Заклятье древних маори

Глава 2 Первое падение мистера Квестинга

– Звонил доктор Форстер, сэр, – сказал Дайкон Белл, метнув на хозяина взволнованный взгляд. Когда Гаунт стоял, вздернув плечи до ушей и глубоко засунув руки в карманы долгополого халата, нужно было держать ухо востро. Актер вдруг резко обернулся, и бдительный Дайкон не преминул заметить, что ногу тот сегодня поутру подволакивает больше обычного.

– Ну! – прорычал Гаунт.

– Он сделал нам заманчивое предложение.

– Не поеду я на этот серный курорт!

– Вы имеете в виду Роторуа, сэр?

– А-а, он так называется?

– Он понимает, сэр, что вам нужно место поспокойнее. И поэтому подобрал нам уютный курорт в Нортленде. На западном побережье. Субтропический климат.

– И серная пневмония?

– Но, сэр, должны же мы вылечить вашу ногу.

– Да, должны. – Мгновенно преобразившись – качество, вызывавшее обожание зрителей, – Гаунт повернулся и весело похлопал своего секретаря по плечу. – Ты ведь, Дайкон, тоже соскучился по дому, верно? Хоть ты и родился в Новой Зеландии, но тебя неудержимо влечет в Лондон. А мы вынуждены торчать здесь. Ужасное ощущение, да? Как будто кто-то из близких тяжело заболел, а ты не в состоянии к ним приехать.

– Да, в чем-то вы правы, – сдержанно произнес Дайкон.

– Пожалуй, я не стану тебя удерживать. Отправляйся домой, мой друг. А я подберу себе кого-нибудь из местного населения, – сказал Гаунт с оттенком грусти.

– Вы меня увольняете, сэр?

– Если бы они и впрямь поставили меня на ноги…

– Они поставят, сэр. По словам доктора Форстера, водолечение должно подействовать очень быстро, – повторил Дайкон слова врача. – Увы, в вербовочных пунктах меня уже на порог не пускают. Не позволяют хоть чем-то помочь своей стране. А все из-за моего проклятого зрения. Можно, конечно, в какую-нибудь контору податься…

– Делай что считаешь нужным, – мрачно произнес Гаунт. – Брось меня здесь, на растерзание стервятникам. Все равно Англии от меня проку нет. Да.

– Но вы ведь собрали для фонда целых двенадцать тысяч фунтов, сэр. Если Англии этого мало…

– Я теперь никому не нужная развалина, – промолвил Гаунт таким тоном, что даже Дайкон без труда припомнил финальную сцену из «Джейн Эйр». – Чего ты так гаденько ухмыляешься? – прогромыхал Гаунт.

– Меньше всего на свете вы напоминаете развалину, сэр, – улыбнулся Дайкон. – Пожалуй, я все-таки останусь, если вы меня не выгоните.

– Ладно, тогда расскажи про это ваше уютное местечко. Что-то мне подозрительна твоя хитрая физиономия. Что за каверзу вы мне подстроили? Признавайся.

Дайкон поставил свой атташе-кейс на письменный стол и раскрыл.

– Ваши поклонники сегодня превзошли себя, – сказал он, извлекая из кейса пачку писем и фотографий.

– Прекрасно! – расцвел Гаунт. – Обожаю, когда меня обожают. Сколько из них прислали свои бессмертные творения с просьбой помочь протолкнуть их на сцену?

– Четверо. Одна дама даже посвятила свою пьесу вам. Об инопланетянах.

– О Боже!

– А вот письмо от доктора Форстера с приложенным к нему письмом доктора Джеймса Акрингтона, медицинского светила с Харли-стрит. Может быть, взглянете?

– Господи, как меня воротит от всех этих светил!

– И все же будет лучше, сэр, если вы прочитаете.

Гаунт скорчил гримасу, но письма взял и опустился в стоявшее возле стола кресло. Дайкон следил за ним с некоторым трепетом.

Из сорока пяти лет своей жизни Джеффри Гаунт провел на сцене двадцать семь, причем последние шестнадцать – в утвердившемся качестве звезды. Прославившийся в амплуа героя-любовника, он затем быстро достиг сценических высот в интеллектуальных ролях. Его наивысшим достижением признали поразительную способность доносить до зрителей не только пафос, но и скрытую музыку шекспировского слога. Среднего роста, темноволосый и поджарый, Гаунт не отличался необыкновенной красотой, но обладал двумя бесценными для актера дарами: величественно посаженной головой и изумительными руками. Что же касается его характера, то шесть лет назад Дайкон Белл, прослуживший к тому времени у Гаунта ровно неделю, отправил своему другу письмо, в котором описал нового хозяина такими словами: «Он горазд на выдумку, непредсказуем, влюблен в театр, необычайно одарен, скор на расправу и невероятно эгоистичен, но с каждым днем все больше и больше мне нравится». За все шесть лет службы у молодого человека ни разу не возникло повода усомниться в верности этой первоначальной характеристики.

Гаунт пробежал глазами записку доктора Форстера, затем внимательно прочитал письмо доктора Акрингтона.

– Черт побери, – вскричал он, – и где только Форстер откопал такого старого фигляра? Ты заметил, сколько яда он вылил на своих родственников? И такие помои Форстер называет рекомендацией! Предлагать мне полное отсутствие комфорта взамен на безграничную доброту ослов-домочадцев! Ха! Да еще столь наглый выпад против меня в последнем абзаце. На месте Форстера я бы уничтожил это письмо, если, конечно, он и впрямь хочет запихнуть меня на свои дурацкие грязи. Тоже мне психолог.

– Психолог в данном случае я, – скромно потупился Дайкон. – Форстер и в самом деле хотел уничтожить это послание. Я же взял на себя смелость показать его вам. Я подумал, что если вы не остановитесь у Клэров, сэр, то никогда не получите возможность утереть нос доктору Акрингтону. А так хотелось бы сбить с него спесь.

Гаунт метнул на секретаря подозрительный взгляд.

– Что-то ты у меня сегодня слишком умный, приятель, – задумчиво проронил он.

– Как-никак, – убеждающе заговорил Дайкон, – он все-таки пишет, что эта грязь и впрямь чудодейственна.

Гаунт захохотал, потом неловко дернулся, и тут же его лицо исказила болезненная гримаса.

Дайкон сочувственно покачал головой:

– Вот видите. Нет, сэр, мне все-таки кажется, что ради того, чтобы подлечить вашу ногу, стоит стерпеть некоторые неудобства. Да и книга продвинется.

– Да, в этом чертовом отеле я не сочиню ни строчки. Господи, до чего же я ненавижу отели! Слушай, Дайкон! – вскричал вдруг он. – А не махнуть ли нам в Америку? Поставим там «Генриха Пятого». Они же просто обалдеют! «И Криспианов день забыт не будет отныне до скончания веков»[5]. Да, положительно нужно сыграть «Генриха» в Нью-Йорке.

– А не лучше ли вам сыграть его в Лондоне, сэр? На самодельных подмостках, для солдат, только что вернувшихся с поля боя?

– Разумеется, лучше, черт тебя дери!

– Тогда вам тем более нужно попытать счастья в этом местечке. А потом, залечив ногу, с новыми силами рвануть в… Лондон.

– Ты говоришь прямо как моя впавшая в детство няня, – капризно произнес Гаунт. – Должно быть, вы с Колли сговорились, чтобы заманить меня в эту дыру. Кстати, где этот тип?

– Гладит ваши брюки, сэр.

– Позови-ка его сюда.

Дайкон куда-то позвонил, минутой спустя дверь номера распахнулась, и в ее проеме возник тщедушный человечек с физиономией, напоминавшей смятую детскую перчатку. Это и был Альфред Колли, камердинер и персональный слуга Гаунта. Прослужив у Гаунта уже много лет, он так и не усвоил лакейских привычек. Он относился к хозяину со смешанным чувством фамильярности, собачьей преданности и преклонения. Войдя, Колли повесил отутюженные брюки на спинку стула, повернулся, скрестил на груди руки и заморгал.

– Ты ведь, без сомнения, знаешь об этих дурацких грязях, да? – в упор спросил Гаунт.

– Да, сэр, – важно кивнул Колли. – Значит, мы решили поросятами заделаться?

– Я так не сказал.

– А пора бы нам подумать о здоровье, сэр. Спим-то мы уже не так, как в былые годы, верно? Да и ножка наша пошаливает.

– Иди к дьяволу, – беззлобно отмахнулся Гаунт.

– К вам там некий господин пожаловал, сэр. Внизу сидит. Портье предупредил, что вы никого не принимаете, но он сказал, что все-таки подождет, и передал свою визитную карточку. Ему растолковали, что это дохлый номер, что без предварительного уговора вы его не примете, а он со словами «очень жаль» устроился в кресле со стаканчиком виски и сидит там уже битый час, не спуская глаз со входа.

– Тем хуже для него, – сказал Дайкон. – Мистер Гаунт никуда не собирается. Через полчаса придет массажист. А как выглядит этот субъект? На репортера не похож?

– Не-ееу, – протянул Колли на кокни. – Скорее смахивает на бизнесмена. Уверенный такой. Костюм дорогой. С виду – удачливый делец. Мне подумалось, что вы захотите его увидеть, мистер Белл.

– Это еще почему?

– Просто так мне показалось.

Дайкон пристально посмотрел на Колли и заметил, что тот легонько подмигивает левым веком.

– Что ж, по меньшей мере могу сказать этому типу, чтобы убирался восвояси, – произнес молодой человек. – Ты догадался взять у него визитку?

Колли запустил руку в карман.

– Очень настойчивый господин, – добавил он, извлекая визитную карточку.

Гаунт досадливо поморщился.

– Выстави его вон, Дайкон, сделай одолжение, – попросил он. – Не мне учить тебя, как это делать. Никаких торжеств я не открываю, на любительские спектакли не хожу и приглашений не принимаю. Новая Зеландия восхитительна. Эх, как жаль, что я не в Лондоне! Если его приход хоть как-то связан с войной, повремени с ответом. Для наших солдатиков я сделаю все, что в моих силах.

Дайкон вышел в коридор. Уже в лифте он посмотрел на визитку и прочел:

Внизу было приписано:

Мистеру Морису Квестингу было на вид около пятидесяти, причем выглядел он так, что случайному наблюдателю пришлось бы изрядно поломать голову, чтобы его описать. Такого запросто встретишь, например, в числе заядлых картежников, режущихся в покер в купе первого класса. Его близнецы кишмя кишат в частных барах и ресторанах, на ипподромах и деловых совещаниях. Черты его крупного лица казались размытыми, а вот глаза были проницательные, даже немного колючие. Одевался наш мистер Квестинг всегда модно, с иголочки. А вот речь его не отличалась никакими сколько-нибудь примечательными особенностями ни по выговору, ни по подбору слов. Скорее его манера говорить свидетельствовала о том, что где бы мистер Квестинг ни находился, он с легкостью перенимал как местный диалект, так и самые расхожие словечки и выражения. Тем не менее, хотя голос его звучал уверенно и громко, как у профессионального диктора, в каждой его фразе сквозила некая искусственность, словно слова и мысли не связывались в одну логическую цепочку. Речь его, как уж традиционно повелось в Новой Зеландии, изобиловала американизмами, но в целом манера произношения никак не выдавала его происхождения, хотя сам Квестинг и намекал, что является уроженцем Нового Южного Уэльса. А выглядел он и впрямь как преуспевающий бизнесмен.

Увидев входящего в вестибюль Дайкона Белла, мистер Квестинг тут же отложил газету и встал.

– Прошу простить, если я ошибаюсь, – заговорил он, – но вы мистер Белл?

– М-м-м… да, – с легким удивлением произнес Дайкон, державший в руке карточку визитера.

– Личный секретарь мистера Гаунта?

– Да.

– Замечательно, – расцвел мистер Квестинг, крепко пожимая его руку. – Рад с вами познакомиться, мистер Белл. Я знаю, что вы человек занятой, но буду безмерно признателен, если вы уделите мне пяток минут.

– Что ж, я…

– Прекрасно, – закивал мистер Квестинг и прозвонил в колокольчик, подзывая к себе официанта. – Очень рад. Безмерно. Присаживайтесь, пожалуйста.

Дайкон присел на стул, закинул ногу на ногу, сложил руки на колене и внимательно посмотрел на мистера Квестинга поверх очков.

– Как поживает ваш босс? – осведомился мистер Квестинг.

– Мистер Гаунт? К сожалению, не так хорошо, как хотелось бы.

– Понимаю, понимаю. Послушайте, мистер Белл, я, конечно, рассчитывал, что мне удастся побеседовать с ним, но разговор с вами тоже может принести немалую пользу. Что будете пить?

От угощения Дайкон отказался. Мистер Квестинг заказал себе виски с содовой.

– Да, – расплылся мистер Квестинг с дружелюбностью, свидетельствовавшей о том, что между собеседниками уже установилось полное взаимопонимание. – Да. Все замечательно. Так вот, мистер Белл, скажу сразу без обиняков: я могу оказать вам большую услугу. Огромную. Прямо сейчас, не сходя с места!

– Насколько я понимаю, – осторожно произнес Дайкон, – вы приехали из Ваи-Ата-Тапу?

– Совершенно верно. Да. Я буду с вами предельно откровенен, мистер Белл. Я собираюсь вам сказать не только это. Дело в том, что я крайне заинтересован в процветании Ваи-Ата-Тапу.

– Вы хотите сказать, что владеете этим курортом? Я думал, полковник Клэр и его супруга…

– Давайте поговорим обо всем по порядку, мистер Белл. Я вам расскажу обо всем без утайки. Как на духу. Курорт для меня очень много значит. Очень.

– В финансовом смысле? – полюбопытствовал Дайкон. – Или в медицинском? А может – в сентиментальном?

Мистер Квестинг, переводивший взгляд с галстука Дайкона то на его туфли, то на руки, поднял голову и посмотрел прямо ему в глаза.

– Не гоните лошадей, – сказал он со смешком.

Ловким движением фокусника он извлек из внутреннего кармана стопку бумаг и вручил Дайкону.

– Вот, почитайте на досуге. Желательно также было бы показать их мистеру Гаунту.

– Послушайте, мистер Квестинг, – деловито произнес Дайкон, – может, все-таки перейдем к делу? Вы, безусловно, узнали, что мы заинтересовались этим курортом. Вы пришли сюда порекомендовать его. Это очень любезно с вашей стороны, но я убежден, что руководили вами отнюдь не самые альтруистические побуждения. Вы говорили об откровенности; так вот, я еще раз спрашиваю: есть ли у вас финансовый интерес в этом деле?

Мистер Квестинг оглушительно захохотал и заявил, что, по его мнению, они прекрасно понимают друг друга. Его сбивчивая речь беспрерывно перемежалась намеками и недомолвками. Пару минут спустя Дайкон понял, что ему предлагается некое вознаграждение. Мистер Квестинг сыпал обещания и посулы как из рога изобилия. Пусть только мистер Джеффри Гаунт согласится пройти лечение в Ваи-Ата-Тапу, а уж там его, Квестинга, благодарность воистину не будет знать никаких границ. Изображая вежливый интерес, Дайкон начал просматривать бумаги. По заключениям специалистов, целебные грязи были и впрямь чудодейственными. В распоряжение мистера Гаунта и всех сопровождающих его лиц предлагалось выделить просторные апартаменты. Мистер Квестинг лично проследит, чтобы комнаты были обставлены новой мебелью. Заметив проскользнувшее на лице Дайкона удивление, мистер Квестинг горячо заверил его, что готов пойти на любые затраты, лишь бы оказать достойный прием столь знаменитому гостю. С каждой сказанной мистером Квестингом фразой Дайкон доверял его разглагольствованиям все меньше и меньше, но зато почти окончательно убедился, что Гаунта на этом курорте ждут и впрямь не только радушный прием, но и вполне сносная и комфортабельная обстановка. Он закинул пробный шар.

– Насколько я понимаю, у вас там имеется свой врач?

К его изумлению, мистер Квестинг переменился в лице.

– Доктор Тонкс, – произнес он, – у нас постоянно не проживает, мистер Белл. Он живет в Гарпуне. Но это всего в нескольких минутах езды. Очень, очень славный доктор.

– Я имел в виду доктора Джеймса Акрингтона.

Мистер Квестинг ответил не сразу. Он предложил Дайкону сигарету, потом закурил сам и снова зазвонил в колокольчик, подзывая официанта.

– Мы говорили о докторе Акрингтоне, – напомнил Дайкон.

– О да. Верно. Старый доктор. Анатом. Презанятная личность.

– Он живет в пансионе?

– Да, совершенно верно. Да. Именно так. Старик уже отошел от практики.

– Он ведь, кажется, крупный специалист по нервно-мышечным заболеваниям?

– В самом деле? – переспросил мистер Квестинг. – Ну надо же. Кто бы мог подумать. Ай да старикан. Послушайте, мистер Белл, я хочу вам сделать одно предложение. Что, если вам прокатиться в Ваи-Ата-Тапу, чтобы увидеть все своими глазами? Завтра я еду туда. На машине это всего шесть часов езды. Я буду рад захватить вас с собой. Номер, конечно, к нашему приезду приготовить не успеют, но все же…

– Вы там живете, мистер Квестинг?

– Надолго я оттуда обычно не уезжаю, – уклончиво ответил бизнесмен. – Так как насчет моего предложения?

– Это очень любезно с вашей стороны, – задумчиво ответил Дайкон. Он встал и протянул руку. – Я все передам мистеру Гаунту. Большое спасибо.

Мистер Квестинг нервно пожал его ладонь.

– До свидания, – вежливо попрощался Дайкон.

– Ночую я здесь, мистер Белл, и буду ждать…

– О да. Спасибо. До свидания.

Он повернулся и зашагал к лифту.

В субботу днем старый Руа Те-Каху сидел на вершине горы, вздымавшейся над его родным селением. Горная гряда служила естественной границей между резервацией маори и термальным курортом Ваи-Ата-Тапу, где жили Клэры. Повернув голову направо, Руа посмотрел на разъеденную серными парами крышу пансиона, затем кинул взгляд налево и вниз, где виднелись лачуги и хозяйственные постройки деревни маори. С обеих сторон ввысь вздымались язычки пара – маори тоже разбили свое селение близ термальных источников.

Руа был очень стар – он и сам не знал, сколько ему лет; однако его отец, великий вождь племени те-рарауас, поставил свой крестик под Договором Ваитанги, незадолго до того, как Руа, его младший сын, появился на свет. Дедушка Руа, вождь племени каннибалов, жил еще по законам каменного века. Руа прекрасно помнил, как поступали белые пришельцы с людьми каменного века. Он рано столкнулся с цивилизацией. В юности он воевал, затем работал в редакции местной газеты и был даже избран депутатом парламента. А вот достигнув преклонного возраста, Руа решительно порвал с цивилизацией и возвратился к своему племени, к образу жизни, который лишь смутно помнил с детских пор.

– Моему прапрадедушке уже сто лет, – хвастал малыш Хоани Смит, который учился в Гарпунской начальной школе. – Он самый старый в Новой Зеландии. Он такой же древний, как сам Господь. Да вот!

Одежда Руа выглядела обветшалой. Старые кости постоянно мерзли, поэтому плечи вождя были укрыты одеялом. Несмотря на неряшливый вид, выглядел старик величаво. Гордо посаженная голова с высоким лбом, орлиный нос с хищно вырезанными ноздрями, тонкий волевой рот, кустистые, вразлет, брови – все свидетельствовало о благородстве и мудрости. Глаза по-прежнему светились живым умом. Настоящий патриций. Если бы не смуглая кожа, никто не заподозрил бы, что в его жилах течет меланезийская кровь.

Каждый вечер, за час до заката, он взбирался на вершину горы и, садясь спиной к пику Ранги, выкуривал трубку. Порой к нему присоединялся кто-то из его внуков или старейшин племени, но чаще старик сидел в одиночестве, погруженный в воспоминания. Клэры, возясь во дворе, частенько видели его величественный силуэт на фоне пика Ранги, Хойя махала старику рукой и посылала приветствие на родном языке. Она была одной из его бесчисленных правнучек.

В этот вечер внизу, в Ваи-Ата-Тапу, творилось много интересного. Сначала старик увидел, как к пансиону подкатил огромный крытый фургон. Из дома донеслись возбужденные возгласы. Старый Руа узнал голос Хойи и заливистый смех мисс Барбары Клэр. Затем на дороге появилась красивая легковая машина, которая спустилась с горы и остановилась перед домом. Из машины вылезли мистер Морис Квестинг и незнакомый молодой человек. Руа пригнулся вперед, крепче стиснул посох и опустил подбородок на узловатые руки. Он словно врос в гору, слившись с ней воедино. Некоторое время спустя его уши уловили привычный звук. Кто-то поднимался по тропинке. За его спиной хрустнула сухая веточка. Мгновением позже рядом со старым Руа возник мужчина.

– Добрый вечер, мистер Смит, – произнес старик, не поворачивая головы.

– Здравствуйте, Руа.

Пришедший шагнул вперед и присел на корточки возле Те-Каху. Он был европеец, но легкость, с которой он принял туземную позу, говорила о близком знакомстве с обычаями маори. На узком подбородке темнела щетина. Лицо, несмотря на некоторую костлявость, выглядело одутловатым. Вообще было в его внешности нечто выдававшее его беспутный характер: потрепанная одежда, всклокоченные волосы. На плечи он набросил дождевой плащ, карман которого некрасиво оттопыривался из-за бутылки. Смит начал сворачивать самокрутку дрожащими, пожелтевшими от никотина пальцами. От него исходил устойчивый запах алкоголя.

– Ну и суета у них там внизу, – заметил он.

– Да, похоже, забот у них полон рот, – невозмутимо произнес Руа.

– А знаете почему? К ним приезжает крупная шишка. Это его секретарь там вертится. Можно подумать – сам король приезжает. Полдня уже всех шпыняют. Мне надоело на них смотреть, вот я и решил удрать.

– Столь важный гость заслуживает торжественного приема.

– Пф, какой-то актер.

– Мистер Джеффри Гаунт – весьма известная личность.

– А-а, так вам уже рассказали?

– Да, – кивнул старый Руа.

Смит передвинул самокрутку в уголок рта.

– Это работа Квестинга, – наябедничал он. Руа беспокойно дернулся. – Это ведь он надоумил Гаунта ехать сюда, уверив в чудодейственности местной грязи. Он прямо-таки с ног сбился, вылизывая эту берлогу. Видели бы вы его новую мебель! Ну, Квестинг! – прошипел Смит и со вздохом добавил: – Ничего, рано или поздно он свое получит.

Руа неожиданно хихикнул.

– Да, получит! – запальчиво выкрикнул Смит. – Все у нас тут его просто на дух не выносят. Особенно старый доктор. Только Клэр почему-то терпит. Да и то лишь потому, что Квестинг прибрал его к рукам. Так мне кажется.

Смит закурил и уголком глаза покосился на Руа.

– Вы что-то не слишком разговорчивы, – хмыкнул он и потянулся дрожащей рукой к карману. – Тяпнете со мной рюмашку за компанию?

– Нет, спасибо. А что мне говорить? Меня это все не касается.

– Послушайте, Руа, – заговорил Смит, – мне ваш народ нравится. Я с вами лажу. И всегда ладил. Вы согласны?

– Да, вы и впрямь со многими дружны, – согласился старик.

– Да. Так вот, я вам кое-что скажу. Открою глаза на Квестинга. – Смит чуть приумолк. Вечер выдался необычайно мирный и тихий, поэтому любые долетавшие снизу звуки слышались здесь, на вершине горы, с поразительной отчетливостью. А из деревни маори сюда доносился аромат сладкого картофеля, который женщины в цветастых платках, повязанных вокруг головы, поджаривали на костре. Уже наверху аромат батата причудливым образом смешивался с едким запахом серы. Тем временем разгрузившийся фургон полз вверх по дороге, а возле дома Клэров продолжали суетиться люди. Солнце уже зашло за вершину пика Ранги.

– Квестинг затеял какую-то игру, – продолжил Смит. – Он обхаживает вашу правнучку и сыплет байками про мальчишек и девчонок, которые зарабатывают на жизнь, прыгая со скал в море на потеху публике. Сулит большие деньги. Не понимает, видите ли, почему одни только люди племени арауа во всем Роторуа должны извлекать доходы из туристического бизнеса.

Руа медленно приподнялся. Повернувшись спиной к источникам, он устремил свой взор на восток, где у подножия горы раскинулась его собственная деревня, уже полускрытая в наступивших сумерках.

– Мой народ ни перед кем не склонял голову, – гордо произнес он. – Мы не арауа. Мы идем своей дорогой.

– И еще кое-что… – не унимался Смит. – Этот проходимец без конца болтает о торговле безделушками и сувенирами. Сует свой длинный нос куда не следует. То и дело про старые времена расспрашивает. Пиком интересуется. – Смит понизил голос до заговорщического шепота. – Кто-то уже рассказал ему про топор Реви.

Руа обернулся и впервые посмотрел прямо в лицо своему назойливому собеседнику.

– Это скверно, да? – засуетился Смит.

– Мой дедушка Реви, – вполголоса произнес Руа, – был достойным и уважаемым человеком. Он посвятил свой топор богу Тане и назвал в его честь Токи-поутангата-о-Тане. Этот топор священный. Это наша реликвия. Место его захоронения священно и является глубокой тайной.

– Квестинг знает, что топор зарыт где-то на пике. Он вообще считает, что здесь находится много такого, из чего можно извлечь выгоду. Он рассказал, что кто-то из ваших людей неоднократно водил его сюда и рассказывал про реликвии и захоронения.

– Пик Ранги – национальный заповедник!

– Квестинг уверяет, что договорится с кем надо.

– Я старик, – с чувством заявил Руа, – но я еще не мертв. Он не найдет предателей среди моего народа.

Смит хмыкнул.

– Держите карман шире! Поговорите с Эру Саулом – он-то знает, за чем охотится Квестинг.

– Эру – паршивая овца. Он плохой маори, пакеха.

– Эру не нравится, как ведет себя Квестинг с юной Хойей. Он считает, что Квестинг пытается через нее втереться в доверие к вашим людям.

– Он не найдет среди них изменников, – гордо заявил Руа.

– Деньги многим развязывают язык, – задумчиво произнес Смит.

– На токи-поутангата моего дедушки наложено заклятие.

Смит посмотрел на старика с нескрываемым любопытством.

– Вы и в самом деле этому верите?

– Я ведь рангитира. Ведун, по-вашему. Мой отец обучил меня древнему искусству колдовства тохунга. Мне ни к чему верить, – хихикнул старый Руа. – Я знаю.

– А вот белые люди никогда не поверят в существование ваших сверхъестественных сил, Руа. Даже ваша молодежь сомневается…

Руа перебил его. Его внезапно окрепший голос громом раскатился в сумрачном воздухе.

– Мой народ, – провозгласил он, – стоит между двумя мирами. Всего за один век нам пришлось проделать путь, который вы преодолели за девятнадцать столетий. Немудрено, что мы страдаем эволюционным несварением желудка. Мы верноподданные сыны британского Содружества наций; ваши враги стали нашими врагами. Вы говорите о нашей молодежи. Она сродни путешественнику, оказавшемуся на каноэ в океане между двумя островами. Порой наши дети взбрыкивают и ведут себя как расшалившиеся щенки. Иногда пакеха обучают их чему-то дурному. – Руа пытливо посмотрел на Смита, который, казалось, под его взглядом увял и съежился. – Да, законы пакеха наказывают людей, которые натворят чего-нибудь, напившись виски или пива, но другие пакеха сами толкают их на то, чтобы нарушить закон. Другие законы учат наших девушек быть смиренными и не заводить детей до замужества, однако в моем хапу живет и некий маленький мальчик по имени Хоани Смит, который согласно этим законам вовсе не имеет права носить такое имя.

– Ладно вам, Руа, это давняя история, – отмахнулся Смит.

– Хорошо, я вам напомню другую давнюю историю. Много лет назад, когда я был еще молод и полон сил, девушка из нашего хапу заблудилась в тумане и очутилась на пике Ранги. Случайно, не ведая, что творит, она забрела к священному месту захоронения моего дедушки и, будучи голодной, съела кусочек пищи, которую прихватила с собой. В таком месте большего святотатства и не придумать. Когда туман рассеялся, она поняла, что наделала, и, охваченная ужасом, вернулась. Пока старейшины решали, как с ней быть, ее отослали в горы. Ночью же, пытаясь пробраться назад в деревню, она сбилась с пути и свалилась прямо в Таупо-Тапу, кипящий источник. Ее предсмертный крик слышали все жители деревни. На следующее утро ее платье выбросило на поверхность – дух Таупо-Тапу отверг его. Когда ваш друг Квестинг в следующий раз спросит про токи моего дедушки, расскажите ему эту историю. И добавьте, что и в наши дни крик этой девушки порой еще раздается по ночам. А теперь – прощайте, – сказал Руа, величественно запахиваясь в одеяло. – Кстати, это правда, мистер Смит, что мистер Квестинг не раз заявлял о том, что, как только станет хозяином на курорте, вы лишитесь работы?

– Ну и черт с ним, – сердито заявил Смит. – Мне наплевать на эту работу. Если он станет боссом, я и сам уволюсь.

Вытащив из кармана бутылку виски, он принялся отвинчивать крышечку.

– А жаль, – покачал головой Руа. – Место у вас завидное. Спокойной ночи.

Устроившись в уютной гостиной Клэров, Дайкон Белл разглядывал выцветшие фотографии времен индийской войны, запыленные корешки книг и картину с изображением британского полководца весной. Переместив взгляд в сторону, Дайкон невольно залюбовался раскинувшимся за окном первозданным пейзажем. Вопреки своей воле он был глубоко тронут – так неискушенный в музыке слушатель может быть потрясен звуками, которые неспособен осознать. За последние восемь лет, что Белл отсутствовал в Новой Зеландии, он много постранствовал по свету и посетил множество мест, славных своим античным прошлым, однако пейзаж, расстилавшийся сейчас перед ним за окном особняка Клэров, показался ему куда более диким и первобытным. Не осталось в нем и шрамов утерянной цивилизации.

Белл не знал, что скажет Гаунт, увидев все это. На следующий день после его возвращения они вместе сядут в машину и отправятся в Ваи-Ата-Тапу. Так, втроем, они исколесили уже не одну страну. Останавливались в лучших отелях или в роскошных квартирах, и везде – Гаунт иначе не мог – их ждал самый пышный и радушный прием. Дайкона вдруг охватило чувство паники. Как он мог поддаться на уговоры чудовищного мистера Квестинга и порекомендовать Гаунту этот любительский курорт с занудливыми и бесцветными Клэрами? Даже в тростниковой лачуге Гаунту было бы интереснее, чем в этой дыре.

Под окном промелькнула какая-то тень, и вскоре в гостиную вошла мисс Клэр. Дайкон, наметанный глаз которого быстро ловил всякие мелочи, не преминул отметить нелепость ее наряда, немодную стрижку и полное отсутствие какого-либо макияжа.

– Мистер Белл, – сказала Барбара, – мы хотели спросить вас, как лучше обставить комнаты мистера Гаунта. Должно быть, – добавила она, по-клоунски закатывая глаза, – вы находите нас примитивными и неловкими, да?

«Господи, что за шутовство, – подумал Дайкон. – А ведь она, наверное, считает, что кокетничает». Вслух же он произнес, что с удовольствием посмотрит комнаты, и, нервно теребя галстук, последовал за ней на веранду.

Восточное крыло пансиона, расположенное прямо напротив прибежища Клэров, преобразовали в апартаменты для Гаунта, Дайкона и Колли. Они состояли из четырех комнат: двух маленьких спален, одной совсем крохотной спаленки и комнаты побольше, которую переделали в кабинет, соответствующий представлениям мистера Квестинга о том, как должен выглядеть кабинет знаменитости. Посередине торчали два хромированных стула, вместительное кресло и письменный стол – все аляповатое и в дурном вкусе, но зато с бирками изготовителя. Пол застлали новыми коврами, а на окна миссис Клэр вешала шторы. Мистер Квестинг, попыхивая толстой сигарой, по-хозяйски развалился в кресле, закинув ногу на ногу. Завидев Дайкона, он вскочил.

– Ну надо же, кто к нам пожаловал, – расцвел он. – Как дела?

– Нормально, спасибо, – ответил Дайкон, который, проведя рядом с Квестингом почти целый день, уже с трудом переносил его развязный тон.

– Ну как, годится? – осведомился Квестинг, обводя рукой комнату. – Кто бы мог подумать: ведь всего сорок восемь часов назад мы с вами еще не были знакомы, мистер Белл. Наш вчерашний разговор настолько меня взбудоражил, что я помчался в лучшую мебельную компанию Окленда и сказал менеджеру: «Послушайте, я заберу у вас весь ваш ассортимент, если вы доставите все завтра к полудню в Ваи-Ата-Тапу. Если нет – то нет». Вот как я люблю делать дела, мистер Белл.

– Надеюсь, вы объяснили хозяевам, что Гаунт еще не дал окончательного согласия на свой приезд? – поинтересовался Дайкон. – Здорово вам пришлось потрудиться, миссис Клэр.

Миссис Клэр перевела вопросительный взгляд с Квестинга на Дайкона.

– Боюсь, – жалобно произнесла она, – что я не в состоянии по достоинству оценить современную мебель. Мне всегда казалось, что привычная домашняя обстановка куда уютнее… Впрочем, о вкусах не спорят.

Квестинг тут же вмешался с возражениями, но Дайкон лишь вполуха слушал его разглагольствования о необходимости следовать духу времени. Однако стоило Квестингу развязным тоном обратиться к Барбаре, как молодой человек мигом встрепенулся.

– А что наша маленькая Бабс скажет по этому поводу? – игриво спросил Квестинг.

Барбара отпрянула. Инстинктивно, как показалось Дайкону, точно на змею наступила. Он тут же, сам не зная почему, проникся к девушке сочувствием. Барбара больше не вызывала у него раздражения, а, напротив, представлялась трогательной и беззащитной. Быстро взглянув на миссис Клэр, Дайкон заметил, что она нахмурилась и стиснула руки. Судя по всему, могла разразиться сцена. Однако в это самое мгновение снаружи загромыхали прихрамывающие шаги, и несколько секунд спустя в проеме двери возник крупный рыжеволосый мужчина в летах, но сохранивший не просто привлекательность, но даже особую, какую-то гневную красоту. Увидев Квестинга, незнакомец остановился как вкопанный и метнул на бизнесмена испепеляющий взгляд.

– О, Джеймс, это ты, – сказала миссис Клэр, с некоторым облегчением, как показалось Дайкону. – Познакомься с мистером Беллом. Мой брат, доктор Акрингтон.

Уголком глаза Дайкон заметил, что Барбара приблизилась к дяде.

– Хорошо доехали? – полюбопытствовал доктор Акрингтон, устремляя колючий взгляд на Дайкона. – Ужасные у нас дороги, верно? А я вот на рыбалку ходил.

Застигнутый врасплох этим неожиданным сообщением, Дайкон лишь вежливо пробормотал:

– В самом деле?

– Если, конечно, можно назвать это рыбалкой. Надеюсь, вы с Гаунтом не рассчитываете наловить здесь форели. Из-за расплодившихся национальных парков и постыдного поведения белых скотов-браконьеров здесь и за двадцать миль рыбу не встретишь.

– Ну что вы, доктор, – поспешно взвился Квестинг. – Как вы можете! Всем известно, что самые зарыбленные реки в Новой Зеландии…

– Вам нравится, Квестинг, когда вас называют просто «мистер»? – сварливо накинулся на него доктор Акрингтон. Голос его прозвучал с такой пугающей громкостью, что не ожидавший этого Дайкон даже подскочил, как током подброшенный.

Мистер Квестинг поежился, пожал плечами и ответил:

– Не особенно.

– Тогда не называйте меня просто «доктор», – требовательно заявил доктор Акрингтон.

Квестинг оглушительно заржал.

– Ладно, ладно!

Доктор Акрингтон обвел глазами комнату; вдруг у него отвалилась челюсть.

– Что вы тут натворили? – дрогнувшим голосом спросил он.

– Мистер Квестинг, – судорожно сглотнув, ответила миссис Клэр, – любезно предложил…

– Что ж, я мог сразу узнать его неподражаемый стиль, – прогудел ее брат, поворачиваясь спиной к Квестингу. – Вы, разумеется, ночуете здесь, мистер Белл?

– Да, доктор Акрингтон.

– Я бы хотел перекинуться с вами парой слов. Загляните ко мне в комнату, когда выдастся свободная минутка.

– Непременно, сэр, – легонько поклонился Дайкон.

Доктор Акрингтон метнул взгляд на улицу и нахмурился.

– Во, лучший постоялец ползет, – фыркнул он. – Как всегда, почти на четвереньках. Повезло мистеру Беллу – может сразу же познакомиться почти со всеми нашими достопримечательностями.

Все высыпали наружу. Дайкон с неприязнью увидел невразумительную фигуру, валкой походкой приближавшуюся к дому.

– О Боже! – всплеснула руками миссис Клэр и беспомощно взглянула на брата. – Джеймс, ты не можешь…

Доктор Акрингтон решительно пересек веранду и приблизился вплотную к незнакомцу, который вдруг остановился и, яростно взмахнув руками, словно желая разодрать небеса, сунулся в карман плаща и после продолжительной борьбы со складками выудил на свет божий бутылку виски.

На глазах у Дайкона отвратительный субъект, тряхнув бутылку и убедившись, что она пуста, разинул пасть и тупо уставился на нее выпученными глазами, словно медитирующий йог. Затем, громко икнул, задрал голову и воззрился на доктора Акрингтона.

– Так-так, Смит, – укоризненно прогудел тот.

– Ха, – радостно осклабился пьяница. – З-здоровуха, док. Я вот тут как раз думал, ш кем бы мне выпить. Пойдем, пропуштим штаканчик.

– Я бы на вашем месте воздержался, – строго сказал доктор Акрингтон.

Смит близоруко сощурился. Узнав кого-то, он вдруг злобно ощерился, но, шагнув вперед, зацепился одной ногой за другую, пошатнулся и едва не упал.

– Сейчас я с ним разберусь, – важно пообещал Квестинг и, торжественно попыхивая сигарой, приблизился к Смиту. Тот стоял, уцепившись за деревянный столб, и свирепо поедал противника глазами.

– Чтоб этого больше не было, Смит! – грозно произнес Квестинг, для вящей убедительности помахав пальцем перед носом выпивохи.

– Иди в жопу, – отчетливо произнес Смит. Затем, обведя взглядом зрителей, стащил шляпу и церемонно поклонился. – К оштальным не относшится, – добавил он.

– Вы слышали, что я сказал? – наступал на него Квестинг, сверкая очами. – Немедленно угомонитесь!

Смит пропустил его выпад мимо ушей.

– Это – ик, – што ли, и есть ваш гость? – спросил он, тыкая пальцем в сторону Дайкона. – Ради него вы тут так все расшкурочили? Ну-ка дайте поглядеть, что это за псиса…

Дайкону вдруг захотелось провалиться сквозь землю. Он даже не знал, кто из присутствующих сильнее сконфузился. Доктор Акрингтон вдруг оглушительно гоготнул, Барбара сдавленно захихикала, а миссис Клэр рассыпалась в извинениях. Сам Дайкон прикинулся, что не понимает, в чем дело. Может, ему и удалось бы разрядить положение, если бы в следующую секунду Смит не кинулся к нему, испустив истошный вопль:

– Пошмотрите-ка на этого пижона!

Квестинг попытался преградить ему дорогу, но с таким же успехом он мог бы остановить быка. Смит, радостно взревев, пригнул голову и смачно погрузил кулак в самую физиономию Квестинга, после чего налетел на него со всего маху, так что оба противника, потеряв равновесие, тяжело бухнулись на деревянный пол и покатились по веранде.

И вдруг, точно по мановению волшебной палочки, шум и гам прекратились. Дайкону случалось видеть подобное в голливудских фильмах. Смит, по частям выпростав свое бренное тело, приподнялся и, весь дрожа, принялся бормотать какие-то извинения, в то время как Квестинг, выудив из кармана носовой платок, прикладывал его к рассеченной губе. Дымящаяся сигара, выпавшая из его рта, одиноко тлела на полу. Вся эта картина была выписана жутковатыми красками, поскольку блики закатившегося за пик Ранги солнца подсвечивали небо багрово-пурпурными тонами, а в отдалении ввысь мрачно вздымались столбы пара из горячих источников.

Дайкон догадался, что сейчас последует ожесточенная перепалка. И был не разочарован.

– У, тварь проклятая, – пропыхтел Квестинг, поглаживая вспухшую челюсть. – Вы за это поплатитесь. Все, вы уволены.

– Ха, можно подумать, што вы мой босс, – презрительно выпалил Смит. – Ишь, размечтался.

– Ничего, уволю, – твердо пообещал Квестинг. – Как только все это станет моим…

– Хватит болтать, – оборвал его доктор Акрингтон.

– В чем дело? – послышался раздраженный голос. Из-за угла вынырнул полковник Клэр, следом за которым вприпрыжку трусил Саймон. Смит пьяно рыгнул и стоял раскачиваясь.

– Вам придется выгнать этого забулдыгу, – сказал Квестинг.

– А что он натворил? – с интересом осведомился Саймон.

– Я ему по жубам вдарил, – с гордостью заявил Смит. Сграбастав Саймона за лацканы, он радостно чмокнул его в щеку. – За всех вас заштупился. Твой папаша не выгонит меня, а, Сим?

– Это мы еще посмотрим, – многозначительно произнес Квестинг.

– Но почему… – спросил было полковник, однако доктор Акрингтон оборвал его.

– Позвольте мне пока увести мистера Белла ко мне, – произнес он ледяным тоном. – Если, конечно, он не предпочитает сидеть возле самого ристалища. Пойдемте, Белл, пропустим по стаканчику.

Дайкон с благодарностью принял приглашение и покинул поле боя, сопровождаемый шквалом извинений со стороны миссис Клэр и Барбары. Он проследовал за бойко прихрамывающим доктором в комнату последнего – довольно мрачный, хотя и опрятный закуток с громоздким, словно дредноут, письменным столом.

– Присаживайтесь, – пригласил доктор Акрингтон. Распахнув дверцы грубо сколоченного буфета, он достал с полки бутылку и две рюмки. – К сожалению, могу предложить вам только виски, – сказал он. – Хотя, возможно, после столь впечатляющей встречи с мистером Смитом вас это и не слишком прельщает. Современные напитки я как-то не очень уважаю.

– Спасибо, – кивнул Дайкон, – я люблю виски. А могу я спросить – кто этот человек?

– Смит-то? Совершенно никчемная личность. Пропойца. Безнадежный субъект. Еще подростком сюда прибился. Агнес, мою дражайшую сестрицу, пленило, что у него высшее образование. Впрочем, ей вообще свойственно преувеличивать, так что ничего удивительного я в ее поведении не нахожу. Порой в его речи и впрямь проскальзывают отдельные вполне приличные выражения, хотя большей частью его и без того небогатый лексикон напоминает помойку. Происхождения он сомнительного – полукровка, не помнящий отца. Впрочем, маори – добрые души – сочувствуют таким детям природы. Я ответил на ваш вопрос?

– Да, сэр, спасибо, – кивнул Дайкон, принимая рюмку виски.

– Моя сестрица относится к нему как к инвалиду. Должно быть, какое-то звериное чутье привело его сюда лет десять назад. Чувствует он себя здесь как рыба в воде. Его кормят, содержат да к тому же еще и приплачивают за то лишь, чтобы он изредка пошатался по близлежащим склонам с топором. Смит, правда, предпочитает топору бутылку виски. Словом, личность совершенно пропащая, но вам он, надеюсь, докучать не станет. Откровенно говоря, сегодня вечером мои симпатии были на его стороне. Он сделал то, о чем я сам мечтаю вот уже последних три месяца. – Перехватив удивленный взгляд Дайкона, доктор Акрингтон пояснил: – Давно пора было вмазать Квестингу по роже. – Злорадно улыбнувшись, он тут же добавил: – Давайте выпьем за удачу.

Оба выпили.

– Что ж, – произнес доктор Акрингтон после некоторого молчания, – не сомневаюсь, что по возвращении в Окленд вы посоветуете своему боссу сторониться этого места как чумы.

Поскольку слова доктора Акрингтона как нельзя лучше отразили настроение Дайкона, он довольствовался только вежливым кудахтаньем.

– Хотя, если уж быть точным, вы угодили в самое пекло; ведь Смит не всегда пьян, а Квестинг не всегда здесь торчит.

– Вот как? А я думал…

– Нет, он частенько отлучается. Для меня его отъезд – праздник, так что причинами я не интересуюсь.

Доктор Акрингтон опустошил рюмку и прокашлялся. Дайкон чуть подождал, но его собеседник молчал, не развивая затронутую тему. Дайкону еще предстояло привыкнуть к тому, что доктор Акрингтон с равной легкостью способен ронять убийственные фразы и хранить гордое молчание.

– Что ж, – неуверенно пробормотал Дайкон, – коль скоро мы заговорили на эту тему, я хочу признаться, что пребываю в некоторой растерянности от встречи с мистером Квестингом. Могу я осведомиться, в самом ли деле этот курорт является… э-э-э… его собственностью?

– Нет, – мотнул головой доктор Акрингтон.

– Я задал этот вопрос, – поспешил объясниться Дайкон, – исключительно по той причине, что нас пригласил приехать сюда именно он. Я, разумеется, предупредил его, что Гаунт может и отказаться, но мистер Квестинг тем не менее пошел на риск и, как я вижу, не пожалел ни времени, ни денег, чтобы подготовить дом к приезду моего хозяина. И еще… доктор Форстер написал нам, что обращаться по всем вопросам мы должны к полковнику и миссис Клэр.

– Так оно и есть.

– Понимаю, – ответил Дайкон, который ровным счетом ничего не понимал. – Но – Квестинг?

– Если курорт вас не устраивает, скажите это моей сестре, – широким жестом разрешил доктор Акрингтон.

– И все-таки, – произнес Дайкон уже настойчивее, – к вопросу о Квестинге…

– Не обращайте на него внимания.

– Ах вот как.

Снаружи послышались шаги, а затем зазвучали и голоса: Смит сердито шепелявил, полковник Клэр истерично, на высоких тонах, обвинял, а Квестинг ревел как раненый лев. До ушей доктора Акрингтона и Дайкона стали доноситься обрывки фраз.

– …раз полковник удовлетворен, жначит, все в порядке.

– …вы давно уже напрашивались, так что теперь пеняйте на себя.

– …только пошмейте, я вам шнова жадницу надеру…

– …какой позор! При гостях…

– …завтра ты у меня отсюда вылетишь!

– Хватит, Квестинг! – вскричал полковник Клэр. – Это уже чересчур. Должен вам напомнить, что пока еще я здесь распоряжаюсь.

– Неужели? А кто вам дозволяет? Следите за тем, что говорите, Клэр.

– За шобой лучше следи! – взревел вдруг Смит. – Жашранец чертов!

Доктор Акрингтон раскрыл дверь и вышел на веранду. Тут же воцарилось гробовое молчание. В распахнутую дверь ворвались серные пары.

– Я предлагаю, Эдвард, – произнес доктор Акрингтон, – чтобы вы продолжили свою столь содержательную беседу на помойке. У мистера Белла определенно сложилось мнение, что у нас ее нет.

Он захлопнул дверь.

– Налить вам еще рюмочку? – любезно осведомился он.