Закат Евросоюза?

Закат Евросоюза?

…Родился в Риме весной 1957 года, скончался весной 2011 года в итальянском местечке Вентимилья… Так писала европейская пресса о Евросоюзе, драматически комментируя решение правительства Франции не пропускать поезда из Италии через французскую границу. Эти поезда везли тысячи людей из стран Магриба. Париж отказался их принять, Евросоюз, ссылаясь на права человека, настаивал. В ответ французское правительство потребовало временно приостановить действия шенгенского соглашения о безвизовом перемещении людей в ЕС. Французы ссылаются на быстро растущее в стране мусульманское население, исчисляемое то ли 6, то ли 8 миллионами. Многие из них прибыли во Францию нелегально и растворились в мусульманских общинах.

На границе скопились десятки тысяч переселенцев — гастарбайтеров из стран южнее Сахары. Они подрабатывали и в сравнительно спокойном Тунисе, и в зажиточной Ливии, пока не грянула «арабская весна» и не начались массовые бомбовые и ракетные удары НАТО по Ливии.

Борцы за права человека украсили поезда с беженцами плакатами, лозунгами, назвали их «поездами чести». Но французские власти оказались непреклонны. Итальянцы были в отчаянии! Они ведь действовали согласно требованиям Брюсселя. Правительства Греции, Мальты, Кипра, Хорватии тоже хотят закрыться, тоже просят помощи у Евросоюза. Но что могут сделать бюрократы в Брюсселе? И в Северной и в Южной Европе понимают, что давление миграционных потоков будет возрастать, а накаты иммиграционных волн между странами-членами Европейского Союза учащаться. В решении этой проблемы нет никакой солидарности. Союз разделился сам в себе. Легковесные констатации, что Евросоюз умер на итало-французской границе, конечно, метафора, но символическая, а возможно — пророческая. Конечно, ЕС проживёт ещё некоторое время, но он будет, согласно оценкам экспертов, всё чаще и всё болезненнее испытывать новые потрясения, новые кризисы. Никогда ещё великая идея европейского единства не сталкивалась с таким количеством разноплановых, смертельно опасных вызовов!

Впрочем, дело не только в них, но и во внутренних дефектах, заложенных в конструкцию Евросоюза. Английская пресса ещё десять лет назад сообщила, что американское правительство рассекретило ряд документов относительно того, кем и по чьим лекалам создавался Евросоюз. Эти документы «доказывают, что сообщество американских секретных служб в 50-е — 60-е годы вело кампанию, направленную на объединение Европы. Лидеры общеевропейского движения Ретингер, Шуман, бельгийский министр Спаак финансировались Американским комитетом за Единую Европу. Комитет получал деньги из фондов Рокфеллера и Форда. За ними в свою очередь стояло Центральное разведывательное управление США[1]. Французские исследователи, изучив эти документы, пришли к выводу, что „отцом Европы“ был не вознесённый на Олимп Роберт Шуман, а госсекретарь США Дин Ачесон. Он пригласил Шумана в Вашингтон, где поставил задачу — подумать о будущем Германии и Европы». 9 мая 1950 г. была опубликована «Декларация Шумана», о которой французские исследователи пишут: «Она была сотворена американцами и для американцев»[2].

Казалось бы, зачем было Вашингтону создавать себе противовес — объединённую Европу? Считаю, что Шуман, «человек без воображения», даже не понял конечный замысел Вашингтона. А замысел состоял в том, чтобы нейтрализовать государства Европы, делая их всё более взаимозависимыми и многочисленными, до полного абсурда, нечто вроде Вавилонской башни, абсолютно неуправляемой в силу непримиримых антагонизмов национальных интересов[3].

Возможно, этот коварный замысел не понял Шуман, но его выявил гениальный Шарль де Голль. На пресс-конференции в Елисейском дворце 15 мая 1962 г. он называл федеративную Европу «самоблокирующим ансамблем», в котором Вашингтон может стать «внешним федератором» Он считал абсурдом требовать под каждым документом шесть подписей. Теперь, после нескольких волн расширения ЕС, их требуется почти в пять раз больше! Некоторые европейские учёные так характеризуют Евросоюз: «То, что мы видим в 2010 году, никоим образом не является ни братством, ни христианством, которые символизирует имя Роберта Шумана. Всё это похоже на американскую колонию, основанную исключительно на культе Короля-Деньги (i’argent Roi), на свободе торговли, короче, на самом циничном, на самом безнадёжном материализме»[4].

Прошло полвека, и ныне миллионам европейцев становится ясным, что дело не ладится. Оно и не могло сладиться, как и у ветхозаветных строителей Вавилонской башни, потуги которых оказались не угодными Богу. И решил Господь: «Сойдём же, и смешаем там язык их так, чтобы один не понимал речи другого» (Быт., 11—7).

И вот по Европе бродит новый призрак, на этот раз призрак национализма, национализма бескомпромиссного, авторитарного[5]. Европейцы, в первую очередь средний класс, видят, как убывает их благосостояние, как из-за инфляции тают их сбережения, как снижается социальная защита, как безрадостны перспективы их детей в обществе, где растёт безработица и плата за образование, где их вековая национальная культура растворяется в массовой космополитической культуре, потоки которой обильно изливаются из-за океана.

Ко всем этим неурядицам добавляется исламский фактор. Мусульманские общины растут как грибы, в них много тех, кто симпатизирует исламистам и террористам. Особенно пугает европейского обывателя быстрый демографический рост среди европейских мусульман.

Средства массовой информации пестрят пессимистическими прогнозами. Некий Поль Вестон в статье «Неизбежна ли к 2025 году гражданская война в Европе» пишет: «Если бы 20 лет тому назад люди стали рассуждать о том, что начнётся гражданская война в Евросоюзе, которая по жертвам будет страшнее Второй мировой войны, их сочли бы сумасшедшими. Но согласно демографическим данным в 2005 г. коренные европейские мужчины призывного возраста (20–40 лет) были в соотношении 18 к 1 мусульманину.

К 2025 году это соотношение упадёт до 2 к 1, то есть 44,6 млн молодых европейцев в Евросоюзе будут противостоять 22,1 млн молодых мусульманских мужчин… Но Турция может подослать ещё 12 млн солдат[6].

Исламистские провокаторы подливают масла в огонь, указывают на статистику абортов среди европейцев, насмехаются: „Не хотите растить своих детей, скоро заставим вас нянчить наших“.

А бюрократы в Евросоюзе настаивают, что надо продолжать мирно, терпеливо интегрировать мусульманские общины в европейское общество, надо неспешно европеизировать ислам, поддерживать смешанные браки, смешение культур, мультикультурализм. Но европейцы видят, что такая политика вредна, что в городах, особенно в пригородах, прорастает новое, чуждое им мусульманское общество. Чем сильнее и многочисленнее оно становится, тем чаще возникают конфликты. СМИ повторяют: Франция превращается во Франкостан, Австрия и Германия отуречиваются. Беспорядки в Берлине и в Лондоне, вспыхнувшие нынешним летом в основном в иммигрантской среде, показали: в этих утверждениях есть рациональное зерно.

В массовом сознании множатся стереотипы отчуждения — „мы и они“. Они против нашего образа жизни, рядом жить мы не сможем. Растёт исламофобия, чреватая дальнейшей конфронтацией.

Среди этих страхов и неуверенности в будущем в обществе рождается жажда сильной руки, вождя, харизматического национального лидера, который должен править, не оглядываясь на бессмысленные выборы, на либералов-демагогов, на дряблые парламенты, утопающие в болтовне.

Особенно непопулярными становятся наднациональные европейские структуры, обосновавшиеся в Брюсселе, пожирающие огромные средства, вечно мечущиеся, претенциозные и неэффективные, а порой просто вредоносные. В такой обстановке старые либеральные проамериканские правители начали сдавать позиции. Отказ от таких программ, как мультикультурализм, уже не спасает их. На смену выходят новые элиты, провозглашающие популистские лозунги и программы. Их социальная опора широка и устойчива. Формирование новых националистических элит подпитывают и системные силы[7]. Всё большее число европейских банков и корпораций, которые уже многие годы ведут подпольную экономическую войну с США, приходят к выводу, что им более не по пути со слабеющей Америкой, что надо прислушиваться к нарастающему недовольству собственных народов.

Член правления центрального банка Германии Тило Заррацин опубликовал книгу „Самоликвидация Германии“, ставшую бестселлером. Он утверждает: „В культурном и цивилизационном аспекте их (мусульман. — Б. К.) система ценностей и представлений об устройстве общества является шагом назад. В глазах европейцев это подтверждается данными опросов, таких, например, как опрос, проведённый в 2010 году среди сравнительно образованных египтян: 85 % поддержат теократию, то есть усиление влияния ислама в политике; 85 % за то, чтобы казнить отступников от ислама; 82 % за то, чтобы побивать камнями неверных жён; 77 % за то, чтобы ворам отрубали руки; более 50 % за то, чтобы строго запрещать женщинам работать совместно с чужими мужчинами; 54 % оправдывают террористов-самоубийц; 82 % египтян отрицательно относятся к США и Европе“.

В свете таких опросов, две трети немцев согласны с Заррацином, который высказывает то, что на душе не только у немцев, но и у французов, у итальянцев, даже у либеральных англичан, у всех европейских патриотов: „Я не хотел бы, чтобы ритм жизни задавали призывы муэдзина с минарета“.

В накаляющейся обстановке практически во всех странах Евросоюза отмечается быстрый рост и распространение влияния правых партий, в том числе тех, которые принято называть неонацистскими, профашистскими, расистскими. Они перестают быть маргиналами, экзотическими группами экстремистов, оторванными от реалий политической обстановки. Они „перелицовываются“, отбрасывают показной экстремизм, отказываются от нацистской символики, от каких-либо связей с фашистской идеологией. Трудно судить, насколько это искренне. В своих программах новые правые делают упор на защиту национальной идентичности, на сохранение национальной культуры, традиций, устоявшихся национальных жизненных ценностей.

Поддержка новых националистов становится настолько массовой, что их партии вполне обоснованно можно называть популистскими. Их лидеры, сравнительно молодые сорокалетние политики, успешно теснят старую атлантистскую гвардию, всё ещё находящуюся у власти. Многие правящие партии вынуждены лавировать, перехватывать лозунги, программы, требования националистов. Но они обычно оказываются лишь бледной копией того, чего ждут и что обещают новые националисты. Ни одно правительство не посмеет, например, так жёстко критиковать великую религию Мухаммеда.

Мир ислама ныне находится в стадии пассионарного подъёма. Реально мыслящие политики по обе стороны океана ищут взаимодействия с умеренным исламом. А европейские националисты внушают избирателям, что никакого умеренного, а тем более европеизированного ислама не может быть в принципе. Они выискивают в Коране изречения — айяты о превосходстве ислама над другими религиями, о распространении шариата на весь мир.

В Нидерландах появился пятиминутный фильм „Фитна“ с изречениями из Корана, вырванными из контекста. Его смотрят миллионы и проникаются убеждением, что ислам не религия, а тоталитарный культ, что в нём нет места свободе и демократии, что европейцы никогда не смогут ужиться с мусульманами. Европейцев убеждают, что ислам стремится к мировому господству, к всемирному халифату, где немусульманам уготована участь людей второго сорта, что с них будут взимать более высокие налоги, заставят уступать мусульманину место, не позволят носить оружие.

В свою очередь радикальные исламисты учат, что каждый мусульманин должен бороться за то, чтобы мир жил по законам шариата. Он обязан отдавать этой борьбе всё — время, деньги и, если понадобится — сражаться с оружием в руках против неверных. Ислам, — учат они, — означает покорность, и весь мир должен покориться Аллаху. Аллах Акбар!

В такой обстановке возникают разнообразные общественные организации типа „Контрджихад“, „Коалиция борцов за права человека против радикального ислама“ и др. Правительства мечутся в поисках компромисса, пытаются убедить европейцев, что ислам мирная религия.

Но националисты приводят исторические и современные факты агрессивности ислама: все границы, соседствующие с исламом, действительно кровоточат.

B ответ мусульмане заявляют, например, следующее: „Белый человек, ты должен заплатить за сотни лет колониализма… Когда твои предки пришли на мой континент, то они захватывали моих предков и продавали их в рабство. Их никто не звал, они тоже были нелегалами, но гордо называли себя исследователями. Вот и мы явились на ваш континент, чтобы исследовать вашу справедливость… я лично вернулся бы на мой континент, если бы вы оставили нас в покое, если бы дали нам возможность сохранять нашу уникальную политическую систему“[8].

Европейцы бьют тревогу. Широкое распространение получила „формула“: как только число мирных мусульман среди населения начинает превышать 10 %, они перестают быть мирными и стремятся господствовать над иноверцами. В США опубликовали данные о всемирном джихаде: за последнее десятилетие исламистские террористы по всему свету убили 16 889 человек. Только за неделю с 19 февраля по 26 февраля 2011 г. джихадисты в 26 терактах убили 181 человека и 310 тяжело ранили. Растёт также и этнический бандитизм. Не удивительно, что европейцы начинают видеть в националистах решительных борцов, способных покончить со страус иной политикой либеральных правителей. Как видим, и та, и другая сторона считают, что правда и справедливость на их стороне, и не хотят мирно жить рядом. И националисты, и джихадисты готовятся к открытой грандиозной схватке. Правительства и бюрократы Евросоюза оказываются зажатыми между ними и неубедительно, беспомощно призывают к миру и дружбе.

Опираясь на голоса избирателей, националисты добились заметного представительства в парламентах Австрии, Италии, Дании, Швеции, Болгарии, Венгрии, Финляндии, Словении. Они входят в состав правительств в Нидерландах, в Дании и Италии. Премьер-министр Италии Берлинский из каждого кризиса выходит победителем благодаря поддержке Северной Лиги, ещё недавно открыто профашистской, а ныне перестроившейся на националистический консерватизм.

Было бы серьёзной геополитической ошибкой недооценивать силу и влияние националистических партий. Ещё более грубой ошибкой было бы не видеть, что партии эти очень разные. В их программах есть не более трёх объединяющих доктрин (corpus doctrinal). Это, во-первых, национализм, у большинства — с разной дозировкой ксенофоб. Во-вторых, требование немедленно прекратить иммиграцию. И, в-третьих, лозунг выхода из Евросоюза. В других крупных политических вопросах националисты не только расходятся, но часто враждуют между собой.

Многие, но далеко не все, требуют распустить НАТО и покончить с гегемонией США в Европе. Многие — но не все — искренне отказались от враждебности к Израилю. Израильской дипломатии удалось наладить союзнические отношения с большинством националистических партий Европы. 35 лидеров этих партий были приглашены в конце 2010 года в Израиль и заседали в ложе почёта в кнессете. Среди них много недавних бескомпромиссных антисемитов.

Лидер „Партии Свободы Австрии“ сорокалетний Гейне Христиан Штрахе (Strache) был среди тех, кто заседал в кнессете. Штрахе ведёт борьбу и выигрывает выборы под популярным лозунгом „Отстоим Запад для христиан“. Докладывая в парламенте о поездке в Израиль, он призвал искать реальные пути разделения и примирения между палестинцами и израильтянами. Штрахе резко критиковал близорукость и беспомощность Евросоюза за попрание европейских интересов в Косово, ставшего исламистским криминальным анклавом вблизи Австрии. Он призывает выйти из Евросоюза, изгнать „новых турецких захватчиков“, а заодно чеченцев и цыган, наводнивших уютную Австрию. На выборах в городское собрание Вены в 2010 года партия Штрахе заняла второе место. Эта крупная победа в столице досталась националистам несмотря на то, что влиятельная в стране католическая церковь пока воздерживается от прямого сотрудничества с ними.

В странах Восточной Европы сильны откровенно профашистские партии в Венгрии: хортисты, набравшие на выборах в парламент 16 % голосов, в Хорватии — сторонники гитлеровского союзника Анте Павлича.

Националистам не удалось договориться, выступить единой группой партий на выборах в Европарламент. Большинство экспертов считают, что они пока не могут на выборах взять власть. Кроме двух, возможно, трёх партий, таких, как Национальный фронт Франции и партии Свободы в Нидерландах и Австрии.

Вместе с тем едва ли среди десятков националистических партий Евросоюза есть две другие, которые бы отличались так резко и явно, как партия Свободы Нидерландов и Национальный фронт Франции. Они, можно сказать, олицетворяют два главных течения, две ветви нового популистского национализма. Остановлюсь поэтому на их программах и деятельности несколько подробнее.

Партия Свободы в такой ультралиберальной стране, как Нидерланды, добилась на выборах решительного прорыва. В марте 2010 года она заняла третье место, нанесла поражение либералам, которые вынуждены были пригласить националистов в правительство и отдать им важнейшие министерства. Партию возглавляет Герт Вильдерс (Geert Wilders). Благодаря мировым СМИ он быстро стал известен на Западе. Герт Вильдерс олицетворяет партию, как у нас В. В. Жириновский. В ней не видно ни других лидеров, ни самих партийцев.

Вильдерс победил на выборах, получив известность в результате упора на исламофобию. Он выступает за принудительную депортацию мусульман из Европы в те страны, откуда они или их родители пришли. Всех их он считает „зелёной пятой колонной“, которая ударит в спину „иудеохристианской“ цивилизации Евросоюза. Его программа исходит из неизбежности столкновения цивилизаций, потому что ислам для партии Свободы — это неонацизм; „Братья-мусульмане“, рвущиеся к власти в Египте, Сирии, Ливии, Судане, Турции, были союзниками Гитлера. Коран — это новый „Майн кампф“, да и вообще религия Мухаммеда — тоталитарный культ, который не совместим ни со свободой, ни с демократией.

Партия Свободы стоит на страже атлантической солидарности. Она за прочный союз с Америкой, особенно с неоконсервативным крылом её истеблишмента. Сам Вильдерс — последовательный сторонник и защитник Израиля, „дарованного Всевышним еврейскому народу за шесть миллионов жертв, холокоста“. Г. Вильдерс за последние 25 лет 40 раз посещал Израиль, восхищается его достижениями, называет его „колыбелью западной цивилизации“, борьбу израильтян с арабами — первой линией европейской обороны. Его лозунг — „Израиль уже воюет за нас“. Он призывает Запад к новым крестовым походам.

Можно ли представить градус ненависти, который вызывает Вильдерс у мусульман?[9] Естественно, он должен находиться 24 часа в сутки под усиленной охраной. Напротив, среди неоконсерваторов Вильдерс получил беспрецедентную и безусловную поддержку. О желании сотрудничества с ним высказались влиятельные в США политики, такие как Даниэль Пайп, Дэвид Хоровитц и прочие неоконы, а главное — мощная организация Республиканская еврейская коалиция.

Отношение к исламу в США — тема крайне сложная. Она присутствует в программах многих общественных организаций этой страны, ставшей, по Евангелию, „домом, разделившимся в самом себе“. Несмотря на жертвы теракта 11 сентября в США даже националисты осуждали исламофобию в Европе. В стране 7–9 млн мусульман, то есть не более 3 %, и они сравнительно быстро интегрируются в американском „плавильном котле“ наций. Коренная трудовая „одноэтажная“ Америка ещё верна христианским заповедям, и на любых выборах для тихого американца важны три темы: Бог, владение оружием и неприятие гомосексуализма как содомии. Но у правящей „многоэтажной“ Америки противоположные установки: ей не нужен христианский Бог; для неё опасно оружие в руках народа; она добивается полного равноправия гомосексуалистов. В трудовой Америке уважение к мусульманам объясняется тем, что они тоже верят в своего Аллаха и потому тоже считают, что содомиты подрывают здоровье общества. Это отношение к мусульманам и к исламу в гуще американского народа существенно не изменилось даже после 11 сентября 2001 г. Это взвешенное, разумное отношение к мусульманству среди коренных американцев совпадает с новым курсом президента Барака Обамы, который пытается возродить старую, проверенную временем британскую имперскую стратегию — „никогда не ссориться с исламом“, а если удастся, то оседлать его нынешнюю пассионарность. Для Обамы это, конечно, крайне „тесные врата“, потому что вопрос о безусловной поддержке Израиля был для всех президентов США, после президента Никсона, важнейшим вопросом не только внешней, но и внутренней политики. Отступление от этой политики чревато для властей печальными последствиями.

Под влиянием СМИ отношение американцев к мусульманству с лета 2010 года стало меняться к худшему. Им ежедневно преподносятся факты исламского террора, повторяют, что 75 % всех мечетей в США находятся под влиянием ваххабитов и паломников, совершивших хадж в Саудовскую Аравию. Приводятся подсчёты, что даже если среди 7–9 млн мусульман, проживающих в США, только 2–3 % являются ваххабитами, то это уже десятки тысяч потенциальных террористов, что радикальные исламисты господствуют в коранических школах и отравляют сознание умеренных мусульман.

Американцы действительно недоумевают, когда в университетах проводятся, например, конференции на тему „Конструктивная роль исламского права — шариата в западном обществе“. Затем им сообщают, что Ассоциация мусульманских студентов-правоведов и их профессор г-жа Асифа Кураиши (Asifa Quraishi) предлагают властям не откладывать введение в американскую судебную систему „местных мусульманских трибуналов“[10], то есть создавать параллельную систему шариатских судов. Это и другие подобные требования некоторых мусульманских активистов, конечно, никогда не будут властями даже рассматриваться, ибо они антиконституционны. Но даже само их провозглашение представляется американцам серьезной угрозой устоям государства и общества.

Американцев возмущает, что государственный секретарь Хилари Клинтон включила профессора Асифу Кураиши в делегацию США в Комиссии ООН по статусу женщин в обществе. Пресса причислила её за это к числу „полезных для исламистов идиотов“. Примиренческие акции властей дали повод СМИ провести мощную кампанию по разоблачению „изуверских“ норм шариата, в частности, по отношению к женщинам.

Примиренчество властей объясняется стратегической задачей Вашингтона перекроить карту Ближнего Востока, поставить под контроль США его энергетические ресурсы. Карта арабских революций, между прочим, полностью совпадает с проектом „Большого Ближнего Востока“ неоконов, разработанным ещё при президенте Дж. Буше. В первую очередь ставится задача разрушить последние очаги арабского социализма. Поэтому особенно большая помощь оказывается повстанцам в Ливии и в Сирии. Устраняют от власти таких правителей, как египетский и йеменский президенты. Они, погрязнув в коррупции, стали менее управляемыми. С помощью Саудовских вооруженных сил жестоко подавляют восстание в Бахрейне. Там находятся главная военно-морская база и командование США в Персидском заливе, а шиитское большинство Бахрейна симпатизирует и тянется к Ирану. Ясно, что, осуществляя проект перекройки Ближнего Востока, надо любым путём задобрить мусульман, вплоть до примирения с талибами, потому что „они всё-таки не аль-Каида“. Примиренчество доходит до того, что вашингтонская администрация готова была поддержать строительство мечети в Нью-Йорке, в нескольких сотнях метров от того места, где стояли небоскребы, взорванные 11 сентября 2001 года. Возмущённые американцы саркастически предложили тогда воздвигнуть и для японцев пагоду на Гавайских островах в Пёрл-Харборе.

Однако эти показные примирительные жесты не достигают цели. Исламисты считаются только с силой и насмехаются над Америкой. Радикальный британский имам А. Шудари, прибыв в США, сделал такое заявление: скоро ислам победит и в Америке, и первое, что надо будет сделать — это одеть на статую Свободы паранджу, потому что ислам строго запрещает идолы и статуи. После введения в Америке шариата, — обещал имам, — мы взорвем эту Статую Свободы и на её месте воздвигнем минарет „как великое напоминание всем о превосходстве Ислама над всеми прочими религиями и другими образами жизни“[11].

Эта наглая выходка потрясла американское общество, пелена спадает с глаз. А в России народ по-прежнему безмолвствует. Ни власти, ни общественность не замечают не менее наглые лозунги исламистов на Северном Кавказе, такие как: „русские, не уезжайте, нам нужны рабы“. И это не бравада ваххабитов, а горькая правда. Кто в России опечалился или просто знает о трагедии терского казачества, самобытного народа, которым восхищался Л.Н.Толстой? Куда бежали 300 тысяч жителей терских станиц? Русских людей в них почти нет, оставшиеся старики живут на своей земле в вечном страхе. В Америке, напротив, выходки исламистов мобилизуют граждан. Уже 10 лет в этой стране предотвращаются террористические акты. Отношение к исламистам быстро ухудшается. Конгрессмен Питер Кинг в феврале 2011 года предложил провести в Конгрессе слушания о причинах „радикализации мусульман в Америке“. Левые организации и исламисты Нью-Йорка заблокировали офис конгрессмена Кинга, организовали протесты против обсуждения этой темы. В ответ представители 25 неправительственных организаций США направили спикеру Конгресса письмо с объяснением, почему это обсуждение в Конгрессе срочно необходимо: во всём мире, в том числе и США, наблюдается быстрый рост радикальных, политически непримиримых исламистских ячеек. Среди подписантов и Сионистская организация, и Организация мусульман против шариата.