Закон молодильного яблочка

Глава 4

Разговор с Александром меня удивил. Бизнесмен оказался хорошо воспитанным мужчиной. Первое, что он сказал при встрече со мной, было:

– Это будет книга Виоловой. Я не собираюсь требовать от вас писать чужими словами. Главное – сохранить сюжет, основную линию. А уж как вы ее подадите – ваше дело. Решите привнести парочку любовных линий? Я буду только за. Добавите еще несколько детективных поворотов? Прекрасно. Но не меняйте ничего в том, что придумано мною. Итак, слушайте…

Я включила диктофон и стала внимать Александру.

…Тысяча шестьсот двадцатый год. Неподалеку от Москвы живет дворянин Евгений Златов. Он нищий. Жена Антонина сбежала от безденежного мужа с любовником, а дочь, пятнадцатилетнюю Наташу, оставила на попечении венчанного супруга. Евгений Михайлович живет в большом, но неуютном доме. Ремонта в нем не было со времен кончины Михаила, отца Евгения. Вот папенька нынешнего владельца был богат, получил состояние от предков, приумножил его, передал сыну. Евгений же заниматься делами не хотел, устраивал каждый день балы и играл в карты, а поэтому через пять лет оказался с пустыми карманами. Батюшкино наследство куда-то делось, деревеньки с крепостными отошли в руки его более удачливых партнеров по картам… У Евгения остался только дом, а в нем камердинер и дочь.

Наступили суровые времена. Барин и девочка мерзли в доме, так как у Евгения не было средств на дрова. Питались отец и дочка с огорода, который развел верный слуга. Несмотря на вынужденное вегетарианство, а может, из-за того, что голод заедался хлебом, Наташа сильно растолстела. Красивой одежды у нее не было, над девочкой смеялись в гимназии. Наталья переживала, плакала, но ничего не рассказывала отцу, чтобы не волновать его. А тот в конце концов ухитрился проиграть еще и дом вместе с садом. Пришлось семье переехать в двухкомнатную сторожку в глубине участка, где в былые времена жил садовник.

Теперь сторожка пустовала и оказалась еще грязнее господского дома, с текущей крышей и разрушенным камином. Но отцу с дочкой надо же было где-то голову приклонить. Камердинер Егор спал на кухне, барин и девочка имели по комнатенке с убогой мебелью. Вечера проводили в темноте, так как денег на свечи не было. Единственной радостью для нищих господ были приглашения в гости. Правда, Златовы жалко выглядели на фоне разряженных соседей, но зато они могли вкусно поесть. А еще Наташа придумала хитрый трюк – под широкую юбку своего единственного приличного платья она вешала полотняный мешочек, разорвав карманы в нижней части. Наташа брала с блюда пару пирожков, съедала один, а второй незаметно через дыру в кармашке отправляла в мешок. Дома он освобождался, и на следующий день Златовы продолжали пировать.

А в бывший их большой дом заселился купец Андрей Шлаков. Он отремонтировал его, привел в порядок сад. У Андрея была дочь Андриана, ровесница Наташи, поэтому девочка пошла в гимназию в тот же класс, где училась Златова. Андриана не достигла значимых успехов в учебе. Несмотря на то что ее папенька жертвовал большие деньги учителям, его дочь постоянно оказывалась последней в классе. А вот Наташа, которую учили исключительно из христианского милосердия, являлась примером для детей, была первой по всем наукам. И, понятное дело, Андриане такое положение вещей никак не нравилось. Богачка подбила учеников издеваться над Наташей, обзывать девочку жиртрестом, портить ее тетради.

Однажды юная Златова вдруг пропала. Евгений Михайлович обратился в полицию, но его дочь усердно не искали. Одновременно с Натальей пропал и семилетний брат Андрианы Гена Шлаков. Спустя год городовой получил анонимное письмо. В нем сообщалось, что Наташу Златову позвала в гости Андриана Шлакова, якобы на пикник. Несколько учеников, в числе коих были Егор Масленкин, Саша Феранин, отправились на берег реки. С ними пошла и Наташа. Очутившись в безлюдном месте, мальчики сначала поиздевались над Златовой, потом задушили ее и утопили. Все происходило под чутким руководством Андрианы. В момент убийства неожиданно появился маленький Гена Шлаков. Мальчик увидел, что старшие дети сделали с девочкой, и Андриана, чтобы он не болтал и не выдал преступников, оттащила его в цыганский табор, расположившийся неподалеку, отдала брата конокрадам…

Текст закончился.

– Ну как? – поинтересовался Александр.

Я замялась.

– Говорите честно, – велел Ферин, – у нас совместная работа.

– Пишущий человек, как правило, эмоционален, не хочется его ранить, – промямлила я.

Александр улыбнулся.

– Я не писатель, детектив для меня всего лишь бизнес-проект. Так как сюжетец?

Я решилась на откровенный разговор.

– В принципе такая история могла иметь место. Но! Она не закончена. Читатель захочет выяснить, что случилось дальше с Геной. Мальчик остался жить с цыганами? Наказали ли детей-убийц?

– Так… – протянул Ферин.

Я посмотрела ему прямо в глаза.

– Кроме того, я не обладаю необходимыми знаниями по истории. Вот вы пишете, что Наташа и Андриана ходили в одну гимназию. Речь идет о Руси шестьсот двадцатого года. Разве тогда уже была такая система образования? По-моему, в семнадцатом веке дети обучались на дому. Или вот фраза: «Городовой получил анонимное письмо». Честное слово, не знаю, существовали ли четыреста лет тому назад полиция и почта. Понимаете, я автор детективов, действие которых разворачивается в современном мире, и то делаю порой ошибки. А прошлые века для меня нечто темное, совершенно неизвестное. Читатели мигом поймают меня на нелепицах. Ну, скажем, имена. Вроде тогда всех младенцев крестили, называли их в честь святых. Была ли в их списках Андриана? Теперь вам, надеюсь, ясно, почему я не могу взяться за очень интересный проект? Не хочу, чтобы люди говорили: «Арина Виолова написала роман на тему, о которой ни малейшего понятия не имеет».

Александр нажал на одну из кнопок на большой коробке на столе. Через пару минут в кабинете появилась дама лет сорока с безукоризненной прической, скромным макияжем, одетая в дорогой костюм.

– Звали, Александр Евгеньевич? – спросила она, поправляя очки.

– Знакомьтесь, Виола Ленинидовна, мой личный помощник Евдокия Михайловна, а у меня в гостях госпожа Тараканова.

Мы с дамой улыбнулись друг другу.

– Какое у вас образование? – неожиданно поинтересовался у вошедшей начальник.

Если помощница Александра и удивилась, то вида не подала.

– МГУ. Экономический факультет. Кандидатскую диссертацию я там же защищала.

– Прекрасно! – обрадовался Ферин. – Небось вы всегда отличницей в школе были? А потом красный диплом?

Евдокия сняла очки и снова посадила их на нос.

– Золотая медаль открыла передо мной, девочкой из провинции, двери лучшего университета страны. Я очень старалась получить достойное образование.

– У меня к вам вопрос. Где в тысяча шестьсот двадцатом году учились дети? – поинтересовался Ферин.

На лице Евдокии Михайловны промелькнула растерянность.

– Сейчас уточню.

– Нет, – возразил Ферин, – ответьте, опираясь на свои знания. В школе вы проходили курс истории?

– Конечно, – кивнула его помощница, – мне нравилась эта наука. Где получали образование ребята четыре века назад? Ну… наверное, в гимназиях. Ей-богу, не знаю.

– Спасибо, – кивнул босс и опять нажал на кнопку, – вы свободны.

На смену безукоризненной даме явился растрепанный парень в мятых джинсах и клетчатой рубашке с пятнами на животе. С Евдокией Михайловной его роднили только очки.

– Уже тут! – отрапортовал он.

– Василий Головин, – представил юношу Александр, – наш компьютерный гуру. Вася, ты где учился?

– В школе, – ответил юноша.

– А потом? – поинтересовался шеф.

– МВТУ имени Баумана, – начал загибать пальцы Головин, – год в США, два года в Лондоне…

– Сколько вам лет? – не выдержала я.

– Двадцать два. А что? – бойко спросил юноша. – В четырнадцать лет я школу окончил, а Бауманку за три года.

– Вася, кто такой городовой? – перебил компьютерщика босс.

Парень наморщил лоб и стал похож на мопса Фанди, который живет в соседней с моей квартире.

– Ну… типа мэр. В пьесе Гоголя «Ревизор» есть городовой, у него тупая дочь и жена.

– Городничий, – поправила я, – вот он действительно городской глава.

– Городовой, – повторил Ферин, – не городничий. Василий, напряги ум, он у тебя шире реки Днепр, до середины которой не всякая птица долетит. Городовой чем занимался?

– Фиг его знает, – пожал плечами Головин. – Александр Евгеньевич, лучше у бабы Дуси спросите, она всякую такую ерундовину помнит. Лет ей много, а я родился, когда городовых уже не было, и у меня в башке только комп. Городничий, говорите? Если он не мэр… Блин, ну тогда городил чего-то. Заборы, что ли, строил?

– Еще вопрос. Где учились дети в тысяча шестьсот двадцатом году? – продолжал Ферин.

– Ни фига се! Ну вы и спросили, – опешил Вася и полез в карман. – Щас, гляну…

– Нет, без Интернета ответь! – велел начальник.

– За фигом мне такой ерундой голову забивать? – заныл Головин.