Загадка с девятью ответами

Глава 3

Оставив дверь курительной открытой, чтобы услышать, если кто-нибудь войдет в дом, доктор вторично бегло исследовал труп Хассендина. Но оттого, что тело нельзя было трогать, никаких новых результатов этот осмотр не принес. Очевидно, до приезда полиции делать было нечего. Значит, нужно воспользоваться моментом и хоть немного отдохнуть. И, выбрав кресло поуютнее, доктор удобно в нем устроился.

Его немного беспокоила больная в соседнем доме. Наверное, следовало, несмотря на туман, сразу же отправить Девушку в больницу. Будет крайне неудобно, если ночью у Псе начнется бред… Мысль его перескочила на другие тревожные случаи. Чертова эпидемия! Как она его утомила. А он-то, соглашаясь на просьбу доктора Кэрью, представлял себе, что эти дни пройдут в неторопливых, приятных, необременительных трудах!

Цепь неуловимых ассоциаций вновь привела его к событиям минувшего вечера. Смерть – неотъемлемая часть повседневной работы врача, однако убийства он не ожидал. Правда, он, пожалуй, поторопился с выводами. Может быть, этот человек покончил с собой? Доктор вспомнил, что пистолета рядом с телом не видел, и на мгновение ему захотелось подняться и обыскать комнату, но его усталость оказалась сильнее любопытства. В конце концов, это не его дело. Пусть полицейские сами делают свою работу.

Тем не менее доктор никак не мог отделаться от мысли о недавней трагедии и, помимо своей воли, начал даже строить различные версии происшедшего. Итак, допустим, что после обеда молодой Хассендин и миссис Силвердейл заехали в Иви-Лодж. Это объясняет, почему у входа стоит пустой автомобиль. Затем они, должно быть, зашли в дом. Парадная дверь была отперта, значит, кто угодно мог последовать за ними. Этот пункт вызывал у доктора особое удивление. Если бы они пришли сюда с той целью, которая казалась столь очевидной, то почему же не приняли элементарных мер предосторожности? Если же они все-таки заперлись, то как попал внутрь Силвердейл? Едва ли у него имелась отмычка для соседских дверей.

Тут в голову ему пришло, что Силвердейл мог проникнуть в дом через незапертое окно. Увидел что-нибудь через окно курительной комнаты и влез в дом, словно грабитель. Но все занавески были плотно задернуты. Никто не смог бы заглянуть внутрь, даже если бы захотел. Значит, тот вариант, что Силвердейл обнаружил измену жены внезапно и совершил убийство в состоянии аффекта, следует исключить. Должно быть, он давно заподозрил и намеренно выследил преступную парочку.

Как пи противился этому доктор Рингвуд, разум его, будто сам собой, продолжал воссоздавать картину ночной трагедии. Итак, Силвердейл вошел – не важно как. Те двое, очевидно, были застигнуты врасплох. А кончилась эта история смертью молодого Хассендина. Но эта гипотеза все равно не объясняет, куда исчезли Ивонн Силвердейл и се муж. Сбежала ли она и скрылась в ночи, спасаясь от пули? Или муж силой увел ее с собой – и куда? И если так случилось, то почему Силвердейл не запер дверь? Да, как много еще загадок в этом деле! Что ж, ответы на них и предстоит искать полицейским.

Течение его мыслей нарушил звук шагов у парадного входа. Вздрогнув, доктор Рингвуд очнулся и встал с кресла. Он как раз подходил к двери, когда она распахнулась и в холл вошел сэр Клинтон Дриффилд в сопровождении незнакомого мужчины.

– Добрый вечер, доктор Рингвуд,- поздоровался сэр Клинтон.- Полагаю, мы уложились в обещанное время, хотя это было нелегко в таком тумане!- Он обернулся к своему спутнику: – Это инспектор Флэмборо, доктор. Ему поручено вести это дело. Я здесь всего лишь в роли наблюдателя. Я сообщил инспектору факты, полученные от вас, но ему может понадобиться и другая информация, если, конечно, вы ею располагаете.

После этих слов рот инспектора, прикрытый щеточкой усов, растянулся в улыбке, одновременно приветливой и загадочной. Словно он выказывал дружеское расположение доктору и при этом посмеивался над какой-то шуткой, скрытой в замечании сэра Клинтона и непонятной постороннему.

– Какая удача, что вы врач, сэр. Для нас с вами видеть смерть – часть профессии, и ни одного из пас это зрелище уже не выводит из равновесия. Большинство свидетелей в подобных случаях совершенно теряют голову от шока, и никакого связного рассказа из них уже не выжмешь. Но с врачами все иначе.

Доктор Рингвуд был не слишком-то падок на лесть. Однако сейчас ему стало ясно, что инспектор, скорее всего, говорит вполне искренне. Здесь собрались три человека, коим долг предписывал знать о смерти все, и им незачем было тратить время, изображая приличествующее случаю сожаление. Кроме того, ни один из них до этой ночи и в глаза не видел жертву, так что причин горевать не было вовсе.

– Садитесь, доктор,- вмешался сэр Клинтон, бросив быстрый взгляд на лицо Рингвуда.- Похоже, вы еле на ногах держитесь. Должно быть, эта эпидемия гриппа отнимает у вас все силы.

Доктор Рингвуд не заставил себя уговаривать. Сэр Клинтон последовал его примеру. Инспектор же, вытащив из кармана записную книжку, приготовился действовать.

– Итак, доктор,- любезным топом проговорил он,- я бы хотел начать с самого начала. Прошу вас, расскажите нам, с чего началось ваше участие в этом деле. Л если вы сможете по ходу рассказа указывать точное время событий, то окажете нам неоценимую услугу.

Доктор Рингвуд кивнул, но прежде чем ответить, на секунду заколебался.

– Полагаю, я смогу изложить дело яснее, если сначала кос в чем удостоверюсь. Я почти уверен, что перед нами -? молодой Хассендин, проживавший в этом доме, однако я не проводил детального осмотра, чтобы не притрагиваться к телу до вашего приезда. Если это действительно Хассендин, я смогу дополнить свои показания кое-какими новыми деталями. Прошу вас, взгляните на погибшего сами,- может быть, вам удастся опознать его.

Инспектор переглянулся с начальником.

– Как вам будет угодно, сэр.

Пройдя на другой конец комнаты, он опустился на колени рядом с диваном и принялся обыскивать карманы убитого. В первых двух ничего не оказалось, однако из кармана вечернего жилета инспектор выудил квадратный кусочек картона.

– Сезонный пропуск в "Альгамбру",- сообщил он, окинув ее быстрым взглядом.- Вы правы, доктор. Здесь есть подпись: "Рональд Хассендин".

– Я был почти уверен в этом,- отозвался доктор Рингвуд.- Но хотел окончательно убедиться.

Инспектор поднялся на ноги и вернулся к камину.

– Л теперь, сэр, расскажите нам все, что вам известно. Только прошу вас уточнить, что именно вы видели собственными глазами, а о чем узнали иным путем.

Доктор Рингвуд обладал ясным умом и поэтому, невзирая на физическую усталость, смог изложить факты в безупречной логической последовательности. Финалом его рассказа был приезд полиции. Когда он закончил рассказ, инспектор с одобрительным кивком захлопнул свой блокнот.

– Вы сообщили нам массу полезной информации, доктор. Нам повезло, что у нас такой помощник. Кое-что из того, что вы сообщили, пришлось бы с превеликим трудом выпытывать у других людей.

Сэр Клинтон поднялся с кресла, жестом призывая доктора оставаться на месте.

– Разумеется, многое из вашего рассказа – показания с чужих слов. Нам придется заново расспросить доктора Маркфилда и соседскую служанку. Но это, конечно, всего лишь формальность и вовсе не означает, что мы не доверяем вам.

Доктор Рингвуд согласно улыбнулся.

– Я бы и сам предпочел узнать о симптомах болезни от самого пациента. Пересказ всегда немного искажает факты. Кроме того, многое из того, что я передал вам, вполне возможно, всего лишь сплетни. Я думал, вы могли и сами их слышать, но разумеется, я не могу гарантировать, что они соответствуют истине.

Инспектор широкой улыбкой возвестил о том, что вполне разделяет воззрения доктора.

– А теперь, сэр,- проговорил он, глядя на сэра Клинтона,- я, пожалуй, осмотрю местность,- не найдется ли здесь чего-нибудь любопытного.

И он начал воплощать слово в дело, время от времени громко сообщая остальным о результатах своих действий.

– Пистолета здесь пет, если только он не спрятан где-нибудь. Должно быть, убийца унес его с собой.

На лице сэра Клинтона появилось лукавое выражение:

– Позвольте внести одно предложение, инспектор. Если не возражаете, давайте не будем смешивать факты и догадки. Пока мы доподлинно знаем лишь одно: что пистолета в комнате еще не обнаружено.

Флэмборо ухмыльнулся, давая понять, что камешек попал в его огород, не причинив, однако, никакой обиды.

– Хорошо, сэр. Пистолета – или пистолетов – не обнаружено. Так и запишем.

И он опустился па четвереньки, чтобы исследовать ковер.

– А вот кое-что новенькое, сэр,- провозгласил он.- Ковер такой темный, что прежде я этого не заметил. И узор помешал. Но теперь я ясно вижу.

Инспектор ткнул указательным пальцем в какое-то пятно неподалеку от двери и протянул руку па обозрение своим собеседникам. Палец его зловеще заалел.

– Кровавое пятно, да какое большое! Может, оно здесь и не одно.

– Вы правы,- мягко проговорил сэр Клинтон.- Я заметил несколько пятен на ковре в холле, когда мы заходили. От парадной двери к этой комнате тянется кровавый след. Возможно, вы его не заметили. Он не особенно яркий.

– Всем известно, какой у вас острый глаз, сэр,- удрученно отозвался Флэмборо.- Я-то ничего не разглядел.

– Полагаю, нам следует закончить с этой комнатой, прежде чем переходить в другие. А окна – все заперты?

Инспектор исследовал рамы и доложил, что все задвижки крепко сидят в своих скобах. Затем он пристально оглядел комнату с пола до потолка.

– Ищете отверстия от пуль?- спросил сэр Клинтон.- Правильно действуете. Однако вы их тут не найдете.

– Хочу знать наверняка, сэр.

– Как и я, инспектор. Как и доктор Рингвуд, если вы помните. Что ж, одно вы можете знать наверняка: если бы в этой комнате при наглухо закрытых окнах были произведены два выстрела, я непременно почувствовал бы запах пороха. Этого не случилось. Следовательно, в этой комнате не стреляли. А из этого можно сделать вывод, что искать здесь отверстия от пуль бесполезно. Вам достаточно этой логической цепочки, инспектор?

Флэмборо досадливо взмахнул рукой.

– Да, звучит весьма убедительно,- признался он.- Мне следовало самому об этом подумать!

– Что ж, полагаю, все самое важное в этой комнате мы уже увидели,заметил сэр Клинтон, не обращая внимания на чувства инспектора.- Доктор, не могли бы вы еще раз осмотреть убитого, просто чтобы подтвердить вашу догадку, что пули пробили легкие?

Кивнув в знак согласия, доктор Рингвуд прошел на другой конец комнаты, к дивану, и подверг тело тщательному исследованию. Нескольких минут хватило ему, чтобы убедиться, что первоначальный его диагноз был верен и кроме уже виденных им отверстий на груди других ран на теле нет.

– Конечно я не могу точно сформулировать причину смерти,- обернулся он к сэру Клинтону.- Однако вполне очевидно, что пули поразили левое легкое. Снаружи крови немного, из чего можно сделать вывод, что была повреждена одна из межреберных артерий. То есть у него было сильное внутреннее кровотечение. Возможно, это подтвердится в результате вскрытия.

Сэр Клинтон безо всяких колебаний принял вердикт.

– А какие у вас соображения, инспектор?- спросил он, поворачиваясь к Флэмборо.

– Ну, сэр, когда дело имеешь с мелкокалиберными пистолетами, можно только строить догадки. Похоже, выстрел был произведен в упор. Думаю, ткань вокруг пулевых отверстий обожжена или обесцвечена, только засохшая кровь мешает это рассмотреть. От дальнейших выводов я воздержусь, до тех пор, пока не получу возможности произнести более тщательный осмотр.

Сэр Клинтон вновь обернулся к доктору:

– Полагаю, время наступления смерти после ранения в легкое практически невозможно определить? Иными словами, человек может прожить еще довольно долго и даже пройти какое-то расстояние после того, как в него выстрелили?

– Он мог прожить еще час, или два, или даже несколько дней,- немедленно согласился доктор Рингвуд.- А мог "мереть немедленно. Последствия ранений в легкое предугадать почти невозможно.

Это соображение заставило сэра Клинтона на несколько минут погрузиться в глубокие раздумья. Затем он встал и двинулся к выходу.

– Теперь займемся кровавым следом. Выключите свет и заприте дверь, инспектор. Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь вошел сюда и до смерти перепугался.

Все трое вышли в холл, и сэр Клинтон указал инспектору только что упомянутый кровавый след.

– А теперь посмотрим на автомобиль, который стоит у дверей,- предложил сэр Клинтон.

Они спустились по ступенькам парадного входа, и Флэмборо извлек из кармана фонарь. Лучи его, однако, высвечивали лишь белесые клубы тумана, и лишь вплотную подойдя к автомобилю, полицейские и доктор смогли как следует его разглядеть. Инспектор перегнулся через борт, потер пальцем обивку водительского сиденья и принялся рассматривать свою руку в свете фонаря.

– Здесь тоже кровь, сэр,- сообщил он.

Вытерев палец, он таким же образом принялся обследовать остальные кресла. Но за исключением пары пятен на подножке у водительского места, автомобиль был чист. Флэмборо выпрямился и повернулся к шефу:

– Похоже, он сам приехал назад, сэр. Если бы его кто-то привез, кровь была бы на другом сиденье.

Сэр Клинтон жестом выразил согласие.

– Полагаю, это возможно, доктор? Ранение в легкое не обязательно должно было его обездвижить?

Доктор Рингвуд покачал головой:

– Это целиком зависит от того, какого рода было ранение. Однако на первый взгляд это предположение кажется мне возможным. Чтобы вести машину, человеку не требуется большого мускульного напряжения.

Сэр Клинтон вгляделся в очертания автомобиля, смутно виднеющиеся в свете фар.

– Это "остин", так что Хассендин мог без особого труда завести его даже в такую ночь. Ведь такой автомобиль запускается без рукояти, стартером.

Инспектор между тем глядел себе под ноги.

– Земля подмерзла,- сообщил он.- Не может быть и речи о том, чтобы отыскать следы колес в такую ночь, даже если бы мы смогли различить нужные колеи среди всех следов, оставленных за день городским транспортом. Нет, здесь тупик.

– Я бы посоветовал вам записать номер, инспектор. Возможно, какой-нибудь констебль заметил его, хотя в такую погоду возможность этого практически равна нулю.

Флэмборо подошел к автомобилю спереди и начал списывать номер в свой блокнот: "GX. 6061".

Затем снова обошел вокруг машины, внимательно разглядывая ее в свете фонаря.

– На полу – женский носовой платок,- вдруг произнес он, указывая на промежуток между передними сиденьями. Не сводя луча с находки, он перевернул платок: – В углу вышито "И.С." Очевидно, это значит "Ивонн Силвердейл". Однако, от этого нам не много пользы. Это всего лишь доказывает, что именно в этом автомобиле миссис Силвердейл уехала из дому вместе с Хассендином, но я подозреваю, что мы и другим путем могли бы получить этому подтверждение.

– Еще что-нибудь нашли?- поинтересовался сэр Клинтон.

– Нет, сэр.

Прежде чем сэр Клинтон успел сказать что-нибудь еще, неподалеку в тумане замаячили два темных силуэта и раздалось удивленное женское восклицание. Сэр Клинтон схватил доктора за руку и торопливо зашептал ему в ухо:

– Горничные возвращаются. Сочините им какую-нибудь сказочку, скажите, что с Хассендином произошел несчастный случай и его привезли домой. Скажите, что вы врач. Нам ни к чему их истерики.

Доктор Рингвуд двинулся в направлении двух фигур, смутно темнеющих в белой дымке.

– Я – доктор Рингвуд,- заговорил он.- А вы, вероятно, горничные, да? Вы должны войти в дом, как можно тише. Мистер Хассендин пострадал от несчастного случая, и его нельзя тревожить. Он лежит в комнате по правую руку от двери, так что, когда войдете, не шумите. Вам лучше сразу же отправиться в постель.

Раздалось быстрое перешептывание, и одна из девушек спросила:

– Он попал в аварию, сэр?

Доктор Рингвуд, опасаясь вдаваться в излишние подробности, в ответ лишь предупреждающе махнул рукой в сторону окна за своей спиной:

– Пожалуйста, не поднимайте шума! Мистера Хассендина ни в коем случае нельзя тревожить. Как можно скорее отправляйтесь в постель и ведите себя тихо. Кстати, когда должны вернуться остальные члены семьи?

– Они уехали играть в бридж, сэр,- ответила та же девушка, что перед этим задавала вопрос.- Обычно они приезжают домой около половины двенадцатого.

– Хорошо. Мне придется их дождаться.

Пока он говорил, все та же, более решительная девушка выступила вперед и принялась подозрительно рассматривать его в бледных лучах фар.

– Простите, сэр,- отважилась наконец она.- А как мне узнать, что вы правду говорите?

– Полагаю, вы хотите сказать, что я могу оказаться грабителем?терпеливо проговорил доктор Рингвуд.- Что же, здесь со мной – инспектор Флэмборо. Думаю, он для вас достаточная защита.

Горничная взглянула на Флэмборо.

– О, тогда все в порядке, сэр,- с облегчением произнесла она.- Я однажды видела инспектора Флэмборо на полицейских соревнованиях. Это правда он, я его узнаю. Простите, что я к вам немного подозрительно отнеслась, сэр…

– Правильно сделали,- успокоил ее доктор Рингвуд.- А теперь идите спать, прошу вас. Мы должны думать о пациенте.

– Случай опасный, сэр?

– Возможно, очень опасный. Но в любом случае, разговорами делу не поможешь.

Настойчивость горничной начинала злить доктора. На сей раз, однако, она поняла намек и вместе со своей спутницей ушла в дом. Но на пороге они замерли, повинуясь жесту инспектора.

– Кстати, а во сколько сегодня мистер Хассендин ушел из дома?- спросил он.

– Не могу сказать, сэр. Мы сами ушли в семь. Мистер Хассендин и мисс Хассендин тоже собирались уходить – в ресторан. А мистер Рональд, наверное, одевался. Он тоже собирался куда-то пообедать.

Флэмборо жестом отпустил девушек, и они исчезли за Дверью. Прежде чем приступать к дальнейшим действиям, сэр Клинтон немного подождал, давая им возможность уйти вглубь дома. Инспектор тем временем снова занялся своим блокнотом.

– Думаю, мы уже можем войти внутрь,- наконец сказал сэр Клинтон.- Прошу вас, инспектор, заприте за нами входную дверь, чтобы мы были начеку, когда вернутся хозяева.

Во главе своих спутников он поднялся по лестнице и вошел в холл. Наугад открыв одну за другой несколько дверей, он избрал конечным пунктом гостиную, где в камине весело полыхали сложенные грудой поленья.

– Можно подождать здесь. Будем надеяться, что они не слишком задержатся. Садитесь, доктор.- Заметив, как вытянулось его лицо, сэр Клинтон добавил: – Мне жаль задерживать вас, доктор, но если уж мы вас заполучили, боюсь, вам придется остаться с нами до прихода Хассендинов. Кто знает, что может случиться. Вдруг они расскажут нам что-нибудь такое, что требует проверки с медицинской точки зрения. Вы для нас – слишком ценный дар судьбы, чтобы отпускать вас именно тогда, когда мы можем вас использовать.

Доктор Рингвуд согласно кивнул, пытаясь придать своему лицу жизнерадостное выражение, хотя как раз в этот момент с грустью думал о своей постели.

– Такая уж у меня работа,- сказал он.- Вот только я немного беспокоюсь о девушке в соседнем доме – она больна скарлатиной. Мне придется заглянуть туда перед отъездом.

– И нам тоже,- ответил сэр Клинтон.- Когда мы допросим семейство Хассендинов, нам нужно будет позвонить, чтобы прислали машину из морга. Вы сказали, там есть телефон?

– Да. Мне самому пришлось пойти туда, чтобы позвонить вам. У Хассендинов ведь телефона нет.

– Тогда мы отправимся вместе с вами… Хм! В дверь звонят, инспектор. Прошу вас, впустите их и приведите сюда.

Флэмборо заторопился прочь из комнаты, и вскоре за дверью послышалось неясное бормотание, прерванное возгласами изумления и ужаса. Вслед за этим инспектор вернулся в гостиную вместе с мистером и мисс Хассендин. Первый же взгляд на этих людей наполнил доктора Рингвуда неприязнью. Мистер Хассендин оказался краснолицым, седовласым стариком лет семидесяти. В манерах его читался несдержанный и даже буйный характер. Мисс Хассендин, годами пятью младше брата, усиленно молодилась и поэтому была одета и держала себя так, как было бы уместно лет двадцать тому назад.

– Что это такое? Что все это значит, а?- провозгласил мистер Хассендин, входя в комнату.- Боже, спаси и сохрани! Мой племянник застрелен? Да что это значит, а?

– Вот это мы и хотели бы выяснить, сэр,- мягкий голос Флэмборо вкрался в поток громогласных восклицаний.- Мы ожидаем, что вы прольете хоть какой-то свет на это происшествие.

– Я?- Голос мистера Хассендина, казалось, надломился под грузом переполнявших его эмоций.- Я вам не полисмен, любезный, а всего лишь удалившийся на покой торговец! Господи боже! Я что, по-вашему, похож па Шерлока Холмса?- Он на секунду замолчал, будто не в силах подобрать слова.А теперь послушайте, любезный,- снова заговорил старик.- Я приезжаю домой и обнаруживаю здесь вас, да вы еще говорите мне, что моего юного племянника застрелили! Он, конечно, никчемный повеса, это я вынужден признать… Но это к делу не относится! Я хочу знать, кто в этом повинен. Простой и естественный вопрос! Но вместо того чтобы мне ответить, вы имеете наглость требовать от меня делать за вас вашу работу! За что, спрашивается, мы платим полицейский налог? И что это за люди расселись в моей гостиной? Как они сюда попали?

– Это сэр Клинтон, а это доктор Рингвуд,- мягко пояснил инспектор, пропуская мимо ушей остальные вопросы мистера Хассендина.

– А! Сэр Клинтон! Я о вас слышал,- чуть сбавив тон, сообщил тот.- Ну и что же?

– Весьма печальные обстоятельства свели нас, мистер Хассендин,умиротворяюще заговорил сэр Клинтон.- Но нам не дано управлять судьбой. Я вполне понимаю ваши чувства. Вернуться домой, чтобы получить столь трагические известия,- вы, должно быть, просто потрясены. Однако я надеюсь, что вы сможете собраться с силами и сообщить нам все, что вам известно,любые сведения, способные помочь нам напасть на след преступника. Мы и в самом деле рассчитываем па ваше незамедлительное содействие, ведь каждый час делает нашу задачу все более и более трудной. Возможно, вы, не зная того, держите в руках ключ от тайны.

Монолог сэра Клинтона возымел желаемое действие. Скорее тон, чем сами его слова остудили гнев старого джентльмена.

– Что же, если дело обстоит таким образом, я не возражаю,- уступил он, немного смягчившись.- Задавайте ваши вопросы. Посмотрим, смогу ли я вам помочь.

Доктор Рингвуд между тем подумал с насмешкой о том, как полезен бывает титул, если имеешь дело со снобом.

"С инспектором он был намеренно груб, однако когда тот же самый вопрос задал сэр Клинтон, он стал куда сговорчивее. Ну и тип!"

Сэр Клинтон приступил к допросу, стараясь при этом и вида не подать, что кое-какая информация у него уже есть.

– Пожалуй, нам следует начать с самого начала,- заговорил он, будто советуясь с ценным сотрудником.- Известно ли вам что-нибудь о планах вашего племянника на сегодняшний вечер? Он собирался остаться дома или, может быть, у него была назначена встреча?

– Он сказал мне, что едет ужинать с этой соседской потаскушкой.

Улыбка сэра Клинтона окончательно обезоружила старика.

– Боюсь, вам придется уточнить свои слова. В наши дни потаскушек развелось изрядное количество.

– Вот это точно, сэр! Как вы здесь правы! Я с вами полностью согласен. А говорю я о француженке, которая живет в соседнем доме. Ее зовут Силвердейл. Мой племянник прямо-таки не отлипал от ее юбки. Конечно я не раз предостерегал его.

– Я с самого начала знала: что-то случится!- внезапно провозгласила мисс Хассендин тоном Кассандры, чьи пророчества наконец-то сбылись.- И вот случилось!

Сэр Клинтон, однако, поспешил вернуть разговор в прежнее русло:

– Вы не знаете, он собирался провести вечер в соседнем доме?

Не дав брату ответить, мисс Хассендин снова вмешалась:

– Он мельком заметил, что едет с нею в "Альгамбру", потанцевать. Я это запомнила, потому что он спросил меня, куда я сама собираюсь вечером. Ему был несвойственен такой интерес!

– Лишь бы только деньгами швыряться!- сердито выкрикнул мистер Хассендин.

– Значит, было чем швыряться?- словно невзначай поинтересовался сэр Клинтон.- Очевидно, ему повезло больше, чем многим его сверстникам.

Непостижимым образом это соображение возбудило в его собеседнике чувство обиды.

– Да, у него был собственный капитал, приносящий около пятисот фунтов в год. Очень неплохой доход для неженатого юнца. А я, сэр, был приставлен к нему опекуном! Должен был ежеквартально выплачивать ему деньги и смотреть, как он тратит их на побрякушки и прочую дрянь для этой бабенки. Я небогат, сэр, и даю вам слово, что сам мог бы распорядиться этими деньгами куда умнее! Однако я не имел власти над мальчишкой. Я мог только стоять рядом и смотреть, как все это богатство вылетает в трубу.

Слушая эти откровения торговца, доктор Рингвуд отвернулся, чтобы спрятать улыбку.

– Кстати, кто же теперь унаследует капитал?- спросил сэр Клинтон.

– Я, сэр. И надеюсь, отныне он начнет приносить больше пользы, чем раньше.

Сэр Клинтон кивнул, будто поддерживая старого Хассендина в его стремлениях, и ненадолго задумался.

– Полагаю, вам не известен человек, питавший злобу против вашего племянника?- спросил он наконец.

Старик поглядел на него с подозрением, однако мисс Хассендин, очевидно не испытывая ни малейшего смущения, ответила вместо него:

– Я тысячу раз предупреждала Рональда, что он играет с огнем! Мистер Силвердейл никогда не выказывал обиду в открытую, но…

И она многозначительно замолчала. Однако слова ее, казалось, произвели меньший эффект, нежели она рассчитывала. Оставив последнее замечание без ответа, сэр Клинтон вновь обратился к старику:

– Итак, мистер Хассендин, насколько я понимаю, вам больше нечего добавить?

Мистер Хассендин, очевидно решив, что и так уже наговорил слишком много, на сей раз ограничился невнятным жестом.

– Мне остается лишь поблагодарить вас за помощь,- продолжал сэр Клинтон.- Но вы, конечно, понимаете, что необходимо выполнить еще несколько формальностей. Боюсь, мы должны будем забрать тело для медицинского освидетельствования. А инспектору Флэмборо придется просмотреть бумаги вашего племянника – вдруг в них найдется что-нибудь, способное пролить свет на его гибель. Если вы не возражаете, он мог бы заняться этим прямо сейчас.

Старый Хассендин, казалось, был совершенно ошеломлен.

– Это необходимо?- проговорил он.

– Боюсь, что да.

Эти слова ввергли старики в сильнейшее беспокойство.

– Я бы этого не желал,- проворчал он.- Ведь это не понадобится для судебного разбирательства, верно? Нет, если возможно, я бы всеми силами постарался этого избежать. Сказать по правде, сэр,- продолжал он в припадке откровенности,- мы с племянником не очень-то ладили, и он вполне мог сказать, то есть написать обо мне такие вещи, которые мне вовсе не хотелось бы увидеть в газетах. Он был жалким созданием, и я никогда не скрывал от него своего мнения. По завещанию его отца он должен был оставаться под моим кровом до двадцати пяти лет, и хорошенькую же жизнь он мне устроил, доложу я вам, сэр! Я подозреваю, что он грязно оклеветал меня в этом своем дневнике.

– Возьмите-ка дневник на заметку, инспектор,- уважительно проговорил сэр Клинтон, словно сообщая Флэмборо какой-то важный секрет.- Можете не волноваться, мистер Хассендин. Могу вас заверить: ни одна запись из этого дневника, не имеющая прямого отношения к нашему делу, не станет достоянием публики!

Старик понял, что дискуссия закрыта, однако напоследок дал понять, что вовсе не добрая воля заставляет его уступить.

– Делайте что хотите,- злобно проворчал он.

Сэр Клинтон пропустил его выпад мимо ушей.

– Итак, оставляю инспектора заниматься бумагами,- заключил он.- А сам я пойду вместе с доктором Рингвудом к соседям, чтобы позвонить. Вам, инспектор, конечно, следует дождаться, пока кто-нибудь вас не сменит. Полагаю, вы найдете чем заняться.

И, пожелав хозяевам доброй ночи, нежданные гости покинули дом.