Заговор Людвига

9

Стивена нещадно трясло в старом экипаже. Он ощущал каждый камень мостовой под колесами, словно его тащили по ним волоком. Голова гудела под впечатлениями последних суток. В довершение всего извозчик принялся орать на него во все горло:

– Подъем! Эй, просыпайтесь!

Стивен отметил с некоторым недоумением, что кучером, по всей вероятности, была женщина. Кроме того, стук колес вдруг утих и трясло его вовсе не в повозке. Чья-то рука тянула его за мятый рукав. Наконец букинист поднял голову и потер заспанные глаза. Перед ним стояла и ухмылялась Сара Ленгфельд с чашкой кофе. На столе среди альбомов и смятых стикеров лежал раскрытый дневник, над которым букинист, вероятно, заснул. По крайней мере, кто-то накинул ему на ноги теплый плед.

– Вот, выпейте, – сказала Сара и показала куда-то назад. – Хочу показать вам кое-что. Но перед этим лучше проснуться окончательно.

– Сколько… сколько я проспал? – пробормотал Стивен и с благодарностью принял чашку. На краткий миг перед глазами возник образ убитого в лавке громилы, и он невольно вздрогнул. – Дневник… Я перевел несколько страниц и, должно быть, задремал.

Сара улыбнулась.

– Скоро полдень, если хотите знать. И вы храпите, как канадская бензопила. – Она показала на небритое лицо букиниста. – К тому же пускаете слюни во сне.

Стивен смущенно вытер губы. После сна в кресле букинист чувствовал себя так, словно действительно проехался в почтовой карете XIX века. Выглядел он, должно быть, не лучшим образом: бледный, растрепанный, небритый и с запахом изо рта. А щетка и бритвенные принадлежности, конечно же, остались у него в квартире! Самое время возвращаться домой. Возможно, их предосторожности были излишни.

– Сара, послушайте, – начал он. – Пора заканчивать эти прятки и…

Девушка отмахнулась.

– Если вы опасаетесь, что между нами может что-то произойти, поспешу вас успокоить, – перебила она его, – вы не в моем вкусе. Слишком старый, – она усмехнулась. – Шутка. Но вам, судя по всему, придется остаться у меня еще на какое-то время.

Стивен взглянул на нее в недоумении.

– Боюсь, я не совсем понимаю…

– Тогда допивайте скорее кофе и идемте за мной, – Сара посмотрела на часы. – Почти одиннадцать, сейчас кое-что покажут по телевизору. Вам непременно нужно посмотреть.

– Что… посмотреть? – спросил Стивен и покачал головой. – Вам разве неинтересно, что написано в дневнике? Крайне увлекательные, скажу я вам…

– То, что сейчас покажут по телевизору, куда увлекательнее, уж вы мне поверьте. Идемте уже, а то пропустим все.

Стивен пожал плечами и двинулся вслед за Сарой. Она провела его по коридору в соседнюю комнату, вероятно, в спальню. Обстановку ее составляла лишь широкая кровать, оранжевый шкаф, битком набитый пестрой одеждой, и внушительных размеров телевизор. Сара взяла пульт и переключила его на местный канал. Под торжественную мелодию как раз начинался очередной выпуск новостей. Ведущая, улыбчивая блондинка, стояла в скромно обставленной студии. В руке она держала несколько карточек, а за ее спиной появилась нечеткая фотография. Стивен едва не выронил чашку.

На экране было его собственное фото.

– Ага, – сказала Сара и сделала громче. – Как раз вовремя.

– Как уже сообщалось сегодня, появились новые подробности по делу жестокого убийства профессора Пауля Либерманна, – произнесла блондинка, улыбаясь в камеру. – Полиция уже разыскивает подозреваемого. Это мюнхенский букинист Стивен Лукас. Сегодня утром сотрудники полиции нашли в его магазине плащ и шляпу убитого. На них также обнаружены следы крови.

– Поверить не могу! – взволнованно вставил Стивен. – Этот профессор…

Но Сара мягко сжала его руку.

– Тс-с, – шепнула она. – Это еще цветочки.

– В полиции предполагают, что между профессором и букинистом имело место противоборство, что подтверждается найденным в подвале магазина еще одним убитым, – продолжала ведущая, критически вскинув при этом правую бровь. – По данным полиции, это некий Бернд Райзер, безработный сторож, уже неоднократно привлекавшийся к ответственности за нанесение побоев. Соседи видели, как прошлой ночью Стивен Лукас входил в магазин. С тех пор о нем ничего не известно.

– Старик Штибнер со второго этажа, он же впустил нас, – простонал Стивен. – Болван, как же я мог забыть про него!

Ему вдруг стало дурно, и он опустился на неубранную кровать. Ведущая между тем призывала телезрителей к бдительности и просила сообщать в полицию любые важные сведения. Затем последовал репортаж о брошенных щенках, но Сара, к счастью, выключила телевизор.

– Господи, – пробормотал Стивен и схватился за голову. – Теперь меня подозревают в убийстве профессора. Но… это же абсурдно! Откуда у меня мог взяться его плащ? В магазине ничего не было!

– Видимо, все-таки было. Теперь нам, по крайней мере, известно, что понадобилось у вас этому мордовороту прошлой ночью. Должно быть, он и подкинул вам эти вещи. А потом кто-то сообщил об этом в полицию и прессу, – она забрала чашку из ослабевшей руки Стивена и задумчиво допила оставшийся кофе. – Прием, конечно, так себе. По всей видимости, кто-то там всерьез решил извести вас.

– Надо было вызвать полицию, как я и предлагал! – проворчал Стивен. – И зачем я только послушался вас! Теперь я по уши в дерьме…

– Откуда мне было знать, что кто-то подкинет вам вещи моего дяди и доложит легавым? Вы так говорите, будто я ваша мамочка. Вот и пошли бы в полицию вместо того, чтобы жаловаться!

Сара взяла пачку сигарет, лежавшую возле кровати, и закурила.

– Да нам это и не поможет, – добавила она. – Надо подумать. Наверняка тут не обошлось без наших старых друзей. И меньше всего им нужно, чтобы мы отправились в полицию. Вот они сделали вас главным подозреваемым. Недурно, весьма недурно…

Стивену вспомнился тот человек в дорогом костюме, который заходил к нему позапрошлым вечером. Что, если это он все устроил? Может, он стоит во главе Хранителей, которые хотят всеми средствами заполучить книгу?

От табачного дыма букинист почувствовал себя еще хуже. Он не проспал и пяти часов, почти ничего не ел, а теперь вот узнал, что его разыскивают по подозрению в жестоком убийстве. Лукас стал обмахиваться ладонью. Сара заметила его отчаянные попытки и затушила сигарету. Потом участливо взглянула на него.

– Вот что я предлагаю, господин Лукас, – сказала она. – Я сейчас сооружу нам завтрак из кофе и круассанов, а вы пока расскажете мне, что выяснили из этого дневника. Потом вместе подумаем, как быть дальше. – Она улыбнулась. – Вот увидите, мир покажется вам не таким уж скверным.

Стивен кивнул. Хотя ему с трудом верилось, что мир когда-нибудь станет для него прежним.

Спустя полчаса они сидели за неубранным столом на небольшой кухне и жевали круассаны с шоколадом. На вкус выпечка была ужасной, однако Стивен чувствовал, как к нему понемногу возвращаются жизненные силы. Он рассказал Саре обо всем, что узнал из записей. Девушка все это время молча слушала и потягивала крепкий кофе.

– Если дневник подлинный, это будет сенсацией, – проговорила она наконец. – Не думаю, что существуют и другие документы, доказывающие, что Людвиг стал жертвой заговора.

– Что значит «заговора»? – возразил Стивен и обмакнул круассан в кофе. – Король был не в своем уме! Вы только вспомните черную маску, которую вынужден был носить слуга. Все эти разговоры с королем Людовиком, сказочные замки, переодевания…

– Господин Лукас, позвольте вопрос, – перебила его Сара с некоторым недовольством, так, словно он чем-то ее оскорбил. – Майкл Джексон был в своем уме?

Стивен нахмурил лоб.

– Майкл Джексон? А он здесь при чем?

– Ну, король поп-музыки жил как король у себя на ранчо «Неверленд», прятал лицо под кислородной маской, воображал себя обезьяной и спал в барокамере. Он был в своем уме?

– В определенной степени, можно сказать…

– Вы бы упрятали его в психушку?

Стивен возмущенно помотал головой.

– Нет, конечно.

– Вот видите, в том и проблема, – заключила Сара. – Некоторые люди ведут себя довольно экстравагантно, они взбалмошные, не такие, как все, – но это вовсе не значит, что они сумасшедшие. И нет никаких оснований сажать их в психушку.

Стивен кивнул:

– Я понял, к чему вы клоните. Видимо, поэтому доктор фон Гудден и сомневался, когда ему поручили объявить Людвига сумасшедшим.

– Заключение основано на свидетельствах королевских лакеев, – сказала Сара и намазала на круассан толстый слой меда. – Карьеристов и придворных льстецов. Это как если б вы спросили у работников конвейера, ублюдок их шеф или нет, и следом предложили бы им нового шефа и прибавку к зарплате.

Букинист улыбнулся.

– Можно подумать, у вас какая-то симпатия к Людвигу.

– Просто терпеть не могу, когда человека считают чокнутым только потому, что он не такой, как все остальные.

Некоторое время за столом царила тишина. Потом Стивен прокашлялся.

– Как думаете, что мне теперь делать? – спросил он. – Пойти в полицию и все объяснить?

– После того, как они нашли у вас вещи моего дяди и окровавленный труп в придачу? – Сара нахмурилась. – Это будет непросто. Для начала давайте попробуем разобраться с этим дневником. Может, заодно найдутся какие-нибудь доказательства, которые убедят полицию.

Стивен кивнул.

– Ладно, давайте тогда обобщим все, что нам уже известно, – начал он. – Эти записи, по всей видимости, принадлежат одному из верных сподвижников Людвига Второго. А изложенные в них события имели место в последние месяцы жизни короля. Но все эти наборы букв, что они означают? – Букинист взял дневник, лежавший рядом на столе. – ßMAMIJH, – пробормотал он. – Или MAAÖY. Я насчитал пять таких комбинаций, пока разобрал первые несколько страниц. И впереди их еще немало. – Он покачал головой. – У Шелтона про чтение таких шифров ничего не сказано.

– Может, это какой-то другой шифр, – предположила Сара. – Так сказать, шифр внутри шифра. Возможно, то, что хотел скрыть Марот, настолько невероятно, что потребовало дополнительного шифрования.

Стивен наморщил лоб.

– Полагаете, он написал о чем-то еще, не только о заговоре?

– Я лишь пришла к выводу, что Марот приложил немало усилий, чтобы надежно зашифровать некие сведения. Кроме того, тот неизвестный, который пытается отобрать у вас книгу, прибегает к весьма изощренным методам. На Хранителей это не похоже, какими бы странными они ни были.

Стивен устало потер глаза.

– Так или иначе, а эту загадку нам, наверное, не разгадать. Я, чтобы разобрать пару страниц этой скорописи, убил несколько часов.

– Дайте взгляну.

Сара потянулась через стол за дневником, капнув при этом шоколадом на первую страницу.

– Осторожнее! – прошипел Стивен. – Это вам не…

– Журнал какой-нибудь, знаю, – перебила его Сара и перелистнула несколько страниц. – Выглядит так, будто одни буквы сознательно заменили другими. Кроме того, все буквы заглавные и написаны нормальным шрифтом.

– Марот явно хотел, чтобы на них обратили внимание, – задумчиво произнес Стивен. – Они имели для него большое значение. Только вот что они значат… – Он пожал плечами.

– Подождите.

Сара взяла салфетку и записала несколько строк.

– Похоже на буквенный код, – пробормотала она. – Как будто определенные буквы заменили по какому-то образцу.

Стивен кивнул:

– Я тоже так подумал и прошлой ночью попробовал разгадать его. Вам известно про шифр Цезаря?

Сара пожала плечами.

– Я искусствовед, а не криптолог. Выкладывайте.

– Этим способом, предположительно, пользовался Юлий Цезарь. При таком способе выбирают какую-то букву в алфавите, и буквы в тексте смещаются на определенное число позиций. Цезарь начинал с «C».

Сара кивнула.

– Ясно. «A» превращается в «C», «B» – в «D»…

– «C» – в «E» и так далее. При расшифровке нужно лишь возвращаться к нужным буквам, – Стивен ткнул ручкой в исписанную салфетку. – Я уже попробовал проделать это с первыми словами, но ничего не вышло. Это было бы слишком просто. – Он вздохнул и пододвинул дневник к Саре. – Я сдаюсь. У меня уже буквы перед глазами расплываются.

Сара взяла дневник и принялась задумчиво листать страницы. Лукас с ужасом отметил, что пальцы у нее испачканы в шоколадном креме.

– Постойте! – воскликнула она неожиданно. – Тут еще два слова написаны заглавными буквами и нормальным шрифтом, – девушка ткнула перепачканным пальцем в страницу. – В самом конце вашего перевода. ЛИНДЕРХОФ и ЛЮБОВЬ.

– Дайте взглянуть, – Стивен поднялся и заглянул к ней через плечо. – Действительно, – пробормотал он. – Ночью я даже не обратил на это внимания. Видимо, на тот момент я уже засыпал.

– Вот еще что странно. – Сара показал на строку, в которой стояло слово ЛЮБОВЬ. – Вот, посмотрите, следующее предложение.

– Она – тот самый ключ, который поможет открыть миру правду, – прочитал Стивен вслух. – Уж не думаете ли вы…

– Я думаю, что оно звучит весьма патетически. Или же следует воспринимать его значение буквально. Марот пишет о любви, проливающей свет на истину. Что, если эта «любовь» есть ключ, без которого невозможно узнать истинную историю? Какой-то знак. И знак этот следует искать в…

– Замке Линдерхоф! Втором слове, написанном заглавными буквами! – Стивен хлопнул себя по лбу. – Возможно, вы и правы!

Сара склонила голову.

– Попытаться, во всяком случае, стоит. Но прежде… – Она выдержала паузу и макнула в кофе очередной круассан. – Я же вам еще не рассказала. Этот амулет со странной надписью Tmeicos Ettal, помните?

Стивен кивнул с любопытством.

– Что с ним?

– Пока вы спали, я немного порылась в Интернете. Лебедь был излюбленным символом Людвига, его часто можно было наблюдать на картинах, мебели и украшениях короля. Но это еще не самое интересное.

– А что же?

– Tmeicos Ettal – это анаграмма. Если переставить буквы, то получим знаменитое изречение Людовика XIV. L’etat c’est moi.

– Государство – это я, – прошептал Стивен.

– Точно. – Сара откусила от круассана и продолжила с набитым ртом: – Эту головоломку Людвиг использовал в планах к одному из своих любимых проектов. Замку, расположенному в Альпах Аммергау.

– Линдерхоф, – простонал Стивен.

– Ага. – Сара вытерла рот салфеткой и встала из-за стола. – Думаю, стоит сегодня же посетить этот замок. Не исключено, что мы обнаружим там какой-нибудь знак, который поможет нам разгадать эти ребусы. Что-то связанное со словом «любовь».

Лукас не двинулся с места и скептически взглянул на Сару.

– С чего бы мне снова подвергать себя опасности? Как знать, может, эти мордовороты ошиваются где-то поблизости и только и ждут, когда мы покажемся? Здесь, в вашем доме, я по крайней мере в безопасности.

– Вы разве не говорили, что книги – ваша самая большая слабость? – Сара подмигнула ему. – Эта книга, возможно, редчайший шанс, какой может выпасть букинисту. Только не говорите, что она не разожгла в вас любопытства. Перед нами загадка десятилетия! Нам выпал шанс пролить свет на самое громкое преступление в новейшей немецкой истории! Раскрыть тайну, которая более ста лет хранилась под этой обложкой… – Она пожала плечами, взяла дневник со стола и направилась к двери. – Но вы, конечно, можете сидеть тут и дуться. Поеду одна.

– Постойте! – Стивен вскочил и бросился за ней в коридор. – Я ведь не сказал «нет», я только… высказал свои мысли. Кроме того… – Он предпринял еще одну отчаянную попытку: – Что насчет полиции? Не забывайте, меня разыскивают! К вечеру мое фото, скорее всего, будет в каждой газете.

Сара ухмыльнулась и показала через открытую дверь в спальню, где стоял большой шкаф с зеркалом.

– Не ломайте над этим голову, господин Лукас. Мы сделаем из нашего порядочного букиниста совершенно нового человека. – Она смерила его взглядом. – Я ведь уже говорила, что у Дэвида, моего бывшего, примерно ваш размер одежды?