Загадка чертежей инженера Гурова

Майор Киреев находит фотоаппарат Иглицкого

Совет полковника Никитина Киреев понял как приказание и тотчас же направился выполнять его, хотя и не очень надеялся на успех. Ясно было пока лишь одно-кто-то явно интересовался машинами госбезопасности. Но с какой целью? Ведь не сами же по себе машины интересуют кого-то?..

Что в связи с этим могут подсказать работники гаража? Разве помогут выяснить, каким образом могли стать известны кому-то номера машин? Да, это, пожалуй, наиболее реально. Нужно расспросить начальника гаража, нет ли среди его шоферов людей болтливых, малоразборчивых в знакомстве с посторонними людьми.

С этого и начал Киреев свой разговор с инженер-капитаном Ерохиным. Капитан стоял горой за своих людей, уверяя майора, что все они народ испытанный, надежный. А когда узнал, с какой целью Киреева интересуют работники гаража, воскликнул почти с облегчением:

— Так вы сразу бы и сообщили нам обо всем этом, товарищ майор! Тип тут один подозрительный несколько дней подряд мимо гаража прохаживался. И как раз в то время, когда машины наши из ворот выходили. Очень даже возможно, что он записал кое-какие номера.

— Так почему же вы не задержали его, не проверили документы? — удивился Киреев.

— Пробовали, товарищ майор, но он улизнул от нас.

— Когда это случилось?

— Дня три назад. Я тогда же и доложил об этом майору Земцову, а он надо мной посмеялся. «Тоже мне пинкертоны, говорит. Вы уж лучше своим делом занимайтесь, а то вам каждый проходящий мимо гаража начнет шпионом казаться». А дело-то это, видно, куда серьезнее, чем майору Земцову показалось.

Когда Киреев доложил полковнику о своем разговоре с начальником гаража, Никитин проговорил оживленно:

— Выходит, что догадка наша верна, Антон Иванович! Действительно, значит, существует человек, интересующийся нашими машинами. Попробуйте-ка теперь сами поговорить с шоферами.

Киреев снова отправился в гараж, однако в тот день ему так и не удалось ничего узнать. Зато на следующее утро, едва только он пришел на работу, к нему явился шофер Куницын.

— Вот ведь какая штука, товарищ майор, — смущенно проговорил он:-кто-то мне обшивку заднего сиденья изрезал…

— Когда это произошло, Вася? — сразу же насторожился Киреев.

— Затрудняюсь точно сказать, товарищ майор. Я ведь не сразу заметил. Может быть, вчера, а может, и несколько дней назад.

— Но как же все-таки это могло случиться? Ты что, оставлял где-нибудь машину без присмотра?

— Что вы, товарищ майор! Я если и выхожу хоть на минуту, так все дверцы на замки закрываю. В том-то и загвоздка, что непонятно, как это могло произойти…

— А кто ездил на твоей машине в последние дни?..

— Это я вам мигом перечислю…

— Нет, нет, ты только не торопись, пожалуйста! На-ка вот тебе бумагу, садись за стол да не спеша перечисли мне тут всех, кого ты возил в последние два- три дня. А я тем временем машину твою посмотрю. Где она у тебя стоит?

— Возле третьего подъезда. Вот вам ключ от нее.

Торопливо спустившись со второго этажа, Киреев разыскал машину Куницына и, открыв ее заднюю дверцу, стал внимательно осматривать сиденье. Кожаная обивка действительно оказалась надрезанной в нескольких местах. Просунув руку в одну из прорезей, майор ощупал пружины и дно сиденья, однако, кроме пакли, ничего там больше не обнаружил.

Закрыв машину, Киреев вернулся в свой кабинет и, отпустив Куницына, поручил одному из своих помощников срочно узнать номер машины, которую чуть не угнали два дня назад. Сравнение этого номера с номерами машины Куницына и машины, на которой ездили на дачу Иглицкого майор с полковником, объяснило многое. Список же пассажиров, составленный шофером Куницыным, окончательно прояснил всю картину. Майор торжествующе хлопнул рукой по столу и торопливо набрал номер гаража.

— Товарищ Ерохин? — узнал он голос инженер-капитана. — Это Киреев вас беспокоит. Скажите, пожалуйста, где у вас сейчас «Победа» номер 22–45?.. Только что вышла из ремонтной мастерской? И долго она там ремонтировалась?.. Неделю? Так-так, очень хорошо. Ну, а сейчас вы могли бы подогнать ее к нам?.. Ладно, спасибо. Я позвоню вам попозже.

Киреев делал над собой немалое усилие, чтобы войти в кабинет полковника Никитина возможно спокойнее.

— Ниточка распутывается, товарищ полковник! — воскликнул он. — Скоро, пожалуй, и всю загадку разгадаем.

— Спокойненько, спокойненько, дорогой мой! — сразу же повеселевшим голосом проговорил Никитин и кивнул Кирееву на кресло. — Давайте-ка все по порядку, и только факты, а уж там посмотрим, что из них следует.

— Хорошо, вот вам факты: попытка угона одной из наших машин-раз. Происшествие с нашей «Победой», когда мы на дачу ездили, — два. Подозрительный тип, болтавшийся возле нашего гаража, — три. А вот вам и четвертый факт-в машине Куницына кто-то изрезал обшивку заднего сиденья, так как, видимо, искал там что-то.

— Всё?

— Всё.

— А теперь давайте и выводы.

— А выводы напрашиваются сами собой. — Киреев протянул руку за папиросой, предложенной Никитиным. — Иглицкий спрятал свой фотоаппарат в сиденье машины, на которой мы увезли его с дачи Лопухова!

— Подождите торжествовать, — предостерегающе поднял руку полковник, — у меня будет еще много вопросов. То, что Иглицкому удалось скрыть от нас фотоаппарат при посадке в машину, я еще допускаю. Это был, конечно, не обычный аппарат, а крошечный микрофотоаппаратик, которым можно делать снимки даже через отверстие пиджачной петли. К тому же вы, видно, не очень тщательно обыскивали Счастливчика перед тем, как посадить его в машину.

— Мы ведь искали только оружие и документы, а одежду и все остальное исследовали уже потом.

— Ну, да это понятно. Но вот чем он прорезал обшивку сиденья? Задумывались вы над этим?

— А помните, перстень, который мы сняли с его руки? — торжествующе спросил Киреев. — В нем оказался камешек с очень острой гранью. Вот Иглицкий и воспользовался им как ножом. Для того чтобы просунуть микрофотоаппаратик под обшивку сидения, нужен был совсем незначительный прорез. Перстень-то вообще оказался универсальным: в нем и цианистый калий удалось обнаружить.

В словах Киреева была логика, и Никитин не мог с ним не согласиться. Однако по-прежнему оставалось неясным, почему иностранные агенты не знают точно, где именно спрятан фотоаппарат и охотятся за машинами госбезопасности почти наугад.

— Есть и этому объяснение, — ответил Киреев. — Иглицкий, конечно, имел возможность только по радио сообщить своему резиденту, куда он намерен спрятать фотоаппарат. Сообщение нужно было к тому же еще и зашифровать, а делалось это, сами понимаете, в какой обстановке. Иглицкий, безусловно, торопился, нервничал. Мог в таких условиях и неточно зашифровать номер нашей машины. Да и резидент из-за каких-нибудь помех, вероятно, принял лишь часть цифр этого номера.

— Позвольте, а сам-то Иглицкий как же мог заранее знать номер нашей машины? — спросил Никитин.

— Ну, это просто. Из окна дачи он отлично видел, на чем мы приехали. А поскольку машина у нас была только одна, ему ясно было, что мы возьмем его в эту машину. Он и сообщил номер нашей машины своему резиденту. По радио, однако, как я уже сказал, удалось, видимо, принять только первые две цифры. Вот они и интересуются теперь всеми нашими машинами, номера которых начиняются с этих двух цифр. Факты это подтверждают. Они хотели угнать машину с номером 22–51, мы с вами чуть не наскочили на доску в «Победе» номер 22–47. Обшивку сиденья порезали в автомобиле Куницына 22–43. А номер «Победы», на которой мы Иглицкого привезли с дачи Лопухова в Москву, 22–45.

Полковник в задумчивости прошелся по кабинету.

— Похоже, что все это действительно так, — сказал он негромко.

— Конечно, так! — воскликнул Киреев. — Разрешите мне вызвать из гаража машину номер 22–45, и я вам не только извлеку из нее микрофотоаппарат Счастливчика, но и поймаю с ее помощью того, кто прислан к нам за этим фотоаппаратом.

— Разрешаю, — охотно согласился полковник Никитин.

Спустя несколько минут машина 22–45 была уже во внутреннем дворе управления генерала Сомова.

Едва увидев ее из окна, майор Киреев выбежал из кабинета полковника, а Никитин, усевшись за письменный стол, попытался заняться другими делами. Сосредоточиться, однако, не удалось. Никитин лишь механически пробегал глазами строки текста различных документов, почти не улавливая их смысла. То и дело косился он на настольные часы. Минутная стрелка, хотя и очень медленно, переползала все же от одной цифры к другой, а Киреев все еще не возвращался.

Когда прошло четверть часа, Никитин решительно поднялся из-за стола, намереваясь пойти во двор и посмотреть, почему так долго возится там майор Киреев, но в это время в коридоре раздались поспешные шаги.

«Наконец-то!» — с облегчением подумал Никитин и снова уселся за стол.

Стремительно распахнулась дверь кабинета, и майор Киреев почти церемониальным шагом направился к столу полковника. Достаточно было лишь взглянуть на счастливое лицо майора, чтобы понять, что поиски тайника Иглицкого успешно завершились.

— Ну, поздравляю, Антон Иванович, от всего сердца поздравляю! — вставая, радостно проговорил Никитин.

Крепко пожав протянутую руку, Киреев подал полковнику выкрашенный темно-коричневой краской микрофотоаппаратик.

Полковник внимательно повертел его перед глазами и вынул из него кассетку с пленкой.

— Эту штучку мы отправим теперь в фотолабораторию и посмотрим, что там запечатлел Иглицкий. Ну-с, а что же мы дальше будем делать?

— Ловить того, кто за фотоаппаратом прибыл, — не задумываясь, ответил Киреев.

— У вас есть какой-нибудь определенный план?

— Да, есть, товарищ полковник! — торжественно ответил Киреев и стал докладывать подробности своего замысла.