Захваченная Посейдоном

8

Исла

Мы оба уставшие и изнеможенные, но он держит меня и тихо укачивает на коленях, издавая тихие шорохи, похожие на шум моря. Он смотрит на меня так, будто я самое дорогое существо на свете. Сокровище. Его сокровище.

Руки, губы и кончики щупалец нежно касаются моей кожи, а из глаз текут жгучие слезы. Я даже не знаю, почему плачу. Адреналиновый сбой, возможно. Или, может быть, я просто так долго этого хотела. Чтобы кто-то заботился обо мне, лелеял меня, доминировал надо мной. До этого момента я никогда не осознавала, насколько мне нужен кто-то, кто возьмет под контроль и снимет тяжесть мира с моих плеч. Теперь, когда я наконец-то получила чье-то безраздельное внимание и поддержку, это что-то во мне ломает.

Красивый разрыв.

Его пальцы обхватывают ожерелье на моей шее, а губы касаются уха, когда он шепчет:

— Моя.

Он не говорит это с вопросительной интонацией, но я знаю, что это вопрос. Это его последняя просьба, последняя возможность для меня отправиться в горы или остаться и быть его навсегда. На самом деле это не выбор, потому что я была его с самой первой встречи — просто не осознавала. Поначалу мой разум, возможно, боролся с этим, но мое тело и душа знали.

Я прижимаю ладонь к его сердцу.

— Твоя.

Сняв корону, он возлагает ее мне на голову.

— Теперь ты моя, — шепчет он.

— Невозможно избежать того, кто мы есть и кем можем быть вместе.

Здесь, с такими древними свидетелями, как мой песчаный человек, на троне моего Посейдона, на коленях у моего папочки, я стала его королевой.

Положив одну руку мне на затылок, все еще обнимая меня своими щупальцами, он целует меня с совершенно новой мягкостью. Подобно рассвету, пробивающемуся за горизонтом, это приглашение к новому дню. Впервые за долгое время в этой бухте снова чувствую себя как дома. Не знаю, какой будет жизнь, когда рядом со мной будет монстр из песка, но точно знаю, что я его, а он мой. Так что разберемся.

— Какого черта, Исла? Мне казалось, я говорил тебе не приближаться к этому пляжу.

Звук другого голоса лопает пузырь блаженства, в котором я плавала.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на человека, из-за которого чувствую себя маленькой с тех пор, как приехала в бухту Маунткасл. Билли, черт возьми, Джонсон.

— Что такое с вашей семьей и желанием портить скульптуры этого города?

Он явно думает, что я катаюсь по песку только для того, чтобы запятнать его драгоценную летнюю ярмарку. Хотя он наполовину прав, нет ничего священного в том, что я делаю на этом пляже.

Подойдя ближе, я вижу момент, когда он понимает, что происходит на самом деле. Его рот разинут, как рыбьи жабры, пытаясь ухватить кислород из воздуха, и видно, что он только сейчас понял, что я целуюсь не с большим комком песка, а с живым Посейдоном, наделенным собственной силой. Мой папочка поднимает нас со своего трона, его щупальца окутывают меня и скользят вперед.

— Тебе здесь не рады, — ревет он, все еще удерживая меня, слегка вставая между мной и Билли.

Глаза Билли широко раскрыты, и я клянусь, что жадный человек дрожит, как долларовые купюры, которых он жаждет, но не отступает.

— Кто ты и как ты разрушил все эти замки из песка, или это Исла ослушалась меня? Она такая же, как ее отец, никогда не слушает, что я ей говорю.

— Никто не говорит Исле, что делать, кроме меня. — щупальце вылетает наружу, и Билли едва успевает отпрыгнуть от него. Другое скользит ему под ноги, заставляя отступить так быстро, что он падает.

— Я слышал, как ты разговариваешь с моей девушкой, и больше не потерплю этого. Она красивая, добросовестная душа, которая любит пляж.

За моей спиной Посейдон возвышается над упавшим человеком, мстительный бог, защищающий своих.

— Теперь ты будешь относиться к Исле с уважением, или я похороню тебя в самом глубоком океане, где никто никогда тебя не найдет.

Клянусь, я чувствую запах мочи, когда Билли съеживается от страха перед моим папочкой. Он уползает от нас на коленях, и я не могу удержаться от смеха над мужчиной, суетящимся, как краб, вылезающий из кипящего котла. Возможно, он и не столкнулся с размахом гнева Посейдона, но что-то мне подсказывает, что этот назойливый человек больше меня не побеспокоит.

— Спасибо.

Я уткнулась носом в бок Посейдона и нежно поцеловала его в плечо.

— Спасибо, папочка.

Мой прекрасный мужчина улыбается мне так соблазнительно, что у меня внутри все сжимается.

— Я заставлю тебя благодарить меня всю ночь, пока твой рот не пересохнет, чтобы говорить, а голос не станет хрипловатым, как наждачная бумага. Я наполню тебя благодарностью и своим семенем.

Развернув его, как подарок, я снова полностью открыта морю и своему песчаному человеку. Потянув зубами за мочку моего уха, он наклоняется и говорит:

— Потому что теперь ты моя.

Я визжу, когда он быстро шлепает меня по заднице, и сразу понимаю, что эта ночь еще далека от завершения.