Загадочный остров Пасхи

Глава XXI. ТО, ЧТО ПРОДОЛЖАЕТ ТРЕВОЖИТЬ НАС

Всего несколько недель оставалось нам прожить на острове Безмолвия, но как много текстов надо было записать. С приближением разлуки жители острова стали настолько активны, что дни становились все более напряженными, а часы короткими. Целую долгую неделю мы ездили верхом по маленькому двуликому миру, подземному, но обращенному лицом к небу. В последний раз мы побывали в гигантской мастерской на Рано-Рараку не только для того, чтобы вновь почувствовать все ее величие, но и для того, чтобы осмотреть один чрезвычайно интересный архитектурный ансамбль. На вершине гребня вулкана, отвесно спускающегося более чем на 200 метров, открывается целая система сообщающихся углублений и коридоров, вырубленных руками человека. Метровой глубины и 90 сантиметров ширины, углубления эти расположены через определенные интервалы. Другая серия таких же коридоров, расположенная немного ниже, имеет такие же интервалы. Они соединены между собой подземными ходами, отполированными трением веревок. Трудно судить о назначении этого ансамбля. Эти отверстия могли быть постами наблюдения солнечной обсерватории или, как нам сообщил один старик, здесь могла быть система блоков, связывавшая равнину Хоту-Ити с Рано-Рараку. Последнее объяснение, как и объяснение происхождения рва Пойке, кажется все же выдуманным от начала до конца на потребу приезжающим сюда путешественникам. Здесь, так же как и в других легендах, чувствуется, что настоящая интерпретация имела два варианта, чтобы сохранить тайну. Один из наших друзей кое-что уточнил. Согласно легенде, эта система сообщающихся углублений использовалась в качестве ворота с последовательным натяжением, обеспечивавшего возможность передвижения статуй по внутренней стене вулкана. С самого начала нас поразил особый, какой-то выродившийся стиль статуй, находящихся внутри кратера, и по исполнению, и в особенности по использованному камню. Возможно, что люди второй миграции, копируя и упрощая из-за утери маны искусство великанов, были вынуждены изобрести механические средства, чтобы передвигать статуи со склонов вулкана к подножию кратера. Статуи эти весили меньше, гак что возможность использования ворота была оправданна. Следовало бы поискать в породе на внутренней стене вулкана следы разрушений от трения веревок, начиная с верхнего устройства и до самого подножия. Теперь предстояло вернуться к проблеме знаменитых мощеных дорог, уходящих в море, поскольку они привели некоторых авторов к выводу, что территория острова Пасхи некогда была больше. Дороги эти на самом деле представляют собой безукоризненно очерченный поток некогда расплавленной лавы, растрескавшейся при соприкосновении с водой океана. Столетиями волны полировали эти трещины, и в конце концов появилось предположение, что это тщательно уложенные камни. Но уже самое простое исследование сразу опровергает его. Тем не менее на острове есть три дороги, уходящие на несколько метров в море и созданные руками человека. Построенные в маленьких бухтах, относительно укрытые от прибоя, они, конечно, использовались как пирсы или причалы для лодок. Некоторые исследователи видели в них залог связей между архипелагами, то есть, попросту говоря, считали, что они могли использоваться в качестве салазок для погрузки статуй, предназначенных к перевозке. Учитывая расположение дорог, гипотезу эту следует признать маловероятной, но зато уж совершенно очевидно, что эти дороги использовались островитянами в качестве причалов для имевшихся у них когда-то лодок. Дороги, образованные потоками лавы, подобные тем, что находятся по соседству с бухтой ХангаРоа, безусловно, тоже использовались людьми, но мы не смогли найти никаких признаков, свидетельствующих о вмешательстве человека в их происхождение. Мы решили в последний раз объехать остров, чтобы снова увидеть все аху, все каменные платформы, на которых во вторую культурную эпоху были установлены статуи. Вывод о том, что все платформы были воздвигнуты после второго переселения, появился в результате сравнения плит аху с плитами домовлодок, на которые они очень похожи, за исключением Аху-Винапу, стиль которого произвел на нас особое впечатление. Нет никакого сомнения в том, что первая цивилизация была уничтожена и ассимилирована второй миграцией. Однако очень примечательно в этой связи, что в трех аху, построенных, по преданию, Хоту Матуа в Анакене, есть камни из домов-лодок и на одном из них, уложенном в кладку, можно видеть нс только голову, изображение которой напоминает коленопреклоненную фигуру с Рано-Рараку, но и двух летящих птиц, выполненных в совершенно иной манере. Все эти факты усложняют решение проблемы не только полинезийского заселения, но и предшествовавшего ему. Я считаю, что легенда об Ануа Мотуа может дать для этого важные уточнения и поможет найти достойное место для истории Ануа Мотуа, безусловного главы последнего переселения полинезийцев. Каждый день моя жена отправлялась в лепрозорий, называемый здесь властями санаторием. Там нас ждал старый Веривери. Там часами мы переводили его рассказы. Там, в хижине из самана, мы постигали нищету. С нашей точки зрения, история острова Безмолвия - я не говорю предыстория - может быть изложена следующим образом. Вполне вероятно, что к IV веку н. э. люди, пришедшие с полинезийских архипелагов, достигли пустынных берегов острова Пасхи. Затем произошли еще два последовательных переселения: переселение Хоту Матуа и Ануа Мотуа. Обе эти миграции достигли острова Пасхи после длительного морского путешествия через Маркизский архипелаг, архипелаги Туамоту и Гамбье. Это произошло к концу XIII века. Переселенцы нашли на острове Пасхи вполне сложившуюся культуру и нескольких оставшихся в живых, истощенных представителей первой, остающейся до сих пор таинственной расы. Именно полинезийцы воздвигли аху со статуями. Первая раса оставила им на острове Пасхи свое необыкновенное завещание. Эта раса пришла с Востока и не была только тем, что мы подразумеваем под термином "доколумбовая". Вопрос этот является очень важным, так как тревожная тайна острова Пасхи отнюдь не исчерпывается чисто эстетическими проблемами. Здесь можно обнаружить следы доисторического народа, присутствие которого мы начинаем все больше ощущать и который заставит пересмотреть все данные о времени н этике, навязываемые нам сейчас наукой то ли из тщеславия, то ли от скудости. Мы знаем, что эта первая раса действительно существовала и обладала какими-то высшими знаниями совсем другого мира, и считаем своим долгом изложить на страницах этой книги те сведения, которые нам разрешили опубликовать. В течение долгих ночных бесед в лагерях, когда мы наблюдали не только знакомую Галактику, но и пролетающих спутников Земли, нам сообщили то, что я передаю здесь в дословном переводе и что мне самому кажется чрезвычайно важным. Я цитирую эти сведения в том порядке, в каком они сообщались мне. "Жители Юпитера установили связи между планетами". "Статуя (вывезенная в Бельгию) - одна из самых древних, но она полностью лишена своей силы". "Наше тело сможет выдержать на других планетах не более двух месяцев". "Все планеты поклоняются Солнцу". "Немногие звезды обитаемы". "Самая священная дощечка с письменами была украдена на острове Пасхи, город, в котором она находилась, был сожжен". [Лувен] "Атмосфера вызывает бури и свечение Венеры". "Две планеты, Юпитер и Марс, не имеют природного электричества, они подобны Земле. Там нет воздуха". "Только на нашей земле есть люди разного цвета". "Есть только одно Солнце, и никто не может на нем жить". "Есть одна планета без растений, без земли, состоящая лишь из воды и камня. Живые организмы там другие и зарождаются в воде". "На этой планете есть залежи металлов, отличающихся от наших, один из них, единственный в своем роде, более изысканный, чем золото, зелено-черно-голубого-желто-красного цвета". "Планета представляет шар из камня и железа". "Чтобы добраться до этого металла, надо прожечь железную корку горящими камнями". "Металл получается очень чистый, благодаря горящим камням и воде. Он может быть использован как ткань". "Остров Пасхи был другим. Здесь не было дождей, а вода появлялась из-под земли. Он имел ту же форму, климат был очень жаркий, на острове росли огромные растения". "Первая раса жила на двух островах Полинезии, в одном месте в Азии и в одном месте в Африке, там, где находятся действующие вулканы". "Какой-то остров Тихого океана получил на сохранение потерянную силу острова Пасхи. На этом острове, и это единственное место на земле, живы еще несколько экземпляров древнего дерева, произраставшего раньше во всех четырех частях света. Дерево жизни не имело плодов". "Много тысячелетий назад камень Рано-Рараку был другим, твердым. Изменение климата повлияло на структуру горной породы". "На острове Матакитеранги были животные". "Вулканы появились при первой расе: 1 возник Рано-Арои; 2 возник Рано-Као; 3 возник Рано-Рараку, но их появление разделяют многие годы. Это все, что мы знаем!" Я прекрасно понимаю, что этот документ вызовет насмешки одних, скептицизм других ученых и недоумение или восхищение некоторых читателей. И все-таки следует перечитать этот принадлежащий не нам документ. Сам же я не могу и не хочу высказывать по этому поводу никаких соображений. Вот книга, которую мы смогли и должны были написать об острове Матакитеранги. Возможно, в ней есть некоторые упущения, но ведь это не приключенческая книга, а всего лишь результат сложных интроспективных наблюдений. К сожалению, мы познали и поражения, и тайное беспокойство, ведя исследования по непроторенным путям, но мы получили зато потрясающие свидетельства от тех, кто никогда уже не возродится к жизни. Остров Пасхи был поражен проклятием, которое называют "кругами ада". Он изведал, обезумевая от голода, века полной изолированности. Он изведал тревожное бегство в подземелья, когда жизнь его была подобна ставке в игре других. Он изведал и чувства тех, кто в тюрьмах узнает, что погибший род не восстанавливается. Он изведал и трагедию любви, убитой сифилисом белых людей. И в век космоса жители острова, смущенные и чистые, выносят надменную оккупацию тех, кто, к сожалению, придает спеси и расизму видимость цивилизации. Кто же расскажет им, за что действительно стоит умирать, кто укажет им дорогу к счастью? Остров Пасхи похож на туберкулезного больного. Зная о близкой смерти, задыхаясь, он все еще живет, переживая самого себя в мечтах о покое. Остров Пасхи трагичен. Но кто посмеет отвернуться от взгляда тех, кого проказа сделала навеки удивленными? Только для того, чтобы жила эта книга, я задам еще один вопрос. Что стало с рапануйцами, которые несколько лет тому назад на жалких пирогах, без продовольствия, можно сказать, без ничего бежали более чем за 5000 километров, на Таити, предпочитая смерть жизни на острове? Почему им нравилось так рисковать жизнью? Я знаю их имена. А что стало с теми, кто болел проказой? Что стало со многими другими? Над островом снова бушует буря, а мы ждем прихода нашего судна. В тревожную ночь наши друзья увидят его огни. Уже несколько дней оттуда нет никаких известий, и в голову неотступно лезут всякие печальные воспоминания о море. И в эту ночь, собравшись в хижине, мы слушали песню Стариков, песню любви, обращенную к тем, кто не вернулся, к тем, кто, ослепленный солнцем, так и не увидел зарю Таити.

Глава XXII. ПРОЩАЙ, БЕЗМОЛВИЕ

Есть люди, которые умирают, словно разбивается хрусталь. Реми де Гурмон Завтра нас снова ждет великое молчание волн. Теперь же остается еще только одно: передать последние пожелания старому Габриелю Веривери. Странно, но в этот день наш друг Родригес сам повел нас в лепрозорий и хорошо сделал. Когда мы вошли в свиной хлев, где умирает Габриель, он уже знал, что это наша последняя встреча, и это было очень тяжело. Моя жена заговорила с ним на языке Островов, а я слушал, но не чувствовал себя посторонним. Она сказала: - Габриель, иам пора. Мрауру a Bay! За него, за моего мужа, за всех, за все, что ты мне рассказал, за то, что мы полюбили тебя! - Я много видел. - Габриель, я был слепым до встречи с вами, до того момента, когда, стоя на своих культяпках, с руками, в нерешительности прижатыми к телу, вы подняли мне навстречу ваше несчастное лицо. Простите меня, Габриель. Я посмел заплакать, когда робкие слезы заволокли ваши глаза без век и вместе с тем прекрасные, как губы моего спящего ребенка. Не все, что вы рассказывали моей жене, узнали я и мой чилийский друг... Она никогда не расскажет нам этого. Но мне было странно, больно и стыдно. Габриель, это было ужасно. Увы, и я видел смерть многих, но мне никогда не было так страшно. Габриель, вы ранили меня сильнее, чем пуля, которая не убила меня, двадцатилетнего. Веривери, какое у вас прекрасное имя! Вам читаю я эту книгу, которую вы никогда не прочтете, и вам посвящаю и передаю ее, чтобы вы поняли нас. Белых. Быть может, скоро мы сможем понимать все языки. Габриель, у вас нет рук, которые мы могли бы пожать, позвольте вместо этого дотронуться до вашего лица, изъеденного проказой. Нам пора, Габриель, пора, больше нет сил. Пора, потому что невозможно больше смотреть на ваше неподвижное, как у инвалида войны, тело. Мы знаем, Габриель, что, идя нам навстречу, вы переступили границы дозволенного, и эта книга - весточка любви, которую моя жена посылает вам из будущего. Габриель Веривери, я не могу даже понастоящему поблагодарить вас, ведь в вашем языке нет слов благодарности. Прощайте. Мы все уедем. Мы все покинем его. Так пусто на душе. Вот и конец. Завтра в 14 часов отправление. Завтра в 9 часов губернатор произведет досмотр багажа, а многие чилийцы и две сотни рапануйцев будут наблюдать за ним. Завтра в 10 часов мой друг Монтеро поможет погрузить наш разношерстный багаж. Завтра в 12 часов мы доедим остатки пищи, которую ели в течение долгих месяцев. Завтра нам предстоят невыносимые вещи... это глупое состояние любовников на чужой свадьбе. Но это произойдет уже сегодня. Бесстрастный губернатор приветствует нас. Взволнованная толпа смотрит на нас. Улыбайтесь же, ведь мы, вероятно, будем страдать, а вы не поймете, что это значит для французов. Последняя шлюпка. Друзья, чьи имена я не назвал в этой книге, потому что им еще жить на этом острове, Мучительный подъем якоря, Печаль, Двигатель заработал, Поднять паруса! Конец. К вечеру остров растворился в серой окраске моря. И это было так ужасно после всего пережитого великолепия. Двадцать восемь дней в море. 2800 миль до любимого Таити, умирающего, как умирает любовь. Но я знаю, что у подножия Рано-Рараку статуи, сжавшие губы и смотрящие в небо, уже никогда не заговорят, потому что вы, Габриель Веривери, уже не услышите наш последний призыв. "Каледоньен", май 1965. Париж, июль и август 1965 Франсис Мазьер

КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ ОБ ОСТРОВЕ ПАСХИ

Остров Пасхи расположен на 27 8'24" южной широты и 110 45'50" восточной долготы. Всего 2700 миль отделяют его от Таити и 2600 - от Вальпараисо. На северо-востоке, примерно в 2000 милях от него, расположены Галапагосские острова. К югу - Антарктика. Площадь острова - 118 квадратных километров. Он треугольной формы, и каждая сторона насчитывает соответственно 16, 18 и 24 километра. Хотя здесь дуют ветры Антарктики, климат острова умеренный. Сухой сезон длится с декабря До конца мая, а сезон дождей и холода - с июня до ноября. Остров вулканического происхождения, и здесь наблюдаются значительные магнитные отклонения. На острове нет гавани, и стоянка на якоре опасна. В 1964 году на острове был один маленький аэродром из утрамбованной земли, неподходящий для самолетов дальнего следования. Здесь есть небольшая больница и один радиопередатчик.

ПРИМЕЧАНИЯ

Матакитеранги (Мата-ки-те-ранги), согласно некоторым авторам, - одно из названий острова Пасхи. В советской и зарубежной научной литературе в настоящее время чаще встречается название Рапа-Нуи. Согласно гипотезе, которой придерживался М. Браун, остров Пасхи - это обломок затонувшего континента, населенного некогда народом высокой культуры. В районе юго-западной оконечности острова Пасхи, напротив Оронго, находятся три маленьких островка - Моту-Каокао, Моту-Ити и Моту-Нуи, на скалах которых весной гнездятся тысячи птиц. Моту-Нуи был одним из центров религиозной церемонии избрания тангата-ману. Патер Себастиан Энглерт, более 30 лет тому назад переселившийся на остров Пасхи, является крупнейшим знатоком истории и этнологии острова, рапануйского языка и фольклора, автором ряда ценных работ. И а орана ос (иорана) - традиционное приветствие полинезийцев. Эжен Эйро - миссионер, обративший жителей острова Пасхи в христианство. Первым обнаружив кохау ронгоронго, он заставил островитян предать огню ценные дощечки, как языческие. Остров Пасхи был открыт вечером в пасхальное воскресенье, 6 апреля 1722 года. Команда Гонсалеса установила кресты на трех вершинах северного склона Пойке: Маунга-Ваи-Хева, Маунга-Театеа и Маунга-Парехе. Под обращением к королю Испании несколько рапануйцев поставили свои подписи - рисунки, сходные с петроглифами острова Пасхи и некоторыми знаками письма. Отчет о пребывании кораблей Гонсалеса у берегов острова Пасхи был составлен, очевидно, офицером фрегата "Санта Росалия" лоцманом Ф. А. де Агуэра-и-Инфансон. В отчет включен составленный им же первый краткий словарик рапануйского языка. Так остров был назван Ф. Гонсалесом. Именем французского мореплавателя Лаперуза названа бухта на северном побережье острова Пасхи. Кораблем "Нева" командовал русский мореплаватель Ю. Ф. Лисянский. Кораблем "Рюрик" командовал русский мореплаватель О. Е. Коцебу. На борту корабля находился талантливый русский художник Л. Хорис. На борту корвета "Витязь" находился русский ученый и путешественник Н. Н.Миклухо-Маклай. В Папеете (Таити) Миклухо-Маклай встретился с Жоссаном и получил от него в дар дощечку с письменами. Эта дощечка хранится ныне в Музее антропологии и этнографии им. Петра Вели- кого в Ленинграде. Речь идет об А. Салмоне, заменившем ДютруБорнье в Компании Дютру-Борнье - Брандер. С помощью Салмона американский исследователь У. Томсон перевел несколько ранних текстов, записанных им на острове Пасхи. Автор имеет в виду капитана Гейзелера и казначея Вейсера. У. Томсон вывез на борту корабля "Могикане статую высотой 1 метр 60 сантиметров, обнаруженную им в Анакене; она находится в Вашингтонском музее. Восстание в 1914 году под руководством жрицы Анаты (Ангаты) было направлено против притеснений чилийского представителя на острове Пасхи. Рапануйцы требовали возвращения им земли и скота. В результате столкновения большая часть домашних животных была перебита. По мнению К. Раутледж, остров Пасхи первоначально был заселен переселенцами меланезийского происхождения, а полинезийцы прибывают лишь в XIV веке. А. Метро полагал, что первые переселенцы (полинезийцы) появляются в XII веке. Легендарный вождь рапануйцев Хоту Матуа прибыл на остров Пасхи в месяце анакена (соответствует ию ю или августу грегорианского календаря). Согласно ранним фольклорным версиям, Хоту Матуа подошел к Оронго и, обогнув остров с востока, высадился в Хиро-Моко (восточный выступ бухты, названный им Анакена). Уоке - один из богов рапануйского пантеона: его атрибутом была палка - корнекопалка, которой он раскачивал землю до тех пор, пока не сломал ее. Остался один остров Пасхи. Остров Сала-и-Гомес называется Моту-МотироХива (точнее, Мотумо-тере-Хива). - "остров, чтобы плыть на континент". Название это, очевидно, позднего происхождения; "Хива" в данном случае означает "Южная Америка". Анализ имен показывает, что разведчики не были братьями и сыновьями Хоту Матуа. Рассказ о черепахе появился, вероятно, как воспоминание о возникшем позднее культе полинезийского бога Оро (на островах Таити черепаха является священным животным этого бога). Судя по некоторым версиям,.разведчики были посланы на остров братом Хоту Матуа. Привезенную с Хивы статую с перламутровым ожерельем они спрятали, возможно, до прибытия своего вождя. Входной из версий об этом говорится так: на лодках прибыли люди, куры, кошки, черепахи, собаки, саженцы бананов, растения махуте, хибискус, ти, торомиро, макои, сантал, тыква, яме, бананы, пукапука, коротеа, хихи, онахоа и паху. Сотни и сотни людей, подданных, прибыли на лодках. Ока предназначалась для того, чтобы рыхлить землю, с помощью акауе сажали клубневые растения. Манаваи - большая трещина в лаве, где местные жители сажали растения, чтобы предохранить их от резкого ветра Торомиро - Sophora tetraptera; хаухау или xai/ - -Triunfetta semitriloba; марикуру Sapindus saponaria; наунау - санталовое дерево (Santalum); мякои - Thespesia populnea; махуте Broussanetia papirifeia Макемаке - верховное божество острова Пасхи, создатель первых живых существ, прародитель рапануйцев. По-видимому, Макемаке - это апитет общеполинезийского бога Тане. Рапануйцы верили в то, что их остров был заселен акуаку, среди которых были божества и полубожества, демоны и духи. Акуаку - существа мужского или женского пола - играли, по их мнению, большую роль в жизни острова Пасхи. Рапануйцы готовили ярко-красную краску киеа из растертого красного туфа, пропитанного минеральными солями. Легенда о Ранги-Топа приводится вперзые. Каменные алтари делились на две группы: ахумоаи (со статуями наверху) и аху - без статуй. Аху второй группы могли быть полупирамидальными, прямоугольными и в виде перевернутой лодки (поепое). Три наиболее величественных аху из т х, на которых некогда стояли каменные статуи моаи. В 1948 году Энглерт высказал мысль, что АхуВинапу, по своей кладке весьма сходное с перуанскими постройками, было возведено, очевидно, ханау еепе. Согласно одной из легендарных версий, здесь жили ханау еепе. Участники норвежской археологической экспедиции отнесли начало строительства этого аху к 852 году+ 100.. Перуанское влияние (в результате контактов) на строительство аху в это время вполне возможно. Об установлении контактов между Восточной Полинезией и островом Пасхи в рапануйских легендах сведений нет. Куихи, Куиха - имена двух акуаку. Судя по сообщениям большинства авторов, население острова делилось на 10 мата (условно переводится "племя"). Союз мата, занимавший запад и северо-запад острова, носил название туу, союз юго-восточных мата - хоту-ити. Согласно отрывку из записи Томсона (Мазьером он процитирован не полностью), Тики считается мифическим предком арики острова Пасхи: "Тики господин, соединившись с Руруа Тики те Хату, произвел "Ририкатеа". Рири ка Атеа, по одной из версий, является отцом Хоту Матуа. Имеется в виду, вероятно, наскальное изображение, обнаруженное Томсоном. В полинезийской мифологии бог Хиро - бог тьмы, покровитель воров, а также известный путешественник. На острове Пасхи он стал богом дождя. Правильнее Рараиа Хоа (или Рараи Хова); упоминается в версиях мифа о Макемаке. Легенды, приводимые Мазьером, представляют собой поздние версии, созданные под влиянием библейских сказаний. Репа - по-рапануйски означает "парень", "молодой человек", уха - "девушка", "молодая женщина". Манутара - птица из семейства крачек (Sterna lunata, Sterna fuscata). Тангата-ману был, видимо, представителем Макемаке на земле. Имя тангата-ману и один из эпитетов Макемаке - на ману тара - восходят, видимо, к одному имени: тангата на ману тара, что в переводе означает "хозяин птиц". Археологи (например Саге) считают, что изображение Макемаке на скалах Оронго сходно с наскальным изображением бога Тики на Маркизских островах. Известные нам археологические данные приводят к мысли о том, что список тангата ману, составленный Раутледж, был, вероятно, неполным. Атуа - до-рапануйски означает "бог", "божество", "господин". Точнее, уму такапу моа кокома - "праздничная печь с куриными потрохами". Полинезийцы готовили пищу, завернутую в банановые листья, в земляной печи на раскаленных камнях; сверху клали слой дерна. Достигнув совершеннолетия (13 - 15 лет), юный рапануец получал новое имя - имя взрослого. Вае - по-рапануйски означает "нога". Именно эта тетрадь была, очевидно, опубликована в 1965 году Т. Хейердалом в трудах норвежской археологической экспедиции. На одной из страниц рукописи стоит имя информатора Раутледж - Томеника. По мнению А. Метро, эта легенда не является доказательством того, что на острове Пасхи существовало два разных народа. Ф. Гонсалес, побывавший на острове Пасхи в 1770 году, не видел там поваленных статуй. Война произошла, очевидно, в период между 1770 и 1774 годами. По мнению археологов норвежской экспедиции, во рву горел костер, в пламени которого сгорели ханау еепе. Археологи экспедиции Хейердала обнаружили на Оронго древнюю обсерваторию рапануйцев. Система углублений служила, по их мнению, для определения момента зимнего и летнего солнцестояний и точек весеннего и осеннего равноденствий. Метро полагает, что в первой трети XIX столетия на острове Пасхи насчитывалось 3 - 4 тысячи жителей. Советские ученые (Д. А. Ольдерогге, Ю. В. Кнорозов, Н. А. Бутииов) считают, что рапануйское письмо является иероглифическим, входным по своему типу с древнеегипетской иероглификой на ранних этапах ее развития. Епископ Таити Т. Жоссан первым (в 1868 году) заинтересовался дощечками кохау ронгоронго, положив тем самым начало изучению письма рапануйцев. Информатор Жоссана, рапануец по имени Меторо, не был знатоком письма, он прошел, видимо, начальный курс обучения в рапануйской школе и мог лишь рассказать, что изображает тот или иной знак. На основе "чтений" Меторо был составлен каталог знаков. Данных, говорящих о том, что на острове Пасхи было три разновидности письма, нет. Нам известно около 20 текстов, записанных иероглифами, и дватри так называемых курсивных текста (в том чизеле текст, написанный дрожащей рукой Томеники за несколько дней до его смерти). Венгерский лингвист Хевеши в 1932 году указал на возможное сходство между рапануйскими знаками и знаками на древнеиндийских печатях III - II тыс. до н. э" найденных в долине Инда. Формальное сходство, несомненно, есть, но анализ памятников показал, что языки рапануйских и древнеиндийских текстов различны. Следовательно, нельзя говорить о родстве жителей острова Пасхи с обитателями древнеиндийских городов Мохенджо-Даро и Хараппы.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Книга Франсиса Мазьера "Загадочный остров Пасхи" была опубликована в Париже в конце 1965 г. Автор этой книги был известен и ранее своими этнографическими и археологическими исследованиями в Конго, Гвиане, на Подветренных островах. В 1962 г. он возглавил экспедицию на остров Пасхи, которая была организована при непосредственном участии Международной научной федерации, Королевского Музея естественных наук Бельгии и др. Книга Мазьера, написанная им по возвращении, представляет собой поэтический дневник того, что участники экспедиции увидели на Рапа-Нуи, этом маленьком, затерянном среди безбрежных вод океана островке. Рядом с несколькими сотнями работ, посвященных истории, этнографии и фольклору острова Пасхи, появилась еще одна книга, но многие тайны рапануйцев по-прежнему скрыты от исследователей. Кто возводил каменные алтари на острове Пасхи, кто был создателем колоссальных статуй на склоне вулкана Рано-Рараку, как читали тексты, записанные на дощечках кохау ронгоронго? Эти и многие другие вопросы продолжают волновать исследователей культуры, истории, быта острова Пасхи. Зарубежные ученые выдвигали разные гипотезы происхождения рапануйцев и полинезийцев в целом. В последнее время наибольшее распространение имеют две из них: гипотеза американского происхождения полинезийцев и полинезийской культуры и гипотеза заселения островов Полинезии с запада (из Юго-Восточной Азии). Норвежский путешественник и ученый Т. Хейердал, приложивший немало усилий для того, чтобы подтвердить американскую гипотезу, доказывает в своих работах, что Полинезия была заселена двумя миграционными волнами. Первые переселенцы, по его мнению, прибыли с южноамериканского побережья Тихого океана (территория современного Перу). Переселенцам андского происхождения Полинезия (главным образом ее восточные окраины) и обязана появлением мегалитических построек, каменных статуй, иероглифического письма, некоторых южноамериканских растений (в частности, батата). Вторая волна переселенцев пришла в начале нашего тысячелетия с северо-западного побережья Северной Америки. Восточноазиатские народы, двинувшиеся на восток, были отнесены течением сначала к американскому берегу, а затем уже достигли Полинезии в районе Гавайских островов. Хейердал считает, что можно рассматривать племена СевероЗапада Америки как своеобразное звено, связующее индонезийцев и полинезийцев. Результаты археологических раскопок, проведенных в последние годы в Полинезии, а также антропологические, серологические (показатели исследований крови), этнографические и лингвистические данные, по нашему мнению, говорят о том, что полинезийцы двигались не из Америки, а с запада. Д на восток наперекор всем ветрам и течениям, предки полинезийцев прошли через острова архипелага Фиджи (до или после появления там меланезийцев и меланезийской культуры), а затем заселили запад Полинезии (Самоа, Тонга). Около 200 г. до н. э. выходцы из Самоа и Тонга появились на Маркизских островах, которые рассматриваются сейчас археологами как самый древний центр распространения полинезийской культуры в Восточной Полинезии. Затем переселенцы с Маркизских островов заселили острова Таити (около 100 г. н. э.), остров Пасхи (в IV - V вв. н. э.) и Гавайские острова (в VIII в. н. э.). Позднее, уже с островов Таити, одна миграционная волна достигла Новой Зеландии (в Х в. н. э.), а другая - Гавайских островов (в XIII в. н. э.). Такая схема путей заселения Полинезии объясняет, в частности, особенности культуры гавайцев, сходной как с таитянской культурой, так и с культурой Маркизских островов. Среди советских ученых имеются сторонники и той, и другой гипотез. Нам же представляется, что культура острова Пасхи носит полинезийский характер, хотя однородной она не была. Археологический материал свидетельствует о том, чтЬ культура первых полинезийцев, открывших этот островок и приспособившихся к жизни в новых, более трудных условиях, складывалась под влиянием полинезийцев, прибывших на остров позднее. Что касается американских элементов в культуре острова Пасхи, то они могли проникнуть, как считают археологи, с других островов Восточной Полинезии (например, с Маркизских островов). Со времени открытия острова Пасхи в 1722 г. там побывали четыре научные экспедиции. В 1914 - 1915 гг. на острове Пасхи работала экспедиция английской исследовательницы К. Раутледж, которая особое внимание уделила изучению аху и каменных статуй. Раутледж собрала также ценные материалы, относящиеся к культу птиц и выборам тангата-ману. Со слов рапануйцев она записала ряд легендарных версий. В 1934 - 1935 гг. на острове работала франко-бельгийская экспедиция, в составе которой был известный французский ученый А. Метро. Экспедиция провела серьезные археологические и этнографические исследования. На основе полевых материалов, а также ранних источников Метро издал в 1940 г. книгу "Этнология острова Пасхи", которая остается до сих пор одним из лучших исследований, посвященных проблемам данного региона. В работе приводятся очень ценные сведения по истории заселения острова, материальной культуре, искусству, языку рапануйцев и их социальной организации до появления европейцев. В 1955 1956 гг. в Восточной Полинезии вела раскопки норвежская археологическая экспедиция во главе с Т. Хейердалом. В результате раскопок были получены новые интересные материалы по археологии, ранней истории острова и культуре рапануйцев. В 1961 и 1965 гг. были опубликованы два тома трудов этой экспедиции; в настоящее время Хейердал работает над последним, третьим томом. Норвежская археологическая экспедиция, исследовавшая археологические находки с помощью радиоуглеродного анализа, делит историю острова Пасхи на три периода. Ранний период истории (400 - 1100 гг. н. э.) Хейердал и другие члены экспедиции связывают с проникновением первой миграционной волны в Полинезию, т. е. переселенцев из Южной Америки. Для этого периода характерны прямоугольные каменные платформы - алтари хорошей кладки, обращенные в сторону моря и солнца в моменты солнцестояний и равноденствия. Статуи этого периода были небольшими по размеру и без красных цилиндров пукао на голове. По мнению археологов экспедиции, Оронго (на югозападе острова), церемониальные постройки которого относятся тоже к атому периоду заселения, было древней обсерваторией рапануйцев. Полинезийцы появляются на острове Пасхи во втором историческом периоде - лишь спустя несколько столетий (в Х - XI вв.). Аху, возведенные новыми переселенцами, были обращены в сторону внутренних областей острова. Полинезийцы уделяли мало внимания качеству кладки, зато основные их усилия были направлены на изготовление каменных статуй, которые устанавливались на платформах аху. Третий период (1680 - -1868 гг.) истории острова Пасхи начинается войной, вспыхнувшей в результате вражды между разными группами переселенцев. Потомки древних перуанцев (легендарные ханау еепе) погибли в неравной борьбе с полинезийцами (ханау момоко). Это период упадка и разрушения. Последней по счету экспедицией, посетившей остров Пасхи, была экспедиция Ф. Мазьера (1962 1964 гг.). В течение нескольких месяцев участники экспедиции Мазьера вели раскопки в разных районах острова Пасхи (на Оронго, Рано-Рараку, на плато Пойке). Они не прекращали своей работы и в наиболее трудное время года, несмотря на холод и проливные дожди, которые длятся здесь с июля по ноябрь. Основываясь на результатах раскопок и на тех материалах, которые были получены во время встреч с жителями острова, Мазьер воссоздает яркую картину прошлого рапануйцев. Вместе с Франсисом Мазьером, страстно полюбившим своих друзей рапануйцев, читатель мысленно проходит по рапануйской деревне, знакомясь с бытом ее обитателей, вместе с ними строит дом-лодку, выходит на побережье, чтобы принять участие в рыбной ловле или помочь женщинам собирать водоросли и моллюсков... Насколько правильны все выводы экспедиции Мазьера, верно ли трактуются им археологические находки, сказать пока трудно, так как в научнопопулярной книге нет возможности подробно излагать результаты научных изысканий. Отправляясь на остров Пасхи, Мазьер не объявлял себя сторонником той или иной из существующих гипотез заселения Полинезии. Он упорно собирал факты (порой разноречивые), которые помогли бы ему решить сложную проблему происхождения рапануйцев. На основе своих находок и открытий Мазьер излагает историю острова Пасхи так (провести радиоуглеродный анализ экспедиции, к сожалению, не удалось). На острове Пасхи, по мнению автора, можно найти следы древнейшего народа, который обладал "какими-то высшими знаниями совсем другого мира". К IV веку остров был заселен людьми с полинезийских архипелагов. Затем, в XII - XIII вв., острова Пасхи достигли еще две полинезийские миграции (через Маркизские острова, архипелаги Туамоту и Гамбье). Это были переселения Хоту Матуа и Ануа Мотуа. Раскопки экспедиции на склоне вулкана РаноРараку подтверждают, как считает Мазьер, гипотезу Хейердала о смене трех периодов в истории острова Пасхи, что было подробно освещено в работах норвежско-американской археологической экспедиции. Экспедиции удалось найти много неизвестных ранее статуй, описание которых приводится в книге. В одном месте, на склоне вулкана, была обнаружена своеобразная стена из каменных статуй, датируемых разным временем. "Стена моаи" убедила Мазьера в том, что остров Пасхи был заселен двумя волнами переселенцев; первая миграция принесла с собой искусство создания каменных колоссов; переселенцы второй волны стали возводить алтари аху и водружать на них статуи. За этими двумя периодами созидания последовал третий - период разрушения той культуры, которая была создана ранее. В отличие от Хейердала Мазьер отмечает, однако, что и ханау момоко, и ханау еепе были полинезийцами. Некрополь Рано-Рараку был создан, по его мнению, ханау еепе, которые в течение 350 лет трудились совместно с потомками Хоту Матуа. Люди же, построившие Аху-Винапу (VIII - Х вв. н. э., по датировке норвежской археологической экспедиции) и создавшие статуи первого периода, могли быть иного происхождения и прибыть из других мест. Вполне возможно, считает Мазьер, что первые переселенцы родственны создателям доинкской культуры в Южной Америке. Коленопреклоненная статуя, обнаруженная норвежской археологической экспедицией, является, по мнению Мазьера, одной из самых интересных находок: открытие ее поставило под сомнение существующие теории заселения острова Пасхи. Для того, кто знаком со стилем полинезийской скульптуры, отмечает Мазьер, вполне ясно, что статуя бородатого человека не может быть полинезийского происхождения. Как и Хейердал, Мазьер полагает, что она создана переселенцами из Америки доколумбова времени. Члены экспедиции Мазьера были поражены сходством этой скульптуры с одной из статуй бога у ольмеков. За две недели до своего отъезда, когда предпринять раскопки в новых районах было уже невозможно, Мазьер узнал о том, что земля острова Пасхи скрывает и другие статуи, выполненные примерно в том же стиле. Для исследователей, которые побывают когда-нибудь на острове Пасхи и будут вести там раскопки, Мазьер приводит примерные координаты двух засыпанных землей статуй на склоне РаноРараку: "Они находятся недалеко от моаи с изображением лодки на груди и левее от опрокинутой статуи". Очень интересно приводимое Мазьером новое толкование тех непонятных рисунков, которые высечены на спинах каменных великанов. По мнению Метро, эти знаки (кружок, три волнистые линии и знак, похожий на букву М), расположенные один под другим, изображают пояс, который некогда носили полинезийцы. Мазьер же, ссылаясь на одного из своих информаторов, отмечает, что эти знаки можно считать символическим изображением Солнца, Луны и Грома. Изучая статуи, Мазьер обратил внимание на одну весьма любопытную деталь: взоры у каменных гигантов устремлены в разные стороны. Старик Веривери сообщил, что статуи вулкана Рано-Рараку обращены к той части света, над которой они имеют власть и за которую несут ответственность. До сих пор остается загадкой, как рапануйцы перевозили каменные колоссы, тем более что некоторые из них достигали высоты пятисемиэтажного дома. Мазьер не согласен с Хейердалом, по мнению которого спуск статуй из каменоломни и установка их были делом сравнительно нетрудным. Ведь моаи, поднятый во время норвежской экспедиции при помощи бревен и камней, был небольших размеров. С особым интересом поэтому читаешь в книге об открытии Мазьером на склоне Рано-Рараку сложной системы блоков, с помощью которых рапануйцы могли спускать готовые статуи. Эксперимент Хейердала заслуживает тем не менее внимания. Раскопки были проведены и на полуострове Пойке, на глубине 5 метров, чтобы проверить правильность версий легенды о том, как ханау момоко загнали в ров и сожгли там своих врагов ханау еепе. Обнаружить здесь следы костра и человеческие кости не удалось: во рву нашли лишь обугленные корневища трав, а также красноватую землю, описанную Хейердалом. В естественной расщелине у подножия Пойке в течение веков скапливался, как считает Мазьер, благодаря ливням пепел сгоревших трав, листьев, сухих веток. Быть может, с большим доверием нужно относиться не к известным ранее версиям легенды, а к словам информатора Мазьера: "Там их (ханау еепе. - И. Ф.) перебили и изжарили в печи, называемой ко те уму о те ханау еепе. Их земля была сожжена, а сами они съедены". Ров же, как думают некоторые исследователи, предназначался для разведения ямса и других культурных растений. Вслед за Раутледж, Метро и Энглертом Мазьер подробно описывает, как проходили празднества, связанные с прилетом и гнездованием птиц: некоторые рапануицы помнят еще рассказы стариков о ежегодных выборах человека-птицы. Автор ошибается, однако, полагая, что культ птиц возник уже после открытия острова Пасхи европейцами. Изображения фантастических человекоподобных существ с птичьей головой, так называемые тангатаману, сосредоточены главным образом в восточной части Оронго. По мнению некоторых ученых, эти петроглифы старше каменных построек, которые датируются примерно XVI веком (данные норвежско-американской археологической экспедиции). Можно предполагать, следовательно, что культ птиц возник не в XVIII в., а несколькими столетиями раньше. Экспедиции Мазьера посчастливилось познакомиться с "подземным царством" рапануйцев, с семейными пещерами-тайниками, которых на острове тысячи. При раскопках в одном из тайников (в своеобразной пещеребольнице) была найдена очень интересная базальтовая женская фигурка (к сожалению, без головы), которая заставила Мазьера учитывать не только полинезийскую струю в заселении острова. Представление о находках экспедиции Мазьера можно составить по фотографиям, приводимым в книге. Остров Пасхи является ныне своеобразным этнографо-археологическим заповедником. Все памятники имеют свой номер, археологические находки остаются на земле рапануйцев. Участникам экспедиции удалось послушать рассказы старого Габриеля Веривери (одного из информаторов Энглерта), последнего представителя того поколения рапануйцев, которое помнило еще легендарное наследие своего народа. Жена автора книги, таитянка Тила Мазьер, записала со слов Веривери новые версии рапануйских мифов и легенд (мифы о сотворении мира и человека, легенды об Увоке и о заселении острова, о разведчиках, посланных Хоту Матуа). К сожалению, многие из приводимых версий созданы сравнительно недавно под влиянием библейских легенд. Незадолго до своего отъезда с острова Пасхи Мазьер получил в дар от рапануйцев тетрадь с записью фольклорных текстов и прорисовкой рапануйских знаков, сделанных рукой одного из местных жителей. Мазьер считает, что иероглифы в этой тетради записаны рукой Томеники (христианское имя последнего маори ронгоронго Вака Туку Онге, умершего в 1914 г. в лепрозории). Томеника был информатором Раутледж. По двум страницам рукописи, фотографии которых приводятся в книге Мазьера, трудно, конечно, судить о ее ценности. Но Мазьер ошибается, считая, что данная тетрадь поможет перевести непонятные пока иероглифические тексты: тетрадь представляет собой, видимо, копию с каталога знаков, составленного в конце прошлого века Т. Жоссаном и хорошо известного исследователям. Несмотря на свою научную значимость, каталог Жоссана не является ключом к тайнам кохау ронгоронго. Приводимые страницы тетради полностью совпадают со страницами рукописи Э. Атана, которая была обнаружена Хейердалом и опубликована им в трудах норвежско-американской экспедиции. В 1956 г. Хейердал сделал фотокопию с рукописи, которая принадлежала Эстевану Атану Пакомио. Судя по словам владельца, тетрадь эта была написана его дедом и переведена им же, но с помощью рапануйцев, вернувшихся из Чили. Эстеван Атан, унаследовавший эту тетрадь от своего отца, долго хранил ее. В 1956 г. он, покинув остров Пасхи, погиб в водах океана. В течение ряда лет считалось, что с ним погибла и ценная рукопись, которую он, по словам его вдовы, взял с собой. Но рукопись, считавшаяся утраченной, оставалась на земле острова Пасхи и была подарена рапануйцами Мазьеру в знак особого уважения к белому человеку, который сумел проникнуться такой любовью к ним и их родине. Эстеван Атан, судя по генеалогиям, был племянником Томеники; дед же его был не только младшим современником Томеники, но, вероятно, и одним из его учеников. Этим и объясняется появление на страницах рукописи имени этого маори ронгоронго. За время своего пребывания на острове Пасхи Мазьер очень сдружился с рапануйцами, к которым относился как к равным. Он снискал их доверие и любовь. В своей книге Мазьер воссоздает не только картины прошлого этого удивительного острова, но приводит и много новых сведений о жизни современных рапануйцев. Потомки создателей самобытной культуры, резчиков моаи, по-прежнему поражающих чужеземцев своим величием. Жители острова Пасхи, пишет Мазьер, живут ныне в деревне Ханга-Роа, которая представляет собой полинезийский тип резерваций. Выйти из Ханга-Роа рапануец может, лишь получив специальный пропуск. До недавнего времени остров Пасхи был в ведении военно-морских сил республики Чили; здесь была чилийская военно-морская база, овцеводческое хозяйство под контролем военно-морского флота. Но в 1965 г. остров Пасхи стал муниципальной территорией столицы республики Сантьяго, и чилийские власти пытаются облегчить условия жизни островитян. Вся книга Мазьера проникнута антирасистским духом, любовью, уважением к несчастным рапануйцам, людям иной расы, которые создали этот оазис культуры среди океана. В заключение приходится отметить, что автор книги, к сожалению, обошел молчанием тот огромный вклад, который внес в изучение острова Пасхи Себастьян Энглерт, более 30 лет проживший среди рапануйцев, человек, приложивший много усилий к тому, чтобы познакомить цивилизованный мир с достижениями рапануйской культуры. И. К. Федорова