Глава 3

– В 1941 году, когда фашисты подошли к Москве уже очень близко и опасность авианалетов стала ежедневной, встала проблема: было необходимо как-то защитить Кремль и Красную площадь от бомбардировок, ведь понятно, что бомбить будут в первую очередь по Кремлю. И вот тогда нашим военным пришла гениальная идея, что лучшим выходом будет маскировка. Для этих целей по соседству с Кремлем возводилось множество макетов, имитирующих жилые постройки. На Красной площади были проложены искусственные улицы, а на фасадах Кремля изображались дома с окнами и дверями. В результате идея сработала на сто процентов. Лучшие летчики немецкой авиации так и не смогли определить местоположение Кремля. Наши военные спутали все расчеты и картографические схемы фашистов.

– Очень занимательно, – сказала Зина, прервав познавательную историю мужчины, похожего на бухгалтера, и похлопала в ладоши. От ее хлопков Мотя и незнакомая Зине девушка, что слушали его с открытыми ртами, словно очнулись от наваждения и повернулись в ее сторону.

Час назад после криков Моти, которые разнеслись, как гром среди ясного неба, из телефона Алексея, коллеги полным составом рванули туда, где, по словам Матильды, у нее украли ребенка, но в парке никого не застали. Телефон Моти упорно делал вид, что не работает, поэтому Зина решила обратиться в ближайший полицейский участок для того, чтоб посмотреть камеры наружного наблюдения, и не ошиблась. Только они зашли в старое, пахнущее мужским потом помещение, то сразу поняли, что попали по адресу. Весь персонал полицейского участка пытался безуспешно успокоить орущего Александра Алексеевича.

– Это мой ребенок, – сказал, сорвавшись на крик, Алексей и ринулся к орущему мальчонке. Его в этот момент держал на руках усатый полицейский, и со стороны казалось, они совсем не понравились друг другу.

– Докажите, – возразил тот и попытался спрятать мальчика, но Александр Алексеевич, несмотря на юный возраст, дураком не был, оттого, увидев родное лицо, замолчал и, улыбаясь, протянул к отцу свои маленькие ручонки.

И вот сейчас Зина наблюдала милую картину: Мотя с незнакомой Зине девушкой слушали занимательную историю мужчины лет пятидесяти. На голове Матильды был взрыв на макаронной фабрике, рукав кофты болтался, а лицо незнакомой девушки украшал красочный синяк под глазом.

– Зина, – всплеснула руками Матильда и попыталась обнять подругу через прутья, но у нее это не получилось, и она просто раздвинула руки в знак объятия, – Александр у полицейских, эти дуболомы не верят, что Сашка мой сын.

– Не переживай, ребенок уже признал отца, скоро, возможно, признает и мать, и тогда у полицейских наконец исчезнут последние вопросы. Но чтобы воссоединение семьи произошло, советую привести себя в порядок, а то такое чувство, что тебя собаки драли.

– Нет, – засмеялась Мотя, – это я Вику била, а она так, отбивалась совсем немного, она рыба по гороскопу, мухи не обидит – добродушно сказала Матильда, показывая в сторону мелкой девицы, та, в потрепанном в драке наряде сейчас была похожа на бомжа.

– За что, могу полюбопытствовать, ты так бедную девушку? Ответ «за дело» не принимается, – спросила она, но вместо Моти, которая отвлекалась от разговора, заглядывая через плечо Зины и стараясь увидеть собственное дитя, ответила сама виновница вопроса:

– Действительно за дело, я ребенка похитила, – очень спокойно сказала девушка, поправив свою вздыбленную прическу, – но поверьте, я не знала, что похищаю. Понимаете, – решила обстоятельно рассказать историю странного знакомства девушка, – я была в наушниках, смотрю, коляска с ребенком и никого. Я покричала, эй, есть кто, чей ребенок, но мне никто не ответил, вот я и решила отвезти коляску с малышом в полицию. Но на самом деле я просто в наушниках не услышала, как мне кричала с дерева Матильда, что это ее ребенок. Так что я сама во всем виновата.

– А что у нас горе-мамаша делала на дереве? – спросила Зина, наблюдая, как Алексей с Сашкой подошли к решетке и стараются обнять свою жену и маму и как плачет Матильда, в очередной раз, на памяти Зинаиды миллионный, прося прощения. Только если раньше это были извинения и раскаянья лишь перед мужем, то сейчас к этому процессу присоединился и Александр.

– Так она котенка спасала, он залез и плакал там на ветке, вот Мотя и полезла, – девушка тоже любовалась воссоединением семьи, возможно, даже с большим трепетом, чем Зина, – а тут я с порывом спасти брошенного ребенка. Нет, я не в претензии, я бы тоже так поступила на ее месте, – здраво рассудила девушка, явно сейчас представляя себя на месте Моти. – Меня больше злят полицейские, которые не разобрались и нас обеих сюда посадили. Матильда так переживала, хорошо еще Тихомир Федорович развлекал нас занимательными историями, – девушка указала в сторону мужчины, и тот встал и очень интеллигентно наклонил голову в знак приветствия, – хоть немного отвлек нашу Мотю, а то не знаю, у нее, наверное, удар бы случился. Зина отметила, что для девушки Матильда уже наша, и в который раз поразилась, какой все-таки стопроцентный эмпат ее подруга.

– У меня в рюкзаке, конечно, есть валокордин, но рюкзак-то забрали, – продолжала рассуждать по-деловому девушка.

Она была молодой, но разговаривала как старушка, и это несоответствие сильно бросалось в глаза.

– У меня дежавю, – вдруг сказала Зина, вспомнив, как год назад именно с вызволения из КПЗ Матильды началось их дело.

Тогда Мотя, сама того не желая, нашла им нового члена группы – вора, которого настойчиво требовала заумная программа, придуманная дедом.

– Девушка, а вы случайно не историк, не зоолог или на худой конец эзотерик? – вдруг обратилась Зина к девушке.

– Я зоолог, – удивленно ответила та, – но как вы догадались?

– Не спрашивайте, – отмахнулась Зина – но если вы и вправду зоолог, то я могу предложить вам неплохую приработку, это займет неделю вашей жизни и подарит очень хороший гонорар.

– Я не нуждаюсь в приработке, – обиженно сказала девушка, поправляя свою потрепанную, скорее всего, еще до Мотиного вмешательства одежду.

– Ну это навряд ли, – сама себе тихо сказала Зина, оставив разговор на потом, так сказать, не в это время и не в этом месте, решив поговорить с девицей, когда ситуация с полицией прояснится. Но дядечка, развлекавший историями бедовых девиц, услышал Зинин посыл и, отойдя немного в сторону, подальше от плачущей Моти и обиженной Зининым предложением девушки, пальцем подозвал ее к себе.

– Здравствуйте, у меня к вам просьба, не обижайте Викторию, – тихо сказал он, указывая кивком головы на девицу, – она ангел, которому просто не дают жить. Не знаю, нужна ли ей подработка, но вот то, что ей необходимо освободиться от опеки мамаши-вампира, это однозначно. Помогите ей, я вижу, вы это сможете сделать.

– Очень интересно, – протянула Зина, внимательнее вглядываясь в мужчину. Он был полным, одет в строгий потрепанный костюм, штаны которого держались на широких желтых подтяжках. – Насколько я знаю, вы здесь сидите не больше получаса, это когда она успела вам все рассказать про свою жизнь, или вы ее знали до этого? И вообще, интересный вы мой, вы-то что здесь делаете? На хулигана и бомжа вы не похожи, больше на учителя.

– Ну, – засмущался щекастый и даже покраснел, как ребенок, это очень не шло ему и оттого выглядело комично, – зачем тут слова, тут и так видно всё, – как-то неопределенно сказал он и оглянулся на девушку, та по-прежнему сидела, гордо отвернувшись от них и обиженно задрав нос кверху, – а здесь я, потому что защищаю от сноса поместье графа Воронцова. Его решили снести, представляете? – на этих словах он с надеждой посмотрел на Зину, и она решила, что должна среагировать.

– Да что вы говорите, – нарочито возмущенно сказала она мужчине, – и почему они так с графом?

– Потому, – не заметив наигранности в словах Зины, продолжил мужчина, – что они считают, что здание не несет исторической ценности, но я-то знаю, что несет и еще как несет. – В этот момент мужчина словно забыл, что перед ним совершенно незнакомый человек, его глаза загорелись огнем, и он стал говорить шепотом, словно кто-то мог подслушать столь ценную информацию. – Там обитает дух графа, охраняющий сокровища. Если здание снести, то его душа будет вечность скитаться и не найдет себе покоя.

– А если сокровища найти, раз вы уже знаете, что они там, – предложила Зина, – ну гипотетически, охранять ему больше будет нечего, и он успокоится. Так скажем, и волки сыты, и овцы целы. В нашем случае и душа графа не в скитании, и бесполезное здание все же снесут.

Но мужчина не услышал сарказма в голосе Зинаиды и вполне серьезно ответил:

– Сокровища – это понятно, только им время еще не пришло, в этом мире вообще всему свое время, – философски закончил Тихомир Федорович и поджал губы, словно понял, что сболтнул что-то лишнее. – Вы понимаете, никому нет дела до этого, я пытался достучаться до чиновников еще на этапе подписания разрешения на снос, но это было бесполезно. Равнодушие – это самый большой минус нашего времени, молодость им просто больна. Вот поэтому и приходится ложиться под экскаватор. Представляете, – с мукой на лице сказал мужчина, теребя свои подтяжки, – мы сейчас с вами стоит тут разговариваем, а они избавились от меня и, скорее всего, спокойно сносят последнее пристанище графа.

– Кто вы? – заулыбалась Зина так, словно только что нашла те самые сокровища.

– Я преподаватель истории в педагогическом институте, – просто представился мужчина и потупил глаза.

– А еще вы эзотерик, – утвердительно и радостно предположила Зина.

– Ну не то, чтобы, – замялся он, – так, немного увлекаюсь, история, она полна мифов и легенд, и нередко трудно отличить правду от вымысла, – вновь покраснел полный мужчина и поправил свои подтяжки.

– Матильда, ты феномен, который надо изучать, – сказала Зина подруге, понимая, что они опять с ее помощью, скорее всего, вышли на нужных им дилетантов.

Почему-то именно в этот момент Зинаиде вновь захотелось обернуться, словно почувствовав взгляд кукловода, который вернулся в ее жизнь и опять руководит процессом.

Загрузка...