Заложники

Глава 45

- Однако! - Хирург склонился чуть ниже. - И с этим ты бегал битый час по канализационным трубам?

- А что бы ты мне посоветовал? - Зэф чуть развернулся на столе. - Или следовало оставить эту сучку в покое? Да она уже завтра подняла бы на ноги ментов. Тех шпанят я ведь насмерть положил. Кроме того, это, Альбертик, не забитая мочалка - девчонка с норовом. Шуша про нее тоже странное говорил. Другую с такой мордашкой давно бы, говорит, оприходовал, а с этой связываться не хотел. Побаивался.

- Неужели такая красивая?

- Красивая.

- Да уж… - Хирург хмыкнул. - Красивая да еще боевая - это редкость. Вот бы кого в мою богадельню! Я бы с ней точно поигрался.

- Хватит уже, поигрались. Весь в дерьме перемазался, пока за ней бегал.

- Перемазался - это верно. Кстати, для сведения: бактерии, что живут в канализационных стоках, обычно в несколько раз более агрессивны, нежели те, что атакуют нас на открытом воздухе. Так что ранки твои, уж не обессудь, будут еще долго нагнаиваться.

- Черт с ними, переживу. Лучше другое скажи: твое предложение по-прежнему в силе?

Альберт марлевым тампоном утер взмокшую лысину, уклончиво повел остреньким плечиком.

- Ты ведь знаешь, что касается меня, то я двумя руками за. На трансплантантах мы впятеро больше наваривать станем - и с меньшим риском. Если честно, надоело работать на бордели.

- Вот и не будем.

- Так-то оно так, да только не хотелось бы ссориться ни с Джакопом, ни с его отцом.

- Они ничего не заподозрят, гарантирую.

- А эта девчонка из подземелья? Ты уверен, что она утонула?

- Хочешь нырнуть и проверить?

- Ничего я не хочу! Мне просто нужна твердая уверенность в том, что с этой стороны опасаться больше некого.

- Если остаются сомнения, сунь свою лысую головенку в бассейн, а я рвану с другого краешка кусок тротила. И поглядим, что с тобой станет. - Зэф поморщился. - Нет, Альбертик, в воде такие штучки не проходят. Сам однажды на себе испробовал. Едва жив остался.

- Хорошо, коли так.

- Так, так, не беспокойся.

- А та контора, с которой ты схлестнулся?…

- С ними тоже разберемся. Они ведь законники, вот и сделаем их по букве закона. - Глядя в глаза врачу, Зэф ухмыльнулся. - В крайнем случае, обратимся к тебе. Уверен, среди твоих клиентов найдутся людишки со связями. Замолвят кому надо словечко.

- И что дальше?

- Ничего. Сначала замажем их как следует, потом лишим лицензии, а там и вовсе приземлим на скамью подсудимых…

- Седьмая! - Хирург торжествующе продемонстрировал зажатый пинцетом свинцовый шарик. - Глубже всех сидела, зараза! Но теперь, кажется, все.

- Тогда заканчивай эту бодягу. Над

оело лежать на брюхе.

- Не надо было подставляться.

- Не бойся, больше не подставлюсь…

Вперившись прищуренным взором в крашеную белой краской стену, Зэф задумчиво потер саднящий локоть. Мысли ворочались в голове тяжелые, пасмурные. Перед глазами по-прежнему стояло жутковатое подземное озеро, в ушах плавал отзвук гранатного взрыва. Странное чувство испытал он там - нечто среднее между восторгом и ужасом. И захотелось на миг поселиться в этих чертовых катакомбах, превратиться в этакого монстра, передвигающегося на четвереньках, следящего за тем, чтобы ни одна посторонняя душенька не проникла в его владения. Может, вошел в азарт после долгого преследования, а может, и впрямь сидело это где-то глубоко в подкорке. Люди - они ведь не все от обезьян произошли. Кто-то порхал, должно быть, под облаками, кто-то расправлял плавники в морях-океанах, а вот его предки, как пить дать, жили в пещерах - в темных извилистых норах, куда побаивались сунуться даже самые зубастые рептилии…

- Словом, так, Альбертик, - заговорил Зэф. - Дело есть дело, и начинать с кондачка мы не будем. Пока затаись.

- Но за девчонками скоро приедут из Питера!

- Вот и хорошо. Пусть забирают соплячек, и на ближайшее время больше ничего им не обещай. На месяцок-другой надобно поутихнуть.

- Месяцок? Ничего себе! Да ты представляешь, какие деньги мы упустим за этот месяцок!

- Ты же сам говорил, что на трансплантантах жить можно круче. Словом, притаись, с голоду, думаю, не помрешь. Зато весь этот шум переждем. Опять же Джакоп с батей своим перетрет, разберется, что к чему. Вот тогда и возобновим работу. Ты, помнится, про мальчиков что-то толковал?

Альберт кивнул. Желтоватое лицо его лоснилось от пота, в крохотных глазках гуляло какое-то масляное нездоровое пламя.

- У тебя есть какие-то идеи?

- Есть - и неплохие. Думаю, смогу поставлять тебе по пять-шесть человечков в месяц.

- Ого! - Хирург оживился. - Только учти, - мне нужны чистые! Сам ведь знаешь, с какого возраста теперь ширяются. Конечно, за год или два организм как следует протухнуть не успевает, но все равно… Как говорится, товар уже не свежий. Я-то могу закрыть на это глаза, но если обнаружат в анализах какую-нибудь пакость ТАМ, могут и обидеться.

- А нам не все ли равно - обидятся они или нет?

- Ну… Если большие деньги тебя не интересуют, то, конечно, все равно. Но если есть желание получать плату по высшему тарифу, тогда и товар нужно поставлять соответствующий. - Покончив с перевязкой, Альберт стянул резиновые перчатки, возбужденно потер руки. - Вот так!… Через месяца полтора мне обещали подвезти один ценный агрегатик - «Арсапат-40». Сделан в Японии, а уж возможности прямо космические. Кстати, для космоса в свое время и создавался. Система поддержания жизнеобеспечения такова, что пациентов можно разделывать до последнего винтика и последнего ноготка!

Зэф с интересом взглянул на лучащуюся восторгом физиономию хирурга:

- А тебе не противно?

Удивившись, Альбертик заморгал глазами:

- Почему мне должно быть противно?

- Ну… Ты ведь, получается, вроде мясника. А они как-никак живые. Вот я и спрашиваю - не противно кромсать людишек на запчасти?

- По-моему, ты с людишками тоже не слишком церемонишься.

- Верно! - Рывком усевшись на кушетке, Зэф звучно хлопнул хирурга по хлипкой спине. - Что ж, похоже, мы и впрямь споемся, лепилка горбатая! И с борделями, ты прав, пора кончать. Риска много, а денег - чуть. Твоя хирургия - куда выгоднее!…

Альберт криво улыбнулся. Юмор Зэфа ему редко нравился. Да и как могли нравиться представителю истинной человеческой элиты шутки плебея?

Так или иначе, но цену себе хирург знал и полагал, что занимается самой передовой человеческой отраслью. Торговля, архитектура, музыка - все представлялось Альберту второстепенным и несущественным. Люди воевали, хлестали водку, трахались, но все они рано или поздно приходили к мысли, что жить хорошо, а умирать - скучно и страшно. Но как жить, если сердце начинает сбоить, если лопаются сосуды, а печень с селезенкой - в отказе? Вот тогда и идут, бедолаги, к врачам, поскольку больше идти некуда.

Уже на ординатуре юный Альбертик сумел обратить на себя внимание своей безупречной работой. Чуть позже блестяще ассистировал на операциях маститым профессорам. И он же раньше других сокурсников приобщился к передовым технологиям по пересадке почек, печени и сердца. Сам, по своей инициативе занялся хирургической стоматологией и провел несколько пробных опытов по вживлению донорских зубов. Результаты получились вдохновляющими, Альбертик же пришел к выводу, что люди, по сути своей, являются великолепными носителями запчастей. И странно было, что по сию пору существует столько идиотских запретов. Скажем, на использование донорских органов надо было обязательно испрашивать разрешение у родственников, а та же простейшая эвтаназия из-за политиков-крючкотворов по сию пору считалась мероприятием преступным и наказуемым. Чушь, если вдуматься! Дали бы волю ему, весь мир давно бы был поделен на резусные категории и группы совместимости. А уж тогда любого больного проще простого было бы поставить на ноги, а после парочки специальных операций превратить и в молодого. Как там ни крути, а переизбыток населения выдумал не он, и еще столетия назад философы однозначно вывели, что все войны проистекали и будут проистекать именно от переизбытка человеческих особей. Вот и нечего ханжески прикрывать глаза на оперативные возможности омоложения, пугаться клонирования или чрезмерного развития трансплантационных наук. Да и сам принцип взаимозаменяемости отдельных человеческих фрагментов казался Альбертику гениальным. Почему, в самом деле, не пожертвовать средненьким гражданином ради спасения более достойной особи? Моральный аспект - чушь, а вот выгода более чем существенная!

Взять, к примеру, того же Зэфа. Тело гибкое, мощное, как у доисторического животного, а мозги - тривиального убийцы. Всадили человеку заряд дроби, а он и не почувствовал. Другой бы слег на месяц, а этот ничего - бегает. И ведь заживет все как на собаке. Уже через неделю! Вот если бы голову Альберта - да на плечи этого чудовища, тогда все было бы справедливо. Потому что кто такой Зэф, если разобраться? Всего-навсего подручный. Надежный, опытный, сильный, но тупой, как все, кто только и умеет убивать. Альберт же, в отличие от Зэфа, умел и убивать, и оживлять…

- Ну все, лепилка, пойду я. - Завязав шнурки одолженных у хирурга ботинок (свои - перемазанные и перепачканные - пришлось выкинуть), Зэф браво соскочил с кушетки, рывком натянул на себя куртку.

- Постирайся, когда домой придешь.

- Зачем стираться? Новое надену. - Зэф подмигнул Альберту. - Мы ведь для того и работаем, чтобы не стирать старое. Или нет?

Альберт неопределенно пожал плечами.

- Ладно, об уговоре не забывай. Джакопа я тоже предупрежу. - Махнув рукой, Зэф направился к выходу.

- И ботинки потом верни! Я за них полторы тысячи уплатил.

- Не боись, верну. - Зэф даже не повернул головы. Жлобство Альбертика порой смешило его, а порой приводило в ярость. И то сказать, когда человек, зарабатывающий по сто-двести тысяч в месяц, терзается из-за дешевой обувки, это срам. И те же ботинки Зэф твердо решил выкинуть - тотчас по возвращении домой. И пусть потом этот сморчок ноет и куксится. Жадных по жизни положено наказывать. Точно так же, как трусливых и слабых…

Выйдя из кабинета, Зэф спустился по служебной лестнице и узеньким коридором перешел в правое крыло здания. Мышцы на ногах чувствительно покалывало, но повязки были наложены добротно, а сделанные уколы внушали успокоение. Сепсис ему, во всяком случае, уже не грозил. Разве что похромает некоторое время, но и это протянется недолго. Собственно, любая хромота происходит от боязни потревожить рану, - Зэф же к ранам относился пренебрежительно и даже присутствие постоянной боли считал вполне обычным для настоящего мужчины. Тягаешь железо в зале - значит, рвешь мышцы; бьешь по мешку или макиваре - значит, сбиваешь костяшки; дерешься с противником - значит, зарабатываешь синяки. Все в равной степени болезненно и некомфортно. Так что боль для мужика - обычное дело, а жизнь коротка - можно и потерпеть… Заслышав впереди подозрительный шум, он притормозил и сделал это очень вовремя. В маленьком предбанничке, заменяющем вестибюль, его поджидала любопытная картинка. Альбертовы охранники - твердолобые охламоны, обряженные в белые халаты, беспомощно лежали на полу, и, насев сверху, парочка плечистых незнакомцев умело выкручивала им руки. Поджав тонкие губы, Зэф беззвучно качнулся назад.

Вот и все! Значит, добрались и до Альбертика. Быстро, надо признать! А признавать очень и очень не хотелось. И не так уж важно, кто именно сдал хирурга. Костяй или Кузьменко, хотя эти о профилактории как раз знали мало, а вот Джакоп… От неожиданной мысли Зэфа даже перекривило. Забавно, если Альбертика заложил главный жиромяс! Впрочем, дошлые «кандагаровцы» (а, судя по всему, в вестибюле были именно они) могли и сами докопаться до истины…

Бесшумными шагами он ринулся обратно.

Коридор, ступеньки из мраморной крошки, знакомая дверь.

- Они уже здесь!

- Кто «они»?

Не отвечая, Зэф затворил за собой дверь, быстро приблизился к окну, чуть раздвинул пластины жалюзи.

- Ну да, вон и машинка их туточки. Очень кстати! На ней и уеду отсюда… - Зэф повернулся к перепуганному хирургу. - Увы, Альбертик, но, кажется, нам придется расстаться.

- О чем ты говоришь?

- Это ребятки из «Кандагара». Пришли, как ты сам понимаешь, по твою душу.

- Но как они могли узнать?

- Видимо, кто-то им тебя сдал. И поверь, уж я постараюсь выяснить, кто это сделал. Нехорошо, если утрата столь ценного кадра окажется безнаказанной.

- Не надо, Зэф! - Хирург попятился от него. - Ты же знаешь, меня не тронут. Я ничего им не скажу!

- Скажешь, Альбертик. Этим парням все скажешь.

- Но почему, Зэф?!

- Да потому что они такие же, как я. А значит, и церемониться с тобой не будут. Так что прости. Альбертик, но иного выхода у меня нет…

Одним прыжком Зэф одолел разделяющее их расстояние, левой рукой несильно ударил по лбу доктора, запрокидывая голову, а правую, сложенную в «копье», всадил в основание горла. Ни хрипеть, ни стонать Альберт не стал. Обычно от подобных ударов испытывают шок и моментально теряют сознание. Зайдя за спину падающего хирурга, Зэф обхватил его шею, рванув на себя, ладонью придавил затылок. Хрустнуло совсем негромко, но именно этот хруст возвестил о том, что одним человечком на земном шарике стало меньше.

Усадив обмякшее тело в кресло, Зэф погасил в кабинете свет и отворил оконные шпингалеты.