Загляни ко мне на Рагнарёк

Глава 1 СОВСЕМ ДРЕВНЕЕ УБИЙСТВО

— Мам, расскажи сказку!

Мама не поверила своим ушам. Сидит на диване великовозрастный детина двенадцати с половиной лет, переключает каналы: с голой красотки на рухнувший дом, с шампуня для лысых на вампира с пистолетом. И требует сказку, как двухлетняя лялечка!

— Какую? — жалобно спросила мама. — «Колобок»? Или «Репку»?

— Я читал, что веками на Руси мамы рассказывали детям сказки, — Влад успел выключить телек за секунду до взрыва самолета. — Это была воспитательная мера, вроде ремня. От сказок дети росли красивыми, умными, сильными…

— От ремня тоже, — вздохнула мама.

— A-а, теперь понимаю, отчего ты такой, — радостно включился в разговор Данил, долбавший очередного компьютерного монстра. — Без сказок вырос, бедняга! Жертва современного воспитания! Мать, расскажи ему сказку, а то так дураком и останется.

Влад лениво кинул в брата диванной подушкой. Мама отодвинула лежавшие перед ней распечатки.

— На Руси сказки рассказывали не мамы, а бабушки! — пошла она в наступление. — Мамы в это время в поле пахали… то есть косили. А я — не бабушка.

— Ты, конечно, не бабушка, — согласился Влад. — Но в поле явно не пашешь. Расскажи сказку.

— Ты тоже не бабушка, — осенило маму. — И в поле тоже не пашешь. Сам рассказывай. А мы послушаем.

— Что, сию секунду? — спросил Влад.

— Лучше я расскажу, — Данил не любил слушать, он предпочитал действовать. — Я такую сказку читал! Называется сага. Тихо, все молчат! Я рассказываю! Терминатор, к тебе это тоже относится.

Терминатор и не собирался спорить. Он мирно урчал у камина, вылизывая хвост. Вообще-то у Ведерниковых камина не было. Но рыжий драный кот, подобранный Данькой на помойке, умел так убедительно урчать, что шкаф или стул, перед которыми он лежал, казались настоящим камином, сложенным из дикого камня. За решеткой горел огонь, потрескивали поленья, теплый сосновый дух обволакивал комнату. Жареный кабан уже начал пригорать на вертеле, издали доносилось лязганье — точили мечи… Тьфу, какой кабан? Какие мечи? Это все кот намурчал. Интересно, что за три месяца у Ведерниковых он так и не обзавелся постоянным именем. Данька звал его Терминатором, Влад — Самурраем, мама — Муркой (в надежде, что он девочка, потому что одни мужики в семье уже достали). Кот не возражал и смотрел насмешливо.

— Ну, короче, блин, вот, — традиционно начал Данька. — Мама, не ругайся! Это современный перевод с древнескандинавского фразы «в некотором царстве, в некотором государстве». Раньше говорили «жили-были», а теперь надо переводить «Ну, блин, ваще в натуре». Иначе никто не поймет. Жил-был в древности один тип по имени Бальдр, он считался бессмертным богом. Но бессмертие его было какое-то бракованное. Потому что все соседки у викингов стали сплетничать: Бальдра скоро замо… то есть убьют. Мама Бальдра встревожилась. Эти мамы все одинаковы: туда не ходи, с тем не дружи, поздно не возвращайся, как выйдешь из школы — позвони по сотовому…

— Вот видишь, — сказала мама. — Даже бессмертный бог звонит по сотовому маме, чтобы она не беспокоилась. А от вас не дождешься!

— Мы не боги, — возразил Влад. — Представляю викинга с мобилой.

Кот у камина хихикнул.

— Мама Бальдра очень хитро придумала, — продолжил Данька. — Она взяла слово со всех камней, железяк, деревяшек и вообще со всего, с чего только могла, что они не повредят ее сыночку. Подходит к какой-нибудь речке: «Поклянись, что не утопишь Бальдра». Та клянется. Берет в руки булыжник: «Поклянись, что не стукнешь Бальдра, даже если тебя бросят ему в голову». «Клянусь», — отвечает булыжник и начинает обдумывать, как ему обойти закон всемирного тяготения. Мама всю землю обошла, все ей поклялись. Остался только маленький кустик омелы на дубе. Омела — это я не знаю, что такое.

— Это растение-паразит, — сказала мама, которая недавно правила рукопись по ботанике.

— Да? — удивился Данька. — Ну, тогда я не удивляюсь. Паразит — он и есть паразит. Мама подошла к дубу, глядит — а омелочка еще совсем маленькая. «Дай честное слово, что не причинишь вреда Бальдрику», — сказала мама. «Агу-агу», — сказала омелочка. «Дай слово, что не обидишь Бальдра», — повторила мама, думая, что омела не расслышала. «Уа-уа», — сказала омела. И задрыгала листочками. Мама поняла, что омела еще совсем тупая… то есть необразованная. И пошла домой. А еще был вредный бог Локи. Он всем пакости делал, как Черноскутов у нас в классе.

— Мурр, — проворчал кот.

— Он подслушал, что омела не поклялась, отломил веточку и пошел в дом богов. Древние скандинавские боги жили в жутких условиях. У нас так бедствуют только бомжи — ни телека, ни видика, ни компа, скукота. Самый крутой аттракцион был такой: боги кидали в Бальдра камни, ножи, ветки. Все это не попадало в цель, отклоняясь мимо, потому что все камни, металлы, деревья поклялись не ставить Бальдру синяков. Хитрый Локи подсунул ветку омелы брату Бальдра, его звали Хед. И сказал: «Выстрели вот этим из лука». А Хед был близоруким и не разобрал, что там ему дали. Он послушно выстрелил… и Бальдр упал мертвым. Боги собрались набить Локи морду… то есть посадить в тюрьму, но он сбежал и для маскировки превратился в великаншу. Мама Бальдра попыталась воскресить сына. Для этого надо было, чтобы все на земле оплакало Бальдра — боги, люди, звери, птицы, деревья, камни. Все послушно заплакали. Только одна великанша сказала, что не хочет плакать, потому что Бальдр слишком задавался, так ему и надо.

— Мурр, — сощурился кот.

— И Бальдр остался в царстве мертвых. А богам умирать не положено. После смерти Бальдра в мироздании что-то сломалось и начались неприятности: зима длилась три года, какой-то великанский волк с цепи сорвался, какие-то мертвецы приплыли, змея приползла… Я точно не помню, потому что грустно и я старался не вникать. Все это безобразие называлось Рагнарёк, или конец света. Потому что в результате вообще все погибло, как от атомной бомбы. Остались только два человека, они взмолились главному богу викингов: «О великий Один!»

— Кажется, телефон звонит, — перебила мама. — Запомни, на чем ты остановился — на словах «О великий Один», я сейчас приду.

И побежала в другую комнату. Она предпочитала говорить по телефону в одиночестве, потому что братья ядовито комментировали разговоры, причем орали погромче, чтобы собеседнику в телефон было слышно.

— О великий Один, — повторил Влад. — Но Один же погиб в Рагнарёк с остальными богами. Кому же взмолились…

Он не договорил. Пламя несуществующего камина взметнулось до потолка. Кот вскочил и зашипел. Из огня, раздвигая руками языки пламени, грузно вылез незнакомый бородач в костюме и галстуке, крякнул и с утробным рыком бросился на кота. Животное заорало, прыгнуло в огонь и исчезло вместе с несуществующим камином.

Глава 2 КТО ХОДИТ СКВОЗЬ ОГОНЬ

— Уф, — вздохнул мужчина. — Опять промахнулся.

— Вы грабитель? — радостно спросил Данька. — Мы очень бедные, у нас воровать нечего. Только комп… но за него я буду драться до последней капли крови!

— Ты берсерк? — заинтересовался гость. — Не похож. Ну и зачем ты меня звал?

— Вас? — удивился Влад.

Мужчина повернулся, посмотрел на Влада, потом на Данила, потом опять на Влада.

— Вредный Локи сделал так, чтобы у меня в глазах двоилось, — сказал он. — А ну-ка соберитесь в одного!

Неведомая сила понесла Влада и Даньку навстречу друг другу и больно шмякнула животами.

— Не соединяются, — констатировал мужчина. — А ну еще разок!

Та же неведомая сила отбросила братьев в разные углы и снова с размаху стукнула друг о друга.

— Качественно разделил, — удивился гость. — Никак в одного не солью.

— Да мы же близнецы! — закричал Влад. — Отстаньте! Больно же!

— Близнецы? — удивился гость. — Тогда извините. Я думал, что паршивец Локи разделил одного человека на два для пущего безобразия. Повторяю: зачем звали?

— Мы не звали, — возмутился Влад. — Сам явился, еще и дерется. Сейчас маму позову!

— Не надо маму, — испугался пришелец. — Мамы — они на многое способны, даже богам не поздоровится. А зачем вы укрывали Локи?

— Знаете, мы вообще ничего не понимаем, — растерянно сказал Данил. — Поджег стену, вылез из огня, наорал на нашего кота, швырнул его куда-то и начал драться. Это нормально, да?

Мужчина поскреб в затылке, потом под мышкой, подергал за галстук.

— Как вы это носите, — пожаловался он. — В плечах тесно, руку не поднять. Вот это, что на ноги и попу надевают, — жмет, невозможно шагать. А как их снимают, я вообще не понял. На шее явная удавка. Врагу достаточно дернуть посильнее — и все, наступил Рагнарёк для отдельно взятого индивидуума.

Он сел в кресло и сказал:

— Поясняю для совсем темных: в меня уже почти никто не верит. Поэтому сам я не могу являться в мир, что весьма прискорбно как для мира, так и для меня. Для моего появления надо, чтобы меня подряд позвали три человека: «О великий Один!»

— Во дает! — взвыл Данька. — Это же Один из сказки, главный бог викингов! А почему в костюме?

— Ты бы предпочел, чтобы я явился голым? — хмыкнул Один. — Это неприлично. И холодно. По законам перемещений мы можем появляться в других временах только в одежде той эпохи, куда попадаем. Вообще-то я вам благодарен за вызов, ребята. Я уже давно за этим негодяем по всем временам бегаю.

— Вы хотите сказать, что наш кот… — поразился Влад.

— Негодник Локи знает, что я зол на него за многие пакости, вот и прячется, — вздохнул Один. — Скачет по векам и странам, превращаясь в людей и животных. В кота, например.

— А его тоже надо три раза звать? — спросил Данька.

— Конечно, законы едины для всех. Но Локи плюет на законы и перемещается, куда хочет. Знаете, что в Египте было? Этот бессовестный тип замаскировался под мумию и спрятался в гробнице. Ну, я его сразу вычислил: все мумии лежат смирно и задумчиво, а одна носится по галереям, словно мухоморов обожралась, аж бинты за ней развеваются. То Анубиса по носу щелкнет, то крокодила-Себека за хвост дернет. Потом пуще хулиганить начала. На стене гробницы «Заклинание для Выхода Днем» были написаны волшебные слова, чтобы после конца света египетские мертвые воскресли. Так этот бесстыдник между двух иероглифов написал: «Здесь был Локи». И теперь египетские мертвецы решительно не знают, как им воскресать: в присутствии Локи или без оного.

— Во дает — сказал Данька. — А я вчера на заборе написал «Мишка — дурак». От этого тоже кто-нибудь воскреснет?

— Я не знаком с магическими свойствами местных заборов, — пожал плечами Один. — А в 18-м веке негодник Локи притворился камнем и разбил окно в Европе, а обвинили во всем русского царя Петра! Пришлось бедному царю срочно менять всю международную политику. А что он натворил в 23-м веке… нет, эта неприличная история не для ваших ушей.

— Как раз для наших! — оживился Данька, но Влад перебил:

— А что же вы не вмешиваетесь?

— Я не могу, — вздохнул Один. — Очень мало вероятности, что три древних египтянина воскликнут: «О великий Один!» И три боярина из свиты царя Петра тоже вряд ли выдадут такой текст. А вот вы и ваша мама позвали… Правда, я не успел поймать кота-Локи, он опять сбежал. Ну, ничего. До свидания, ребята, я пошел домой, в Асгард.

— А приключение? — возмутился Данька. — Так не честно! Книжка только-только началась, а он пошел! Вы должны нас забросить в какие-нибудь древние времена, мы там поймаем Локи, предотвратим Рагнарёк! Я буду великий герой…

— Я тоже буду герой, — надулся Влад.

— Хм… — задумался Один. — Локи вы не поймаете, он слишком хитер. Но вы близнецы… хм…

Он немного подумал:

— Близнецы у всех народов не зря считаются существами необычными. Многие боги были близнецы: Фрейр и Фрея у нас, Аполлон и Артемида у греков, То Кабинан и То Корвуру у меланезийцев, Иоскеха и Тавискарон у ирокезов и гуронов. Правда, была еще точка зрения, что близнецов не бывает, и один из них — только тень другого.

— А еще близнецы основали Рим, — блеснул знаниями Данька. — Мы в школе проходили.

— Честно говоря, Рагнарёк никто не отменял, — вздохнул Один. — А гибнуть никому не хочется, и мне в том числе. Вот если бы вам удалось вмешаться в ход событий и спасти Бальдра… Тогда Рагнарёк не наступит. У вас есть шанс.

— Потому что мы смелые и сильные? — спросил Данька.

— Потому что мы близнецы? — спросил Влад.

— Нет, потому что шанс есть у всех, — объяснил Один. — Любой человек может изменить судьбу. Но большинство предпочитают не вмешиваться.

— Мы спасем Бальдра! — решительно сказал Данька. — Мы даже согласны прогулять школу!

— О-о, какое самопожертвование! — растрогался Один и утер скупую мужскую слезу. — Как, однако, жмут эти штаны, аж до слез. Нет, я думаю, мы управимся за три дня рождественских праздников — пятницу, субботу и воскресенье. Быстренько доберетесь до Скандинавии и там, на месте, будете действовать, а я помогу освоить местный колорит.

— До древней Скандинавии? — не поняли ребята.

— Нет, до современной. До Швеции, например. Отличное место с точки зрения волшебства. Можно через Финляндию.

Братья переглянулись.

— Мы не можем поехать в Швецию, — упавшим голосом сказал Данил. — У нас нет денег. И мама не пустит. И надо загранпаспорта…

— Обижаете, ребята, я все-таки бог, — хмыкнул Один. — Сейчас все устроим. До встречи в Хельсинки в пятницу! Я пошел… так, а где камин?

— У нас нет камина, — сказал Влад.

— Был же! Я же через что-то вылез сюда! Легче всего перемещаться по мирам через огонь. Неужели негодник Локи утащил камин с собой?

Данька представил, как Один навсегда остается в их квартире, женится на маме и становится их папочкой. Влад сходил на кухню и принес спички. Один с сомнением поглядел на огонек, дрожащий на кончике спички.

— Не пролезу я через такой маленький огонь, — сказал он. — Пузо застрянет… то есть я хотел сказать, мои богатырские плечи.

— Может, газовая горелка попросторнее? — предложил Данил. — Пошли на кухню.

Один понюхал газовую горелку и возмутился:

— Убийство замыслил, шпион недостойного Локи?! Это же болотный газ! Я задохнусь.

— Подождите, у мамы где-то была свечка, на случай, если электричество вырубят… — и Влад порылся в ящике.

Чистое, ясное пламя свечи Одину понравилось.

— Узковато, конечно. Эх, пора худеть…

И Один, кряхтя, полез в пламя.

— Ну давай! Ну еще! — переживали ребята. — Живот втяните… эх, застрял. Вас подпихнуть?

— Подпихнуть, — простонал Один из глубины свечного огонька. — Только с уважением, я все-таки великий бог.

Данька с максимальным уважением шлепнул Одина по тому месту, которое торчало из огонька. Один ойкнул и влетел в свечку. Свечка закашлялась, проглотив такой большой кусок, подавилась и погасла.

В кухню вошла мама с телефоном в руке и странным выражением на лице.

— Мы просто зажгли свечку, чтобы прорепетировать — а вдруг завтра выключат электричество, — начал оправдываться Влад, но мама не слушала.

— Невероятная история, — сказала она. — Такого просто не может быть. Звонила Ольга с моей работы, вы ее не знаете, да и я не очень. Она с детьми должна была завтра лететь в Скандинавию. Трехдневный тур «Хельсинки — Стокгольм — Хельсинки»… а дети заболели ветрянкой. Она теряет полную стоимость трех путевок… и просит нас поехать вместо нее. Хотя бы за треть цены.

— А у нас есть эта треть? — удивился Влад. Он неплохо знал содержимое маминого кошелька.

— Нет, конечно, но она одолжит… и будет ждать хоть десять лет… Я ничего не понимаю… — потерла лоб мама. — Ее словно загипнотизировали.

— А загранпаспорта?

— У нее муж работает где-то там, я не поняла, где, но если я прямо сейчас принесу ей мой паспорт и ваши метрики, то завтра к самолету она нам принесет готовые документы.

— Так не бывает, — сказал Влад. — Их месяц делают. Это какая-то афера. Мать, ты связалась с преступным миром.

— Я знаю, что не бывает, — рассердилась мама. — Ну и что? А вдруг это чудо? Я 35 лет жду чуда, не мешайте мне в него верить! И вообще это наш единственный шанс попасть за границу, потому что с моей зарплатой сидеть нам в Екатеринбурге до самого Рагнарёка.

И мама побежала относить документы какой-то таинственной Ольге, о существовании которой до сего дня и не подозревала.

Глава 3 ХВОСТАТАЯ БУЛКА И ТАРАКАН С ЖЕЛЕЗНЫМИ ЗУБАМИ

Самолет почему-то долго не взлетал. Напуганные телевизионными катастрофами пассажиры шепотом передавали друг другу потрясающие слухи. Будто бы террористы приклеили колеса к взлетной полосе. Или будто бы неизвестно откуда взявшийся толстый кот залез в двигатель с непонятными целями. Или будто бы весь экипаж самолета мгновенно, хором, словно он долго тренировался, заболел ветрянкой. И пришлось вызывать замену.

— Преследует нас эта ветрянка, — задумчиво сказала мама. — У Ольги дети заболели, и летчики тоже. Наверное, эпидемия. Хорошо, что вы оба в два года переболели.

Наконец самолет взлетел. Стало хорошо, и почему-то запахло травой и полевыми цветами. Братья минут десять поотпихивали друг друга от иллюминитора. Победил Данька — он сидел ближе. Потом самолет вынырнул в пронзительную синеву над облаками. Данька смотрел на облака, а Влад читал самолетный журнал.

— Дань, прикинь, тут как раз про скандинавских богов пишут, — удивился он. — Оказывается, бог-громовержец Тор ездил по небу на козлах.

— Ме-е! — обрадованно заорал Данька и боднул спинку переднего кресла. Тетенька в нем нервно подскочила.

— Да правда!

— Врешь! — не поверил Данил и заглянул на глянцевую страницу. — Да, на козлах… а почему? У них коней не было?

— Потому что Тор отвечал за грозы и всякую погоду для земледельцев, — объяснил Влад. — А козлы, оказывается, древний символ плодородия.

— А почему козлы — символ плодородия? Я еще понимаю — хомячки. У Никитиной дома хомячки, так они размножаются все время, с перерывом на обед.

— Представляешь, великий бог едет на хомячках! — развеселился Влад.

— Не-е, — проворчал кто-то. — Нету таких зверей — хомячки.

Данька оторопел: в иллюминатор (с той стороны!) заглядывала бородатая рожа. Данил ткнул локтем брата — мол, смотри!

— Чего пихаешься?

— Там дядька какой-то! — кивнул Данил на окно.

В иллюминаторе никого не было.

— Ага, космонавт на прогулку вылетел, — хмыкнул Влад и снова уткнулся в журнал.

Данька опять посмотрел: в иллюминатор на него пялилась веселая бородатая козлиная морда.

— Ме-е, — сказал козел и подмигнул: мол, какие хомячки!

— Теперь там козел, — упавшим голосом сказал Данил.

— Да ну тебя, — Влад оторвался от чтения. — Не смешно.

В иллюминаторе теперь было пусто. Только облака, облака… и вдали по облакам, не проваливаясь, удаляется маленькая колесница, запряженная двумя козлами. Бородач в колеснице обернулся и помахал самолету.

— Эй, Даня, ты что притих? — мама сидела через проход, но что-то почувствовала. — Тебе нехорошо? Тебя укачало?

— Мне хорошо, — мрачно сказал Данил. — Ме-е! Кругом одни козлы. И я пить хочу.

— Потерпи, скоро стюардесса будет разносить соки и воду, — сказала мама.

И не успела она закончить, как рядом с креслом возникла красивая стюардесса с подносом:

— Ты хочешь пить, отрок? Возьми, — ласковым тенором пропела она.

Данька обомлел: на серебряном блюде стояла узорчатая золотая чаша с круглыми красными камнями по ободку. Камни не сверкали гранями, как мамино колечко, но почему-то сразу верилось, что это не стекляшки. Питье в чаше слегка дымилось.

— Пей же! — повторила стюардесса.

Влад отложил журнал и посмотрел на девушку.

— А у вас хвост, — сообщил он.

Стюардесса вздрогнула и нервно схватилась за то место, откуда обычно растут хвосты. Чаша покачнулась, питье выплеснулось, одна капля упала на рукав Данькиной куртки и прожгла в нем аккуратную дырочку.

— Не хочешь — не пей, о недоверчивый отрок, — попятилась стюардесса и быстро пошла к кабине.

— Слушай, у нее и вправду хвост! — поразился Влад, высунувшись в проход. — Я просто так сказал про хвост, чтобы посмотреть, как она ругаться будет. А у нее, правда, из-под юбки хвост висит! Пушистый!

Данька улегся животом на колени Влада и вытянул шею — посмотреть на хвостатую стюардессу. Но в проходе было пусто.

— Атавизм, — неуверенно сказал Данька. — Мы проходили. Обычно она хвост в колготки заправляет, чтобы пассажиры не дразнились. А тут высунулся.

С другого конца самолета двигалась тележка с напитками. Данька с удовольствием выпил сок из одноразового стаканчика и спросил:

— А где золотая чаша? Для бизнес-класса?

Стюардесса профессионально заулыбалась. Влад нагнулся посмотреть: хвоста не было.

— Эта бесхвостая, — сообщил Влад. — А кормить скоро будут?

— Скоро, — пообещала бесхвостая стюардесса и покатила тележку дальше.

Действительно, обед начался через полчаса. Стюардесса раздала коробки. Братья с удовольствием разбирали баночки и пакетики и даже, к маминому удивлению, еще ничего не уронили.

— Хорошо, — сказал Влад. — Много всего. Коробочка с рыбкой, коробочка с колбаской… свеклу я не ем… ага, маслины. Мясо, картошка, цветная капуста. Джем, пирожное, булочка.

— У меня две булочки, — сообщил Данька, проводивший ревизию своей коробки. — А джема нет… нет, вот он, под салфеткой.

— Почему у тебя две булочки, а у меня одна? — обиделся Влад. — Покажи.

Данил показал. Одна булочка была обычная, круглая, какие выдают в самолетах вместо хлеба. Другая, — точно такая же… но из нее, как начинка, свисал рыжий пушистый хвост.

— У стюардессы был такой же, — удивился Влад. — И еще на кошачий похоже. Не ешь, Данька, они в булку кошатину нещипанную положили. А хвост не поместился.

Данька дернул за хвост. Еще бы, за хвост кота он уже дергал, а за хвост без кота пока нет. Хвост нервно вздрогнул и уполз в булочку.

— Ага, — громко сказал хитрый Данил. — Не буду я есть это подозрительное хлебобулочное изделие. Где вилка? Сейчас я проткну вилкой эту булку… вот такой большой беленькой одноразовой вилкой, огромной, как экскаватор…

Булка затряслась, словно она не хлеб, а желе, подпрыгнула и покатилась по проходу — подальше от опасного Даньки с большой вилкой. Хвост опять высунулся и волочился следом.

— Так, — подытожил Влад. — Все это полная чушь и совершенно невозможно.

— Да, — согласился Данил. — Тебе ясно, что происходит?

— Ежу понятно, что это наш кот Самуррай, — сказал Влад. — Он же Терминатор, он же Мурка, он же Локи. Сначала спрятался в моторе, чтобы самолет не взлетел. Потом превратился в стюардессу и хотел напоить тебя какой-нибудь соляной кислотой. Потом стал булочкой… ох, он залез бы тебе в желудок и начал прыгать и толкаться. Тебя бы тошнило. Локи явно не хочет, чтобы мы летели в Скандинавию.

Данька задрал нос — не часто его пугались великие боги.

— Да я сразу все просек, — небрежно сказал он. — Да я вообще его не боюсь. Да я…

Он взмахнул рукой… и коробка с едой полетела на пол. Маслина стрельнула вперед, огурец срикошетил от спинки переднего кресла. Хорошо, что колбасу Данька успел съесть раньше — он всегда начинал с колбасы, мало ли что. Мама успокоилась — дети наконец-то начали ронять обед. А то все шло слишком тихо и благопристойно, это не к добру.

— Не мусори, — сказал Влад. — Подними огурец, а то тараканов разведешь в самолете. А нам еще обратно лететь… ой!

Да уж, ой так ой. По спинке кресла перед Данилом полз таракан. За ним волочился рыжий пушистый хвост, гораздо толще и длиннее самого таракана. Во рту таракана поблескивали железные зубы… впрочем, в зубах Данька не был уверен.

— Этот дурак хочет нас загрызть, — обрадовался Данил. — Включай маму.

— Мам, таракан, — негромко сообщил Влад.

— А-а-а!

Мама у братьев была очень храбрая, потому что дети приучили ее ко всяким стрессам. Но безобидных тараканов она почему-то боялась больше, чем террористов, дорожных аварий, бандитов и всех микробов, вместе взятых. От маминого визга таракану стало нехорошо, он попытался убежать, но запутался в хвосте. Данька в восторге колотил ногами в спинку переднего кресла. Мамин сосед по креслу махал на маму журналом, словно прогоняя муху. Соседка спереди попыталась дать ей воды и облила маминого соседа. Словом, каждый развлекался, как мог.

— Вам плохо? — прибежала обеспокоенная стюардесса.

— Как же мне может быть хорошо, если по вашему самолету шастают стада тараканов? — с достоинством сказала мама.

— У нас нет тараканов, — удивилась стюардесса. — Хотите валерьянки?

— Тараканы валерьянки не боятся, — возразила мама. — Спасибо, молодой человек, хватит на меня махать, я уже замерзла. Данечка, а где ты видел это ужасное животное?

Данька показал на спинку кресла. Стюардесса наклонилась удостовериться. Таракан погрозил ей кулаком и упал под кресло. Вместе с хвостом. Данил на всякий случай залез в кресло с ногами. Но таракан пополз вперед, под кресло женщины, сидевшей перед Данилом.

— Странно, — сказал Влад. — Чашу с ядом — тебе, булку с хвостом — тебе, таракан — и тот тебе. А на меня ноль внимания. Будто меня нет, будто я тень…

Данил не успел ответить: «Потому что я гораздо лучше», зажглось табло «Пристегните ремни».

— Прилетели! — закричал Данька. — Из-за этого Локи толком не насладились полетом!

И сердито пнул кресло впереди. Тетенька в кресле опять вздрогнула, но не заругалась. Вообще-то Данька не обиделся бы, если бы она устроила скандал — он всю дорогу ее то пинал, то бодал, то маслинами пулял, то тараканов напускал. Данька привстал, чтобы посмотреть на это чудо терпения.

— Странная какая-то, — прошептал он Владу. — Зима на дворе, а она в венке вместо шапки. И цветы живые, колокольчики. Так вот чем пахло в салоне…

Глава 4 ПРИЗРАКИ В ТУАЛЕТЕ

— Легко было Одину говорить «До встречи в Хельсинки», — сердито шептал Данька брату, когда они сходили по трапу. — Где его искать-то? Мама нас одних никуда не пустит. А надо срочно придумать, что делать.

— Что, прямо щас? — удивился Влад. — Сначала сядем в автобус… и я бы поел…

— У нас только три дня! — возмутился Данил. — Есть будешь дома! И в автобусе сидеть тоже! Прямо с утра садись в автобус и сиди до вечера.

Влад вздохнул, обернулся к маме и сказал:

— Мам, мы в туалет.

— Это правильно, — одобрила мама. — Встречаемся у колонны. И не обижайте бедных финнов.

Данька идею оценил: действительно, единственное место, куда мама за ними не последует, это мужской туалет. Но в идее был существенный изъян.

— А как мы будем вызывать Одина? Надо, чтобы трое сказали «О великий Один», а нас двое. О-о! Знаю. Говори фразу.

— О великий Один, — сказал Влад.

— О великий Один, — повторил Данил своим голосом, а потом сказал тот же текст густым басом — будто это не он говорит, а какой-нибудь дядька.

Но обман не удался — там, наверху, в голосах разбирались. Данька пригорюнился. Из кабинки вышел парень вроде тоже с их самолета и направился к двери.

— Извините, — обратился к нему Влад. — Вы не знаете, что означают слова «О великий Один»?

— О великий Один? — переспросил парень. — Конечно, знаю. Это название рок-группы из Линнахамари.

И вышел из туалета.

— О великий Один! — торжествующе воскликнул Данил. — Влад, в твоей башке иногда шевелятся не только тараканы с кошачьими хвостами! Этот тип произнес заветную фразу, даже не подозревая!

— Я еще более гениален, чем ты думаешь, — важно сказал Влад. — Я записал его на диктофон в моем сотовом. Теперь «третий» всегда в нашем распоряжении.

Тут в туалет ворвалась девушка в зеленом сари и с красным кружком на лбу. Совсем симпатичная девушка, если бы не борода и не волосатые руки, просвечивавшие сквозь шелк.

— Ох, — сказал Один, поправляя сари. — Ошибочка вышла, туалеты спутал. Переместился в женский, а там как раз пассажирки с самолета из Дели. Вот маскировочная программа так странно и сработала.

— На нас Локи охотился, — наябедничал Данька. — Чуть не отравил.

Один отмахнулся.

— Сейчас я расскажу, что делать. Существует три способа…

В дверь туалета кто-то поскребся, и встревоженный мамин голос произнес:

— Влад! Даня! У вас что, понос? Немедленно выпейте таблетку, у меня есть! И пошли в автобус!

— Мама, мы идем, — закричал Влад, а Данька сказал:

— Ну вот, я так и знал. Ничего не успели.

— Успеем, — ухмыльнулся Один. — Сейчас у нас будет много времени.

Он поставил ребят затылками друг к другу, обвел рукой вокруг их голов и сделал жест, как будто что-то отбросил в сторону кабинок. Влад ничего не почувствовал, Даньку слегка затошнило, но скоро прошло.

— Ребята, выходите! А то я сейчас зайду! — мама за дверью уже всерьез волновалась.

Влад уже повернулся выходить, но тяжелая рука Одина легла на плечо. Влад почувствовал, что не может пошевелиться.

— Ой! — пискнул Данька. — Это же мы. Призраки!

Из кабинки вышли точно такие же Влад и Данька. Не обращая внимания на ребят, двойники отправились в коридор, где на них тут же накинулась мама.

— Теперь можно обсудить все не торопясь, — сказал Один. — Двойники пока поживут вашей жизнью.

— А Хельсинки? — спросил Влад. — Я хотел город посмотреть.

— Это совершенно неважно, что ты хотел, — сказал Один.

— Действительно, сравнил: экскурсия по Хельсинки или спасение мира, — поддакнул Данил. — Командуйте, сэр!

Глава 5 РАДУГА СО СКВЕРНЫМ ХАРАКТЕРОМ

Дождавшись, пока автобус с русскими туристами уедет, ребята и Один расположились в холле аэропорта.

— Есть три способа изменить реальность и спасти Бальдра, — сказал Один. — Я вам их перечислю, а вы выберете, что хотите. Может, придется все три пробовать. Первый способ — повлиять на Норн, богинь судьбы. Норны с этой самой судьбой обращаются весьма вольно — сами ее прядут, сами и обрывают. Надо связать порванную нить жизни Бальдра. Второй способ — использовать кольцо карлика Андвари. Вообще-то оно на длительность жизни не влияет, а приумножает богатство. Но если взять ОЧЕНЬ много золота и подкупить кого-нибудь — норн, Локи, Хеда… не знаю, может, что и получится.

Третий способ — пробраться в прошлое и предупредить мать Бальдра, что Локи подслушал ее беседу с омелой. Это ненадежный способ — ну, предупредим, и что изменится? Все равно Локи узнал про омелу.

— А почему вы сами все это не делаете? — спросил Влад. — Вы же бог, вам сподручнее.

— Да понимаешь, какое дело… Рагнарёк переводится «гибель богов», «судьба богов». Боги свою судьбу сами изменить не могут. А люди могут. Раз они создали своих богов, то могут и спасти их от гибели.

— А говорят, это боги создали людей.

— Это был взаимный процесс. Я вам помогать сильно не стану — просто не получится. Дорогу разве что покажу. Норны живут у корней Мирового Древа, ясеня Иггдрасиля. Я их в Асгард звал, квартиру предлагал со всеми удобствами… ну, на уровне 8-го века удобства, конечно. Вредные бабки отказались: дескать, если поселиться в Асгарде, то боги будут шастать каждый день да просить за себя и своих любимчиков: сделай, мол, нить потолще да подлиннее. А до Иггдрасиля далеко. Можно по земле добраться, но лучше вы идите по мосту Биврест — по-вашему, это радуга. Живенько доберетесь.

— А вы?

— Я до Асгарда провожу, а дальше сами, — встал из кресла Один. — Пошли. Одну норну зовут Урд, она отвечает за прошлое. Вторую — Верданди, она ведает настоящим. Третья — Скульд, она командует будущим. Вам нужна Урд — ведь Бальдр уже умер.

— А если она не согласится связать нить?

— Обхитрите, прикажите, украдите веретено… Откуда я знаю?..

Они уже вышли из здания аэропорта и шагали по темному тротуару. Полярная ночь не спешила стать полярным днем. Влад задрал голову в поисках северного сияния, но оно сегодня было выходное.

— Далеко идти-то до моста?

— Так я его поставлю где хотите, — сказал Один. — Согласитесь, воздвигать радугу посреди аэропорта как-то не в стиле.

Он топнул ногой — и вверх взметнулась сияющая дуга.

— Это Биврест, мост между Мидгардом, миром людей, и Асгардом, миром асов-богов, — пояснил Один. — Пошли!

Мост завибрировал, конец его оторвался от тротуара и сложился в явственный кукиш.

— Никаких «пошли», — проскрипел он. — Не положено. Мост для богов, а не для людей.

— Да я — сам Один! — разгневался Один. — Я приказываю пропустить этих людей!

— Не положено, — уперлась строптивая радуга с замашками комендантши общаги.

— А я тебя сейчас копьем ткну, — пригрозил Один.

— Ну и будет дырка, сам же в нее ногой провалишься, — равнодушно сказал мост.

— Да я тебя…

— А все равно не положено, — с удовольствием повторил мост. — Как только человек наступит на меня, красная огненная полоска сожжет его до угля.

— Это расизм, — возмутился Данька. — Кому-то можно, кому-то нет.

— Ну и ладно, — зевнул Влад. — Пошли Хельсинки смотреть. И поедим где-нибудь. Раз ничего нельзя сделать.

— Ничего? — брови Одина сошлись в сплошную мохнатую гусеницу. Он стукнул копьем об асфальт и закричал громовым басом:

— Я, Один, великий ас и верховный бог, повелитель Асгарда, приказываю: считать этих двух человечков богами.

Потом обычным голосом сказал:

— Подождите, я посмотрю, какие у нас вакансии есть. А то богов в Асгарде такая прорва — забываешь, куда можно новенького всунуть.

Он достал из кармана свиток, развернул его и опять заорал торжественно:

— Человек Данька отныне и на три дня является богом-покровителем Пятого Ворона Третьего Дуба Священной рощи! Через три дня божественность сама рассосется.

— Ага, — обрадовался Влад. — Ты ворона. И еще ты дуб. Я всегда подозревал. А меня, пожалуйста, сделайте богом хоккея и конькобежного спорта. У вас такого точно нету.

— Нету, — растерялся Один. — Хорошо, будь богом хок… хок… и этого… бежного… Биврест, ты удовлетворен?

— Вполне, — сказал мост. — Богам — скатертью дорога. Хи-хи-хи…

Ребята ступили на мост, сделали шаг…

— Ой! — поскользнулся Данил.

— Ой! — поскользнулся Влад.

— Шмяк! — поскользнулся Один. — Мост, ты что себе позволяешь?

— А при чем тут я? — заулыбался мост. — Чуть что — сразу мост, мост… У меня гололед! У людей бывает насморк, у богов Рагнарёк, а у меня — гололед. Между прочим, это ваш Локи устроил. Часа три меня водой поливал, чтобы на холоде все замерзло. Я-то что, я существо подневольное, все надо мной издеваются.

И мост злорадно хихикнул, пытаясь замаскировать хихик под жалобный всхлип.

— Если бы вниз ехать, так даже хорошо, — сказал Один, безуспешно пытаясь взобраться на скользкую дугу. — А вверх… уф… Мальчик, ты что делаешь?

Данька слез на землю и сгибал полоску радуги гармошкой. Так девочки-дошкольницы делают игрушечные веерочки.

— Не положено! — верещал мост. — Я протестую! Я жаловаться буду самому Одину! Тебя уволят из богов!

— Ах, как я испугался, — сказал Данька. — Не извивайся, пожалуйста, тебя очень трудно сгибать, а ты еще и вертишься. Я ступеньки делаю. Скользкая ступенька лучше, чем скользкая дуга.

— Я тоже хочу! — закричал Влад и загнул следующую «складочку» на радуге. — А помнишь, мама нам показывала опыт по физике? Лента Мёбиуса называется. Взять полоску бумаги, перевернуть ее конец на 180 градусов и соединить концы. И получится бесконечная лента. Давай сделаем бесконечный мост до Асгарда! Боги будут тысячелетиями по нему ходить — и не найдут выхода.

— Не надо! — взвыли хором Один и мост.

Мост от волнения весь раскраснелся, разогрелся, лед растаял, вода испарилась. Дорога стала нескользкой. Ребята пошли дальше.

Глава 6 КОТ ИГРАЕТ С КЛУБОЧКОМ

На другом конце радуги царила непроглядная мгла.

— Конечная остановка «Ясень Иггдрасилль», — объявил Мост, стряхнул братьев и начал гаснуть.

— Эй, мы так не договаривались, — возмутился Данька. — Ты чего выключаешься? Посвети, пока мы управимся.

— Ага, щас, — сказал Мост. — Я к вам в лампочки не нанимался. Вас там, может, зажарят да съедят, а я торчи тут до самого Рагнарёка. Не положено.

И потух совсем. Куда идти, где ясень, где обиталище норн — было совершенно не видно. И подсказать некому — Один спрыгнул с радуги наверху, напротив Асгарда. Ребята остались одни.

— Здесь снег под ногами, — потопал Влад. — А в Хельсинки тротуары чистые, снега нет.

— Подозрительно все это. Один нас подставил, а сам сбежал. Знаешь, мы все-таки боги, хоть и временные. Давай сотворим какое-нибудь чудо. Сначала ты, воронодубиновый бог. Иггдрасилль, конечно, ясень, но, может, в душе он дуб.

Данька поднапрягся, вспоминая подходящее заклинание.

— Сидит ворон на дубу, он играет во трубу, — неуверенно сказал новоиспеченный «бог».

Тьма чуть посветлела, и в ней промелькнуло смутное видение: ошалелый ворон, которому чья-то мускулистая рука запихивала в клюв сверкающий пионерский горн. Ворон сопротивлялся и очень орал. Потом все исчезло.

— Теперь ты давай, про коньки, — хихикнул Данька.

Влад подумал и ничего не придумал:

— Сам колдуй. А я вообще атеист и в богов не верю.

— Ага, слабо! Самое главное что? Найти этот затаившийся ясень. Надо его спугнуть и добиться, чтобы он себя выдал. Действуем по методу Ивана-царевича. Избушка-избушка, стань к лесу задом, ко мне передом!

Земля затряслась, воздух завибрировал, впереди зашаталось что-то громадное и страшное. И визгливый голос прокричал:

— Это уже наглость, молодой человек! Что вы себе позволяете? Нахал! Остановись немедленно!

— Ну ладно, — Данька слегка испугался. — Избушка-избушка, не вставай к лесу задом, ко мне передом, раз уж тебе так не хочется. Тетенька, а вы где?

В темноте мгновенно высветился яркий прямоугольник — открылась дверь. Мощный сквозняк подхватил братьев и занес внутрь. Ребята заморгали — после темноты свет в помещении резал глаза.

— Ну-ка, ну-ка, — сказал тот же голос. — Кто это тут наш дом ломает? К лесу задом… а он стоит прямо меж корней Иггдразилля. Бедное архитектурное сооружение выломалось из земли и повернулось задом… вот сейчас заставлю капитальный ремонт делать! Иггдразилль тоже растерялся, начал выкорчевываться и поворачиваться… да он же скрепляет Небесное, Земное и Подземное Царства! А если бы все развалилось?

— Семь Фенриров тебе в глотку! Чтоб тебя Хель ощипала, чтоб тебя Харальд Хардрада на блины раскатал, чтоб тебя… — это в разговор включилась еще одна собеседница.

Ребята проморгались и огляделись. Длинное помещение слабо освещалось факелами — им только с уличной темноты показалось, что очень светло, а на самом деле в доме стоял сумрак. Одна пожилая женщина задвигала засов. Другая прислонилась к столбу, поддерживавшему кровлю, и высказывала свое неоднозначное мнение о сложившейся жизненной ситуации:

— Чтоб тебя Имир дал корове Аудумле облизать! Чтоб тебя Квасир в меде утопил, чтоб тебя вепрь Гуллинбурсти забодал золотой щетиной, чтоб тебя молодильное яблоко Идунн по темечку стукнуло…

— Как Ньютона, — заметил Влад.

— Подождите, бабушка, — взмолился Данька, доставая сотовый. — Я диктофон включу, а то в жизни не запомнить. Вы так потрясающе ругаетесь. У нас в классе все упадут.

— Мы по делу, — сказал Влад. — Здравствуйте, уважаемые норны. Я — Влад, великий бог хоккея. А это Данька, бог ворон и дубин. Не очень великий, так себе.

— Чтоб тебя вороны заклевали железными клювами, — согласно кивнула вторая норна.

— Странно, — оглядела ребят первая. — Мне показалось, что ты один, а второй — только тень.

— А почему та бабушка все время ругается? — спросил Влад.

— Потому что она — Скульд, норна Будущего. А зная будущее, трудно не ругаться, — пояснила первая норна. — Я — Урд, норна Прошлого. А Верданди на дежурстве.

— Она — норна Настоящего? — уточнил Влад.

— Вот именно, — и Урд хихикнула. — Поэтому она вечно на дежурстве. Ведь настоящее продолжается все время. Зачем пожаловали?

— Нам надо связать порванную нить судьбы Бальдра, — сказал Данька. — Ему никак нельзя было умирать. От этого началась такая экологическая катастрофа! Три года ядерной зимы, а потом все, конец света насовсем.

— Это вам Один наговорил? — удивилась Урд. — Ну-ну. Забавно.

— Чтоб на него Фафнир плюнул, — поддержала Скульд. — Чтоб его Хрейдмар кольцом прищемил.

— А что, наврал? — встревожился Влад.

— Кто я такая, чтобы подвергать сомнению слова великого Одина? — лукаво сказала Урд.

— Сто колючих драконов ему под хвост, — согласилась Скульд.

— Так вы отказываетесь связать нить Бальдра? — уточнил Влад.

— Да вяжите сколько угодно, хоть гамак из Бальдра плетите, — пожала плечами Урд.

— Чтоб его змей Йормунганд морским узлом затянул, — приветливо заулыбалась Скульд.

— Да, Скульд всегда к Бальдру душевно относилась, — кивнула Урд. — Йормунганда она только любимчикам желает. Сейчас, ребята, найдем нужное веретено. Проходите в хранилище.

Дом норн был очень длинным. Вдоль стен, как в библиотеке, тянулись стеллажи, помеченные буквами. Данька пригляделся: буквы были незнакомые. «Руны», — поняли ребята. В ячейках стеллажей торчали веретена с плотно намотанными веревочками.

— Здесь — нити судьбы всех людей, живших и живущих, — торжественно сказала Урд, поднимая факел повыше. — А неродившимся мы еще судьбу не спряли.

— Чтоб им всем тролль Хрунир в левое ухо свистнул, — пояснила Скульд, чтобы уж совсем было понятно.

— Феху, уруз, турисаз, ансуз, райдо, кеназ, гебо, — перечисляла руны Урд, ища нужную.

— Чтоб их всех Великим Потопом смыло, — проворчала Скульд. — Чтоб их хримтурс разжевал и не выплюнул.

— Ей, бедняжке, грамота всегда тяжело давалась, — пояснила Урд, кивнув на Скульд. — Вот и ворчит.

Наконец Урд добралась до руны «беркана», с которой начиналось имя Бальдра. Ячейка с надписью «Бальдр» была пуста.

— Не может быть! — разволновалась Урд. — У нас идеальный порядок! У нас никогда ничего не пропадает!

— Сто шесть драккаров в поясницу презренному вору! — взревела Скульд.

— Что вы там кричите? — послышался веселый голос из-за занавески в конце зала.

— Верданди, ты же на дежурстве! — воскликнула Урд. — Ты что, заснула на посту? У нас украли одно веретено с нитью судьбы!

— А тебе жалко? — отозвались беспечно. — У нас их миллионы. Одним больше, одним меньше… да ладно, все в порядке. Хи-хи-хи, вот забавник! Вот проказник!

Норны и ребята поспешили за занавеску. Она отгораживала уютный уголок с очагом из дикого камня. У очага сидела веселая старушка с ямочками на щеках. От смеха она даже отложила недопряденное веретено. У ее ног толстый рыжий кот гонял клубок шерсти. Да так уморительно гонял — то носом поддаст, то попой сядет, то на уши нитку намотает.

— Хи-хи-хи, — заливалась старушка. — А теперь лапой, лапой! Весь ниткой замотался!

Ребята пригляделись — кот разматывал не клубок, а веретено…

— Это Локи! — закричал Влад. — Хватай его!

Данька бросился животом на кота. Тот зашипел злобно и наподдал почти пустое веретено. Оно закрутилось немыслимым кульбитом и, уже без нитки, улетело в угол. Кот торжествующе мявкнул, показал Даньке язык, схватил в зубы веретено и прыгнул в очаг. На полу осталась гора спутанных ниток.

— Очень весело, — одобрила Верданди, вытирая слезы. — Жаль, что кот сбежал.

— Он размотал нить судьбы Бальдра, — сердито сказала Урд. — Не понимаю, чего ты так радуешься. Вот эти юные боги пришли ее связать. А теперь и концов не найти.

— Боги? — заулыбалась Верданди. — Надо же, такие молоденькие, а уже боги. Ну ничего, это проходит. Все проходит… а нитку смотать можно.

— А куда мотать? — возмутилась Урд. — Треклятый кот утащил веретено!

— Чтоб ему валькирии усы отгрызли, — включилась в беседу Скульд.

— Ничего не выйдет, ребята, — сказала Урд. — Нельзя мотать нить Бальдра на чужое веретено. Ох, и запуталась же его судьба…

— А как кот прыгал! Как мяукал! Ха-ха! — вспоминала Верданди.

— Вы же поняли, что это не простой кот, а Локи, — упрекнул озорную старушку Данил. — Надо было отобрать веретено.

Веселая бабушка глянула на мальчика. Холодок побежал по спине Даньки, померк свет, погасли звуки, застыла кровь. Добрыми синими глазами смотрела на Даньку Смерть.

— Не гляди на него, — заслонила мальчика Урд. — Он еще слишком молод. Не поймет.

Верданди сморгнула и снова принялась за пряжу.

— В каждом простом коте есть частичка Локи, — спокойно заметила она. — Особенно когда он орет в пять часов утра.

Глава 7 ТЕНЬ ТРЕХДНЕВНОГО БОГА

— Первый план не прошел, — констатировал Данька, шагая во тьму. Урд придержала дверь, чтобы им было хоть чуть-чуть видно дорогу. — Теперь надо позвать Одина и посоветоваться.

— Не надо мне тут Одина, — поморщилась Урд. — Прогуляйтесь до Вальхаллы, его владений. Прямо по мосту Биврест и направо, не доходя до центра Асгарда.

— Опять этот мост, — вздохнул Данька. — Вредина.

— Да ты что? — удивилась Урд. — Милейшее существо, услужливое… немного лебезит, конечно, льстит без меры. Но с мостами это случается.

Влад представил, как мост через родную Исеть ластится к его ногам и говорит: «Ах, ты так умен, что мои опоры трясутся, а перила бледнеют от восторга». Данил приказал строго:

— Биврест, сюда!

В темноте замерцало семь полосок.

— Не положено! — радостно сказала радуга и почесала синюю полоску об зеленую. — Два вызова за сутки — не положено! Я сломаюсь от перегрузок.

Из тени Иггдразилля выступила Урд.

— Что ты сказал? — ласково переспросила она.

Мост увидел Урд и замер. Потом затрясся так, что полоски задребезжали друг о друга.

— Я сказал, что безмерно счастлив, о высокочтимая госпожа великая норна, — пролепетал он. — Я жил с надеждой провести этих двух оболтусов… то есть богов в Асгард. Когда эти паразиты… то есть боги покинули меня, я рыдал так, что покривил красную, любимую полоску! Вот, видите, она кривая.

И мост с усилием согнул конец.

— Душа у тебя кривая, — вздохнула Урд. — Впрочем, это еще вопрос, есть ли у мостов душа. Довезешь мальчишек до Вальхаллы… Вы на метро ездили когда-нибудь?

— Да, — удивился Влад. — А откуда вы знаете про метро?

Урд грустно улыбнулась и подтолкнула ребят к радуге. Они встали на мерцающую полосу, и полоса поехала, как эскалатор, только быстрее.

— Счастливо дожить сколько вам осталось! — крикнула вдогонку Урд. — И берегитесь…

— Кого она сказала беречься? — спросила Данил у брата. — Ветер отнес конец фразы. По-моему, «берегитесь Локи» Да, конечно, «берегитесь Локи».

— А я расслышал «берегитесь Одина», — возразил Влад.

— Что? — возмутился Данил. — Да ты еще и глухой! Она не могла сказать «берегитесь Одина». Один — положительный герой, а Локи — отрицательный.

— Сам глухая тетеря, — привычно отозвался Влад, думая о своем.

«Эскалатор» остановился где-то в середине ночного неба.

— Вон Вальхалла, — сказал мост. — Вон там, где огоньки. Идите и общайтесь со своим разлюбезным Одином, а я устал.

— Вы нас подвезите прямо к дверям, — попросил Данька. — А то мы не умеем по небу ходить.

— Что? — поразился мост. — Эти лялечки еще и ходить не умеют? Так я вас живо научу: сначала двигаете вперед правую ногу, потом левую. Повтори, сколько требуется. Да не забудь вслед за ногами перенести голову и прочие кишки. С вас пять мер золота за науку… нет, не пять, а пятнадцать, с рождественской скидкой.

— Мы провалимся, шагая по воздуху! — воскликнул Влад.

— А мне плевать, — и мост растаял в воздухе. — Золото не забудьте. Отсрочка платежа три дня.

Как ни странно, небо оказалось твердым. Мягче, чем асфальт, но все-таки идти по нему было можно. По колено в облаках ребята добрели до низкого длинного строения. Оттуда доносились крики, в щели пробивался свет. Данька постучал. Тут же выглянула крепкая женщина в шлеме и кольчуге — это в помещении-то!

— Живой? — заулыбалась она. — Живым не положено.

И попыталась захлопнуть дверь. Но Данька вставил ногу в проем.

— Тетенька, нам бы Одина повидать, — попросил он. — По срочному делу о конце света.

— Да говорю же, о бестолковый смертный: живому в мир мертвых не положено, — повторила валькирия. — Можно, конечно, тебя быстренько убить. Тогда ты будешь соответствовать миру мертвых.

— Нет, — попятился Данька. — Мне не нравится этот выход.

— Это вообще не выход, — отрезала валькирия. — Потому что убитый ты попадешь в Хель — царство для обычных мертвецов. А в Вальхаллу попадают только храбрейшие воины, павшие в битве.

— Санаторий для офицеров высокого ранга, — перевел Влад.

— А ты вообще молчи, Тень, тебя здесь нет, — отмахнулась валькирия.

— Это как? — опешил Влад. Но валькирия отвернулась от него.

— А мы боги, — вспомнил Данил. — Богам можно.

— Бог? — всмотрелась валькирия. — Не похож. Дай честное слово.

— Честное слово, что я бог на целых три дня по приказу Одина, — сказал Данька. — Чтоб мне лопнуть.

— Ты хочешь лопнуть? — обрадовалась валькирия. — Просто так или от обжорства? Я тебе тут же устрою любой вариант.

— Нет-нет, это я так, — испугался Данька.

— Я тоже, честное слово, что бог, — поклялся Влад.

— Ты — Тень Трехдневного бога, — сказала валькирия. — Ты не считаешься. Ладно, раз бог, проходи. Пусть Один с тобой разбирается, не мне с ним связываться.

И она посторонилась, пропуская Даньку. Влад просочился следом.

— Тень Трехдневного бога, вот это кликуха, — восхитился Данил. — Сокращенно ТТБ. Так и буду тебя звать.

Влад надулся и сказал:

— А ты… а ты… сам дурак.

Так, душевно беседуя, они вступили в Вальхаллу — единственные живые за всю историю мира.

Глава 8 СЛАДКИЙ МЕД ПОЭЗИИ

— И это — Небесное царство? — возмутился Данька, вертя головой.

Вальхалла напоминала длинный-предлинный сарай, уходящий в бесконечность. Большую часть его занимал деревянный стол, уходящий в ту же самую бесконечность. На столе громоздились горы жареного мяса. За столом на лавке сидели крепкие нетрезвые мужики в кольчугах и без оных. Они отрезали ножами куски мяса, запивали вином из кубков и прямо из кувшинов, орали песни. Время от времени какие-нибудь двое мужиков вставали из-за стола и дрались на мечах или кулаками. На стенах их движения неловко повторяли мрачные тени, метавшиеся в красноватом свете факелов. Потом мужики обнимались, говорили что-то типа «Победила дружба» и садились есть снова. Гул голосов, звяканье мечей, чавканье, звон кубков — все смешавалось и оглушало. Еще причудливее перемешивались запахи. Отчетливей всего почему-то чувствовался запах солдатских портянок — хотя самих портянок не было, народ сидел в основном босиком.

— Пахнет как-то… и шлемы неправильные, — скривился Данька. — Во всех фильмах и мультиках у викингов шлемы рогатые. Почему у этих шлемы без рогов?

— А зачем им рога, они же викинги, а не коровы, — сказала валькирия. — Бодать противника — неэффективный боевой прием. Украшения в виде рогов на шлеме носят только боги и волшебные существа вроде нас, валькирий. Между прочим, рога — это знак плодородия, а не воинской доблести. Воинам плодородие ни к чему, а богам сгодится. Ты разочарован? Все не так, как ты представлял? Это неважно, что тебе не нравится. Они получили то, о чем мечтали, когда были людьми. В коротенькой людской жизни они часто голодали — а тут каждую ночь для них жарится волшебный вепрь Сэкхримнир, который утром оживает и снова дает себя зажарить. Они пили слабенький невкусный эль, да и то немного — пьяный не повоюет, не поведет корабль, не вспашет, не посеет. А тут — хоть купайся в крепких напитках. Они могли умереть каждый миг — а здесь нет вообще никакой опасности. Они мерзли — а в нашем доме всегда тепло. Их не всегда уважали — а здесь им поют славу лучшие скальды. Может быть, больше всего они страдали от усталости, потому что война — очень тяжелый труд. А здесь — вечный отдых. Сядь, маленький бог, на свободное место, и вкуси пищи бессмертных.

— И я, — встрял Влад.

— Тени не едят, — отрезала валькирия и ушла в другой конец «сарая». Два воина раздвинулись на скамье.

— Садись, малой, — икнул один и глотнул из чаши. — Рано тебя в Вальхаллу забри… забрали. Ну, такая судьба военная, ей виднее, на какую стрелу кого напороть. Рана-то болит?

— Нет, — ошалело ответил Данил.

— Это хорошо, — кивнул воин. — Обычно первые двести лет раны маленько ноют.

— Нет, не болит, — сказал Данька. — Вот зуб болит. От холодного.

— Зуб? — обрадовался воин. — Нехорошо. Так я тебе его щас… в лучшем виде. Где мой меч?

Данька представил, как лихой скандинавский стоматолог бронзовым мечом вырезает ему больной зуб вместе с челюстью… нет, вместе с головой…

— Не надо, — сказал он. — Пусть болит. Это для воспитания. Какой же я герой, если не могу терпеть боль?

Мужик уважительно посмотрел на мальчика.

— Это слова истинного воина, — одобрил он. — Пусть болит. Если хочешь, я тебе с другой стороны в морду дам. Будет с двух сторон болеть.

— А у меня зуб не болит, — отвлек на себя внимание Влад.

— У тебя нечему болеть, — сказал воин. — У Тени нет зубов.

— Да почему я тень?! — взвыл Влад. Но воин отвернулся и продолжил беседу с Данькой:

— Ты меня уважаешь? Я — великий воин. Я — Хрумхард ап Торгейс из Торсканфьорда. Сейчас я спою тебе, чем я славен, а ты будешь внимать с этим… как его… забыл… ну, с чем там внимают. А потом ты споешь мне, чем ты славен. И я буду внимать… с этим… ну, с тем же самым.

И запел хриплым басом:

Потом следовал длинный список, кого, когда и как побил означенный Хрумхард. Данька притомился и с тоской поглядывал на блюдо перед ним. Там лежала огромная жареная кабанья голова и пахла умопомрачительно. Данька, воспитанный на полуфабрикатных котлетах, не знал, что мясо может так пахнуть. «Вот сейчас он закончит свое стихотворение, и я поем», — подумал Данька. Вдруг глаз у жареной головы открылся и подмигнул мальчику.

— Ой! — Данька вцепился в рукав Влада.

— Не щипись, — отстранился Влад. — Меня нет, я Тень.

— Мне показалось… голова подмигивает!

— Она жареная, она не может подмигивать, — логично возразил Влад.

— Я и не подмигивал, — согласилась голова и выплюнула торчащий изо рта пучок зелени. — Фу, вечно нафаршируют всякой травой, и не поговоришь. Я не подмигивал, я просто сморгнул.

— Ты живой?

— Я жареный и порезанный, — с достоинством сказала голова. — К утру соберусь в единое целое. А потом меня опять зарежут и опять зажарят… Так что кушай, гость дорогой, пока я жареный.

Данька позеленел, пошатнулся и схватился за викинга, чтобы не упасть.

— Ты чего? — прервал Хрумхард свою увлекательную историю. — Ты испугался строчек о том, как я напал на Олафа Медноносого? Хо, он действительно был страшен. Но ты не бойся, малыш, я его победил.

— Там мясо… подмигивает! — наябедничал Данька.

— Ну и что? — не понял викинг. — Вот на том конце стола лежит окорок… так он иногда лягается. И что теперь, не обедать? Это же Сэхримнир, волшебный вепрь. Вечером его съедят, а к утру он снова живой. Ладно, теперь ты спой о себе. Кого ты убил и вообще.

Данька отвернулся от подмигивающего обеда, немного подумал и запел:

— Здорово! — одобрил Хрумхард. — Но неконкретно. Ты перечисли поименно, кого зарезал и по какому месту.

Данька подумал и запел:

— Крови подбавь, — посоветовал викинг. — Надо кого-нибудь зарезать.

Данька послушался:

— увлекся Данька. —

— О-о, Хель тебя разрази! — выдохнул викинг. — Да, валькирии зря сюда не направят. Малец, а такой кровожадный. Сожри тебя Фафнир, я тебя уважаю! Я горд, что сидел с тобой за столом!

— Я тоже хочу петь, — встрял Влад. — Я — храбрый воитель, побил я немножко Савельева Ваську…

— Ты — Тень, — перебил викинг. — Тень не может быть воителем. Тебя нет.

— Но почему?!

— Потому что вы близнецы, — и рядом с мальчиками опустилась на скамью знакомая фигура. На этот раз не в костюме и не в сари, а в кольчуге и шлеме. — А эти славные люди, боги и валькирии уверены, что одинаковых людей не бывает. Значит, один из вас — настоящий, а второй — его Тень. Самое печальное, что это так и есть.

— Что? — возмутился Влад. — Я настоящий!

— Настоящий — твой брат, он действует, — сказал Один. — А ты… ты чаще говоришь: «я тоже хочу», «я тоже буду», «я тоже такой». Значит, ты Тень. Но в этом нет ничего страшного. Многим людям нравится быть тенями. Ответственности никакой, а удовольствия столько же.

— Я — настоящий! — заявил Влад. — Я гораздо более настоящий, чем вы, потому что вы из сказки.

Но Один отвернулся и сказал Даньке:

— Если не получилось с норнами, попробуй с кольцом. Никто не знает, куда оно делось за тысячи лет. Вроде бы Гудрун, вдова Сигурда, выбросила проклятое золото карлика Андвари в море. Вместе с кольцом. Поищите-ка в море. Да поторопитесь, а то ваша мама…

— Мы будем нырять в море в водолазных костюмах? — обрадовался Данил.

— А что мама? — встревожился Влад.

— Как вы будете нырять — это ваше дело, — сказал один. — Я мелочами не занимаюсь, это ниже моего достоинства. А мама… она ведет себя странно. Сейчас она и две Тени, изображающие вас, садятся на паром до Стокгольма. Все хорошо. И чем ваша мама недовольна? Почему она все время кормит Теней таблетками и трогает их за лоб?

— Нам надо возвращаться, — сказал Влад. — Кольцо — кольцом, но вы не знаете нашу маму. Если она заподозрит подмену, она разберет на молекулы всю вашу Скандинавию. А от Вальхаллы останутся обгорелые полешки да эта… подмигивающая котлета.

И он кивнул на голову жареного вепря. Та согласно подмигнула.

— Да, — вздохнул Данил. — Я очень хочу понырять… но надо вернуться. Вообще-то я не хочу паром пропускать, я еще не катался на пароме.

— Это не важно, чего ты не хочешь… — загремел Один. От его голоса факелы мигнули, а жареный вепрь явно попытался втянуть голову в плечи, но плечи лежали на другом конце стола. Мальчики поежились.

— Ладно, — смилостивился Один. — В конце концов, паром пойдет по морю. Выйдете на палубу и поговорите с морскими жителями насчет кольца карлика Андвари. Пошли.

— До свидания, — сказал Данька Хрумхарду. — Вот бы вас к нам в класс пригласить — встреча с интересным человеком. Все в отпаде лежали бы.

Влад погладил жареную голову и спросил:

— А тебе не больно, когда тебя все время жарят?

— Нет, мне даже нравится, — улыбнулась голова. — От огня тепло, не то, что в лесах за Крумфольдом. Только щекотно. Не жалей меня, смертный мальчик. Лучше себя пожалей…

«Только одно существо в этом мире считает меня человеком, а не Тенью, — подумал Влад. — Да и то — жареная голова. Бред».

Глава 9 СОВСЕМ ЧУТЬ-ЧУТЬ О ЖИВОПИСИ

— Итак, вы отсутствовали целый день, с утра до вечера, — сказал Один, наводя Биврест так, чтобы его конец попал точно на палубу парома «Изабелла». Паром готовился к отплытию, и где-то в его недрах находились сейчас мама и два фальшивых брата. — За это время ваша мама и Тени посетили экскурсию, крепость и два музея. Если мама будет спрашивать — скажите, что все забыли. Так, еще чуть-чуть левее… годится!

Ребята соскользнули на палубу, Один за ними.

— Ваша каюта в трюме, — сказал он. — Скорее, лучше бы вам заменить Тени до ужина.

— Ужин, — оживился Влад.

— Тени, конечно, ели человеческий обед для маскировки, но людская еда для них вредна. Они могут взорваться. Боюсь, что не могу предугадать, что сделает ваша мама, если вы взорветесь у нее на глазах.

Они подошли к двери. Один махнул рукой, дверь стала прозрачной — в одну сторону, как зеркальное стекло. Братья увидели, что на койках, чинно выпрямившись, сидят лже-Данил и лже-Влад. Пятки вместе, носки врозь, ладошки сложены на коленках. Перед ними яростно жестикулировала мама.

— Я так больше не могу! — кричала она. — Почему вы сидите смирно? Не прыгаете, не орете?

Лже-Данил послушно подпрыгнул — прямо в положении сидя. Лже-Влад старательно вскрикнул: «О-о-о!» И снова сели: пятки вместе, носки врозь, ладошки на коленках сложены.

— Вы издеваетесь?! — перешла на ультразвук мама. — Вы сошли с ума? Или вас сглазили? Я не могу это видеть! Я позову! Кого-нибудь!

И мама вылетела из каюты. Ребята еле отскочили за дверь, она их не заметила.

— Быстро внутрь! — скомандивал Один.

Мальчишки заскочили в каюту. Один опять поставил их затылками друг к другу, обвел рукой… Лже-Данил и лже-Влад вздохнули, печально улыбнулись и втянулись в вентиляционную решетку. «Жаль… — прошелестело в воздухе. — Жить…»

— Садитесь в ту же позу, — приказал Один.

Мальчики сели на койки, поставили руки и ноги в нужную позицию.

Мама ворвалась в каюту так стремительно, что чуть не стукнулась об Одина. Тот еле успел притвориться картиной на стене. С мамой пришел приятный молодой человек в белой форме.

— Вот! — закричала мама, указывая на детей. — Сидят! Не безобразничают! Не бегают по парому! Не роняют мебель! Не взрывают порох из спичек!

— Мадам? — спросил стюард. Он знал по-русски только одно слово «мадам», да и то было не совсем по-русски.

— Посмотрите на них! — и мама указала на ребят.

Стюард послушно нагнулся посмотреть, сделал шаг… Данька отработанным жестом подставил ему подножку. Теряя равновесие, стюард взмахнул руками и зацепил картину-Одина. Один свалился с гвоздя и стукнул стюарда по макушке. Падая, стюард схватился за салфетку на столике. Мама как раз разложила на ней всякие мелочи. Помада, крем, ножичек, ручка, блокнот, печеньки, финские карамельки веселым градом посыпались на стюарда. Данька посмотрел на получившуюся композицию и сказал:

— Еще бы шоколадом помазать. Или колой побрызгать.

— Кола была где-то, — завертелся Влад.

— Ура! — закричала мама. — Все хорошо! Вы такие же!

— Мадам! — укоризненно сказал стюард, поднимаясь и стряхивая карамельки с плеч.

— Извините, извините, — сказала счастливая мама. — Спасибо огромное, вы так помогли! Вы привели в себя моих детей! Теперь они такие же безобразники, как и были! Какое счастье! Даже не знаю, как вас благодарить… ага, вот, возьмите на память.

Мама подняла упавшую картину-Одина и торжественно вручила ошалевшему стюарду. Тот машинально взял и с Одином в обнимку пошел было из каюты… но в дверях взглянул на картину, заорал, бросил ее и убежал.

— Нервный какой, и что ему не понравилось? — пожал плечами Данька, разглядывая шедевр. — Портрет как портрет… подумаешь, нос зеленый, уши в фестончиках, а губы синенькие. Может, замерз, бедняга, посинел…

— И весь распух, — согласился Влад. — А ты заметил, что у стюарда брюки порвались, и на ноге — следы когтей?

— Заметил, — сказал Данька. — Это ты его царапал?

— Нет. У меня ногти обку… то есть обрезаны под корень. Я думал, ты… А вообще-то похоже на кошачьи когти…

Братья переглянулись и полезли под койку — искать Локи.

— Да хоть вообще не вылезайте, — фыркнула мама. — Теперь-то вы прежние. А что это было?

— Нету кота, — вылез Данька. — А что было, мам?

— Вы же были как дохлые! — возмутилась мама. — Такие послушные, смирные… За завтраком ели кашу!

— Не может быть! — поразился Влад. — Мы ее с пеленок не едим!

— Вы мыли руки перед едой! — мама чуть не рыдала. — Данил сказал «спасибо»! Вы послушно ходили по экскурсиям и даже не издевались над экскурсоводом! А когда экскурсовод сказал, что на деревянную лошадь залезать нельзя, вы на нее не полезли!

— Ну и как, тебе понравилось? — поинтересовался Влад.

— Кошмар, — искренне сказала мама. — Я скормила вам всю аптечку — а вдруг вы заболели. Но ничего не помогло, даже слабительное.

— Вот видишь, какие мы хорошие, — назидательно сказал Данил. — Мы это сделали, чтобы ты поняла, какие мы расчудесные, и ценила! И не перевоспитывала, а любила, какие есть!

Мама улыбнулась и сказала:

— Вы абсолютно глупые дети, я даже не понимаю, в кого вы такие. Потому что совершенно ясно: я вас люблю независимо от того, сколько носов вы разобьете и сколько бомб взорвете. Просто мне бы хотелось, чтобы вы прожили подольше. Не взорвались, не покалечились, не попали под машину, не отравились. Такое скромное желание…

Синегубый тип с зеленым носом и фестончатыми ушками на картине понимающе улыбнулся и растаял в воздухе.

Глава 10 ОБ ОХРАНЕ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ, КОНКРЕТНО МОРЯ

Паром братьев разочаровал. Они представляли красавец-корабль, рассекающий волны: лево руля, право руля, свистать всех наверх… На морскую гладь тяжело взгромоздился кривоватый высотный дом почти без окон, внутри нечто среднее между безвкусным позолоченным рестораном и общагой коридорного типа. К тому же стояла ночь, и что там эта общага рассекала, было совершенно не видно. А «свистали всех» только на ужин. Ужин, правда, братья одобрили, и до такой степени, что дышать стало тяжело. Очень уж весело набирать на тарелку сколько хочешь незнакомых продуктов и смешивать их во всевозможных сочетаниях.

— Уф, — отдувался Данил. — Сейчас пойдем на палубу и позовем каких-нибудь русалок. И спросим про кольцо. Мама, наверное, уже уснула.

Мама, замученная общением с двойниками, ушла в каюту, предварительно взяв с ребят обещание не лазать по мачтам. Братья поклялись с легким сердцем — мачт на пароме, похоже, просто не было.

Мальчики надели куртки и вышли на палубу. Было холодно, темно и безлюдно, только в конце палубы курил толстый швед. Он отвернулся от ребят и явно не мешал.

— Эй! — неуверенно позвал Данил. — Эй, русалки! Где золото карлика Андвари?

Море молчало — что ему до золота?

— Не нравится мне это, — вдруг сказал Влад. — Зачем мы ищем кольцо? Оно не воскресит Бальдра, только даст богатство.

— Подкупить, — заикнулся Данил.

— Кого? Норн? Так они и без золота собирались нам помочь. Хель, владычицу царства мертвых? Так ей золото не нужно, зачем мертвецам золото? Локи? У него кольцо было в руках, и он его отдал этому… выдриному папе… забыл имя.

— Кольцо приносит проклятье, — вспомнил Данил. — Может, Одину нужна штуковина, которая гарантированно приносит несчастье?

— Ага… вот я и повторяю: зачем нам кольцо карлика Андвари?

— Интересный вопрос, — мягко произнес голос прямо над ухом Влада. — Зачем вам кольцо карлика Андвари?

Влад обернулся и вскрикнул: на ограждении сидела толстая русалка с зеленой бородой. Мокрый чешуйчатый хвост свешивался вниз.

— А… А… а почему с бородой? — возмутился Данил. — Русалки должны быть прекрасными девами. Прекрасная бородатая дева — так не честно!

— Я не дева, я нек, — сказала бородатая русалка. — Не могу же я девушек на встречу с вами направить. А вдруг вы опасны? А старому неку терять нечего, хе-хе… итак, повторяю вопрос: зачем вам кольцо карлика Андвари?

— Предлагаю обмен: мы рассказываем зачем, а вы — где кольцо, — сказал Данил.

— Ай, какие меркантильные дети, — мотнул хвостом нек. — Где же ваше бескорыстие? Не будем торговаться. Вы мне рассказываете свою историю и дарите подарок… нет, два. А я вам говорю про кольцо. Да?

Ребята вкратце рассказали, что с ними произошло.

— Странно, — пожал плечами нек. — Непонятно. Вам не нужно кольцо. Оно злое. Зачем Один велел вам его искать?

— Он не велел, мы сами, — заикнулся было Данил. Нек хмыкнул:

— Сами… ладно, это ваш выбор. Кто я такой, чтобы мешать Одину в его замыслах. Я старый глупый нек. Я в стороне. Слушайте: Гудрун была умная девочка. Она действительно бросила золото в море — немного севернее тех мест, где вы сейчас плывете. Там оно и лежит, сияя синеватым блеском. Мои русалки не приближаются — проклятое золото приносит всем несчастье. Если возьмешь хоть монетку, хоть цепочку — будешь болеть и чахнуть. Я люблю золото, таки да… но здоровье я люблю больше.

— Оно радиоактивное! — осенило Даньку. — Там радиация! Никаких колец на фиг! А то мутации замучают! Я не хочу превращаться в бабочку с зубками.

— Не знаю я ни про какую радиацию, — помотал головой нек. — И золото не отдам. Пусть будет. Может, прополощется за следующую тысячу лет. Да вам золото и не нужно — кольца Андвари в этой груде нет. Давным-давно, тысячу лет назад, его проглотила селедка Изабелла. Перепутала с таблеткой от головной боли. Беллочка обожала болеть… за то и поплатилась. С тяжелым кольцом в брюхе Изабелла стала неповоротливой, и ее очень быстро поймали рыбаки. Принесли на кухню, стали потрошить, нашли кольцо… и дальше я не знаю, что было. Потому что проследить путь кольца на суше я не могу. Но однажды, в 1628 году, к нам в морское царство попал один знающий утопленник. Я порасспросил… точно он не уверен, но вроде какое-то волшебное кольцо спрятано в какой-то вазе в городе Стокгольме… знаете такой? Я-то не знаю. Я старый глупый нек, совсем бедный, кхе-кхе…

— В 1628 году — так его уже сто раз нашли, — огорчился Влад.

— Нет, мальчик, притворившийся Тенью, ты не прав. Если бы кольцо карлика Андвари всплыло где-то, то весь мир узнал бы об этом по череде смертей и несчастий. Вы уверены, что таки хотите найти эту вредную бижутерию, мальчики?

— Я не хочу, — сказал Влад.

— А я хочу, — сказал Данил. — Я его найду, возьму в перчатках, чтобы не заразиться несчастьями, и выброшу в море.

— Ну и запачкаешь воду несчастьем, — возразил Влад.

Нек одобрительно посмотрел на Влада:

— А ты таки разбираешься в жизни, мальчик, притворившийся Тенью. Все бросают в море ядовитую дрянь, все, начиная с Гудрун и кончая распоследним нефтяным танкером. А море не пиво, если его испортить, нового никто не нальет. Но кольцо Андвари не повредит морю. Оно не ядовитое, оно просто воплощенное несчастье и смерть. А море милосердно скрыло в своих недрах столько несчастий и столько смертей… э-э, одним больше, одним меньше… ты можешь бросить кольцо в море, мальчик. Опять же старый нищий нек не откажется от лишнего золотого колечка… а пусть будет, да?

— А в какой вазе лежит кольцо? — спросил Влад.

— А я знаю, да? — развел руками нек. — Я старый глупый нек, совсем необразованный.

— Вы простудитесь!

— Мама, ты же легла спать! — простонал Данил.

— У тебя что, радар внутри вмонтирован! Ты всегда знаешь, где мы! — возмутился Влад.

— Мы прилично беседуем с добродетельным иностранным господином, — и Данил махнул рукой в сторону нека.

Мама только сейчас его заметила, вздрогнула и уставилась на хвост. Потом нервно сказала:

— Хау а ю?

Это было единственное, что она знала по-английски.

— Иес, — так же нервно ответил нек. Это было единственное, что знал по-английски он. Мама решила оживить беседу и переставила слова местами:

— Ю а хау?

— Иес-иес, — согласился нек и почесал бороду. — О-о, такое иес! Напрочь.

— Мам, да он понимает по-русски! — вступил в душевный разговор Влад. Мама облегченно вздохнула:

— Ой, как славно. А откуда вы знаете наш язык?

— Да, у старого нека много родственников… — развел руками нек. — Один троюродный брат шестиюродной кузины со стороны двоюродной тети живет в Одессе. Чудесный город, чтоб я всю жизнь без хвоста плавал.

— Кстати, о хвосте, — оживилась мама. — А пластическую операцию не пробовали? Хвост отрезать, ноги пришить.

— Как можно! — ужаснулся нек. — Отрезать! Холодным железом! Это для нас смерть! А вот если к хвосту еще пришить ноги… не железной иглой, а костяной… а пусть будут, да? Старый нек потому и прожил столько тысяч лет, что везде делал запасы… ай, спасибо. И хвост, и ноги… а что? Пришьем. Мой двоюродный дядя был портным в Варшаве…

И нек нырнул в море. Наверное, пришивать ноги к хвосту.

— Он утонул? — спросила мама. — Или он и вправду русалка? Пошли внутрь, ребята, жуткий холод.

Мальчики двинулись к двери. По дороге Влад оглянулся на курившего в конце палубы шведа.

— Странно, — сказал он. — Швед курит, дым выдыхает, а сигареты у него в руках нет. Он сам выдыхает дым, как автомобиль. А вот и огонь выдохнул…

— Фокусник, — сказал Данил. — Мам, мы сейчас идем, одну минуту. Влад, ты не помнишь, кто был богом огня среди коллег Одина?

— Откуда я знаю, — проворчал Влад.

— Логи, — ответил Данилу нежный женский голос. — Логи-огонь… его не победил даже Тор. Но некоторые считают, что Логи — это только другое имя Локи…

Данил оглянулся — но незнакомка уже прошла в салон. Только сладкий запах колокольчиков реял над палубой.

— Он подслушивал! — крикнул Влад.

Швед обернулся, выдохнул язык пламени, подмигнул Владу, мяукнул и прыгнул в море. Но до воды не допрыгнул — мимо парома пролетела едва мелькнувшая в темноте ласточка с кошачьим хвостом.

Глава 11 ПОГИБШАЯ МЕЧТА

Сколько в Стокгольме ваз, вазочек и вазонов? Барочные вазы королевского дворца, каменные огромные вазы Национального музея, бронзовые чаши викингов из Исторического музея, современные вазочки в магазинчиках на улице Королевы Кристины… Неутомимый Данька заглянул даже в «ночную вазу» — горшок в домике Мумми-тролля в музее Юнибакен. Он добросовестно попытался покопаться в клумбе, сделанной в гранитной вазе на лестнице неподалеку от Северного музея. Еле Влад отговорил: когда сажали цветы, кольцо бы нашли. Ваз было много, а Данила и Влада слишком мало.

— Все, — простонал Данил. — Я сдох. Больше никаких музеев. Тупо сажусь на лавочку и тупо ем мороженое до самого отплытия.

— И я, — сказал Влад.

— Я и то удивляюсь вашему энтузиазму, — сказала мама. — Столько музеев вытерпели. Ну и посидите. А я зайду в последний музей — и все, на паром.

— Я даже не буду спрашивать, какой это музей, — пробормотал Данил. — Достало все.

— И я, — сказал Влад.

— Это музей одного-единственного корабля, — коварной маме не хотелось оставлять детей одних на скамеечке перед музеем, и она незаметно соблазняла их пойти с ней. — Настоящий парусный корабль затонул 300 лет назад со всем экипажем. Сейчас его подняли, реставрировали… Такого музея нигде нет. Корабль называется «Ваза».

— Что?! — Даньку аж подбросило со скамейки.

— Ваза? — повторил Влад. — Таких названий не бывает. Фрегат «Кастрюлька», корвет «Ковшик», крейсер «Дуршлаг с дырочками»…

— Ваза — это не посуда, балда необразованная, — сказала мама, радуясь, что только что прочитала это в путеводителе. — Позор не знать таких вещей. Ваза — это фамилия шведских королей того времени. В 17-м веке правил Густав Ваза. Вот в честь него и назвали самый большой корабль.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Данил. — Последнюю «вазу» придется обследовать. Надеюсь, это не очень скучно.

Постояли в маленькой очереди в кассу, заплатили 90 крон, прошли в зал-«предбанник», вышли в основной зал. Данька проворчал что-то про надоевшие музеи… и замер.

В полумраке зала на них надвигалась темная мрачная громадина. Невероятный корабль плыл по каким-то невозможным волнам. И было неважно, что нет парусов, что облезла краска и вообще плыть не по чему — воды нет в зале музея. Труп корабля упорно плыл по несуществующему морю — раз уж не удалось вволю поплавать при жизни.

— Нет, он не труп, — возразил сам себе Влад. — Он живой. Он дышит.

Черные округлые борта двигались — вдох-выдох… Подрагивали какие-то большие деревянные брусья, мальчики не знали, как они называются. Отсутствующий ветер пошевеливал такелаж…

— Это не корабль… — потрясенно выдохнул Данил.

— Да, мальчик, ты все понял, — грустно сказал стоявший рядом швед с типичной шкиперской бородкой. — Это не корабль. Это мечта. Великая мечта одного человека. А мечта не умирает. Даже если захлебывается и тонет в мучениях, проклиная судьбу, и лежит на дне 333 года, чувствуя, как гниют гордые мачты и растворяются железные болты… А вокруг утонувшей мечты вьются рыбки и плачут русалки…

— Расскажите, — попросил Данька, не терпевший экскурсий и экскурсоводов. — Расскажите об этом…

Швед достал трубку, но не закурил — в музее нельзя. Опять сунул трубку в карман и начал:

— Давным-давно, более 300 человеческих лет назад жил-был король. Его звали Густав. Он очень расстраивался, что его родная Швеция такая маленькая и бедная. Шведы — отчаянные воины и храбрые моряки. Но не всего можно добиться отчаянием и храбростью. Норны спряли плохую пряжу… Вся Европа развлекалась тогда Тридцатилетней войной. В смертельную войну поиграла и Швеция. Много крови, много горя и голода… Великий Один отвернулся от своих детей. И тогда король придумал построить корабль — самый большой в мире, самый красивый, самый могучий. «Это будет символ великой державы Швеции, могущественной и грозной», — мечтал король.

Три годе его строили из дуба, снаряжали, украшали резьбой и скульптурами. «Корабль должен быть больше! Еще больше! И быстрее! Еще быстрее!» — настаивал король. «Сделайте его хоть немного шире или немного ниже, — умоляли корабельщики. — Корабль неустойчив». Но король уперся — его мечта должна быть высокой и быстрой (значит, нельзя делать шире, так как снизится скорость и маневренность).

И вот великий день настал. 10 августа 1628 года галеон «Ваза», потрясая размерами, ослепляя позолотой, вышел из дока. Он величественно прошел 1300 метров, повалился на бок и затонул чуть ли не на глазах Стокгольма — с самыми мощными пушками, с самыми высокими мачтами, с самой нарядной резьбой… с сотней человек экипажа и неизвестным числом жен и детей моряков, которым разрешили прокатиться на удивительном корабле. Некоторые спаслись. Большинство — нет.

Норны были милосердны к королю. Он узнал о гибели мечты через 15 дней, потому что его в Стокгольме не было. Если бы он был в городе и видел, как тонет его мечта… трудно сказать, как бы он это пережил. А так можно было утешаться поисками виноватых, мстить…

Рассказчик щелкнул пальцами — и в полутьме зала загремели голоса:

— Капитан Сёфринг Ханссон, вы были пьяны? Не закрепили пушки как следует?

— Вы можете разрубить меня на тысячи кусков, если пушки не были закреплены. И перед Всевышним клянусь: никто на борту не был пьян. Это был совсем небольшой порыв ветра, опрокинувший судно. Корабль был слишком неустойчив, хотя весь балласт был на борту…

— Сохранились протоколы допросов, — обыденным тоном сказал швед. — Их ведь пытали, чтобы они признались в нерадении, в халатности. Но шведские моряки — не сухопутные крысы, поджимающие лапки при взгляде на кнут. Они стояли на своем — корабль построен неверно. Тогда начали пытать корабелов. Палачи старались вовсю. Но корабельщики показали чертежи: все сделано по королевским расчетам.

— Кто же виноват? — воскликнул измученный следователь.

— Только Господь Бог знает, — ответил де Грот, корабельщик.

Знал Бог… и знал Густав II Адольф, король Ваза. И моряки знали, и корабельщики. Поэтому никто не был признан виновным.

— Он их использовал, — сказал Влад, облизывая пересохшие губы. — Король использовал строителей и моряков в своих интересах… а потом попытался подставить.

— Да, человек, ты правильно понял, — кивнул швед и посмотрел на корабль. Во взгляде была бесконечная боль. — Не допускай, чтоб тебя использовали. Такие моряки были… засыпал их песок Стокгольмской гавани. Говорили еще, что Эгир плохо делает свое дело… ну, Эгир — древний скандинавский бог, владыка морей. Дескать, недосмотрел, не спас… А что я мог сделать? В меня и не верит никто… даже имя забыли. Даже если три раза по имени назвать — не приду, не услышу… Густав создал красивую мечту. Хорошо мечтать, кто спорит. Плохо мечтать за чужой счет, за счет людских жизней. Эх, да что теперь!

Он махнул рукой, взлетел, прислонился к темному борту корабля и стал одной из многочисленных деревянных статуй, украшавших «Вазу».

Глава 12 КОЛЬЦО, КОТОРОГО НЕТ

— Так… — протянул Влад. — Так-так…

— Чего затакал?

— Да помнишь, нек говорил, что в 1628 году к ним попался знающий утопленник, который сказал, что волшебное кольцо в вазе? А корабль «Ваза» затонул именно в 1628 году!

— Да, — с лету просек Данька. — Никто не знает, почему затонул «Ваза» — а я знаю! Я сразу понял! Потому что кто-то из моряков или их жен надел на палец кольцо Андвари, приносящее беду и смерть!

— Это я придумал, — насупился Влад. — Это я понял про вазу.

Но Данька не слушал, он пристроился к русскоязычной экскурсии и перебил экскурсовода:

— А вы не знаете, какие-нибудь драгоценности на корабле нашли?

Экскурсовод поперхнулась числом пушек и скульптур и сказала, приторно улыбаясь:

— Как все-таки мальчишки любят играть в клады. К счастью, нет. Ценности на «Вазе» исключительно культурные — сапоги, канаты, рукояти от рубанков… драгоценные свидетельства быта моряков XVII века.

«Культурные сапоги, — подумал Влад. — Это круто. Почти как интеллигентные портянки».

— Только одно маленькое золотое кольцо нашли, совсем некрасивое, — сказала экскурсовод. — Не перебивай, мальчик. Продолжим. Длина корабля составила 61 метр, ширина 11,7 метра, осадка 4,8 метра, высота 52,5 метра…

— А где это кольцо? — заторопился Данил. — В витрине или на корабле осталось?

Но экскурсовод сделала вид, что не слышит, и повела экскурсию дальше.

— Витрины с экспонатами заперты, кольцо не взять все равно, — сказал Влад. — Там пломбы. А на корабль не пускают. Снаружи можно смотреть, а внутрь ни-ни. Ой!

Из одного пушечного порта свисал рыжий пушистый хвост.

— Локи! Значит, кольцо внутри! — воскликнул Данил. — Вперед!

Но вперед не получилось — никакой лестницы на «Вазу» не вело. Экскурсантов туда специально не водили, чтобы не повредить корабль. Да и хвост тут же исчез. Правда, ненадолго. Кот вылез из порта целиком, вскочил на карниз (или как там это называется на корабле) и осторожно пошел, огибая статуи.

— Наверное, он несет кольцо! — заволновался Данил. — Помнишь мультик про кота Мурку, собаку Журку и волшебное кольцо? Кот нес кольцо во рту и уронил в море…

И тут плавному шествию кота пришел конец. Одна деревянная статуя — викинг в шлеме — ухмыльнулась и поддала резным сапогом по пушистому заду. Кот сорвался и с негодующим мявом полетел вниз. Наверное, ушибся бы, но в нижнем ряду статуй его перехватила за хвост еще одна деревянная фигура в шлеме, крутанула пару раз и плавным движением послала вбок. Кот приземлился мягко, в сено, входившее в экспозицию, посвященную строительству галеона.

— Уйдет! — Данька припустил было за котом, но мама его поймала за шиворот:

— Что случилось? Куда ты бежишь?

— Так это… очень интересный музей, мамочка, — сказал Данька. — Я тороплюсь все осмотреть. А то ведь скоро уже на паром.

— Да, — вздохнула мама. — Это самый страшный и самый прекрасный музей из всех, какие я видела. Одни портреты утонувших моряков, восстановленные по черепам, чего стоят. А трубка, которую курили 333 года назад… а недопитый 333 года назад ром в бутылке… Мороз по коже. Пошли, ребята, нам пора. Ту часть экспозиции мы не успеем осмотреть.

— Я так и знал, — заговорил Данька. — Локи или уже спер кольцо, или сейчас стащит из витрины. Ну и ладно. Темная какая-то история с кольцом. Что-то крутит Один.

— Подожди, мама, одну минутку, — Влад подошел к кораблю и задрал голову.

— До свидания, — тихо сказал он. — Спасибо.

Корабль вздохнул. Статуи заулыбались, закивали.

— Будь счастлив, — сказал деревянная королева Кристина.

— Будь храбр, — сказал деревянный король Олаф.

— Не строй корабли без запаса устойчивости, — сказал корабельщик Арент де Грот.

— Не слушай королей, — сказал корабельщик Хейн Якобссон.

— Живи подольше, — сказал деревянный моряк без имени.

Глава 13 О РАЗНЫХ ДЕТИШКАХ

— Да как вы смеете, червяки! Да что вы себе позволяете! — Один появился перед ребятами, как только мама ушла в каюту. — Локи упустили, кольцо не нашли, нить не связали! Рагнарёк почти неминуем!

— А как вы появились? — спросил Влад. — Мы вас не звали.

— Что?! Да ты…

— Мы не говорили три раза «О великий Один», — пояснил Влад. — И никакого очага тут нет, чтобы вам пролезть, даже свечки.

— Огонь не обязателен, хоть и желателен, — замялся Один. — Для зрелищности. А позвать три раза… может, кто-то еще на пароме позвал. Тут плывет тьма народу, и почти все скандинавы — свеи, норги, даны, то есть те, чьи предки веками считали меня верховным богом. Не перебивай, Тень, когда я гневаюсь.

— Я не тень, — сказал Влад. — Я человек.

— Это неважно, — отмахнулся Один. — Итак, остался один способ: вернуться в прошлое и предупредить маму Бальдра. Сложно прицелиться в нужное мгновение.

— А может, ну его, этот Рагнарёк, — зевнул Данька. — Спать охота.

На фоне настоящей гибели «Вазы» придуманный Рагнарёк выглядел бледно и не волновал вообще.

— Так ведь… три года великанской зимы Фимбульветр, потом волк Фенрир проглотит солнце… землетрясения, наводнения… змей Йормунгард сожрет ясень Иггдрасилль, Биврест провалится под поступью огненного великана Сурга, — растерянно перечислял Один, не понимая, куда делся энтузиазм мальчиков.

— О-о! — оживился Данька. — Биврест провалится? Да здравствует Рагнарёк!

Один непонимающе посмотрел на ребят, подумал, потом сел в позу отчаяния, обхватил голову руками и сказал глухо:

— Спасите моего ребенка. Бальдр — мой сын.

— Да? — удивился Данил. — А почему вы раньше не говорили?

— Я думал, что вы легче соблазнитесь спасти целый мир, чем одного беспомощного юношу, — сказал Один. — Вообще-то все знают, что Бальдр мой сын, а моя жена Фригг — его мама. А про Рагнарёк все правда, я не врал вам. Просто Рагнарёк когда еще наступит, а Бальдра нет уже сейчас…

— Ну прямо бразильский сериал, — проворчал Данил. — Ладно, прицеливайтесь в прошлое или чего вы там собираетесь делать. Пойдем спасать.

«Что-то не так, — подумал Влад. — Всемогущий Один умоляет двух мальчиков спасти его сына? Впрочем, он говорил, что бог не может изменить свою судьбу…»

Один вызвал Биврест, потом долго возился с настройкой и наводкой.

— Идите, — наконец сказал он. — Вы попадете прямо в тот момент, когда Фригг подходит к кустику омелы.

Ребята уже привычно зашагали по мосту.

— Что-то он дрожит, — сказал Данька. — Эй, имей совесть! Биврест! Я Одину пожалуюсь! Мы же свалимся, если ты будешь так дергаться!

— А при чем тут я? — огрызнулся тот. — Чуть что — Биврест, Биврест… лапают грязными руками все, кому не лень. И даже нечищенными зубами лапают… или зубают? Вот сейчас Локи куда-то двигает мой конец — тот, что упирается в Вальхаллу.

— Скорее! — скомандовал Данька. — Бежим!

Но бежать по радуге очень неудобно. Ребята опоздали. Сверху они еще видели, как рыжий кот, надсаживаясь, ухватил зубами конец моста и тянет его в другую точку времени и пространства. Мост был тяжел даже для бога. Локи сдвинул его совсем на чуть-чуть. Но и этого хватило. Спрыгнув с моста, ребята увидели спину удаляющейся Фригг. Она уже попыталась переговорить с омелой, махнула на нее рукой и ушла. А Локи, возясь с радугой, заодно подслушал разговор богини и омелы. Ребята опоздали.

— Ну и ладно, — сказал Данька. — Не судьба. Впрочем, есть выход. Омела совсем маленькая, выдрать ее — и дело с концом. Сорвать с дуба, сломать прутья, сжечь…

Он подошел к дубу, посмотрел на тоненькие росточки.

— Вообще легко, — радостно сказал он. — Все оборву в минуту — и Бальдр останется жив. И Рагнарёк не наступит.

Он поднял руку.

— Подожди, — схватил его за рукав Влад. — Не ломай, она такая маленькая…

— Ну, поставишь в вазу… тьфу, опять ваза… в стакан какой-нибудь, будешь любоваться на букетик, — фыркнул Данил и опять потянулся к тоненьким росточкам. Омела потерлась о его ладонь листочками. Влад стукнул Данила по руке:

— Подожди минуту. Я с ней поговорю. Я уговорю дать клятву.

— Ага, у самой богини, жены Одина, не вышло, а ты уговоришь, — поморщился Данил, потирая руку. — И чего дерешься… из-за веника какого-то новорожденного…

Влад погладил листочки. Те доверчиво потянулись навстречу.

— Ты уже большая девочка, — строго сказал Влад.

— Агу-агу, — заулыбалась омелочка.

— Ты должна поклясться, что не причинишь вреда Бальдру, — продолжил Влад. — А то вот этот злой дядя Данил тебя оборвет и бросит!

— Бух! — радостно прокомментировала омелочка.

— Сам злой дядя! — обиделся Данил. — А я положительный герой! Вот! Ты же видишь, она ничего не понимает, вообще безмозглая.

— Дядя бяка, — надулась омелочка.

— Точно, — согласился Влад. — Жуткая бяка. Вот видишь, умничка, ты все понимаешь. Ладно, давай снова. Кто такой Бальдр, знаешь?

— Неть, — развела листочками омелочка. — Ням-ням?

Данька фыркнул:

— А подать-ка мне на ужин бальдрятину в томатном соусе!

— Нет, Бальдров не едят, — сказал Влад. — Как-то не принято есть богов. С ним… э-э… с ним играют… в куклы, в мячики, в машинки.

— Бух? — удивилась омела, услышав незнакомые слова. — Агу? Или не агу?

— Немножко агу, но совсем чуть-чуть, — серьезно объяснил Влад. — И немножко бух, особенно мячик. Но если куклой или машинкой бросить, то тоже бух будет. И даже бабах.

— Бабах! — обрадовалась омела. — Дай!

— Я тебе дам мячик и машинку, — сказал Влад. — Машинка знаешь что такое? Такая… э-э… корова с колесами и без рогов.

Омела замерла, потрясенная чудесной картиной.

— Некоторые дети машину называют «биби» или «бибика», — продолжил Влад. — Я сам так называл, когда маленький был. Так вот. Я тебе дам мячик-бух-бабах и машинку-бибику. А куклу не дам, потому что у нас в доме кукол отродясь не водилось.

— Кух… кук… — омела пыталась выучить новое слово.

— Даже и не старайся, не учи, совершенно дурацкая игрушка, — возразил Влад. — Ни колес, ни гвоздей, не стреляет, не взрывается… ее в тряпочку заворачивают и укачивают.

— Уа-уа… — мечтательно протянула омела.

— И зачем тебе уа? Лучше бух и бабах, — пожал плечами Влад. — Так вот, я тебе дам мячик бух и бибику, если ты не будешь обижать Бальдра. Не коли Бальдра веточками, понятно? А чтобы не перепутала, где Бальдр, где не Бальдр, лучше никого не коли, поняла?

— Дя… — неуверенно сказала омела и завязала узелки на концах прутиков. Теперь кончики были тупые и даже округлые. Проткнуть ими Бальдра не было ни малейшей возможности.

— Она все поняла! — обрадовался Влад. — Маленькая, а умная! Теперь остались формальности. Омела, ты клянешься не причинять вреда Бальдру?

— Дя! — весело сказала омела. — Дай биби.

Вдруг в небе что-то сверкнуло, громыхнуло, и незнакомый голос сказал:

— Клятва дана, клятва услышана, клятва принята.

И тут же Биврест подхватил ребят и швырнул назад, на паром, из прошлого в настоящее.

— Ну что, получилось? — спросил Данька поджидавшего их Одина.

— Да, все в порядке, о Тень мальчика, — сказал Один. — Бальдр жив, Рагнарёк отменяется…

— Я не Тень! — возмутился Данька. — Это вот он Тень!

Один посмотрел на Влада, потом на Даньку, потом опять на Влада.

— Трудно сказать, — заколебался он. — Сейчас ты больше похож на Тень, а он на человека. Это неважно. Пусть скальды поют вам славу. И берегитесь мести Локи.

И Один исчез.

— Хоть бы спасибо сказал, — обиделся Влад. — Два дня на него вкалывали.

— Но ты же слышал: скальды поют нам славу, — неуверенно возразил Данил. — И мы же не за награду работали.

— Я не про награду, а про спасибо, — сказал Влад. — За спасение сына и всего остального мира можно бы и спасибо сказать. Ну и плевать. Зато завтра Финляндия и аквапарк Сирена! Будем плавать, не отвлекаясь на спасение мира!

Данил не ответил: он задумался над фразой «Берегитесь мести Локи».

Глава 14 ПОГОНЯ В АКВАПАРКЕ

— Нет-нет, и не уговаривайте, — отбрыкивалась мама. — Прыгать в воду с высоты двухэтажного дома… я вам не Муму какая-нибудь.

— Но это же весело! — близнецы уговаривали маму скатиться с горки. А то обидно — быть в знаменитом финском аквапарке и не насладиться всеми его чудесами. Но мама ничего не понимала в горках, трубах, смертельных петлях. Она нашла себе крутой аттракцион: лежала в горячей булькающей ванночке.

— Сами прыгайте с ваших небоскребов, а я отдохну, — сказала мама. — По-моему, у меня тут прекрасное место: тепло, безопасно…

— Нашим лучше, — сказал Данил, и следующие полчаса они провели очень бурно.

Аквапарк — это, знаете ли, не то заведение, где надо ходить строем и сидеть смирно.

— Теперь вон на ту горку, — указал Данил на безумного вида спираль, иллюстрирующую множественность вселенных. Как он догадался, что это горка, — непонятно.

— Лучше в Чертову Дыру, — Влад показал в другую сторону. — Или…

Тут кто-то деликатно поскреб его в плечо.

— Скузи, мио каро, — сказал кто-то. — Комэ си аррива Колоссео? Э-э… как пройти к Колизею?

— Колизей? — не глядя ответил Влад. — Это немножко не здесь. Это прямо на юг, до Рима, а там налево. Недалеко.

И повернулся. И Данил повернулся. И выдохнул, а вдохнуть забыл. Потому что у толстяка в розовых штанишках, приветливо улыбающегося мальчикам, были розовые глаза в цвет плавок и два носа. Один курносый, а другой грузинский.

— Нос… — трагическим шепотом сказал Данил.

— Где? — удивился толстяк и потрогал себя за попу. — Нету.

— Вон, — показал Данил. — На ли… лице.

— Да? — удивился толстяк. — Но ведь он там и должен быть. Или я опять напутал?

— Один лишний, — сказал Данил.

— О, это ерунда, — еще шире улыбнулся толстяк. — Не поливать — и он засохнет и отпадет.

И тихо, как в фильме ужасов, растопырив руки, бросился на мальчишек.

Погоня! Что может быть любезнее сердцу писателя или кинорежиссера! Интересно, захватывающе, внимание читателя и зрителя приковано к сюжету насмерть — не отдерешь. Но для участников погони она вовсе не столько привлекательна. Данька поскользнулся на мокрой плитке. Влад набил шишку о перекладину на горке. Данил шлепнулся с лесенки. Влад ободрал локоть. Данил посадил синяк на коленке. Влад потерял сланец. А толстяк не отставал. С умоляющим воплем: «Ну проводите меня до Колизея!» он мчался за ребятами по всем горкам, водопадам, бассейнам и лестницам. В турецкой бане они немного оторвались от преследования — потому что там было абсолютно ничего не видно в клубах ментолового пара. Но в тех же парах они перепутали направление и влетели прямо в объятия толстяка. Тот смачно расцеловал их в обе щеки, отчего мальчики еще больше перепугались и рванули дальше.

Постепенно толстяку надоело носить такой вес, и он сбросил килограммов пятьдесят. Правда, теперь он бегал медленнее: плавки так и норовили покинуть похудевшего хозяина, приходилось их возвращать на место. Хорошо хоть второй нос в пылу погони потерялся. Наконец толстяк схватил Данила одной рукой, Влада второй, почесал нос третьей и радостно сказал:

— Ляпа! Теперь вы догоняете!

И повернулся, чтобы убежать.

— Это какая-то хитрость, — дрожащим голосом сказал Данил. — Ты нас поймал, Локи.

— Вы меня узнали? — огорчился толстяк. — А я так хорошо замаскировался. Ладно. «Иса, Йер, Эйваз, Перт, Альгиз — получилось — зашибись!»

И тут же вместо толстяка возник молодой симпатичный парень в синих плавках. Веселый такой, улыбается… а глаза грустные. И синие — в цвет плавок.

— Ага, догнал, — сказал он. — Я победил. Теперь за мной бегите, как вчера. Играем дальше!

— Подождите! — воскликнул Влад. — Вы же Локи?

— А что, не похож? А в профиль?

Он встал в профиль.

— У Локи был хвост, — сказал Влад. — Мы его всегда по хвосту узнавали.

Парень засмеялся:

— Когда на тебе ничего нет, кроме плавок, то хвост как-то неприлично оттопыривается и торчит. А здорово я этот хвост придумал, а? Смешно вышло: таракан с хвостом, булочка с хвостом…

Он повернулся задом и помахал рыжим хвостом. Потом хвост зашипел, задымился и исчез.

— Вам не смешно? — упавшим голосом спросил Локи. — Я старался…

— А кольцо Андвари вы украли из музея?

— Да на что оно мне сдалось! Оно же беду приносит! Там и лежит, в витрине.

— Вы же нас ловили, чтобы отомстить, — сказал Влад.

— За что? — удивился Локи. — Вы что-то мне плохое сделали? А я не заметил. Я просто играл в догонялки. Смешно же!

— Мы спасли Бальдра! — гордо сказал Данил. — Мы уговорили омелу! Теперь Рагнарёка не будет!

— Ах вот вы о чем… — Локи сел на бортик, ссутулился. — Ну, спасли, что ж теперь… Бальдр — хороший парень, он мне всегда нравился. А вы знаете, что было бы после Рагнарёка?

— Ничего, — растерялся Данька. — Конец света.

— Гибель богов, — поправил Локи. — Погибли бы почти все боги… а Бальдр и его нечаянный убийца Хед ожили бы и начали править возрожденным миром. Одину было непереносимо думать, что он погибнет, а сын возьмет власть над землей. И он сотни лет пытался отменить Рагнарёк. Не из-за Бальдра, а из-за себя, любимого. Теперь вы это сделали… жаль, конечно. Этот напыщенный эгоист использовал вас и теперь будет править миром целую вечность. Не смешно.

— В Рагнарёк погибли бы люди, — сказал Данил. — Мы их спасли.

— Ах, люди? — Локи опять встал рывком. — Так, где у нас телевизор? Ага, вон он… лови пульт!

Данил растерянно поймал. Большой телеэкран висел над бассейном, но пульт Локи явно наколдовал.

— Переключай каналы, — велел Локи.

Данька нажал на кнопку. Первая программа — повтор хроники, самолет пролетает сквозь небоскреб в Нью-Йорке. Переключил на вторую программу — война в Судане, горы черных тел, изломанных кукол. Третья программа — террористы захватили заложников на Украине. Четвертая программа — авария на медеплавильном заводе, выброс ядовитых сернистых газов. Пятая программа — повреждение нефтетанкера в Северной Атлантике, нефтяное пятно расползается, душит море, тоннами всплывает дохлая рыба…

Данил положил пульт и отвернулся от телевизора.

— И ты всерьез считаешь, что людям нужны боги, чтобы устроить конец света? — ехидно спросил Локи. — Наивный малыш! Люди себе такой роскошный Рагнарёк закатят — боги только мявкнут от зависти! Кстати, людской Рагнарёк богам не страшен. Хитрюга Один обезопасил себя крепко.

— Я не согласен, — сказал Данил.

— Я тоже, — сказал Влад.

— Это совершенно не важно, — отмахнулся Локи точно так же, как раньше Один. — Ладно, малыши, не грустите, будем веселиться, пока живы! До Рагнарёка далеко, а аквапарк — вот он! Догоняйте меня!

Он засмеялся, оглядел братьев грустными глазами и нырнул в бассейн. Через секунду оттуда высунулась толстая золотая рыбка с мокрым кошачьим хвостом, подмигнула ребятам и исчезла.

ЭПИЛОГ

Влад мыл посуду. Не сказать, что он безумно любил это делать. Тем более мой не мой, а после любой трапезы она все равно грязная. Бесполезная трата времени и сил. Но раз уж мама так и не собралась родить им сестру для домашней работы, приходилось кое-что делать самим. Вот Влад и мыл — по очереди с Данилом. За окном шел снег… нет, кажется, уже перестал. Засияла радуга… что?!

Влад бросил тарелку. Радуга после дождя — это понятно, но радуга после снегопада?

Тем временем кончик радуги изогнулся и деликатно постучал в окно. Влад хотел спросить: «Кто там?», но рот как-то не открылся. Конец радуги постучал еще раз, потом подергал раму — заперто. Тогда он просунул тоненький зеленый лучик в щель и с проворством опытного форточника повернул защелку. Форточка открылась, в нее хлынула радуга.

— Привет! — сказал Биврест. — Думаешь, спрятался, да? А кто обещал 15 мер золота за то, что я научил вас ходить? Три дня истекли еще вчера. Подавай должок.

— Зачем радуге золото? — пробормотал Влад.

— Чтобы было, — радостно объяснил Биврест. — У всех золото, а я чем хуже? Ну-ка быстро отдавай.

— Погоди-погоди, сначала пусть мне отдаст, — из водопроводного крана вытекла огромная пестрая капля. Она еще подросла и оказалась неком, высунувшимся из крана до пояса.

— Ты таки хотел обмануть старого нека, малыш? — мягко спросил он. — Нехорошо. Непорядочно. Сговорились же на двух подарках. Я тебе рассказал все про кольцо… а где подарки? Я жду.

И оперся локтем на край раковины, всем своим видом показывая, что обосновался надолго.

Влад попятился и локтем наткнулся на цветочный горшок, в котором мама что-то периодически сажала. И потом это что-то периодически засыхало. Сейчас из горшка торчал прутик с тремя листочками.

— Агу, — сказал один листочек. — Бибика! Бибика дай! Мячик дай! Бах дай!

Влад затравленно огляделся. От окна наступал Биврест, из крана грозил нек, сзади подпирала омелочка, уже величиной с небольшой баобаб.

— Сейчас! — закричал он. — Подождите!

Он озирался, пытаясь выиграть время, и вдруг…

Но это уже совсем другая сказка.