Замечательное превращение

10

Ехать в школу было далеко и непросто, но старуха выбралась загодя — и правильно сделала. Троллейбус попал в пробку; она висела между небом и землей, зажатая со всей сторон чьими-то локтями, сумками, дипломатами и только время от времени через боковой карман щупала содержимое кармана внутреннего: «Не потерять бы!»

Рита ждала ее в пустом вестибюле. Взяла под руку, внимательно посмотрела:

— С тобой все в порядке?

— Да, доця. Все в порядке. А где Славик?

— За кулисами. Пойдем.

Как оказалось, она все-таки опоздала — спектакль уже начался. Они сели с Ритой с краю, где оставались свободные места, и стали смотреть.

На сцене стояло несколько надгробий, около свежевырытой могилы разговаривали четверо мальчиков. В одном старуха с удивлением признала внука — он очень вырос за последнее время. И голос у него тоже изменился, погрубел.

Сейчас на сцене пел тот старшеклассник, что играл могильщика:

— Но старость, крадучись как вор, взяла своей рукой…

Он наклонился и откуда-то из-за надгробия вынул череп — и швырнул его на сцену.

Славик покачал головой и обратился к своему спутнику:

— У этого черепа был язык, и он мог петь когда-то; а этот мужик швыряет его оземь, словно это Каинова челюсть, того, что совершил первое убийство!

Ее внук перевел дух — а у старухи что-то встало в горле противным склизким комом и не желало уходить. На сцене продолжали говорить.

— … разве нет? — спрашивал Славик.

— Да, мой принц, — кивал его спутник.

— Вот именно; а теперь это, — он показал на череп, — государыня моя Гниль, без челюсти, и ее стукает по крышке заступ могильщика; вот замечательное превращение, если бы мы только обладали способностью его видеть. Разве так дешево стоило вскормить эти кости, что только и остается играть ими в рюхи?

— Мама, тебе плохо? — склонилась над ней Рита. — Что-то не так?

— Все… — сказала старуха. — Все… так.

Она знала ту трещину, которая была на лбу у черепа, валявшегося теперь на сцене. И она знала, почему скелет не приходил.

И больше не придет.

— Чуть не забыла, — сказала она, судорожно хватаясь за потайной карман пальто. — Вот, принесла Славику.

Она протянула Рите варежку — всего одну. Ниток больше не было, поэтому получилась только одна.

— Вторую я сделаю позже.

— Спасибо, мама. Я завезу тебе ниток.

— Нет! Не смей! — что она скажет дочке, когда та увидит квартиру? — Не смей! Я сама куплю себе ниток, — а что, в самом деле? заработает и купит. И свяжет Славику вторую варежку. Хоть какая-то память у внука останется.

— Хорошо, мама. Не буду.

— Вот и славно, доця. Вот и славно.