Закон бумеранга

Пролог ДЕТИ ГИТЛЕРА И СТАЛИНА

В декабре 1935 года, одержимый идеей арийского господства, рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер основал союз «Лебенсборн». Цель союза: воспитание детей от избранных родителей-арийцев в духе национал-социалистического идеала. Союз должен был собирать по всей Европе подходящих детей германского типа и свозить их в построенные специально для этой цели детские дома в Германии.

Адольф Гитлер, рассматривая идею Гиммлера, поначалу сомневался. Однако, когда подсчитал, что его «Лебенсборн» может в будущем обеспечить рейху армию в четыреста тысяч человек для дальнейшей борьбы за мировое господство, фюрер наконец согласился. А когда осознал чудовищность своих военных потерь, отдал распоряжение уделить особое внимание работе в этом направлении как стратегическом. Ведь если дела на фронтах будут продолжаться подобным образом, очень скоро защищать Великую Германию станет просто некому.

В Германии было построено девять детских домов, и до конца войны в них воспитывалось примерно одиннадцать тысяч детей, отцами которых являлись, прежде всего, члены СС.

Дети поступали в детские дома «Лебенсборна» не только от добровольцев на родной земле, но и от порабощенных европейских народов. Германизации подлежали расово полноценные дети во Франции, странах Бенилюкса, Дании и Польше. Их отрывали от родителей и отправляли в детские дома Германии. Выбирались мальчики и девочки по так называемым арийским таблицам СС. Наиболее важным критерием при измерениях считалось расстояние от лба до затылка.

Норвежские дети не проходили процедуры измерения. Норвежцы, являясь прямыми потомками викингов, заведомо обладали отвагой, силой и твердостью. Эти качества должны были присутствовать у них в генах. Они словно самой природой были созданы для воспитания в духе нацизма…

После разгрома фашистской Германии союзники получили в наследство не только разрушенную страну, разбитые фабрики и заводы, чертежи и научные разработки в области ядерной физики и ракетостроения, готовые коллективы ученых, награбленные во всех странах шедевры мирового искусства, но и концентрационные лагеря.

Дети, имевшие хоть какие-то документы, помнившие несколько родных слов, были вывезены на предполагаемую родину. Но осталось несколько тысяч детей, не знавших никакого языка, кроме немецкого. Не помнящих ничего, кроме лагеря. Их определили как детей немецких антифашистов и поселили в специально созданных детских домах, куда влились и дети из многочисленных приютов. Приютских презрительно называли детьми Гитлера, нацистскими выкормышами.

В сорок седьмом году Советская военная администрация создала Пятый комиссариат. Построен он был по образу и подобию советского ВЧК-НКВД. И то, что детские дома попали под крыло «дзержинцев», казалось вполне естественным. Однако практичные немцы не ограничились воспитанием слесарей из мелких воришек или сирот. При необходимости им придумывали подходящие биографии, которые в дальнейшем становились великолепными легендами при засылке агентов на Запад.

Получив в руки послушный материал, они продолжили начатое фюрером дело, слегка изменив его вектор. К шестьдесят первому году, когда была воздвигнута Берлинская стена, уже вся Западная Европа была буквально наводнена молодыми честолюбивыми людьми.

Пока их сверстники отращивали длинные волосы, сходили с ума по «Битлз» и Элвису Пресли, покуривали марихуану и прожигали жизнь, эти энергичные парни и девушки заканчивали университеты и делали блестящие карьеры.

Таких грандиозных успехов, как восточногерманская разведка Штази, не добивалась ни одна спецслужба в мире. Руководство КГБ воспринимало ее питомцев не иначе, как передовой отряд на фронтах «холодной войны».

Уилли Крафт всегда знал, что его родителей уничтожили фашисты. Он смутно помнил собачий лай как самый большой кошмар своей жизни. В послевоенной Германии долгое время вообще не было собак. Всех уцелевших овчарок вывезли для селекции или уничтожили, а собаки других пород, вероятно, были просто съедены. Поэтому однажды, уже подростком, внезапно услышав злобный лай, Уилли обмочился от страха.

Но сироте повезло с воспитателями и учителями. Те постарались, чтобы у парня было счастливое детство и не оставалось вопросов и сомнений. Никто не знал, кто он по национальности. Ему придумали биографию сына героических борцов Сопротивления. Мир в сознании ребенка был четко разделен на черное и белое. Уилли знал, что зло разгромлено не до конца и копит новые силы на Западе. Учась отказываться от удовольствий, Крафт упорно готовился к борьбе. Он заставлял себя засыпать на холодном жестком полу рядом с расстеленной мягкой постелью. Держал руку над пламенем свечи, пока не начинало шипеть мясо. Часами метал в нарисованного на деревянном заборе человека перочинный нож. Легко мог отказаться не только от компота в столовой, но и вообще не есть три дня. Его настольными книгами были: «Как закалялась сталь» и «Овод». Он мог бесконечно смотреть советские фильмы про отважных разведчиков и подлых шпионов. И когда эти фильмы «крутили» в местных кинотеатрах, он сбегал из интерната, входил на первый сеанс и не покидал зал до последнего. При этом Уилли не платил ни пфеннига. Он умудрялся прятаться в складках занавеса так, что ему позавидовали бы сами шпионы.

В двенадцать лет Уилли жестоко избил сверстника за то, что тот в тетрадке нарисовал маленькую свастику. В шестнадцать он пропал. Парня искали двое суток. На третий день директора интерната вызвали в полицейский участок, где он смог получить своего воспитанника…

Агенты Штази были всегда начеку. И когда появилась информация о том, что некий подросток знает тайный ход в Западный Берлин и за определенную плату берется доставить туда любого желающего, на его поиски были брошены все агенты. Наконец внезапно разбогатевший парень был найден. Получив задаток, он повел двоих агентов, прикинувшихся перебежчиками, старинным подземным ходом. Вдоль бесконечного коридора со сводчатым потолком зияли черными дырами боковые тоннели… Возможно, это были монашеские кельи или камеры средневековой тюрьмы, используемые фашистами как тайные застенки.

Заведя провокаторов в одну из келий, он ловко выскочил и запер задвижку. Если бы не установленная за подростком слежка, несчастные могли остаться там навсегда. Парня взяли на выходе, и ему пришлось показать, где томятся узники. Но еще большее изумление испытали полицейские, когда услышали посторонний шум и, пройдя по камерам, освободили еще с десяток крайне истощенных людей. Оказалось, что таким образом юный антифашист боролся с язвами прошлого.

С Крафтом провели воспитательную беседу, и парень успокоился. Он с невероятным рвением принялся изучать языки: английский и шведский, а также биографию некоего Мартина Гриффита.

Реальный Мартин Гриффит также ничего не знал о своем прошлом. Но о нем знала вся восточногерманская разведка. Парень, практически насильно, был зачат от немецкого офицера. Молодому норвежскому адвокату поставили условие: его жена рожает для нацистов ребенка или семья разделяется и отправляется в лагеря. Родители троих малышей были вынуждены пойти на сделку. Едва родившегося сына отняли у матери и вывезли в Германию.

Однако подросший парень оказался неповоротливым увальнем, да еще и весьма средних умственных способностей. В школе Мартин учился хуже всех. Мало того, влюбившись в свою одноклассницу по интернату, зачал первого ребенка уже в четырнадцать лет. И спецслужбы постарались оградить паренька от какой-либо информации о его настоящем имени и скандинавских родственниках.

Зато поддельный Мартин Гриффит, закончив школу, начал писать трогательные письма матери, в которых убеждал ее, что чувствует себя настоящим норвежцем. На семейном собрании было принято решение принять едва не потерянного сына. Он приехал и всех очаровал. Однако обстановка подозрительности, вызванная тем не менее его приездом, помешала ему остаться с семьей. Справив себе документы, в которых уже не указывалось гэдээровское прошлое, Мартин уехал учиться в Великобританию. Чувствовавший себя виноватым по отношению к нему, приемный отец посчитал своей обязанностью оплатить его учебу.

Мартин изредка навещал семью на Рождество. А жить остался все равно на туманном Альбионе. Впрочем, полюбить эту страну он так и не смог.

Случались между тем и провалы. С несколькими заданиями руководства, требовавшего реальных действий, агенты не справились. Одного западные спецслужбы вычислили, после того как он напился пива, стараясь завязать знакомство с американскими солдатами. Другой вызвал подозрение тем, что стал постоянным покупателем журналов на военную тематику, третьего засекли на взятом в прокат автомобиле вблизи полигона, где проводились военные учения. Руководство Штази потребовало от своих сотрудников более бережного отношения к агентуре. И Уилли Крафт (он же Мартин Гриффит), как один из наиболее талантливых и перспективных, был законсервирован.

Однажды в конце шестьдесят четвертого года, отправляясь на службу по обычному маршруту, Уилли увидел, что арбузную горку во фруктовой лавке пакистанца Абу Бакра венчает арбуз с вырезанной на нем веселой мордашкой. Это означало, что вечером необходимо прибыть на конспиративную квартиру. Уилли, соблюдая крайнюю осторожность, прошел к подъезду. Маршрут был тщательно изучен. Слежки он за собой не обнаружил.

В квартире его ждал крепкий, слишком подтянутый для гражданской профессии молодой человек. Темные кудри удачно гармонировали со средиземноморским загаром. Однако светлые глаза, скорей зеленоватого оттенка, выдавали в нем северные корни.

Протянув руку, он произнес с легким восточным акцентом:

– Я привез вам привет от тетушки Эльзы из Лотарингии.

Посетитель назвал пароль самого высшего уровня. Это означало, что, скажи он сейчас: «Прыгай в Темзу», Уилли не раздумывая выполнил бы указание.

– А свое любимое варенье из кабачков она передать не забыла? – спросил Крафт в ответ на приветствие.

Связной рассмеялся и предложил:

– Знаете, я голоден как собака! Давайте где-нибудь поужинаем, но так, чтобы вокруг было достаточно людно и шумно.

– Вас разве не пасут? – спросил осторожный Уилли.

– Я час назад прилетел из Валенсии, где имею небольшой гостиничный бизнес. Кому в чопорной Англии интересен владелец частного отеля из сонной Испании? Кстати, зови меня Карлос. А что за кормежка в самолетах, сам знаешь. Угости обедом!

Уилли привел своего нового шефа в небольшой рыбный ресторанчик. Карлос заказал себе бутылку водки и ассорти из морепродуктов. Крафт первую стопку также выпил. От второй, строго соблюдая правило: мозг разведчика должен быть чистым, категорически отказался. Собеседник пожал плечами и «уговорил» всю бутылку сам, проявив при этом чудовищный аппетит.

Уилли никогда ничего подобного не видел. Он не представлял себе, как можно так много есть и пить! Он уже прикидывал в уме не столько даже сумму, в которую обойдется ему обед, и не проблему доставки шефа на такси до дома, а чего ему будет стоить реанимация резидента в клинике неотложной помощи.

Однако русский, как Уилли уже смутно догадался, был не только не пьян, напротив, выглядел гораздо трезвее самого Крафта, слегка разомлевшего от пятидесяти граммов. А самое ужасное, что после морепродуктов его потянуло еще и на мясо.

Затем они гуляли по набережной Темзы, и новый знакомый, искренне восторгаясь красотой, произнес:

– Вид-то какой! Дух захватывает! Как вообще живется в Англии?

– Ничего, – ответил Крафт, – удобно и комфортно. Единственное, что отравляет жизнь, это чудовищные цены.

– А чудовищный климат? – обернулся к нему собеседник. – А чудовищные женщины? А что они едят? Пудинг, этот кровавый бифштекс и овсянку! Разве не чудовищно?

– Полностью с тобой согласен, – засмеялся Уилли. И снова ужаснулся, услышав от резидента предложение зайти поужинать.

В латиноамериканском ресторане, пожирая огромный кусок мяса под мексиканским соусом, от которого у любого европейца немедленно должна была открыться язва желудка, и смачно запивая пищу текилой, которую он принимал, соблюдая все правила, слизнув соль и закусив грейпфрутом, Карлос наконец удосужился рассказать о сути предстоящего задания.

Оказалось, британская разведка недавно обнаружила часть нацистского архива, касающегося тех материальных и художественных ценностей, которые были украдены ими в покоренных странах и спрятаны в апреле сорок пятого, когда фашистский мир рушился.

Как стало известно, обнаружение это произошло по причине предательства одного из российских военачальников из ЗГВ. Тот был склонен к пьянству и не по делу «развязал язык». Ну, с предателем все в порядке: за свои грехи он уже получил тридцать сребреников – в печень…

– Извини, – Уилли помотал головой, – не понимаю игры слов.

– А это не игра, – довольно ухмыльнулся Карлос, – это юмор такой. Убрали его, понятно? Так вот, слушай дальше. Тот архив уже сумели переправить сюда, на остров. Но мы не хотим, чтобы сведения, которые пока, по нашим данным, еще не расшифрованы, хотя это дело времени, попали в руки проклятых капиталистов. Короче, принято решение архив уничтожить.

– Но как? – удивился Уилли.

– Его будут перевозить в бронированной машине с небольшим полицейским эскортом. Они, дураки, еще сами не знают, что держат в руках!. Нам поставлена задача: уничтожить этот фургон, но сделать это аккуратно, устроить что-нибудь. Вроде автомобильной аварии.

Дальнейшее обсуждение плана операции продолжилось на квартире. Расстелив карту, Карлос показал:

– Фургон проследует по этой трассе из Дувра в Ашфорд. В этом месте низина и резкий поворот. Они будут здесь в тринадцать двадцать. В случае корректировки ты узнаешь. Будешь сидеть в баре вот здесь. Отзовешься на имя Джон Смит. А здесь, на стоянке у кафе, будет находиться бензовоз с ключами в замке. Водитель остановится и пойдет перекусить. Правые колеса у него будут с открученными гайками. Ехать тебе придется осторожно, избегая резких маневров. В тринадцать пятнадцать вот здесь, под горку, разгонишься и резко поворачивай вправо. Кабина должна остаться на месте, а бочка перевернуться. И сразу исчезай. Когда через считанные секунды фургон въедет в ловушку, у них останется время только на то, чтобы спасти свои шкуры… А вот в этом месте тебя будет ждать белый «ситроен».

Операция прошла не совсем так, как было задумано. Когда Уилли прибыл на стоянку, там стояли пять бензовозов, и все с ключами. Он понял, что если сейчас не станет действовать, то операция сорвется, и что тогда – одному Богу известно.

Запрыгнув в кабину одного из них, он погнал машину в сторону предполагаемой встречи. И внезапно увидел впереди полицейскую машину и следующий за ней фургон. Они шли с явным опережением графика по свободной от транспорта дороге.

И тогда Уилли решился на крайнюю меру. Разогнавшись, он пропустил полицейский автомобиль и, резко повернув, подставился фургону. Тот ударил в емкость и опрокинул цистерну.

Уилли успел выскочить из кабины и кинулся в заросли кустарника за обочиной. Бензин выливался из покореженной цистерны сплошным потоком. Полицейская машина развернулась, а выскочившие из нее полицейские бросились вытаскивать из фургона водителя и офицера сопровождения. Едва их оттащили в сторону, раздался сильнейший взрыв. Горючее полыхнуло по всему шоссе.

Крафт, припадая на ногу, бежал по лесной тропинке.

Несколько лет проживания на благополучном Западе изменили взгляды шпиона. Юношеский максимализм уступил место здравому смыслу. Он с ужасом понимал, что стал причиной смерти невинных людей и теперь его жизнь кардинально изменится. Его конечно же схватят и посадят в тюрьму на долгие годы. И тогда он решил остановиться и безропотно ждать, пока подъедут полицейские, но, подумав, Крафт решил, что раз задание он выполнил, то, значит, перед Штази чист. А если добровольно сдастся, во всем признается и раскается, то – чем черт не шутит? – может рассчитывать и на какое-то снисхождение со стороны закона. Главное – только успеть самому добраться до полицейского участка. И он бросился бежать дальше.

Лес кончился. Перед беглецом были несколько домов небольшого поселка. У ограды одного из них стоял велосипед. Уилли вскочил в седло и помчался дальше. И внезапно выехал к тому же самому бару, откуда началась его операция. Крафт посмотрел на часы. Оказывается, прошло не больше тридцати минут. Он огляделся – ничего во время его отсутствия не изменилось. Со стоянки исчез лишь один бензовоз – тот, который он сам и угнал. Уилли медленно вернулся в бар. Сев за свой еще не убранный столик, заказал бутылку текилы и в первый раз здорово напился.

Когда полицейские опрашивали хозяина бара, тот подтвердил, что молодой человек пропьянствовал весь день, никуда, кроме туалета, не отлучаясь. Потомки Шерлока Холмса не смогли раскрыть преступление и списали все на несчастный случай.

Однако, когда в средствах массовой информации поднялась шумиха по поводу утраченной коллекции эпохи позднего Возрождения, Уилли начал подозревать, что его использовали обыкновенные аферисты, как рулон туалетной бумаги.

Это была коллекция живописи из германских музеев. Ценности перевозились в бронированном автомобиле и, по официальным данным, погибли в огне при случайном столкновении с бензовозом.

Поселившись в одной из гостиниц под именем Смита, Крафт внимательно изучил все публикации относительно нашумевшего происшествия. Особенно его интересовало состояние здоровья раненых. Он облегченно вздохнул, узнав, что водитель и сопровождающий в огне не погибли. Но, просматривая затем уголовную хронику, Уилли наткнулся на информацию, что примерно в то же время в тридцати километрах от места происшествия потерпел аварию «ситроен» белого цвета. Автомобиль ехал, судя по всему, с явным превышением скорости, и внезапно у него отказал главный тормозной цилиндр. Водитель не успел среагировать, и машина, врезавшись в скалу, взорвалась. Высказывалось предположение, что, возможно, водителем «ситроена» и был угонщик бензовоза. Полиция собиралась проводить новое расследование.

Уилли понял, какая участь ожидала его, и постарался исчезнуть. Он, изменив имя и внешность, покинул Британские острова. Однако долго находиться на одном месте не мог. Ему все время казалось, что длинные руки Штази подбираются к его горлу. Выбрав себе занятие экологией, позволявшее часто менять страны и континенты, Крафт посчитал, что достаточно затерялся и теперь можно сильно не волноваться за свое будущее. Но от прошлого, увы, уйти так и не удалось…

Вторая встреча Уилли Крафта с тем самым Карлосом произошла уже в начале восьмидесятых.

Изрядно погрузневший, он внезапно появился перед Крафтом прямо на тротуаре Франкфурта-на-Майне.

– А, жив еще, старый развратник! – заорал Карлос, радостно обнимая Уилли.

– А вы предпочли бы видеть меня мертвым? – отстраняясь, заметил Крафт.

– Да ты что, старик! Как можно? Нам такие кадры живыми нужны. Мы просто тебя отпустили, но на длинном поводке. И единственное, что позволили себе, извини, такова судьба разведчика, так это немного разобраться с некоторыми из твоих женщин.

– Так, значит, это вы? – вскричал Уилли, внезапно поняв поведение некоторых своих подруг, которые, мечтая выйти за него замуж, внезапно бросали его и уходили, разрывая отношения навсегда.

– Да! – театрально произнес Карлос. – Единственная верная жена разведчика – это его Родина. И в определенных обстоятельствах ради высших целей она может им даже пожертвовать, – в словах Карлоса Крафт услышал угрозу.

– Отпустите меня! – взмолился Уилли. – Вы понимаете, что я сейчас занимаюсь действительно важным делом. По сравнению с глобальным загрязнением атмосферы наши прежние шпионские игры просто смешны!

– Где тот боец невидимого фронта, готовый ради идеи всемирного счастья броситься в любые авантюры? Забыл? И вечный бой! Покой нам только снится! Смерть в кровати – не для нас! Но пасаран! Вспомни товарища Че!

– Это все слова, а я устал скрываться и прятаться, – продолжал канючить Уилли. – Играть в разведчиков интересно в двадцать пять, а сейчас мне за сорок. Я хочу покоя и простого семейного счастья. Неужели я не заработал заслуженный отдых? Мне даже не надо от вас никакой пенсии. Я сам в состоянии заработать. Мне что, идти в полицию и во всем признаваться? Вы этого хотите?

– Успокойся, дорогой, – похлопал его по плечу Карлос, – конечно же все мы люди и понимаем, что такое усталость. Есть вариант. Аккордная работа – и ты на свободе. А после можешь лететь спасать своих китов и обрастать мелкобуржуазным жирком.

– Что надо сделать? – спросил Крафт, почувствовав зловещие нотки в кажущемся шутливым разговоре.

– Убрать человека, – просто, словно речь шла о мухе, произнес ужасный человек.

– Нет. Однозначно нет. Не смогу. Я уже не тот. Я другой человек. У вас что, нет более ловких киллеров?

– Киллер – рано или поздно – попадается. А самые нераскрываемые убийства совершаются именно такими простыми парнями, как Уилли Крафт, порядочный семьянин.

– Нет, я отказываюсь.

– Прекрасно. Ты даже можешь отправиться в полицию. Но мой тебе совет: напиши сначала завещание.

– Вы меня шантажируете?

– Как можно? Ты же старый друг. Я просто предупреждаю. Сам я – маленькая пешка в большой игре. За мной стоит такая машина, что просто раздавит и сметет, сделай я или ты что не так.

Крафт посмотрел в глаза Карлосу и решил, что, пожалуй, сдав его в полицию, можно заслужить реабилитацию.

– Ладно, я согласен, но мне нужны гарантии.

– Только мое честное слово. Мы ведь с вами работали, Крафт, – другим уже тоном и переходя на «вы» начал инструктировать Карлос. – Вы молчали, и я не предпринимал никаких действий. Вот и договор.

– Ладно, что я должен сделать?

– Вам натрут руку одним веществом. Вы придете в дом к вашему знакомому и поздороваетесь за руку. Затем скажете пару слов и уйдете. Вот и все. Потом он умрет.

– А я? – растерялся Уилли.

– А вам введут противоядие, – успокоил Карлос.

– Нет, не годится, – замотал головой Крафт. – А если не введут? Мало ли, по какой причине? Давайте я просто застрелю его, и все.

– Застрелите? Замечательная идея, – словно обрадовался Карлос. – Смотрите, вот авторучка. Я всегда при себе имею авторучку-пистолет. Очень занятная и полезная вещица. Я даже готов вам подарить такую же. Пользоваться надо очень аккуратно. Попросите его подписать для вас какую-нибудь бумажку. Достанете ручку. Стержень надо направить вот так и нажать на эту кнопку. Все очень просто. Она – ваша.

– Имя?

– Клаус Беккер.

– Что?

– Да-да. Ваш давний знакомый. Но плата за предательство выдается дважды. Сначала в виде аванса от Сатаны, а затем приходится платить по счетам Всевышнего. Запомните, мы способны простить все и уважаем открытых врагов нашей системы, мы сами разведчики и понимаем разведчиков врага. Единственное, что не имеет прощения, – предательство. А он продался, как последняя проститутка, и товарищей своих продал.

Уилли взял авторучку и побрел к себе домой. Весь день прошел для него в ужаснейших душевных мучениях. Под вечер он наконец принял твердое решение.

Крафт оделся и, поймав такси, поехал к человеку, с которым вырос в одном детском приюте, но которого давно не видел, несмотря на то что жил с ним в одном городе. Клаус работал на одной из радиостанций, пытавшихся донести западные ценности до Востока. Он поискал звонок и, не найдя его, постучал в дверь.

Открывший ее человек всматривался в Уилли и пытался вспомнить, где он видел это лицо.

– Что, не узнаешь? – прохрипел посетитель. – Это я, Уилли.

– Крафт? – обрадовался, но и насторожился Беккер. – Заходи.

– Я о тебе слышал. Ты сейчас с «зелеными» хорошего шороху дал по поводу загрязнения шельфа. А ко мне наверняка с сенсацией!

– Да, конечно. Выслушай меня. Я долгое время работал на Штази, а сейчас пришел, чтобы застрелить тебя! – выпалил Уилли.

Клаус Беккер схватился за грудь и медленно опустился на стул.

– Но делать этого не буду! – видя состояние жертвы, продолжил Крафт. – Вызови комиссара полиции. Мне нужны гарантии.

Выскочившая жена увидела побледневшего мужа вместе с незнакомым мужчиной и испуганно спросила:

– Что случилось?

– Сара! Меня убивают, – едва слышно прошептал Клаус.

– Что? – переспросила не расслышавшая женщина.

– Позвоните в полицию, – попросил посетитель. – Нам есть что заявить комиссару.

– Что с ним? – еще раз испуганно спросила женщина.

– Это он от радости. Он теперь станет знаменитым и богатым.

Приехавшие полицейские подробно записали все показания и признания раскаявшегося убийцы. Изъяли оружие и препроводили Крафта в полицейский участок…

Однако вскоре дело приняло неожиданный оборот. В прессу была вброшена информация, что задержан с поличным при попытке покушения на видного деятеля правозащитного движения советский шпион. Вопреки предположениям Уилли Крафта, шумиха по этому поводу поднялась сильная, но имени своего он так и не услышал. Все говорили о каком-то загадочном киллере.

Крафта усадили в самолет, летевший так долго, что Уилли успел все осознать и проститься с жизнью. Затем несколько часов везли в машине по каким-то чудовищным ухабам. Когда же он увидел заснеженные просторы и сани с собачьей упряжкой, мозг его не выдержал.

Сознание вернулось уже в странном заведении. Как он там очутился, немец понять не смог. Таких ужасных стен, полов и потолков он не видел никогда. В комнате без окон стояло шесть металлических кроватей. На трех из них лежали люди.

Уилли тоже лежал, безучастно глядя в потолок. Однако человеческое естество дало о себе знать, он поднялся и вышел в коридор, по которому передвигались человекоподобные существа и невнятно мычали на непонятном языке. Туалет он нашел по запаху, но войти смог лишь с третьей попытки и то, когда совсем стало уже невмоготу. А попав, не сразу сообразил, как им пользоваться. Когда понял, то просто ужаснулся.

Вернувшись в свою комнату, увидал, что на его койке, застланной серым подобием простыни, валялся какой-то урод. Немец попробовал его стащить. Тот вскочил и, размахнувшись, ударил Крафта в солнечное сплетение. Уилли упал на пол и забился в истерике.

В первый день его раздели. Ночью была попытка изнасиловать. На второй день к нему подошел человек и, присев на корточки, спросил на чистом немецком языке, кто он. Обрадовавшись, Уилли начал рассказывать, что с ним приключилось. Выслушав, человек произнес:

– Да, брат, попал ты, однако! Находимся мы на Урале, на границе Европы и Азии, в психиатрической лечебнице. Есть здесь с десяток человек абсолютно нормальных и с пяток слегка шизанутых, но вполне вменяемых в перерывах между приступами. Так как все мы друг другу давно приелись, появление нового лица будет интересным и познавательным.

Он взял немца под руку и повел. Распахнул дверь палаты, и, впервые за несколько дней, у людей оказались вполне нормальные лица.

– Разрешите представить, – с пафосом произнес гид. – Уилли Крафт, советский шпион!

Полковник Лесков из рук министра государственной безопасности СССР получил генеральские погоны одновременно с очередным повышением по службе. Акция устрашения «западных голосов» прошла весьма удачно. Не прибегая к физическому устранению, он смог нагнать столько страха на все диссидентское движение, что теперь можно было лет пять почивать на лаврах.

Министр не вникал в суть подробностей. Он был уверен, что Лесков именно так и задумал проведение операции. Он не любил кровь, справедливо полагая, что и без нее можно достичь любого результата не менее эффективно.

Лесков только высказал просьбу вытащить на родину агента, который мог там, за рубежом, расколоться и наговорить лишнего. Министр дал добро.