Замкнутые на себя

Репликация шестая. Лоори

— Не шевелись, — услышала Онти, и застыла, подчиняясь. Сзади что-то щёлкнуло, и то, что так давило её, вмиг исчезло, совсем расслабив объятия. Онти оглянулась и застыла – перед ней стояла Маргина, которая поднимала лежащую на земле металлическую дымящуюся штуку, а рядом с ней стоял улыбающийся рыжий мужчина с другой такой же штукой.

— Мама, — воскликнула Онти, бросаясь к Маргине. Та обняла её и удивлённо спросила:

— Ты как здесь оказалась? Тебя чуть не схватил драх.

— Прилетела сюда с Хамми, — объяснила Онти, не выпуская Маргину из объятий.

— Откуда ты знаешь Хамми? — не поняла Маргина, поглаживая Онти по голове.

— Хамми прилетел к нам, чтобы найти Элайни, — выложила Онти.

— Час от часу не легче, — всплеснула ладонями Маргина, — рассказывай по порядку.

Онти рассказала, как к ней забрёл Хамми, разыскивая Элайни и Сергея, которых он потерял на планете Деканат и как пропал профессор Бартазар Блут. Рассказала о том, как она отправилась с Хамми на планету Парники, и как они оттуда переместились на планету Гренааль, где хотели найти её, Маргину. Рассказывая, Онти посматривала на рыжего мужчину, но потом не выдержала и спросила у Маргины:

— Это кто?

— Ты не узнала? – засмеялась Маргина: — Это же Мо.

Улыбающийся Мо вмиг превратился в огромного рыжего кота и Онти, схватив его за шею, погрузилась в его пушистую рыжесть и прошептала ему на ухо:

— Здравствуй Мо.

— А где же Хамми? — спросила Маргина.

— Хамми ушёл вперёд в пустыню Дууни, искать тебя, — сказала Онти и вдруг застыла: — А может его съели эти… плазмоиды.

— Драхи? — удивилась Маргина: — Да нет, он им не по зубам.

— С ним Рохо был, — добавила Онти.

Мо раскинул сеточку, но никого не обнаружил. Маргина присоединилась к нему, стараясь найти хотя бы какой-то намёк, но на огромном пространстве планеты Гренааль Хамми не наблюдалось, так же, как и Рохо.

— Куда же они девались? — растерянно спросила Онти. Маргина прижала её к себе, продолжая рассуждать, куда могли деваться Хамми и Рохо.

— Мама, — услышала она за плечом. По уже укоренившейся привычке Маргина бросила свои симпоты, прежде чем обернулась, и знала, что позади её – Русик.

— Мама, — повторил он, протягивая руки.

— Русик, — обняла его Маргина, — и ты тут?

Рядом с Русиком стояла Лоори, поглядывая на Маргину и Мо. Маргину она рассматривала, как родственницу Русика, а Мо вызвал у неё несомненный интерес.

— Русик, ты почему здесь? — нахмурилась Маргина: — Тебе что, разрешила Вета? — удивилась она.

Наблюдая за Русиком, она поняла, что Вету никто не спрашивал, а обернувшись к Онти, убедилась, что и Полиния не знает, где находиться её дочь.

— Так, хорошие мои, немедленно на станцию репликации и домой, — решительно сказала Маргина и увидела крылатую девушку: — А это кто?

— Лоори, — прикрыл её Русик. Маргина, бросив симпоты, хмыкнула и сказала: — Лоори тоже пора домой. Её брат беспокоиться.

Девушка вскинула голову и произнесла:

— Я уже взрослая.

— Ты взрослая, — подтвердила Маргина, — можешь оставаться здесь. А мы полетим на станцию репликации.

Онти, понимая, что с Маргиной спорить не стоит, отправилась забирать тарелку. Маргина пошла с ней, с интересом наблюдая, как Онти управляет аппаратом. Онти грациозно взлетела, и, повернувшись к Маргине, спросила:

— На какую станцию летим?

— Их что, две? — удивилась Маргина, и, раскинув симпоты, сразу обнаружила второй репликатор. «Старею», — подумала она, улыбаясь.

— Летим вон туда, — показала она симпотами, обозначая возникшую новую станцию. Онти кивнула и направила тарелку в указанном направлении. Русик и Лоори летели следом, умудряясь одновременно обмениваться многозначительными взглядами и улыбочками. Мо рыжим метеором резал небо над ними, отчего-то оставляя за собой инверсионный след.

Лететь пришлось недолго – степь закончилась берегом то ли моря, то ли океана и они планировали над волнами, которые, словно специально, старались вскинуться повыше, чтобы лизнуть днище тарелки. Русику и Лоори приходилось хуже: встречный ветер сносил крыло, заставляя их двигаться зигзагом. Только Мо, не обращая на них внимания, двигался впереди, ясно указывая направление. Станция, отправленная Хамми с родины Маргины, планеты Глаурия, попала на рифовый остров. Странно, что она не свалилась в воду, иначе пользоваться ей могли только Хранители.

На вид здание станции, скрывающей репликатор, не отличалось от стандартного: чёрный безликий цилиндр, с опадающими стенками и исчезающей крышей, открывающих массивное кольцо, висящее в воздухе. При включении репликатора, оно становится окном Вселенной, способным перенести на любой другой репликатор в любой точке освоенной Вселенной.

Онти виртуозно посадила тарелку и Маргина, не подавая вида, мягко улыбалась, видя её усердие. Мо проверил станцию, но записи стёрли и последняя команда, лежащая в кэше, точно специально указывала на Глаурию, а время установлено на пятьдесят гигапрасеков назад.

Ни Маргина, ни Мо не придали записи значения, так как перемещение по времени вперёд или назад категорически запрещено. Мо положил под кольцо две ловушки с пойманными плазмоидными драхами.

— Отправим их на Деканат, — сообщил Мо.

— С нами? — спросила Маргина.

— Нет, — возразил Мо, — я не хочу оказаться в канале с драхами, пусть и закрытыми в ловушке.

— А кто их примет?

— Станция находится в лаборатории, там никого нет, если судить по рассказу Онти, — сказал Мо, — сейчас отправил драхов, потом Онти и Русика, вместе со станцией, на Контрольную и будем искать Хамми и Рохо.

Маргина кивнула и Мо, набрав адрес, отправил плазменные ловушки на Деканат. Кольцо вспыхнуло бегущим огнём и погасло.

— Онти и Русик, идите сюда, — позвала Маргина.

— Я без тарелки домой не вернусь, — сообщила Онти, пыхтя у тарелки.

— Никаких тарелок, — грозно сказала Маргина, — домой.

— Это подарок Хамми, — заплакала Онти, — может быть, я его никогда не увижу.

Маргина не переносила слёзы. Русик тоже надул губы и смотрел исподлобья.

— Хорошо, — согласилась Маргина, полагая, что Онти тарелка не принесёт никакого вреда: — Мо, помоги затащить тарелку под кольцо.

Мо легко перенёс тарелку и Онти с Русиком быстро стали возле неё.

— Что-то вы уж больно сговорчивые? — подозрительно взглянула на них Маргина и на всякий случай бросила на них симпоты, но ничего, кроме радости не обнаружила.

— А где Лоори? — запоздало, вспомнила она. Онти подняла на неё невинные глаза и сказала: — Она испугалась тебя и улетела домой.

Маргина ей не поверила, разбрасывая свои симпоты шире, а Онти нажала кнопку и они, вместе с тарелкой и станцией, исчезли в возникшем призрачном голубом пламени. На земле остался тёмный круг, отмечая бывшие границы станции репликации.

Никакой Лоори рядом нет, правда, возле берега имелось несколько точек, вероятно, лааки и Маргина успокоилась.

— Где нам искать Хамми? — вздохнула она, опираясь на Мо: — Ты же не думаешь, что он улетел в прошлое?

Мо думал не только о Хамми. Его жутко интересовало, куда пропал Бартазар Блут.

— Вероятно, наш медовый месяц кончился, — улыбнулась Маргина, а Мо ей ответил: — Всё ещё впереди.

Анапис и Альмавер напрасно обидели Опунция Вульгаруса, разбросав его бренные останки по саду. Кусочки его плоти быстро пустили корешки и вскоре вместо одного Опунция, достаточно мирного нрава, появилась целая гвардия, считающая долгом чести отомстить за поверженного родителя.

До некоторых пор скрывая свои намерения от проходящей мимо парочки, Анаписа и Альмавер, они росли, становясь похожими на Опунция Вульгаруса, как телосложением, так и ростом.

Время Х наступило тогда, когда под кругом репликатора появились две плазменные ловушки, с пойманными плазмоидными драхами, которые привлекли внимание Анаписа и Альмавер.

Свалившиеся на их головы неприятности немного сплотили их и, даже, сделали отношениях настолько близкими, что их можно назвать любовью.

Обычно они завтракали в саду и валялись там до обеда, иногда занимаясь любовью под бдительными взорами полусотни Опунциев, или шли в холодок и дремали, ведя жизнь не весёлую, но праздную.

Поднявшись из-под развесистой груши, они отправились к станции репликации, посмотреть, отчего там вспыхнуло голубое пламя и что-то щёлкнуло. Подойдя поближе, они увидели в круге репликатора две металлические штуки, которые их всполошили, но они не знали, что опасность подстерегает их с другой стороны.

Вытянув свои корешки из земли, стройные ряды Опунциев двинулись со всех сторон к станции репликации, отрезая все пути к бегству. Когда на них обратили внимание, оказалось, что поздно – колючий круг плотно замкнулся.

Вначале Анапис и Альмавер не придали значения колючему окружению, но плотно смыкающееся кольцо заставило их переменить своё мнения и принять меры к отражению атаки: они схватили плазменные ловушки и начали ими махать вокруг себя, срезая одним движением несколько стеблей. Но на место сражённых Опунциев становились другие, из задних рядов.

Бежать некуда и требовалось напрячь извилины, чтобы выбраться из столь ботанического вопроса, что и попытался сделать Анапис, нажимая, как обезьяна, на все кнопки пульта управления репликатора.

Репликатор – машина умная и имеет защиту от дураков. А также от обезьян и криворуких операторов, тыкающих, куда ни попадя, хотя им лететь совсем нет нужды. В результате манипуляций Анаписа кольцо репликатора покрылось голубой светящейся плазмой и их всосало в канал, как макаронину в рот. Вместе с десятком Опунциев Вульгарусов.

Маргина и Мо подлетали к берегу, когда увидели ожидающую их стаю лааков во главе с самим Доомом. Маргина неловко приземлилась, так, что выше колен застряла в прибрежном песке. Мо вовсю улыбался, нет, чтобы помочь.

Вождь дипломатично ожидал, пока она выбралась, сложив крылья симметричным треугольником за спиной. «Сколько же нужно тренироваться, чтобы так стоять», — с уважением подумала Маргина, принимая подобающее лицо.

— Вы не скажете, где Лоори, — спросил Доом, почему-то вопросительно глядя на Маргину. «Чем я виновата», — озадаченно подумала Маргина.

— Вы не встретили Лоори? — удивился Мо. — Мы только что отправили Русика и Онти домой, на Контрольную, а Лоори улетела ещё раньше.

Доом напряжённо о чём-то думал, так что лицо пошло складками, потом сказал: — Мы её не встречали, — Доом помолчал и добавил: — Здесь очень опасно. Я сожалею, что дал им разрешение разыскивать вас. Я сожалею, что отпустил Лоори.

«Что-то здесь не так», — подумала Маргина, и Мо согласно кивнул ей головой.

— У нас пропал кот Хамми, — сказала Маргина, но лицо Доома явно говорило, что коты ему не интересны.

— Я думаю, ваша сестра жива, — сказала Маргина, — только …

— Что «только»? — не понял Доом.

— Я думаю, она на другой планете, — сказала Маргина и поняла, что сообщила Доому глупость: он не знал понятия «планета». Мо, чтобы не растягивать разъяснение, бухнул в голову Доома всю информацию, так что у того даже крылья опали. Через некоторое время Доом поднял глаза на Маргину. «Нам придётся отправиться на Контрольную и взять его с собой», — сообщила Маргина и Мо кивнул в ответ.

— Мы её найдём. Если хотите, мы можем взять с собой вас, — сообщила Маргина.

Доом кивнул головой. «А вдруг её схватил драх?» — подумала Маргина, но Мо её успокоил: «Осталось бы тело». Не являлось большой тайной то, что их с Мо развели, как лохов. Лоори, вероятнее всего, пряталась в тарелке, иначе отчего Русик и Онти стали такими противно-послушными. Маргина вспомнила взгляды, которые бросали друг на друга Лоори и Русик и улыбнулась – дети взрослеют очень быстро. Особенно скороспелый Русик – и года не прошло.

«Что же ты не заглянула им в головы?» — спросил внутренний голос, весьма похожий на голос Мо. «Достаточно взгляда на лицо», — ответила Маргина и голос заткнулся.

Маргина старалась не заглядывать в головы других, считая такое действие неприличным, тем более, если другие не могли ей ответить тем же. Мо и Хамми не отличались щепетильностью и паслись в чужих головах, как на собственном пастбище. «Ты знал!?» — спросила она, уверенная, что так и есть. «Не мешай другим делать собственные глупости», — философски заметил голос, а лицо Мо растянулось в гомерической улыбке.

Доом смотрел на радехонького Мо, не понимая, как можно веселиться, когда причин для улыбок нет.

— Полетели, — сказала Маргина, выпустив из спины крылья. Мо взлетел вторым, а Доом ошарашено смотрел на своих гостей – он не предполагал, что у них могут быть крылья.

— Чего ждём? — вывела его из ступора Маргина, сделав круг над лааками. Доом взлетел, а остальные растерянно думали, что делать, решая извечный вопрос: быть или не быть. Наконец, один за другим, они взлетели и потянулись за своим вождём.

— Не гони, — притормаживая Маргину, сказал Мо: лааки отстали и устали. Маргина, совсем недавно получившая возможность изменять своё тело, упивалась полётом, как ребёнок.

— Отстань, — засмеялась она, делая свечку вверх, потом бочкой перешла в петлю и снова бочкой зашла лаакам в хвост. Обогнав их в пике, Маргина с хохотом остановилась рядом с Мо.

— Ты уже раскинул сетку? — спросила она, безнадёжно прощупывая планету.

— Я могу точно сказать, что на Гренаале их нет, — сообщил Мо.

На станции репликации Маргина и Мо, прежде всего, проверили, кто и куда с неё отправлялся. Оказалось, что кроме них, сюда прибыли Хамми, Рохо, Онти и Русик, а назад никто не возвращался. Мо, чтобы проверить, просмотрел кэш второй станции на Гренаале, которую они отправили на Контрольную и с удивлением обнаружил следующую картину: перед самой отправкой на Контрольную Онти, Русика и, как и предполагала Маргина, Лоори, в сторону Деканата отправились Хамми и Рохо.

Маргина задумчиво сказала: — Когда же они успели?

— Вероятно, перед нами, — предположил Мо.

— Вы нашли Лоори? — встревоженно спросил Доом.

— Да, нашли, — успокоила его Маргина, — она на планете Контрольная и, я думаю, с ней всё в порядке.

Доом промолчал, но видно, что он чувствовал себя напряжённо. А Маргина подумала, что следов пребывания Элайни или Сергея на Гренаале нет.

— Что, отправляемся? — спросила Маргина, становясь под круг репликатора. Доом отдал последние распоряжения и стал рядом. Мо дал команду, и искрящаяся петля проглотила их, вызвав в глазах лааков удивление и страх.

Ай-те-Кон сидел вместе с Метином и слушал степь, когда земля вздрогнула и перед их взором вновь возникла станция репликации. Через какое-то время её стены опали и тотам увидел под металлическим кольцом блестящий полупрозрачный диск, а рядом с ним юношу с крыльями и юную решительную особу, которая тут же открыла крышку диска и оттуда вылезла белоснежная девушка с крыльями.

Юную особу, которую звали Онти, и юношу с именем Русик он знал, а белоснежная девушка с крыльями стала новой, непонятной и неожиданной фигурой, вплетающейся в канву истории Ай-те-Кона.

Онти залезла в диск, и он медленно выплыл за границу станции. Русик и белоснежная девушка взлетели и закружили в воздухе, а Онти, возвратив станции репликации обычный вид – цилиндра, забралась в диск, который взвился в воздух, и вся тройка улетела. «А ведь обещала попить со мной чая», — подумал Ай-те-Кон о Онти и немного огорчился. Отхлебнув из кружки, он принялся рассуждать о странных перипетиях жизни и о встречах, оставляющих глубокий след в сердце старого тотама.

Русик и Лоори рядышком сидели на лавке возле окна, а посередине комнаты, за столом, также рядышком восседали Лотт и Вета в качестве судий. Адвокат подсудимых Онти присела на табуретку возле стола, а прокурор Балумут разместился вообще на полу, щелкая жёлуди. Вава и Жужу представляли собой народные массы, жаждущие зрелищ.

— И что нам с вами делать? — спросила Вета, поджав губы.

— Может их шпиннануть, — подал голос народ, но судьи не реагировали, а адвокат даже шикнул на них.

— Понимаешь, Лоори, мы не против, чтобы ты жила здесь, — мягко говорила Вета, — наоборот, мы были бы рады. Но ведь у тебя есть родные.

— Я уже взрослая, — глянула исподлобья Лоори.

— В конце концов, они могут жить у меня, — сказала Онти и Вета испуганно на неё посмотрела.

— Да нет, пусть живут здесь, — сказала она, — я боюсь, что Лоори заберут, а с ней и Русика.

— Русика мы никому не отдадим, — деловито сообщил прокурор Балумут и подмигнул ему: — Да, друзяка?

Русик хотел, чтобы его отдали Лоори и, поэтому, промолчал. Появление их в усадьбе Лотта так шокировало Вету, что вначале она не могла ничего говорить.

Вета вдруг поняла, что её недолгое счастье ускользает сквозь пальцы и другая женщина будет ближе и родней Русику. А Русик не мог понять, почему среди любимых им людей могут быть какие-то проблемы.

— Давайте на этом закончим, — сказала Онти и философски заметила: — А время всё расставит по местам.

Вета вздохнула, подошла к Русику и Лоори, обняла их и сказала: — Какие вы у меня ещё глупенькие.

Онти вышла на улицу и пошла по дороге к мосту через реку. Её догнал Балумут и сообщил: — Я с тобой.

— Я в гости иду, — остановила его Онти.

— Я люблю ходить по гостям, — успокоил её Балумут.

— Мы тоже любим ходить в гости, — сообщил Вава, выписывая пируэты вместе с Жужу.

— И куда мы идём?

— В гости к «невидимому человеку», Уандеру, — сообщила Онти: — Балумут, ты что, забыл?

Онти обернулась и неожиданно для себя увидела Маргину: — Мама!

— Да, родная, я, — хмыкнула Маргина. Онти увидела Мо и Доома и кивнула им, а Маргина спросила: — Где они?

— Они у Лотта, — сдала влюблённых Онти.

— Маргина, тебя этот товарищ не обижает? — прогудел медведь, поглядывая на улыбающегося Мо.

— Нет, меня этот товарищ не обижает, — улыбнулась Маргина медведю и потрепала ему между ушей. Балумут нагнулся и сунул под её руки всю голову.

— Всё, хватит, — отмахнулась Маргина – нужно связаться с Блуждающим Нефом.

— Зачем? — не понял Мо.

— Он же папаша Русика, — ехидно сказала Маргина, — пусть разбирается с сыночком.

— Вы арестованы, — сообщила им группа товарищей, вооружённых мечами, окружая их со всех сторон.

— Что случилось? — спросила Маргина у щуплого человечка, явно выделявшегося от остальных.

— Я наместник короля в городе Паллас, Горди Хоу, — надменно сообщил человечек, — вы арестованы за похищение дочери Доностоса Палдора, советника короля Ладэоэрда.

— Это не я, — захохотала Маргина и, глянув на Балумута, искрясь глазами, сообщила: — Это медведь.

Балумут, не ожидавший такой подлянки от Маргины, застыл, открыв рот, а Вава, как самый воинственный, бросился вперёд: — Сейчас как шпиннану, — и, всё-таки, «шпиннанул» наместника короля своим копьём в лицо, а Жужу, не говоря ни слова, подло ткнул копьём его в шею.

Стража вокруг всполошилась и сунулась с мечами ближе, но наткнулась на прозрачную стенку, которую, шутки ради, соорудил Мо. Между тем Горди Хоу, наместник короля, оказался внутри стенки, наедине с похитителями. Балумут, обиженный до глубины души, схватил наместника за груди и, прижав его к невидимой стенке, прорычал ему в лицо:

— Это не я!

— Я вам верю, — сообщил Горди Хоу, освобождая мочевой пузырь прямо в брюки.

Стоящий на носу флаэсины король Ладэоэрд, разглядывал кучу людей внизу, удивлённо спросил у Доностоса Палдора: — Что там происходит?

— Там же Онти, — воскликнул Доностос, — какие-то вооружённые люди напали на неё.

Он обернулся к капитану Аделу и скомандовал:

— Вниз!

Нужно сказать, что о пропаже Онти узнали быстро. Полиния, терзаемая предчувствием, настояла и, вместе с Палдором, в тот же вечер вернулась в королевский дворец, но Онти нигде не нашла, а записка, оставленная ею, только всполошила Полинию. «Я у друзей», — коротко сообщала Онти, и такой короткий стиль поверг Полинию в такое расстройство, что Палдор сразу же вызвал Аделя и приказал снаряжать флаэсину.

Король, тоскующий без друга, припёрся в разгар сборов и с радостью разделил горе Палдора и Полинии, внеся в сборы ещё больше суеты.

Хабэлуан, глядя на это безобразие, спокойно сообщил: — Она у Лотта с Русиком, — и попал в цель.

Команда, как только флаэсина села, сразу же скрутила не сопротивлявшуюся стражу, которая была обескуражена странными событиями на многие годы вперёд.

— Что тут происходит? — спросил король. Наместник короля в городе Паллас хотел объяснить, но безнадёжно испорченные брюки умерили его пыл. К тому же его опередила Маргина.

— Некоторые дамы хотят замуж, — улыбаясь, сообщила она.

— Онти, ты выходишь замуж? — поразился Доностос Палдор.

— Нет, папа, я ещё не успела, — сказала ему Онти.

— Доностос, ты с ума сошёл, — воскликнула Полиния.

— А что, мне идея нравиться, — мечтательно сказал Ладэоэрд, — закатим пир на всю страну.

— Ладэоэрд, она же ма-лень-кая, — протянула Манриона.

— И что, — не отбрасывал замечательную идею Ладэоэрд, — женим её впрок.

— Не женим, а отдадим замуж, — поправила Манриона и ущипнула: — Безграмотный!

— Вот-вот, — в кои века согласился Ладэоэрд, — заодно и замуж отдадим.

— Так, где же, всё-таки, Лоори? — спросил Доом, напряжённо вглядываясь в лица собравшихся.

— Я покажу, — сказал Блуждающий Неф, мягко приземляясь.

— Всегда поражался этому человеку, — радостно сказал король Ладэоэрд, шагая за Блуждающим Нефом, — как жаль, что здесь нет окна, он бы в него выпрыгнул.

Доом смотрел на разношёрстную гурьбы народа, шагающую рядом, и думал, когда же, наконец, он увидит свою сестру. А Лотт и Вета вряд ли ожидали, что к ним на обед придёт сам король Ладэоэрд.

Разговор начался после того, как пообедали. Доом в продолжение всего времени пытался поговорить с сестрой, но не мог нарушить протокол за обедом: все-таки он вождь и соблюдал правила приличия. А начала разговор Маргина, несмотря на то, что желающих что-то сказать имелось выше крыши. Она посмотрела на Русика и Лоори и сказала:

— Так, молодые люди, — сделав паузу, она обвела рукой стол, — видите, сколько народу приехало, чтобы решить вашу проблему. Но прежде, чем принять какое-либо решение, мы хотели бы послушать и понять ваш взгляд на данную ситуацию.

За столом одобрительно загудели, только Вета, судорожно схватила чистую миску и тёрла её полотенцем. Лоори, как загнанный зверёк, на всех посмотрела и выпалила:

— Мы хотим быть вместе.

Русик взял её за руки и громко выкрикнул: — Да!

— Разрешите мне, — начал Ладэоэрд, и, посмотрев на Маргину, гордо сообщил: — Я, всё-таки, король.

Он обвёл всех взглядом и, обращаясь к Русику и Лоори, заявил: — Я, король Ладэоэрд, беру на себя все расходы на устройство свадьбы, — он снова обвёл всех взглядом, не понимая, почему нет криков «ура», и добавил:

— Тем более, опыт у меня есть.

Маргина глянула на Русика и Лоори и сказала:

— Ваше желание мы знаем, а что скажут родители?

А родители ничего говорить не хотели. Лотт и Вета молчали, а Доома тоже не радовался решению сестры. Что же касается Блуждающего Нефа, то он стоял со спокойной миной, облокотившись на дверную коробку, и молчал.

— А после свадьбы и медового месяца, — не успокаивался Ладэоэрд, — будете у меня работать бегунами.

— Лётчиками, — поправила Маргина.

— Что? — не понял король.

— Летают они, — объяснила Маргина.

— Да, да, — согласился Ладэоэрд, — летунами.

Мысль ему так понравилась, что он прямо просиял:

— Ни у кого нет, а у меня будут… Летуны…

И, чтобы окончательно закрепить успех, добавил:

— Жить будут у меня, — и, увидев Лотта и Вету, сообщил им: — Вы тоже можете жить у меня. С коровами и медведем, — остановив взор на последнем, он мечтательно произнёс:

— Как он отменно Манриону напу…— но увидев её ненавидящий глаз, умолк.

— Лоори полетит домой, — сказал Доом, до этого молчавший.

— Вы тоже можете быть летуном, — сказал Ладэоэрд, но понял, что ляпнул лишнее.

— Лоори не может здесь остаться, — сообщил Доом, — всё зависит от решение совета лааков.

— За Лоори будут соревноваться молодые лааки, — сообщил молчавший Мо, сканируя голову Доома, — кто победит, тот возьмёт в жены Лоори.

— Такого я не позволю, — воскликнула Маргина, — они любят друг друга, а я им не чужая тётя.

Все застыли в напряжённом молчании, понимая, что любое лишнее слово может разразиться разрядом молнии.

— Я буду соревноваться за Лоори, — выступив вперёд, крикнул Русик. Глубокая тишина застыла в комнате, которая вдруг стала маленькой.

— А я буду судить соревнования, — неожиданно сказал Блуждающий Неф. Доом, впервые за всё время, почтительно склонил голову перед ним:

— Мы будем рады, отец.

Анапис и Альмавер свалились на Опунциев и на себе ощутили, каково быть йогом с колючками во всех задних местах. От ярости Анапис искрошил в куски оставшихся Опунциев своей железной штукой – плазменной ловушкой на драхов. Они находились на голом острове среди озера, которое замёрзло до самого берега. На кольце репликатора остановился бег плазменной волны и стены начали опадать, закрывая репликатор цилиндром. Анапис и Альмавер быстро выскочили, чтобы не остаться заключёнными в тёмные стены.

Позёмка несла по поверхности озера редкие, не успевшие упасть снежинки, закручивая их в танец. Анапис и Альмавер, одетые совсем по-летнему, понеслись по льду к скалам, возвышающимся круглым цирком вокруг озера. В одном месте виднелась прореха в каменном заборе, и они двинулись туда, чтобы осмотреться, куда они попали. Альмавер хотела бросить железную штуку, но Анапис её остановил – мало ли какие звери здесь водятся.

— Она тяжёлая, — пожаловалась Альмавер. Анапис попробовал – штуковина, правда, не из легких.

— Ты молодец, — удивился Анапис, — как ты ей махала?

Альмавер не помнила. Когда на тебя лезут огромные кактусы, рассуждать некогда. Анапис снял с пояса ремень и привязал его к железке. Отдал Альмавер вторую, полегче, а сам, как санки, потянул за собой первую. Когда они приблизились к пролому, то увидели внизу озеро, а у ближнего берега деревянный дом или хижину, вероятно покинутую.

— Тяжёлую оставим здесь, я потом заберу, и быстрее к берегу, иначе замёрзнем, как сосульки.

Он забрал ловушку у Альмавер и быстро начал спускаться.

— Не отставай, — крикнул он ей, не оборачиваясь. Они неслись, чтобы согреться и как можно быстрее добраться до жилища, иногда сваливаясь и скользя по снегу вниз. Хорошо, что камни исчезли под толстым слоем снега, иначе их ногам пришёл бы конец. Им и так не сладко, несмотря на то, что мороз никакой. Задыхаясь и не чувствуя ног, они добежали до дома и, оттянув кривобокую дверь, забрались внутрь.

Внутри оказалось прохладней, чем снаружи. Анапис нашёл охапку дров и бросил их в печку, слепленную из камней, обмазанных глиной. С третьей попытки ему удалось зажечь шар, который он направил на дрова. Неохотно, но они загорелись, чадя дымом, который шёл не в каменный дымоход, а тянулся в окно и щели двери. В углу лежала охапка сена, а подобие лежака оказалось развалено.

Придвинув сено к огню, Анапис усадил Альмавер ближе к каменке и обнял её, укрыв спины какой-то серой рогожкой, попавшейся на глаза. Через некоторое время они перестали дрожать и потянулись руками к огню, оживая.

Ай-те-Кон и представить себе не мог, что к нему в гости, прямо с неба, опуститься король Ладэоэрд с целой свитой знакомых тотаму людей. Флаэсина, сделав круг, опустилась возле шатра Ай-те-Кона, и из неё выбрался король и все гости.

— Здравствуй Ай-те-Кон, — поздоровался король, присаживаясь к костру по традиции.

— Здравствуй король, — церемонно ответил тотам. Метин налил королю кружку чая, затем Ай-те-Кону. Королева от чая демонстративно отказалась.

— Как ты тут, — спросил Ладэоэрд, отхлёбывая из кружки. «Надо бы попросить у тотама травки, — подумал он, смакуя напиток, — жаль только, что никакого подарка не привёз». Взгляд короля остановился на флаэсине и в глазах загорелись огоньки.

— Твоими благами, — дипломатично ответил Ай-те-Кон.

— Не желает уважаемый тотам, посторожить королевские небеса, — спросил Ладэоэрд, показывая на флаэсину. Тотам желал, судя по его лицу, ставшим важным, но детское любопытство всё равно светилось в его глазах.

— Пока меня не будет, покатаешь тотама, — поднимаясь от костра после беседы, сказал король Аделу, и тот почтительно пригласил Ай-те-Кона на борт флаэсины. Метин шагал сзади – кататься на флаэсине ему не впервой.

Флаэсина плавно поднялась и закружила вокруг чёрного цилиндра станции, стены которой опали, запуская под кольцо репликатора кучу народу – все хотели видеть, как Русик в соревновании добьётся руки Лоори.

А Ай-те-Кон млел от удовольствия, представляя, как он расскажет о флаэсине, о короле у него в гостях и о его необычной просьбе – заменить его, пока он отсутствует.

Все тотамы подавятся чаем и упадут замертво.

Вряд ли дежуривший возле станции репликации лаак, ожидавший возвращения своего вождя, думал, что из здания вывалиться столько народу. Он потянулся рукой к колчедану, пристёгнутому к правой ноге, вытягивая стрелу, а второй рукой взял лук из чехла, пристёгнутого к левой ноге, причём так аккуратно и быстро, что все заметили его, когда он наставил на них лук. Вышедший вперёд Доом успокоил его и шепнул ему что-то на ухо. Через мгновение лаак улетел, а Доом возвратился и сообщил:

— Сейчас вас подвезут.

Все живописно присели на траву, разбившись на кучки. Вета, терзаемая решением судьбы Русика, вспомнила о бедных коровах, покинутых на Балумута, который клялся, что будет доить их каждый день. Но, представив его лапы, подумала, что коровы не только перестанут доиться, а вообще разбегутся.

Если бы она в этот момент увидела Балумута, то у неё вообще отнялся дар речи: посреди луга лежал на спине Балумут и сосал вымя коровы, а остальные бурёнки выстроились в очередь к нему, пощипывая травку. Вава и Жужу, покрикивая на коров: «Равняйсь! На дойку становись!» — дисциплинировали стадо, не допуская разброда и шатания.

Лотт ни о чём не думал, а отдыхал душой: вряд ли когда в его жизни имелось столько праздного времени. Судьба Русика его не беспокоила: мальчик, пусть и быстро, но вырос, и Лотт желал ему такого же семейного счастья, как у них с Ветой. А насчёт соревнования и вовсе позабыл: у Русика и Лоори столько защитников, что в исходе дела он не сомневался. Русик и Лоори, сидя немного в стороне от Доома, впервые ругались.

— Ты понимаешь, что проиграешь? — в который раз спрашивала она Русика.

— Не проиграю, — бычился тот.

— Твои мускулы ни к чему, — сердилась Лоори. — Ты когда-нибудь держал лук в руках?

— Нет, — простодушно отвечал Русик.

— Нет, — передразнивала его Лоори. – А ты когда-нибудь прыгал в воду?

— Нет, — обескураженно ответил Русик.

— Тогда кто просил тебя высовываться? — хлопнула она руками. Доом обернулся к ним, и Лоори демонстративно обняла Русика.

— Ты, — ответил Русик. — Я за тебя жизнь отдам.

Маргина повернулась к Блуждающему Нефу, который рассматривал свою планету, и спросила:

— Неф, а чем Доом собирается всех подвозить?

— Увидишь, — засмеялся Блуждающий Неф.

— Я полечу с тобой, — наклонившись к Маргине, шепнула Онти.

— В смысле? — не поняла Маргина.

— Будешь учить меня летать, — сказала девочка, выбросив из себя розовые крылья.

Полиния, сидевшая рядом, шлёпнула её по попке.

— Перестань, — шепнула она Онти, — никак не привыкну к твоим превращениям.

Онти хихикнула и убрала крылышки:

— Ма, я полечу с Маргиной?

— Лети, — махнула рукой Полиния, но вспыхнувшее в глазах беспокойство, заставило тревожно сказать: — Не разбейся!

— Ма, со мной Маргина и Мо, — успокоительно сказала Онти.

Вскоре показалась маленькая, беленькая тучка, которая превратилась в стаю лааков, а посередине летело несколько пузатых животных с крыльями.

— Коровы, — захихикала Онти, глядя на крылатых бомбовозов. На их широких спинах находились корзины, пристёгнутые двумя жёлтыми полосами через живот. Внизу у коров болталось огромное вымя с двумя сосками.

— Лаактоны[14], — объяснил Блуждающий Неф, — они, действительно, дают молоко.

— На них что, возят? — спросила Онти.

— Да, — сказал Неф, — в основном сено и фрукты.

— Они же тяжёлые, как они летают? — удивилась Онти.

— Не так тяжёлые, как ты думаешь, — объяснил Неф, — внутри у них полости с газом, которые их поддерживают.

— А как их доят? — спросила Вета у Блуждающего Нефа. – У них же соски громадные.

— Лааки щекочут им вымя пером и из сосков течёт молоко, — объяснил Блуждающий Неф.

Вета, на время забыв о Русике, с умилением смотрела на местных коров, падающих с неба. Когда те приземлились, она подошла и погладила лаактону по морде.

— Мы что, будем путешествовать на коровах? — смущённо спросил король Ладэоэрд.

— Какой король, такой и транспорт, — радостно уколола Манриона.

— Главное, не пешком, — приободрил своего друга Доностос Палдор, — когда мы путешествовали с Онти… — и он вдохновенно принялся рассказывать королю, то, что тот уже слышал от него десятки раз.

Короля и Манриону посадили в одну клетку, Лотта и Вету в другую, а в третью сели Палдор с Полинией и Хабэлуан, который смущённо рассматривал открытые груди девушек лаак и поражался их яркими, пылающими причёсками.

Глеи, Русик и Лоори, летели на своих крыльях, а впереди их Доом и Блуждающий Неф, как будто инспектируя оставленную им планету. Маргина, Онти и Мо немного подождали, чтобы не смущать остальных пируэтами Онти, а когда взлетели стали поддерживать её, беспорядочно махающую крыльями.

Через некоторое время она успокоилась, ритм стал уверенней и в движении появился азарт, который сменился восторгом от ощущения покорённой стихии. Почти интуитивно она чувствовала воздух, не подозревал, что Маргина незаметно подкладывает ей в голову нужные знания, которые сразу становятся частью её.

У них за спиной зашло солнце, и ночное небо закрыл красочный и неповторимый ковёр, вытканный светящимся туманом сотен миллиардов звёзд, глубокой чернотой и яркими, разноцветными звёздами.

Ощущение глубины неба было таким пронзительным, что, казалось, протяни руку и срывай горящую звезду, которую, возможно, Фатенот связала с тобой. Впереди, на земле, а точнее на Гренаале, вырос купол света, который, по мере приближения, рос и ширился.

— Это дворец Блуждающего Нефа, — вспомнила Онти, зачарованно наблюдая за возникшим светящимся белым дворцом, усыпанным синими огоньками, которые двигались или, точнее, блуждали по зданию вверх и вниз, создавая неуловимое ощущение сказки.

— Я поняла почему он Блуждающий Неф, — воскликнула счастливая Онти, бросаясь вперёд к весёлым огонькам.

Утром следующего дня начались соревнования. То, что Русик и понятия не имел о правилах, а тем более, не имел ни малейшей подготовки, никого не интересовало. Соревнования проводились инкогнито, для этого желающие приходили и получали от Доома мешок, в котором лежал лёгкий и тонкий костюм и маска, закрывающей всю голову.

На выданье имелось двенадцать девушек, в том числе и Лоори, соответственно в итоге соревнования оставалось двенадцать парней. Тот, кто занимал первое место, первым выбирал себе невесту. Второе место позволяло выбрать невесту вторым, а самый последний, двенадцатый юноша, – брал девушку, которая осталась.

Русик забрал мешок и, напутствуемый всеми, вместе с Лоори ушёл к ней в комнату. Зрители, как в амфитеатре занимали террасы этажей дворца Блуждающего Нефа с той стороны, которая выходила на долину, лежащую между гор.

На самой нижней террасе, видимая всем, собралась компания женихов в разноцветных костюмах и масках, оставляя открытыми только крылья.

Перед ними стоял Доом и Блуждающий Неф, судившие соревнования. Юношей в костюмах имелось не меньше двух или трёх десятков, а невест, увы, только двенадцать.

— А где Русик? — беспокойно спрашивала Вета, пристально рассматривая разноцветную толпу юношей.

— Вон, в зелёном, — показал Хабэлуан.

— В каком зелёном? Русик в жёлто-красном, — убеждённо сказал Ладэоэрд. — Доностос, ты на кого ставишь?

— Я вам поставлю, — возмутилась королева, — мы же за Русика болеем.

— Да, — подтвердил король и повернулся к Манрионе: — А почему бы не поставить? Доностос не обеднеет.

— Королевство обеднеет, потому что проиграешь ты, — ущипнула его Манриона.

— Тише вы, — цыкнула на короля и королеву Вета, забыв о субординации. — Что там внизу говорят?

— Сейчас начнут, — сообщила Онти. — А где Лоори?

— Видать, возле Русика.

Блуждающий Неф свечой взвился в воздух и замер в вышине. Перед ним, впереди, возникли двенадцать шаров, которые неподвижно зависли, слегка колеблясь под ветром. Доом пронзительно свистнул и разноцветная стайка юношей бросилась к шарам, мешая друг другу.

Первые, добравшиеся до них, хватали шары и мчались вперёд, а за ними летели другие, которым не досталось, вырывая их на лету у удачливых. В небе закружилась карусель, и только тройка убежавших успела первыми достичь широкого выступа скал ближайшей горы.

Постепенно, преследуемые другими, до скалы добрались двенадцать человек, вызвав бурю восторга на всех террасах, а стартовавшие неудачно под весёлый смех возвращались на террасы.

Следующим был спринт – от скалы до дворца Блуждающего Нефа. Доом улетел к скале, а Блуждающий Неф прямо перед дворцом провёл прозрачную плоскость, лёгкой дымкой закрывающей вид на долину. Доом свистнул и юноши, как разноцветные стрелы, стремительно рванули к дворцу.

Прозрачная дымка приняла всех, нырнувших в неё, кроме последнего – тому пришлось приземлиться на террасе и сесть на двенадцатое кресло. Юноша сдёрнул маску и его родственники и друзья восторженно его приветствовали.

— Это не Русик, — счастливо воскликнула Вета, забыв о том, что недавно горевала. По мере того, как проходили соревнования и открывались новые лица юношей, недоумение короля и королевы, Доностоса Палдора и Полинии, не говоря уже о Вете, всё больше возрастало.

— Ах да Русик! — восхищённо говорил Ладэоэрд. — Вернёмся на Контрольную, я ему орден Друзей Короля дам.

— Да я ему могу свой дать, — отозвался Доностос Палдор, показывая на свою грудь, украшенную несколькими орденами.

— Зачем ему твой, я дам, — отмахнулся Ладэоэрд, наблюдая за пикирующими юношами, прыгающими через кольцо над самой водой.

К концу дня осталось последнее соревнование. Двое оставшихся юношей, в красном и жёлтом костюме, должны были с завязанными глазами пролететь через обруч, созданный Блуждающим Нефом в некотором отдалении от дворца, и вернуться назад, туда, где стоял Доом, и сидела десятка выбывших из соревнования.

Доом, как всегда, свистнул и юношам завязали глаза. Они одновременно взлетели и направились к кольцу, ободряемые криками зрителей, направляющих их, а ещё больше сбывающих с маршрута.

Жёлтый, запутавшись, блудил зигзагами, а красный уверенно долетел до кольца, пройдя его, развернулся и направился назад, чуть не столкнувшись с жёлтым юношей. Приземлившись на террасу, красный оказался в шаге от Доома. Зрители разразились аплодисментами, а подлетевший юноша в жёлтом костюме снял маску и отправился к остальным десяти.

— Победил Русик, — азартно воскликнул Ладэоэрд и огорчённо махнул Манрионе: — А ты не хотела, чтобы я на него поставил.

— Маску! Маску! Маску! — сканировали террасы юноше в красном костюме. Тот стоял перед Доомом, не снимая маски, и упорно смотрел на него.

— Ты победил, сними маску, — сказал Доом и юноша сдёрнул маску с лица. Перед ним стояла Лоори.

— Теперь я имею право выбрать себе жениха, — крикнула она во весь голос, а все террасы разразились неимоверным шумом так, что невозможно понять, одобряют они Лоори или осуждают.

— А где твой жених? — крикнул кто-то, и все затихли, ожидая ответа.

— Спит, — сказала Лоори, и грохнувший за её словами хохот потряс всё здание. У бедных зрителей катились слёзы. Маргина и Мо откровенно смеялись, не сдерживая себя. Онти, повернувшись к ним, воскликнула:

— Вы знали? С самого начала?

— Не только мы, — хихикнула Маргина, — Блуждающий Неф отлично видит сквозь маски. Кстати, тебе тоже пора, — добавила она, глядя на Онти.

— А ты знаешь, Доностос, — воодушевлённо сказал король, — путешествовать намного интересней, чем руководить страной.

— Перетрудился, — ехидно бросила Манриона.

После возвращения в Емен Ерхадин ушёл в королевскую резиденцию слушать отчёт Варевота о последних делах, а Парабаса окружили со всех сторон, расспрашивая о поездке. Он рассказал о загадочном замке среди лесов, о таинственном духе, обитающем в нём, заронив в души слушателей новую сказку, которую будут рассказывать на ночь, чтобы пощекотать нервы себе и другим.

Когда слушатели разошлись, унося вести с собой, Парабас остался возле змея, где, забравшись в дальний угол, вытащил из-за пазухи что-то, завёрнутое в тёмную тряпочку. Ещё раз оглянувшись, он присел, чтобы схорониться от лишнего взгляда, и развернул затаённое.

Перед ним, на грязной тряпке, лежала странная посудина с узким горлом, закрытым пробкой. Парабас пощупал сосуд, потом постучал по нему и посудина отозвалась металлическим звуком. Парабасу даже показалось, что оттуда, изнутри посудины, кто-то постучал ему в ответ. Его даже пот прошиб, несмотря на то, что в открытые ворота дуло холодом.

Тогда, в странном здании среди леса, когда хозяин ушёл наверх гоняться за привидением, он, Парабас, подбросив дрова в очаг, отчего-то попёрся вниз, в полуподвальное помещение, где нашёл посреди маленького зала, в круглом прозрачном шаре этот сосуд. Шар оказался крепким. Парабас несколько раз бросал его на каменный пол, но на нём не осталось ни царапинки.

Парабас вытащил его наверх, вышел на улицу, пристроил шар в расщеплённую сосну и принялся колотить по нему топором. Шар не поддавался, и, только когда Парабас от расстройства шуганул его со всей силы, по нему пробежала трещина. Дальше пошло легче и вскоре в руках Парабаса был сосуд, который он замотал и спрятал за пазуху.

Выскочивший из здания взбудораженный Ерхадин тут же взобрался на змея, и они улетели в Емен. Хозяин был хмур и чем-то расстроен, но расспрашивать его Парабас побоялся.

А теперь, дома, Парабас решил открыть сосуд, надеясь найти в нем что-нибудь ценное. Пробка не поддавалась, и Парабас подобрал булыжник на земле. Первый же удар сорвал пробку, и раздалось шипение, которое перешло в свист. Странно зазвенело в голове, и в теле заскользило и задёргалось что-то быстрое, которое тут же устремилось в голову.

Свет вокруг померк и Парабас почувствовал, что его как будто вынимают из тела наружу и в тоже мгновение вылезшие глаза увидели его кровавое тело, без кожи. Что-то щёлкнуло, глаза Парабаса отлетели на солому, под ноги змею, чтобы запечатлеть последнюю картину: окровавленные куски Парабаса, выброшенные наружу, беспорядочно раскиданные вокруг. Змей удивлённо смотрел на появившиеся порции мяса, столь неожиданно возникшие ниоткуда.

— Гарик, смотри, Парабас нам мяса накидал, — Горелый глотал кусок ляжки, поглядывая на Парабаса, молчаливо смотревшего на змея проваленными глазницами.

— Человечиной пахнет, — улыбнулась Горелла, выбирая кусочек.

Утром Ерхадин спросил у Гарика:

— Ты Парабаса не видел.

— Вчера покормил нас мясом и ушёл, — сообщил Горелый. Ерхадин молчаливо смотрел на обглоданную берцовую человеческую кость, лежащую под ногами, размышляя, хватит ли ему сил, чтобы справиться со змеем. Он не стал расспрашивать змея, как это случилось, чтобы тому не пришлось врать, а Горелый, икая, думал о том, что приятный запах вчерашнего мяса он никогда не забудет.

Как же удивился Ерхадин, когда юный Реддик в разговоре с ним сообщил, что видел Парабаса направляющегося за город. Реддик заметил, что Парабас, видать, хорошо отметил возвращение домой, так как был никакой, а на вопросы Реддика ответил молчаньем, странно глядя на него. Ерхадин спросил, в чем проявилась странность, на что Реддик, подумав, ответил:

— У него взгляд холодный, глубокий и чужой, — чем нисколько не прояснил исчезновение Парабаса, а только внёс смятение в душу Ерхадина. «Чьи же кости лежат в загородке змея?» — недоумевал король, понимая, что истина где-то рядом, но ему её не познать.

Следующим утром Сергей разбудил Элайни и сказал собираться.

— Куда, — не поняла она.

— Ты забыла – сюрприз, — таинственно напомнил Сергей. Элайни, улыбаясь, оделась и сообщила: — Я готова.

— Алиду возьмём, — сказал Сергей и вышел к сараю, где Алида хозяйничала возле коровы. Алида на приглашение Сергея отнекивалась, но сдалась, строго предупредив, что ко времени обеденной дойки она должна быть дома. Глеи давно улетели на охоту, так что сопровождения не предвиделось. Закутанная Элайни, вместе с Алидой, разместилась в каюте, а Сергей стал к штурвалу.

Флаэсина летела вдоль берега озера, на воды которого можно взглянуть с левого борта, а с правого тянулся непрерывный лес. Землю уже тронула весна и кое-где чистота снега нарушалась тёмными проталинами. В солнечный день воздух прогревался, и где-нибудь в закутке становилось тепло, но на открытом месте ещё тянуло холодом, напоминая, что всему своё время. На озере льда совсем не осталось, а деревья с южной стороны утратили свою белизну, чернея провалами.

Элайни надоело сидеть взаперти и она, вместе с Алидой, вышла на палубу, взглянуть с высоты на окружающий мир. Солнце уже приподнялось, и сверху земля казалась не такой, какой была на самом деле. Она тянулась к тёплым лучам, выпячивая наружу неприглядную оболочку, как перед актом рождения сдерживая рвущуюся наружу новую жизнь. Озеро кончилось, и флаэсина плыла вдоль речки, пробирающейся между невысокими горками, пока они внезапно не раздвинулись, открывая вид на равнину, заросшую лесом.

— Что это? — спросила Элайни, вглядываясь вдаль.

— Сейчас увидим, — сказал Сергей, улыбаясь, направляя флаэсину на «что это». Через некоторое время Сергей завис флаэсиной над зданием, которое Элайни удивлённо рассматривала во все глаза.

— Это же наш дом! — воскликнула Элайни, поражаясь несомненному сходству здания с королевской резиденцией Страны Фрей. Застеклённый купол центральной части здания заканчивался шпилем, на котором красовался флюгер с летающим зверем, не оставлял никаких сомнений в похожести. Элайни рассмотрела зверя на флюгере и удивилась – она увидела глея.

Вспоминая, она ещё больше удивилась – у неё дома на шпиле такой же зверь. Просто раньше данное обстоятельство почему-то не бросалось в глаза.

— Да, это наш дом, — сказал Сергей, опуская флаэсину рядом с парадной лестницей.

Постороннему наблюдателю странно видеть, как по роскошной, белоснежной лестнице, полукругом сужающейся наверх, идут оборванные люди, но посторонних не имелось, а тот, что был, незаметный даже Сергею, наблюдая за ними, подумал с сожалением: «Я также бы смог», — и если бы кто увидел его лицо, которого не было, то не мог не заметить след от слезы, скатившейся вниз.

Для Элайни, поднявшейся в здание, всё было знакомо до мелочей. Она зашла в свою комнату, узнавая, прошла в огромный зал заседаний, длинный церемониальный зал, столовую, библиотеку. Она поразила Элайни ещё больше, чем само здание – на полках, в том же порядке, что у неё дома, стояли книги, живые, которые можно взять в руки, открыть и читать. Она зашла в ванную и, открыв кран, с удивлением увидела текущую воду. На крючке висел розовый халат, такой же, какой она носила на Земле, в квартире Сергея.

— Уходите, — сказала Элайни, — я приму ванну.

С этими словами она вытолкнула за дверь Сергея и Алиду, которая всё время молчала, так как попала в сказку, представить которую она не могла даже в самом красивом сне. Через какое-то мгновение Элайни приоткрыла дверь и выбросила наружу свои обноски.