Замарашка

Действие второе

Мачеха. В порядке. Валяй, иди!

Принц. Отец, становись на шухере.

Отец срывается с кровати, надевает тапки и в ночной рубашке приникает к дверям, прислушиваясь и время от времени заглядывая в замочную скважину. Принц вытаскивает из-под подушки пачку сигарет.

Мачеха (удивленно свистит). О господи, сигареты!

Принц. А ты как думала? Подкинул мне этот молодой осветитель.

Мачеха. Меня больше устраивает режиссер.

Принц. Фрайеришка!

Мачеха. Зато на «Фольксвагене», о Иисусе!

Вторая дочка. «Фольксваген» уже отошел. Теперь — только «Вольво». (Мачехе). Ну так ты накалываешь меня?

Мачеха. С таким-то можно прошвырнуться за город или до Крыницы. Там есть открытая эстрада на сто пятьдесят мест… Что я должна тебе наколоть? «Помни слова матери»? Это будет П.С.М.

Принц. Этот режиссер — кривляка, ловчила да еще химичит и смахивает на легавого.

Мачеха. Отчего же на легавого? Он такой барин.

Вторая дочка. Лучше наколи: «Помни, пригрела тебя решетка».

Мачеха. П.П.Т.Р. На одну букву больше.

Вторая дочка. Не волнуйся, сочтемся.

Мачеха. Держи губу.

Вторая дочка оттягивает пальцами и выворачивает нижнюю губу. Мачеха со знанием дела принимается за татуировку на внутренней стороне губы.

Принц. А чего этот режиссеришка от тебя хотел? Эй, слышишь?

Золушка. Ничего.

Принц. Ой, ли?

Золушка. Говорю, ничего.

Принц. Ясное дело — не желаешь валять дурака. Ну, что тебе до всего этого? (Закуривает сигарету, затягивается) Кинуть тебе? Хочешь курнуть?

Золушка. Нет.

Отец (от дверей). Кинь мне, кинь…

Принц. Чтобы через дырку напустила в коридор дыма? (Кричит) Мусор!

Первая дочка, которая до этого лежала молча, резко поднимается и садится на кровати.

Принц. Башмаки!

Первая дочка срывается с кровати, подбегает к принцу, берет ее башмаки и начинает их чистить рукавом ночной рубашки.

Принц. Жалко рубашки. Чисть скальпом — и поплюй.

Первая дочка не колеблясь, плюет на башмаки и начинает надраивать их волосами.

Золушка. Отстань от нее.

Принц. У нее счастливая жизнь и она очень довольна. Ты — довольна?

Первая дочка. Довольна.

Принц. Веселей! Повторяй: мне очень хорошо.

Первая дочка. Мне очень хорошо. ива!

Принц. Ну так — чисть. Только поплевывай хорошенько!

Золушка пожимает плечами, продолжает писать.

Принц (Замарашке). Что ты её защищаешь? Жалеешь доносилу?

Отец (от дверей, умоляюще). Дай хоть одну затяжку.

Принц бросает в её сторону окурок. Отец так жадно затягивается, что окурок обжигает ей пальцы. Принц разражается смехом.

Принц. Ну, а уж с этой матерью насвистела!

Отец. О Ииисусе! Как вкусно! От самокруток уже голова пухнет!

Принц. Слабая у тебя голова.

Отец. Так вы же у меня полматраца выкурили. На твердом сплю.

Принц. Ну, кто сегодня травит?

Отец. Я.

Принц. Тебя пропускаем. Кто следующий?

Волшебница (приподнимается на кровати). Я.

Принц. Валяй, трави.

Отец (плаксиво Мачехе, занятой татуировкой). Ты обещала наколоть мне на спине парусник.

Мачеха. Да не канючь, наколю.

Принц. Трави.

Волшебница. Так вот, она в бегах, потом встречает кореша, делают наскок на комиссионку, заначивают трехцветные кожаные куртки, фотоаппараты, часы, кольца, идут к барыге, получают калым и дают тягу… к морю…

Принц. И что же?

Волшебница. Сидят в закусочной, заказывают кофе, выпивку… занимаются любовью…

Принц. Ну и что?

Волшебница. А потом засыпаются.

Принц. Катись знаешь куда с такой травлей! (Сплёвывает). Мусор, вытри!

Первая дочка вытирает рубашкой.

Принц. Скальпом!

Первая дочка вытирает волосами.

Принц (Смотрит пристально на Золушку). Замарашка!

Золушка. Что?

Принц. Трави что-нибудь.

Золушка. Нет.

Принц. Трави.

Золушка. Я вчера травила.

Принц. Ну трави же, господи! Целый день играем какую-то тарабарщину, ведь хочется человеку снять напряжение… Отвалю тебе три сигареты…

Золушка. Нет.

Принц. Ну, проси чего хочешь, только трави…

Золушка. Прости Мусору.

Принц. Ни в жизнь.

Золушка. Как хочешь.

Принц. Проси чего-нибудь другое.

Золушка. Как хочешь.

Вторая дочка (придерживая губу). А-а, болит!

Мачеха. Держи вывернутой, а то смажется, дура!

Вторая дочка дует в вывернутую губу.

Принц. Прощаю ей на три дня.

Золушка молчит.

Принц. Четыре.

Золушка молчит.

Принц. Неделю, и ни дня больше!

Золушка. Поклянись.

Принц. Век свободы не видать!

Первая дочка разражается плачем.

Принц. Ну-ка, брысь в кровать и заткнись. (Золушке) А ты — трави.

Золушка. Так вот: ей шестнадцать лет. Волосы у нее светлые, как лён.

Принц. Лучше — как золото.

Золушка. Как золото. И глаза голубые, как небо. Она бедная, оборванная, у нее только один старый свитер, одни брюки на булавке и стоптанные башмаки. Отец — пьяница, мать — шлюха, а две старшие сестры помыкают ею.

Принц. Лярвы! Козьи морды!

Золушка. Кругом ездят машины… сестры делают себе завивку и идут с женихами на танцы: одна с заведующим продовольственным магазином, а другая — с заведующим складом.

Принц (второй дочке, которая, дуя сушит губу). Кончай фыркать, сожми клюв!

Вторая дочка пытается что-то объяснить, но из-за вывернутой губы говорит неразборчиво. В нее летит башмак Принца. С этого момента она сушит губу потихоньку.

Золушка. А ночью она спит на сдвинутых стульях… И вот как-то вечером стоит она у дискотеки…

Принц. У гостиницы.

Золушка. У гостиницы. Там задерживается вереница такси и высаживаются шикарные типы со своими кралями. Она стоит себе в сторонке, все её толкают. А еще видит, как из такси вылезают её сестры с женихами. Показывают на нее друг другу пальцами и издевательски смеются. Она стоит себе, стоит, и слёзы льются из её голубых глаз. Но тут скрежещут тормоза и недалеко останавливается серебристый Мерседес.

Мачеха. О Иисусе!

Принц. С иностранным номером?

Мачеха. С французским!

Принц. Американским!

Волшебница. Бельгийским!

Принц. Почему бельгийским?

Волшебница. Не знаю…

Принц. Катись ты с этой Бельгией!

Золушка. С иностранным номером. И вылезает брюнет, стройный, как тополь, волосы у него вьются…

Принц (просящее). Лучше гладкие.

Золушка. …гладкие. А глаза пылают, как два факела. Он идет сквозь толпу, и все, ошалев, расступаются. На нем белый костюм, красная бабаочка и черная рубшка.

Принц. Которую не надо гладить.

Золушка. Которую не надо гладить. Ботинки на каблуках сверкают.

Принц. Надраенные.

Золушка. И вдруг он застывает, как вкопанный.

Мачеха. О Иисусе!

Принц. И все потаскухи шары на него выкатили…

Золушка. Все.

Принц. А он ни на одну глАза не положил.

Золушка. Ни на одну. И он подходит к ней и говорит ласковым голосом на иностранном языке, но уже и чувствует, что это любовь. Потом он берет её за руку, а на каждом пальце у него золотой перстень с бриллиантом, и идет с ней к дверям. Ей стыдно, она ведь бедно одета, но все-таки идет. Швейцары их пропускают, вышибалы кланяются до земли, он заказывает еду на две персоны…

Мачеха. О Иисусе! По сколько золотых?

Золушка. По двести.

Мачеха (восторженно). О, Иисусе! По двести!

Золушка. Они выходят на танцевальную площадку, оркестр кланяется, барменша улыбается а он подает знак, и начинают играть.

Мачеха. Танго! Танго!

Золушка. Танго.

Принц. Какое? Лучше всего это. (начинает петь на мотив «Ночных путников»):

Принц разминается, начинает танцевать. К пению присоединяются остальные девушки, в том числе и Золушка. Несколько девушек встают и, обнявшись, танцуют.

Девушки (Хором):

Золушка. Всюду гаснет свет, остаётся только один цветной прожектор, и они в середине танцуют, обнявшись. (Поет):

Золушка. В стороне стоят позеленевшие от зависти сестры, а они всё танцуют, и все уже видят, что это любовь и что она, хоть и бедно одета, но прекрасна, и все фрайера локти себе кусают — почему раньше её не заметили.

Принц. У альфонсов в глазах слёзы, а курвы только рты разевают.

Золушка. А потом, прямо оттуда на рассвете он везет её в завтракать, потом они женятся и уезжают в Кувейт, где у него нефтяные скважины и дворец.

Принц. Из золота…

Золушка. Из золота.

Мачеха. О Иисусе! Но только пускай вернуться.

Принц. Ясно. Должны вернуться.

Отец. Из Кувейта.

Принц. Из Техаса.

Волшебница. Из Австрии.

Принц. Почему из Австрии.

Волшебница. Не знаю.

Принц. Катись ты с этой Автрией!

Золушка. И через год она приезжает с ним на новом Мерседесе, позолоченном и украшенном бриллиантами.

Принц. Что ты, что ты! Разворуют у них, выколупают!

Золушка. Но эти бриллианты на такой охране, что их нельзя выколупать, потому что включится сигнал тревоги.

Принц. Электронно и автоматически.

Золушка. Электронно и автоматически. Они подъезжают к её дому.

Принц. На Бжеской, около базара.

Золушка. И она вылезает в шубе из чернобурок, на «шпильках». Их окружает толпа, а в толпе — отец, мать, оба пьяные и сестры, тоже подвыпившие, обшарпанные, потому что их женихи сидят за растрату. Все смотрят, но не узнают её, и тут она говорит матери: «Это я, твоя дочь». Мать с отцом падают на колени — и в слёзы, но приблизиться боятся, потому что помнят, как её били и унижали. Но она подходит к ним и прощает…

У девушек на глазах слёзы. Некоторые громко всхлипывают.

Принц. Но сестрам ни за что!

Золушка. Сестрам — тоже.

Принц. Нив жизнь. Отцу, матери — абсолютно, конечно, но сестрам…

Мачеха. Ну что тебе до этого? Пускай простит.

Волшебница. Ясное дело.

Принц. Вы мне бросьте трепотню!

Золушка. Ну что, продолжать?

Принц. Только без сестер.

Золушка. Она берет отца и мать под руки и сажает их в автомобиль на заднее сиденье.

Мачеха. Испачкают ей обивку.

Замарашка. Потом вытаскивает кошелек и дает каждому по пятьсот долларов сотнями, а они принимаются плакать и целуют ей руки…

Принц. Теперь-то плачут.

Золушка. И вот Мерседес трогается…

Отец (шепотом). Заместитель идет!

Принц. Ну-ка быстро в кровати! Свет! (Машет рукой в воздухе, чтобы разогнать дым от сигарет)

Свет гаснет. Слышно только сопение и тихий плач. Вскоре в полумраке открываются двери, и в комнате девушек появляется Заместитель.

Заместитель. Это кто же из вас хочет иметь обритую голову?

Тишина.

Директор. Как дела?

Режиссер. Де есть сложности… Кстати, пользуюсь случаем, чтобы выразить вам искреннее соболезнование.

Директор. А что произошло?

Режиссер. Ну, в связи со смертью жены и всеми этими ужасами.

Директор. О чем вы говорите?

Режиссер. Ну, отравление… вскрытие…

Директор. Моя жена прекрасно себя чувствует, я видел её час назад.

Режиссер. Вы в этом уверены?

Директор. Разумеется.

Режиссер. А-а… тогда прошу прощения, то есть я очень рад за вас, поздравляю…

Директор. Спасибо.

Режиссер. Какие-то идиотские слухи…

Директор. Ничего, не беспокойтесь. (идет в глубь сцены, рассматривает декорации).

Входит Заместитель.

Режиссер. Что это вы мне за вздор наговорили жене директора?.. И вообще все эти бредни?

Заместитель. Видимо, меня неправильно информировали. Ну предположим, что жена директора на самом деле жива.

Режиссер. Что ж тут предполагать — ведь она жива.

Заместитель. Может быть. Но в таком случае его неприязнь к женщинам выглядит еще более странно.

Режиссер. Ну, так что?

Заместитель. В принципе — ничего. Хотя, однако, с другой стороны…

Подходит Директор.

Директор. Пан директор, у меня трудности с этой Золушкой.

Директор. Да, слышал.

Заместитель. Может, на нее нажать легонько?

Директор. Не понимаю.

Заместитель. Ну, прищучить. Легонько.

Режиссер. Она ведь главная героиня, без нее нельзя.

Директор. Ничем не могу помочь. Вы знаете такое слово: гуманизм?

Заместитель. Гуманизм… Что вы под этим понимаете? Плакать при чтении сказок? Но ведь они потом возвращаются домой — и что? Убегают из дома в колонию!

Режиссер. Было так?

Директор. Случалось.

Заместитель. Знаете, какой им нужен гуманизм? Прижать их, посадить в карцер на хлеб и воду, обрить голову, запретить свидания, взгреть, — вот это и есть гуманизм. Это поможет им жить потом на свободе.

Директор. Что ж, я и сам временами сомневаюсь, должны ли мы давать им поблажки… Ведь они потом возвращаются в семьи… Однако нельзя же исходить только из этого! Мы должны достучаться до их душ, помочь девушкам найти и сохранить себя. В этом я вижу гуманизм. И то, о чём вы говорите, далеко не гуманизм, а нечто совершенно противоположное. Пожалуй, вам не слишком подходит роль воспитателя. Честно говоря, я это уже давно заметил.

Заместитель. Я окончил курс с отличными оценками.

Директор. Да, знаю, но это ничего не меняет.

Заместитель. Если говорить откровенно, то я вовсе не рвался на эту работу. Вообще-то я должен был стать летчиком.

Директор. Летчиком?

Заместитель. Да.

Директор. Не знал.

Заместитель. Все у меня шло не плохо, если бы не загвоздка со взлётом и посадкой. Я так ни разу и не приземлился.

Директор. Так каким же чудом вы здесь?

Заместитель. Инструкторы помогли.

Директор. А почему у вас не получалось?

Заместитель. Не знаю. Может, нервировало, что я всегда приходил на сбор последним.

Директор. Отчего же вы приходили последним?

Заместитель. Понимаете, любопытная штука. Каждый раз перед тем, как выбежать, я должен был сосчитать все койки.

Директор. Зачем?

Заместитель. Не знаю, сам удивлялся. Но если я так поступал, то, видимо, это зачем-то было нужно? Вы как думаете?

Директор. Не знаю, может.

Заместитель. Наверняка. Хуже всего, что этих коек было восемьдесят две. Если б меньше, то я, конечно, так бы не опаздывал.

Режиссер. Ну, репетируем, репетируем. Кавалеры просят дам. Встать парами.

Девушки загримированные кавалерами при помощи нарисованных усов, кланяются партнершам.

Режиссер. Золушка сейчас свободна.

Директор подзывает Золушку. На заднем плане продолжается репетиция. Расставляются танцующие пары, на трон усаживается Принц. Трон качается и трещит, в середине репетиции с грохотом разваливается.

Директор. Не хочешь играть?

Золушка. Я играю.

Директор. Но не хочешь ничего о себе рассказать?

Золушка. Нет. А что, вас напустили на меня?

Директор. В каком-то смысле. Не любишь сказок?

Золушка. Не люблю. Мне страшно много рассказывали сказок, особенно мой отец. Мы ходили в парк, он показывал мне уток — и что ни утка, то была заколдованная принцесса, что ни лягушка — то принц. Бедный отец, он сам верил в эти красивые сказки, — что уж обо мне говорить! Потом все это мне боком вышло… Так что будет?

Директор. Это зависит от тебя.

Золушка. Разве не будете пугать меня? Что разделаетесь со мной, если не соглашусь, и прочее в этом духе? Что вы так смотрите?

Директор. Так, смотрю.

Золушка. Только не заплачьте от жалости ко мне.

Директор. Не бойся. Если и заплачу, то от жалости к себе.

Золушка. К себе?

Директор. Есть основания.

Золушка. Ну, вот. А я думала, раз директор, то уж его ничем не прошибешь.

Директор. Почему ты шарахнула отчима по голове?

Золушка. Прошу вас не выражаться.

Директор. Впрочем, я, пожалуй, знаю.

Золушка (иронически). Ну, конечно, вы же читали судебный приговор. Так что? У вас ведь нет никаких сомнений? Все из-за ревности к матери. Она меня так любила, так баловала, что я, как увидела, что она сошлась с каким-то мужчиной… Ну, понимаете, охватило меня страшное отчаяние, что из-за него я лишусь ее привязанности… И тут, естественно, я решила его убить. Разве не ясно? Вы бы сделали иначе?

Директор. Я думаю, что ты защищалась от него.

Золушка. А вы считаете, что не стоило?

Директор. Перестань паясничать, надоело.

Золушка. Теперь уж слишком поздно переставать. И вообще не хочу подрывать авторитет отчима. Семья — это ячейка общества.

Директор. Что же с туфлями?

Золушка. Ах, это мамочка мне одолжила.

Директор. Ты дала другое показание.

Золушка. У меня короткая память, я уже не молода.

Директор. Я видел этого твоего отчима. Красивый. Моложе твоей матери на двадцать лет.

Золушка. Так вы не знаете, что в любви возраст не играет роли? И деньги матери тоже не помеха.

Директор. Да, понимаю.

Золушка. Вы, кажется, что-то не так поняли.

Директор. Не хочешь об этом говорить?

Золушка. Так ведь это скучно, ничего интересного. Матери он сказал, что любит до гроба только ее, и поэтому даже готов меня удочерить. Мне сказал, что пылает любовью только ко мне, и поэтому даже готов жениться на матери, чтобы быть близко. Правду говорил — женился. Смешно, да? (Смеется.) Вы не смеетесь?

Директор. Сейчас начну.

Золушка. Представьте, что вы умираете, а ваша жена… а вообще-то у вас есть жена?

Директор. Да, а что?

Золушка. Так только спрашиваю. А что?

Директор. Ничего. А что?

Золушка. Разве что-нибудь не так? Извините, я не знала.

Директор. О чем ты говоришь?

Золушка. Вы-то, пожалуй, в порядке. С женой, что ли, неувязки?

Директор. Что?.. Ну… Она, понимаешь… там…

Золушка. Говорите смело. Придирается? Наставляет рога? А может, вы уже ее не любите?

Директор. Почему?

Золушка. Откуда я знаю… Бывает… Так как?

Директор. Ну, уж если не л чем говорить… Понимаешь, вчера пришел ко мне один знакомый.

Золушка. Понимаю.

Директор. Что ты понимаешь? Тут вовсе не в этом дело. А мы как раз с ней поссорились. Она недовольна, что я здесь работаю, что не продвигаюсь по службе, квартира маленькая, телевизор черно-белый…

Золушка. Так, нормально. И что?

Директор. Ничего. То есть…он у меня остался.

Золушка. В каком смысле?

Директор. Это такой Рысек. Страшный тип. Примитив. Занимается спортом и ходит на фильмы Трюффо.

Золушка. Что же дальше?

Директор. А она улыбалась, вертелась около него… И я подумал, что не вытерплю этого. Ну, и не вытерпел.

Золушка. Вы его отбрили или влепили ему?

Директор. Я сказал, что выйду пройтись. Тогда она попросила его остаться с ней навсегда.

Золушка. Навсегда?

Директор. Навсегда.

Золушка. А вы?

Директор. Он спросил то же самое. А она ему: этот человек умер.

Золушка. Да-а-а…

Директор. А знаешь, он держался с ней вызывающе. Сказал, что может остаться, но только для пробы, и то не дольше недели. А она обязана изменить образ жизни, похудеть, вставать в шесть утра и бегать с ним полчаса. Если же нет — то он уходит… И взял меня в свидетели.

Золушка. А вы?

Директор. И тогда — то уж я сказал, что если речь обо мне… ничего я не сказал…

Золушка. Я тоже так подумала.

Директор. Вот сама видишь… Собрал я кое-что из вещей, а она мне говорит: «Сматывайся да побыстрей». Я ответил, что сматываюсь. А он тогда даже хорошо себя показал.

Золушка. Рысек?

Директор. Рысек. Спросил, как же между поляками возможно такое, чтоб человеку с которым прожито семь лет, говорить «сматывайся». Он сказал, что когда к нему кто-нибудь пристанет на улице, то он говорит: «Сматывайся, иначе убью». И если тот не сматывается, он его убивает.

Золушка. Ну и артист этот Рысек! Много водки пошло?

Директор. Но он держался прилично. Даже отвел меня в сторону и спросил, не обижен ли я, ведь мы старые приятели, и он не хочет, чтобы из-за женщины между нами пробежала черная кошка. Я не курю, ты ведь знаешь.

Золушка. Нет ли у вас сигареты?

Директор. А что я должен был ему сказать? Просить его, чтобы он просил ее?.. Я не курю, ты ведь знаешь.

Золушка. Вовсе не знаю.

Директор. Да я бы тебе и так не дал. Ночевал я у матери… Кончай ты с этим курением!

Золушка. То же самое мне отчим советовал.

Директор (весело улыбаясь). А этого Рысека в школе мы прозвали Долбарь.

Золушка. Долбарь?

Директор. Долбарь. (Смеется).

Золушка. Почему?

Директор (вдруг печально). Не знаю.

Молчат.

Золушка. А как вам с ней вообще… было?

Директор. Да, пожалуй, нормально. Обижалась только, что телевизор черно-белый…

Золушка. Я не о том. А спрашиваю вообще… как… в постели?

Директор. Вроде бы неплохо… может, даже хорошо… Но я, по правде говоря, не знаю… нету, понимаешь ли, у меня тут большого опыта…

Золушка. В общем, все в порядке. И не о чем говорить. Возвращайтесь к ней.

Директор. Куда? К ней? Нет-нет. Я не могу… Я не могу её простить. Тем более что не знаю, как она настроена. Да и Рысек… Нет! И не уговаривай меня.

Золушка. Вы её любите?

Директор. Даже не позвонила мне забрать Чижку.

Золушка. Кого?

Директор. Это дворняжка такая. Моя. Когда-то в парке ко мне прицепилась. Такая белая, небольшая, с коричневым носом. И всегда приносила мне счастье… Ну, то есть… А, не важно… Не будем об этом.

Золушка. Говорю вам, возвращайтесь. Ведь она вас любит. Просто брала вас на пушку. Господи, неужели я все должна вам объяснять? Не как у людей… Ну, перегнула она палку, а потом не хотела отступать… Думала, что вы как-то себя проявите.

Директор. Интересно, как это я должен был себя проявить? Избить её? Избить его? Обоих?

Золушка. Если хотите знать мое мнение, он там вообще не живет. Она его сразу прогнала.

Директор. Рысека?

Золушка. Рысека. Ведь и он не пылал… К тому же она, если б действительно хотела, должна была такие вещи иначе устраивать. Потихоньку, шмыг- шмыг, а не так с бухты-барахты.

Директор. Ты так думаешь?

Золушка. Абсолютно… Идите к ней.

Директор. А она согласится?

Золушка. Это зависит от того, как вы сыграете. По-моему, она не выдержит, раскиснет и сама станет просить. Но только её надо взять на пушку. Вы входите и говорите, что хотите забрать остальные вещи.

Директор. А если согласится?

Золушка. Спокойно. Вовсе не согласится. Вы ей говорите, что она была абсолютно права, что так жить дальше невозможно, что вы ей признательны за искренность… и к тому же все так удачно складывается: вы как раз встретили молодую замечательную девушку… Ну и подобная дребедень в этом духе. Не может согласиться. Но только если вы покажите слабину и начнете просить, то я ни за что не отвечаю. Вы должны ее простить, а не наоборот!

Директор. Не поверит.

Золушка. Поверит.

Директор. Ну, не знаю… Может, выждать несколько дней… Может, сама объявится… Погоди, дай-ка я запишу, как ты это говорила: что… не имеет смысла так жить… что признателен… да?

Золушка. О девушке, которую вы встретили… и так далее и тому подобное…

Директор. Я не умею…

Золушка. Все не умеют..

Директор. Ну, может, попробую… Чижка наверняка по мне скучает. Это собака.

Золушка. Знаю, дворняжка. В худшем случае вы вернетесь к матери.

Директор. Но у матери очень неудобно…

Репетиция бала. Одна из девушек — за пианино. Девушки переодеты дамами и кавалерами. Принц — в красном наряде-покрывале. Золушка — в туалете, подаренном Волшебницей. Режиссер дает наставления. На сцене съемочная группа.

Режиссер. Золушка, репетируем. По моему знаку ты начинаешь двигаться, и вступает пианино. Девушки танцуют. Весело танцевать. Улыбаться. Принц, на трон! Прошу пианино.

Девушка играет на пианино. Кавалеры и дамы, образующие гротескные пары, танцуют с двух сторон. Золушка стоит рядом с танцующими.

Режиссер. Принц, сейчас ты увидел Золушку. Ну, покажи, что ты её заметил, покажи…

Принц старательно таращит глаза.

Режиссер. Так, сейчас хорошо… Поднимаешься, медленно… медленно… с достоинством направляешься… Ну, принц! Подходишь, целуешь Золушке руку, смотришь ей в глаза. Золушка смущается… еще больше смущается, так, хорошо… Танцуете. Внимание. Бьют полночь. Золушка, вырываешься, вскрикиваешь «ах!» и убегаешь сквозь ряды, а перед тобой — камера. Теряешь туфельку, спотыкаясь, бежишь дальше. Принц гонится за тобой… Принц, видишь туфельку, с удивлением поднимаешь её и начинаешь говорить…

Золушка и Принц выполняют все указания Режиссера.

Режиссер. Хорошо, все сначала. Принц — на трон! Будем снимать. Все по местам. Тишина в кадре! Прошу свет! Любезнейший пан Зютек, вы видите, что Золушка стоит здесь? По моему сигналу вступает пианино. Камера!

Оператор. Есть камера!

Звукооператор. Мотор!

Помощник (щелкая хлопушкой). «Золушка» — двести семь.

Повторяется вся сцена, после чего Принц с туфелькой говорит.

Принц. Значится, сижу за кражу. Пошла я на подсобную работу в парикмахерскую. Там самую большую свинью мне подложил мой коллектив, пришив денежные махинации. Потом я была в бегах. Потом, раз смотрю, идёт девица, а так как мне её сапоги понравились, говорю ей: «Выскакивай из сапогов!» А она так дергается, как вроде бы и хотела выскочить, да не может. Тут я ей звезданула. Потом без труда — думаю, была способной — попала в преступную среду, потом втянулась. Потом участвовала в наскоке на ювелира, уже пожилого человека, лет за тридцать. Потом пошла по карманным кражам. Потом уже в скором времени прославилась как самый ловкий щипач — карманник, значится. Тогда я имела всё, потом началась невезуха, потом, на счастье, попала за решетку. Потом я бы хотела окончить школу и отомстить сестре — убить, например: она донесла милиции и засадила меня. По мне, тот, кто выдает, не должен жить. Хочу повстречать её в тёмном переулке, чтобы объяснить вручную.

Режиссер. Хорошо, перерыв. Однако, на репетиции ты говорила лучше и руки у тебя не тряслись.

Принц. Э-э… забыла я об этих руках.

Режиссер. И веселей. Все это должно быть веселей. Вы ведь на балу, наедитесь даром.

Входит Заместитель. В руке у него несколько листочков с текстом.

Заместитель. Я приготовил своё выступление. И прошу, чтобы меня было видно только до пояса, так как в руках — эти листочки.

Режиссер. Будьте спокойны.

Заместитель. Это — в начале фильма.

Режиссер. Очень хорошо.

Заместитель. Две страницы. Хотите посмотреть?

Режиссер. Я доверяю вам. Прошу приготовиться! А с ней как?

Заместитель. С Золушкой?

Режиссер. Вы очень догадливы.

Заместитель. Ничего нового. Я могу начать уже сейчас. Только, чтобы не было видно текста.

Режиссер. Чем бы её расшевелить, поразить, чтобы она раскрылась?! Ведь должны же быть какие-нибудь способы! А, может, сказать, что её освободили, мгновенно снять реакцию, а потом сказать, что вовсе нет, и опять-таки же это снять?

Заместитель. Э, нет… Это ни к чему.

Режиссер. Может сказать, что случилось что-нибудь дома… мать…

Заместитель. Ничего не даст. Скорее, надо сыграть на её амбиции. Сейчас, сейчас… Есть одна идея. Воспользуемся часами. Дайте мне ваши часы. Ну, давайте же! И продолжайте снимать как ни в чем не бывало. А когда я через минуту войду, вы ничему не удивляйтесь, только слушайте и соображайте…

Режиссер. Ну, ладно, можем попробовать, но я не знаю, что из этого выйдет.

Заместитель выходит.

Режиссер. Девушки, еще одна репетиция. Займите свои места, начинаем. Кавалеры просят дам. Так, хорошо. Сейчас Принц приглашает Золушку, и танцуете, еще танцуете.

Вдруг в кадре с понурым лицом появляется Заместитель.

Режиссер. Стоп! Перерыв! Что здесь происходит?

Заместитель (Девушкам). В две шеренги стройся! В нашем коллективе произошел инцидент. У режиссера, снимающего фильм в нашу, то есть в вашу защиту, для вашего добра и с нашего согласия, пропали часы заграничной марки. В течении часа они должны отыскаться. Если же они не найдутся, делу будет дан ход. Разойтись! (режиссеру). Ну, что вы об этом думаете?

Режиссер. Посмотрим, что получится.

Заместитель. Так может, я за это время запишусь?

Режиссер. Прекрасно. Прошу вас встать здесь и приготовиться, сосредоточиться… Руками обопритесь об это… так… очень хорошо. Вот тут положите листочки…

Заместитель. (принимает эффектную позу, поправляет волосы, застегивает пиджак) Только с этим листком… чтобы… понимаете…

Режиссер. Свет! Будем снимать.

Оператор. Можно тебя на минутку?

Режиссер. В чем дело?

Оператор (тихо). Ты его серьёзно хочешь снять?

Режиссер. Конечно. Вынь пленку и сними его пустой камерой.

Оператор. А-а… ну, извини. Панове, приготовиться! Свет! Снимаем без репетиции!

Режиссер (Заместителю). Вы готовы?

Заместитель. Еще минуточку. (Смотрится в камеру, которую перед лицом держит Оператор. Приглаживает волосы). Теперь уже можно.

Режиссер (Заместителю). Сейчас. Смотрите, прикрепим это здесь. Так хорошо? (прикрепляет листок с текстом Заместителя под камерой).

Заместитель. Ловко.

Режиссер. Свет! Тишина в кадре! Камера!

Оператор. Есть камера!

Звукооператор. Мотор!

Запускается камера.

Помощник режиссера (щелкает хлопушкой). «Золушка» — двести тридцать один.

Оператор ходит с камерой вокруг Заместителя, так что последний во время своего выступления вынужден вертеться.

Заместитель. Сердечно приветствую вас, уважаемые зрители! Я — педагог здешней колонии. Воспитательные проблемы в нашей стране хотя еще полностью и не исчерпаны, но, по существу, уже близки к окончательному разрешению. Наша система образования шаг за шагом расширяет свой радиус действия, увеличивается число квалифицированных кадров, преданных великому делу педагогики. Мы все очень хорошо отдаем себе отчет в том огромном сдвиге — естественно, в нашу пользу, — который произошел у нас в стране в этой и в других областях. Тем не менее, нам не следует закрывать глаза на некоторые вопросы, которые, хотя и абсолютно не типичны, однако же подчас в определенных условиях могут еще кое-где временно возникнуть в остаточной форме. Это вопросы — не будем бояться отдельных слов, — связанные с преступным миром…

В конце выступления Заместителя к Режиссеру подходит Отец, делает книксен и подает ему часы.

Режиссер. Что это значит?

Отец. Нашлись ваши часы.

Режиссер. Как это?

Отец. Лежали в ванной комнате. Наверно, когда вы мыли руки…

Режиссер. В какой ванной комнате? Ну, ладно, спасибо.

Заместитель (продолжает). Наш фильм будет исследовать области, в большинстве уже не существующие, проблемы, в принципе разрешенные и, может, не столько даже в принципе, сколько окончательно, и, может, не столько даже окончательно и в принципе, сколько полностью…

Режиссер. Стоп!

Заместитель. Что случилось? Что-нибудь не так?

Оператор. Выключить свет?

Режиссер. Да. Нашлись часы.

Заместитель. Как это?

Отец. На окне.

Заместитель. Слушай, ты хорошо знаешь, где они были. Говори, где нашла, иначе новый срок получишь.

Отец неуверенно оглядывается, но встречает холодный взгляд Принца, оборачивается к Заместителю и быстро говорит.

Отец. Лежали на окне.

Заместитель. Так не скажешь, как было?

Отец. На окне.

Заместитель. Ну так я тебе за это (Делает резкий жест).

Отец заслоняется, как если бы ожидала удара.

Заместитель. Да ты не бойся, но пеняй на себя, детка…

Режиссер. Можно вас на минутку?

Заместитель. Слушаю.

Режиссер. Так что же будет дальше?

Заместитель. Сейчас закончу выступление…

Режиссер. Что вы предлагаете?

Заместитель. Провели. Смекнули, какой мы хотим выкинуть номер, обыскали свою комнату и нашли у нее под подушкой. И Принц откомандировал Отца. Принц там у них верховодит, видно, прикрывает Замарашку. Впрочем, я узнаю…

Режиссер. Зачем вы все это мне говорите? Меня это вовсе не касается. Придумайте что-нибудь. Вы же профессионал. Ведь у меня все срывается.

Заместитель. Хорошо. Есть один верный способ.

Режиссер. Прежний тоже был верным.

Заместитель. Этот — на сто процентов, тот был на какие-то восемьдесят. Нужно замазать ее фискальством.

Режиссер. Как же?

Заместитель. Уж это я устрою…

Режиссер. Как?

Заместитель. Вообще-то это — профессиональная тайна… Но тут номер простой. У них в комнате доносит Мачеха. Она заприметит: что, где и как.

Режиссер. Что заприметит?

Заместитель. Ну, где они прячут сигареты, принадлежности для татуировки и всякую всячину. И потихоньку нам доложит. Затем мы с шумом вызываем Замарашку, разговариваем с ней полчаса и сразу же вслед за этим уверенно идем в комнату девушек и, как бы после доноса Замарашки, отбираем что-нибудь из того, на что нам указала Мачеха. Устраиваем им разнос, бреем несколько голов, грозим продлением сроков. Делаем так второй раз, третий — тут и дурак бы сообразил, что после каждой беседы с Замарашкой мы устраиваем ревизию и что-нибудь находим. А Принц вовсе не дура.

Режиссер. Ну вот это мне даже больше нравится, чем с часами. Там был какой-то элемент безнравственности. Так что же — за дело! Естественно, потом все объясним…

Заместитель. А как же! (громко). Замарашка, пойдешь со мной к директору, у нас к тебе дело.

Из полумрака доносится пение девушек: «… но не хочу я шоколада…» Через какое-то время появляется Заместитель. Позже — Принц. Увидев Заместителя, она хочет повернуть назад, но Заместитель машет рукой, щелкает пальцами, давая знак приблизиться.

Заместитель. Что ты так смотришь?

Принц. Как же именно?

Заместитель. Специфически. Как если бы что-то хотела заявить, а не знаешь, как.

Принц. Напрасно стараетесь — не на ту напали.

Заместитель. Эх, ребенок, ребенок. Каждый, если к нему обратиться, вначале говорит «нет», ну а потом всякое бывает… Человек — всего лишь человек… Да, так что-то за последнее время часто попадаетесь — невезуха, а?

Принц. Ясно, невезуха.

Заместитель. Наверняка. (закуривает сигарету). Что, нет у тебя курева? Накрыли мы вас на сигаретах. Но ничего, ничего. Через два-три года выйдешь, тогда накуришься. Замарашка раньше накурится.

Принц. Я никому не завидую.

Заместитель. А кто говорит, что завидуешь? Должна радоваться. Как я радуюсь и вся администрация. Ну, хватит об этом. Начинаем занятие.

Подает Принцу сигарету — та жадно затягивается. Обмениваются взглядами. Нажимает кнопку звонка — вбегают девушки. Садится за пианино.

Заместитель. Всем сесть! На сегодняшнем занятии, согласно плану, отработаем песенку, написанную вами в порядке любительской инициативы. Ну, что там у вас?

Золушка. «В тихой камере…»

Заместитель. Что такое?

Золушка. «В тихой камере…» (подают ему исписанный листок).

Заместитель. (рассматривает) Ага… (наигрывает грустную жалобную мелодию). Ну так, начнем. (играет на пианино, девушки поют):

Девушки. В камере тихой очень тоскливо,

Заместитель. Ну что ж. Скажу я вам, нравится мне эта песенка. В ней есть что-то, что волнует или как вы говорите, сжимает горло. Я даже хочу сказать, что она мне очень нравится. Как это там? (напевает) «В камере тихой очень тоскливо, луч не блеснет из тьмы…» Короче говоря, я хочу вас поблагодарить как по официальной линии, так и от себя лично. У меня всего несколько мелких замечаний по частностям. Почему же в камере должно быть именно тоскливо? А нельзя ли это «тоскливо» заменить?.. Ну, чтобы камера была какой-нибудь другой. А вот «тихая» — это, пожалуйста, это мне даже нравится, в этом есть какое-то особое настроение. Тоскливо. Это извините, художественное упрощение, к сожалению… штамп, взятый из литературы девятнадцатого века. Конечно, встречаются у нас время от времени, в отдельных случаях, кое-где такие, понимаете ли, мрачные камеры. Однако преобладающее большинство камер — светлые, чистые, аккуратные. А речь о том, чтобы камера в нашей песне была все-таки типичная. Поэтому такой пессимизм совершенно не нужен и возникает он попросту из-за отсутствия знаний о нашем постоянно совершенствующемся тюремном ведомстве и, скажем прямо, о заметном улучшении качества камер. У меня как раз есть идея. Как там было?

Принц (напевает). «В камере тихой очень тоскливо…»

Заместитель (напевает). «В камере тихой весело очень…»

Принц (напевает). «Луч не блеснет из тьмы…»

Заместитель. Нет, нет, нет. (напевает) «Луч там блестит во тьме…» Ну вот так определенно лучше… Как там дальше?

Принц (напевает). «Сердце все ждало…»

Заместитель (напевает). «Сердце все ждало…» Хорошо!

Принц (напевает). «Сердце рыдало…»

Заместитель. Минутку, минутку. (напевает) «И смеялось…»

Принц (напевает). «Сердце рвалось из тюрьмы».

Заместитель (напевает). «Сердце рвалось на свет…» — например. Вот и отлично! Так что пройдемся по началу? Ты, Замарашка, если не хочешь, можешь не петь. Отдохни.

Девушки обмениваются взглядами. Замарашка отрицательно качает головой.

Заместитель. А если хочешь, так пой. Ну, три, четыре. (поет вместе с девушками)

Девушки. В камере тихой весело очень,

Заместитель. Еще быстрей, веселей! Это вовсе не грустная песня. А получается все еще слишком уныло. Я сделаю тут такое вступленьице. (Играет что-то вроде «Казачка»). И все поем. А потом пробуем еще с хлопками. Ну, три-четыре.

И еще раз, и все хлопаем в ладоши, и у всех на лицах — улыбка.

Заместитель и девушки весело поют.

Заместитель. Я тут подумал еще об одной вещи… это уж совершеннейшая мелочь. Так вот, хорошо ли, что все, о чем поется в песенке, происходит именно в камере и в тюрьме, а не в каком-нибудь другом месте, а? Задумайтесь над этим — ведь речь идет о том, чтобы все изменения и поправки в песенке исходили от вас. (Уходит).

Принц кивает головой Мачехе. Та отбегает к дверям, прислушивается, свистом подает Принцу знак. Несколько девушек бросаются на Замарашку, грубо хватают ее, затыкают рот полотенцем, кладут на один из столов, задирают платье. Две девушки садятся на ее руки, одна прижимает ее голову к столу, остальные по очереди бьют ее связанными в узел полотенцами. Все происходит в полном молчании. Замарашка тихонько стонет, потом перестает. Замарашку зритель может и не видеть: вокруг нее — толпа девушек, со свистом взвиваются полотенца. В какой-то момент Принц свистит. Девушки разбегаются. На сцене остаются только беспомощно лежащая Замарашка и Принц, который поправляет что-то в декорации, поврежденной во время экзекуции. Вскоре Замарашка со стоном оседает на пол. Потом зовет: «Принц!» Принц, не обращает на нее внимания, проходит мимо. Замарашка пытается схватить ее за платье. Принц равнодушно отталкивает ее руку.

Принц. Убери плети!

Золушка. Ведь ты же знаешь, как на самом деле.

Принц. Кому другому заливай.

Золушка. Ты слишком сообразительная, чтобы тебя перехитрить.

Принц. С доносилами не разговариваю.

Золушка. Ты же знаешь, что это не я… что они все подстроили… меня на арапа берут.

Принц. Что ж, значится, не ты фискалишь?

Золушка. Нет.

Принц. Ясно, что не фискалишь. Зачем бы тебе это?.. (С насмешкой и раздражением). Ты ведь у нас такая благородная!

Замарашка стонет.

Принц. Ну, чего?

Золушка. А остальные знают?

Принц. Откуда бы им знать?

Золушка. Растолкуй им.

Принц. С какой стати? Если у тебя есть интерес, сама и растолкуй.

Золушка. Ты заодно с заместителем…

Принц. Плевать я хотела на заместителя. Я заодно с собой, поэтому у меня и тут жизнь неплохая.

Золушка. Это называется жизнью?

Принц. Ясное дело. А тебе жизни нету — нарвалась. Разделаются с тобой.

Золушка. Как сказать. Это мы еще посмотрим!

Принц. Тебя уже сломали, если ты так со мной разговариваешь. Раз просишь меня, значит, тебе каюк.

Золушка. Объясни девчонкам, что и как. Тогда заместитель отступится — поймет, что просчитался.

Принц хочет уйти.

Золушка. Обожди!

Принц. У меня для таких «чистюль» нету времени! Ладно, скажу я тебе напоследок, а потом дай мне пройти.

Золушка. Что скажешь?

Принц. А вот слушай. Ты погорела, потому что сама на рожон лезла. У них есть интерес устроить этот бардак. У тебя есть интерес, чтобы они его не устроили. А у меня есть интерес выйти на свободу. Дальше. Я могу или пойти им навстречу, или не пойти. Если я не пойду, так они меня к этой колонии пригвоздят. А если я пойду им навстречу, то и они мне пойдут.

Золушка. А если не пойдут?

Принц. У них нет интереса, чтобы не пойти мне навстречу. А вот с тобой они церемонитсья не будут. Мне очень жалко, что это на тебя свалилось. Ты своя в доску, здорово травишь. Но нету в тебе легкости.

Золушка. И ты будешь им без мыла влезать?

Принц. Абсолютно.

Золушка. Знаешь, что ты для меня после этого?

Принц. Ты ко мне не лезь — я не разговариваю с доносилами.

Сцена бала. Все танцуют. Одна из девушек играет на пианино вальс «Голубой Дунай». В какой-то момент среди танцующих пар появляются Принц и Золушка. Торжественно танцуют на первом плане. У Золушки подбитый глаз. Принц танцует с нарочито иронической предупредительностью к Золушке. Целует ее подбитый глаз. Золушка унылая и затравленная. В стороне — съемочная группа. 2ой Осветитель уже едва стоит на ногах, но в порядке компенсации держится с преувеличенным достоинством. Режиссер дает указания. Входит Заместитель.

Заместитель. Порядок.

Режиссер. О чем вы?

Заместитель. У нее уже фонарь под глазом — значит, порядок. Удался номер с фискальством. Дали ей взбучку. Теперь уж точно, как вы говорите, расколется.

Режиссер. А если нет?

Заместитель. Скорее всего, да. Такое тяжело выдержать. Доносчикам не спускают.

Режиссер. Но она невероятно твердая.

Заместитель. Но это правда очень трудно перенести.

Режиссер. А если все-таки упрется?

Заместитель. Э, нет.

Режиссер. Ну, а если?

Заместитель. Тяжко ей придется.

Режиссер. Понимаете, это ведь не только меня одного касается. Я не могу затягивать съемки, не имею права ждать.

Заместитель. Это не должно протянуться долго.

Режиссер. Тут ведь общественные деньги — всех нас: ваши, их мои.

Заместитель. А вы тоже дайте ей легкий нагоняй. Скажите, что она плохо играет, плохо двигается и вообще что-нибудь…

Режиссер. Но все хорошо делает.

Заместитель. И прекрасно. Вы бы еще хотели, чтобы она плохо играла?! Как раз об этом-то и речь. Ее нужно сбить с толку: когда играет хорошо — придираться, а если плохо — похвалить.

Режиссер. Не знаю, не знаю. Но ничего не поделаешь, нет выхода. Я вынужден вам верить.

Заместитель. Вы не будете жалеть.

Режиссер. Золушка, плохо, совсем плохо… Ты что, первый раз в жизни танцуешь?.. Как ты это делаешь? Все повторяем. Из-за тебя остальные должны повторять. Еще раз.

Входит Директор, к Золушке.

Золушка (с ненавистью). Что еще нужно?

Директор. Я хотел тебя поблагодарить. Все идет замечательно. Жена… Ну, словам… как ты говорила… ты была права… она расплакалась.

Золушка. Может, хватит? У вас уже все?

Директор. Почему у тебя подбитый глаз?

Замарашка. Будто вы не знаете? Ведь вы вместе все это провернули!

Директор. Что?!

Золушка. Ничего. (Отходит).

Директор обескуражено смотрит на нее. Последняя репетиция бала в костюмах. За пианино сидит одна из девушек и играет вальс «Голубой Дунай». Режиссер несколько раз обращается к Золушке, велит ей повторять, пародируя ее движения, девушки смеются. Под конец Принц, танцуя с Золушкой, обрывает тесемку, на которой держится юбка Золушки из цветной бумаги. Юбка падает. Золушка остается в одних трусиках. Девушки и осветители разражаются смехом. Девочки окружают Золушку тесным кольцом, с гиканьем и смехом, толкают ее. Золушка пробует перекричать их. Поначалу ей это не удается.

Золушка. Тихо! Тихо! (С трудом продирается сквозь кольцо девушек, которые не хотят расступиться и продолжают смеяться).

Режиссер (шепотом Оператору). Сейчас полный свет! Снимаем!

Золушка (Задыхаясь, истерически). Ну что, что? Хотите иметь цирк? Весело вам? (Режиссеру). Хватит вам этого или нужно еще что-нибудь? Если мало — то, пожалуйста! (Вытаскивает из кармана блузки бритву).

Девушки стоят неподвижно. Все застыли, ждут, что будет.

Золушка. Вам нужны эффекты? (Показывает на Оператора). А этот ваш прохвост хоть в цвете снимает-то? Ну, так — нате! (Режет себе бритвой вену на одной руке). Мало вам? Пожалуйста…

Истерический визг девушек.

Золушка. Вы любите сказки с хорошим концом? Так вот вам еще! (Проводит бритвой по другой руке). А может еще? Хорошо вышло или повторить? Для таких законченных все сделаю!

Заместитель. Артистка!

Секунда тишины. Слышно только стрекотание камеры. Потом — истерический крик девушек. Золушка шатается, утирает вспотевший лоб, пачкая лицо кровью. Директор с криком, как бы пробуждаясь ото сна, срывается с места, подбегает к Золушке.

Директор (кричит). Иисусе Мария! Врача!

Оператор направляет на них камеру. Директор выбивает ее из рук Оператора и подхватывает Золушку. Гам, суматоха, свалка. Оператор хватает лежащую на полу камеру и продолжает снимать.

Свет гаснет. Спустя минуту в темноте одна из девушек произносит равнодушным голосом первую строчку песенки: «Я девочка примерная…». С противоположной стороны сцены другая девушка продолжает: «Свидания я не знаю…». Потом еще две девушки декламируют: «И только с папой-мамою…». И наконец одна и девушек завершает строфу: «по улице гуляю». Затем все вместе они поют:

На последней строчке, которую девушки выкрикивают отчаянно, истерически, песня обрывается. Тишина. Вспыхивает свет. Сцена пуста.