Захваченная инопланетным воином

— А как насчет его… пары?

— Моя мать сшила платье для Рани.

— Ух ты.

Оно прекрасное, красиво подчеркивает фигуру во всех нужных местах, оставаясь при этом элегантным. Из-под темно-синего внешнего материала платья с глубокими разрезами, проглядывает мерцающий зеленый подол. Мне интересно, как эти люди создают такие шикарные цвета, и я открываю рот, чтобы спросить, а затем захлопываю его, когда мне приходит другая мысль.

— Терекс, — шиплю я. — Это твоя мама сшила мне платье?

Он смотрит на меня и кивает, хмурясь, когда я смотрю на него.

— И ты не додумался сказать мне об этом? О боже, я даже не поблагодарила ее!

Я лихорадочно вглядываюсь в толпу, но не могу разглядеть его маму, когда вокруг так много людей.

— Расслабься, Элли. Моя мать — известная портниха. Другие племена торгуются с нами за возможность обменять что-то на сшитую ею одежду.

Я, прищурившись, смотрю на него.

— От этого еще хуже.

Он приподнимает бровь, и я поворачиваюсь, все еще оглядывая толпу. Мужчины. Пять лет или пятьдесят, люди или инопланетные воины — все они одинаковые мужланы.

Терекса, кажется, забавляет моя реакция, его губы кривятся в ухмылке.

— Пойдем, крошечная самочка. Я познакомлю тебя с Рани и Джариксом. А потом мы сможем поискать мою мать.

Я киваю, и мы пробираемся сквозь толпу. Здесь так много людей, что легко заметить, как мало женщин в племени по сравнению с мужчинами.

Я высматриваю Неваду, но ее нигде не видно. Я замечаю Вивиан, сидящую за столиком в отдалении, и она кивает мне. Я удивленно улыбаюсь.

Многие женщины смотрят на меня, когда я прохожу мимо, их взгляды скользят к Терексу, где оценивающе задерживаются. Я ловлю себя на том, что бросаю на них предупреждающие взгляды, и настолько отвлекаюсь, что едва замечаю, как мы оказываемся перед супружеской парой.

— Так приятно познакомиться, — говорю я Рани, в то время как Джарикс и Терекс в знак приветствия хватают друг друга за предплечья.

— Мне тоже, — говорит она, глядя на меня. В ее взгляде нет презрения, лишь простое любопытство, но я все равно неловко ерзаю под ее взглядом.

— Я слышала, что ты любишь детей, — говорит она, и я смотрю на Терекса, но он все еще разговаривает с Джариксом.

— Да, — улыбаюсь я. — На Земле это было моей работой — учить их.

Рани улыбается мне в ответ.

— В этом племени я провожу большую часть времени с самыми маленькими детьми, обучая их числам. Не хочешь присоединиться ко мне как-нибудь в ближайшее время?

Мое сердце сжимается, и я киваю головой, даже не осознавая, что делаю. Я ужасно скучаю по своим детям. Хотя преподавание — это тяжелая, низкооплачиваемая работа, для меня это была самая полезная работа, которую я могла себе представить.

Терекс и Джарикс заканчивают разговор, и Терекс берет меня за руку и тянет к одному из столов. Я встречаюсь взглядом с его мамой, и она улыбается мне, сидя рядом с отцом Терекса.

— Я только что поняла, что понятия не имею, как зовут твоих родителей, — бормочу я, покрываясь холодной испариной. Если я думала, что страдаю от социальной тревоги на Земле, то понятия не имела, что ждет меня на Агроне. По причинам, которые я не могу объяснить, я отчаянно хочу, чтобы родители Терекса полюбили меня.

— Мою мать зовут Кара, а отца — Корван.

Я киваю, приклеивая улыбку на лицо, когда мы подходим к столу, и они жестом приглашают нас присоединиться к ним.

— Кара, — начинаю я, как только любезности заканчиваются, — большое спасибо за платье. Оно великолепно.

Она пробегает взглядом по моему телу, удовлетворенно кивая.

— Оно прекрасно на тебе смотрится. Спасибо, что присмотривала за моим сыном. Он не был бы рад, если бы его мать была рядом с ним в каждый момент его выздоровления.

Я смотрю на Терекса из-под ресниц, и его рука под столом движется к моему бедру, пока я сдерживаю ухмылку при мысли о его «выздоровлении», большую часть которого он провел, пытаясь затащить меня в свою постель.

Он бросает на меня коварную ухмылку, и я тут же отвожу взгляд, не давая ему возможность заставить меня покраснеть на глазах у его родителей.

Корван бросает на меня понимающий взгляд и открывает рот как раз в тот момент, когда появляется Ракиз.

— Терекс, — говорит он, кивая на стол в знак приветствия. — Мы готовы.

Терекс встает, и Кара наклоняется, похлопывая меня по руке.

— Терекса часто приглашают для совершения подобных церемоний. Он воин, как никто другой, — говорит она, и Корван гордо кивает.

— Это большая удача, когда сильный воин руководит спариванием. — Она смотрит на меня. — Мой сын — бесстрашный воин, — продолжает она, и я наклоняю голову, но киваю. — Ему давно пора обзавестись супругой.

Я вижу, к чему все идет. Я открываю рот, когда Кара улыбается мне.

— Ты была добра к Терексу, — говорит она. — Он стал другим с тех пор, как нашел тебя, и чаще улыбается. Ты хорошо вписалась в наше племя.

Нуууу…

Я не совсем с этим согласна, но тут раздается звонок, и я возвращаю свое внимание к церемонии.

Мы все смотрим, как Терекс приближается к паре. Пока мы разговаривали, разожгли костер, и он горит ярко, пламя отбрасывает достаточно тепла, чтобы пот начал блестеть на груди Терекса, когда он и Джарикс снимают свои рубашки.

Я смотрю на Кару, и она улыбается, жестом приглашая меня посмотреть.

Воины встают по обе стороны от костра, примерно в пяти метрах друг от друга. Рани словно лучится изнутри, когда движется к Терексу.

Толпа замолкает, когда Терекс поднимает Рани на руки и ждет, пока она поправит платье. Чтобы красивый материал не свисал, она укладывает его себе на колени.

И вдруг, без предупреждения, Терекс бросает Рани высоко над костром. Я вскакиваю на ноги, но Джарикс ухмыляется, прыгает вперед и, перепрыгивая через костер, подхватывает свою пару на руки.

Ни одного из них не коснулся огонь, но мое сердце все равно колотится, как барабан. Корван улыбается мне.

— Огонь символизирует чистоту, новую жизнь и страсть. Рани доверяет Джариксу, и своими действиями он заявляет, что всегда поймает ее, если она упадет.

Я сглатываю комок в горле и киваю. Честно говоря, это напугало меня до усрачки, но только потому, что я этого не ожидала. В моем воображении я заменяю Рани собой, и это меня ловят сильные руки Терекса.

Я отмахиваюсь от этой мысли, возвращая свое внимание к церемонии. Джарикс закатывает рукава, обнажая золотые ленты, похожие на те, что показывала мне Сейни. Пожилой мужчина делает шаг вперед, вкладывая в его руки еще две ленты, и я смаргиваю слезы, понимая, что это отец Джарикса.

Боже, как же я скучаю по отцу.

После его ухода, мне потребовались годы, чтобы прожить целый день, не проронив слезы при воспоминании о нем. Теперь я почти вижу в этом благословение, что его нет рядом, и он не узнает о том, что со мной случилось. Если бы он однажды проснулся и обнаружил, что я пропала, то провел бы остаток своей жизни, пытаясь меня найти.

Терекс встречается со мной взглядом с другого конца поляны, и я неуверенно улыбаюсь. Он бы понравился моему отцу. Он был немногословен, но уважал силу и честь.

Джарикс делает шаг вперед, его глаза горят, когда он смотрит на Рани.

— Любовь моя, — говорит он. — Я сделал эти ленты, чтобы они символизировали нашу связь. Сильную, верную и ничем не рушимую. Примешь ли ты их?

Рани кивает, и по ее щеке катится слеза.

— Приму.

Джарикс повязывает по одной золотой ленте вокруг каждого ее запястья.

Раздаются радостные возгласы, и Ракиз делает шаг вперед. Рани поворачивается к нему, и толпа замолкает, когда король берет ее за руки, целуя кожу под каждой из ее золотых лент.

— Да будет благословенна ваша пара на долгие дни.

Рани улыбается ему, кивая головой, а затем Ракиз вкладывает ее руку в руку Джарикса.

Джарикс ухмыляется, кивая Ракизу. Затем Джарикс притягивает к себе Рани, целуя ее в губы, и толпа приходит в неистовство, вскакивая на ноги и хлопая. Раздаются радостные возгласы, а я смахиваю слезы с лица.

Церемония была короткой, совершенно не похожей на все, что я видела на Земле, и невероятно красивой.

ТЕРЕКС

— Мммм…

Я ухмыляюсь, останавливаясь, чтобы посмотреть на свою крошечную самку, и ее брови хмурятся, когда я останавливаюсь. Она двигается томно, ее бедра выгибаются в поисках удовольствия, которое я даю ей.

Удовольствия, которое могу ей дать только я.

Я раздвигаю ее бедра еще шире, и ее глаза распахиваются, все еще остекленевшие от сна и отяжелевшие от похоти. Я издаю стон от этого зрелища, и она задыхается, когда я зарываюсь лицом между ее мягкими бедрами, облизывая и покусывая ее сладкую киску.

— Терекс, — стонет она, и меня наполняет триумф. Я ласкаю ее клитор, и она извивается, ее руки скользят по моим волосам, крепко прижимая меня к себе.

Ощущение ее рук, направляющих меня для ее удовольствия, звук ее тихих стонов, вкус ее влагалища…

Мне требуется все мое самообладание, чтобы не опозориться и не излиться. Я выдыхаю и пытаюсь думать о чем-то другом, нежно посасывая ее клитор, слегка прикусвая зубами.

— О Боже. — Элли поднимает голову, широко раскрыв глаза, а затем издает сдавленный стон, когда я толкаю в нее два пальца, сгибая их, чтобы попасть в то место, которое делает ее дикой.

Спустя пару мгновений она кончает с громким стоном, и я ухмыляюсь, довольный тем, что любой воин поблизости узнает, что я заявил права на свою самку, подарив ей удовольствие.

Ее глаза закатываются от удовольствия, пока ее сотрясает мелкая дрожь, и я рычу от этого зрелища. Я должен оказаться в ней. Сейчас же.

Я переворачиваю ее на живот, и она оттопыривает вверх свою шикарную задницу, зрелище лучше, чем я когда-либо мог себе представить. Мой член настолько тверд, что причиняет боль, и я приставляю его к ее скользкому входу, почти теряя контроль, когда вхожу в нее.

— Терекс, — стонет Элли, цепляясь руками за мех. — Возьми меня.

Нет большего удовольствия, чем чувствовать под собой Элли. Нет лучшего звука, чем ее голос, умоляющий меня сделать ее своей.

Она хоть и мокрая, но все еще тугая, и пот выступает на моем теле, когда я напрягаюсь, чтобы не потерять контроль, медленно входя в нее.

Элли вздыхает, а затем я рычу, когда она толкается мне навстречу, и я полностью проскальзываю внутрь.

Туда, где мне и место.

Я отстраняюсь, снова входя в нее, ее непрерывные стоны подбадривают меня. Я чувствую, что этого никогда не будет достаточно. Я наша связь не будет достаточно глубокой, пока она не признает, что она моя.

Элли приподнимает бедра, и я провожу рукой по ее груди, перекатывая соски, и она всхлипывает. Я двигаю пальцы вниз к месту, где встречаются наши тела, и ее влагалище сжимается вокруг моего члена, когда я провожу пальцами по ее клитору.

— О Боже, Терекс, да…

Я снова играю с ее клитором, мне нужно, чтобы она кончила, прежде чем я потеряю контроль.

— Кончи со мной, Элли, — рычу я и закрываю глаза, выдыхая проклятие, когда она это делает, все ее тело содрогается, пока ее влагалище пульсирует, и мое тело отвечает, удовольствие простреливает от моих яиц вверх по позвоночнику и обратно вниз, когда я изливаюсь в нее. После чего я обессиленно падаю, осторожно, чтобы не раздавить ее своим весом.

— Ммм, — бормочет она, закрыв глаза. — Какой прекрасный способ проснуться.

Я смеюсь, медленно вылезая из нее и отыскивая тряпку, чтобы вытереть ее бедра. Она открывает глаза, щеки горят, и я улыбаюсь ее застенчивости.

— Мне скоро надо уйти, крошечная самочка, — говорю я, широко улыбаясь, глядя на ее очаровательно надутые губки. — Я обещал Ракизу присутствовать на его встрече с советом.

Я хмурюсь при этой мысли, не желая ничего больше, чем провести день здесь, в мехах с Элли.

— Все в порядке, — сонно зевает она. — Пожалуй, я пойду повидаюсь с Невадой. Я не видела ее уже пару дней.

Я киваю, скривив губы. У Ракиза с ней дел по горло. Я притягиваю Элли ближе. Члены совета как всегда будут клеветать друг на друга, сражаясь за места, поближе к их королю.

— Чем еще сегодня займешься? — я наклоняюсь ближе, вдыхая аромат волос Элли.

— Я решила пойти поговорить с Рани. Она упоминала что-то о помощи с детьми.

Я киваю, мое хорошее настроение слегка портится. Элли сказала, что на Земле она работает учителем, словно все еще живет той жизнью. Я не упустил тоску в ее глазах, даже когда она повернулась, чтобы улыбнуться мне.

Я хмурюсь, и Элли протягивает руку, проводя ладонью по моему лбу.

— Что случилось?

— Ничего. Я рад, что ты будешь проводить время с детьми. Могу сказать, что ты их любишь.

Она улыбается мне.

— Да. Я всегда знала, что хочу быть учителем. Мое детство было отстойным, понимаешь? Но некоторые из моих учителей действительно выделялись. Когда надо мной издевались в старших классах, миссис Эйвери поддержала меня. Она сказала, что если я хочу получить билет из этого города, то обязана получить достаточно хорошие оценки, чтобы получить стипендию. Иначе, сказала она, я застряну в одном городе с людьми, которые сделали мою жизнь невыносимой, только потом мы будет уже взрослыми. Затем она делала все, что могла, чтобы помочь мне в течение всего оставшегося времени, пока я училась в школе.

— Стипендию?

— Ага. Я подавала заявки в колледжи, в которые, как я знала, не подавал никто из моей средней школы. Мне было все равно, где находятся эти колледжи, главное, чтобы они были достаточно далеко, чтобы я не могла часто возвращаться домой, и не столкнулась ни с кем из людей, которые были так жестоки ко мне.

Я хмурюсь.

— Мне не нравится мысль о том, что ты сбегала из дома.

Элли отстраняется от меня, с оскорбленным выражением лица.

— Я не сбегала. Я была… — ее голос затихает. — Наверное, я сбегала. Хотя, откуда тебе знать. Думаю, ты бы не стал так делать, потому что ты — это ты.

Она смотрит вдаль, и я сажусь.

— Я не это имел в виду, Элли. Я только хотел сказать, что мне не нравится, что ты была вынуждена сбегать. Если бы я знал тебя, я бы защитил.

Ее лицо проясняется, и она улыбается мне.

— Хотела бы я посмотреть, как ты преследуешь меня по коридорам моей школы. Хотя, наверное, ты бы встречался с моей сестрой…

— Никогда, — отвечаю я. — Мои глаза прикованы были бы только к тебе.

Она улыбается мне, словно не совсем верит, и я беру ее руку, слегка покусывая ее пальчики.

— Ты еще не поняла этого, крошечная самочка, но поймешь, — с этими словами я откатываюсь от соблазнительного тела Элли и тянусь к своим штанам.

Глава 14

ЭЛЛИ

— Ух, ну и вонь.

Меня слегка тошнит, и я делаю несколько шагов в сторону, чтобы вдохнуть свежего воздуха.

Невада поворачивается, держа в руке лопату странной формы.

— Да, охренительная.

Мы обе улыбаемся, глядя на гору из какашек мишуа, которую она соорудила.

— Как ты?

— Лучше, чем ты думаешь. — Невада вытирает лоб тыльной стороной ладони, оставляя коричневое пятно, которое, я очень надеюсь, является грязью. Она ловит выражение моего лица, и ее нос морщится, когда мы обе смотрим друг на друга с отвращением, а затем разражаемся смехом.

— Боже, кто бы мог подумать, что я окажусь на чужой планете? — наконец произносит она. Она делает движение, чтобы вытереть глаза, и я делаю шаг вперед.

— Фу. Нет. Дай я.

Я вытираю ей лицо рукавом своего платья, и ее ярко-зеленые глаза смеются надо мной, прежде чем она с серьезным видом наклоняется, опираясь на лопату.

— Как прошла брачная церемония?

— Хорошо. Жаль, что ты не пришла.

Она пожимает плечами.

— У меня были дела.

— Какие еще дела?

Невада бросает на меня взгляд и снова пожимает плечами.

— Я отправляюсь за Бэт, Иви и Зои. Я бесстыдно подслушивала и собирала информацию, и после нашего визита в племя Кразион у меня появилось довольно хорошее представление о том, куда их могли увезти.

Я покусываю нижнюю губу, меня прошибает от чувства тревоги.

— Невада, это же опасно.

Она кивает.

— Я знаю, — ее голос смягчается. — Я не идиотка, Элли. Я знаю, что это не самая лучшая идея, которая у меня когда-либо была. Но вот в чем дело. У меня есть еда, чистая вода, одежда и место для сна. Никто не планирует съесть меня или продать, или что-то еще. Мы не можем сказать то же самое о других женщинах. Я не могу просто сидеть здесь и ничего не делать.

Меня мучает чувство вины, потому что именно это я и делаю.

— Я пойду с тобой.

Она тут же отрицательно качает головой.

— Ты уже достаточно сделала. Благодаря тебе мы располагаем информацией. И без обид, Элли, но в драке ты бесполезна.

Чистая правда. Я выдыхаю.

— А что, если я уговорю Терекса помочь? Мы все могли бы пойти.

— Не говори ему ни слова, — серьезно говорит Невада. — Он скажет Ракизу, и тогда я никуда не пойду. Ты знаешь, что этот придурок заставляет меня спать в его хижине? Он решил, что хочет приглядывать за мной. Я все еще решаю, принять ли ванну после того, как закончу здесь. Как бы я ни мечтала о чистой воде, мне бы очень хотелось вонять у него дома.

Я ухмыляюсь.

— Вы оба друг друга стоите.

Она смеется, а потом снова трезвеет.

— Послушай, Элли, у меня большой опыт ориентации на открытой местности. Ладно, эта планета другая, но основные правила действуют. — Она выдыхает и оглядывается вокруг, прежде чем наклониться ближе. — Прямо перед вторжением аркавианцев я была военнопленной в Багдаде. Единственное, что помогло мне пережить, — это осознание того, что кто-то придет за мной. Они не собирались оставлять меня.

Она моргает, отводя взгляд, и я твердо киваю.

— Ты серьезно собираешься оставить меня с Вивиан?

Она смеется.

— Она не так уж плоха. И честно говоря, мне ее жаль.

Я усмехаюсь, думая об идеальном лице Вивиан.

— Да, ее жизнь, должно быть, тяжела.

Невада наклоняет голову, ее глаза серьезны.

— Вивиан, очевидно, учили, что ее единственная ценность связана с тем, как она выглядит. Нам с тобой виднее. И на этой планете ее внешность только поможет ей продвинуться дальше. Мы все здесь чужие. — Она улыбается мне. — Теперь ты со мной?

Я вздыхаю.

— Прекрасно. Чем я могу помочь?

ТЕРЕКС

Этим утром Элли тихая и замкнутая, рассеянно улыбается мне, одеваясь.

— Все в порядке?

Она кивает, вставая на цыпочки, и я наклоняюсь, чтобы она могла поцеловать меня. Вот так запросто, я хочу ее снова, и она смеется, когда я притягиваю ее ближе.

— Терекс, мне нужно идти. Я сказал Каре, что сегодня помогу ей с детьми.

Я улыбаюсь при этой мысли. Моя Элли любит детей. Я видел, как она играла с ними на церемонии спаривания, и с тех пор, как она прибыла в наш лагерь, малыши бегут к ней, окликая ее по имени, когда она идет по лагерю. Она всегда присаживается на корточки, чтоб быть с ними наравне, кивая на их рассказы и обещая поиграть с ними.

— Прекрасно. Но не позволяй Хариксу снова целовать тебя, — я в шутку рычу, и она смеется. Хариксу всего четыре лета, и его часто можно застать за тем, что он следует за Элли по пятам.

Я замираю, когда кто-то приближается, шаги нетерпеливы и тяжелы, и через несколько мгновений я толкаю Элли за спину, вытаскивая свой меч, когда она вздыхает.

Ракиз врывается в наш кради, лицо его застыло от ярости.

— Где она? — рычит он, и Элли вздрагивает, бледнея.

Я делаю шаг вперед.

— Ракиз, что такое?

Он игнорирует меня.

— Скажи мне, женщина, — мягко произносит он, и губы Элли упрямо сжимаются.

Он подходит ближе, и я бросаю меч на землю, но встаю перед Элли.

— Поаккуратней, Ракиз, — говорю я. Он может быть моим королем, но это моя территория и моя самка, которая сейчас дрожит от страха.

— Бестия исчезла, — говорит Ракиз, его взгляд холоден, когда он находит мой. — Я не верю, что она действовала в одиночку.

Я поворачиваюсь к Элли.

— Это правда?

— Я…

— Куда она делась? — с нетерпением рычит Ракиз.

— А ты как думаешь? — голос Элли дрожит, но она смотрит на Ракиза свысока. — Она отправилась искать наших подруг.

Ракиз издает злобное ругательство.

— Куда?

— Я не знаю. Она подслушивала и строила планы. Она прикинула, куда их, скорее всего, забрали.

Ракиз смотрит на меня, и я едва не хватаюсь за меч, видя угрозу в его глазах.

— Она забрала мою мишуа.

Я напрягся, будучи ошеломленным. Конечно, самка не могла быть настолько глупа. Элли вздыхает, закрывая лицо рукой. По крайней мере, этой части плана Невады она не знала.

Мишуа чрезвычайно опасны, но не так опасны, как мишуа нашего короля.

— Как ей удалось ее увести?

Ракиз скрипит зубами.

— Я заставил ее работать в загоне мишуа. Скорее всего, она воспользовалась случаем, чтобы наладить какие-то отношения со зверем.

Элли откашливается.

— Если мишуа позволила ей ездить на нем, то она не так уж и опасна для нее, верно?

Ракиз отворачивается, и я вздыхаю. Я не знаю, что именно он чувствует к Неваде, но, несмотря на это, он считал ее под своей защитой. Сейчас же…

— Мишуа может как позволить ей прокатиться на ней, так и убить, — говорю я. — Королевская мишуа очень умна и легко поддается скуке. Она может позволить Неваде забраться себе на спину исключительно ради шанса вернуться в дикую природу.

Лицо Элли бледнеет, и я отвожу взгляд, безжалостно подавляя любое сочувствие. Что побудило ее скрывать это от меня…

— Я найду ее, — рычит Ракиз, и я киваю. Вчера вечером вернулись еще несколько наших воинов, так что он сможет послать их за Невадой.

Ракиз покидает кради, и я снова обращаю свое внимание на Элли, по лицу которой текут слезы.

— Неужели ты так отчаянно хочешь вернуться на свою планету, что готова рисковать жизнью своей подруги?

Она моргает, и я проклинаю себя за сказанные слова, отворачиваясь при виде боли в ее глазах.

— Все не так, Терекс.

— Не так? Почему бы тебе не рассказала мне об этом?

— Я обещала Неваде. Тебе пришлось бы рассказать Ракизу. Ты же знаешь, что не смог бы не рассказать.

— Чтобы спасти ей жизнь! — реву я, поворачиваясь к Элли. — Она понятия не имеет, какие опасности ее могут подстерегать на этой планете…

— Конечно, не имеет понятия, — огрызается Элли, сжимая руки в кулаки. — Потому что вы, ребята, отказываетесь нам что-либо рассказывать. Как бы ты себя чувствовал, Терекс, если бы все было наоборот? Если бы ты приземлился на Землю и твои друзья пропали без вести, а мы просто погладили бы тебя по головке и сказали, что позаботимся об этом? На нашей планете Невада — воин, как и вы здесь. Ракиз мог бы действовать с ней сообща, но вместо этого он насильно удерживал ее.

Я смотрю на нее, разинув рот, и из моего горла вырывается рычание.

— Самки должны быть под защитой.

Она со вздохом наклоняет голову, открывая рот, и я поднимаю руку.

— Я не готов говорить об этом прямо сейчас, — говорю я, выходя из кради.

ЭЛЛИ

Ошеломленная, я смаргиваю слезы, когда Терекс уходит. Это была наша первая настоящая ссора, и мой желудок тревожно сжимается, когда я прерывисто хватаю воздух.

Я понимаю его точку зрения, но не понимаю, почему он не хочет понять моей. Конечно, я сожалею, что не могла рассказать ему о планах Невады. Но он сказал бы Ракизу, и реакция короля показала, как именно развивались бы события.

К сожалению, поскольку в нашем племени так мало женщин, эти воины, похоже, считают, что нас следует баловать и защищать.

Что же до меня? Мне нравится мысль о том, что Терекс печется о моей безопасности. Но это не значит, что Невада хочет того же.

Я вытираю слезы и, чертыхаясь, натягиваю сапоги, которые раздобыл для меня Терекс. Он такой заботливый, и выражение его глаз, когда он спросил, сколь отчаянно я хочу уйти от него…

«Не думай об этом сейчас, Элли. Он успокоится».

Я сморкаюсь, направляясь из кради к большой поляне, где проходила церемония спаривания. По-видимому, в теплые дни, дети занимаются на улице — это бы несомненно понравилось бы моим детсадовцам.

Я провожу утро, играя с детьми, уча их считать, используя разноцветные камни и палки разного размера, которые чаще всего используются для имитаций боя мечами.

Я очень нравлюсь Чани. Предполагаю, что ей лет шесть или семь, но она может быть и моложе, так как браксийские дети намного больше человеческих. Я сижу на бревне на солнышке и заплетаю ей волосы, когда приходит Джарикс и что-то шепчет Рани. Ее глаза расширяются от шока, и она смотрит на меня.

— Иди поиграй, дорогая, — говорю я Чани, и она улыбается, спрыгивает с моих колен и берет одну из больших палок.

— Я собираюсь стать воином, как Невада, — объявляет она, рыча на мальчиков, когда они смеются над ней.

Я поднимаюсь на ноги, и Рани встречает меня с бледным лицом.

— В чем дело?

— Ракиз покинул племя.

— Что?

Она кивает.

— Он никому не сказал, куда идет, но, вероятно, отправился следом за твоей подругой.

В ее глазах мелькает осуждение, и я ощетиниваюсь.

— Он не позволил бы Неваде отправиться на поиски наших подруг, — говорю я. — Они такие же женщины, как и мы, напуганные и совсем одни на чужой планете.

Она кивает.

— Но Невада — всего лишь самка.

Я хмурюсь.

— Она крепкая и сильная, и она знает, что делает. Это был ее выбор.

— А теперь наше племя осталось без короля, — тихо говорит Рани, и я вздрагиваю.

— Прости, — говорю я. — Думаю, мне пора идти.

— Элли…

Мои руки дрожат, когда я возвращаюсь к нашему кради. Я устала. Кость в руке болит.

На тропинке передо мной появляется Вивиан с бледным лицом. Я оглядываюсь, но она смотрит именно на меня сузившимися глазами. Потрясающе.

— Почему ты не сказала, что Невада собирается уйти?

Я хмуро смотрю на нее.

— Она просила меня никому не говорить.

— Почему она мне ничего не сказала?

— Не знаю, Вивиан, возможно, потому, что она думала, что тебе все равно?

Ее лицо вспыхивает, и на мгновение мне становится не по себе.

— Прости, — говорю я, но она отступает, глядя на меня тяжелым взглядом.

— Не у всех из нас есть гигантский воин, который поможет нам сбежать от реальности, — говорит она. — Невада была моей единственной подругой здесь, и теперь она, вероятно, умрет, потому что ты позволила ей уйти одной.

— Ты думаешь, я не жалею, что не смогла отговорить ее? Ты не единственная, кто переживает о ней, Вивиан. И если она умрет, мне придется жить с чувством вины.

Она открывает рот, но я поднимаю руку, потому что еще не закончила.

— И знаешь, что? У тебя могла бы здесь быть и еще одна подруга, но ты была слишком занята, пытаясь заставить меня чувствовать себя полным дерьмом.

Вивиан разворачивается и уходит, проводя рукой по лицу, и меня охватывает чувство вины. Снова. Надо было постараться убедить Неваду не уходить. Возможно, мне следовало посоветовать ей еще раз поговорить с Ракизом или хотя бы обсудить ее план с Вивиан.

Я иду в кради, не желая ничего больше, чем свернуться калачиком под мехами с Терексом.

К сожалению, меня опередила Леарза.

Она стоит рядом с Терексом, ее голос томный и интимный. Терекс хмурится, очевидно, все еще в плохом настроении, но потом она говорит что-то, что заставляет его улыбнуться, а после последующего комментария он запрокидывает голову назад, заливаясь от смеха.

Так, как он делал только со мной.

У меня в горле встает ком, и я сглатываю, мои руки дрожат, когда Леарза протягивает руку, вытирая что-то с его лба.

Терекс позволяет это, улыбаясь ей, а затем поворачивается, его глаза фокусируются на моем лице, когда он замечает, что я стою там. Он идет ко мне, но я разворачиваюсь, перед глазами словно туман, когда я спотыкаюсь.

«Он ничего не сделал, Элли. Возьми себя в руки. То, что она выглядит как более высокая и шикарная модель Victoria's Secret, еще не значит, что он хочет трахнуть ее».

Моя мантра не помогает. Мне просто нужно побыть немного одной. Наверняка где-то есть место, где я могу посидеть и подумать о своем жизненном выборе.

За хижиной Ракиза протекает небольшой ручей. Я иду по лагерю, как лунатик, и мои плечи облегченно опускаются, когда я обнаруживаю что там никого нет. Я сажусь на огромном камне и смотрю на воду.

— Элли.

— Мне нужно побыть одной, Терекс.

Низкий рык, за которым следует проклятие.

— О чем ты думаешь?

Я поворачиваю голову, встречаюсь с ним взглядом, ненавидя то, что он так привлекателен, что так много женщин хотят его. Сколько времени пройдет, прежде чем он поймет свою ошибку и найдет кого-то другого? Насколько сильно я могла влюбиться в него за это время? И смогу ли я пережить потерю дома и Терекса?

— Думаю, что все, что мы делаем, может быть ошибкой, — говорю я и тут же хочу взять свои слова обратно, когда его лицо застывает, а в глазах появляется раненый взгляд.

— Почему ты так говоришь?

— Что ты делал с Леарзой, Терекс?

На его лице появляется замешательство.

— Разговаривал с другом.

— Ты с ней спал?

Его глаза сужаются.

— Да. Много лет назад.

Я издаю сдавленный смешок, и он подходит ближе.

— Я разве давал тебе повод сомневаться в моей чести?

— Нет, не…

— Что я должен сделать, чтобы доказать тебе, что я твой?

— Терекс…

Он машет рукой, прерывая меня, и мое сердце сжимается в груди, когда его глаза становятся холодными.

— Ты никогда не говорила мне того же. Ты ведь все равно бросишь меня, если будет возможность, ведь так? Ты сядешь в свой корабль и полетишь обратно на свою родную планету, где самцы — далеко не воины — и не борются за то, чего хотят. И ты больше никогда меня не увидишь. Ты хоть раз подумаешь обо мне, Элли?

Буду ли я думать о нем? Он, должно быть, шутит, верно? Все, о чем я думаю, — это только о нем.

Когда я не отвечаю, слишком ошеломленная, чтобы сообразить, что сказать, он издает резкий смешок.

— Возможно, ты и права, — говорит он холоднее, чем я когда-либо слышала. — Возможно, это было ошибкой. Для нас обоих.

— Погоди, Терекс… — я открываю рот, но у меня все еще нет слов. Он пристально смотрит на меня, а потом качает головой, оставляя меня одну.

Такой, какой, как мне казалось, я и хотела побыть.

Глава 15

ЭЛЛИ

Я сижу у ручья, когда начинает моросить мелкий дождик, и с тоской думаю о горячем душе. Сколько раз я не задумываясь раздевалась, включила воду и стояла под душем, пока не отогревалась после долгих зимних поездок на работу?

Я воспринимала это как должное, как мы, люди, воспринимаем большинство вещей как само собой разумеющееся.

Мы возвращаемся домой после долгого дня, бросаем одежду в стиральную машину, принимаем душ и без раздумий включаем телевизор. Пока нас не похитят пришельцы — или не постигнет какое-то другое бедствие, — мы не сможем оценить эти современные удобства.

Я вздыхаю. Когда я с Терексом, я никогда не думаю о том, насколько мне не хватает того, что осталось дома. О, конечно, я бы с удовольствием иногда включала фен, но кому нужен порыв горячего воздуха, когда у тебя есть инопланетный воин, который любит расчесывать твои волосы у огня?

Я шмыгаю носом, смаргивая слезы. По крайней мере, раньше ему это нравилось. Пока я все не испортила своей ревностью и неуверенностью в себе.

Что со мной не так?

— Элли?

Я не отрываю глаз от ручья.

— В чем дело, Вивиан?

— Я хотела извиниться.

Я рада, что сейчас она не видит выражения моего лица. Она, наверняка, развернется и уйдет, увидев шок на моем лице.

— Извиниться?

Она вздыхает.

— Да. Послушай, я знаю, что мы не были близки, и отчасти это моя вина. Мне не следовало кричать на тебя раньше. Никто не сможет переубедить Неваду, когда она приняла решение.

Я улыбаюсь, сглатывая комок в горле. Конечно, она права. Сейчас я скучаю по Неваде, словно меня лишили чего-то важного — это как остаться без руки.

— Все в порядке, Вивиан, я понимаю.

Ее голос становится жестче.

— Ты можешь хотя бы посмотреть на меня.

Я шмыгаю носом, когда поворачиваюсь, вытирая слезы с лица, и Вивиан, прищурившись, смотрит на меня.

— Что случилось?

Я снова шмыгаю носом.

— Ничего.

Она приподнимает бровь.

— Это как-то связано с тем, что твой воин метался по лагерю, словно хотел кого-то убить?

Слезы снова наполняют мои глаза, и она удивленно таращится на меня.

— Вы поссорились?

— Мы расстались. По крайней мере, я так думаю. Я имею в виду, я не знаю, были ли мы когда-нибудь настоящей парой…

— Не пара? Не вешай мне лапшу на уши. Почему вы расстались?

Я вздыхаю. В кои-то веки Вивиан не ведет себя как полная стерва, и давайте посмотрим правде в глаза: здесь больше и поговорить то не с кем.

— Я чувствовала себя неуверенно из-за того, что все женщины бросались на него. Он разозлился из-за этого, мы поссорились, и он сказал, что ему надоело доказывать мне свою правоту. О, и что он знает, что я все равно забуду о нем, когда вернусь домой.

Я смахиваю еще больше слез с лица, и Вивиан, прищурившись, смотрит на меня.

— Ты хочешь остаться здесь?

— Не знаю… У нас никогда не было такого разговора, понимаешь? Еще несколько дней назад я бы сказала «нет», но, когда он заговорил об этом в таком ключе… На меня просто как озарение нашло, что я действительно никогда больше его не увижу.

Она качает головой, и на мгновение в ее глазах вспыхивает сочувствие, но оно быстро сменяется раздражением.

— Знаешь, в чем твоя проблема?

Я вздыхаю. Ну вот опять.

— В чем же?

— Ты не знаешь, чего хочешь, а даже если и знаешь, то боишься за это бороться. Я не виню здоровяка. Он сделал все, кроме как не вытатуировал свое имя у тебя на лбу, чтобы доказать, что ты его, а ты вообще не собираешься сражаться за него. Эти воины — дикари. Они привыкли брать то, что хотят. Тогда как ты отказываешься распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению.

Упс. Я вроде говорила, что Вивиан выключила режим суки? Беру свои слова обратно. Но если честно, то Невада, вероятно, сказала бы мне тоже самое, и возможно даже с более жесткими оборотами речи.

— Мы уйдем, — говорю я.

Она пожимает плечами.

— Тогда, полагаю, тебе должно быть все равно, что вы больше не вместе. — Она наклоняет голову, словно что-то обдумывая. — Возможно, Терекс присмотрит себе кого-то еще, раз уж ты его не хочешь.

Я скалю зубы, меня накрывает приступ сильной ярости, отчего у Вивиан слегка расширяются глаза, а затем она одаривает меня понимающей улыбкой, прежде чем развернуться и уйти, взмахнув волосами.

ТЕРЕКС

Элли не вернулась в наш кради. Ее платья все еще здесь, расческа на моем столе, но ее самой нигде нет.

Могу ли я винить ее?

Я обдумываю свои гневные слова и вздыхаю. Моя крошечная самка выглядела уязвленной, ее лицо побледнело. Но все же она не отрицала своих планов уйти.

Я чертыхаюсь, расхаживая взад-вперед. Мой кради словно опустел без Элли, и я ничего так не жажду, как найти ее и вернуть туда, где ей самое место — ко мне, в наш кради.

Но что изменится? Она все еще уверена, что я хочу других женщин, даже когда я снова и снова убеждал ее, что не хочу никого, кроме нее.

Я хмуро смотрю на свои меха, где должна лежать Элли, с улыбкой на ее прекрасном лице в ожидании, когда я присоединюсь к ней.

«Я худшая версия самой себя. Я маленькая, напуганная и беспомощная. Я позволяю им запугивать меня и позволяю себе верить в то, что они говорят правду».

Голос Элли звучит в моей голове, и я смотрю в огонь. Печаль пронизывает ее слова — слова, которые она произносила лишь в попытке удержать меня в сознании.

Это сработало. Рассказы о ее детстве были моим якорем, за который я цеплялся, когда чувствовал, как моя кровь впитывается в одежду. Тем не менее, я действительно до сегодняшнего дня не понимал, как те, кто ее окружал, заставили ее поверить, что она была слабой и никчёмной.

Ясно, что Элли никогда не будет претендовать на меня так, как я хочу претендовать на нее. Она никогда не поверит, что я действительно хочу ее. Теперь, вместо того чтобы поговорить с ней, попытаться понять, я прогнал ее прочь.

Она вернется на свою планету и найдет Тима. Я рычу и снова начинаю метаться взад-вперед. Я найду Элли. Я верну ее и заставлю увидеть…

Нет.

Я стискиваю зубы, каждый мускул в моем гудит от рвения, чтобы найти мою крошечную самочку и убедить ее, что она моя. Но если она не сможет поверить в это, то не сможет поверить и в меня… Не знаю, к чему это все приведет.

ЭЛЛИ

Я обосновалась в кради Вивиан, свернувшись калачиком на кровати, которую занимала Алексис, когда была еще здесь. Зайдя внутрь Вивиан останавливается, вероятно, глядя на мое неподвижное тело, пока я лежу и шмыгаю носом, с головой укрывшись мехами.

Я практически чувствую, как она закатывает глаза.

— Если ты собираешься остаться здесь, тебе нужно перестать плакать. Ты портишь мою ци.

Я слегка сдвигаю одеяло и сердито смотрю на нее, и на ее губах появляется намек на улыбку.

— Отлично, — говорит она. — Но хотя бы что-нибудь съешь. Твой воин сойдет с ума, если ты у меня на глазах превратишься в скелет, обтянутый кожей.

Я закатываю глаза и натягиваю одеяло на голову.

— Мы обе знаем, что мне не повредит пропустить несколько приемов пищи. Эй…

Я хмурюсь, когда одеяло исчезает, и надо мной появляется лицо Вивиан.

— Послушай, прости меня за то, что я сказала, — говорит она. Она не вдается в подробности, но мы обе знаем, какое оскорбление она имеет в виду.

«Неудивительно, что Элли пользовалась у них такой популярностью. Она была бы обедом с добавкой».

— Ты серьезно? — спрашиваю я.

— Да. Ты ничего мне не сделала, а я сорвалась. Когда я чувствую угрозу или испытываю сильный стресс, я говорю вещи, которые не имею в виду. Я не горжусь этим. Хотела бы я быть той, кто сразу же начал бы придумывать план, как Невада, Иви или Чарли. Или даже той, кто начал бы заводить друзей, как ты. Вместо этого я превращаюсь в худшую версию самой себя.

— Почему? — с любопытством спрашиваю я. — Ты великолепна, и ты это знаешь. Зачем тебе нужно унижать других людей?

Она вздыхает, подталкивает мои ноги и садится на меха.

— Не знаю. Дома я работала моделью купальников, и за последние несколько лет… думаю, я позволила давлению взять надо мной верх. Я изо всех сил старалась выглядеть вот так, и в одно мгновение моя карьера рухнула. — Она снова вздыхает, выражение ее лица удрученное. — Я не думаю, что мы выберемся отсюда, Элли. Думаю, мы застряли тут. А единственное мое умение — позировать на пляже.

Ого, кто бы мог подумать, что кто-то вроде Вивиан может быть настолько неуверенным в себе?

— Знаешь, всю свою жизнь я считала, что у таких людей, как ты, нет настоящих проблем, — признаюсь я, и Вивиан открывает рот, прежде чем рассмеяться. — Знаю, это дерьмовое предположение. Но я была так поглощена своей собственной неуверенностью, что решила, что я единственная, кто так себя чувствует.

Вивиан вздыхает.

— У нас у всех что-то есть. — Она встает на ноги. — Пойду помогу на кухне. Или в палатке для готовки, или еще где, — ее губы кривятся. — Никогда не думала, что скажу такое. Но я думаю, что вполне могу быть полезна здесь, так как кто знает, сможем ли мы в конечном итоге вообще выбрать отсюда.

Я улыбаюсь.

— С таким решительным настроем как у Невады? Держу пари на свою задницу, что космический корабль покинет эту планету.

Вивиан поднимает бровь, поднимаясь на ноги.

— Космический корабль может и улетит, но будешь ли ты на нем?

Я вздыхаю, снова сворачиваясь калачиком в мехах.

— Не знаю. Думаю, это зависит от того, хочет ли меня Терекс.

Вивиан качает головой, словно она разочарована.

— Может, он ждет, когда ТЫ скажешь ему, что хочешь его.

С этими словами она поворачивается и выходит из кради.

***

В конце концов, Вивиан устает от того, что я валяюсь без дела, и грозит облить меня водой из ручья, если я не подниму свою задницу из постели.

Я слоняюсь по лагерю, как лунатик, прекрасно осознавая, что меня преследуют шепотки. К настоящему времени, вероятно, все уже знают, что произошло, но я слишком подавлена, чтобы беспокоиться о сплетнях.

Я нахожу Рани, играющую с детьми на лугу. Она улыбается при виде меня, и я нервно выдыхаю. Я и не подозревала, как дорожу нашей дружбой.

Она что-то шепчет детям, и они смеются, и разбегаются, начиная игру с разноцветными камушками.

— Элли, — говорит она, — как ты?

Я улыбаюсь, но улыбка быстро сползает с моего лица. К настоящему времени она, вероятно, хорошо осведомлена о том, что произошло между мной и Терексом.

— Я не самый лучший кандидат, — признаю я. — Но мне нужно чем-то заняться. Я хотела бы узнать, можно ли мне вернуться и помогать с детьми?

Ее глаза светятся сочувствием.

— Конечно, можно. Послушай, прости меня за то, что я сказала о Неваде. Я знаю, что она твоя подруга, и не могу себе представить, каково вам всем было, когда вас похитили из дома без предупреждения. Честно говоря, я бы тоже сделала все возможное, чтобы вернуться домой.

— Мне тоже очень жаль. Я не должна была так срываться. Конечно, ты беспокоишься о Ракизе. Я просто защищалась и выместила это на тебе.

Рани кивает, подается вперед и обнимает меня. Я закрываю глаза, сглатывая ком в горле, и отстраняюсь, пытаясь улыбнуться. Судя по выражению лица Рани, моя улыбка вышла не особо.

— Может тебе чем-то помочь? — мягко спрашивает она, убирая волосы за ухо, и ее золотые ленты отбрасывают солнечных зайчиков.

— Все хорошо, спасибо.

— Знаешь, я знаю Терекса всю свою жизнь и никогда не видела его таким счастливым, как с тобой.

Я смаргиваю слезы.

— Кажется, я все испортила, — говорю я, и она похлопывает меня по плечу.

— Иногда вещи должны ломаться, чтобы их можно было сделать заново более прочными.

Я отвожу взгляд и смотрю, как играют дети. Мони говорила что-то подобное несколько раз, когда я была в ее кради, и ее голос эхом отдается у меня в голове. Эта женщина всегда немного меня пугала тем, как она, словно бы, заглядывает ко мне в душу.

«Ты не сможешь исцелиться без боли. Возможно, это то, что ты не сразу осознаешь, м?»

Она права. Всю свою жизнь я воспринимала себя так, как меня позиционировали мои мама и сестра.

Я была не готова дать отпор. Занять твердую позицию и справиться с неизбежными последствиями — и болью, — которые это вызовет.

Только когда я увидела, как Терекс смотрит на меня, как он относится ко мне, словно я была какой-то драгоценностью, я начала сомневаться, что те ярлыки, которые на меня навешали, отвечают действительности.

Но это заняло слишком много времени. Теперь Терекс едва может смотреть на меня, несколько раз, когда я видела его, он отводил взгляд. Честно говоря, в основном это я избегаю его, боясь узнать, что он предпочел двигаться дальше.

Он бы не поступил так со мной. Я отметаю эту мысль, выкидывая напрочь из головы. Неудивительно, что он так обижен на меня. На каждом шагу я ожидаю, что огромный воин предаст меня, поставив под сомнение свою честь.

Терекс ни разу не дал мне почувствовать, что я недостаточно хороша для него. Он никогда не намекал на то, что я хуже, чем кто-то, или что он предпочел бы быть с одной из женщин, которые смотрят на него голодными глазами. Вместо этого он ясно дал понять, что я для него единственная. Что я — это все, что ему нужно.

А я отталкивала его, пока он не сдался.

Эта мысль так угнетает, что мне хочется вернуться в постель и с головой закутаться в меха, спрятавшись от всего мира. Но я стала частью здешней общины. Дети рассчитывают на мою помощь. У меня есть друзья — и люди, и браксийцы. Жизнь здесь другая, но я вписываюсь в нее больше, чем когда-либо могла себе представить. Если Терекс никогда не вернется ко мне, я выживу. Возможно, я никогда не буду прежней, но в этом месте я обрела внутреннюю силу, о которой даже не подозревала.

— Элли?

— Прости, Рани. На меня снизошли прозрение и осознание. На самом деле, есть кое-что, в чем ты можешь мне помочь.

Она улыбается с энтузиазмом кивая, когда я рассказываю ей о своей идее.

— Конечно, я помогу. Но Элли… ты уверена?

Нет, и неуверенность в ее голосе не помогает мне чувствовать себя увереннее.

— Нет, — честно отвечаю я. — Но я должна попытаться.

Глава 16

ТЕРЕКС

Я едва уворачиваюсь от меча, нацеленного мне в голову, и из моего горла вырывается рычание. Поскольку воин молод, он использует тренировочный меч, но отвлекаясь во время тренировки, воины не редко теряют зрение.

— Хорошо, — я киваю Арексу, который ухмыляется моей похвале, бросаясь вперед.

На этот раз мне удается отодвинуть свои мысли в сторону, сосредоточившись на молодом воине передо мной. С уходом Ракиза его обязанности ложатся на меня. Есть много других опытных воинов, готовых провести обучение, но после нескольких дней работы над глупыми вопросами совета и принятия решений, которые непосредственно влияют на судьбы наших людей, мне нужно было выпустить пар, а не что так не помогло, как продолжительная тренировка.

Я двигаюсь в сторону, отбрасывая руку Арекса своим предплечьем. Он чуть не роняет меч, и я, прищурившись, смотрю на него.

— Этот выпад вывел тебя из равновесия. Помни, вуальди возможно и меньше нас, но зачастую они намного быстрее. Двое из них могли бы выпотрошить тебя в мгновение ока.

Его губы сжимаются, но он кивает, отступая назад. Я ставлю его в пару с Ровиксом, воином, известным своей быстротой в бою. Он должен научить Арекса некоторым трюкам, чтобы легче держаться на ногах.

Мимо проходит маленькая самка, практически рядом с тренировочной ареной, и мое сердце подпрыгивает к горлу. Но мои плечи тут же опускаются, когда я понимаю, что она слишком высокая, чтобы быть Элли, и я хмурюсь, узнав в этой самке Вивиан.

Она поднимает бровь, глядя на меня, но продолжает идти, бросая взгляды на воинов, которые замирают, когда она проходит мимо.

Я поворачиваюсь, приподнимаю брови, и тренировка продолжается.

Последние несколько дней Элли нигде не было видно, хотя Вивиан сказала мне, что она остановилась у нее. Каждую ночь я оказывался у входа в их кради, готовый взять ее на руки и отнести обратно в мои меха.

Прошлой ночью я подошел достаточно близко к кради Вивиан, чтобы услышать голоса двух самок. Хотя я не смог расслышать, о чем они говорили, звук мягкого голоса Элли перевораживал мои внутренности, и я долго стоял, сжав кулаки, борясь с желанием отправиться к ней.

«Если моя крошечная самка захочет меня, она придет ко мне».

Это мантра, которую я повторяю в течение всего дня. Честно говоря, я знаю, что близок к тому, чтобы встать перед ней на колени. Возможно, сегодня ночью я буду умолять ее вернуться ко мне, отчаянно желая провести с ней хотя бы еще одно мгновение, даже если она покинет меня.

Я отворачиваюсь от тренировочной арены, чертыхаясь. Если Элли не придет ко мне сегодня…

Возможно, она действительно не хочет меня.

ЭЛЛИ

Мои руки дрожат, когда я ищу Терекса. Сейчас или никогда. Если он не захочет меня после того, как выслушает то, что я хочу сказать…

Я отгоняю эту мысль. Я сожгу этот мост, когда доберусь до него.

Я спрашиваю у всех вокруг, и Арана говорит мне, где найти Терекса. Я вдыхаю сквозь зубы. Конечно, он всегда среди людей. И вполне вероятно, что одна или двое из самок надеются заменить меня в его постели.

Я качаю головой, выдыхая. Если я собираюсь пройти через это, я должна отпустить ревность. До того, как я сожгла наши отношения дотла, Терекс смотрел только на меня. Он никогда не давал мне понять, что хочет быть с кем-то еще, никогда даже не оглядывался на женщин, которые постоянно бросались на него.

Он верный, благородный, стойкий. Это я позволила своей неуверенности взять верх.

Сейчас или никогда.

Он в общей зоне, возле огня, где, кажется, проводит большую часть своего времени в эти дни. Неужели он, как и я, постоянно ищет, чем бы отвлечься? Или он наслаждался бы общением, когда я была с ним, но я помешала ему своей ревностью?

Я колеблюсь, ладони вспотели, а сердце бешено колотится. Вивиан болтает с одной из других женщин, указывая на что-то на своем платье, и женщина смеется, разглаживая рукой ткань.

Вивиан смотрит мне в глаза, поднимая бровь, и я почти разворачиваюсь и убегаю, мои щеки пылают, когда женщина, с которой она разговаривает, тоже поворачивается ко мне.

Я пытаюсь совладать с дыханием, все еще не в силах сделать шаг вперед, и она закатывает глаза. Терекс подходит к ней, задавая вопрос другой женщине, и Вивиан наклоняется, застенчиво глядя на него из-под ресниц, и что-то тихо шепчет.

Терекс улыбается ей, и я скриплю зубами. Я знала, что ей нельзя доверять.

Вивиан игнорирует меня, придвигаясь ближе, и мой рот приоткрывается, когда она проводит рукой по его рубашке, прямо там, где под тканью находится чешуя, при этом кокетливо смеясь.

Вот и все. Я шагаю вперед, кровь стучит в ушах. Мне кажется, что я парю над своим телом, и я наблюдаю как будто издалека, как мои руки отталкивают ее.

— Он мой, — рычу я. — Отвали.

Ее рот расширяется от шока, когда она отшатывается. А потом она хитро улыбается мне.

Какого черта?

— Чёрт возьми, пора бы тебе отрастить яйца. Я уж думала, мне придется перед ним сверкнуть чем-то или что-то в этом роде, прежде чем ты подойдешь сюда.

Я хмуро смотрю на нее, а затем закрываю глаза от унижения, когда понимаю, сколько людей смотрят на меня. Для того, кто ненавидит повышенное внимание к себе, я привлекла к себе все взгляды.

Вивиан просто пыталась спровоцировать меня на решительные действия. И моя неуверенность не только стоила мне Терекса, но и едва не стоила моей зарождающейся дружбы с ней.

Я открываю глаза.

— Прости, — говорю я.

— Не думай об этом, — она улыбается мне, а затем ее глаза скользят к Терексу, и она уходит, оставляя его смотреть на меня.

Его глаза не ледяные, но и не теплые. Он больше не смотрит на меня, как будто не хочет смотреть ни на что другое. Вместо этого он настороженно смотрит на меня, ожидая, что же я скажу.

— Терекс…

— У меня ничего с ней не было, Элли, — вздыхает он, отводя взгляд, на его лице застыло разочарование. Он разочарован во мне, и это причиняет боль где-то глубоко внутри.

— Я знаю, — говорю я, и его взгляд встречается с моим. Вот оно. Сейчас или никогда. — Я понимаю, что несправедливо ожидать, что другие женщины не будут флиртовать с тобой. Я не могу контролировать это, и я знаю, что ты не поощряешь это. Я знаю, что ты хочешь меня. По крайней мере… ты хотел меня до того, как я все испортила.

Он сужает глаза, открывает рот, и я поднимаю руку.

— Дай мне закончить, — говорю я. — Пожалуйста, — Он кивает, но видно, как на его челюсти пульсирует мускул от усилия сохранить молчание.

— Возможно, мне кажется, что я недостаточно хороша для тебя. Возможно, я и не верю, что достойна, но над этим мне придется поработать. Ты никогда не давал мне повода чувствовать себя неуверенно. На самом деле, ты сделал прямо противоположное, заставив меня по-новому взглянуть на себя.

— С тобой я не неловкая и застенчивая. Я не чувствую необходимости постоянно прятаться, и я знаю, что ты никогда не сделаешь мне ничего плохого. Возможно, я не понимаю, почему ты выбрал меня, но если ты позволишь, я проведу остаток своей жизни, доказывая, что я та женщина, какой меня видишь ты. Я люблю тебя, Терекс. И я хочу остаться здесь на Агроне… с тобой.

Я выдыхаю и дрожащей рукой лезу в карман. Я вытаскиваю золотые ленты, и впервые вижу, как у Терекса открывается рот от того, что он полностью застигнут врасплох.

Слышны шокированные вздохи, и мое лицо пылает, когда я пытаюсь игнорировать толпу вокруг нас. Выражение глаз Терекса смягчается, и я повышаю голос, позволяя словам, которые я запомнила, разноситься так, чтобы их услышали все.

— Терекс. Ты будешь моей спутником по жизни? Будешь ли ты любить меня, защищать, всегда беречь и никогда не изменять мне в других мехах? Подаришь мне детей и будешь чтить нас до конца наших дней?

Взгляд Терекса тверд, но голос хриплый, когда он протягивает руку.

— Клянусь, — говорит он, позволяя мне завязать ленты вокруг его запястий. Мои руки трясутся так сильно, что я почти не могу завязать их, но, наконец, обе золотые брачные ленты повязаны там, где они останутся навсегда.

Я открываю рот, не зная, что сказать дальше, но Терекс рычит, притягивая меня к себе одной рукой и обхватывая мою ягодицу другой.

— Моя крошечная самочка, — бормочет он. — Ты такая храбрая. — Он набрасывается на мои губы, толпа ликует, а я пытаюсь совладать с дыханием, уверенная, что сплю и все это мне только снится, пока его мощное тело, наконец, не окружает мое.

Он отстраняется, его лицо пылает, глаза блестят от вожделения. Потом я взвизгиваю, когда он поднимает меня, баюкая в своих объятиях, как ребенка, и направляется к своему кради. Я ловлю смеющийся взгляд Вивиан, а затем Терекс пригибает голову, и мы наконец-то оказываемся в его кради.

Наедине.

Я нервно покусываю губы, внезапно не зная, что сказать, а затем Терекс притягивает меня ближе, захватывая мои губы в глубоком поцелуе,

Я всхлипываю в его объятиях, до сих пор находясь в шоке. Каким-то образом этот невероятный воин хочет быть моим. Навсегда.

Терекс отстраняется, развязывая мое платье, пока оно не падает на пол, а я стою и моргаю, глядя на него.

Его глаза темнеют, когда он изучает мое тело и подходит ближе, утыкаясь носом в мою шею.

— О чем ты думаешь? — бормочет он.

— Не знаю, — признаюсь я. — Думаю, я все еще в шоке.

Он отстраняется слегка, пристально глядя на меня.

— Ты заявила на меня права перед всем племенем, — говорит он. — Теперь наедине я заявлю права на тебя.

Я улыбаюсь, а затем вскрикиваю от удивления, когда он поднимает меня на руки и шагает к нашей кровати. Я вздрагиваю, когда мех касается моей обнаженной кожи, когда он кладет меня вниз, снова клеймя мои губы, прежде чем отодвинуться, чтобы стянуть с себя одежду.

Я жадно смотрю на его тело, мои бедра сжимаются, когда он расправляет плечи под моим взглядом, один уголок его рта изгибается в сексуальной усмешке.

Этот невероятный, верный, удивительный, добрый и до смешного привлекательный мужчина — мой. Весь мой.

И если кто-нибудь попытается отнять его у меня, я перегрызу им горло.

Я моргаю от этой мысли, и Терекс внезапно опускается передо мной на колени.

— О чем ты думаешь?

— Что если кто-нибудь попытается забрать тебя, я перегрызу им горло.

Плечи Терекса трясутся от смеха, его взгляд снисходителен.

— Ни одна другая самка даже не попытается сделать это, Элли. — Он поднимает запястье, его глаза горят диким удовольствием, когда мы оба рассматриваем брачную ленту. — Ты заявила свои права на меня, и все в этом племени будут уважать это.

Я улыбаюсь ему с облегчением. Даже если кто-то попытается, я доверяю Терексу и знаю, что он никогда не сделает мне ничего плохого.

— Я люблю тебя, — серьезно говорит он, и я смаргиваю слезы.

Он наклоняется и целует слезинки, которые текут из моих глаз, утыкаясь носом в мою шею, и от этого жеста мое сдавленное рыдание сходит на нет.

— Спасибо, что все еще хочешь меня… — шепчу я, и он с улыбкой отклоняется назад.

— Я всегда буду хотеть тебя.

Он снова набрасывается на мои губы, и я закрываю глаза, вдыхая его запах.

— Возьми меня, — шепчу я ему в губы, и он рычит, откидывая меня назад, пока я не оказываюсь в окружении мягких мехов и его твердого тела.

Дыхание у него хриплое, челюсти крепко сжаты. У него вырывается стон, когда я дотягиваюсь и обхватываю рукой его член.

Он такой большой, что мои пальцы не соприкасаются, и меня охватывает трепет от предвкушения. Если бы я уже не принимала его так много раз, я бы заволновалась, но сейчас все, чего я хочу, это чтобы он поторопился и наконец вошел в меня.

Терекс прокладывает себе путь поцелуями и легкими покусываниями по моему телу, улыбаясь, когда я дрожу, а затем хихикаю, когда он покусывает особенно чувствительное место. Через несколько мгновений он раздвигает мои ноги, и я выгибаюсь на мехах, когда он проводит языком по моей киске, а потом пососывает клитор, и я зарываюсь руками в его волосы.

— Боже, Терекс…

Он вводит внутрь два пальца, двигает ими внутрь наружу, одновременно играя с моим клитором, и мир исчезает. Единственное, что сейчас существует — его талантливый рот и пальцы.

— Ааах, — стону я, когда мое тело разрывается на части, и содрогаюсь, охваченная наслаждением.

Терекс двигается вверх по моему телу, останавливаясь, чтобы поцеловать мою ключицу.

— Я люблю тебя, — говорит он снова. Он переплетает свои пальцы с моими, и его большой член скользит в меня, ощущения настолько невероятны, что я стону, а мои ресницы трепещут и глаза закрываются от удовольствия.

— Посмотри на меня, — говорит он, и я встречаюсь с его фиолетовым взглядом, трепеща от богатства эмоций, которые он позволяет мне видеть.

Он выходит и толкается снова, поднимая наши руки над моей головой, полностью скрывая меня под собой. Я чувствую себя такой маленькой и хрупкой… защищенной, когда его огромное тело накрывает меня.

Я поднимаю бедра, обхватываю его ногами и сдавленно всхлипываю, когда при очередном толчке он трется о мой клитор. Он делает это снова, двигаясь быстрее, пока не исчезает все кроме него, и я со стоном произношу его имя, сжимая ноги вокруг него, дрожа и балансируя на краю оргазма.

— О Боже!..

Удовольствие разрывает меня, и я вижу звезды, упиваясь своим оргазмом. Терекс рычит, сотрясаясь, пока изливается в меня, все еще толкаясь в киску, пока не падает, на мгновение прижимаясь ко мне, потом переворачивается, и тянет меня на себя. И так мы лежим пока приходим в себя, восстанавливая дыхание.

— Ого! — говорю я. Я никогда не думала, что секс может быть таким. Никогда не знала, что это может быть так — словно ты отдаешь кому-то свою душу, но получаешь взамен его.

— Это точно, что «Ого!». — Терекс подносит мою руку к своим губам, целуя мои пальцы, и я поднимаю голову, встречаясь с ним взглядом.

Я никогда не смогу насытиться им — этим мужчиной, который заставил меня стать женщиной, которой, как он знал, я могла быть. Он заставил меня понять, что я достойна любви, заставил бороться за то, что мне нужно. За него.

Я утыкаюсь носом в его грудь, поглаживая рукой мерцающие чешуйки, которые никогда не перестанут очаровывать меня.

— На этот раз, — говорю я, оседлав его огромное тело, — сверху буду я.

Эпилог

ЭЛЛИ

— Мисс Элли, мисс Элли, идите сюда!

Я поворачиваюсь, улыбаясь некоторым детям. Не знаю, кто велел им называть меня «мисс Элли», но думаю, что это была Вивиан. С тех пор как я заявила права на моего гигантского воина, мы обе пришли к непростому перемирию.

Нравится нам это или нет, но мы здесь единственные люди. И друг у друга есть только мы.

Невады все еще нет, и никто ничего не слышал о Ракизе. Конечно, прошла всего неделя или около того, но выражение лица Терекса часто бывает жестким, а взгляд встревоженным, когда он возвращается к нашему кради. Когда он видит меня, его глаза светлеют до фиолетового цвета, который говорит о том, что его мысли о том, как бы «завалить» меня в меха.

Осколок беспокойства словно нож вонзается мне в живот, даже когда я следую за детьми туда, где что-то лежит в траве. Запах настигает меня прежде, чем я успеваю подойти ближе.

— Фу, ребята, отойдите оттуда. — Меня тошнит, когда один из старших мальчиков тычет в это палкой.

Что бы это ни было, оно мертвое, и у меня на шее выступает холодный пот, когда мальчик переворачивает тело палкой.

— О-о-о, — говорит одна из девчушек, когда наружу вываливаются внутренности, и для меня это как приговор.

Я наклоняюсь, меня тошнит в траву, и именно тогда дети начинают испытывать отвращение.

— Фу! Гадость! Мисс Элли больна!

Рвота — это никогда не весело, но еще хуже, когда это случается на людях и в окружении любопытных глаз.

— Я вижу, что ты ела на завтрак, — смеется один из мальчиков, и я смотрю на него, даже когда наклоняюсь и меня снова тошнит.

— Что ты делаешь… Элли, ты в порядке?

Я перевожу дыхание, вытирая рот тыльной стороной ладони.

— Буду, если эти маленькие демоны оставят меня в покое.

Дети смеются, когда я встречаюсь с обеспокоенным взглядом Рани.

Она уводит меня подальше от зловония и ведет к маленькому сиденью, которое кто-то вырезал в упавшем бревне.

Я дышу ртом, но чувствую, как мир вращается вокруг меня, пока пот начинает остывать у меня на затылке.

— Элли, ты заболела?

Я опускаю голову между ног, и тошнота немного отступает.

— Думаю, это из-за мертвого животного, — бормочу я. — Если ты не заметила, я не из тех, кто любит гулять на свежем воздухе. Но я все еще чувствую себя немного не в себе. Возможно, у меня какой-то вирус или что-то в этом роде.

— Пойду поищу Терекса.

— Нет, не беспокой его. Он так занят сейчас, пока нет Ракиза. Я в порядке, мне просто нужно прилечь.

Я поднимаю голову и пытаюсь улыбнуться Рани, но вижу, что она не купилась на мои слова.

— Элли, — тихо шепчет она, наклоняясь ближе. — А может ты… беременна?

Я почти закрываю рукой переводчик в ухе, когда смотрю на нее, автоматически качая головой.

— Нет, я на… — я замолкаю, ошеломленная. Я не принимаю таблетки. Мои контрацептивы сейчас лежат в косметичке в маминой ванной. На самом деле, скорее всего, их забрали в качестве улики, когда я исчезла.

У меня было какое-то небольшое кровотечение, когда я только попала сюда, но все было настолько безумно, что я даже не думала о последствиях, прыгая в меха с моим воином при каждом удобном случае.

Беременная.

В смысле, это вполне возможно.

— Рани, ты не знаешь, сколько мы уже здесь?

Она задумчиво морщит лоб, а потом ее глаза расширяются.

— Вообще-то, я помню, что вы прибыли на день рождения моей матери. Мы возвращались от ее кради и остановились посмотреть, когда ты прибыла с Терексом и другими воинами.

— Как давно это было?

— Один лунный цикл назад.

Зашибись, отлично поговорили.

Я выдыхаю, разочарованная тем, что до сих пор не изучила основные знания об этой планет. Мне предстоит многое изучить, если потенциально я собираюсь завести ребенка. От этой мысли мой желудок нервно сжимается, и я снова опускаю голову между коленей.

— Сколько дней в лунном цикле?

— Сорок пять дней.

Да, я определенно пропустила месячные.

— Элли?

Я поднимаю голову, когда появляется Терекс, его лицо застыло от беспокойства. Должно быть, его нашел кто-то из мальчишек. Хотя я и не хотела его беспокоить, я благодарна, когда он заключает меня в свои объятия.

Рани улыбается мне и уводит детей, чтобы дать нам уединиться.

— Скажи мне, что случилось, моя Элли.

Мое сердце трепещет, когда он так меня называет, и я поднимаю руку и касаюсь его щеки.

— Я в порядке, правда. Просто мне немного нездоровится. Но дело в том, что… — я замолкаю, внезапно почувствовав неуверенность. Я уверена в своих отношениях с Терексом, но мы знаем друг друга меньше двух месяцев. Конечно, мы сразу же стали жить вместе и пережили события, которые сблизили нас еще больше. Но что, если он не готов стать отцом?

Я покусываю губу, и Терекс подхватывает меня на руки, усаживая к себе на колени.

Он утыкается носом в мою щеку.

— Ты можешь рассказать мне что угодно, моя крошечная самочка. Ты же знаешь это.

— Знаю. — Я делаю глубокий вдох и выпаливаю на одном дыхании. — Я почти уверена, что беременна.

Его выражение лица на мгновение становится пустым, а затем его глаза загораются, сияя ярко, как звезды, и его лицо озаряет улыбка, словно я подарила ему луну.

— Ребенок?

Я киваю, закусив губу, и его взгляд опускается на мой живот, его огромная рука ложится на нижнюю часть моего живота. Я задыхаюсь от смеха, который больше похож на всхлип.

— Значит, ты счастлив?

— Счастлив? Счастье и близко не отражает то, что я сейчас чувствую. Лучшим днем в моей жизни был день, когда я нашел тебя в том лесу. Обещаю, что проведу остаток своей жизни делая все, чтобы ты никогда не пожалела о своем решении остаться со мной.

Мои глаза наполняются слезами, и Терекс смахивает их с моих щек.

Терекс ухмыляется мне.

— Теперь, когда я претендую на тебя во всех отношения, ты наконец-то завершишь брачную церемонию со мной?

Я хмуро смотрю на него. Я откладываю церемонию не потому, что не хочу быть его парой, а потому, что здесь нет Невады. Я знаю, что Терекс тоже скучает по Ракизу. Но если уж я залетела…

Дело не в том, что я религиозна или считаю, что женщина должна быть замужем — или в паре — прежде чем родить ребенка. Но если честно, то мысль о том, чтобы подождать еще хоть один день…

— Уверена, Невада простит меня, — говорю я. — Но разве Ракиз не рассердится на тебя?

Терекс откидывает голову назад, смеясь так, что мое сердце начинает биться чуть быстрее.

— Ракиз — воин, который покинул свое племя, чтобы охотиться за человеческой самкой. Он поймет, что мне нужно завязать эти брачные ленты на твоих запястьях, прежде чем это додумается сделать кто-то другой.

Я смеюсь над мыслью, что гигантские воины выстраиваются в очередь, чтобы заявить на меня свои права, но лицо Терекса серьезно, как никогда, так кто я такая, чтобы спорить, если он хочет верить, что я настолько невероятна? Я же не дура.

По крайней мере, теперь.

— Отлично, — смеюсь я, когда он встает, все еще держа меня на руках, стараясь лишний раз не колыхнуть меня. — Но если меня стошнит на тебя, когда меня швырнут через костер — пеняй на себя.

Его глаза смеются надо мной, когда он поворачивается к нашему кради, и я улыбаюсь ему в ответ.

Каким-то образом похищение пришельцами привело меня ко всему, чего я втайне всегда хотела, но никогда не мечтала обрести. Агрон, возможно, и не для всех, но пока меня обнимают руки моего воина, нигде больше я и не хочу быть.

Конец