Закат в раю

Глава 13

К тому времени как Джордан вернулся из города, рабочие уже вырубили высокую траву у барака, уничтожили толстый ковер ползучих растений, полностью скрывавший под собой стены, и уже взялись за поваленное банановое дерево, зацепившееся верхушкой за край крыши.

Саул, забравшись наверх, изо всех сил пытался столкнуть вниз массивный, покрытый мхом ствол. Наконец дерево дрогнуло и покачнулось. Райен и китайцы испуганно вскрикнули и отскочили в стороны. Ной, стоявший внизу, обхватил ствол могучими руками и с силой оттолкнул его в сторону реки, чтобы падающее дерево не задело людей и не повредило росшие рядом манговые деревья. Огромный ствол затрещал, неохотно освобождаясь от пут обвивавших его со всех сторон растений, и медленно повалился на землю. Раздались радостные крики. Через несколько минут Шао Цу и Джин Сон уже рубили дерево, а Райен и Джош отправились разгружать фургон. К ним присоединился и Джордан. Билли тем временем разыскивал в траве уцелевшие бананы. Нибо тоже не остался без работы и ходил по участку с граблями, распугивая змей, крыс, ящериц и пауков, разбегавшихся от него во все стороны.

В полдень работники собрались на обед в тени веранды. Тин Ян подала на стол мясо ягненка, рис и восхитительный острый соус, а Гэби принесла еще теплый, чуть пахнущий костром хлеб. День оказался необычайно плодотворным, и за обедом довольные работники с жаром обсуждали проделанную работу. Саул заметил, что толстый покров растительности, по счастью, защитил крышу барака от разрушения — оказалось, что для ремонта понадобится всего лишь один лист железа и несколько гвоздей. Правда, упавшее на крышу банановое дерево повредило водосточный желоб, но исправить его будет совсем нетрудно. Фрэнки объяснил, что, по его мнению, нужно сделать, чтобы привести в порядок внутреннюю часть дома. Ева заметила, что Джордан почти не принимал участия в общей беседе и едва притронулся к еде, чем привел Тин Ян и Гэби в отчаяние. В конце обеда он отошел в дальний конец веранды и остановился там, задумчиво глядя на пустые поля.

— Райен сказал мне, что кто-то увез ваши семена, — начала Ева, подходя к нему.

— Да. Нас обокрали! Если бы у нас сейчас были семена, мы бы смогли засеять поля уже к завтрашнему вечеру, — с горечью сказал Джордан. — В любом случае работы оставалось бы не больше чем на два дня, и после первого сильного дождя тростник пошел бы в рост. А теперь на полях вырастет только дикий тростник и сорняки. После сезона дождей нам придется опять ломать себе спины и вырубать его, и только тогда сажать. Вся наша работа пропала, Ева!

— Мне очень жаль, — ответила она, сочувственно глядя на приунывшего и разочарованного Джордана. — Вы так много и тяжело работали, расчищая поля, а теперь... Сколько неудач! Я знаю, вы ничего не могли поделать, все это уже не в вашей власти. Уверена, и у вашего отца бывали неудачи — вы же тоже выросли здесь и знаете, что, выращивая тростник, нужно быть готовым ко всяким неожиданностям. Это ведь совершенно естественно, верно? — Ева понимала, что доводы ее весьма слабы, но совершенно не представляла, чем еще можно утешить и ободрить Джордана.

— Я знаю все это, Ева. — Джордан пожал плечами. — Я ожидал, что не все пойдет гладко, но не предполагал, что столкнусь с таким откровенным вредительством. — Джордан повернулся и в упор посмотрел на девушку. На миг Еву охватило ужасное подозрение: быть может, кто-нибудь рассказал ему, что она дочь Макса Кортленда?

— Могу я задать вам один вопрос, Ева?

— Да... конечно... — затаив дыхание, ответила Ева.

— Не думаете ли вы, что я принялся за дело слишком уж рьяно? Иногда я и сам начинаю так думать.

Ева меньше всего ожидала услышать от Джордана подобное признание и молча ждала, что он скажет дальше.

— Вот, например, Нибо говорит мне, что не доживет до того дня, когда европейцы станут по-другому обращаться с канаками, — продолжал Джордан. — Я тоже искренне верил, что смогу что-то изменить.

— Не сдавайтесь, Джордан! — с чувством воскликнула Ева. — Я уверена, вы сможете изменить очень многое. Должен же кто-то найти в себе мужество выступить! Не ваша вина, что все идет не так, как хотелось бы. И разве могло быть по-другому, когда этот мерзкий Макс Кортленд захватил всю власть в городе!

Этот страстный порыв удивил Джордана, и он уже не в первый раз признался себе, что восхищается нетерпимым отношением Евы к безжалостной эксплуатации канаков.

— Я хотела поговорить с вами о другом, — сказала Ева. — Признаюсь вам, мне кажется немного странным, что вы так подружились с женой Кортленда. После всего того, что сделал Макс...

— Вы и вправду думаете, что Летицию можно упрекнуть в том, что творит ее муж? Вы сами знаете, что Максу почти невозможно перечить. Это очень властный и жестокий человек.

— Нет, я не думаю, что ее можно упрекнуть в чем-то, — ответила Ева, понимая, что ее мать слишком малодушна и слаба, чтобы повлиять на Макса. — Но, как его жена, она должна нести свою долю ответственности. Чужое мнение ничего не значит для Макса Кортленда, даже мнение его собственной жены... Вам не видится здесь злой иронии — Мэллоу едва не погибли из-за Макса, а теперь его супруга помогает им?

— Что? — прозвучал позади них изумленный голос.

Ева и Джордан удивленно повернулись. За ними, с чайником и кружками в руках, стояла Гэби. Никто не услышал, как она подошла к ним.

— Летиция... так она жена того человека, который организовал поджог? — спросила Гэби. — Почему вы мне ничего не сказали?

— Гэби! — воскликнул Джордан и взглянул на Еву, словно ища у нее поддержки. Ева стояла, забыв закрыть рот, и растерянно переводила взгляд с Джордана на Гэби. — Послушайте, Гэби, давайте не будем обвинять Летицию...

— Да как она смела так дурачить меня?! — воскликнула Гэби, повысив голос. — Я была так благодарна ей за помощь... а оказывается, это ее муж едва не сжег нас живьем!

— Летиция ничего не знала о пожаре, пока я ей не сказал, — ответил Джордан.

— Откуда вам известно, что она не знала?

— А вот и я! — раздался голос Летиции. — Я стучала в дверь, но мне никто не открывал.

Джордан, Ева и Гэби обернулись. Летиция, улыбаясь, шла к ним со свертками в руках. При виде лица Гэби улыбка Летиция медленно погасла.

— Что-то случилось? — Летиция взглянула на Еву, испуганно ждавшую, что сейчас мать скажет что-нибудь, из чего Джордану станет ясно, что они мать и дочь.

— Если вы принесли это, — Гэби указала на свертки, — для нас, можете не трудиться! Забирайте свои вещи обратно! И не забудьте еще и те, что вы принесли утром, — продолжала она, пылая негодованием. — Вы что же, шутить с нами вздумали?

— Что... о чем вы говорите? — побледнев, спросила Летиция.

— А вы не знаете? Так вот, ваш муж, или кто-то, кто работает на него, поджег наш дом и едва не убил нас всех, меня и моих сыновей! А какой ужас пришлось пережить моему мужу! И вы думаете, что достаточно отдать нам куль старой одежды, чтобы заставить нас позабыть об этом?

— Но, — Летиция растерянно смотрела на Гэби, — никто точно не знает, кто поджег ваш дом... и почему...

— Гэби, — сказал Джордан, — не обвиняйте Летицию. Нет никаких доказательств, что дом поджег Макс.

— Ева только что говорила вам, что это его рук дело, я сама слышала! Так что вы можете не сомневаться. — Гэби быстро взглянула на опустившую глаза Еву, затем снова повернулась к Летиции. — И как вы только смогли явиться сюда и притворяться, будто вас волнует наша беда?

Летиция в полном замешательстве переводила взгляд с Джордана на Гэби. При виде откровенной враждебности Гэби она не нашлась, что ответить, тем более что в глубине души Летиция понимала, что Макс вполне мог быть организатором поджога.

— Не нужна нам ваша помощь. И держитесь подальше от моей семьи! — крикнула вдруг Гэби. — Слышите меня?

Глаза Летиции наполнились слезами, она повернулась и бросилась прочь.

Забравшись в коляску, она дрожащими руками разбирала вожжи. В горле у нее стоял комок, слезы слепили глаза. Джордан быстрым шагом подошел к ней и взял ее за руку.

— Простите меня, Летиция, — сказал он.

— Вы... ни в чем не виноваты, — ответила Летиция, вытирая глаза.

— Я объясню Гэби, что вы...

— Не надо, Джордан! Здесь ничего уже не поделаешь, ведь Макс мой муж. И если даже я иногда подозреваю, что этот поступок — дело его рук, то почему же Гэби не может думать так же?

Летиция подняла глаза и увидела, что Гэби стремительно бежит к ним.

— Это дом Джордана, так что я не могу запретить вам приходить сюда. Но лично я больше не желаю вас видеть! — воскликнула Гэби и швырнула мешок с подарками в коляску. Глаза ее горели возмущением и блестели от слез. Повернувшись, Гэби поспешно ушла в дом и с грохотом закрыла за собой дверь.

Летиция опустила голову.

— Думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы объяснить Гэби, что это вы заплатили за вещи, — сказала она, отдавая Джордану свертки. — Что бы они ни думали обо мне, заплатили за все вы. А вещи им сейчас очень нужны.

Джордан совсем не был уверен, что Гэби следует знать об этом.

— Сомневаюсь, что Гэби возьмет эти вещи обратно. И мне, откровенно говоря, совсем не хочется признаваться, что я участвовал в обмане. И совсем не потому, что она так рассержена.

Летиция кивнула в ответ.

— Возможно, вы правы. Прошу вас, не вините себя в том, что случилось! Рано или поздно Гэби все равно узнала бы, что я жена Макса, ведь в этом Джеральдтоне ничего не скроешь. Это была моя ошибка, мне самой следовало все объяснить ей с самого начала.

Летиция уехала. Джордан отнес свертки в дом и спрятал их в дальней комнате, бывшем кабинете отца, в который, он знал, еще долго никто не заглянет. Он походил по комнатам, думая найти Гэби, но в доме ее не было. Джордан уже собирался отправиться к бараку, когда из задней пристройки вышла Ева.

— Очень жаль, что я имела неосторожность заговорить о Максе Кортленде, — сказала она. — Я и не подозревала, что Гэби сможет меня услышать.

— Не вините себя, Ева. Летиция права, рано или поздно все так или иначе вышло бы наружу. В этом маленьком городке трудно что-то долго держать в секрете.

Ева подумала о своей собственной постыдной тайне и опустила глаза.

— Гэби пошла прогуляться к реке. Она очень расстроена.

— Летиция тоже.

— Вы как будто ее жалеете, — с недоумением заметила Ева.

— В каком-то смысле, пожалуй, жалею. Трудно представить себе, как ей живется с этим ужасным человеком. Мне очень жаль, что жизнь наказывает ее и ей приходится расплачиваться за его мерзкие дела. — Джордан неожиданно подумал о своих планах и уловил в собственных словах злую иронию. Это было неприятно, но он тут же сказал себе, что имеет право на эти слова.

— Да она просто тряпка, если продолжает жить с ним! — рассердилась Ева.

Джордан удивился: эти резкие слова не очень вязались с его представлением о Еве — он давно уже заметил, как самоотверженно Ева ухаживала за Нибо, как она помогала Гэби, и решил для себя, что Ева очень сердобольная девушка.

— Не могу согласиться с вами, Ева. Думаю, чтобы выдерживать такую жизнь, нужно быть очень сильной женщиной.

Ева в изумлении открыла рот.

— Да это же просто смешно! Как вы только могли подумать такое? Ее жизнь? Да у нее полон дом слуг, она целый день и пальцем не шевелит!

— Это только подтверждает мою догадку, — ответил Джордан. «Не завидует ли Ева этой легкой жизни?» — подумал он. — Только попробуйте представить себе, как пуста и скучна была бы ваша жизнь, если бы вы не могли гордиться чем-нибудь достигнутым своими силами. Чем-то настоящим... У каждого должно быть нечто такое, ради чего стоит жить. — Джордан вспомнил о словах Макса о самоубийстве матери, и в груди его что-то болезненно сжалось.

— Вы хотите сказать, что она сильно страдает? Да она только и делает, что скачет по гостям и званым обедам!

— Скорее всего, только для того, чтобы спастись от скуки, — терпеливо продолжал Джордан. При этих словах ему вспомнилась его собственная светская жизнь, бесчисленные вечера, пустые разговоры и бессмысленные, мимолетные связи с женщинами, очень быстро надоевшие ему. Воспоминания о безжалостном мире бизнеса сейчас вызывали у него особое отвращение. — Вы не думали об этом, Ева? Иногда нам приходиться мириться с обстоятельствами. Летиции очень нелегко, но ей приходится вести эту жизнь ради счастья своих дочерей. Иногда я даже начинаю восхищаться ею, Ева.

Ева недоверчиво посмотрела на Джордана. Ей захотелось закричать, что он страшно ошибается, что Летиция равнодушная и холодная мать, бросившая родную дочь. В первый раз ей пришло в голову, что она почти ничего не знает о своих предках с материнской стороны, кроме того, что они жили в Новой Зеландии. Дядя и тетя редко вспоминали Летицию. Хотя Макс был единственным братом тети Корнелии, тетя по каким-то своим причинам избегала говорить о нем. Ева росла и воспитывалась в маленьком ограниченном мирке, состоявшем из трех человек, и ее никогда не оставляло чувство, что родные чего-то недоговаривают ей, будто оберегая ее.

— Летиция что-то рассказала вам о семейной жизни?

— Нет, но я успел повидать в своей жизни самых разных женщин. Летиция элегантная и светская дама, держится она всегда очень уверенно — заметно, что выросла она в кругу весьма обеспеченных людей. Думаю, Макс женился на ней ради престижа в обществе: с такой эффектной светской женщиной нигде не стыдно показаться. А она, наверное, пыталась как можно лучше устроиться в жизни, но, как видно, счастья так и не нашла. По сути, она очень одинока, и единственное, что у нее есть в жизни — это ее дочери. Она всецело отдает себя им, но я очень сильно сомневаюсь, что между ними есть какая-нибудь душевная близость или взаимопонимание.

Эти слова поразили Еву — ведь Джордан почти не знал Летицию. Ева всегда думала, что ее мать эгоистка и отправила ее подальше потому, что она не соответствовала стандартам «хорошей семьи».

— Почему вы думаете, что между ними нет близости? — осторожно спросил она.

— Вчера я имел возможность побеседовать с Александрой и упомянул в разговоре пожар в доме Фрэнки. Оказалось, что Лекси ничего не знала об этом, хотя всего лишь за день до этого я рассказал Летиции о том, что случилось с семьей Мэллоу. Значит, Летиция ничего не рассказала Александре, и это довольно странно, ведь для этого маленького городка поджог — из ряда вон выходящее событие, оно должно было наделать, и наделало, большой шум. Наверняка все только о нем и говорят.

— Думаю, так... но я уверена, что Макс приказал домашним не общаться с вами, — сказала Ева. — Летиция могла ничего не сказать дочерям просто из опасения, что они проболтаются, и...

— Летиция могла бы и не говорить Александре и Силии, что узнала о пожаре от меня, или предупредить их, чтобы они молчали. Если бы между матерью и дочерьми были хорошие отношения, об этом они поговорили бы непременно.

Еве никогда не приходило в голову, что между ее матерью и сестрами может не быть взаимопонимания.

— Вы думаете, ее дочери рассказали бы ей про вас, если бы имели возможность познакомиться с вами? — осторожно спросила Ева. Ей было интересно расскажет ли Джордан о ночном визите Лекси.

— На самом деле Александра приходила сюда прошлой ночью и не стала скрывать от меня, что выбралась из дому тайком. Сомневаюсь, чтобы она стала рассказывать об этом сестре или матери. Она, по-видимому, весьма скрытная и непокорная особа. Кажется, бунт против родительских запретов доставляет ей большое удовольствие.

«Слишком мягко сказано», — подумала Ева.

— Не представляю, чего ей было нужно от вас. Надеюсь, вы дали ей понять, чтобы она здесь больше не появлялась, — ответила она. Особой надежды, что Джордан мог сказать Лекси что-нибудь подобное, Ева не питала.

Густые темные брови Джордана слегка поднялись вверх.

— Она еще придет, не сомневаюсь в этом ни на минуту.

Ева чувствовала, что скрывать свое отношение к Лекси ей с каждой минутой становится все труднее.

— А вы знаете, что в городе у нее... довольно сомнительная репутация?

— Представляю. Это совсем неудивительно.

— Тогда почему вы миритесь с тем, что она приходит сюда без приглашения, по ночам? Может быть, теперь вы жалеете не только Летицию, но еще и Лекси? — спросила Ева. Хотя догадка Нибо и не была невозможной, Ева совершенно не могла представить, чем Лекси могла бы заинтересовать Джордана. Одна мысль о том, что Джордан мог стать предметом вожделения сестры, вызывала у нее отвращение.

— У Лекси тоже есть уязвимые места, — сказал Джордан. Ему не хотелось более говорить о ней и о своих истинных намерениях. — Простите меня, я должен идти. У меня много работы.

Джордан направился к бараку. Ева изумленно смотрела вслед его удаляющейся фигуре.

— Уязвимое место! Да Лекси так же уязвима, как скорпион! — зло пробормотала она.