Закон Мерфи

Глава 32 — Интерлюдия (Елена)

Елена задумчиво шла вдоль залитой лучами закатного солнца террасы родительского поместья. Лёгкий приятный ветер играл с её волосами. В этот день у девушки было особенное настроение, связанное с прекрасной погодой, которая в свою очередь давала возможность вот так спокойно пройтись по всей усадьбе. Она, кажется, делала уже двадцатый круг и каждый раз разглядывала что-то новое для себя во всем этом сочетании красоты, монументальности и тёплой погоды.

Поместье давно уже превратилось в старинный особняк, какие только бывают описаны в классических романах про любовь. Его каменные стены и высокие своды стали вместилищем переживаний девушки, и охраняли их на протяжении того времени, пока она себя помнит. Дом же был выстроен в три этажа и закован в серую отделку, которая, казалось, была совсем не примечательна. Но находившиеся на нем различного рода завитки, ордеры, колонны с каннелюрами и другие прекрасные проявления архитектурного мастерства делали поместье выделяющимся среди всех остальных.

Она думала над тем, какое всё-таки пошить платье ко дню рождения подруги. Её всегда манило сочетание золота и ярко-красного цвета, но она совсем не понимала, какой крой она хочет. Может, обычное без лишних деталей? Или пышное с большим количеством украшений, чтобы подчеркнуть свой статус? Она остановилась. На перила села и звонко щебетала необычного окраса маленькая птичка.

«А что, если сделать его синим? Это благородный цвет. Да и многие знакомые выберут себе что-нибудь эдакое» — подумала она, наблюдая за тем, как птичка резво прыгала по перилам.

Елена взглянула на своё платье, в котором она решилась прогуляться по поместью. Оно было ничем не примечательно и всегда использовалось только дома. Несмотря на то, что она привыкла часто их менять, примеряя каждый раз что-нибудь новое, это служило ей уже больше года и очень нравилось. Простота и минимализм — путь к эстетичному образу, но высокое положение её рода не позволяло выглядеть ей в обществе так, как хотелось бы самой Елене.

Вдруг птичка упорхнула. Елена подняла голову, сначала посмотрев на розово-багровое небо, а потом и на потолок, который располагался на старинных колоннах. Они в своё лучшее время сражали наповал своей ослепительной белизной, сейчас же, покрывшись слоем въедливой пыли и вьющимися растениями, они стали придавать шарма этому месту намного больше. Что она там хотела увидеть, она не знала, может быть, ответ на волнующий девичий разум вопрос. Она, тяжело вздохнув, опустила голову и пошла дальше по направлению к входной двери.

«Там будет и эта… Противная завистливая представительница рода Орловых» — на этой мысли она поморщилась от отвращения.

«Наверняка она потом снова будет распускать сплетни про каждую, судя по нарядам и внешнему виду, как было в прошлый раз… Так, нужно сосредоточиться на том, что может выгодно подчеркнуть мою внешность и утереть ей нос» — Елена ухмыльнулась и остановилась у двери.

В её голове мелькнул образ платья, которое могло бы ей подойти, но она не уловила его, и он сменился другим. Потом третьим, после всё начало смешиваться между собой и появлялись совсем дурацкие и непонятные образы. Елена помотала головой, будто пытаясь вытряхнуть все мысли из своей головы.

Она бросила последний раз взгляд в сад вокруг поместья. Розы, лилии, астры выглядели ещё более хрупкими и утонченными в алых отблесках солнца. Их аромат долетал до террасы через весь цветник.

«Да, и духи подходящие, точно…» — Елена обернулась к двери.

Немного приоткрыв её, она попала в такой же длинный и широкий, как терраса, коридор дома. Чтобы попасть к себе в комнату, как она планировала, и записать все свои соображения по поводу наряда, нужно было пройти в левое крыло дома через этот коридор. Чтобы попасть к отцу, нужно было пойти в правое крыло и подняться на третий этаж. Комнат, что на первом, что на втором и третьих этажах было большое количество и очень легко можно было запутаться во всём этом многообразии.

Комната же Елены была всего на втором этаже, на первом была пара кабинетов братьев, а все остальные комнаты были, как гостиные. Ещё на втором этаже было несколько личных комнат её братьев, а на третьем самым главным был кабинет отца, а также их с матерью личная комната. Большая семья могла позволить себе пару десятков разных комнат, даже если они и не очень-то были нужны.

По бокам на стенах горел свет, освещая дорожку, покрытую ковром. Елена вошла и тут же закрыла за собой дверь. Одна из комнат, находившаяся в продолжении коридора, была приоткрыта и источала небольшую полоску света. Витая в своих размышлениях, девушка не сразу заметила свет и то, что дверь была открыта. Пройдя через половину помещения, она остановилась прямо перед чертой света. Из комнаты был слышен чей-то разговор. Вероятно, те, кто в ней находился не стали заботиться о конфиденциальности своего разговора и не закрыли дверь плотно. Теперь же свидетелем диалога, как поняла Елена, своего брата и отца стала и она.

Брат что-то рассказывал, отец прерывал его своим громким голосом. Елена решила, что никто не догадается о её присутствии, поэтому она аккуратно приблизилась к двери, так, чтобы всё можно было услышать получше.

Горецкий ходил по комнате вокруг своего отца, сидящего в кресле, и рассказывал подробности беседы с братьями. В комнате стояли два больших книжных шкафа, прям за рабочим столом брата, сам стол был большим, сделанный по заказу из дуба. В комнате горела всего половина ламп, создавая загадочную атмосферу. Наверняка, так и было задумано братом. А может, он просто надеялся, что никто не заметит, что в комнате кто-то есть и горит свет? Это настораживало ещё больше, что может быть за важный разговор между ними?

Хоть отец очень часто заходил к её братьям и любил пообсуждать с ними самые разные темы и дела, Елена будто почувствовала, что этот диалог был не просто так, на это намекал и тон беседы отца с братом. Через минуту Елена поняла, что предчувствие её не подвело.

— Отец, эти Артур и Влад вполне толковые парни. Наше с ними общение, в особенности с Артуром, — он улыбнулся, — прошло очень даже гладко и конструктивно. Хочу сказать, что выдержка у них что надо. Братья весьма умны и этого сложно не заметить.

Он обратил внимание на отца, тот только снисходительно ухмыльнулся и помахал рукой.

— Да ладно тебе, чего ты так скептично настроен? Больше того, я считаю, что они стали бы отличными друзьями и надёжными союзниками, если бы…

— Если бы их не истребляли, — резко прервал рассказ брата отец, — да, может у нас и есть перед ними долг, но мы его отдадим, это абсолютно точно.

Елена, услышав имя Артура, практически прижалась к дверному проему, пытаясь жадно уловить всё, что о нём будут говорить брат и отец. Наряды и остальные женские дела перестали её волновать в этот момент.

— Тебе тоже не стоит лишний раз с ними водить общение. Особенно не по важным делам, а по личному желанию, — продолжал отец. — Мне и так кидали намёки другие стороны о нежелательности сближения с их родом. Это может иметь не очень благоприятные последствия для нас.

Горецкий остановился напротив отца и сложил руки на груди:

— Но сестра будет расстроена… Мы же не можем запретить ей чувствовать.

— Переживёт, это для её же блага. Ты должен понимать это, как будущий глава рода, а не пытаться идти на компромисс с тем, что будет только обузой, — отрезал отец.

— Я должен это понимать, как… — Горецкий посмотрел на отца с недоверием.

Чувства собственной дочери, конечно, имели для него значение, но, когда на кону стоит престиж собственной семьи, нет, не только семьи, но собственного рода, который создавал себя на протяжении многих поколений, задумываться о сентиментальностях было непозволительно. Он мог надеяться только на то, что Елена всё поймёт и сама сможет определить верные приоритеты, иначе…

Отец встал, подошёл к сыну и приобнял его одной рукой:

— Да, из всех сыновей ты показал себя лучше всего, — он сжал плечо парня. — Ты моя гордость и именно тебя я хочу сделать наследником.

Глаза брата округлились, он замялся и не знал, что ответить.

— В следующие выходные я выберу тебя своим основным наследником и будущим главой рода, — продолжил отец.

Елена могла бы удивиться такому повороту событий, но, когда речь зашла об Артуре и запрете на общение с ним, дела рода стали для неё только раздражающим фактором. Она стала злиться и на отца, которому плевать хотелось на самостоятельность собственной дочери, и на брата, который вступил в сговор с отцом и решил вместе с ним определять судьбу своей сестры. И вообще, он предатель, потому что как только он станет избранным наследником, ему придётся так же защищать род от вмешательства в него таких, как Артур и Влад. А значит, Елена не сможет видеться с Артуром, когда захочет.

«Да что за…» — Елене хотелось тут же ворваться в комнату, сказать всем, что она знает, о чём они говорили и поставить ультиматум — либо сбегает к Артуру, либо им разрешают быть вместе. Злость и обида вот-вот могли перелиться через край чаши терпения, но Елена взяла себя в руки и решила действовать по-другому.

— Кстати, ты так мне и не рассказал о своей тренировке, которая была пару дней назад, — отец перевёл тему разговора на что-то более расслабляющее.

Далее Елене было не интересно слушать. Она старалась тихо пройти мимо двери в свою комнату, которая находилась на втором этаже. Но стук обуви по ступенькам мог бы её выдать, и она решила подождать брата на лестнице так, чтоб невозможно было разглядеть кого-то в темноте. Как только она зашла на них, послышался скрип двери той комнаты, где были отец и брат. Отец вышел и направился на третий этаж через вторую лестницу с другой стороны дома. Елена тут же спустилась и забежала в кабинет брата.

— Ты — предатель! — она закричала.

Брат, стоявший у книжных полок, пытаясь что-то найти, резко обернулся.

— Чего?! Елена?! — от неожиданности его сердце застучало так, что казалось, хотело выпрыгнуть из груди.

— Я всё знаю о том, как вы за моей спиной решаете, как мне жить!! — она закричала ещё громче.

Горецкий сразу понял, что всё это время Елена находилась за дверью и подслушала их с отцом разговор.

— Так! Успокойся! Ты слышала, что сказал отец?! Это касается не только тебя, но всего нашего рода! — он сам стал закипать и повышать тон.

— Нет! Вам просто плевать на меня!! — Елена подошла ближе, чтобы брат прочувствовал то, насколько она была зла, ком подкатывал к её горлу. — Вы с отцом решили, что все остальные в семье — ваши подчинённые и будут следовать вашим указаниям!!

— Да что ты несёшь?! Пойми, это будет лучше для всех, не только для нас, но и для тебя!! Как ты вообще могла обратить внимание на такого, как Артур?!! — брат вышел из себя и начал орать в ответ.

Елена подошла к столу и смахнула с него рукой все принадлежности, которые там находились. Бумаги, книги, ручки — всё это мигом оказалось на полу. На глазах девушки начали выступать слёзы, от кома обиды в горле, который застрял там и не давал нормально дышать, она покраснела.

— Лена, ты ведешь себя, как глупая девочка!!! — брат ударил кулаком по тому же столу, надеясь, что она испугается и прекратит истерику. — Как сказал отец, так и будет! Я не позволю нашему роду потерять весь свой великий облик!!

— Я… — Елена начала захлёбываться в слезах. — Я сбегу и больше вы меня никогда не увидите, раз я мешаю нашему роду!!! Я люблю Артура и никто не сможет помешать нам быть вместе!

Брат вдруг пришёл в себя от её слёз. Он не понял, что на него нашло и почему он вдруг начал в ответ орать на сестру. Ведь он всегда защищал её, а теперь Елену нужно защищать от него самого. Она стояла напротив него и тяжело дышала, пытаясь не разрыдаться окончательно. Горецкий внезапно почувствовал себя виноватым, действительно же они с отцом сами начали решать, как жить сестре.

Из коридора было слышно, как кто-то закрыл входную дверь. Донеслись чьи-то голоса. Было похоже, что братья вернулись с тренировки и обсуждали свои успехи. Но проходить по коридору они не стали, а пошли сразу на третий этаж к отцу. Как всегда они это делали, возвращаясь домой они первым делом шли наверх и докладывали отцу о том, как прошли их тренировки. Послышался чей-то хохот, второй голос поспешил его предупредить о том, что лучше не шуметь.

«Да, действительно, хорошая идея. Нам лучше не шуметь. Вдруг отец даже на третий этаж услышит, что здесь происходит» — подумал Горецкий.

— Прости… — сказал он тихо.

Елена округлила глаза. Тон брата так резко поменялся, что она не успела понять, что он имеет ввиду.

— Я правда повёл себя не хорошо, не как старший брат, который должен заступаться за младших… — он опустил голову и поджал губы.

Девушка перестала плакать, но из её глаз все ещё текли слезы, которые она никак не могла остановить. Елена осторожно и медленно отошла назад, к креслу и плюхнулась в него без сил. Извинения брата дали ей надежду на то, что всё может измениться, но где-то на задворках души кошки расцарапывали её до крови.

Брат подошёл к ней и присел рядом на подлокотник кресла. Он не знал теперь, как завести с ней диалог, а всего лишь стал поглаживать её по голове. Елена этого даже не заметила, потому что в её голове крутились мысли о том, что будет дальше и как это решить ситуацию в её пользу, как договориться с братом, как уговорить отца и убедить его, что всё будет в порядке.

— Послушай, сестра… — брат прервал неловкую паузу. — Давай поговорим спокойно и всё обсудим. Если бы будем ссориться, то станет ещё хуже.

Она подняла на него голову. Вся заплаканная, она не могла ничего ответить, лишь медленно моргать. Вытирать подтёки слёз Елена не захотела, она подумала, что брату будет совестно видеть сестру в таком виде.

— Хорошо, давай, — выдавила она из себя. Брат всё же оставался в её душе тем человеком, который постоянно проявлял заботу о ней, иногда даже забывая о себе. Но, видимо, род был намного более важной вещью для него.

— У нашего рода могут быть неприятности, — аккуратно начал он, — вплоть до давления на бизнес и поддержки наших противников, которые не смогут войти в положение и понять, что чувства дочери главы рода тоже важны.

Горецкий посмотрел на сестру, она, вроде, была спокойна. Он боялся, что его объяснения ей не понравятся и тогда уж придётся объясняться перед отцом о том, что произошло.

— Но это всё ерунда по сравнению с тем, что из-за общения с Артуром ты можешь пострадать. Ты сама знаешь, какой он парень, немного сложный и с такой же сложной судьбой.

Елена вдруг встала и стала ходить по комнате. По её лицу было заметно, что она думает над чем-то. Она подходила то к столу, то смотрела на скинутые ею вещи, то подходила к двери, стараясь понять, хорошо ли она закрыта. Брат встал и когда она шла от двери обратно к столу, он взял её за плечи и обнял. Она не сопротивлялась и обняла брата в ответ.

— Но наш род достаточно силён для того, чтобы преодолеть все эти проблемы. Разве не так? — тихо проговорила она. — Мы точно справимся с любой угрозой и даже их род не сможет повлиять на наше могущество…

Она схватилась пальцами за одежду брата.

— И вообще, я же не могу вот так просто перестать общаться с Артуром… Как это будет выглядеть со стороны? Не очень-то хорошо, — она взглянула брату в глаза. Видно, он был напряжён.

— Он спас меня от изнасилования, — по её телу пробежала дрожь.

Брат тяжело вздохнул.

— Ты не понимаешь. Ты не хочешь видеть, что он и его брат тоже могут быть нашими союзниками. Артур сильный, смелый, он ничего не боится. И тогда он без колебаний меня защитил. Разве мы не можем наплевать на все формальности и выбрать их из-за личных качеств?

Брат молчал. Он теперь понимал, что с одной стороны сестра права и несмотря на то, что род братьев потерпел крах в конкуренции с другими родами, а потом его ещё и добили, его представители в лице Артура и Влада сохранили свои лучшие качества и могли быть полезными. С другой стороны, в мире, где жёсткая иерархия и противоборство ценны сами по себе, связи с теми, кто выбыл из игры, порицаются и могут говорить о другом роде как о неспособном выстраивать отношения с более сильными союзниками. Тем более, если он сейчас пойдёт на поводу у сестры, то отец точно разочаруется в нём, хоть и недавно он говорил о нём, как о лучшем из всех. Тем не менее, Горецкий уже придумал, как сможет помочь своей сестре.

Елена продолжала:

— Ты же слышал много о них. Я сейчас имею ввиду, не о том, как досталось их роду и как они пытаются это исправить, а об их способностях и тому, что они делают. Мы же тоже не трусы, чтобы идти на поводу у других, кому вообще всё равно на людей.

— Мы не трусы… — погладил Горецкий её по голове.

Елена отстранилась от брата и кинула взгляд в сторону.

— В конце концов, это неправильно и не по чести. Раз уж всё дело в чести рода, то, как мы будем выглядеть, если откажемся от них? — с грустью в голосе произнесла она.

— И не по правде, — таким же голосом добавляет брат. — Но таковы жизнь, Лена. Мы не можем исправить существующий порядок по собственному желанию, нам приходится подстраиваться.

Елена отошла чуть дальше от брата.

— И что с того, что жизнь такова? Это не повод отступать от принципов. Посмотри правде в глаза, вся эта система может задавить нас в любой момент, если очень сильно захочет.

Горецкий усмехнулся. Когда это его сестра стала вникать в механизмы системы родов? Она пытается уговорить его, совсем не понимая, о чём идёт речь.

— Всё намного сложнее, чем тебе может показаться, — он выпустил сестру из своих рук.

Елена задумалась. Но ведь отец всегда рассказывал ей, что их род один из сильнейших, разве ему необходимо считаться с мнением других родов или отдельных представителей? Или всё это было враньем, чтобы она не могла догадаться о реальном положении дел? Елена совсем запуталась в своих мыслях. И то, что ей говорил Артур, тоже может быть не правдой? Всё это настолько сложно, что, наверное, ей не стоило даже задумываться. Отец и брат должны знать, что делают. Тогда почему создаётся впечатление, что они чего-то боятся…

— Нет, — резко отрезала она. — Мы не можем так быстро и внезапно рвать отношения с братьями. А я не смогу отказаться от Артура. Что бы с ними не случилось, я считаю, мы должны поддерживать связь. Как можем. Может, не так, как раньше, не так тесно взаимодействовать, не так часто видеться, но и не сводить это только к родовым делам, — быстро, как скороговоркой, сказала она и перевела взгляд на брата.

За дверью послышались шаги. Они могли принадлежать кому угодно в этом доме, но шаги были достаточно тяжёлые и, скорее всего, это был отец, либо кто-то ещё из братьев. Они могли зайти в кабинет к брату в любой момент и увидеть Елену в слезах. Тогда пришлось бы как-то объясняться и ни в коем случае не намекать о том, что они обсуждали. Сердце Елены стало бешено колотиться в её груди, лицо брата изменилось и стало бледно-серьёзным. Он посмотрел на дверь в ожидании того, что кто-то её откроет. Шаги приближались, кажется, кто-то действительно направлялся к комнате.

«Только не отец…» — пронеслось в голове у Горецкого.

Но как только шаги стали очень слышимы, они сразу стали будто затихать. Тот, кто шёл по коридору, прошёл мимо двери. Скорее всего, отец шёл куда-то по своим делам. Возможно, он искал Елену, которая ещё днем ушла гулять по усадьбе и спустя несколько часов так и не появилась перед семьёй. В таком случае он наверняка пошёл в комнату Елены и им нужно было поскорее заканчивать разговор, чтобы никто не заподозрил неладное.

Елена шмыгнула носом и облегчённо вздохнула, брат остался в той же позе и не сводил взгляда с дверей. Теперь, когда можно вернуться к теме беседы, Елена стала переживать из-за того, что ей наговорил брат, ощущая теперь безысходность. Обида и злость отошли куда-то на второй план. Как бы ей хотелось, чтобы брат ответил ей, что всё будет в порядке и они забудут этот разговор.

— Я подумаю, что можно с этим сделать. Всё-таки ты моя сестра и я должен заботиться о тебе, — Горецкий смягчился и погладил сестру по голове. — Я думаю, в твоих словах есть доля истины.

Он замолчал. Елена посмотрела на него взглядом, полным надежды. Будто бы та полоска света, которая исходила из приоткрытой двери, стала мощным большим лучом, озарившим весь мрак, который сгущался в её мыслях всё это время.

— …и для Горецких честь и долг — не пустые слова, — продолжил брат. Он усмехнулся и подмигнул Елене.

На душе у неё потеплело.