Зачарованный остров

18

Несмотря на позднее время, Бобби все же решился, возвратясь в гостиницу, позвонить некоему Джону Спардингу, который жил в Оакблафсе. Детектив извинился за неурочное время и, объяснив свою просьбу неотложной срочностью, договорился о встрече через полчаса.

Дом Спардинга находился в полумиле от берега, рядом с парком аттракционов. Спардинг обещал подойти к входу в парк.

Бобби выскочил из такси и тут же увидел среднего роста мужчину с белыми, как снег, волосами, поджидавшего его у касс луна-парка. Спардинг понравился ему с первого взгляда, он чем-то напоминал Бобби его отца.

— Я разыскиваю молодого человека лет двадцати пяти с бритой головой, называющего себя по разному: Льюис, Спарроу, Джимми Шарп. Он — белый, очень худой и…

— Имеет на руке татуировку?

— Точно. Не знаете, где сейчас этот тип? — Бобби весь дрожал от нетерпения, финал его поисков был так близок.

Они проговорили почти полчаса. Спардинг, как и Кристенберри, был учителем, но только не в начальной школе, а в Бостонском университете. Ему пришлось уволиться из-за пьянства, и он волей случая или божественного провидения не опустился благодаря своему хобби. Джон Спардинг стал ремонтировать старую и антикварную мебель. Теперь он жил здесь, в доме родителей его жены.

Бобби не торопил его расспросами о Льюисе, давая возможность этому симпатичному человеку высказаться. Бобби чуть расслабился, слушая старика. Тот и сам понимал, вернее, чувствовал, как его собеседник жаждет получить информацию о разыскиваемом парне.

— Послушайте, Джон, как я вам уже объяснил по телефону, этот тип украл кое-что у моего клиента и не собирается возвращать по своей воле. Я сейчас в таком положении, что пока не могу обратиться в полицию. Но его нужно быстро нейтрализовать, он очень опасен. Расскажите, что вы знаете об этом человеке, — попросил Тьерни.

Наконец Спардинг заговорил о парне, которым интересовался Бобби.

Джон был человек умный и мудрый, он не говорил трафаретными фразами и не повторял банальных истин, рассказывая, как он сумел избавиться от «Джона Барлекорна», так он именовал бутылку виски, которая сгубила его преподавательскую карьеру и чуть не разрушила семью.

— Он самонадеянный прыщ. Я его несколько раз встречал на собраниях общества. Он смотрит на всех с надменным нахальством. Он спутался с Гейл, это одна женщина из нашей группы, и больше он не приходил на собрания. Как только вы заговорили о нем по телефону, я сразу понял, что речь идет о Спринджере. Так он представился. Я предвидел, что рано или поздно его станут разыскивать. Вы знаете, у него вид зайца, за которым охотятся. Он все время напряжен, наготове кинуться прочь. Конечно, это не моего ума дело было расспрашивать его, что он натворил. Будьте уверены, его совершенно не интересовала программа общества, кажется, ему на все наплевать. Подобных типов я не понимаю. Но наши все такого же мнения о нем. Видите ли, мы опасаемся проникновения всяких проходимцев.

У каждого из нас были свои проблемы в жизни, они до сих пор болезненны, мы не хотим их повторения. Поэтому мы объединились, чтобы избавиться от мучительных воспоминаний, жить нормальной трезвой жизнью. И неприятно сидеть рядом с человеком, который будто насмехается над нами, явно нас презирает.

Но самое прискорбное, хочу вам сказать, то, что он сделал с Гейл. Конечно, я о многом сужу по чужим разговорам, но кое-что вижу сам. Она снова стала сильно пить, когда он к ней приклеился. А ведь несколько месяцев Гейл была совершенно трезвая. И сорвалась, как только он возник.

Одна из наших, ее зовут Шейла, считает, что Гейл еще можно спасти, но она перестала ходить на наши собрания. Они оба испарились. Правда, я слышал, что Гейл появилась еще на двух собраниях, но меня на них не было. Вот такие дела.

— Значит, человек, которого вы называете Спринджер, сошелся с этой Гейл? Он живет у нее в доме?

— Я так слышал.

— А где она живет?

— У Гейл свой домик на берегу в поселке Веселая Голова, это несколько миль отсюда, в самом конце острова. Я у нее никогда не был. Можно сказать, что мы вращаемся в разных кругах.

— Что вы имеете в виду?

— Она наследница солидного состояния, дорогие побрякушки и все такое…

— Как Гейл выглядит?

— Красавица. Блондинка тридцати с небольшим. Глаза цвета долларов. Понимаете меня?

— Доллар — символ распутства?

— Вы уловили мою мысль.

— Появился Спринджер и сразу же выбрал из всех Гейл. Вы считаете, он охотится за ее деньгами?

— Не только я, все в этом уверены. Вот почему мы за нее беспокоимся. Особенно ее старый друг Гарри Паркер. Он очень активный член общества.

— Как вы думаете, может этот Гарри Паркер помочь мне поговорить с ней? Ну, чтобы разбить лед недоверия…

— Попробуйте. Он мужик что надо. Я так думаю, Гарри много бы дал, чтобы Спринджер убрался с острова. Гарри и Гейл были близки до того, как появился Спринджер.

— Можете дать мне его номер телефона? — попросил Бобби. Спардинг продиктовал по памяти телефон Гарри, Тьерни записал цифры в блокнот.

Джон был настолько любезен, что предложил Бобби переночевать у него в доме. Он выдал детективу белье и показал, где можно сложить вещи и принять душ.

— Только постарайтесь не разбудить мою жену. Если хотите поесть, могу вам предложить пару сандвичей с молоком. Я всегда выпиваю стакан молока перед сном.

Бобби неожиданно почувствовал страшную усталость. Ехать в отель не было никаких сил. Перелет был слишком утомительным, он не стал отказываться от приглашения и с благодарностью отнесся к радушному хозяину.

Пока старик поджаривал тосты для сандвичей, Бобби сказал ему:

— Думаю, Джон, вы должны знать это. Очень возможно, что Спринджер, я-то в этом уверен, — убийца. Полиция его уже ищет, но не здесь. Я сообщу о нем, как только разыщу.

— Может, вам стоит позвонить в полицию прямо сейчас? Они могут схватить его в доме Гейл. — Джон не проявил никакого удивления по поводу того, что Бобби этого до сих пор не сделал.

— Конечно, я могу позвонить, и наверняка они его поймают, но тогда я не получу одну вещь, разыскать которую я обещал, мне за это заплатили.

— Почему вы думаете, что полиция вам ее не вернет?

— Она будет приобщена к уголовному делу, как вещественное доказательство. Эта вещь принадлежала женщине, которую Спринджер убил.

— Но… — Джон задумался. — Но разве она не понадобится для подтверждения его вины?

— Нет. Доказательств его причастности сколько угодно. Он совершил еще одно убийство в другом городе, но это меня уже не касается. Следствие способно доказать его причастность к убийствам без той вещи, которую нужно вернуть моему клиенту.

— А что, если он убьет Гейл сегодня ночью? — спросил в волнении Спардинг.

— Тогда ответственность за это убийство ляжет на мои плечи, — честно признался Тьерни.

Джон пожал плечами, как бы говоря: «Он сам знает, что делает, Бог ему судья». Бобби уже кусок в горло не лез. Он только промочил горло молоком.

— Я поставлю будильник на семь часов. Вам нужно пораньше отыскать Гарри, — сказал старик. — Если вы его не найдете или он откажется свозить вас домой к Гейл, возвращайтесь сюда. Я помогу вам… Совсем мне эта ситуация не нравится. Боюсь, я не понимаю ваших мотивов.

Джон, как и обещал, разбудил Бобби ровно в семь. Они наскоро позавтракали разогретыми сандвичами с кофе. И Бобби набрал номер Гарри Паркера сразу, как только оделся.

Телефон не отвечал. Бобби подождал немного и снова перезвонил после завтрака — никто не поднял трубку. Они сели в видавший виды «датсон» Спардинга и поехали домой к Паркеру. Джон предположил, что тот еще спит и не слышит телефонные звонки.

— Гарри по характеру домосед, я так скажу. Не исключено, что он вообще игнорирует телефонные звонки.

«Черт бы его побрал!» — выругался про себя Бобби, в нем кровь сейчас играла, и всякая задержка заставляла нервничать.

Не известно еще, сколько времени уйдет на поиски Паркера, но сейчас его поддержка очень бы пригодилась. Он поможет найти Гейл и Спринджера, если они уйдут на пляж или уедут куда-нибудь. Или же поспособствует Бобби проникнуть в дом, чтобы забрать дневник Марши Фримен.

Потом он позвонит сержанту Роуни в Уэст-Палм-Бич и местное управление полиции, когда дневник будет в его руках. Вряд ли Спринджер, опасаясь ареста за убийства, подозревает, что кто-то охотится за дневником.

Это его просчет, за него он поплатится тюрьмой. Но к тому времени записки Марши будут в надежных руках, и пусть механизм правосудия сотрет Спринджера в порошок.

Джон и Бобби вышли из машины и пошли по тропинке к дому Гарри Паркера. Входная дверь оказалась незапертой. Они вошли в гостиную и громко позвали хозяина.

Было уже восемь тридцать. И никто им не ответил. Спардинг сильно нервничал, а Бобби предположил худшее. Он осмотрел спальню и ванную. Не похоже было, что хозяин собрал вещи и уехал с острова. На комоде лежал бумажник и использованный носовой платок. Видимо, Гарри все выложил из своих карманов, когда переодевался. Там же лежало несколько монет и недокуренная пачка сигарет.

Они не знали что и думать, были близки к панике.

— Гарри и Гейл были в приятельских отношениях еще с одной женщиной из нашей группы, я о ней говорил. Шейла Гафни. Она работает в страховом агентстве и уже должна быть на работе. Если она сама не сможет приехать, то по крайней мере скажет, как нам найти дом Гейл. Я вам уже говорил, что никогда не был в том поселке. Если вы по-прежнему не хотите вмешивать полицию, я не вижу другого способа получить нужную информацию, — сказал Джон. — Правда, мы можем просто поехать и всех расспрашивать по пути.

— Так и поступим, если вашей знакомой нет ни дома, ни в конторе.

Они вынуждены были поехать в Уайнярд-Хейвен. Страховая фирма располагалась в одном из зданий на центральной улице.

Бобби предъявил свое удостоверение служащему в приемной, и через пару минут в комнату вошла Шейла Гафни. Внешне она ничем не выделялась, от нее пахло вишневой жевачкой, а светло-рыжие волосы были такого же оттенка, как и у Бобби.

Гарри Паркер ночевал этой ночью в ее доме, сообщила Шейла даже с оттенком гордости. Они были на вечеринке у Гейл накануне, и Гарри вызвался ее проводить домой. Она тепло приветствовала Джона Спардинга и сказала ему что-то о «тринадцатой ступени», но Бобби о всякой чепухе сейчас и думать не мог.

Бобби объяснил Шейле, что ему срочно нужно переговорить с Гейл, и дело такое, что он не может довольствоваться телефонным звонком. Он не хотел волновать еще и Шейлу.

— Вы можете сказать, как нам к ней проехать? — спросил Бобби. — И мне бы хотелось взять с собой Гарри.

Шейла недоуменно поглядела на Спардинга, ожидая объяснений. Было ясно, что она в курсе дел Гейл, но была далека от них и опасалась, что кто-то суется в частную жизнь другого члена общества. Даже если Гейл не была активисткой общества я от ее редких приходов на собрания пользы до сих пор не было.

Не дождавшись объяснений, Шейла предложила:

— Поезжайте ко мне, я нарисую вам, как добраться, и разбудите Гарри.

Тьерни попросил Шейлу не звонить пока Гейл, это для них очень важно. Если Спринджер узнает об их приезде, его миссия потеряет всякий смысл.

Шейла была все еще в недоумении от их таинственного поведения, но присутствие Спардинга ее несколько успокаивало.

— Вы меня все больше восстанавливаете против себя, — сказал Джон, когда они снова сели в его машину. — Если мы не перехватим Гарри, чтобы он показал нам дом Гейл, вы немедленно позвоните в полицию. Я чувствую, что вы меня втягиваете во что-то незаконное, от всего этого здорово попахивает дерьмом.

— Вам же это нравится, — ухмыльнулся Бобби и поймал удивленный взгляд Джона. — И поверьте, я больше вашего хочу скрутить этого мерзавца. Мне нужна ваша помощь, вы ведь человек не робкого десятка.

Тьерни был уверен, что Джон Спардинг на его стороне. Он ненавидит Спринджера и готов с ним сам поквитаться, так что эта погоня без вмешательства полиции ему даже по нраву.

Конечно, отвращение, которое Джон питал к Спринджеру, могло толкнуть его на необдуманные поступки, и Бобби должен был это учитывать. И сам он рисковал. Бобби уже перешел ту грань, которая разделяла его права частного сыщика и законность действий, Тьерни явно превысил свои полномочия.

Но главное — жизнь Гейл была в опасности. Стоило ли сохранять брак Лоуренс Снайдер такой ценой? И оправдают ли пятнадцать тысяч долларов за вычетом расходов тот грех, что он брал на душу в случае смерти невинной женщины?

Бобби понимал, что его решение не обращаться в полицию продиктовано не столько стремлением добыть дневник Марши, сколько азартом погони. Он начал поиски Льюиса, успешно провел расследование, выяснил причастность парня ко второму убийству и хочет теперь лично его застать врасплох, чтобы потом сдать полиции. Азарт охотника — дело хорошее, если на карту не поставлена чужая жизнь.

И потом он впутал Спардинга в свои игры. У Джона могут быть серьезные неприятности. Кроме того, Бобби и его жизнью рисковал, не говоря уже о своей.

Им предстоял поединок не просто с преступником, мелким воришкой. Льюис — хладнокровный убийца. Если он не успеет придушить Гейл до их приезда, он может взять ее в заложницы. И тогда неизвестно, чем дело кончится.

А что, если Джон все же сам позвонит в полицию? Тогда Тьерни и дневник не получит, и потеряет лицензию. Хуже того, прокурор может решить, что его действия квалифицируются, как утаивание от полиции важных сведений о скрывающемся преступнике.

Надо позвонить Гейл и хотя бы предупредить ее об опасности. Спринджер в любой момент может совершить преступление. Надо… Надо… Надо…

Тьерни все еще сомневался, как ему поступить.

Джон Спардинг молча гнал машину.