Когда смотришь издали на нагромождение камней — результат многократных колебаний земли за долгие геологические эпохи — и сравниваешь их с камнями, уложенными в стены древних строений, те и другие в сероватой пагине веков выглядят одинаково. Дикий камень ничем не отличается от обработанного — ни цветом, ни формой.
Таков и замок в Карпатах, старинная укрепленная крепость. На расстоянии его развалины почти сливаются с горными отрогами, и потому крепостная башня на поверку может оказаться всего-навсего завалом камней, а куртинаnote 20 — причудливой скалой. Многие приезжие даже сходятся во мнении, что никакого замка здесь никогда не было и нет, что это просто-напросто легенда.
Чтобы убедиться в обратном, проще всего было бы совершить подъем в горы, наняв проводника. Однако проводника тут найти труднее, чем тропу, ведущую к крепости: ни один смельчак в округе ни за какие деньги не согласится отправиться туда.
Кое-что мы могли бы узнать, имея подзорную трубу, но настоящую, а не ту жалкую поделку, которую пастух Фрик купил для своего хозяина.
В восьми или девяти сотнях шагов позади гребня горы Вулкан возвышается стена из песчаника, окружающая неровную, изрезанную трещинами площадку в 400 — 500 туазовnote 21. По обе ее стороны высятся два угловых бастиона; у того, что справа, растет знаменитый бук. Слева сохранились остатки стены с ажурными контрфорсами и надвратной часовней, где под порывами ветра время от времени раскачивался колокол, пугая своим звоном окрестных жителей. К площадке в центре, окруженной зубчатой стеной, примыкает башня с тремя рядами зарешеченных окон и опоясывающей первый этаж галереей. Посреди площадки торчит длинный металлический шпиль, украшенный ржавым феодальным гербом-флюгером, повернутым порывом северо-западного ветра на юго-восток.
Есть ли за полуразрушенной стеной строение, пригодное для жилья, никто не знал: подъемный мост и тайный ход из крепости, были давным-давно разрушены. На самом же деле внутри замок сохранился гораздо лучше, чем казалось на расстоянии. Дурная слава и всякие предрассудки оберегали его не хуже, чем василиски, гаубицы, бомбарды, кулеврины, тоннуары и прочие артиллерийские орудия далеких времен.
Этот замок заслуживает внимания туристов и любителей старины. Благодаря его местоположению на самом краю плато Оргалл с верхней площадки башни открывается чудесный вид. На заднем плане — высокая горная цепь на границе с Валахией. Перед фасадом — глубокая расщелина, скрывающая единственный путь, ведущий к замку из пограничных провинций. Позади долины обоих Силей возвышаются замки Ливадзель, Лоньяи, Петрошани и Петрилла, со всех сторон обступившие шахты этого богатого угольного бассейна. А позади замка высятся горные цепи, заросшие у подножия зеленым лесом; над их скалистыми вершинами вздымаются к небу еще более высокие и крутые пики Ретьезад и Паринг.
А дальше, за долиной Гатчег и рекой Марош, тонут в густых туманах контуры Альпийского хребта Центральной Трансильвании.
В глубине этой природной воронки кое-где блестят озера тектоническою происхождения, питающиеся водами обоих Силей. Отсюда реки, прорезав горы, катят свои воды дальше. Теперь в этой впадине началась добыча угля, с ее плюсами и минусами. Высокие кирпичные трубы вперемежку с тополями и стройными елями поднимаются к самому небосводу. Черный дым, затеняя синеву, уродует пейзаж и отравляет воздух, совсем еще недавно напоенный ароматами цветущих фруктовых деревьев.
И все-таки во время действия нашего романа, когда нарождавшаяся промышленность все крепче сжимала край своей железной рукой, природа еще не отступила и во многом сохраняла свою первозданную красоту.
Карпатский замок был сооружен в XII или XIII веке. В далекие времена, когда тут владычествовали воеводы, дворцы, монастыри, церкви и замки строились и укреплялись подобно крепостям. И сеньоры и крестьяне готовились к защите от многочисленных врагов. В силу этого древние укрепления замка, его бастионы и башни возводились как оборонительные сооружения, всегда готовые к бою. Какому архитектору пришло в голову расположить замок на плато, на этой недосягаемой высоте? Неизвестно. Возможно, воспетому в валашских легендах румыну Маноли, который обессмертил свое имя, построив Кюрте-д'Аржис, знаменитый замок Рудольфа Черного.
Но если имя архитектора осталось неизвестным, то род, которому принадлежал замок, был куда как знаменит. Бароны фон Гортцы с незапамятных времен владели здешними землями и принимали участие во всех войнах, опустошавших трансильванский край — сражались против венгров, саксонцев, секлеров, о чем повествуется в народных песнях — балладах-«дойнах». Девизом владельцев замка служила известная валашская пословица: «De re maorte» — «Все отдай, не жалея и самой жизни». И они отдавали все, проливая кровь, унаследованную от предков — древних римлян.
Столько усилий, столько жертв — и во имя чего? Что осталось от этих воинственных родов? Они утратили всякий политический вес. Их уничтожили, раздавили. Но народ — валахи и трансильванцы — оказался не сломлен. Люди эти, упрямо твердя: «Roman no реге!» — «Романский народ не уничтожить!», и сейчас еще верят, что будущее принадлежит им.
Последний представитель этого славного рода барон Рудольф фон Гортц, родившийся в Карпатском замке, еще в молодые годы понял, что семья его угасает. К двадцати двум годам он остался совсем один. Все его родственники друг за другом уходили в мир иной, точно сломанные ветви бука, с которыми народная молва связывала благополучие замка. Лишенный родных и друзей, барон Рудольф явственно ощущал, что смерть бродит где-то неподалеку. Чем мог наполнить он свою одинокую жизнь? Что это был за человек, каковы были его привычки, вкусы, пристрастия? Никто не знал. Известно лишь, что он страстно любил музыку, в особенности пение знаменитых мастеров. Однажды он покинул обветшавший замок, оставив там лишь нескольких старых слуг, и исчез. Позднее прошел слух, что свое довольно солидное состояние фон Горгц тратит на посещение центров певческого искусства в Германии, Франции и Италии, удовлетворяя тем самым неисчерпаемую фантазию эксцентричного дилетанта, почти маньяка.
Однако воспоминания о родных местах оставили неизгладимый след в душе молодого барона. Во время своих бесконечных странствий он все не мог забыть Трансильванию и не раз возвращался на родину, чтобы принять участие в очередном кровавом бунте румын против венгерского владычества.
Но вот потомки древних даков оказались окончательно разбиты, земли их разделили между собой победители. И тогда барон Рудольф решил покинуть Карпатский замок, который к тому времени почти совсем превратился в руины. Старые слуги умерли, родовое гнездо опустело. Доходили слухи, что фон Гортц из патриотических чувств присоединился к знаменитому Шандору Рожаnote 22, разбойнику больших дорог, которого борьба за независимость сделала трагическим героем. К концу войны барон ушел из банды «бетя», и хорошо сделал, так как старый разбойник стал главарем воровской шайки, был схвачен полицией и брошен в тюрьму Самош-Уйвар.
С тех пор здешние жители утверждали, что барон убит в схватке с таможенниками на границе. Во всяком случае, в замке он больше не появлялся, и все сошлись на мысли, что его уже нет в живых. Однако народной молве следует внимать с осторожностью.
Замок барона, покинутый его обитателями, стал замком-призраком. Живое воображение окрестных жителей населило его нечистой силой. Все уверяли, что там появляются привидения и полночные духи. Подобные легенды нередко рождаются в отдаленных европейских провинциях, где люди склонны к суевериям, а Трансильвания, безусловно, занимает среди них первое место.
В деревне Верст никто не сомневался в существовании сверхъестественных сил. И священник, по-местному поп, и учитель при том, что один наставляет односельчан в вере, а другой учит их детей, — с одинаковым усердием вбивали в головы своих подопечных разные поверья, и делали это тем старательнее, чем искреннее верили во всякие небылицы сами. Оба пастыря приводили неопровержимые доказательства того, что по окрестным полям бродят оборотни и вампиры, которых здесь зовут колдунами, они бормочут тайные заклинания и пьют человеческую кровь. Оба уверяли, будто стаффии облюбовали развалины и творят зло, если не оставить им еду и питье. А еще есть феи, с коими ни под каким видом нельзя встречаться по вторникам и пятницам — неблагоприятным дням недели. Попробуйте, мол, углубиться в лесную чащу, заколдованный бор, где скрываются балори гигантские драконы, головы которых достают до облаков, огромные крылатые змеи, которые похищают принцесс королевской крови, а иногда и красивых простолюдинок, и вы сами во всем убедитесь.
Вот такой сонм фантастических чудовищ породило народное воображение. Верили люди и в серпи де каса — домашнюю змею, которая живет на печи в каждом доме. Чтобы снискать ее благорасположение, на печь выставляли свежее молоко и сливки.
И если уж народная фантазия населяла подобными фантастическими существами почти все старые замки, то более подходящего для них места, чем Карпатский замок, просто не найти. Расположен он на малодоступном плато, со всех сторон окруженном еще более неприступными горами, и ведут туда лишь несколько заросших троп — — кто же усомнится, что именно там поселились драконы, феи, ведьмы, а быть может, и какие-то призраки из семейства баронов фон Гортцев. Местные жители говорили, что крепость заколдована, и в доказательство приводили множество доводов. Впрочем, добраться до замка, чтобы собственными глазами увидеть, что там происходит, никто не отваживался. Казалось, он окружен стеной ужаса, губительной топью, источающей ядовитые миазмы. Даже подойти к нему на четверть мили считалось смертельным риском — можно погубить душу на вечные времена, как неустанно твердил на школьных уроках магистр Эрмод.
Разумеется, долго так продолжаться не могло, и настало время, когда от крепости баронов фон Гортцев не осталось камня на камне.
А теперь мы расскажем одну старинную легенду.
Самые уважаемые люди в Версте утверждали, что возникновение замка связано со старым буком, который рос над угловым бастионом, справа от куртины.
После исчезновения Рудольфа фон Гортца жители деревни, и в числе первых — пастух Фрик, заметили, что каждый год бук теряет одну из своих ветвей. Когда барон в последний раз появился на площадке башни, их было восемнадцать, теперь же осталось только три. Говорили, будто каждая ветвь — это год жизни замка, и, когда упадет последняя, на плато Оргалл не останется и следа от старинной крепости.
Такова была одна из легенд, которые щедро рождает народная фантазия. Бук и в самом деле терял по одной ветви каждый год, во всяком случае, так утверждал пастух Фрик, который внимательно следил за замком во время блужданий со стадом по берегам Силя. Все верили Фрику — от последнего хлебопашца до самых почтенных людей деревни, и никто ни разу не усомнился в том, что замку и в самом деле осталось стоять три года, потому что на буке, покровителе и хранителе этих мест, осталось всего три ветви.
Итак, наш пастух был на пути в деревню, готовясь поведать землякам великую новость, рассказать о том, что он увидел в подзорную трубу.
Новость и в самом деле была важной. Дым над башней! То, что Фрик не смог бы увидеть невооруженным глазом, он отлично разглядел в трубу. Пастух нисколько не сомневался: из башни шел дым, он поднимался прямо вверх и таял в облаках. А ведь в замке никого не было… Давным-давно человеческая нога не ступала на его землю, к тому же ворота закрыты, а мост поднят… Если там кто-то и появился, то несомненно призраки — кто же еще? Но с какой стати призракам понадобилось зажигать огонь? Где они развели его? В камине? В очаге? Непонятно…
Фрик вел стадо в загон. Повинуясь его командам, собаки бежали с двух сторон, не давая овцам отклоняться от крутой тропы, где на траве уже заблестела вечерняя роса.
Припозднившиеся в поле крестьяне почтительно приветствовали Фрика, а тот небрежно кивал им в ответ. Важно не только поклониться пастуху — он обязательно должен ответить, иначе хлопот не оберешься. Но почему у Фрика такой странный вид? Что означает этот блуждающий взгляд? И эти жесты? Полстада у него, что ли, зарезали? И кто? Волки? Медведи? Пастух, видать, явился в деревню с дурными вестями.
Судья Кольтц первым услышал сообщение Фрика. Пастух еще издали закричал:
— В замке кто-то развел огонь, хозяин!
— Что ты несешь, Фрик?
— Говорю то, что есть.
— Да ты что? Умом повредился?
И в самом деле — какой такой огонь? Что могло гореть в этом мертвом нагромождении древних камней? Это все равно что поверить, будто загорелся Негой — самая высокая вершина Карпат. Невероятно!
— Что ты сказал, Фрик? Замок горит?
— Не горит, но дым идет.
— Туман, наверное?..
— Да нет, дым идет из трубы! Идите посмотрите сами!
Они вышли на середину главной деревенской улицы, которая заканчивалась террасой на скалистом уступе. Оттуда замок был виден как на ладони.
Фрик протянул хозяину подзорную трубу. Судья Кольтц так же, как и пастух, видел подобное приспособление впервые.
— Это еще что? — спросил он.
— Труба, которую я купил для вас, хозяин, за два флорина, хотя на самом деле она стоит не меньше четырех.
— У кого же ты купил ее?
— У разносчика.
— А что с нею делать?
— Приставить к глазу и навести на замок.
Направив трубу на замок, судья долго смотрел в нее, не отрываясь.
Действительно, из трубы поднимался самый настоящий дым. Вот гонимый ветром серый столб устремился к вершине горы и окутал ее.
— Дым! — воскликнул потрясенный Кольтц.
Подошли Мириота и лесничий Ник Дек, только что вернувшийся с обхода.
— Что это такое? — спросил молодой человек, беря в руку трубу.
— В эту штуку можно далеко видеть.
— Шутите, Фрик?
— Ничуть. Менее часа назад я видел, как вы спускались на дорогу к Версту, вы шли от…
Фрик еще не договорил фразу, как Мириота вспыхнула и опустила глаза. Хотя что тут особенного? Разве запрещено честной девушке выйти навстречу жениху?
Обрученные начали по очереди смотреть в трубу. А тем временем их окружили соседи, человек шесть, и тоже стали смотреть в сторону замка.
— Дым! Дым в замке! — закричал один.
— Может, в башню ударила молния? — предположил другой.
— Разве здесь была гроза? — спросил судья.
— С неделю назад была, — припомнил пастух.
Если б этим славным людям сейчас сказали, что на вершине Ретьезад открылся кратер и началось извержение, они бы удивились гораздо меньше.