Закон Дальнего космоса

— Я — «Сибес»… Я — «Сибес»… Всем, кто меня слышит! Терплю бедствие в квадрате с координатами три тысячи семнадцать, двадцать восемь, ноль пятьдесят. Нуждаюсь в экстренной помощи! Имею на борту двести сорок семь пассажиров и тридцать членов команды. Аварийная ситуация девятой категории!.. Я — «Сибес»… Я — «Сибес»!.. Ответьте же хоть кто-нибудь, черт возьми!.. Необходима срочная эвакуация людей с корабля!.. Неужели в этом районе никого нет?!.. НА ПОМОЩЬ!.. Запускаю автоматический режим сигналов бедствия… Если кто-нибудь примет их, прошу: отзовитесь на той же частоте!.. SOS! SOS! SOS!..

Спустя десять часов по земному времяисчислению.

— Я — «Сибес»… пассажирский дальнорейсовый лайнер… аварийная ситуация… Нужно срочно эвакуировать людей! Помогите же хоть кто-нибудь! Иначе через восемь часов от нас останутся только обломки и трупы! ПРОШУ СРОЧНОЙ ПОМОЩИ У ЛЮБОГО, КТО МЕНЯ ПРИНИМАЕТ!.. Лю-у-ди!.. НЕ ДАЙТЕ НАМ ПОГИБНУТЬ, МАТЬ ВАШУ!.. НЕУЖЕЛИ МЕНЯ НИКТО НЕ СЛЫШИТ?!..

— «Сибес», я — «Парус», нахожусь от вас в двухстах мегаметрах. Слышу вас хорошо. Что у вас случилось? Прием…

— Господи, ну наконец-то!.. Ребята, давайте быстрее, иначе мы вот-вот коньки отбросим! Вы нас видите? У нас-то экраны давно сдохли, осталась только рация… с полусдохшими аккумуляторами…

— «Сибес», я — «Парус». И я повторяю свой вопрос: что с вами стряслось? И, пожалуйста, представьтесь по всей форме. Прием.

— Что стряслось? Хм, вопрос, конечно, интересный… Особенно если учесть, что я, Джино Меццанотти, капитан этой проклятой пассажирской калоши под названием «Сибес»… и какой только идиот его придумал?.. Так вот, я уже несколько часов подряд распыляюсь на всю Вселенную о том, что мы висим на волоске от смерти, и тут вдруг появляетесь вы, как младенец на белый свет, чтобы поинтересоваться, что с нами случилось!.. Что ж, повторяю в тысячный раз: У НАС НЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ ВЫСШЕЙ КАТЕГОРИИ! Уточнить? Пожалуйста: если вы не поторопитесь, наш реактор вскоре превратится в ядерную бомбочку, а наш лайнер — в спейс-крематорий!..

— «Сибес», я — капитан космического корабля специального назначения «Парус» Лайс Траут. Настоятельно прошу вас прекратить истерику и соблюдать правила космической связи. Пожалуйста, доложите подробнее ситуацию на борту вашего корабля. Прием.

— Вы говорите — «истерику»?!.. Хотел бы я поглядеть, достопочтенный Лайс Траут, как бы вы себя вели на моем месте! Когда в пробоины грузовых отсеков со свистом улетучиваются последние остатки воздуха, когда в пассажирских салонах люди сходят с ума от паники, а МЫ НИЧЕГО НЕ МОЖЕМ СДЕЛАТЬ С ЭТИМ ДОЛБАНЫМ РЕАКТОРОМ! По приблизительным расчетам, ЖИТЬ НАМ ОСТАЕТСЯ ВСЕГО НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ! Так что не тратьте время, капитан Траут, врубайте форсаж и дуйте к нам на всех своих парусах!..

— «Сибес», я — «Парус». Сколько человек у вас на борту нуждается в эвакуации? Прием.

— Проклятье! Капитан, вы что — плохо меня слышите? Или я не ясно выразился? МЫ ВСЕ НУЖДАЕМСЯ В ЭВАКУАЦИИ, ПОНЯТНО?! Двести семьдесят семь душ, которые только вы можете спасти! Ведь, судя по всему, в этом квадрате нет других кораблей. А когда наш SOS получат на ближайшей спасательной базе, от нас останутся только воспоминания!..

— «Сибес», я — «Парус»…

— Да к черту эти ваши правила связи! Это лишняя трата времени! Все равно тут больше никого, кроме нас с вами, нет… Лучше просто представьте, будто мы с вами беседуем с глазу на глаз, а?

— Ну, хорошо… Скажите, «Сибес», есть ли в вашем распоряжении какие-нибудь спасательные средства, которые позволили бы вам продержаться хотя бы еще сутки?

— Черт, Траут, я же просил!.. Запомните: я — Джино Меццанотти… можно просто Джино! И что за чушь вы несете насчет спасательных средств?

— Насколько я знаю, на пассажирских лайнерах должны быть спасательные шлюпки, скафандры для автономного пребывания в открытом космосе на протяжении…

— Да, должны!.. Но где они? Хотите, я вам скажу, где они сейчас? Они отрезаны от рубки экипажа и пассажирского салона вакуумом и температурой минус двести двадцать градусов! Потому что… В общем, это долго сейчас объяснять… Лучше ответьте-ка на мой вопрос: когда вы сможете подойти к нам, чтобы мы заранее подготовили людей к эвакуации?

— …

— Алло, Траут, куда вы подевались?.. Проклятье, неужели сели аккумуляторы?! Хотя нет, индикатор мигает… Траут, ответьте мне! ТРАУТ!..

— Не кричите, Меццанотти, я вас прекрасно слышу. Просто мы тут… немного совещались…

— Совещались? О чем?

— Послушайте, Меццанотти… Я вам сейчас все объясню и хочу, чтобы вы поняли, насколько сложна и уникальна данная ситуация…

— Что-то вы темните, Траут, и мне это совсем не нравится. О какой сложной ситуации вы ведете речь?.. Ну да, дела у нас хреновые. Если бы во мне вдруг проснулось чувство черного юмора, то я выразился бы так: мы нажили себе массу неприятностей из-за того, что оказались взаперти в этом космическом гробу вместе с ядерной бомбой… Но вы-то здесь при чем? Или боитесь, что взрыв произойдет в самый разгар эвакуации?

— Дело вовсе не в этом, Джино. Мы просто не можем принять на борт так много людей.

— Как это — не можете? Насколько я знаю, все корабли Дальнего Космоса имеют вместительные трюмы, обычно забитые всякой фигней. Ну, допустим, что вы в этом плане — исключение, и у вас в трюме хранятся только нужные вещи и запасы… Но согласитесь, что сейчас не тот случай, когда надо заботиться о барахле! В ваши трюмные закрома поместится вся наша полудохлая компания… До ближайшей базы — не больше недели полета, и я думаю, что с голодухи мы не помрем, верно?.. Ну, что вы опять замолкли, Траут?

— Насчет трюма вы правы, Джино, и в других обстоятельствах я именно так и поступил бы. Но сейчас мой трюм занят совершенно уникальным грузом…

— Это каким же, интересно знать? Что, по-вашему, может быть ценнее жизни сотен людей? Несколько тонн алмазов? Пробы грунта с неизведанных планет? Или вы перевозите наркотики по заказу мафии?.. Но даже если так, то не удержусь от соблазна напомнить вам, капитан Лайс Траут, главный закон Дальнего Космоса: приняв сигнал о бедствии, капитан корабля должен сделать все для спасения людей…

— Я знаю этот закон. Бесспорно, он вполне справедлив, когда речь идет о спасении людей. Но скажите мне: как быть, если на другой чаше весов находится жизнь представителей другой разумной расы?

— Что-о-о?!.. Уж не хотите ли вы сказать, что трюм вашего корабля забит инопланетянами, как консервная банка — килькой?! И откуда они там взялись, если только не из вашего больного воображения?!..

— Именно это я и пытался вам объяснить. Наш «Парус» возвращается на Землю из Дальнего Поиска. Задача заключалась в том, чтобы найти на других планетах признаки существования Иного Разума. Если вы помните, сотни земных экспедиций возвращались ни с чем из разных уголков Галактики. А ВОТ НАМ СКАЗОЧНО ПОВЕЗЛО, ДЖИНО!.. Мы нашли инопланетян в системе Сириуса, совершили посадку на их планету и установили с ними контакт — нормальный, дружественный контакт!.. Эти сирианцы — довольно высокоразвитая цивилизация, только вот до космических полетов они еще не дошли. Но они любезно согласились отправить вместе с нами своих послов для установления дипломатических отношений с человечеством! Вы понимаете, что это значит?! Отныне вся история человечества будет развиваться по-другому!..

— Что вы несете, Траут? В опасности — сотни людей, и почти половину из них составляют дети в возрасте от пяти до двенадцати лет! А вы смеете противопоставлять им каких-то разумных пауков!..

— Это не пауки. Сирианцы, скорее, похожи на огромные пластиковые мешки, заполненные студнеобразной массой. И каждый из них весит не менее пяти тонн, представляете? Мы смогли взять только двух дипломатических представителей, но они заполнили весь наш грузовой отсек… Нет, в принципе, там осталось немного места, но проблема в том, что людей в него помещать нельзя, поскольку сирианцы могут жить только в особых атмосферно-барометрических условиях, которые не подходят для человека. Это долго объяснять, но поверьте мне, Джино, мы специально адаптировали трюм к потребностям наших гостей, и…

— Да мне плевать, кто они и какие из себя!.. Пусть даже они были бы похожи на людей! Главное, что они — не люди!

— И что же вы предлагаете, Джино?

— Как будто вы сами не понимаете!..

— Это вы ничего не понимаете. Во-первых, я дал нашим партнерам по контакту гарантию, что доставлю их представителей на Землю в целости и сохранности. И их жизнь — залог дальнейших отношений между нашими цивилизациями…

— Подумаешь, гарантия! У вас же может случайно открыться кингстон в трюме? Или образоваться пробоина. Или еще что-нибудь… Да в космосе полным-полно форс-мажорных обстоятельств, сводящих на нет любую гарантию! И эти мыслящие кисельные мешки никогда не узнают, что у вас случилось на самом деле!..

— А вот тут вы ошибаетесь, Меццанотти. Отличительной особенностью сирианцев является способность поддерживать друг с другом телепатическую связь на любом расстоянии. Кстати, это тоже помогло нам достичь быстрого взаимопонимания… Так что единственное, чем я мог бы вам помочь — это взять к себе на борт человек десять взрослых или пятьдесят детей, не больше…

— Вы что, издеваетесь?!.. Да одних детей у меня тут больше сотни, и как, по-вашему, мы будем выбирать, кто из них достоин спасения, а кого можно оставить на верную гибель? С помощью жребия, что ли?!..

— К сожалению, это все, что я могу вам предложить. Решайте: или спасется хоть кто-то, или никто…

— Черт, я сплю или у меня уже начались галлюцинации?.. Послушайте, Траут, неужели вы всерьез намерены нарушить закон Дальнего Космоса? И вот так запросто уйдете, бросив нас на произвол судьбы?!

— Извините, Меццанотти, но я полагаю, что в данном случае нельзя применять закон, на который вы ссылаетесь. Да, на Земле меня, возможно, будут судить за то, что я не оказал вам помощь. Но я считаю, что теперь, когда контакт с братьями по разуму установлен, для нас началась новая эра и уже нельзя ставить людей превыше всего на свете. По большому счету, чем мы с вами лучше, чем иные разумные существа? Чем?! И почему я должен принести их в жертву ради спасения своих земляков?

— Негодяй! Преступник! Убийца! Предатель!.. Убирайся отсюда со своими вонючими инопланетянами, которые тебе дороже людей! И пусть тебя до самой смерти преследуют лица детей, которые погибнут по твоей вине!..

— «Сибес», я — «Парус». Я продублировал ваш запрос о помощи посредством всех имеющихся в моем распоряжении средств связи. Может быть, все-таки найдется другой корабль, который сумеет помочь вам. Надеюсь, что он подоспеет к вам на помощь вовремя…

— ПОШЕЛ ТЫ… ПРИДУРОК! СЛЫШАТЬ ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ!.. Господи, смилуйся над нами!..

Спустя час по земному времяисчислению.

— «Сибес», «Сибес», вас вызывает второй пилот «Паруса» Ярослав Айдаров. Мы идем к вам на помощь!.. Эй, на «Сибесе», вы живы?.. Капитан Меццанотти, ответьте мне! Прием!..

— Слышу… Дышать… трудно… уже… воздуха мало… про воду и пищу… вообще молчу… А главное… корабль… разрушается… перепад давления… в третьем отсеке…

— Мы подойдем через полчаса, и наш трюм… в общем, он свободен для приема ваших людей. Держитесь, ребята! И еще… От лица нашего экипажа приношу свои извинения за преступное поведение нашего капитана… Большинством голосов членов межзвездной экспедиции Лайс Траут был отстранен от должности, и его обязанности до прибытия на Землю поручено исполнять мне.

— Вы… выкинули его… вместе с этими… монстрами?

— Да нет, только связали и заперли в каюте… Но сейчас это неважно. Готовьтесь к эвакуации, Джино.

— С-спасибо, друг! Ты… ты — настоящий человек!

Перед стыковкой Ярослав Айдаров вновь связался с Меццанотти. На этот раз сеанс связи был совсем коротким — батареи радиопередатчика на «Сибесе» уже почти не держали заряда. Удалось лишь договориться о порядке эвакуации. Меццанотти заверил, что он и его подчиненные сами справятся с переходом на «Парус». «Главное, обеспечьте нам герметичный переходной шлюз», — попросил он…

Наконец створки трюмного люка с шипением раздвинулись, и из него стали появляться изможденные, едва держащиеся на ногах люди в спецкомбинезонах летного состава. Они выходили из шлюза в трюм «Паруса» по одному, и каждого из них сразу же подхватывали заботливые руки встречавших.

Ярослав Айдаров машинально считал спасенных. Когда их число перевалило за второй десяток, он бросил взгляд на часы.

«Такими темпами мы можем не успеть до взрыва», — подумал он.

И тут же мысленно удивился: «Странно, а почему экипаж эвакуируется первым?»

— Вы что, решили пустить пассажиров последними? — спросил он очередного спасенного.

Звездолетчик с «Сибеса» поднял на него осунувшееся, почерневшее лицо и, не останавливаясь, хрипло выдавил, словно закашлявшись:

— Спросите… у капитана…

Вскоре появился и сам Меццанотти. Ярослав опознал его по нагрудным галунам, которые должны были сверкать золотом, но сейчас выглядели как ржавые железки. В отличие от своих товарищей, капитан «Сибеса» держался на ногах достаточно уверенно и даже отстранил руку штурмана «Паруса», пытавшегося поддержать его.

— Спасибо вам, парни! — сказал он, обводя всех присутствующих неестественно блестящими глазами. — Если бы не вы — сгнили бы мы заживо на нашей посудине!.. Отныне мы будем в вечном долгу перед вами!

Створки шлюза с тихим шипением закрылись за его спиной, и это означало, что в переходном туннеле больше никого нет.

— Что это значит, Меццанотти? — сквозь зубы процедил Ярослав. — Где дети, женщины, старики? Где ваши двести пятьдесят пассажиров?

Капитан опустил голову.

— Извините, ребята, — глухо проговорил он. — Оказывается, они погибли… еще двое суток тому назад. Мгновенная разгерметизация… никто из них даже ничего не почувствовал… не успел… В живых остался только экипаж… и то не все… Но я… никто из нас не знал об этом!.. Только перед самой эвакуацией…

Он виновато умолк.

Судорога сдавила горло Ярослава, и он задохнулся, не в силах вымолвить ни слова.

— Интере-есно, — протянул штурман «Паруса». — Но вы же постоянно твердили нам про почти три сотни людей, нуждающихся в помощи! Может, вы все-таки знали, что они уже мертвы? А может, у вас вообще не было пассажиров и вы их придумали?

Меццанотти резко вскинул голову.

— Не порите чушь! — с вызовом сказал он. — Да, я предполагал, что мои пассажиры погибли. Но я сознательно продолжал указывать их в числе живых! Вы ведь были не первыми, кто принял мой сигнал бедствия! И не первыми, кто отказывал нам в помощи!.. Странное время наступило, господа! Когда-то закон Дальнего Космоса соблюдался безоговорочно. А теперь спасают лишь тех, кто, по мнению спасающих, заслуживает этого. Стит объявить во всеуслышание, что гибнут старики, дети и женщины — и это разжалобит даже самые черствые сердца… Но если вы скажете правду о том, что бедствие терпят три десятка молодых, здоровых мужиков…

Он сердито махнул рукой и отвернулся.

— Все равно непонятно, — не слыша своего голоса, выдавил Ярослав. — Траут же предлагал вам эвакуировать часть людей с «Сибеса». И если вы знали… или хотя бы догадывались… почему вы не приняли это предложение?

— Потому что я не был до конца уверен в гибели пассажиров, — пожал плечами капитан «Сибеса». — И потом… Представьте себя на месте человека, который бредет ночью по пустынной автостраде и внезапно осознает, что редкие машины, проносящиеся мимо него, никогда не остановятся, чтобы узнать, почему он просит помощи. Допустим, отчаявшись, он написал на плакате заведомую ложь о том, что в придорожном кювете лежит тяжело раненый ребенок, которого необходимо срочно доставить в больницу. И вот наконец кто-то из водителей останавливается, приняв этот вопль о помощи за чистую монету, а наш путник признается, что насчет раненого ребенка он соврал или пошутил… или даже ошибся… Как бы вы отреагировали на подобное признание на месте добряка-водителя?

Экипаж «Паруса» угрюмо молчал.

— А вот я знаю как, — продолжал Меццанотти. — Потому что до вас на мои сигналы откликнулся какой-то «товарняк». Его трюмы тоже были до отказа забиты ценным грузом, и когда я попросил капитана взять на борт хотя бы часть моих ребят, он заподозрил что-то неладное, врубил форсаж — и был таков. Наверное, посчитал, что экипаж гибнущего лайнера не должен спасаться, бросая пассажиров на произвол судьбы. В принципе, этого типа можно понять: сейчас в Дальнем Космосе болтается слишком много всякой швали. Как и на ночных шоссе на Земле…

— А реактор? — послышался в тишине чей-то голос. — Про вышедший из-под контроля реактор ты тоже врал?

— Да какая, к чертям собачьим, разница?! — взорвался Меццанотти. — Если бы даже реактор не взорвался, мы все равно скоро загнулись бы!.. Что такое неполная герметизация, надо объяснять? А к этой прелести добавьте несколько суток полной голодовки, отсутствие воды и электричества да температуру чуть выше нуля по Цельсию!.. И неужели так важно, сколько было нас, нуждающихся в помощи: тридцать или двести восемьдесят? Или теперь вы считаете, что ваш капитан был прав, когда выбирал не людей, а чужих монстров?! Эх вы, звездолетчики!..

Ярослав почувствовал, как внутри него образуется ледяная пустота.

Как в тот момент, когда он нажал кнопку, чтобы разгерметизировать трюм.

Сирианцы погибли не сразу — видимо, благодаря своему особому метаболизму, — и какое-то время наружные датчики «Паруса» принимали непрерывный писк в ультракоротком диапазоне. Что это было — панический вопль ужаса или проклятия в адрес вероломных землян? Скорее всего, теперь этого никто не узнает…

Не помня себя, Ярослав шагнул к Меццанотти, но кто-то крепко взял его за локти сзади.

— Брось, Славка, — произнес над ухом голос штурмана. — Даже если мы выбросим этого подонка за борт, это уже ничего не изменит!

И тогда Айдаров развернулся и, не говоря ни слова, пошел прочь.

— Послушайте, Ярослав, — бросил ему вслед Меццанотти, — а в чем проблема-то? По большому счету, вы ни в чем не виноваты! Вы просто исполнили свой долг. Тот самый, который установлен законом Дальнего Космоса… И за Контакт вы зря боитесь — наверняка будет еще много таких контактов!..

Ярослав резко остановился, словно налетев на невидимую стену. Поиграл желваками на скулах. Сказал в пространство:

— Лучше бы их вовсе не было! До тех пор, пока будут существовать такие люди, как вы…

И двинулся по узкому коридорчику внутрь корабля.

— Слава, ты куда? — спросил штурман.

— К Трауту, — ответил Айдаров. — Он капитан, а значит, ему и судить нас…