В течение двух дней пассажир сидел в каюте и что-то писал. В кают-компании он по-прежнему был малоразговорчив и на вопросы отвечал лаконически. От предложения доктора дать взаймы он отказался.
Он поблагодарил доктора и сказал:
– Я могу зарабатывать везде… А у меня теперь скромные привычки!
Пассажир заинтересовал всех офицеров. А старший офицер даже начинал трусить. И перед приходом в Каптаун доложил и без того озабоченному капитану:
– Как бы чего не вышло, барон… Если пассажир и вдруг… опасный злоумышленник.
– Так нам какое дело… Мы спасали человека в море! – негодующе сказал барон. – И почему он должен быть злонамеренным?
Однако и барон был смущен. Ведь в самом деле он так и не знает, кто же у него пассажир. Надо же обозначить в рапорте, какого звания спасенный…
– Как же выйти из этого затруднения? – спрашивал барон.
– Очень просто. Спросите у пассажира… И пусть покажет паспорт…
– Пфуй, как вам не стыдно, Евгений Николаевич! Пфуй! Schande!.. [8] Я и так поверю, что он скажет… И по долгу службы спрошу… И запишу, как он покажет…
Когда «Руслан» бросил якорь и пассажир пришел проститься с капитаном, барон крепко пожал руку Курганина, пожелал всего лучшего и, краснея, прибавил:
– Извините… Мне придется написать в рапорте, кого нам бог привел встретить в океане и отвезти в Каптаун… Ваше звание… или чин… или… ну, как вам угодно, Сергей Сергеевич… А мне никакого нет дела… извините… Или…
Пассажир улыбнулся и подал свой заграничный паспорт.
– О, мне не надо… Не надо…
– Так, верно старшему офицеру необходимо. Не угодно ли…
Старший офицер взял и прочитал:
«Отставной статский советник князь Сергей Сергеевич Курганин».
Евгений Николаевич, несколько сконфуженный, возвратил пассажиру паспорт.
Курганин простился с офицерами и с некоторыми матросами и уехал на берег.
Когда все офицеры узнали, кто был пассажир, он сделался во мнении всех еще более загадочным.
1901