейкобом согласились, что в моем шкафу портал в ад.

— Это умно, наверное, — сказал Джей только это.

— Мне нужна твоя помощь, чтобы перенести вещи, — осторожно сказала я, пока мы шли по улице. — Я не смогу одна.

Он прищурился, глядя на меня.

— Я помогал только что Найтли. Я сам еще не все вещи распаковал.

— Тогда ты опытный. Это хорошо, раз ты изгой по жизни.

Он замер.

— То, что я впервые на посту Якоба, не значит, что я не знаю, как вести себя в обществе, — он кивнул на бежевый Мерседес рядом с нами, на котором ездил Джейкоб. — Я даже могу отвести нас в центр.

— Джейкоб не против? — спросила я, глядя на дом Найтли, ожидая отчасти, что Джейкоб выбежит, потрясая кулаком и гремя золотыми часами.

Джей пожал плечами.

— Он в порядке.

Мне показалось, что Джей не должен был брать машину Джейкоба, но от этого Джей стал интереснее. Я вспомнила по прошлой ночи, что Джей был рискованным. Он выступил против Декса и Джейкоба. Может, все Якобы были такими, когда только начинали, но, раз я сама была беспокойной, так что мы нашли друг друга.

Но мы не были парой. Я напомнила себе, что он был моим хранителем. Джайлзом моей Баффи.

Он улыбнулся, открывая дверцу машины.

— Ты слышишь мои мысли? — спросила я, садясь на пассажирское место. Кожаное сидение заскрипело под моими голыми ногами, его нагрело солнце, и в машине было как в сауне, пахло шариками от моли, сигаретами и чем — то еще. Едва различимым, пряным. Я поняла, что так в моем сне пах Джей, жарко, пряно, первобытно, почти как феромон.

— Мысли? — спросил он. — Нет, я представил лицо Джейкоба, когда он не найдет свою машину.

Он завел машину, дизельный двигатель загудел, и мы покинули улицу, развернувшись так, что я ударилась головой о подголовник. Мы поехали ровно, удалились от домов.

Он все — таки неплохо умел водить.

Мы двигались по шоссе, направляясь в центр, и Джей был хорош за рулем. Казалось, поток машин и светофоры отвечают ему, а не наоборот. И он ехал так, словно знал город.

— Давно ты в городе? — спросила я. — Следишь за мной, — добавила я.

— Со смерти твоей матери, — сказал он.

Мои глаза чуть не выпали.

— Два года?

Он кивнул.

— Два года, — повторила я. — Найтли только переехали.

— Я был неподалеку, — сказал он. — Во снах, что ты не помнишь. С ночи свадьбы. Я должен… быть рядом. Лично. Чтобы удержать тебя. Чтобы знать тебя.

Я моргнула, ощущая себя уязвленно.

— Ты не знаешь меня, — ту же оскалилась я.

Он пожал плечами, не переживая.

— Где — то знаю, где — то — нет. О человеке можно много узнать во сне. Это твое раскрытое подсознание.

— Чтобы ты увидел, — я старалась не дрожать, не зная, что он увидел за годы. Было не честно, что я не помнила его там, что я не могла сама понимать свои сны, раскрывать свое подсознание. — Ты трогал только мои сны?

Он потирал губы, мешкая. Это мне не нравилось.

— Я могу входить в твои сны, где бы я ни был. Это как смотреть в окно, в твою голову. Порой я прохожу в то окно.

— Ты не ответил.

— Да, только сны.

Я не верила.

— Ты не… возникал в моей жизни до этого?

— Не было необходимости до прошлой ночи, — сказал он, взглянув на меня. Я ничего не могла прочесть в его глазах. — Я больше не буду так являться без необходимости.

— Конечно.

— Я оберегаю тебя, Ада, — мрачно сказал он. — Я был связан с тобой со свадьбы. Я не могу читать твои мысли. Но я ощущаю тебя отовсюду. Твое состояние разума и чувства.

— Ты ощущаешь и сейчас мои чувства?

Он кивнул.

— Тебе это не нравится. Ты ощущаешь себя уязвленно. Словно я — нарушитель. Ты ощущаешь себя уязвимой. Я тебе не нравлюсь. Хоть части тебя еще нравлюсь.

Я закатила глаза.

— Какой части?

«Не отвечай».

— Ты знаешь, — он взглянул на меня. Я быстро отвернулась, ощущая, как тело предало меня, и понимая, что он это понимал. — Я не против. Важно, чтобы я тебе нравился, Ада.

Я издала сухой смешок.

— Важно? Ты понимаешь, как ты сейчас звучишь?

— Прости, — быстро сказал он. Наверное, было нагло желать увидеть стыд на его лице. — Я не хотел звучать строго, но…

— Ты такой?

Он кивнул, включил радио. Словить ничего толком не удавалось, заиграл блюз.

— Бессмертные не боятся смерти. И если ее не боишься…

— То ты не человек.

— Страх дает людям человечность. Страх потери. Я ничего не боюсь.

Мне впервые стало страшно рядом с ним. Было жутко слушать, как он ведет себя как робот. Он был слишком честным, ему не хватало людского страха признаться.

Я выглянула в окно, мы приближались к центру.

— Ты должен бояться поражения. Иначе тебе плевать, что будет со мной.

— Я не боюсь поражения, но и не рад ему. Дело не в страхе. А в долге. Моя работа глубоко во мне. Я должен защищать тебя, пока ты не сможешь защищать себя.

Разговор умудрялся становиться все интереснее.

— Я смогу защищать себя?

Он молчал.

— Джей? — не сдавалась я. — Нельзя начать и недоговорить.

Он глубоко вдохнул, я не знала, зачем он так делал, если дыхание ему не требовалось.

— Работа Якоба отличается с каждым человеком. Мне нужно направлять тебя и защищать, пока ты не станешь достаточно сильной и умной, чтобы защищать себя. И я уйду. Начну с кем — то другим.

— Но от чего мне защищаться? Кроме демонов в шкафу.

— В том и дело. Это лишь кусочек того, что происходит вокруг тебя, — он пожевал губу, хмурясь от мыслей. Он явно хотел что — то сказать, но, может, не должен был.

— А что происходит вокруг меня? — тихо спросила я.

— Я был не только в твоих снах, — признался он. — Я наблюдал за тобой. В реальной жизни. Издалека. Порой ближе. Ты не замечала меня. До одного дня.

В «Сефоре».

— Почему ты был там?

— Следил за тобой. Чтобы ты не пострадала.

Мои глаза расширились, я села прямо.

— Пострадала? Что бы мне навредило? Люди в киосках бросили бы в меня кремом для рук и телефонами?

— Ала, ты уже какое — то время видела призраков. Но не только они могут навредить тебе. Есть демоны, которых ты пока не видишь. Но они тебя видят.

Я поежилась, холод проник в душу.

— Демоны? Я не видела…

— Ты пока их не видишь, как я и сказал. И потому ты уязвима. Есть много брешей и порталов, чтобы они могли пройти. Они знают твой запах, знали годами. Чем ты сильнее и старше… взрослее, женственнее, тем больше они хотят найти и забрать тебя.

Демоны охотились на меня все время, а я не знала? Я подняла руку, не понимая.

— Погоди — погоди. Перри было двадцать три, когда все вышло из — под контроля… Бабушка…

— Ты не Перри, — быстро сказал Джей, пронзив меня тяжелым взглядом. — И не Пиппа. Ты — Ада Паломино, и у тебя другая история. Ты совсем другая. Тебя ждет бой, и ты такое еще не видела во снах.

Черт возьми.

— Расскажи что — нибудь хорошее, — прошептала я, впиваясь ногтями в ладони. — Твои страшилки ужасны.

— Я — твоя хорошая новость.

Я взглянула на него. Конечно, он не шутил.

— Да, — буркнула я. — Связанный сверхъестественным долгом.

— И я связан, — сказал он, — чтобы наблюдать и защищать. Чтобы открыть твои глаза. Научить тебя давать отпор.

Я покачала головой. Я отогнала все, что он говорил. Так было проще.

— У меня скоро начнется учеба. Мне все еще сложно без мамы. И я сделаю вид, что ничего этого не слышала. Я не буду трогать шкаф. Не буду слушать маму во снах. И я буду порой видеть призраков. И все.

Я не любила жизнь в этот миг, но хоть знала, что от нее ожидать. Я знала, как двигаться, что принимать, к чему привыкать. Никто не просил видеть призраков, но я неплохо справлялась с повседневной жизнью. Все, что сказал Джей, не имело места в жизни, которую я вела.

— Жизнь не справедлива, Ада, — сказал он с редкой мягкостью в голосе. — Ты это знаешь. Порой мы не ожидаем того, что происходит. Порой выбора лишь два. Жить. Или умереть. А порой есть третий вариант, — я взглянула на него. — Страдать вечно в аду.

— Я уже не хочу кофе, — буркнула я.

Но мы приехали в центр, нашли идеальное место на парковке перед моей любимой кофейней. Там когда — то работала моя сестра.

Я посмотрела на витрину, выходя из машины, радуясь, что в кофейне полно людей. Мне нужен был карамельный мокко с взбитыми сливками и сиропом, и чтобы его подала бариста, что неправильно делала ударение в моем имени (на вторую «а»), и чтобы меня окружали хипстеры, как обычно. Я даже не спросила у Джея, знает ли он, что я люблю это место.

Мы вошли, и он предложил заказать мне кофе. Я не знала, какими деньгами он платил, и платили ли Якобы вообще, но не спорила. Я почти ничего не постила в блоге, так что денег было мало. Я была рада пока занять место.

Мое любимое место — кабинка у окна — было свободным. Может, удачно сложились обстоятельства, может, дело было в Джее. Если он мог сделать так, что в дороге не было пробок, и парковка была свободной, то мог и прогнать демонов. Наверное.

Я смотрела, как он выбирал кофе. Он не любил болтать, хоть бариста попалась общительной, строила ему глазки и склонялась, чтобы показать вырез блузки над фартуком. Он был для нее красивым и взрослым, каким видела его и я. Он не поддался на ее попытки соблазнения. Лишь вежливо улыбался.

Наверное, будучи бесстрастным бессмертным, он не переживал о таких делах людей. Но он смотрел на мою попу. И порой в его взгляде был жар, и что — то исходило от него. Такое почти всегда было во снах, а мое подсознание во снах было распущенным.

И что он сказал? Что знает, как нравится мне? Знает, что меня влечет к нему, а ему все равно?

Типичный парень.

Он пришел с напитками в руке. Бариста назвала меня неправильно, как я и думала.

— Наверное, так делают часто, — он подвинул чашку ко мне. — Ада — красивое имя. Ты знаешь, что оно значит?

— «Благородство», — сказала я, снимая крышку и вдыхая запах кофе и сахара, — мама часто напоминала мне об этом.

— Тебе идет, — отметил он.

Я сделала глоток, глядя на него.

— Спасибо, — я не знала, как реагировать на его комплимент. Мне казалось, что он редко их произносил. Я кашлянула, сахар попал в организм и успокаивал меня. — Итак, ты сам выбрал имя Джей или проснулся с ним?

Он обхватил свой стакан с кофе и смотрел на меня. Он выждал миг.

— Я проснулся с ним.

— И ты не помнишь, как тебя звали раньше или кем был?

Он покачал головой.

— Ты знаешь хоть, откуда прибыл? Век? Сколько тебе было, когда…

— Джейкоб говорит, мне под тридцать.

— Слишком старый для меня, — сухо отметила я.

Он смотрел на меня. Я выдавила улыбку.

— Это все, что ты знаешь?

Он медленно кивнул и сделал небольшой глоток кофе. Он отклонился на стуле, посмотрел в окно.

— В моей голове стена, — тихо сказал он. — И там есть дверь. Черная. Тяжелая. Она заперта. Я не хочу знать, что за ней, — он сделал паузу. — Не важно, что там. Теперь я Джей. Не важно, кем я был раньше.

Он словно пытался себя убедить.

— И тебе не любопытно? — сказала я. — А если то, кем ты был, может повлиять на тебя сейчас? А если то, как ты себя ведешь, не инстинкт человека, а инстинкт конкретного человека?

Его кадык покачнулся, когда он сглотнул и холодно посмотрел на меня.

— Не важно, — снова сказал он. — Прошлое в прошлом.

— Прошлое делает нас теми, кто мы есть, — сказала я ему.

— У людей, — сказал он, озираясь, проверяя, слушали ли нас. К счастью, в кофейне было шумно. — Если тебе нужно напомнить, я не такой, как ты. Я могу быть похожим внешне, но я не такой. И даже если бы было иначе, прошлое не определяет нас. То, что мы делаем сейчас — да. Этот мир построен на вторых шансах.

Он смотрел на улицу и что — то ощутил. Если бы я не следила за ним, не заметила бы этого. Он нахмурился, сжал стакан сильнее. А потом это прошло. Его взгляд стал холодным и без эмоций, безразличным к миру. Я не знала, может, он на миг попытался отпереть ту черную дверь в своей голове.

Я сглотнула.

— Ты странный.

Он почти улыбнулся.

— Не спорю, — он снова посмотрел на улицу и заметно напрягся.

Я проследила за его взглядом. На миг показалось, что я видела человека, длинную черную фигуру без лица, стоящую у входа в прачечную. Но я моргнула и поняла, что глаза меня обманули. То была тень здания и черная ворона, что клевала мусор на земле.

— Видишь это? — тихо спросил Джек.

— Ворону? — спросила я.

— А что — то еще видела?

— Я… вроде увидела мужчину. Или существо. Как живую тень. Но это просто игра света, — мой голос звучал слабо, я не верила сама.

— Так они кажутся тебе. Но ты начинаешь видеть их. Это не игра света. Ты увидела настоящее.

Холодок пробежал по моей спине. Летом было жарко, но я подумывала носить свитер.

— Где это теперь? — прошептала я.

Джей кивнул на ворону.

— Звери — идеальные проводники.

Я вспомнила ворона за окном.

— И что мне делать? — я старалась говорить тихо, но не потому, что боялась, что меня подслушают и посчитают безумной, а потому что не было сил. — Что было бы, если бы тебя тут не было?

— Наверное, ничего, — сказал он.

— Ничего? — повторила я. — Ты сказал, что они охотятся на меня.

— Так и есть, — он смотрел на кофе, словно на бездну. — И, как и многие охотники, они сначала изучают жертву. Ищут слабости. Они приходят за тобой из — за того, что ощущают в тебе. Но они не знают, как ты используешь то, что у тебя есть. Они боятся тебя, но при этом хотят.

Я посмотрела на ворону, но она пропала, как и тень.

— И давно так? — тихо спросила я. — Как долго я это не видела?

— Как я и говорил раньше, годами.

— Почему теперь я в опасности?

Пара проходила мимо нас и странно взглянула на нас. Я склонилась ближе к Джею, он сказал:

— Как я и говорил, — медленно повторил он с нетерпением в голубых глазах, — ты стала взрослой. Женщиной.

Он намекал на мое сексуальное пробуждение или на возраст?

— Для справки, — сказала я, — я не девственница. Уже какое — то время.

Он склонил голову, хмурясь.

— О, я в курсе, — он разглядывал мое лицо. Наверное, там был ужас, ведь я не знала, откуда он знал об этом. — Стремительность юности. Тебе восемнадцать, но еще расти и расти. И расти придется быстро.

— Ада? — пронзительный голос Эми раздался в кофейне.

— Блин, — выругалась я, желая спрятаться. Я рассказывала Эми все, и ей не понравится, что я пила кофе с незнакомцем.

— Тут твоя подруга, — тихо сказал Джей.

Эми подошла к столу, за ней плелся ее парень Том. Они смотрели на меня, словно не узнавали.

— Эй, — сказала я ей.

— Сама «эй», — едко сказала она. — Можешь не отвечать на сообщения, но я тебе звонила. Что, так сложно ответить?

Я не проверяла телефон вчера. Я кивнула Тому, а тот, хоть и поддерживал Эми, был вялым.

— Эй, Том.

Он кивнул.

— Привет, Ада.

— Прости, — сказала я Эми, мило улыбаясь. — Я была занята.

— Это я вижу, — она посмотрела на Джея, оглядела его с недовольством. — И кто ты?

— Джей, — он протянул свою большую ладонь. Она посмотрела на его руку и пожала.

— Джей кто? — она чуть скривилась от его хватки.

— Джей, — сказал он, убирая руку, и я задумалась, есть ли у него фамилия. — Джей Абрамс.

— Джей — Джей Абрамс? — с подозрением повторила она, словно поняла, что он сочинил себе фамилию. Он кивнул.

— Да.

Ох, он не понимал.

— Джей недавно переехал, — быстро сказала я ей. — Он снимает комнату. Я показываю ему Портлэнд.

Эми немного расслабилась.

— О, добро пожаловать, сосед. Где ты жил раньше?

Я думала, что он увильнет от ответа, но он сказал:

— Рамона, Калифорния.

— Круто, — она посмотрела на меня, вскинув бровь. — Напиши мне потом, если это тебя не убьет, ладно?

Они с Томом помахали на прощание и ушли. Я невольно выдохнула с облегчением.

— Она не знает о тебе, — отметил Джей. — О твоей семье. Твою правду.

— Нет, — сказала я. — Поверь, так намного лучше.

— Разве?

Я удивленно посмотрела на него.

— Конечно. Она подумает, что я больная на голову.

— Откуда ты знаешь? Разве она не твоя подруга?

— Откуда я знаю? Потому что я на ее месте подумала бы так же.

— Но ты осталась бы ее подругой.

— Конечно. Я люблю сумасшедших.

Он резко выдохнул носом, глядя на меня.

— Можно дать тебе совет, Ада?

— Можешь дать, — сказала я. — Пожалуйста. Особенно насчет того, как не попасть в зубы демону.

— Тебе стоит рассказать ей. Преодолеть это. Сейчас еще просто.

— Просто? — повторила я.

— Будет сложнее. Тебе нужно знать, можно ли положиться на друзей. И нужно узнать это сейчас, пока ты еще стоишь на ногах. А если ты поверишь в кого — то, а тебя подведут? Падение может убить тебя.

Я не хотела думать об этом. Я не хотела говорить Эми об этом. Она была моей подругой. Она помогала уйти в обычную жизнь. Я не могла потерять ее, потерять это.

Мы молчали, Джей смотрел в окно, разглядывал прохожих. Мое сердце сжималось, я знала, что должна послушаться его совета, а желудок мутило, может, из — за сахара и кофе, может, из — за того, что я не могла смириться с услышанным сегодня. Даже монстра, которого я видела, пришлось пока отодвинуть. Если у Джея была запертая дверь в голове, будет и у меня.

— Так твоя фамилия Абрамс? — спросила я.

Он улыбнулся.

— Нет. У меня нет фамилии. А должна быть. Я вспомнил чувака, что снял новые «Звездные войны».

Так бессмертный знал хоть немного поп — культуры.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Мы не задерживались на кофе. Джей повез меня домой, но наш разговор уже не был таким глубоким. Хотя пару полезных кусочков я узнала. Например:

— Со временем я не только смогу замечать демонов, но и смогу возвращать их на их место, навсегда и разными методами, которые он мне однажды объяснит.

— В жизни станет сложнее, а потом проще.

— Тонкая Вуаль была недоступна для меня, и видения с мамой не были настоящими.

Все как обычно.

Я не вернулась к ужину полной уверенности. Я была тихой и хмурой за едой, но отец списал это на другие причины. Перри написала и позвонила миллион раз за день, проверяя меня и подозревая худшее, когда я не отвечала сразу. Я мало ей рассказала. Если я не понимала этого, не поймет и она, а еще будет переживать еще сильнее из — за того, чем не могла управлять.

После ужина я убрала посуду и подумала на миг позвать Джея помочь мне переехать в другую комнату, но вообще — то я хотела побыть в одиночестве и обдумать информацию.

Но я не собиралась примиряться с ней. Потому что каждый раз, когда я думала о том, что он мне поведал, я смеялась. Было забавно, насколько разум мог быть открыт почти для всего, но на пределе мозг не мог сделать еще рывок, и все рушилось. Я верила в призраков. Видела их. Верила в демонов. Видела их пару раз. Я верила во многое, включая факт, что у меня никогда не будет обычной жизни, как бы я ни старалась.

Но то, что я была даже не как моя сестра или бабушка, что мой путь был другим, что я отличалась даже от них, было сложно принять.

Тогда я становилась одинокой.

А еще испуганной. И все это казалось глупым.

Я — борец с демонами? Почему? Зачем такое? И зачем я им? Я высокая и худая, почти без мышц. Я собранная, но подходила для танцев или тенниса. Я умная, но не настолько, и для меня хорошее время было за курением или просмотром модных блогов, чтобы вдохновиться на образ. Откуда у меня сила бороться с демонами, и что это была за сила? Что я могла делать?

Кем я была? И, что важнее, кем становилась?

Ответов не было. Джей знал их, но я не могла даже думать о них, когда он был рядом. Он наблюдал за мной не просто так. Он не просто следил за мной, а знал, как я думаю, как я себя веду. Я ощущала это в его взгляде.

И я ощущала кое — что еще. Он был человечнее, чем признавал, даже себе. Думаю, он пару раз подглядывал в ту дверь, и он не зря держал ее запертой.

И пока папа был в саду, поливал растения, пока было еще светло, я наполнила бокал его виски и ушла в свою старую спальню. Я потягивала напиток, притворяясь, что все было в норме. Я зашла даже дальше. Я притворилась, что мама была внизу, а Перри — в своей комнате, и все было нормально. Я писала пост за постом в блоге, чтобы наверстать упущенное, при этом напиваясь. Пока я не смогла больше печатать о комбинезонах и пакетах для покупок.

Но теперь все было иначе.

Я вернулась на остров.

В красное.

В Вуаль своих снов.

Луна была полной и ужасно близкой. Если долго на нее смотреть, было видно лица на поверхности, их рты были открыты и искажены в беззвучном крике, кровь текла из испуганных глаз.

Я развернулась, сердце уже убегало от меня.

Я была уже не у океана, а на каменистом холме над склоном с деревьями, и одинокая тропа вела меж кустов и трав.

Джея не было видно. Я думала, что он будет в моих снах снова, чтобы защищать и наблюдать.

«Джей?» — закричала я в голове.

Ничего, никого. Только я и темно — алые деревья, а еще ужасная луна.

Мир был пустым, голым и очень холодным.

Отчаяние.

Горе.

Стыд.

Чувства словно прорастали из земли сорняками, обвивали мои ноги, и я погружалась в них по колени. Я хотела рыдать, кричать, молить, чтобы это прекратилось. Слишком много чувств, эмоций пронзали меня с точностью.

Я сжала голову, надавила пальцами на скальп, моля это прекратиться.

Я — печаль.

Я — пытка.

Я — смерть. И дальше.

Слова впивались в мой мозг как ледоруб, и мне казалось, что в моей голове кто — то был.

Не Джей. Кто — то плохой.

А потом это прекратилось, еще и так быстро, что я отлетела на спину, растянулась на замерзшей земле, и луна улетела к другой стороне неба.

Я охнула, перевела дыхание и поднялась на ноги.

Тут кто — то был.

Уходил от меня по тропе.

Я не видела его. Лишь ощущала.

И было пение.

Легкое, мелодичное и изящное. Будто слился человеческий голос и звон кристаллов.

Но пение было знакомым, это разбивало мое сердце.

В темнейшую ночь

Ярко светит кровавая луна,

И мама зовет тебя, милая,

Так что оставь свой страх.

Иди за ней по холму,

Иначе они тут же убьют

Ее и все, чем она могла быть,

А потом и тебя, ведь ты видишь.

Так что спеши и послушай:

Беги к сверкающему пруду,

Войди в него, пока она не умерла,

И ты поймешь, что он врет.

Голос моей мамы стал нечеловеческим, но все равно был красивым. Это была песня сирены, и она очаровывала меня.

Я не могла сопротивляться.

«Джей!» — закричала я, ноги двигались, я бежала по тропе, следуя за ее волшебным голосом, а тот и дальше пел жуткую песню.

Кусты впивались в меня, пока я бежала, тянули за кожу и одежду, как ручки с когтями, мои ноги были босыми, и я спотыкалась о мох и камни, порой погружалась во что — то теплое и вязкое.

Я старалась не думать об этом, а думать только о маме. Я не должна была верить, что это была она. Я ничего не должна делать. Но Джея тут не было, и, чем больше я бежала под кровавой луной с кричащими лицами, что раскачивалась по небу как маятник, тем больше мне было все равно.

Я словно попала в другое место из своих снов, где я была без присмотра, где ничего не имело значения. Джей не мог мне помочь, но и я не могла помочь маме.

Не настоящее. Не правда. Не она.

Его слова все еще всплывали в моей голове, легкие, как дым. Я отогнала их, бежала по чаще, пока земля не стала ровной.

Лес был густым, высокие ели тянулись на сотни футов. Ветви все закрывали, но кусочек луны был надо мной, а еще хлопали кожаные крылья.

Я не посмела посмотреть вверх.

— Твоя мама тебя позовет, так что гони свой страх, — пела она, почти рыдая.

Я шла. Страх был подавлен. Я думала лишь об одном. Спасти ее.

Я остановилась, холодные ветер дул по тропе, ударял по мне с силой поезда. Он заморозил меня, покрыл тонким слоем льда. Я смотрела на свою сверкающую кожу, но лед стал таять, и потекла кровь.

Я подняла руку и с долей потрясения смотрела, как текли темные струйки.

«АДА!».

Голос мамы ударил меня по голове, и я чуть не упала.

«ПОМОГИ МНЕ».

Я побежала.

Темный лес растянулся, став бесконечным. Я ощущала жаркое дыхание на шее, холодный ветер был спереди, но я знала, что нельзя бояться, думать, мешкать.

Это неправильно, неправильно. Но я должна двигаться. И я бежала, бежала, бежала.

«БЫСТРЕЕ! ОНИ МЕНЯ СХВАТИЛИ!».

Деревья прекратились, и стало видно пруд, деревья — скелеты окружали его, как кости. Я уже была тут во снах, но это место все равно изменилось.

Это место все время менялось. И эта мысль была первой связной, пока была тут. В мире лжи.

«АДА!».

«Ложь, ложь, ложь», — скандировала я себе.

— Ты не настоящая! — закричала я, вдруг осмелев, помня, что сказал Джей. — Ты упокоена, это не ты!

— Но это я, милая.

Я обернулась.

Мама стояла в десяти футах за мной.

Я попыталась закричать, но звука не было. Меня сковал ужас.

Но меня испугала не она.

И не то, что она была не одна.

С одной стороны от нее была высокая и темная фигура, черная фигура. На него было больно смотреть, ведь не было силуэта и деталей, только черная дыра, что лишала разума и души. Я ощущала, как меня лишали сущности, и я знала, чем больше смотрю на него, тем меньше существую. От него воняло страдающими душами, он сжимал руку моей матери, и ее вены почернели там, где он держал ее.

На другой стороне был Майкл. Тело, какое у него было, когда он был демоном в нашем мире. Высокий, в костюме, он мог поразить видом, но улыбался слишком хитро, и его глаза были черными дырами, так что он воплощал ужас. Сходство с Дексом пропало.

— Мы можем прекратить, — сказал Майкл нечеловеческим жутким голосом, и я стиснула зубы. Жидкость полилась из моих глаз, и я не знала, кровь текла по моим щекам или слезы. — Мы можем тут прекратить. Мы пощадим твою маму, если ты пойдешь с нами.

Я смотрела на них. На нее.

Ее глаза умоляли. Ее глаза… были настоящими.

Она смотрела на меня и плакала. Ей было больно. Она пыталась скрыть это, но не могла. Ее смелое лицо было недостаточно смелым.

Это было настоящим. Это была она.

И я не знала, что делать, потому что знала, что будет, если пойти с ними.

Мама словно ощутила это и медленно покачала головой.

— Не делай этого, — прошептала она. — Проснись, Ада. Убегай!

Я не знала, что думать. Она говорила мне спасти ее, пела, чтобы я шла за ней, а теперь говорила просыпаться и убегать. Как так?

Я посмотрела на Майкла.

— Чего ты хочешь?

Его улыбка не дрогнула.

— Ты знаешь, чего мы хотим. Тебя.

Хоть от его голоса мои глаза кровоточили, я не сдавалась.

— Ты не настоящий. Это сон. Это не происходит, — я посмотрела на маму. — Она — иллюзия, которую ты сделал. Может, я сделала, чтобы заглушить вину, — я чуть не подавилась от последних слов. На языке была кровь из глаз.

— Они хорошо тебе врут, — сказал он. — Они хотят защитить последнего подопытного кролика. Ты для них — лишь инструмент, и ты знаешь это, да? Ты это ощущаешь. Как они дают тебе лишь нужное количество информации, чтобы ты боялась и слушалась, — рука Майкла — демона сжала руку моей мамы, и ее глаза закрылись от боли. — Он — не тот, за кого себя выдает. Он даже не тот, кем себя считает.

Я не хотела спрашивать, о ком он, хотя знала, что это был Джей. Не важно. Это не настоящее. Это мое подсознание, мои сомнения.

— Тогда делай худшее, — сказала я, отыскав силу в глубине себя.

Майкл вскинул голову, словно не расслышал меня, и я на миг испугалась. По — настоящему. Потому что их реакция была слишком настоящей.

Черное существо прижало ладонь к груди моей матери.

— Последние слова? — спросил Майкл у моей матери. — Пока я не сделаю это снова?

Мама смотрела на меня с такой печалью, что мое сердце разбивалось.

— Не ищи меня, — безумно прошептала она. — Что бы ни случилось, Ада. Что бы я ни сказала. Что бы ни…

Черное существо вонзило ладонь в ее грудь, появилась черная дыра. Я видела галактики среди артерий, планеты вокруг ее бьющегося сердца.

— Нет! — невольно закричала я.

Рот мамы раскрылся, без слов, без дыхания. Кровь лилась из ее рта.

Ужасно быстро черное существо опустило ладонь, разрезая тело моей мамы пополам от ее ключиц, словно пилой. Я отвернула голову, горячая кровь отлетела на мою кожу, покрывая меня с головы до ног.

— Ты можешь это остановить, — сказал Майкл мне на ухо, дыхание было ледяным. Нет, он был в моей груди, вонзался глубоко. Я ощущала, как зло текло в моей крови. Сбежать не выйдет. — Ты можешь это прекратить, Ада. Или ее будут мучить вечность.

Я плакала. Кричала. Мне было больно, но если я поверну голову и открою глаза, то увижу, кто страдал на самом деле.

«Слушай скорее, — шептал жуткий голос Майкла во мне, пронзая мой мозг, — беги к сверкающему пруду».

Я пыталась прогнать его из головы. Поднять черную и высокую стену.

«Войди, пока она не умерла».

Еще стена. Я сосредоточилась изо всех сил, темная стена закроет меня от него.

— Ада! — услышала я другой шепот.

«И ты поймешь, что он врет».

— Ада!

Ладони на моих плечах.

Я охнула, словно вынырнула из воды. Паника заполнила меня, тело хотело бежать. Ощущения вернулись, четкие, как раньше.

Я была в своей комнате. В своей старой комнате. Простыни запутались в ногах.

Было темно, но был воздух, и я была живой. Все было настоящим.

Это была жизнь.

Передо мной был отец с белым лицом, его глаза от этого казались темнее. На миг я испугалась, что он одержим, что это не он.

— Ада, — он отошел к окну, к свету. Я смотрела на него, едва дыша, сердце колотилось, и я боялась произошедшего во сне, не могла говорить. Я даже не знала, что было реальным.

Так сходят с ума?

— Прости, что разбудил, — он провел рукой по моему лицу. Казалось, это был папа, но я не была уверена. Я буду когда — нибудь уверена? — Я просто… не мог игнорировать это.

Я отыскала голос.

— Что? — я села прямее, пытаясь оглядеться. Сон закончился ужасно, внезапно, и я боялась, что вернусь в тот кошмар в любой миг.

Папа расхаживал передо мной, сцепив руки за спиной, и я знала, что это было настоящим. Но отец никогда не будил меня посреди ночи. Всегда было иначе.

Вдруг я поняла, что было теперь. Только я и он остались в большом старом доме. И больше у нас ничего не было.

Он остановился, посмотрел на меня с таким страхом, что я засомневалась, знала ли я такой страх. Я еще не видела папу испуганным. Горюющим, да. Безутешным, да. Злым, обманывающим себя, наглым, упрямым — миллион раз да.

Но испуганным? Отец был хорошим профессором теологии. Он не боялся. На его стороне был Бог.

— Я могу сходить с ума, Ада, — тихо сказал он и отвел взгляд, словно не мог вынести мою реакцию.

— Ничего, — прошептала я и кашлянула. — Что случилось?

Он сел на край кровати, потрясенно глядел на стену впереди.

— Не знаю, — едва слышно сказал он. — Не знаю. Твоя мама.

Я села прямее. Я видела, как нечто черное разрезало ее пополам, и ее взгляд, ее мольбу убегать.

— Твоя мама, — он нахмурился с болью. Как я хотела, чтобы он сейчас был сильным, без чувств. — Она была со мной в постели. Она была там. Там, — он всхлипнул и уткнулся лицом в ладони. — Это была она. Она, Ада. Я не спал. Это был не сон.

Но, хоть это все беспокоило, хоть было больно видеть отца таким, я ощутила надежду. Она была в порядке. Она была с ним, а не как в моем сне.

— Она была там со мной.

Я прижала ладонь к спине папы.

— Все хорошо. Она пыталась сказать тебе, что она в порядке. Она счастлива, — мягко сказала я.

— Нет, — резко сказал он. — Она умирала. Снова.

Я не могла дышать. Я смотрела на него, не зная, как себя вести, как понять, что мы думаем об одном.

— Пап, мама уже мертва.

— Знаю. Я знаю. Но она не была такой только что. Она умирала. Пыталась дышать, и я услышал ее голос в своей голове. Она сказала… сказала…

Боже. Я закрыла глаза, молясь, чтобы тут не совпало.

— Она сказала: «Не ищи меня. Что бы ни происходило».

— «Что бы я ни сказала», — тихо закончила я.

Он пронзил меня взглядом, и его страх изменился. Он уже не боялся увиденного.

Он боялся меня.

— У меня был сон, — объяснила я. — Она тоже такое сказала. Только что. Перед тем, как ты разбудил меня.

Он потрясенно смотрел на меня, быстро моргая.

— Пап. Что случилось после этих слов?

Он все еще не реагировал, словно не мог соединить две реальности.

— Она… я… — он закрыл глаза, глубоко вдохнул. — Я отодвинул одеяла, а ниже шеи ее не было. Только кровь. Много крови.

Я не знала, как это исправить. Папа пытался объяснить это логично, но такого в наших жизнях еще не происходило. Теперь обвинят меня. Он видел, что произошло в Манхеттене. Он видел, что произошло тогда со мной, а за месяцы до этого с Перри, но не верил. Его вера ему не позволяла.

— Ты веришь в призраков? — спросила я. Мой голос дрожал, и я никак не могла помешать этому.

Он уставился на меня, я видела борьбу в нем. Я уже знала, какая сторона победит. То, что он знает, на что может положиться. Его вера.

— Нет, — мрачно сказал он. После увиденного признание, что он видит призраков, потрясло бы основы его мировоззрения.

— Тогда это сон, пап, — мягко сказала я. — Ложись спать. Ее там не будет. Ты проснешься утром.

Я не знала, чему он поверил, но встал, сказал мне, что любит меня, и ушел.

Я ждала, затаив дыхание, заговорит ли он с ней. Закричит ли. Но не было ни звука. Она точно была там, но уже пропала.

Я легла и закрыла глаза. Я хотела понять, что это значит, но не было сил, а еще я ощущала сильную печаль. Грудь словно разбили изнутри.

Я плакала без крови, а потом уснула.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Когда я проснулась утром, солнце светило в окно, значит, я пролежала в постели дольше, чем стоило.

Но мне было все равно. Я могла проспать весь день. У меня не было снов (кроме того), и потому хотелось укутаться в одеяла и сделать вид, что все в порядке. Я хотела погрузиться во тьму забвения, остаться там надолго. И ничего плохого. И ничто не навредит мне.

Я не хотела думать о прошлой ночи. Совсем.

Стук в дверь чуть не вызвал мой крик. Мое подсознание не успокоилось.

— Войди, — сказала я, решив, что это папа.

Дверь открылась.

Я вдохнула. Не папа.

Джей стоял на пороге с моей кружкой «Сначала кофе, потом захват мира» в руке.

— Ч… что? — я поняла, что сидела в постели только в камисоли (и все было видно). Я схватила одеяла, натянула их до плеч. — Какого?

— Я уже все видел, — сообщил он, глядя на одеяло, проходя в комнату. — Принес тебе кофе.

— Как ты сюда попал? — завопила я в смятении. — Перенесся телепортом?

Он покачал головой, опустил кофе на столик у кровати.

— Я стучал. Никого не было. Твой папа оставил записку, что будет позже. Кофейник был еще теплым.

Он оказался ближе, и я ощутила его пряный запах, вызвавший во мне тепло. Он снова был в черном — туфли, джинсы и футболка, прилипшая к его мышцам. Я была взволнованна, заведена, хоть он просто был в моей комнате, но при этом меня такое раздражало.

Я посмотрела на кофе, обещавшее исправить все, что было не так со мной.

— Так Якобы проходят в дома людей без приглашения?

Он скрестил руки на широкой груди и посмотрел с вопросом на вещи в комнате.

— Так делает Джей. Тут ты спала раньше. Тут всегда было как во время распродажи в магазине?

— Чего? — прошипела я, не зная, пытался он меня оскорбить. Я не давала ему шанса.

Его было сложно прочесть. Он выжидающе стоял рядом и смотрел на кофе.

— Попей, — сказал он. — Прочисти мысли. И обсудим прошлую ночь.

— Прошлую ночь, — повторила я. Он кивнул на кофе.

Я вздохнула и взяла чашку. Он будто знал, что я плохо соображала без кофе в крови.

Кофе оказался идеально горячим и в миллион раз вкуснее, чем делал папа. Хоть он был итальянцем, с кофе у него не сложилось.

— Что случилось в твоем сне? — спросил он, когда я сделала пару глотков.

— Сам расскажи, — ответила я. — Понимание снов — твоя специальность.

— Я не смог тебя увидеть, — нахмурился он. — Я пытался, но ты возвела стену, чтобы не пустить меня.

Я вскинула бровь, сделала еще глоток, надеясь, что станет понятнее, когда я допью.

— Я ничего не возводила. Я спала. Тебя там не было. А жаль, — я замолчала, увидев перед глазами, как жуткое существо распороло мою маму.

— Что там произошло?

Я сглотнула, глядя на кофе, собираясь с мыслями, а потом рассказала о случившемся. Я не могла прогнать из головы ту страшную песню, и как Майкл говорил со мной изнутри, из тьмы.

Когда я закончила, он смотрел на меня с той же долей безразличия.

— И чему ты веришь? — спокойно спросил он.

— Я верила, что это был сон, — сказала я. — А потом мой папа пришел ко мне и сказал, что мама посетила его в его постели. А я знаю отца… ему сложно признать такое. Это был первый раз, — Джей молчал, и я продолжила. — Он увидел ее. А потом увидел ее мертвой. Как в моем сне. Повторил то, что она сказала в моем сне.

Джек на миг прикусил нижнюю губу, пристально глядя на меня. Я снова осознала, что в моей комнате стоит загадочное мускулистое создание, а я почти без одежды и в постели. Было лучше игнорировать это и сосредоточиться на ужасах.

— Ты им веришь? — спросил он.

— Кому?

— Демонам. Что они сказали не доверять мне.

Я опустила взгляд, тревожно провела рукой по одеялу, чтобы найти нить и потянуть за нее. — Если это были демоны, и они пробрались в мои сны, то нет. Если мне говорило это мое подсознание… то это другое дело, — я сделала паузу. — Разве не так ты говорил? Что это мое подсознание?

Я посмотрела в его глаза. Лед в них точно сменился на камень и обратно. Может, для него это было нормально, хоть я и не понимала, что это значило.

— Думаю, твое подсознание… ему стоит многое отпустить.

Я прищурилась.

— Будто ты знаешь, как это — потерять кого — то и отступить. Будто это просто.

Его губы дрогнули в успокаивающей улыбке.

— Я не могу притворяться. И я говорил, что тебе нужно отпустить недоверие ко мне.

Я чуть не закатила глаза.

— Ага, будто и это просто. С людьми доверие завоевывают, а не получают сразу.

Если бы я не следила за ним, то упустила бы мелькнувшую на его лице печаль, словно я задела что — то в его глубине. Но это быстро прошло, и я сомневалась, что видела это.

Он кивнул и прошел к окну с видом на Найтли.

— Но было бы лучше, если бы ты не воздвигала стены.

— У меня нет стен, — зашипела я. — Тебя там не было. Тогда как ты понял, что у меня был сон?

— Просто понял, — сказал он. — Но, когда попытался войти, не смог. Я не знал, жива ты или нет. Потому пришел.

Я поняла, что пялюсь на него с ужасом, по спине пробежал холодок.

— Ты не знал, живая я или нет? С чего мне не быть живой?

Он медленно оглянулся и пожал плечами.

— Жизнь не вечна, принцесса.

Он был невероятен. Я покачала головой.

— Это все? — едко спросила я. — Ты пришел проверить, жива я или нет.

— Как — то так, — он посмотрел на мою кружку. — И принес тебе кофе. Хотя не жди, что так будет каждый день.

— Слава богу, — пробормотала я. Было бы неплохо, если бы он приходил ко мне каждое утро, приносил мне кофе и прочее. Я кашлянула. — Что мне делать в другой раз? Когда поднимутся стены? Я вообще — то тебя звала.

— Я тебя слышал, — мрачно сказал он. — Но не мог увидеть. Не переживай. В следующий раз я найду способ.

— Точно, — я допила кофе и поставила кружку на столик. — И почему отец видел маму в тот же миг, когда она мне снилась. Моему подсознанию хватит сил, чтобы защититься? Перри хватило.

Он покачал головой и шагнул к кровати.

— Это значит, что демоны реальны. И они стали дотягиваться до не верящих.

Он хотя бы не говорил это бодро.

Было сложно сглотнуть.

— Они придут за ним? — спросила я, скрыть дрожь не удалось.

— Нет. Они просто появляются, чтобы добраться до тебя. Твой отец в безопасности.

Я смотрела на него, искала правду на его лице. Думаю, в глазах что — то такое было, и в решительно сжатой челюсти. Он просил меня доверять ему, но у меня могло не быть выбора.

Телефон рядом с кроватью запищал, и я подпрыгнула. Я схватила его и увидела сообщение от Эми с вопросом, иду ли я с ней на музыкальный фестиваль сегодня. Я совсем о нем забыла.

Северо — западный музыкальный фестиваль проходил три дня в Портлэнде у воды, на улицах свое творчество показывали разные группы. В этом году у нас с Эми были билеты на «Duran Duran», но я забыла, что этот вечер будет сегодня.

— Что такое? — спросил Джей с долей любопытства.

— Ничего. Забыла, что у меня планы на вечер с Эми, — хоть я знала, что мне нужно было пойти на фестиваль, было заманчиво отменить это. Но я знала, что ей нравилась группа, как и мне, и я не видела ее за время, пока происходили эти кошмары.

Было сложно взять себя в руки и оставить Джея, сны и демонов позади, притвориться нормальной. В последние дни я поняла, что нормальной, какой я всегда хотела быть, мне никогда не стать. Это всегда было в моих руках… но только дымом.

Мы с Джеем молчали, я углубилась в мысли. Он смотрел на меня, ждал, что я что — то скажу, или не ждал. Может, пытался понять «меня» из снов и меня перед ним. Может, он просто смотрел с долей интереса, как смотрят на зверей в зоопарке. Мы смотрели на них из — за того, как они похожи — и не похожи — на нас.

— Ты идешь? — спросил он.

Я вздохнула и убрала телефон на стол.

— Да. Должна. Уйди из дома. Сделай вид, что страшного волка нет у моей двери, — я посмотрела ему в глаза, он все еще открыто разглядывал меня. — Я бы тебя позвала, но…

Он быстро покачал головой, поднял руку, остановив меня.

— Не переживай. Уверен, у Найтли есть дела для меня. Или у Джейкоба.

— Как это работает? Почему Найтли пустили тебя и Джейкоба пожить тут? Они переехали из — за меня?

— Это сложно, — Джей медленно пошел к двери. — Как и многое тут, — он открыл дверь, посмотрел на меня, и от этого взгляда комната будто перевернулась, и я была готова упасть. — Береги себя, Ада. Увидимся позже.

Он вышел из моей комнаты, закрыл за собой дверь, и комната стала холодной и пыльной, и его тут будто и не было.

* * *

— Здравствуй, незнакомка, — сказала Эми, когда я села на пассажирское место ее машины. Я вдохнула ее лавандовый освежитель, висящий с зеркала заднего вида, тут же расслабилась, ощущая нормальность. Все это было ложью, но я купилась.

Я виновато скривилась.

— Прости, я обо всем забыла.

Она пожала плечами, цокнула языком, пока делала разворот посреди улицы, поглядывая по пути на дом Найтли.

— Ты прощена, — она хитро улыбнулась. — Если бы у меня был такой сосед, я бы тоже отвлеклась. Только не говори Тому, что я так сказала.

Я вздохнула.

— Все не так, — сказала я правду. — Он просто друг, — угу. Тут с натяжкой.

— Да — да, — она постукивала пальцами по рулю в такт попсовой песне. В этот раз я не мешала этому играть, надеясь, что певица с подправленным автотюном голосом обманет мой разум, заставив думать, что все хорошо, и жизнь забавная, как в ее песне.

Это почти сработало. Мы ехали, Эми описывала их с Томом ссору, а потом сериал, который начала смотреть, и я забыла об утре, прошлой ночи и последних днях. Было приятно сбежать от этого хоть временно.

Мы нашли парковку и пошли на концерт за толпой любителей музыки, пьющих пиво из бутылок в бумажных пакетах и громко смеющихся. Эми сменила тему на Джея.

— И как ты могла раньше не сказать о нем? — спросила она, когда мы повернули за угол. Вдали над рекой скапливались зловеще тучи. Хоть день был жарким и душным, я поежилась от его имени. Или это была другая дрожь. Было сложно понять.

— Мы только встретились, — сказала я. — Мы вышли на кофе. И все.

— Сколько ему? Двадцать пять? Тридцать? Ему точно намного больше, чем нам.

Я хмуро взглянула на нее.

— Тогда хорошо, что он сосед, да?

Она улыбнулась мне, блестки ее блеска для губ сверкали в лучах солнца.

— Знаешь, Ада, миру не придет конец, если тебе кто — то понравится. Даже если он старше. Тебе восемнадцать, ты взрослая. Почему не использовать это? Почему не побыть с кем — то?

Я закатила глаза, хоть от ее слов мне стало не по себе. Она напомнила о том, чего у меня не было.

— Меня никто не интересует, — это я говорила снова и снова.

— А он заинтересовал. Я вижу. И я видела тебя с другими парными. Этот Джей — Джей Абрамс явно тебе нравится.

— Ладно, — вздохнула я. Мы остановились на переходе, ждали нужный свет. Я слышала гул музыки с концерта у реки, там уже играла какая — то группа. — Он мне нравится. В какой — то степени. Он… до жути красив. Но это не значит, что ему нравлюсь я, — а я хотела сказать, что он не мог быть со мной, ведь не был человеком. Он был моим хранителем, и точно было запрещено завязывать отношения, ведь это отвлекало от убийства демонов.

— Опять ты за свое, — буркнула она. — Забываешь, что тебе парни не откажут. Порой тебе нужно зеркало. Смотри туда хоть иногда, странная. Ты — нечто.

Я не слушала комплименты, хотела напомнить ей, что не была ни к чему готова после мамы. Я не хотела проходить снова то, что было с Диллоном, хоть эта причина была уже заезженной. Я не успела выбрать вариант, как меня пронзило холодное ощущение ладоней на моем животе, на моей груди, рядом с сердцем.

Я охнула, и Эми посмотрела на меня, а я глядела на улицу напротив.

На другой стороне стоял худой высокий мужчина из моих снов. Черный, как бесконечная черная дыра. Пустота. Пожиратель снов, жизни, душ. Он был голоден. От него исходило зло. Во рту стало кисло.

Оно протянуло руку ко мне, и мои ноги потянуло по тротуару к людному переходу, словно он тащил меня за веревку, привязанную к моему животу.

Только там уже не было людно. Машины остановились. Мир остановился.

— Ада, — я услышала Эми, и это заставило меня остановиться. Я совладала с ногами посреди дороги, черный мужчина еще тянулся ко мне, и от него вибрациями исходил голод, но мое тело уже не тянуло к нему, как звезду к черной дыре.

Я развернулась и увидела себя на другой стороне дороги. Я застыла с раскрытым ртом, глаза были большими от страха. Эми сжимала мою руку и смотрела на меня с тревогой.

— Ты в порядке? — спросила она.

Мир взорвался синими звездами и дымом, все закружилось, и я вернулась на место. Я снова стала одним человеком, и Эми крепко сжимала мою руку, глядела с тревогой, пока я пошатнулась, потеряв равновесие. Подступала тошнота.

— Ты в порядке? Поговоришь со мной? — спросила она громче, я поняла, что другие люди переходили дорогу, врезались в меня, другие странно поглядывали. Горел зеленый.

Я сглотнула и попыталась говорить, оглянулась. Мужчина пропал.

— Я в порядке, — выдавила я, глубоко вдохнув, словно была минутами под водой.

Эми медленно убрала руку и вздохнула, когда свет стал красным. Мы упустили шанс перейти.

Я не разделала ее раздражения. Я хотела знать, что произошло. Джей говорил, вокруг меня были демоны, и они показывались мне, но я видела не всех. Но как он так остановил время, вытащил меня из тела, словно орех из скорлупы? Если бы Эми меня не остановила, что бы произошло?

Я посмотрела на подругу и поняла, что Джей говорил правду. Я должна была рассказать ей, пока не стало хуже. Я должна признаться, хоть правда могла дорогого стоить.

— Эми, — медленно сказала я. Мое сердце колотилось, но я не знала, от страха из — за произошедшего только что или от страха, что я могу потерять ее, мою связь с нормальным. Вдали загудел гром, и, хоть солнце еще сияло, свет стал тусклее, словно в ресторане вечером. — Я должна тебе кое — что рассказать.

Она прикусила губу и с опаской посмотрела на меня.

— Я думала, ты не решишься.

Я нахмурилась.

— О чем ты?

Она громко выдохнула, посмотрела всюду, но не на меня.

— Не знаю. Было очевидно, что с тобой что — то не так. То есть, хуже, чем после смерти твоей мамы. Прошло два года, Ада. Мы не знаем только, ты держишься за печаль из — за того, что хочешь ощущать печаль, или из — за того, что с тобой что — то не так.

Эми бывала наглой, и я не дала ее словам задеть меня, как и тому, что ее «мы» означало, что она обсуждала это с Томом, а то и с Джесси.

— Это… сложно, — сказала я ей. — И ты не поверишь. Понимаю. Я бы не поверила, я и сама до сих пор не верю. Но это моя правда.

Моя правда. Звучало жутко.

— Ладно, — с опаской сказала она, свет стал зеленым, и мы пошли по дороге.

Мы шагали, и я размышляла, изменятся ли наши отношения к моменту, когда мы дойдем до фестиваля. Услышу ли я когда — либо «Hungry like the Wolf» с прежними эмоциями?

Мои ладони вспотели, я глубоко вдохнула. Я должна сделать это.

— Правда в том, — я смотрела на улицу, не осмеливаясь смотреть на нее, — знаешь фильм «Шестое чувство»? Это моя жизнь. Без Брюса Уиллиса. Но в этом моя проблема. Я вижу мертвых.

Я сделала паузу, но не смотрела на нее. Она даже не запнулась, к моему удивлению. Гром снова прозвучал вдали, словно участвовал в разговоре.

Я быстро продолжила, слова бурлили в моем горле, как шампанское в бутылке:

— Так было всегда. Началось с Перри. Три года назад она сказала мне, что начала видеть призраков. То ее шоу с Дексом было настоящим. Он тоже их видел. Я думала, что они психи, но при этом верила ей. Ей было тогда пятнадцать, но я тогда еще была слишком юна. А теперь понимаю. Я такая же. Со мной это произошло не сразу. Но в пятнадцать я начала видеть. В основном, свою мертвую бабушку. Но и демонов. Это… стало большим опытом. Я не безумна. Думаю, порой бывает, но я не сошла с ума. Все вот так.

Мы остановились на переходе, Эми шумно вдохнула. Я осмелилась взглянуть на нее, что — то во мне разбилось. Она смотрела на меня как на больную. Она так смотрела на меня, когда я горевала, была на наркотиках и старалась сбежать от всего в голове. Но вместо тревоги и жалости там была другая эмоция.

Она думала, что я врала.

Я сглотнула, в горле пересохло.

— Стало хуже, — я дошла до этого. Пора сорвать крышку с банки червей. — Когда мама умерла, она была захвачена демоном, что звал себя Майклом, хоть это было не его имя. Он захватил до этого брата Декса. Потому мы и отправились в Нью — Йорк. Его брат — демон захватил Декса, и мы отправились за ним. И там мы попали в ловушку. В конце демон захватил меня, а мама забрала его, — я замолчала, но не потому, что вела себя безумно и привлекала взгляды прохожих, а потому что воспоминания обжигали. Я знала, что мои слова звучали глупо, но они оставались открытой раной. — Мама прыгнула под поезд, чтобы спасти всех нас.

Наступила тяжелая тишина, и далекий гром и гул концерта звучали приглушенно, словно мы были закрыты от них стеной. Воздух стал горячее, гуще, но мою кожу словно покрыл лед изнутри.

Я поглядывала на Эми, сердце билось в горле. Она смотрела вперед, медленно моргая, не глядя на меня, ничего не говоря.

— Знаю, всего много, — сказала я, желая, чтобы она что — то сказала.

Она кивнула, огляделась, словно уже пыталась отойти от меня.

Мы прошли улицу в тишине, и каждый шаг я жалела о том, что открыла рот и рассказала правду.

Мы остановились на траве в парке у воды, толпа вокруг уже собралась. На фоне поп — рок группа между песен отмечала, что близится буря. Я не оглядывалась, тучи точно темнели за нами.

Эми вздохнула, резко и протяжно выдохнула и странно на меня посмотрела. Обычно я все читала на ее выразительном лице, но не теперь. А мне нужно было знать сейчас.

— Ада, — она почти проскулила. — Я не знаю, что ты ждешь от меня услышать.

— Что ты мне веришь, — предложила я. Мой голос дрожал, и я была удивлена, что так хотела ее веры в меня.

Она провела рукой по лицу, словно снимая вуаль.

— Но я не верю, — сказала она. — Не могу. Ты… или ужасный друг, Ада, или тебе нужна помощь. От профессионала.

Ее слова ранили сильнее, чем я думала. Пронзали вокруг моего сердца.

— Но я говорю правду.

— Тогда твоя правда ужасна. Призраки реальны? Твоя мать умерла, потому что ее захватил демон? Боже, хоть уважай смерть матери, а не сочиняй.

— Я не сочиняю! — закричала я. — Это произошло. Я должна тебе все рассказать. Должна быть честной. Меня годами убивало это бремя, я все держала внутри.

— И что ты ждала от меня услышать?

Я закрыла рот, сжала губы так сильно, что кровь перестала поступать в них.

— Я думала, ты мне поверишь. Потому что ты моя лучшая подруга. Ты знаешь, что я бы тебе не соврала, Эми.

Она прищурилась.

— Никогда не соврала бы? Но ты врала. Ты сама сказала. Все это время ты думала, что видишь призраков, что они тревожат твою семью. Ты держала это в себе, скрывала от нас. Зачем рассказывать мне сейчас?

— Я должна, — выдавила я, глядя на билеты в руке, которые рассеянно вытащила по пути. — Станет только хуже. Уже становится хуже. И мне понадобится твоя поддержка. Я не прошу тебя ничего делать, только оставаться моей подругой и верить мне.

Я смотрела в ее глаза, молила ее увидеть мою честность, увидеть, что во мне еще есть благоразумие.

— Ада, — сухо сказала она, а потом я поняла, что все закончилось, как когда парень собирается бросить, и ощущалось, что отношения рушатся и горят. — Я твоя подруга. И всегда буду. Но ты о многом меня просишь. Я не верю в призраков. Я не верю в демонов и сверхъестественное. И я знаю, что, хоть ты думаешь, что все так происходит, это не так. Я помогу тебе, если нужно, но сначала ты должна помочь себе.

Я не могла говорить. Она не понимала. Совсем.

Она думала, что я безумна.

Хотелось бы, чтобы так было.

Я хотела бы, чтобы это можно было исправить большими дозами препаратов и коротким пребыванием в больнице. Если бы.

— Вот как, — вяло сказала я. — Ты не веришь мне. Ты думаешь, что я больная на голову.

— Горе может менять человека, — сказала она.

— О, что ты знаешь о горе? — рявкнула я. Меня словно связали эластичной резинкой, а теперь ею шлепнули, и тревога и страх во мне сменились гневом. Жутким гневом. — Только и сидишь со своим парнем, глядя на меня свысока. «О, бедная Ада, так страдает, станет ли ей лучше?». Я вижу вашу жалость, и я знаю, что вы хотите, чтобы я преодолела это и стала прежней. Знаешь, что? То, какой я была раньше, не лучше. Я все равно видела необъяснимое. И ты все равно назвала бы меня безумной.

Она смотрела на меня большими глазами, а я поняла, что еще ни разу не кричала на нее. Мы еще не ссорились. Я всегда думала, что мы хорошо ладили, что у нас были прочные отношения. Теперь я понимала, что мы просто не знали друг друга.

Я не ожидала, что все так обернется.

— Слушай, — она обрела голос, и он был твердым. Сочувствие пропало. — Ты никому ничего не упрощаешь. С тобой сложно, даже когда ты притворяешься нормальной. Ты живешь в каком — то пузыре, где только ты, и больше никого. Может, твоя одежда, может, блог, иногда семья. Но там ты и только ты. Ты закрывалась от нас годами.

— Потому что боялась рассказать правду! — орала я, подняв руки. Снова пророкотал гром. — И не зря! Ты думаешь, что мне пора в психушку!

— Так подумал бы любой! — завопила она. Некоторые оглядывались на нас, парень смеялся, ожидая драку. — Спроси любого! — она указала на толпу, на сцену, где еще играла группа. — Они согласятся со мной. Ада, — она сжала мою руку, — ты не в порядке. И чем скорее ты примешь это, перестанешь прятаться от этого и придумывать отговорки, тем скорее все вернется в норму.

Но нормы не было. И она знала это. Хоть она верила, что я была безумна, она знала, что это так. Она заботилась обо мне, но не достаточно сильно. Этого не хватило, чтобы принять меня такой, какая я есть. Она не будет тут, если я так продолжу.

У меня был выбор, но на самом деле его не было. Согласиться на помощь — изобразить это — и признать, что это в моей голове, и сохранить подругу. Или остаться верной себе. Говорить правду, не извиняясь. И потерять ее.

— Я не пойду к врачам, Эми, потому что я в порядке. Они это не вылечат. Я такая, какая есть, и да, у меня большие проблемы. Но я не безумна. Это не в моей голове. Это реальность, и мне придется мириться с этим до конца жизни. Я хотела бы, чтобы все было иначе. Но мы не выбираем, кто мы.

Она смотрела на меня пару мгновений, враждебность на ее лице сменилась чем — то, близким к печали. Она закрыла глаза. Когда она открыла их, лицо стало пустым. Закрытым. Я знала это выражение. Так я бы чувствовала себя, пытаясь защитить себя от боли.

Но поздно. Мне было больно.

— Тут ты ошибаешься, — сказала она спустя вечность. — Ты всегда выбираешь, кто ты, — она оглянулась на концерт. — Слушай, я не в настроении для этого. Я бы предложила тебе путь домой, но… мне нужно время подумать.

Ай. Я старалась не кривиться. Было непросто добраться отсюда домой на общественном транспорте, мне придется звонить папе, но я не поеду обратно с ней.

Она развернулась и ушла, даже не отдав кому — нибудь свой билет.

Я была потрясена, стояла и смотрела, как она идет в толпе, пока она не свернула с улицы, пока не пропала. Я не знала, как долго стояла, застыв в море людей.

А потом пьяный чудак врезался в мое плечо, развернул меня, бросил резкое: «Прости», — и поспешил за друзьями, а мне пришлось двигаться.

Я посмотрела на билет, подумывала пойти на концерт, пропасть в музыке и толпе, может, и покурить.

Но не хотелось.

Я отвернулась, пошла по дороге на юг, бесцельно брела, не зная, что делать дальше.

Я онемела. Злилась. Боялась.

И было ужасно печально.

Я всегда знала, что Эми не поверит мне. Что она попытается объяснить все логикой, хоть и знала, что ее неверие ранило меня. Я знала, что потому и скрывала это.

Джей был виноват. Я с горечью думала об этом под гул концерта и болтовню толпы за мной. Приходилось винить его. Все это было идеей тупого рыжего. Он точно догадывался, что так будет, он мог и предсказывать, наверное. Может, видел, что я буду сражаться с демонами и окажусь одна и без друзей. Будущая Ада будет с кровью на руках после тяжелого дня борьбы, и она будет ужинать с котом.

Я горько улыбнулась, пытаясь отогнать печаль, что терзала мой желудок, говоря, что уже ничто не будет прежним.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Буря накрыла восток Портлэнда.

Через пару минут она доберется до реки и до меня, ударит по фестивалю. Я словно призвала ее, стихия соответствовала моему настроению, не была типичной летней бурей.

Я не брала с собой куртку или зонт, и я не знала, куда шла. Я брела без цели, пытаясь понять, что случилось, желая смириться с тем, как вышло с Эми, но все еще ощущая боль. Если я дам себе долго переживать об этом, я провалюсь, и потом не будет сил выбраться из ямы.

Я повернула на улице, прошла мимо вагончиков с едой возле университета, где учил мой отец. Небо медленно темнело, словно кто — то крутил рычаг затемнения. Воздух становился тяжелее. Я ощущала вес на своей коже, выступил пот, волоски на руках встали дыбом. Дрожь пробежала по спине, ледяные пальцы гладили мой позвоночник.

Капля дождя упала на мою переносицу, и я огляделась в поисках укрытия, зная, что вот — вот начнется ливень. На другой улице была кофейня, но я прошла лишь пару футов, когда стихия обрушилась. Небеса разверзлись, полилось на меня, как из перевернутого ведра.

Я закричала и побежала, как и все на улице, но они смеялись. Я не успевала до кофейни, не промокнув, так что юркнула под навес гаража.

В гараже парковки было почти пусто, что было странно, ведь из — за концерта было сложно припарковаться (мысль об Эми еще раз ужалила мое сердце), но тут хоть было сухо. Я посмотрела на свою одежду, оценивая ущерб. Я промокла отчасти, в основном — волосы и плечи. Я должна была радоваться, что была не в белом сарафане, как до этого, потому что он стал бы прозрачным. Я была в черной майке и шортах, но радоваться все равно не могла.

Я стояла у входа, под бетонной крышей, порой поглядывая на небо, ожидая перерыва в дожде. Но тучи только сильнее сгустились, давили на меня. Дождь стекал с верхних этажей, шумно плескался в луже, что росла все сильнее.

Я думала, что была одна. Я огляделась, когда вбежала сюда, но тут было лишь несколько машин. В этом гараже не было работника, билеты покупали в автомате.

Но кожу шеи покалывало, словно от напряжения бури, но не совсем так. Внутри росла тревога. По мне словно бегали сотни муравьев, но не по моей коже, а под ней.

Я поежилась, пытаясь прогнать ощущение, тряхнула руками и ногами. И сзади раздалось влажное дыхание.

Я вскрикнула и развернулась, ожидая увидеть монстра. Я и увидела на миг красные глаза и черную шерсть, существо из темных глубин.

Но оно вышло из тьмы, и я поняла, что это была монашка, это успокоило мое сердце, но не до конца.

— Обсохнуть решила? — тихо спросила она, встав рядом со мной, ее серая ряса была идеально выглажена. Она смотрела на меня, не на дождь, но не с угрозой, а с добрым любопытством. Но мне казалось, что ее истинное лицо было скрыто за этим.

Я моргнула пару раз, прогоняя ощущение, и муравьи под кожей притихли.

— Я не взяла зонт, — вяло сказала я, отводя от нее взгляд.

— В прогнозе обещали солнце, — бордо сказала она. — Даже я этого не ожидала. Но порой Бог шутит.

Я кивнула, на сердце было тяжело из — за Эми.

— Он это умеет.

— Ты веришь в Бога? — спросила она.

О, докатились. Проблемой многих христиан было то, что, стоило им сказать, что ты веришь в Бога (если это так), они считали, что этого мало. Нужно было не просто верить, они хотели, чтобы ты верил так же, как они.

Но я выдавила улыбку, потому что не хотела грубить монашке, и сказала:

— Да.

Она широко улыбнулась, хоть это не затронуло глаза, словно она знала, как должна реагировать, но это не было искренним.

Муравьи снова бегали под моей кожей.

— Хорошо, — она взглянула на улицу. — Невозможно не верить в него, когда видишь все хорошее в мире, — она чуть не рассмеялась над последними словами. — Он благословил тебя сильнее остальных. Ты очень красивая.

Я чуть нахмурилась, подозревая, что в религии не поздравляли с красотой. Я ничего не сказала, лишь вежливо улыбнулась ей. Разговоры с незнакомцами не были моей сильной стороной, а тут еще и монашка.

— Тебя что — то беспокоит? — спросила она, когда я смотрела на дорогу, заметив высокую фигуру за урной, силуэт двигался знакомо, мне стало не по себе. Это просто бездомный рылся в мусоре или что — то еще? Небо темнело, дождь лился сильнее, так что приходилось смотреть как сквозь темную пелену. Стук дождя гипнотизировал.

Холодные пальцы монашки легли на мою руку. Я вздрогнула, но подавила вопль.

— Ты в порядке? — снова спросила она, искренне тревожась.

Я посмотрела на темную фигуру на улице, но она уже стояла перед урной. Это мог быть мужчина в черном, а мог быть демон. С дождем было сложно понять. Я не могла понять, стоит он лицом ко мне или нет. Но я точно ощущала взгляд.

— Я в порядке, — тихо сказала я, боясь отвести взгляд. — Все хорошо. Просто…

— Понимаю, — монашка убрала пальцы. И тут я поняла, что моя рука онемела от холода, пока она прикасалась ко мне, и жар с ощущениями хлынули на место. Как только погода наладится, я отправлюсь домой, заварю чай и заберусь в кровать. Вот тебе и попытка выбраться в общество. Я потеряла лучшую подругу, попала под ливень и столкнулась с приставучей монашкой и странностями на улице.

— Порой просто повернуться внутрь. К тьме, — отметила она сухим тоном. — Порой тьма — наш друг.

Я смотрела на фигуру — она не двигалась — хоть и хотела посмотреть на монашку и понять, что она хотела этим сказать.

— Ты веришь в Дьявола? — резко спросила она.

Как — то я не удивилась ее вопросу.

Я могла смотреть на него. Я кашлянула.

— Да.

— Ты ощутила его? — прошипела она, напоминая змею или что — то из болота.

Я посмотрела на нее, ожидая худшего. Но она улыбалась. У нее не было зубов, только черно — синие десны. Я этого не заметила раньше. Она словно постарела, ее кожа стала тонкой и желтой, морщины на лице напоминали овраги.

— Кого?

Она посмотрела на дорогу. Если она и видела там темную фигуру, она не сказала.

— Дождь скоро прекратится. И ты уйдешь к себе. Расскажи, как тьма поет для тебя? Бог дал тебе силы игнорировать песнь сирен? Или ты, как многие другие, хочешь больше, требуешь справедливости в маленькой жизни?

Теперь мне стало не по себе, и я подумывала уйти под ливень к темной фигуре. Может, это было лучше, чем находиться тут с ней. Я вздохнула и принялась чесать руки, кожу покалывало еще сильнее.

— Я не… знаю, о чем вы, — я запнулась, язык не слушался.

— Не страшно, — она просияла, будто в мире все было хорошо. — Я знаю, как слабы люди, как они ползают на коленях, молят о пощаде, о надежде и спасении. Но Бог не отвечает им. И они поворачиваются к тому, что ответит. Иначе почему мир становится хуже?

Я была потрясена. Я смотрела на нее большими глазами, пытаясь придумать ответ, хоть намекнуть, что ей нельзя такое говорить, но язык не слушался.

Она посмотрела на руку, которую я чесала.

— Ощущаешь, да? Будто муравьи бегают под кожей.

Я застыла. Я не могла сглотнуть. Как она это узнала? Я хотела спросить, но слова не шли.

— Потому что, — она шагнула ко мне. От нее пахло чем — то кислым, как земля и гнилой фрукт. — Такое я ощущаю, когда он близко.

Стало хуже. Внезапно. Я тряхнула руками, ногти уже царапали до крови, и я хотела сорвать кожу и выпустить их.

— Когда кто близко? — слова все — таки вылетели из моего рта, язык заработал. Все во мне дрожало. — Бог?

Ее глаза расширились. Теперь они были белыми, но она видела меня еще четче.

— Не Бог, — прошипела она. — Не Бог, — она согнула костлявый палец и указала на фигуру на другой стороне дороги. — Он.

Моя кровь похолодела. Я смотрела на нее и на тень, еще стоящую на улице.

— Не сбежать, можно лишь сдаться, — сказала женщина ужасно тихо, словно это звучало из другого места. Она опустила руку и стала чесать шею. — Я тоже ощущаю, — она чесала, а я смотрела в ужасе. — Это прекрасно и невыносимо.

Фигура пошевелилась на улице, пошла сквозь дождь, но, хоть он приближался, четче не становился. И я поняла, что это не человек.

О нем говорила монашка.

Я попятилась, сначала медленно, а потом запнулась о свои ноги, но не упала.

Монашка стояла и смотрела на меня белыми глазами, все сильнее чесала шею, и потекла кровь на ее белый воротник.

— Д — думаю, меня кто — то преследует, — пролепетала я ей, пятясь, думая, что, раз она монашка, она защитит меня от демона. Если это не демон, а просто мужчина, то он не станет нападать на двоих. Потому что фигура на улице точно собиралась навредить мне. И он улыбался. Я не видела его толком, но ощущала улыбку.

Будто мое убийство его веселило.

— Думаю, он за мной, — сказала я, поглядывая на приближающуюся тень. — Прошу. Помогите.

Монашка даже не смотрела на фигуру (которая была уже в десяти футах от входа в гараж!), она смотрела на меня белыми глазами. Она все чесалась.

— Как муравьи под кожей, — прошептала она, ее губы двигались слишком быстро для ее слов. Ее язык на миг высунулся и пошевелился в воздухе, словно у змеи. Ее губы шлепнули, полетела слюна.

И появился первый муравей.

Он выбрался из ее носа, побежал по щеке. За ним другой.

А потом из ее губ, побежал по подбородку.

Я не понимала, что видела, в воздухе звучал жуткий гул, словно частота, которую человек не должен был уловить, и приближалось нечто плохое. Я смотрела, взгляд был приклеен к ее лицу, там медленно появился еще один муравей.

Ее щеку пересек длинный порез с неровными краями. Он был цвета сухой крови, сотни муравьев побежали из нее, покрыли ее лицо как черной движущейся маской.

Я закричала. Я кричала на нее, на фигуру, что теперь была в гараже с нами. Я кричала о помощи. Чтобы прибыл Джей.

Я повернулась и побежала, последним я увидела быструю вспышку, и длинный хвост появился из робы монашки.

Я побежала быстрее.

Я бросилась вглубь темного гаража, зная, что это глупо, но выбора не было. Я не могла бежать к ним, тут не было работника, и я могла надеяться, что доберусь до крыши и кого — то увижу, даже если это будет прохожий или полицейский.

Я не знала, преследовало ли оно меня, я ощущала тяжелое дыхание в груди, слышала, как топаю по бетону, и звук разносился эхом.

Я завернула за угол и побежала на второй этаж, ноги заскользили, и я рухнула на бетон, пострадали ладони и колени. Все жгло. Выступила кровь. Но я не остановилась.

На этом уровне машин было больше, но никого не было видно. С первого этажа я слышала тяжелые быстрые шаги, а потом они стали двигаться быстрее. Больше двух ног. Когти царапали бетон.

Зверь бежал на четырех лапах. Охотился.

Я подумывала бежать, но была на середине этого этажа, и я знала, что существо появится из — за угла раньше, чем я уйду на следующий этаж. Я не могла притвориться, что меня тут нет. Оно знало, что я тут. Но я могла лишь идти туда, куда вели ноги.

Я надеялась, что инстинкт меня не убьет.

БАМ!

Без предупреждения все сигнализации машин заработали, и фары засияли, словно все сразу ожили и буйствовали.

Сердце билось в горле, и на миг я застыла посреди этажа. Меня окутала какофония, и я не успела вспомнить, что у меня не было этого мига. Я бросилась за черный джип, спрятала ноги за задним колесом, прижалась спиной к стене и сгорбилась.

Я представила себя в углу. Я не знала, чем думала. Что можно спрятаться, и существо просто уйдет?

Но знак выхода был всего в пяти местах для парковки, только небольшой хэтчбэк мешал мне дойти до лестницы, что вела к свободе. И, может, к монашке — демону. Но и к свободе.

Вдруг машины утихли, перестали гудеть, двигатели замерли, и тишина стала такой густой, что словно отскакивала от стен.

Но звук был.

Цокали когти и медленно двигались ко мне.

А потом хриплое дыхание, но не от проблем с дыханием, а от того, что там не должно быть легких. Оно пыталось вдохнуть впервые.

Во рту пересохло, я задержала дыхание, пытаясь не издавать ни звука. Я смотрела на лестницу, пытаясь понять, сколько у меня было времени, и как близко было существо. Я не могла думать о другом. Я не могла думать, что будет, если я не справлюсь.

Это был не сон. Тут жизнь или смерть.

Я решила рискнуть. Сейчас или никогда.

Я выбежала из — за джипа, не оглянувшись, и поспешила вперед изо всех сил.

Оно тоже побежало, и звуки напоминали галоп, словно гризли набирал скорость. Оно приближалось, знак выхода покачивался передо мной, я миновала одно место, два, три. Четыре. Почти там!

Я выставила руки, потянулась к ручке, подумала, что там может быть заперто. Мою спину обжигало дыхание, я слышала рычание и ощущала страх и отчаяние, что набросили на меня сеть.

Я не справлюсь.

Я закричала с печалью, надежда на жизнь ускользала. Я знала, что через миг существо будет рядом, и будет поздно. Меня поймают в шаге от двери.

Смерть была ужасной для тех, кто оставался. Хуже, чем для тех, кому приходилось умирать. Я не понимала, как любила жизнь, пока не поняла, что ее заберут.

А потом раздался треск, все исказилось, и пространство передо мной стало спиной. Я врезалась в нее, твердую и холодную, а потом повернулась, прижалась спиной к двери.

Джей появился из воздуха во весь свой рост, готовый напасть на зверя. Он был стеной, в которую я врезалась.

Он даже не оглянулся на меня, опустил плечи, вены проступили на руках, он готовился к бою с монстром.

Я увидела монстра. Этот ужас был почти неописуемым, будто мой мозг не мог осознать этого, словно защищал себя от кошмаров.

Я видела черную примятую шерсть местами и зияющие язвы в других местах, и там были глаза и рты, будто существо проглотило души — людей — и они пытались вырваться из кровавой кожи. Когти в шесть дюймов были прицеплены к лапам паука, а еще был хвост крокодила или змеи, лицо пугало сильнее всего. Почти человек. Ребенок, но не совсем. Невинный, с пухлыми щеками, мертвый. Лысая продолговатая голова, дыры для ушей, глазки были так глубоко в глазницах, почти в мозге.

Красные глаза пылали. Глаза удерживали меня на месте, и мои сердце, желудок и душа согнулись от боли, какая бывает, когда смотришь на чистое зло.

Мы встретились, — зашипело оно. Голос не человека, без пола, без эмоций. Этот голос приносил только страдания. Но не мне. Не сейчас.

Джей был там. Он не просто пришел защитить меня. Он пришел убить.

И я не знала, как.

Монстр посмотрел на него красными глазами, на миг он словно узнал Джея. Шок сменился разочарованием, если он вообще мог такое ощущать.

Джей это заметил и замер.

А потом они бросились друг на друга.

Я не знала, что делать. Спасаться бегством? Джей не говорил бежать. Он будто хотел, чтобы я смотрела.

Бой длился не долго. Монстр щелкнул клювом с острыми зубами, что выбрался изо рта ребенка, как в «Чужом». Когти тянулись к рукам Джея.

Оно задело его руку, а потом бедро и живот. Джей скривился от боли, кровь лилась из ран, но это не помешало ему обвить ладонями шею существа.

Одно из лиц в ранах монстра закричало. А потом…

Джей оторвал голову чертова существа голыми руками.

Как ребенок оторвал голову плюшевого мишки. Одно движение по часовой стрелке, рука оттянула голову, другая — тело, и гараж заполнил гадкий звук рвущейся плоти.

Голова отлетела на пол со скулением. Кровь брызнула на нас, когда она шлепнулась.

Тело тщетно пыталось встать, но рухнуло, дернулось пару раз.

Оно умерло. Джей убил существо.

Я вдохнула, пытаясь дышать, когда стало тихо, и так было перед тем, как я теряла сознание.

Я рухнула на колени, задыхаясь от увиденного ужаса, как близко это было, как несправедливо это было.

Джей присел рядом со мной, и его опасные ладони сжали мои локти, не дав мне упасть на бетон.

— Они тебя ранили? — мягко спросил он, но в его голосе была паника. — Ты в порядке?

— В порядке, — сказала я. А потом посмотрела на его лицо и поняла, что это не так.

Я расплакалась.

— Эй, — мягко сказал он, сел рядом со мной. Он обвил меня руками и попытался притянуть к тебе.

Я сопротивлялась. Я упрямилась даже в истерике.

А потом силы пропали, и он держал меня, я прижалась лицом к его груди. Слезы лились, тело содрогалось от всхлипов. Но он держал меня, и я слышала, как билось его сердце. Это успокаивало меня сильнее всего.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Следующий час был размытым. Я не знала, шло ли время так, как я думала.

В один миг я плакала в Джея, он держал меня (и это было приятно), и мы сидели на втором этаже гаража вечность. Это могла быть вечность — слезы не кончались — но машина въехала на первый этаж, и мы вскочили на ноги.

Обычный человек не увидел бы демона, так что бросить тело мы могли. Оно потом сгорит и пропадет.

Но мы были далеко от моего дома, и Джей точно прибыл сюда не на машине.

Джей взял меня за руку, открыл портал в тончайшую часть Вуали, и я плохо помнила, что было дальше (из — за Вуали или произошедшего), но мир стал бесцветным, словно кто — то играл с Фотошопом. В ушах хлопнуло. Джей повел меня вниз по лестнице на пустые улицы Портлэнда, а потом я оказалась в спальне, сидела, скрестив ноги.

Я прислонилась к изголовью кровати и смотрела на Джея, сидящего на краю кровати и глядящего на меня.

— Всего много, — сказал он, я посмотрела на него пустым взглядом, пытаясь понять, как сюда попала. Он продолжил. — Я тебя перенес. На это ушло много сил. Обычно я предпочитаю идти, ехать или бежать в Вуали, но мы спешили.

Он выглядел утомленно. Темные круги пролегли под глазами, но это не уменьшало его красоту. Это дополняло его, он выглядел еще мужественнее. Опытнее. Он испытал больше, чем должен был. Так он был больше похож на человека.

Я кашлянула.

— Не хочу звучать неблагодарно, но в следующий раз, если нападут демон или двое, появись раньше.

Он нахмурился почти с болью.

— Я бы пришел. Я не мог… Ада, ты все время ставишь стены. Уверен, ты не намеренно. Но они там, и тебя почти невозможно выследить. Они падают, только когда ты очень напугана. Мне повезло, что я не опоздала.

— Повезло, — повторила я. Преуменьшение. Еще миг, и я была бы мертва, и я вряд ли ожила бы. Меня утащило бы на дно. — Кем был тот демон? — спросила я, словно у него было имя. Я помнила его взгляд на Джея в бою, словно он был Цезарем, и Брут ударил его в спину. — И кем была монашка?

— Это был один демон. Он может захватывать много сосудов, выглядеть по — разному. Но в реальности он только один. Мы зовем таких Расщепителями. Я не знал имя этого. Но это был не Легион.

— Легион?

Он кивнул и посмотрел на свои руки.

— Легион печально известен. Он был с начала времени. Помнишь Библию? — я посмотрела на него с вопросом «ты шутишь?». Он проигнорировал это. — Иисус столкнулся с одержимым, собирался изгнать демона. Он мог сделать это, только узнав имя демона — сила в именах. И демон сказал: «Имя мне — легион, и нас много».

Я невольно поежилась.

— И он изгнал его? Прости, я мало знаю Библию, там многое нужно запоминать, — папа закричал бы, услышав меня сейчас.

— Он прогнал демонов в свиней, что убежали в озеро и утонули. Но это не покончило с Легионом. Демоны вернулись. Они всегда приходят. Порой через века. Но приходят. И Легион собран из их армии, это хуже всего.

Я с тревогой сглотнула.

— Как может быть еще хуже, чем сегодня?

Он кисло улыбнулся.

— Всегда может стать хуже. Сегодня я сделал, что мог. Но с Легионом так просто не было бы. Армия множества злых куда сильнее меня.

— Позволь прояснить, — сказала я. — Ты сказал, что мне придется биться с этими демонами. Биться как ты? Прости, но я не буду биться руками с ними. Я даже ударить кулаком не смогу, не навредив себе, и я не люблю ломать ногти.

— С ними можно биться по — разному, — сказал он. — Можно заморозить их, изгнать. Никто не ждет от тебя рукопашного боя. Хоть я не могу обещать, что ты не сломаешь ногти, принцесса.

Его губы дрогнули с тенью улыбки. Боже, он смеялся надо мной?

Я хмуро посмотрела на него.

— Прости, если я не смеюсь. Я чуть не умерла… — я замолчала, паника сдавила горло. Я вдохнула, чтобы воздух попал в легкие. Комната кружилась.

Джей вдруг оказался рядом со мной на кровати, устроился на краю и сжал мои руки.

— Ада. Ада. Дыши глубоко, — его голос успокаивал, приказывал. Мне пришлось послушаться. Мое тело словно хотело ответить ему без моего разрешения.

Мы сидели плечом к плечу, и его тепло окутывало меня. Это должно быть неловко, ведь я была так близко к нему, но было не так. Хоть он просто держал меня за руку, казалось, так и должно быть. Будто это правильно.

Я старалась не двигать головой, переживая из — за того, как близко его лицо было к моему. Он точно разглядывал меня, пытаясь понять. Он был моим Якобом, но все равно пугал, и он не знал меня, хоть и давно наблюдал. Казалось, я была головоломкой, которую он хотел решить, но при этом обучить меня и защитить.

Я хотела, чтобы он разгадал меня. Объяснил, кто я и почему такая. Чтобы объяснил хоть что — то.

— Лучше? — прошептал он, сжимая мою руку.

Так и было. Я уже дышала нормально. Комната уже не кружилась. Но это не убрало страх и боль. Я не знала, как нужно убрать это, чтобы я не ощущала.

Он отпустил мою руку, и без него стало холодно.

— Все будет хорошо, — сказал он, голос был тихим и грубым.

— Как? — выдавила я. — После всего — как? — я сглотнула, облизнула губы и смогла повернуть голову к нему.

Он смотрел мне в глаза, его полные губы были ужасно близко. Он не отодвинулся, и я была уверена, что он не переживал из — за этого.

— Ты рассказала подруге, да? — тихо спросил он.

Я посмотрела на его губы. Я быстро подняла взгляд.

— Эми?

Он ждал, чтобы я продолжила.

Я прикусила губу и отвела взгляд, боль была слишком свежей.

— Да. Как ты понял?

— Ты не просто напугана. Ты опечалена.

Он коснулся пальцами моей щеки, чуть надавил. Я застыла и подавила дрожь.

— Я это чувствую, — сказал он. — Твои эмоции.

Отлично. Он еще и эмпат.

— Ты знаешь, что означают чувства? — едко спросила я у него.

Он не дрогнул, но ответил не сразу.

— Да. Я знаю, что это больно. Может, не так сильно это ощущаю, но это было оскорблением, и я это понимаю.

Я посмотрела в его глаза. Он не выглядел оскорбленно. Его лицо не изменилось.

— Прости, — буркнула я.

— Не надо, — сказал он. — Уверен, это из — за того, что я бессмертен, ты думаешь, что я — не человек. Но есть тайна, Ада, — он склонился, его губы были у моего уха, — чем дольше я рядом с тобой, тем больше я ощущаю, — он замер, дыхание щекотало мои ухи. Я закрыла глаза, тепло спускалось к шее. — Джейкоб не рассказывал мне о таком. Вряд ли так должно быть. Но, чем дольше я нахожусь с тобой… тем больше становлюсь похожим на тебя.

Он отпрянул, и я осталась с этим тяжелым, но приятным признанием. Я не знала, что сказать.

И я неловко пролепетала:

— Тогда готовься к тому, что станешь крутым.

Он слабо улыбнулся.

— Так с Эми все прошло плохо.

Я покачала головой, сердце печально билось.

— Точно. Прошло так, как я и думала.

— Но ты все равно надеялась. Иначе так больно не было бы.

Я вздохнула и посмотрела на одеяло.

— Да. Я надеялась. Надеялась, что она будет другом. Что хоть попробует поверить мне. Я не думала, что она подумает, что я вру. Что потом она решит, что я чокнутая. Будь другой способ…

— Она — не ты, Ада. Она другая. Может, ты ее не знала. Она не могла столько знать о тебе, ведь ты закрывалась.

Я пожала плечами, хоть думала так раньше.

— Она знала, что со мной весело, и что у меня успешный модный блог, и что я хотела быть дизайнером, и что мне нравились высокие парни с бородками…

Он почесал щетину на челюсти.

— Бородками? Может, мне стоит побрить эту бороденку.

Я поразилась тому, что он флиртовал со мной. А потом я поняла, что его акцент вдруг прозвучал как ирландский.

Я чуть не рассмеялась.

— Что ты сказал?

Он растерянно посмотрел на меня, нахмурившись слегка.

— Когда?

— Только что. Звучал как ирландец.

Он поджал губы и пожал плечами.

— Не знаю, что сказать. Но слушай. Поверь, лучше было рассказать Эми сейчас. Позже были бы проблемы. Для вас обеих.

Я громко выдохнула носом и посмотрела на потолок. Там еще были зеленые звездочки с моего детства. Я тогда еще не знала, какой станет моя жизнь.

Или знала? Я помнила, как Перри справлялась с тем, что видела. Я не считала ее безумной. Я не думала, что она врет. Я завидовала. Она была частью мира, которой я не была. У меня были чувства на глубине, что я буду как она. Что я пойду по ее стопам. Может, потому я так бунтовала против нее. Я хотела быть как она, и это меня пугало.

— Думаю, — сказала я, — я рада, что она не была со мной, когда та монашка напала. Она бы их увидела?

Он кивнул.

— Чем ближе демон, тем выше шансы, что такие, как Эми, их увидят. И ты реагировала бы. Твоя реакция оживила бы их. Демонам все равно, видит она их или нет, но они все равно избавились бы от нее, покончив с тобой.

Я старалась не дрожать.

— И если бы ты не оторвал ему голову, — начала я, собравшись с силами, — что было бы со мной?

— Они утащили бы тебя в ад, — просто сказал он. — Там они хотят тебя. Потому они играют твою маму в твоих снах. Они хотят тебя там, где смогут заполучить.