Захолустье (ноябрь 2007)

* * *

Первый и главный признак провинциальности - труднодоступность. В провинцию трудно попасть, и из нее практически невозможно уехать. Тут, как говорил Чаадаев, в действие вступает «фактор географический».

Россия - малонаселенная страна. Если бы все ее просторы были равномерно заполнены людьми, как в Европе, мы бы жили в огромном и очень интересном мире. Но среднее расстояние между двумя населенными пунктами у нас в два с лишним раза больше, чем на проклятом и вожделенном Западе. Накладываясь на фактор климатический (попробуйте-ка попутешествовать, когда метет поземочка), это обстоятельство становится роковым: всякое передвижение в пространстве превращается в мучение.

На это накладывается еще и третий фактор - особое устройство российской дорожной сети. Горизонтальных связей между населенными пунктами у нас практически нет. Дороги из пункта А в пункт Б равной значимости идут, как правило, через пункт В, который является иерархически более высоким уровнем. Между двумя деревнями самый удобный проезд - через райцентр, между райцентрами - через город. Исключения, конечно, есть, но в целом иерархически организованная дорожная сеть поддерживает провинциальность.

Далее. Труднодоступность провинции касается и внутреннего ее строения. Там невозможно ни до кого достучаться - начиная от ближнего и кончая властями. Есть миф об особой теплоте, душевности и отзывчивости провинциальной жизни, где люди еще помнят соседей по лестничной клетке и «здоровкаются» с незнакомыми на улице. Это можно сыскать; случается и добрососедство, и хорошее дальнее родство - с семейными торжествами, взаимопомощью и т. п. Но в целом провинциальная жизнь - это жизнь изолянтов.

Как- то раз на одном интернет-форуме прошло сообщение о том, как некий юноша из маленького городка (где-то «на северах») повесился, не найдя работу по специальности. В дальнейшем выяснилось, что специальность у него была -администрирование Linux-серверов. Это не просто востребовано, это очень нужно. Форумы бушевали: да как так, да не может быть, да я бы сам взял его на работу. Я читал и понимал: история могла быть реальной. Юноша просто не знал, куда тыркнуться. Провинция - это такое место: там совершенно некуда пойти.

Еще один признак провинциальности: дикий голод на события, новости. Это не значит, что в провинции ничего не происходит. Но происходят там только происшествия, то есть что-то заведомо не имеющее ценности. То, что в центре (даже маленьком) становится частью истории, в провинции тут же превращается в труху.

Помню, я был знаком с человеком из города К-ва (не хочу обижать город, поэтому не уточняю). Товарищ перебрался в Москву уже лет пять как, обжился и привык, а К-в вспоминал только нехорошими словами. Я это списывал на обычную неблагодарность провинциала. Но был особый случай: в Москве случился теракт. Реакция товарища была такой: «У нас там все, небось, завидуют. Если бы у нас такое случилось, то нас бы по телевизору показали». Как же это надо хотеть попасть в телевизор (по провинциальным меркам - в историю), чтобы так подумать.

Кстати, о терактах и провинциальных скандалах. Пресловутая Кондопога - хороший пример, как городок (имевший уже, кстати, задатки маленького центра) сумел существенно повысить свой статус за счет малоприятного, в общем-то, происшествия. Внимание высшей власти к городу возросло на порядки, что создало новые трудности, но и новые возможности. Плюс самосознание - имя города, доселе известное только полиграфистам, стало нарицательным, вся страна выучила, где в этом слове ударение. Хотя бы на какое-то время жители Кондопоги ощутили в центре событий - то бишь, в центре как таковом. На карте России появилась еще одна окрашенная точка.

Впрочем, тут важно не переусердствовать. Самый известный город нашей страны, Грозный, в советское время - глушайшая провинция. Теперь он перестал ею быть, но и быть он тоже перестал. Сейчас его отстроили, но это уже другой город.

Но довольно о грустном. Поговорим о противном.