Закон блатного мира

Глава 4

В начале девятого вечера народу в центре Магадана обычно бывает не слишком много. Всевозможные увеселительные заведения еще только-только открываются, клиентов мало, основная толпа повалит только часа через два-три. Но все же в трехэтажном здании сталинской постройки со светящейся вывеской «Казино „Корона“ на фасаде было довольно оживленно. Правда, из полутора десятков карточных столов главного игрового зала, на которых белели карты для „Блэк Джека“, были заняты только два. Но у большой рулетки уже собралась довольно приличная толпа народу.

Высокий, подтянутый крупье с усталым лицом последний раз пригласил игроков делать ставки и запустил рулетку. Пока колесо удачи вращалось, он позволил себе на несколько секунд расслабиться и прикрыть глаза. Смены в казино длились по двадцать четыре часа, и его смена как раз заканчивалась. За прошедшие сутки он не спал и толком не ел, так что держаться в форме сейчас было трудно.

– Эй, ты что, спишь, что ли?! – резкий окрик вывел крупье из полусонного состояния, он открыл глаза и с ужасом понял, что сейчас чуть не заснул прямо на рабочем месте. Хорошо, что никого из начальства поблизости не видно, а то взгрели бы так, что мало не показалось бы.

– Офонарел вконец, урод сонный! Ты ж не на заводе работаешь, понимать должен! – продолжал возмущаться тот же толстый мужик, чей голос привел крупье в себя.

– Все в порядке, не волнуйтесь, – заученно улыбнувшись, сказал крупье, стараясь успокоить скандалиста. По опыту он знал, что такие вот здоровенные толстые мужики могут обеспечить кучу хлопот, и лучше с ними не конфликтовать. Толстяк недовольно хмыкнул, но больше ничего не сказал. Крупье облегченно вздохнул и опустил глаза, внимательно следя за уже почти остановившимся шариком. «До чего же у него рожа противная», – мелькнула в голове крупье непрошеная мысль, но усилием воли он тут же отогнал ее от себя, хотя она и была, пожалуй, вполне справедлива.

Внешностью толстяк и впрямь обладал совершенно отталкивающей. Маленькие поросячьи глазки, обрамленные светлыми ресницами, едва видны на заплывшем жиром лице, подбородок был даже не двойным, а тройным как минимум. Редкие светлые волосы были зачесаны назад, открывая на всеобщее обозрение большую лысину. Все лицо покрывал пот – толстяку явно было жарко в казино, из нагрудного кармана его рубашки торчал угол платка, которым он вытирал вспотевшее лицо и лысину. Огромный живот выпирал из расстегнутого пиджака, а натянутые на него брюки невольно вызывали какие-то странные ассоциации. Например, с туго надутым воздушным шариком, невесть зачем перевязанным посередине веревочкой.

Трещащий в колесе рулетки шарик наконец остановился, немного качнулся и снова встал, на этот раз окончательно. Выпал номер двадцать четвертый, красный. Стоявшие вокруг стола игроки зашумели, кто радостно, кто с досадой, но всех их перекрыл голос толстяка:

– О! Я ставил на двадцать четыре! Я выиграл!! Давай сюда фишки!

«Почему таким уродам всегда везет?» – мрачно подумал крупье, подгребая своей лопаткой фишки к улыбающемуся во весь рот толстяку.

– Заберите ваш выигрыш, господин, – нарочито спокойно и безразлично сказал он. Уж что-что, а прятать свои истинные эмоции эта работа его научила давно.

Толстяк сгреб со стола свой выигрыш, но на следующий призыв крупье делать ставки не отозвался. Поколебавшись несколько секунд, он развернулся, отошел от стола и направился к кассе.

Через несколько секунд, успешно обменяв фишки на деньги, со все той же довольной улыбкой на лице толстяк вышел в вестибюль. Жить было хорошо, и жизнь была хороша. Он небрежным движением поправил пачку банкнот в кармане и двинулся к выходу из казино, но тут почувствовал, что для придания жизни полнейшего совершенства не мешало бы зайти в туалет.

В казино он был не первый раз, а потому легко добрался до нужной ему двери, украшенной табличкой с надписью «Man V. C.» Для чего владельцам казино потребовалось делать надпись по-английски, оставалось только догадываться. Не иначе надеялись, что со дня на день в Колымский край повалят толпы англоязычных туристов, и тогда-то их предусмотрительность будет иностранцами соответствующе оценена. Однако пока таких чудес не происходило, и надпись только путала простых российских граждан, которые в большинстве своем импортными языками не владели, ограничиваясь русским простым да русским матерным.

Взявшись за ручку двери, толстяк краем глаза заметил в нескольких шагах от нее двух парней в темных костюмах. Один из них был светловолосым, приземистым крепышом, а второй похож то ли на кавказца, то ли на цыгана, и пальцы на правой руке у него были татуированы. Впрочем, дела до них толстяку не было, и он спокойно закрыл за собой дверь.

Едва дверь закрылась, парни пришли в движение. Судя по всему, у них как раз было какое-то дело к исчезнувшему в туалете мужику. Они переместились к самой двери и быстро обменялись несколькими скупыми жестами, после чего светловолосый крепыш вошел в туалет вслед за толстяком, а чернявый цыган остался стоять у двери, оперевшись спиной на стену и бдительно осматривая оба ведущих сюда коридора.

Толстяк услышал хлопнувшую дверь туалета как раз тогда, когда расстегивал ширинку. Сделать это было не так уж легко. Огромный живот закрывал промежность, действовать приходилось на ощупь, и на донесшийся до него звук толстяк не обратил ни малейшего внимания. А зря. В следующую секунду мощный удар в середину спины швырнул его вперед, на стенку. В следующее мгновение светловолосый парень схватил толстяка одной рукой за воротник, а второй за ремень и одним движением, как морковку из грядки, вырвал из кабинки.

Несмотря на то что весил толстяк под сто килограммов, светловолосый крепыш ворочал его легко, словно надувную куклу. Продолжая держать жертву за шиворот, он впечатал ее в противоположную стену, покрытую белоснежным кафелем. На белом фоне моментально образовались красные брызги, а лицо оторванного от стены человека превратилось в сплошную кровавую маску. После этого парень сильно ударил толстяка в грудь, а когда тот с хлюпающим звуком согнулся, мощным толчком повалил его на пол и несколько раз сильно пнул по жирной спине и по голове. Потом снова ухватил за шиворот, поднял на колени, подтащил к кабинке и макнул головой в унитаз. Толстяк беспорядочно замахал руками, попытался вынуть голову, но татуированная рука парня была словно из железа выкована, и отпустил он толстого только секунд через десять. Тот вытащил голову и, отплевываясь, часто-часто задышал. К несчастью, в унитаз его окунули как раз во время вдоха, так что за несчастные десять секунд он чуть не захлебнулся.

Вся экзекуция продолжалась не больше минуты и теперь, похоже, была закончена. Светловолосый парень спокойно стоял над сидящим на полу толстяком и внимательно смотрел на него, словно думал, добавить еще или уже хватит. Толстяк тяжело, затравленно дышал, спиной вперед медленно отползал подальше в угол. При очередном неловком движении из кармана у него вывалилась пачка банкнот. Но нападавший не обратил на деньги ни малейшего внимания. Еще раз смерив презрительным взглядом жалкого, забившегося в угол толстяка, он негромко, но веско сказал:

– Подумай, за что...

После этого он развернулся, вышел из туалета и, присоединившись к своему стоявшему снаружи напарнику, в ту же минуту покинул казино через окно находившегося на первом этаже туалета.

Вскоре выбрался из туалета и толстяк. Он уже успел немного прийти в себя, собрать деньги и понять, что все произошедшее никак не похоже на банальное ограбление.

– Охрана!! – заорал он тонким, срывающимся голосом. – Охрана, сюда!!

Но сбежавшиеся через несколько минут секьюрити оказались бессильны. Они быстро обыскали здание, а потом только беспомощно разводили руками. Никто не видел преступников, никто ничего не знает. Ничем не смогли помочь и появившиеся через полчаса менты. Только составили протокол, сняли с уже приведенного в приличный вид толстяка официальные показания, записали словесные портреты нападавшего и его напарника. А дальше-то что? Завести дело и поймать преступника – две большие разницы. Особенно когда происшедшее не случайность, а тщательно спланированная и безупречно проведенная акция. Похоже, это прекрасно понимал и сам потерпевший. Именно поэтому он так злобно ругался на всех окружающих. Но руганью делу было не помочь, и это он тоже отлично понимал.

– Коньяку, – мрачно потребовал толстяк у бармена. Тот невозмутимо наполнил маленькую рюмку и придвинул ее к капризному клиенту. Этот толстяк уже изрядно достал его своими постоянными придирками. Коньяк ему, видите ли, холодный. А каким же ему еще быть? Подогревать его принято в ладонях, уже налитым в бокал! То рюмка грязная, хотя сам только что из нее пил, то еще что-нибудь не так... В общем, не клиент, а одно наказание. Чаевых от такого точно не дождешься, хорошо еще, если при расчете кинуть не попытается. Ну что за люди!..

Впрочем, на лице бармена эти мысли не отразились, и толстяк так и не узнал, какое о нем составлено нелестное мнение. Настроение у него и правда было отвратительное. После того как на него напали в туалете казино, прошло уже два часа, а голова и спина все еще болели. Правда, врач сказал, что серьезных повреждений у него нет, но все равно больно! Ох, суки паршивые, добраться бы до вас!

Лицо толстяка искривила злобная гримаса, он невнятно пробурчал себе под нос несколько ругательств и залпом выпил налитый барменом коньяк.

– Еще!

Через несколько секунд его рюмка снова была наполнена, и толстяк мрачно уставился на нее. Нет, надо немножко подождать. Порции, конечно, маленькие, но он выпил уже довольно много, не хватало еще нажраться. Он сюда не для этого пришел, напиться можно было и дома. А сейчас нужно немного расслабиться, отвлечься и думать о чем угодно, но только не о том, кто заказал нападение на него и чего этому заказчику было нужно. Самым неприятным было то, что в глубине души он догадывался, кто и зачем. Прошедших двух часов хватило, чтобы обдумать ситуацию. Но ответ толстяку так не нравился, что он словно пытался скрыть его от себя, не понимая, что ведет себя точь-в-точь как прячущий голову в песок страус.

Стараясь отвлечься, толстяк повернулся и стал сквозь стеклянную витрину бара смотреть на ночную улицу. Видно было плохо, как и всегда, когда пытаешься из освещенного помещения смотреть в темноту. Хорошо различались только горящие через дорогу неоновые вывески какого-то ночного клуба да изредка проезжающие мимо автомобили с зажженными фарами.

Вскоре это занятие ему надоело. Выпитый коньяк наконец-то ударил в голову, мысли стали легкими, а настроение начало постепенно улучшаться. Оставшееся в прошлом нападение казалось теперь чем-то мелким, незначительным и уж точно не стоящим особенных переживаний. Он наверняка найдет выход, уже почти нашел, нужно только собраться с мыслями. Вот сейчас еще рюмочку...

Толстяк вовремя успел взять себя в руки и заметить, что пьянеет. А ведь завтра с утра голова должна быть свежая. Он с некоторым трудом привстал с табурета, рассчитался с барменом и двинулся к выходу.

– Может быть, вам такси вызвать? – предупредительно спросил бармен, обрадованный тем, что хоть рассчитался капризный клиент без скандала.

– Не надо. Сам дойду, – уверенно ответил толстяк, хотя язык у него слегка заплетался.

Он вышел из бара и на секунду остановился, полной грудью вдыхая отрезвляющий свежий вечерний воздух.

Из-за угла раздался громкий визг покрышек. С соседней улицы на бешеной скорости вывернула неприметная малолитражка. Из ее открытого окна торчало украшенное глушителем дуло автомата. Машина промчалась в нескольких метрах от оцепеневшего толстяка, и бесшумная очередь вспорола воздух у него над головой. За спиной у него раздался грохот разбитого стекла, и огромная, во всю стену стеклянная витрина бара водопадом обрушилась ему под ноги. Машина, из которой стреляли, исчезла за углом, а толстяк, схватившись за сердце, оседал на асфальт. Ни одна пуля его не задела, стреляли явно поверх головы, но человека уже просто не держали ноги, все его тело била крупная дрожь.

– Эй! Вы живы?! Что с вами?!

Толстяк открыл глаза и увидел маячившее над ним испуганное лицо бармена.

– Это в вас стреляли? Кто это был? Вы не ранены?

Толстяк попытался что-то ответить, но язык его не слушался.

Прибывшая через несколько минут милиция сумела сделать не больше, чем в казино.

– Неизвестные лица, на машине с неустановленным номером... Вы точно не запомнили номер машины? Нет? А марку? Сержант, пиши: «...и неустановленной марки...» Откуда, говорите, вывернула? Из-за того угла? Ясно... Кстати, ваши ФИО? Ага, Туманов Валерий Игоревич... Род занятий? Ах, бизнесмен!

Лицо молодого старлея озарилось понимающей улыбкой, и он тут же засыпал толстяка кучей вопросов. Не угрожали ли ему в последнее время его конкуренты? Нет ли у него каких-нибудь должников или, наоборот, кредиторов? Не было ли угрожающих записок или телефонных звонков? Ах, на вас нападали два часа назад? Так, господин Туманов, придется вам проехать с нами в райотдел и там дать подробные показания. Что значит не хотите? Это же не я придумал, таков порядок. В вас ведь не из рогатки выстрелили, нужно уголовное дело возбуждать, так что ваши показания необходимы.

Вяло поотнекивавшись еще несколько минут, Туманов сдался и, усевшись в милицейский «уазик», отправился в райотдел.

Валерий Игоревич Туманов лежал на своей роскошной кровати в совершенно отвратительном настроении. Даже шикарная обстановка любимой квартиры не радовала хозяина. Минувший день выпил из него все соки и изрядно истрепал нервы. Все-таки не каждый вечер тебя сначала избивают и макают головой в унитаз, потом выпускают в тебя очередь из автомата, а на закуску еще и мурыжат до поздней ночи в райотделе милиции. Туманов скрипнул зубами и тихо выругался.

Менты из райотдела мучали его часа три. В основном выясняли подробности его работы, интересовались клиентами, поставщиками и, самое главное, конкурентами, которых явно считали возможными заказчиками наезда. Несколько раз спрашивали мнение Туманова о том, кто бы это мог быть. Но он отмалчивался. В конце концов у него самого были только смутные догадки, и в том случае, если бы они оказались верными, обращаться в милицию было бы роковой ошибкой. Поэтому он делал круглые глаза, говорил, что сам ничего не знает и не понимает, и отвечал толково только на конкретные вопросы. В общем, помогать органам дознания не рвался. Менты из райотдела это, вероятно, вскоре поняли и к расследованию тут же изрядно охладели. Но официальные процедуры и заполнение всевозможных бумажек все равно отняли кучу времени, и освободили его только в начале первого. Сейчас был уже час ночи, и по-хорошему пора было ложиться спать, но сон не шел – сказался дважды пережитый за вечер стресс, после которого Туманов до сих пор никак не мог до конца прийти в себя.

Поняв, что так он может до утра проваляться, Туманов встал с кровати и подошел к встроенному в стену бару. Нет, коньяка на сегодня хватит, лучше просто водочки принять, глядишь, полегчает. А не полегчает, так еще примем, пока спать не захочется. Он набулькал себе сто грамм и жахнул одним глотком. По телу тут же покатилась теплая волна, и жить стало чуть легче. Он налил себе еще столько же, но пить сразу не стал, вернулся на кровать и поставил стакан на журнальный столик. Спать все еще не хотелось, но он чувствовал, что скоро глаза начнут слипаться, он сможет забыться, и этот проклятый день наконец-то кончится.

Прикрыв глаза, Туманов неожиданно подумал о том, как же все-таки хорошо жить. И это понимаешь только тогда, когда твоя жизнь подвергается опасности. Впрочем, тут же мысленно возразил он себе, жизнь его как раз опасности не подвергалась. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что и избиение в казино, и стрельба около бара – это не покушения. Если бы его хотели убить – то убили бы. Значит, запугивают. Значит, чего-то хотят. И он, кажется, знает, чего именно.

Но додумать эту мысль до конца Туманов не успел. Слабо дзинькнуло оконное стекло, сразу же после этого в стену над головой что-то глухо ударило, и срикошетировавшая от стены пуля выбила кусок штукатурки из противоположного угла комнаты. Ворвавшийся сквозняк наполнил воздухом задернутую занавеску, и она вспухла огромным пузырем. Туманов лежал на кровати ни жив ни мертв, вжимаясь в покрывало и с ужасом ожидая следующих выстрелов. Но их не было.

Секунда бежала за секундой, и как только способность мыслить здраво вернулась к нему, Туманов начал понимать, что это еще одна акция запугивания. Он осторожно привстал с кровати, подошел к разбитому окну, покрытому паутинкой трещин, возникших вокруг небольшой дырки от пули, и выглянул наружу. Как и следовало ожидать, ничего подозрительного он не заметил. Темнота, слабо освещенный единственным фонарем двор да огни окон стоящего напротив дома.

«Оттуда и стреляли», – подумал Туманов, отходя от окна. Ноги у него дрожали, а когда он взял с журнального столика стакан с водкой, то заметил, что и руки тоже трясутся мелкой противной дрожью.

– Достали вы меня, – непонятно к кому обращаясь, вслух сказал Туманов. – Так жить нельзя, я так сам подохну раньше, чем вы меня пристрелите.

Он выпил водки, но на этот раз она не принесла ровным счетом никакого облегчения, наоборот, на душе стало только муторнее. Он снова лег на кровать и закрыл глаза, даже не подумав позвонить в милицию. Толку от нее в такой ситуации явно не предвиделось.

«Запугивают... – билось у него в голове. – Хоть бы сказали, что им надо... Хотя это я, кажется, и сам понимаю. Но все равно... Про условия бы сказали...»

Мысли прыгали в голове, как перепуганные зайцы, и Туманов даже обрадовался, когда услышал звонок телефона. «Они, – тут же подумал он. – Кто еще может звонить в такое время?»

И он не ошибся. Поднеся трубку к уху, Туманов услышал спокойный и немного печальный стариковский голос:

– Тебе везет. Пока. – Это «пока» понять неправильно было невозможно, но что ответить, Туманов не знал.

– Да ты... Да я... – он чувствовал, что лепечет, как ребенок, но нужные слова не шли на язык.

– Конечно, ты можешь ломануться с заявой в ментуру – твое право, – продолжал старик, словно размышляя вслух, а не беседуя. – Да вот только много ли тебе от этого будет толку? На каждый день менты к тебе телохранителя не приставят. Да ведь и не только тебя надо будет охранять, – говоривший сделал небольшую паузу, а потом словно ненароком обронил: – «Алазань»...

– Что тебе надо? – хриплым, лающим голосом спросил Туманов.

– Вот это уже деловой разговор, – одобрительно сказал старик. – Послушай хороший совет. От «Алазани» тебе лучше избавиться. Ну, не климат тебе рыбным бизнесом заниматься! Пока я тебе за эту посудину конкретное лавэ предлагаю. Ровно столько, сколько ты за нее заплатил. Пусть лучше на меня наезжают, – со смешком закончил неизвестный абонент.

– А если...

– Только не надо глупостей, – голос старика сразу стал жестче, в нем прорезался металл. – Сегодня тебя три раза могли убить, но пока пожалели. А ведь завтра могут и не пожалеть, сам понимаешь. Я ведь когда добрый, а когда и беспощадный. Слыхал, наверное?..

– Хорошо... – упавшим голосом сказал Туманов. – Я согласен.

– Вот и правильно, – хмыкнул собеседник. – Не придется, значит, лишний грех на душу брать.

– А где встретимся, чтобы все оформить? Тебе ведь в офис приходить не покатит?

– Не покатит. Так что давай уж лучше ты ко мне.

Толстяк-судовладелец с минуту молчал, размышляя, а потом ответил:

– Ладно. Только я вместо себя человека пришлю.

– Да не менжуйся! Не обижу. Хотя и могу по закону тебе по ушам надавать. Сам знаешь за что.

– Я к тебе не поеду! – Голос Туманова слегка подрагивал, чувствовалось, что бизнесмен не на шутку перепуган. Что ж, в этом не было ничего удивительного, многие люди и похрабрее его не стыдились признать, что боятся нынешнего собеседника Туманова.

– Твое право, – хмыкнул старик. – Мне все равно, кто документы привезет. Хотя о-очень хотелось бы с тобой встретиться. Так что, говоришь, за человек вместо тебя приедет?

– Голубев Дмитрий Семенович.

– А кто он такой?

– Мой заместитель. На черном «Хаммере» прикатит, сразу увидишь. Только давай так: все – за городом. Где-нибудь на морском берегу и подальше от Магадана. Мне реклама не нужна. Думаю, и тебе тоже.

– Тут ты прав. Давай так... Знаешь, на восток от Магадана, километрах в сорока, на побережье есть корабельное кладбище. Вот давай там все и оформим. Согласен?

– Согласен. А во сколько?

– Утром, часов в десять. И смотри, твой заместитель должен быть один, чтобы никто лишний обо всем этом не узнал. Предупреди его, что, если ему покажется, что за ним следят, пусть позвонит мне и скажет. Тогда передоговоримся. Об этой сделке никто пока знать не должен.

– Да я понимаю, – изрядно повеселевшим голосом отозвался Туманов. Все-таки решение проблемы, пусть и не лучшим для него образом, изрядно приободрило толстяка. – Это же и в моих интересах. А лавэ мой человек тоже там получит?

– Именно, – подтвердил старик. – Если сам не приедешь, конечно. А если приедешь, то сам получишь.

– Понял. Ну что, тогда... – толстяк чуть не сказал «до свидания», но вовремя успел осознать, что свидание с этим человеком в его планы не входит, и неуклюже закончил:

– Счастливо...

– И тебе того же, – со смешком отозвался старик, и в трубке послышались короткие гудки.

Туманов еще несколько секунд сидел неподвижно, сжимая в кулаке онемевшую трубку, а потом аккуратно положил ее на телефон, но тут же снял снова и начал набирать какой-то номер.

– Хочешь, чтобы на тебя наезжали? – пробормотал он, цитируя недавнюю фразу своего собеседника. – Ну что ж, пусть будет по-твоему...

Туманов нажал последнюю кнопку и приготовился говорить.