Загадочная незнакомка

Глава 12

Было уже далеко за полночь. Поезд неумолимо продвигался на запад, а Софи с Габриэлем все так же сидели в вагоне для курящих. Джунипер давно ушла спать, а Дмитрий пришел еще раз, чтобы забрать Тибальта в багажное отделение, и оставил их наедине с гадальной доской. Софи чувствовала себя не в своей тарелке.

– Ну же, Софи, задай доске последний вопрос.

– Ничего не приходит в голову, – солгала она.

По правде говоря, в ее голове роилось множество самых разных вопросов, но она не могла выбрать ничего безобидного. К тому же только дураки, которым нечем заняться, верят в такую чушь, как гадальные доски. Ответы надо искать самим, а не полагаться на волю подобных приспособлений.

Софи не отрицала, что в мире, и особенно в их семье, существует много сверхъестественного, но она с презрением относилась к гадальным доскам, хрустальным шарам и прочему. Нормальным людям не нужна вся эта ерунда. Кроме того, она на собственном опыте убедилась, что волшебство есть, но оно заключается в неких видениях и озарениях, которые время от времени ее посещали. Причем эти странные явления не поддавались однозначному толкованию. Да она и не стремилась их разгадывать: жизнь и без того довольно трудная штука, чтобы ее усложнять.

Так почему же она никак не может оторваться от этой проклятой доски? А может, не от доски, а от Габриэля? Скорее всего последнее.

Габриэль не поверил:

– Неправда! Ты умираешь от желания хорошенько расспросить старика Летящего Ястреба. Просто тебе не хочется, чтобы я слышал твои вопросы.

Софи нахмурилась. Он ее раскусил! Вздернув подбородок и мрачно фыркнув, она сказала:

– Я уже говорила, что не хочу ничего тебе рассказывать. И, само собой, я не собираюсь выбалтывать свои секреты какому-то индейцу. – Она отхлебнула чай из чашки, принесенной усталым невыспавшимся проводником, и многозначительно добавила: – Кроме того, в этом поезде нет и никогда не было духа Летящего Ястреба.

– Осторожнее, Софи, – предупредил ее Габриэль, лукаво подмигнув. – Как я понял, эти индейские духи ужасно строптивы.

– Бред сивой кобылы!

– Тогда вопросы буду задавать я. – Он на секунду задумался. – Хоть мне совсем не хочется услышать очередное пророчество.

Софи жалела, что смутила Габриэля своим глупым предсказанием.

– Не говори глупости. Никто не может знать свое будущее.

Впрочем, она сильно в этом сомневалась, вспоминая те видения, которые осаждали ее в присутствии Габриэля.

– Тебе вовсе не обязательно задавать вопросы Летящему Ястребу. В конце концов, Габриэль, мы оба знаем, что все это полная чушь.

На его красивых губах заиграла легкая улыбка. Софи сглотнула. Сидя наедине с Габриэлем в вагоне для курящих, она испытывала странное чувство оторванности от остального мира. Казалось, во всей вселенной не осталось ни души, кроме них с Габриэлем.

– Я в этом не уверен.

Софи внимательно посмотрела на Габриэля.

– Тогда почему бы тебе не обнажить свою душу перед этой идиотской доской? Какие секреты таятся в твоем прошлом? – Она усмехнулась. – Кто ты, Габриэль Кэйн? Отъявленный грешник или святой в обличье распутника?

Он склонил голову набок, продолжая улыбаться. О Боже, почему он так смотрит? У нее появилось безумное желание припасть к его плечу и выплакать душу, раскрыв ему все свои тайны.

Она напомнила себе, что большинство мужчин – отпетые негодяи и Габриэль Кэйн, возможно, из их числа. Ее неудержимо влечет к этому человеку, но она должна бороться со своими низменными порывами.

Но когда же он перестанет на нее пялиться? Софи до сих пор не успокоилась после истории с церковным гимном.

Наконец он заговорил, и она слегка расслабилась.

– Признаюсь, ты меня подловила.

Она удивленно уставилась на него.

– Значит, ты расскажешь мне о своем прошлом?

– Пожалуй. – Он пожал плечами. – Впрочем, мне особенно нечего рассказывать. Я был единственным ребенком в семье. Мои родители, милые люди, были убежденными христианами. Отец разъезжал по стране, проповедуя слово Божие. Само собой, мы с мамой разъезжали вместе с ним и обеспечивали музыкальное сопровождение его проповедям.

Софи была поражена. Она привыкла приравнивать религиозных фанатиков к шарлатанам – таким же, как ее родные. Проповедники и гадалки были, по ее мнению, хитрыми мошенниками, которые, играя на самых чувственных струнах у доверчивых людей, вымогали у них тяжело заработанные деньги.

– Я понимаю.

На самом же деле она ничего не понимала.

– Мы мотались по всей стране. До двенадцати лет я повидал немало американских штатов и территорий. Это было интересно.

– Тебе нравилось путешествовать?

Ее собственные родители тоже проводили всю жизнь в дороге, но кочевая жизнь оставляла в сердце Софи странное чувство пустоты. Став взрослой, она обрела душевный покой с Джошуа, но его сразила случайная пуля Иво Хардвика… Она приказала себе не думать о плохом.

– Не знаю. Наверное, это было неплохо. Впрочем, я не мог завести друзей и ходить на занятия в школу. Мама сама учила меня всем наукам, и я не отставал от своих сверстников в вопросах образования.

Софи задумалась. Она тоже не имела возможности обзавестись друзьями. Виной тому была не только кочевая жизнь. Уважаемые дамы не разрешали своим детям дружить с ребенком из семьи Мадригал. Софи почувствовала, как ее захлестнула волна стыда.

– Вряд ли дети тех, кто приходил на проповеди твоего отца, тебя презирали.

Он прищурился:

– Нет, они считали моего отца хорошим человеком. И были правы. Если бы мы задержались надолго в каком-либо месте, я мог бы дружить со сверстниками.

– Тебе повезло, – сухо произнесла она. – А ты сам верил в Бога? Хотя трудно было бы не поверить, живя с такими набожными родителями.

Это был глупый вопрос. Живя с потомственными предсказателями, Софи Мадригал не верила ни картам Таро, ни хрустальным шарам.

Габриэль опять пожал плечами:

– Я пытался поверить, но никогда не чувствовал в себе того же призвания, какое было у моих родителей. Они были честными людьми и страстно любили Господа.

– Тебе было трудно?

– Да. И обидно. Так же, как и моим родителям.

Впервые за целый год Софи ощутила искреннюю симпатию и сочувствие к другому человеку.

– Ты… – она помолчала, подбирая слова, – порвал со своими родными?

– Да. Это было ужасно. – Он отвел глаза и уставился в окно вагона.

Поезд тянулся по бесконечным необитаемым пустошам. Даже днем, когда солнце стояло в зените, смотреть было не на что. Теперь же солнце давно зашло, и за окном стояла непроглядная темень.

Не глядя на своего собеседника, Софи искренне сказала:

– Мне очень жаль, Габриэль.

Он обернулся:

– Жаль чего?

– Что ты не был счастлив в семье.

Он помолчал с минуту-другую, потом опять отвернулся к окну.

– Все уже кончилось. Если бы я понял это раньше! Я мог бы все уладить. Родители умерли, думая, что я оставил не только Господа, но и их самих.

– Они наверняка все поняли, – неуверенно сказала Софи. Если бы не смерть Джошуа, ее родители могли умереть с уверенностью, что она презирает их обоих. Сердце Софи болезненно сжалось.

Габриэль обернулся и взглянул на нее с прежней коварной усмешкой:

– Не лги, Софи Мадригал. У тебя плохо получается. Ты прекрасно знаешь, что мои родители ничего не поняли. Так же, как мисс Джунипер не понимает тебя.

– Но она меня понимает! – Она пожалела о своих словах, наткнувшись на острый взгляд Габриэля, и быстро сказала: – Может, расскажешь мне, почему ты преследуешь Иво Хардвика?

– Я уже говорил тебе об этом. Несколько раз, если мне не изменяет память.

Черт возьми, он прав!

– А может, – продолжил Габриэль, – ты расскажешь мне, почему ты гоняешься за подлецом Хардвиком?

Сердце Софи подернулось корочкой льда.

– Нет, – отрезала она.

– Какого дьявола, Софи, это нечестно!

– Мне очень жаль, что ты так думаешь.

В вагоне для курящих клубился густой туман. Странно, ведь здесь не осталось ни одного курильщика! Габриэль смотрел на Софи, и она ощущала странное томление во всем теле. Облизнув губы, она сказала:

– Может, поиграем еще немного с гадальной доской?

Уголки его губ слегка приподнялись. Софи с трудом оторвала взгляд от этих соблазнительных губ – после поцелуя в Тусоне она помнила, какие они теплые и мягкие. Будь на ее месте другая женщина, она давно бы сдалась во власть своих желаний и насладилась ночью любовью с этим очаровательным мужчиной. Но, слава Богу, ее разум держит предательское тело в узде.

– Ладно. О чем ты хочешь спросить?

Она облегченно вздохнула:

– Э… дай подумать.

Она старательно нахмурила брови, но волнение мешало ей сосредоточиться.

Габриэль пришел ей на помощь:

– У меня есть хороший вопрос!

Глубоко вздохнув, Софи сказала:

– Хорошо. Задавай.

Разговаривая, они убрали руки с планшетки, а теперь опять положили пальцы на края треугольного диска. Их руки не соприкасались, но Софи чувствовала магическую силу притяжения, исходящую от Габриэля. Господи, только бы удержаться!

– Я хочу узнать, мистер Летящий Ястреб… – произнес Габриэль с напускным трепетом (Софи знала, что это игра: Габриэль подмигнул ей, и она едва не лишилась чувств), – найдет ли Софи Иво Хардвика раньше меня? Или я буду первым?

Она вздрогнула и быстро убрала пальцы с планшетки.

– Это нечестно, Габриэль!

Он искренне удивился:

– Что здесь нечестного? По-моему, хороший вопрос. К тому же он представляет интерес для нас обоих. Почему бы и нет?

Софи не нашла что возразить. Самое лучшее, наверное, это воспротивиться форме вопроса.

– Надо задавать вопросы, на которые можно ответить «да» или «нет», – сказала она. Впрочем, ей совсем не хотелось спрашивать про Хардвика.

– Хорошо. Поставь на планшет свои пальчики, и я спрошу по-другому.

Она раздраженно фыркнула, но сделала, как он просил.

– Ладно. Но учти: мне это не нравится.

– Знаю.

Он усмехнулся, и Софи захотелось треснуть его по голове планшетом. Впрочем, это ни к чему бы не привело: проклятая деревяшка была слишком легкой, а его голова – непробиваемой.

– Скажите, мистер Летящий Ястреб, – спросил Габриэль, – найду ли я в Лос-Анджелесе Иво Хардвика?

Планшет указал на слово «нет».

– Черт знает что! – выругался Габриэль.

– А я? – спросила Софи, вновь заинтересовавшись процессом гадания.

Планшет завибрировал, заюлил и снова остановился на слове «нет».

Габриэль усмехнулся:

– Ну что ж, по крайней мере я не одинок.

– Проклятие! – в досаде вскричала Софи. – Все это полная чушь!

– Послушай, дух, я хочу задать тебе еще один вопрос. На этот раз личный.

Софи прищурилась. Она хотела, но боялась узнать, о чем спросит духа Габриэль Кэйн.

– Скажи, мы с мисс Софи когда-нибудь достигнем согласия?

Ни секунды не колеблясь, планшетка метнулась по доске к слову «да».

– Ерунда! – вскинулась Софи, пытаясь не показывать, как сильно встревожил ее вопрос Габриэля. – Твой вопрос звучит так, как будто мы собираемся заключить политический договор. Как правительство с индейцами.

К ее удивлению, планшетка опять дрогнула и остановилась. На слове «да».

– Ха! Ты, конечно, знаешь, что правительство постоянно нарушает условия договора. Кто же из нас выступит в роли правительства?

Софи сверкнула глазами:

– Ты.

Она забыла, что ее пальцы по-прежнему лежат на планшетке, но дощечка уже двинулась по доске и указала на слово «нет».

Габриэль самодовольно кивнул:

– Вот видишь? Оказывается, все дело в тебе, а не во мне.

– Какая галиматья! – заявила она, вставая.

– Ох, Софи, не будь такой упрямой. Давай еще немножко посидим, поболтаем. Нам так редко выпадает возможность остаться наедине.

Прищурившись, Софи сказала:

– Я тебе не верю, Габриэль Кэйн.

Он поднял руки и сделал невинные глаза. Внезапно в голове Софи возник образ маленького Габриэля. Именно такими глазами малыш смотрел на шатер, полный желающих получить отпущение грехов. Ей передались тревога и напряжение этого ребенка. Она вдруг ясно поняла, как трудно приходилось Габриэлю в детстве. Потрясенная увиденным, она почувствовала слабость в ногах и рухнула на прежнее место.

– Что случилось?

Подавшись вперед, Габриэль протянул к ней руку.

Она резко отпрянула, словно от заразного больного. Он выпрямился, и Софи заметила в его взгляде обиду и растерянность. Но она не доверяла самой себе и боялась, что, если он до нее дотронется, она расползется, как квашня.

И все же ей следовало как-то объясниться.

– У меня… вдруг закружилась голова. Ничего страшного. Сейчас пройдет.

– Ты уверена?

Черт возьми, почему он так за нее переживает? Ей приходилось следить за своими эмоциями с зоркостью тюремщика, чтобы – не дай Бог! – не влюбиться в этого негодяя. Иначе вся ее жизнь пойдет кувырком. Она знала, что ей не пережить второго удара.

Софи вспомнила свое кредо. В большинстве своем мужчины – презренные существа, лжецы и мошенники, которые стремятся к удовлетворению своих самых низменных инстинктов. Попользовавшись женщиной, они выбрасывают ее из своей жизни в самый трудный для нее момент. Их не волнует ничего, кроме собственного удовольствия. Софи боялась повторить свою роковую ошибку и потому избегала всех мужчин.

– А особенно тебя, – произнесла она вслух и сама себе удивилась. Она не хотела озвучивать свои мысли.

– Что особенно меня? – спросил озадаченный Габриэль.

Она покачала головой:

– Прости. Я… задумалась. Все в порядке.

– Ты так считаешь?

Он встал со скамьи и опустился перед ней на колени.

Его близость была опасной, и Софи в отчаянии прошептала:

– Пожалуйста, не надо! Мне уже лучше.

– Нет.

– Прошу тебя, Габриэль! – взмолилась она. – Оставь меня на минуту в покое. Дай прийти в себя.

Он положил руку на плечо Софи и заглянул в глаза. Она тут же зажмурилась. Нет, это просто невыносимо!

– Пожалуйста, уйди!

– Я никуда не уйду. Я за тебя волнуюсь.

Она тоже волновалась за себя, но его близость не приносила ей облегчения. Скорее, наоборот.

– Так, понятно. Ты не хочешь иметь со мной ничего общего! – Он встал с колен и сверху взглянул на нее.

Софи подняла глаза. Ей хотелось понять, была ли та боль, которую она услышала в его голосе, искренней, или это всего лишь очередная мужская уловка, призванная сломить ее сопротивление? Мысли путались у нее в голове.

– Прости меня, Габриэль, – смущенно сказала она. – Я не хотела тебе грубить.

Его брови поднялись двумя полукружиями над блестящими карими глазами.

– Пожалуй, нам надо чаще обращаться к гадальной доске, милая Софи. От общения с духом ты становишься такой вежливой!

Вспышка гнева тут же сменилась смехом. Софи неожиданно расхохоталась. Габриэль усмехнулся и протянул ей руку:

– Разреши, я помогу тебе встать. Не бойся. Я не буду тебя насиловать.

Все еще смеясь, Софи сказала:

– Ты не можешь меня изнасиловать.

Опершись на его руку, она поднялась с места.

– Спорим, что могу?

Они стояли так близко, что она чувствовала исходивший от него аромат. У мужчины, которого она когда-то любила, тоже был свой запах. Но от Габриэля пахло гораздо лучше – пеной для бритья, мылом и еще чем-то неуловимым. Но она скорее выколет себе глаз, чем скажет ему об этом.

– Нет, не можешь, – повторила она с улыбкой.

– Почему? Я умею обращаться с дамами.

– Я в этом не сомневаюсь. – Она попыталась прошмыгнуть мимо него, но он не шелохнулся. – Но я тебе не по зубам, Габриэль Кэйн.

Наконец он шагнул в сторону.

– Я не привык так быстро сдаваться, Софи.

– А жаль!

Она отвернулась и пошла по проходу. Пока они флиртовали, вагон для курящих затянулся душистой дымкой. Софи застыла на месте. Боже правый, опять то же самое!

Габриэль поднял голову и принюхался.

– Послушай, откуда этот дивный аромат?

Этот дивный аромат – чары любви, но Софи предпочла смолчать. Она уже не сомневалась, что их с Габриэлем связывают некие таинственные узы.

Она откашлялась.

– Здесь сочетается несколько запахов.

Он взглянул на Софи:

– Да? Каких же?

Пытаясь сохранять спокойствие, Софи потянула носом воздух, хоть и без того знала ответ.

– Кажется, сандаловое дерево, жасмин… и что-то еще. Наверное, цветы апельсина.

– Смотри – в воздухе стоит туман. Как странно!

Да, очень странно.

– Интересно, откуда он взялся?

Софи точно знала откуда – из потустороннего мира. Его вызвали Софи Мадригал и Габриэль Кэйн. Когда они бывают наедине, в воздухе происходит некое таинство. Какой ужас!

– Не знаю… – протянула она.

Габриэль зачарованно вдыхал ароматы.

– А может, старина Летящий Ястреб прислал нам фимиам из той страны, где он сейчас обитает?

– Наверное. – Ей захотелось сию же минуту уйти в свое купе. Она боялась, что может случиться непоправимое. Когда-то, будучи наивной мечтательной девочкой, она верила в любовь, честь… и волшебство. Но сейчас она стала умнее. – Я пойду спать.

Но ноги ее не слушались. Черт возьми, они отказывались ей служить!

Габриэль улыбнулся, словно очнувшись от транса:

– Вряд ли тебе понадобится компания.

– Компания? – Софи не сразу поняла намек. – Да как ты смеешь? – Все очарование момента разом пропало. – Знаешь, Габриэль Кэйн, каждый раз, когда я проникаюсь к тебе симпатией, ты говоришь или делаешь нечто совершенно возмутительное.

– А я и не знал, что во мне скрыты такие таланты.

– Да, ты умеешь вывести меня из себя.

Габриэль вздохнул:

– Мне очень жаль.

Софи снисходительно фыркнула, втянув носом волшебную стихию ароматов, которые кружили над их головами, и прошагала к двери вагона.

Габриэль остался стоять на месте. Софи не знала, что ей делать – радоваться или рыдать от отчаяния.