Забияка

6

В машине было тепло и уютно, как в коконе. Алекс почему-то очень ясно поняла тех людей, которые решались на самоубийство, выбирая для этого свои автомобили. Для них жизнь представляла собой как бы замкнутый цикл: от появления на свет из одной маточной полости до кончины в металлической оболочке.

Она ехала долго. Глаза от напряжения устали и слезились. У нее не было никакого плана. После того как она убежала от своего обескураженного мужа, оставив его в номере отеля, беглянка не представляла, куда едет и где находится, но продолжала вести машину. Вскоре она почувствовала, что ей невмоготу. Надо выбирать место для стоянки.

Внезапно сама судьба распорядилась за нее. Машина стала чихать и заглохла. Все, бензин кончился. Она вывела идущую по инерции машину на обочину и поставила ее на тормоз. Кругом стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев. Полуосвещенную дорогу окаймляли старые ветвистые деревья. Алекс заперла все дверцы, свернулась калачиком на заднем сиденье и дала волю слезам. Она плакала, сожалея, что ее мечты о счастье и радости обернулись кошмаром.

Солнце пробудило ее от беспокойного сна. Платье, в котором она была на обеде с мужем, смялось и превратилось в жеваную тряпку. Вытащив чемодан из-под ног, она нашла в нем брюки, рубашку, свитер, а туфли на высоком каблуке заменила спортивными тапочками. Зайдя за кусты, она переоделась. Собралась причесаться, но оказалось, что забыла косметичку в ванной. К счастью, в сумочке нашлась небольшая сумма денег. Сначала нужно было раздобыть бензин. Кое-как приведя себя в порядок, Алекс пошла по дороге.

До ближайшей деревушки пришлось прошагать целых три мили. Она взошла на вершину холма и замерла, поразившись красоте, открывшейся перед ней. Деревушка была вся в зелени, с небольшим прудом, в котором плескались утки. Рядом стояли каменные строения с почерневшими от времени стенами, а дальше — старенькая церквушка, окруженная аккуратными домиками. На одном или двух виднелись вывески, сообщавшие, что тут находится кафе, где подается чай со сливками или утренний кофе. Мысль о кофе сразу же вызвала аппетит. Но было еще слишком рано, деревня только-только просыпалась.

Откуда-то появилась громыхающая тележка с молоком. Алекс пошла по направлению к ней и подождала, пока не появится молочник с пустыми бутылками.

— Простите…

— Доброе утро, мисс.

— Есть ли здесь какой-нибудь гараж, где я смогу приобрести бензин?

— Есть, есть. В конце этой дороги. — Молочник взглянул на часы. — Но еще очень рано. Он откроется около восьми. Кончился бензин?

— Я подожду. Спасибо за помощь.

Молочник отправился своей дорогой, подъехал к кафе, откуда вышла женщина. Он поговорил с ней несколько минут, потом повернулся и помахал юной путнице, подзывая ее.

— Мы подумали, а не выпить ли вам чашечку чая, пока будете ждать, — с улыбкой сказала женщина.

От проявленного чужими людьми внимания к ней на глазах у Алекс навернулись слезы. Состояние ее было ужасным. Она устроилась в кафе у окошка, невнимательно слушая, что говорила ей женщина. Та рассказывала, каким тяжелым оказался для нее минувший уик-энд.

— Для меня он был особенно изнурительным, — говорила она. — Одна из моих помощниц сильно растянула запястье и, чтобы поправиться, ей потребуется как минимум три недели. Никак не могу подыскать кого-нибудь на ее место. Девушки не хотят работать в деревне, все рвутся в город на конторскую работу. Конечно, их не за что ругать. — Они все поустраивались — кто в магазины, кто в учреждения, а у нас здесь бывает очень много туристов — место красивое, а для молодежи ничего нет.

Женщина настояла, чтобы Алекс съела сандвич, но у бедняжки кусок застревал в горле. Перекусив, она зашла в туалет, умылась, рукой разгладила волосы, потом расплатилась с хозяйкой. Гараж к этому времени открылся, и его владелец вручил ей жестянку с бензином, извинившись, что не сможет подбросить ее до машины — увы, назначена встреча с клиентами.

После чая Алекс почувствовала себя бодрее и легко добралась до машины. И только теперь задумалась о будущем. Оно представлялось ей туманным и неопределенным. Ей хотелось лишь одного — залечь где-нибудь и зализать свои раны, а уж потом решать, что делать дальше. Заправив машину, она вернулась в деревушку, чтобы отдать жестянку из-под бензина. Снова ее очаровал мирный вид уютной деревни. Она вспомнила, что хозяйка кафе что-то говорила о помощнике на три недели. По времени эта работа совпадала с медовым месяцем.

Это был перст судьбы. Она зашла в кафе, предложила свои услуги и сразу же получила согласие. Целый час она помогала на кухне. Чемодан отнесла в отведенную ей маленькую комнатушку на втором этаже. Мысли о двухдневном браке вылетели из головы. Для нее началась новая жизнь…

Забыв о своих проблемах, Алекс нашла забвение в этой работе. Она была занята с утра до вечера, готовила утренний кофе, стряпала блюда для ланча, подавала чай. По вечерам она, пекла кексы на следующий день. Взятые ею уроки по кулинарии дали свои плоды. Она готовила такие вкусные блюда, что они привлекали в кафе много новых клиентов. Поздними вечерами, вместо того чтобы думать о Рисе, она проваливалась в глубокий сон без сновидений.

Через два дня наступил срок, когда она с Рисом должна была отправиться в свадебное путешествие за границу. Алекс не знала, сказал ли Рис родителям, что произошло, но ей не хотелось их беспокоить. И все же вечером она решилась позвонить домой из ближайшего автомата.

Мать, голос которой сразу же изменил свою тональность, сказала, что Рис известил их о случившемся.

— Алекс, а где ты сама, детка? Мы так тревожились…

— У меня все в порядке.

— Почему же ты не возвращаешься домой, дорогая? Рис был очень расстроен.

— Он уехал в Вильнюс?

— Да, милая, но очень беспокоится о тебе, и все время звонит по телефону. Он ждет тебя и хочет с тобой поговорить. Ты где находишься? Ты одна или с подружкой? Какой у тебя номер телефона?

— Телефона нет, он ремонтируется, — соврала Алекс. — Я звоню из автомата.

— Девочка моя, возвращайся домой. Обещай, что ты приедешь завтра. Алекс, прошу тебя, — все повторяла и повторяла мать, не разбирая, что говорит дочь.

— Нет, нет, мама. Вряд ли. Прости, но я еще не готова к возвращению. Мне нужно время, чтобы все обдумать.

— За то, что он сделал с тобой, — говорила мать, — его следует убить. Какая жестокость оставить тебя в таком состоянии.

— Вот я и бросила его, — односложно ответила Алекс. — Навсегда!

— Что-о? — В голосе матери появились необычные нотки. — О, Алекс, что ты говоришь? Будь благоразумной. Я понимаю, Рис огорчил тебя, в конце концов, всякое бывает, но не разрушай свою жизнь. Послушай, Рис скоро вернется домой. Вы сможете выяснить все. Я знаю, что он очень виноват перед тобой…

Алекс иронично засмеялась и прервала мать.

— Я не желаю ни разговаривать, ни видеться с ним. Что же касается нашего брака, если ты называешь его браком, то он более не существует. До свидания, мама. Поцелуй папу.

— Подожди, Алекс. Отец рядом и хочет поговорить с тобой.

— Прости. — Она не выдержала и разревелась. — Я… я не могу…

Алекс быстро положила трубку на рычаг, не в силах более сдерживаться. Она прижалась лицом к стеклянной стенке телефонной кабинки, оставляя на ней следы слез.

Миссис Пеграм, хозяйка кафе, увидела ее мокрые щеки, но ничего не спросила. Алекс поднялась к себе в комнату и взяла оба кольца: одно, подаренное ей при помолвке, а другое, обручальное, из коробочки, которую захватила при отъезде. Она долго на них смотрела, затем спустилась вниз, нашла другую коробку, положила кольца туда, обернула коробочку тканью, зашила и надписала на ней лондонский адрес Риса. На следующее утро она попросила молочника отвезти эту коробочку в ближайшее почтовое отделение.

В первую неделю пребывания Алекс в кафе мысли ее хаотично перескакивали одна на другую. Ее привлекала возможность остаться в кафе навсегда, но миссис Пеграм повторила, что она нуждается в помощнице только на короткий срок. Потом возникла мысль открыть где-нибудь поблизости собственное кафе. Но сложности, встающие на пути, заставили ее оставить эту идею. Она подумывала и о том, чтобы уехать за границу или начать новую жизнь под вымышленным именем и тем самым предотвратить встречу с Рисом.

Вместе с тем Алекс была очень привязана к родителям и вряд ли смогла бы находиться далеко от них. А потом, какого черта она должна жечь за собой все мосты? Ведь она ни в чем не виновата. Это дело рук Риса, который вел себя как последняя свинья. Почему же из-за него она должна уродовать свою жизнь? Вот такие думы одолевали ее.

Конечно, она останется в Англии. Но с Рисом встречаться не будет даже в том случае, если вернется в офис. Ей нравилась ее работа, а с какой стати она должна бросать ее? Лучше всего остаться на прежнем месте, пока не отыщется что-нибудь. Рис на работе бывает редко, чаще в отъездах, а если и придется столкнуться с ним, что из того? Такое может произойти где угодно, ведь их родители живут бок о бок.

Истекла третья неделя. Алекс распрощалась с миссис Пеграм, села в машину и покатила домой. До выхода на работу оставалось несколько дней. Алекс заехала в бюро найма и сообщила, что ищет новую работу, затем посетила агентство, где ей подыскали меблированную квартиру за сносную арендную плату. В квартиру она могла въехать без задержек.

Алекс намеревалась купить себе и новую одежду, однако она основательно выложилась на приобретение обнов перед свадебным путешествием, и после уплаты арендной платы за квартиру в банке на ее счете оставалась мизерная сумма. Таким образом, ей пришлось в один из дней отправиться в Кент. Она точно знала, что в это время обе семьи заняты доставкой продуктов инвалидам и престарелым, живущим с ними по соседству. Она боялась лишь того, что в доме окажется Рис, но, по ее расчетам, он был в Литве.

Алекс приехала домой и сразу же поднялась в свою комнату. Она очень торопилась. Чемоданы, специально купленные для свадебного путешествия, стояли нераскрытыми. Но Алекс не обратила на них внимания, достала старые, в которые начала бросать свою деловую и повседневную одежду. Она заметила большой конверт, лежащий на тумбочке возле кровати. Закончив собираться и надев старые туфли, она с любопытством вскрыла конверт и высыпала содержимое на кровать. Это были контрольные отпечатки, сделанные во время свадьбы. Они веером рассыпались по одеялу. На них была изображена она одна, потом вместе с родителями, были и фотографии Риса с ее подружками.

Алекс не заметила, как к дому подъехала машина и остановилась у входной двери, отрезав ей путь к отступлению. Из нее вышел Рис, подошел к оставленной ею машине, положил руку на еще горячий капот. Он посмотрел на дом, подошел к двери, увидел, что она заперта, и прошел к запасному входу. Звук зазвеневшего стекла испугал Алекс. Уж не вор ли это? Она подскочила к телефону, но услышала голос Риса:

— Алекс? Алекс, где ты?

Сердце у нее сжалось от страха. Она решила запереться, но потом остановилась. А во что это выльется? Он же не уйдет. И все будет выглядеть весьма глупо: она будет стоять по одну сторону двери, а он по другую. Секунду спустя она подумала: а что если он разобьет окно, чтобы войти в дом, а потом выломает дверь в спальню? Алекс в растерянности огляделась, увидела фотографии на кровати и быстро вышла из спальни, закрыв за собой дверь.

Рис взбежал по лестнице, огляделся и увидел ее. Не колеблясь, он бросился к ней, схватил за руки и прижал к себе.

— Слава Богу! Наконец-то ты дома! Я так волновался, Забияка. Ты даже не представляешь, чего мне стоили эти три недели…

Он поразился ее неподвижности, чуть отстранил ее от себя и взглянул на нее.

— Позволь мне пройти, — сухо сказала Алекс.

В его глазах мелькнула растерянность, но он не отпускал ее.

— Итак, меня хотят еще суровее наказать. Да? Хорошо, согласен, но ты должна понять, что я, что мы все пережили за эти недели. О, Алекс, дорогая. Я чуть не свихнулся…

— Серьезно? Все твое беспокойство вылилось в то, что ты пару раз позвонил в свободную минуту из Вильнюса. Не так ли?

Он скривился от ее сарказма.

— Я нахожусь дома уже несколько дней. Я вернулся сразу же, как представилась возможность. Я скучал по тебе. Ты действительно для меня…

Но Алекс оттолкнула его.

— Мне все это не интересно, — холодно проговорила она. — Ты можешь выйти через парадную дверь.

Она направилась вниз, но Рис схватил ее за плечи и повернул к себе лицом.

— Выйти? Я никуда без тебя не пойду.

Алекс раздраженно передернула плечами, думая, что он продолжит извинения.

— Оставайся, а я уезжаю.

— Нет. — Он встал между дверью и лестничной площадкой, посмотрел на нее и увидел в ее глазах и горечь, и ненависть. — Алекс! — Рис выдохнул ее имя, осознав всю серьезность положения. — Послушай, мы должны поговорить. Мы не можем так просто оставить друг друга. Ну, пожалуйста. — Он сделал негодующий жест.

— Хорошо, — ответила она. — О чем ты хочешь говорить?

— Ну, прежде всего я должен извиниться, что огорчил тебя. Я бы неправ. Я должен был предоставить Тодду возможность с самого начала заниматься этим проектом. Но неужели он стал для нас камнем преткновения? Неужели мы не в состоянии начать все заново, Алекс? — Он попытался прикоснуться к ней, но она отшатнулась. Взгляд его погрустнел. — Кроме того, мы же поженились, и этого не изменить.

— Изменит развод, — быстро произнесла она.

— Но разве это не ужасно? Неужели наши чувства так изменились, что… — От смеха Алекс он запнулся.

— Не знаю, что ты чувствуешь. Ты расстроен, как мне кажется, лишь потому, что твои планы дали трещину. Я не оказалась марионеткой, и меня невозможно дергать за веревочку так, как ты хотел бы. — Глаза у нее сверкнули. — Но я знаю, что не испытываю к тебе никаких чувств: ни любви, ни увлечения, ни поклонения — ничего. Я только зла на саму себя, потому что долгое время была безмозглой куклой в твоих руках. — Алекс рассмеялась. — Ты даже не испытывал ко мне никакого желания до того, как мы поженились. Мне потребовалось всего лишь два дня, чтобы понять, что ты собой представляешь.

Губы Риса сжались.

— Значит, только это ты нашла во мне?

— Да, убедилась, что ты закоренелый эгоист. И женился на мне лишь затем, чтобы иметь формальную жену. Ты думал, что сумел подчинить меня себе, и я буду делать только то, что тебе захочется. — Она посмотрела на него с презрением. — Да захоти ты жениться, ты бы мог взять в меня жены уже давным-давно. Но ты все время откладывал. Теперь я узнала, каков ты на самом деле. И такой ты мне очень не нравишься.

На лице у него, у скул, катались желваки, когда он слушал, что она говорила. Теперь в его глазах загорелась злость.

— Вот, значит, как! И ты рискнула выйти замуж за такого человека? Ты это сделала, чтобы реализовать свои детские мечты? Или все произошло вот из-за этого? — Он прижался к ней губами, закидывая ей голову так, чтобы вынудить ее приоткрыть рот и позволить ему почувствовать его мягкость.

Алекс уперлась кулачками ему в грудь, стараясь освободиться, но он держал ее крепко. Она застонала, пытаясь освободить голову, но сил не хватало. Попытки освободиться только усиливали его напор. Он схватил ее одной рукой за запястье, а другой за волосы так, что она не смогла даже повернуть голову. Его поцелуй был жадным, требовательным, страстным. В Алекс вдруг вспыхнул прежний сладострастный огонь, обжегший все тело.

Тем не менее, она продолжала сопротивляться, хотя уже была близка к тому, чтобы уступить своей чувственности. Она отталкивала его, царапалась, пытаясь вырваться. Но Рис, изрыгая ругательства, делал попытки подмять ее под себя. Она находилась в таком положении, что должна была либо уступить, либо свалиться с лестницы. Она теряла способность сопротивляться, силы убывали, а его губы жадно впивались ей в рот. Спустя мгновение Рис, издав победный клич, поднял ее, собираясь отнести в спальню.

Но судьба распорядилась иначе. Парадная дверь распахнулась, и миссис Норд с миссис Стирлинг ворвались в холл.

— Алекс!

— Рис!

Рис выругался и освободил Алекс. Женщины бросились вверх по лестнице. Глаза у Алекс блуждали, ибо она поняла, насколько близко находилась от того момента, когда Рис мог взять ее. Прикрыв ладонью влажный рот, она заплакала. Голос у нее стал пронзительным.

— Я ненавижу! Ненавижу тебя! — кричала она.

— Рис, ради Бога, что…

Рис ринулся вниз, даже не взглянув на женщин.

— Проклятье! Какого черта вы здесь появились!

Он на секунду остановился, повернулся к Алекс, сделав попытку приблизиться.

— Не смей прикасаться ко мне! — взвизгнула она, вбежала к себе в комнату и заперла за собой дверь.

Внизу раздавались громкие голоса, кто-то стучал в дверь и звал ее по имени, но она ни на что не обращала внимания. Она прерывисто дышала. Сначала она хотела позвонить и вызвать такси, потом решила действовать иначе. Как можно тише открыла окно, выбросила чемоданы, затем спрыгнула сама, как часто делала в детстве. Алекс расцарапала руку, но быстро подобрала чемоданы и сумку и бросилась к такси, стоявшему на улице. Она подбежала к углу, завернула за него, молясь про себя, чтобы ее отсутствие никто не заметил.

Все было тихо. Алекс побросала багаж, внутрь салона и села сама, распорядившись, чтобы шофер трогал. Когда машина свернула за угол, она рискнула посмотреть назад и увидела Риса, бегущего по тротуару.

Сначала она рассчитывала добраться на такси до станции и сесть на электричку, следующую в Лондон, но подумала, что там Рис сможет ее перехватить, поэтому попросила водителя довезти ее до города. Он согласился без возражений. Но всю дорогу Алекс беспокойно поглядывала в окно, не едет ли за ней Рис. Успокоилась только тогда, когда они достигли лондонского пригорода, где шоссе было переполнено транспортом.

Следующие три дня Алекс провела в своей квартире, как лиса, заметающая хвостом свои следы. Она никуда не выходила. Но с понедельника начиналась ее рабочая неделя после отпуска. Она отправилась туда, полная злости на Риса. Разумеется, он всегда сможет ее застать на работе. Конечно, он постарается сделать все, чтобы подавить ее злость, вызвать у нее чувственное желание, которому она вряд ли сможет противостоять. Алекс старалась уверить себя, что он к ней не подойдет, а со своей стороны она будет держать его на расстоянии либо словом, либо проявлением открытой ненависти.

Когда она вошла в офис, ей стало ясно, что никто ничего не знает о случившемся. Тодд и Бренда приветствовали ее широкими дружескими улыбками и поинтересовались, почему она не прислала им открытки.

— Думаю, почта работает слишком медленно, — сказала невозмутимо Алекс.

— Ты, вероятно, была очень занята, — заметил Тодд, понимающе улыбаясь. — Да, слушай, а не сможешь ли ты слетать со мной на Аляску недельки на две?

— Почему бы и нет?

Тодд удивленно приподнял брови.

— Но разве не стоит поговорить об этом с Рисом?

— Да нет, — ответила она, стараясь скрыть свои эмоции.

— Наверное, соскучилась по работе?

— Конечно.

Он кивнул и повернулся, чтобы уйти, но остановился.

— Да, вот еще что. Я должен вписать тебя в список пассажиров. Как тебя именовать, миссис Стирлинг? Ты не изменила фамилию. Может, и паспорт сменила?

Алекс отрицательно покачала головой.

— Нет, я этого не сделала, — быстро ответила она. — Было бы неплохо использовать мою девичью фамилию. Это… это дело принципа, — добавила она.

— Угу. Это, наверное, новая мода сохранять старую фамилию, — заметил Тодд. — Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь, — он улыбнулся, — но до тех пор, пока Рис не убедит тебя поступить иначе.

Алекс попыталась улыбнуться и была рада, когда он наконец скрылся в своем кабинете. Бренда понесла ему почту, а Алекс пошла к себе. Она обвела глазами свой кабинет, вспоминая, как была здесь счастлива. Хотя нет, не очень-то счастлива. И все из-за того, что сказала ей Линетта по поводу Риса. Она же, глупенькая, не придала значения ее словам. Стараясь отогнать неприятные мысли, Алекс села за стол и взялась за отчеты, которые оставила Бренда, но сразу же зазвонил телефон.

Это была Кэти.

— Привет. Слышала, что ты вернулась. Как провела время? Чудесно? Значит, репутация Риса как классного любовника не выдумка?

Под градом лобовых вопросов Алекс немного растерялась. Когда она сидела затворницей в своей квартире, то психологически готовила себя к сегодняшнему дню, прикидывала, как отвечать людям на вопросы. Все очень осложнялось, поскольку она работала с Рисом в одной компании. Холод, возникший между ними, никто не должен заметить. Так и должно было быть, но как поступить с Кэти? Она была самой близкой ее подругой. Неужели придется и ей врать? Сейчас Алекс нуждалась в настоящем друге, чтобы как следует выплакаться ему в жилетку. Но она решила, что Кэти будет последним человеком, который узнает, что произошло. Поэтому она радостно зачирикала.

— О, Кэти, привет. Да, я прекрасно провела время, но не жди никаких подробностей. Это очень личное. А ты как? Какие сплетни за время моего отсутствия?

Таким образом она постаралась уклониться от вопросов не только Кэти, но и других девушек которые звонили или приходили к ней.

Алекс удивляло, почему они проявляют такое нездоровое любопытство. Может, они считали, что после свадьбы она будет по-другому выглядеть? Или им хотелось узнать, действительно ли Рис такой грандиозный любовник, как о нем говорили? Подтвердил ли он свою репутацию?

Думая о тех моментах, когда они предавались любви, она считала, что он любовник что надо, и ни с кем не может сравниться. Да, он действительно доводил ее до точки кипения. Возможно, это и означает быть грандиозным любовником, способным удовлетворить женщину. Но, исходя из малого опыта Алекс, удовлетворял ли он ее? Трудно сказать, ведь ей не с кем было сравнивать. Только один раз она испытала небывалый подъем и…

Алекс заставила себя отвлечься от этих мыслей и вернуться к работе.

Как раз наступило время, когда Рис приходил в компанию. Он не ожидал увидеть ее, и поэтому направился в кабинет Тодда. Когда же он посмотрел на стеклянную перегородку, отделявшую ее кабинетик от приемной, губы у него были твердо сжаты. Он в удивлении уставился на нее, и они довольно долго смотрели друг на друга, не зная, что сказать.

Молчание нарушил Тодд, который подошел сзади к Рису и положил ему руку на плечо.

— Счастливый ты парень. Не многие женщины оставляют своих мужей спящими, а сами уходят на работу.

— Угу, — промычал Рис, криво улыбаясь. — Алекс стала поклонницей раннего вставания. Ей нравится бросать меня одного.

Тодд не уловил иронии Риса. Он засмеялся.

— А как ты отнесся к тому, что твоя женушка сохранила девичью фамилию? Я думал, что вы все же решили носить одинаковые ботинки.

Губы Риса превратились в ниточки. Он все еще стоял у дверей, глядя на нее.

— К сожалению, Алекс не особенно нравится моя фамилия, — сказал он с таким расчетом, чтобы смысл его фразы был понятен только Алекс. — Но уверен, очень скоро она поймет, что быть миссис Стерлинг все же лучше, чем оставаться мисс Норд. Не так ли, Алекс?

Она покраснела.

— Я нахожу ее неприемлемой для себя, — сказала она холодно.

— Но ненадолго, — твердо произнес Рис. В его тоне послышалась угроза, а глаза зло блеснули.

— Навсегда, — отрубила она, когда Тодд потянул Риса за собой. Она приняла его вызов, бросив ему свою перчатку.