В конюшне была только одна лошадь. Она негромко заржала при их появлении.
— Это лошадь хозяина, — пояснил Хол. — Старый мешок с костями.
— Значит, посетителей нет, — пояснил Корнуэлл.
— Нет, — подтвердил Хол. — Я заглядывал в окно. Хозяин пьян, швыряет стулья и посуду. У него злобный характер. Никого нет, а он вымещает зло на мебели и посуде.
— В таком случае, вероятно, нам все-таки лучше устроиться в конюшне, — сказал Джиб.
— Я тоже так думаю, — сказал Корнуэлл. — Сеновал. Может, там есть сено. Зароемся в него от холода.
Он протянул руку и коснулся лестницы, ведущей на сеновал.
— Она кажется прочной.
Енот уже начал взбираться.
— Он знает, куда идти, — обрадованно заметил Хол.
— Я иду за ним, — сказал Корнуэлл.
Он поднимался, пока его голова не просунулась в отверстие сеновала. Помещение оказалось небольшим. Тут и там лежали охапки сена. Впереди через одну из груд пробирался Енот. Вдруг сено перед ним взметнулось в воздух и раздался резкий крик.
Корнуэлл одним прыжком оказался на сеновале, ощутив, как грубые доски ходят у него под ногами. Перед ним стояла обсыпанная сеном фигура, размахивала руками и продолжала кричать.
Он бросился к кричавшей. Ведь мог выбежать хозяин и добавить свой голос к общему шуму, так что поднимется вся округа. Если конечно, есть, кого поднимать.
Кричавшая попыталась улыбнуться, но Корнуэлл схватил ее и крепко сжал. Подняв свободную руку, он зажал рот незнакомки. Крики прекратились. Зубы впились в его палец, он вырвал руку, шлепнул пленницу и снова зажал ей рот. Больше она не кусалась.
— Тихо, — сказал он. — Я уберу руку. Я не собираюсь вас обижать.
Она была такой маленькой.
— Будете молчать? — снова спросил он.
Она кивнула. Корнуэлл услышал, как остальные поднимаются по лестнице.
— Тут есть и другие, — заметил он. — Они вас тоже не обидят. Не кричите.
Он отнял руку.
— В чем дело, Марк? — спросил Оливер.
— Женщина. Она здесь пряталась. Правильно, мисс?
— Да, я пряталась.
На сеновале было совсем темно. На улице еще были сумерки, и сквозь окно с жалюзи пробивалось немного света.
Женщина отошла от Корнуэлла, но увидев Оливера, снова бросилась к нему. От испуга у нее перехватило горло.
— Не бойтесь, — сказал Корнуэлл. — Оливер — добрый гоблин. Он со стропил. Вы знаете, что такое гоблин со стропил?
Она покачала головой.
— Тут было животное.
— Это Енот. Он тоже хороший.
— Он не обидит и мухи, — заметил Хол. — Такой ласковый, что даже противно.
— Мы беженцы, — сказал Корнуэлл. — Или почти беженцы. Но мы не опасные. Это Хол, а там Джиб. Джиб — болотник, а Хол — с Холмов.
Она, все еще дрожа от страха, отступила он него.
— А вы? — спросила она. — Кто вы такой?
— Можете звать меня Марком. Я студент.
— Ученый, — вмешался Оливер. — Не студент, а ученый. Шесть лет в Вайлусинге.
— Мы ищем убежища от бури, — сказал Корнуэлл. — Мы бы пошли в гостиницу, но нас туда не пустят. К тому же у нас нет денег.
— Он пьян, — сказала девушка, — и ломает мебель. Хозяйка прячется в погребе, а я убежала. Я боюсь его, я всегда его боялась.
— Вы служите в гостинице?
— Да, — с горечью ответила она. — Я посудомойка, уборщица, девушка для побоев.
Неожиданно она села на сено.
— Мне безразлично, что будет. Я не вернусь, я убегу. Не знаю, что со мной будет, но я больше не останусь в гостинице. Он всегда пьян, а хозяйка, чуть что, хватается за полено. Не хочу больше.
— Можете идти с нами, — сказал Оливер. — Какая разница, если нас станет больше на одного?
— Мы идем далеко, — сказал Хол, — и путь наш будет труден.
— Не труднее, чем в гостинице, — возразила она.
— Кто-нибудь еще есть в гостинице? — поинтересовался Корнуэлл.
— Никого. Здесь никогда не бывает многолюдно. Время от времени несколько путешественников. Дровосеки и углежоги заходят выпить, да и то не часто, так как у них редко бывают деньги.
— Тогда мы спокойно можем спать до утра, — констатировал Джиб.
Енот, обследовавший дальние углы сеновала, вернулся и сел, обернув хвост вокруг лап.
— Один из нас будет дежурить, — сказал Корнуэлл, потом разбудит другого. Если остальные согласны, то я буду дежурить первым.
Джиб спросил у девушки:
— Вы пойдете с нами?
— Не думаю, чтобы это было разумно, — сказал Корнуэлл.
— Разумно или нет, — сказала она, — но я уйду, как только рассветет. С вами или без вас. Для меня это безразлично. Здесь я не останусь.
— Лучше, если она пойдет с нами, — сказал Хол. — Лес — не место для одинокой девушки.
— Если вы пойдете с нами, — сказал Оливер, — то мы должны знать ваше имя.
— Меня зовут Мери.
— Кто-нибудь хочет есть? — спросил Джиб. — У меня в мешке холодное мясо и орехи. Немного, но пожевать можно.
Хол тихо зашипел.
— Что такое?
— Мне показалось, что я что-то слышу.
Они прислушались. Но слышался лишь звук дождя и ветра.
— Я ничего не слышу, — признался Марк.
— Подождите, вот опять.
Все прислушались. На этот раз был ясно слышен странный звон.
— Подкованная лошадь, — сказал Хол. — Металл ударяется о камень.
Звук повторился, послышались отдаленные голоса. Скрипнула дверь конюшни, топот лошадей и звуки голосов раздались отчетливо.
— Здесь грязно.
— Лучше, чем снаружи.
— Хозяин пьян.
— Мы сами найдем еду и постели.
Ввели еще несколько лошадей. Заскрипела кожа — это снимали седла. Лошади переступали ногами. Одна из них заржала.
— Найди вилы и поднимись по лестнице, — сказал кто-то. — Там должно быть сено.
Корнуэлл быстро огляделся. Спрятаться было негде. Конечно можно было зарыться в сене, но только, чтобы сено не ворошили вилами.
— Все сразу, — прошептал он. — Нужно прорваться. Как только он покажется на лестнице.
Он повернулся к девушке.
— Поняли? Как можно быстрее. И бегите.
Она кивнула.
Лестница заскрипела, и Корнуэлл потянулся к рукоятке меча. Вихрь сена пронесся мимо. Краем глаза он увидел, как Енот с выпущенными когтями прыгнул на голову, показавшуюся в отверстии сеновала. Енот опустился на эту голову, и послышался приглушенный крик. Корнуэлл прыгнул к лестнице и начал быстро спускаться. На полпути он уловил блеск вил, но увернулся. У основания лестницы человек, поднимавшийся по ней, пытался освободиться от Енота, который вцепился в голову и лицо своей жертвы. Свободной левой рукой Корнуэлл вырвал вилы у этого человека.
Три кричащие фигуры устремились на него, и одна из них выхватила меч. Корнуэлл отвел назад левую руку с вилами, а потом с силой бросил их вперед. Держа перед собой меч, он побежал навстречу врагам. Щит все еще висел у него за спиной, ему некогда было взять его в руки.
«Это хорошо, — подумал он. — С рукой, занятой щитом, я не сумел бы выхватить вилы и кого-нибудь спускавшегося по лестнице они обязательно пронзили бы».
Одна из фигур перед ним с криком удивления и боли упала, схватившись за вилы, торчавшие из его груди. Корнуэлл увидел блеск направленного на него меча и инстинктивно увернулся, подняв над головой свой меч. Он почувствовал сильный удар по плечу. Одновременно его меч попал в чье-то тело. Он рывком вывернул меч, и повернувшись, прижался к лошади.
Лошадь лягнула его в живот. Согнувшись, он опустился на четвереньки, не в силах вздохнуть. Кто-то подхватил его под руки и поднял. Он с удивлением увидел, что меч все еще в руке.
— Прочь отсюда! — крикнул кто-то еще. — Они все сейчас набросятся на нас.
Все еще сгибаясь от удара в живот, он заставил свои ноги двигаться в направлении к двери. Дождь ударил ему в лицо, и он понял, что выбрался из конюшни. На фоне освещенных окон гостиницы он увидел бежавших к нему людей, а немного справа опустившуюся на колени фигуру лучника, который спокойно выпускал стрелу за стрелой. Крики и проклятия звучали во тьме. Некоторые из бежавших падали, пронзенные стрелами.
— Пошли, — послышался голос Джиба. — Мы все здесь. Хол задержит их.
Джиб схватил за руку, повернул и подтолкнул. Он снова побежал, выпрямившись, дыша легче, лишь с тупой болью в том месте, куда ударила лошадь.
— Достаточно, — сказал Джиб. — Надо собраться. Нам нельзя разделяться. Вы здесь, Мери?
— Здесь, — ответил испуганный голос.
— Оливер?
— Здесь.
— Енот, где ты?
Другой голос ответил:
— Не беспокойтесь о старине Еноте. Он найдет нас.
— Это ты, Хол?
— Я. Они не погонятся за нами. С них достаточно.
Корнуэлл неожиданно сел. Он почувствовал, как сырость проникает сквозь брюки. С трудом он попытался вложить меч в ножны.
— Вы, парни, хороши были в конюшне, — объявил Хол. — Одного Марк уложил вилами, другого — мечом, третьего — Джиб своим топором. У меня не было возможности, пока мы не выбрались наружу.
— Но зато там ты поработал хорошо, — сказал Джиб.
— Не забудьте Енота, — подхватил Корнуэлл. — Он первым начал нападение.
— Не объясните ли вы мне, как это все получилось? — умоляюще спросил Джиб. — Я ведь не борец…
— Мы все не борцы, — сказал Корнуэлл. — За всю жизнь я не разу не сражался. Несколько ссор в университетских тавернах, но боев — никогда.
— Пойдемте отсюда, — сказал Хол. — Нужно отойти от гостиницы подальше. Все беритесь за руки, чтобы не потеряться. Я пойду впереди. Нельзя идти слишком быстро, иначе можно упасть в ущелье или налететь на дерево. Если кто-то разожмет руки, то все должны остановиться.