Замужество Беатрис

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Вниз Беатрис спустилась, уже совсем успокоившись. На ней были кремовая атласная блузка и коричневая бархатная юбка, волосы аккуратно подобраны. Увидев Тома, она удивилась. Все-таки он до крайности самоуверен, раз решился вот так приехать к ним в дом — без приглашения, вскоре после свадьбы. Возможно, не поверил, что они действительно решили пожениться.

Она вошла в гостиную вместе с Алицией, Гиз поднялся им навстречу.

— Ты в порядке? Вот и славно. Садись-ка поближе к камину и все подробно расскажи.

С его лица полностью исчезло раздражение, оно излучало заботу и ласку — именно таким и должен быть муж в подобной ситуации.

Беатрис рассказала им о случившемся, как о забавном приключении. Мизи и Том много и дружно смеялись. Поразительно, они вели себя так, будто давным-давно знакомы. Том был само очарование, а Мизи это явно нравилось. Беатрис несколько раз взглянула на Гиза и заметила, что он тоже внимательно наблюдает за гостями. Вскоре, Алиция пошла спать, а Беатрис вместе с Гизом поднялись сказать ей спокойной ночи. По дороге Беатрис заметила:

— Кажется, они понравились друг другу. — И, несколько замявшись, добавила: — Мне бы не хотелось, чтобы Мизи обманулась.

— Моя дорогая девочка, Мизи — железная леди. Если кто и обманется, так это твой Том.

— Он не мой! — рассердилась Беатрис. — Настолько же мой, насколько Мизи — твоя.

Гиз ничего не ответил, только улыбнулся, да так ласково, что сердце Беатрис невольно дрогнуло.

Когда они вернулись, гости договаривались о завтрашней встрече.

— Мизи собирается показать мне Лейден, — самодовольно сообщил Том. — Жаль, что у меня так мало времени.

— Ну, тогда я приеду в Лондон, и ты будешь моим экскурсоводом, — ответила Мизи.

Войдя вместе с гостями в столовую, Беатрис испытала чувство гордости: серебро и фарфор на белоснежной скатерти, ваза с первыми весенними цветами, которые она сама поставила утром. Меню сегодняшнего ужина они придумали вместе с фру Билдер, и он явно удался: томатно-апельсиновый суп, палтус по-французски, молодой картофель с острым соусом, кабачки, тушенные в красном вине, отварная китайская капуста с соусом бешамель, а на десерт — горячий малиновый кисель. Беседа, умело направляемая Гизом, была легкой и непринужденной. Кофе они пили в гостиной у камина. Фред занял свое обычное место возле хозяина, не спуская настороженного взгляда с Тома — он ему явно не нравился.

Было необычно желать уходящей паре спокойной ночи. Мизи попросила Тома отвезти ее домой, и тот согласился с таким пылом, которого Беатрис от него не ожидала. Она стояла в холле рядом с Гизом, наблюдая, как Билдер закрывает дверь, и прислушиваясь к шуму удаляющейся машины.

Супруги вернулись в гостиную. Беатрис принялась за вязанье, чувствуя, что ее настроение катастрофически портится.

— Почему ты предложил Тому остаться? — раздраженно спросила она.

Профессор, сидел в кресле, напротив с видом человека, полностью довольного жизнью.

— Ведь нельзя выгнать его в такую кошмарную погоду! Кроме того, как ты правильно отметила, они понравились друг другу.

Беатрис замерла, не довязав ряд.

— Как ты мог допустить это? Мизи — твоя старинная приятельница, а ты позволяешь, чтобы этот тип охмурил ее. Она слишком хороша для него.

Беатрис нахмурилась. Наверное, хороша — не совсем подходящее слово, но другого, она подобрать не могла.

— Мизи привлекательная и обаятельная женщина, она многим нравится, но всегда может постоять за себя. А, выйдя замуж, главой семьи станет именно она. И поверь мне, каждый из них получит то, чего хочет. Твоего Тома введут в определенный круг людей, — профессор даже не сделал попытки скрыть презрение в голосе, — а Мизи получит мужа, которым сможет командовать.

— Ты считаешь, что если они поженятся, то только по этим причинам? Но это так неправильно... — Она запнулась и прикусила губу. Они с Гизом тоже поженились по ряду причин, устраивающих их обоих. И тут она вспомнила: — Том вовсе не мой, и я уже говорила...

— Прости, сорвалось.

Следующие несколько дней Беатрис ничего не слышала о Томе, а в конце недели к ней заехала Мизи, как раз в тот момент, когда Беатрис прощалась с фру Бланк. Женщины прошли в маленькую гостиную в глубине дома, которую Беатрис сделала своим кабинетом.

— Ничего, что я без приглашения? Вы никуда не собираетесь, никого не ждете?

— Я хочу попить кофе. Выпьете со мной? Я никуда не собираюсь. Днем должны зайти несколько дам из нашего городка. Речь пойдет о цветах для церкви. Честно говоря, я очень волнуюсь.

— Ну что вы, не надо, — сказала Мизи и устроилась поудобнее в кресле у камина, бросив свое пальто на стул. — Я расскажу, что вы должны делать. Они пригласят вас стать членом их общества, а от вас будут ждать, что вы, как и все, пришлете в церковь цветы, когда настанет ваша очередь. Естественно, поскольку Гиз самый богатый и самый важный человек в округе, от вас они ожидают самых дорогих цветов. Еще было бы неплохо пожертвовать какую-нибудь сумму. Вы уже были в церкви?

— Да, я уже была там, и мне понравился священник. Кстати, его жена прекрасно говорит по-английски.

— Ну, тогда вообще никаких проблем.

— Вы останетесь на ланч, Мизи?

— Нет, у меня свидание с Томом. Он уезжает сегодня днем. — Мизи широко улыбнулась. — А через несколько дней, я полечу в Лондон, чтобы мы могли получше познакомиться. — Она посмотрела на Беатрис. — Вы не возражаете?

— Я? Возражаю? Почему? Я... Да нет, Том...

— Не надо ничего объяснять, — спокойно сказала Мизи. — Он любитель приударить за женщинами, но меня это не волнует. В моих руках хороший рычаг управления — деньги. Он слишком честолюбив, чтобы упустить их. Мы будем счастливы вместе. — Она взяла второй бисквит. — Когда мы встретились здесь, я сразу поняла, что это тот человек, который мне нужен. Мы поженимся.

— Но вы же только что познакомились!

— Ну, вы с Гизом тоже недавно познакомились. И разве вы не сразу поняли, что хотите выйти за него замуж? — Она улыбнулась. — Хотя, быть может, вы — нет. Но я знаю, Гиза уже много лет — он сразу решает, что и как будет делать.

— Да, но... — замялась Беатрис. — Я искренне надеюсь, что вы и Том будете счастливы.

— Вы сомневаетесь, потому что слишком хорошо знаете его. Не беспокойтесь, я вижу его недостатки. Он эгоист, думаю, несколько жадноват и излишне самодоволен, но это меня не тревожит. Ему нужна жена, которая — как вы это говорите? — управляла бы им. А я умею это делать. Да, Гиз совсем не такой. Как-то он сказал мне: «Мизи, мне нужна жена, а Алиции мать. И я точно знаю, какой будет эта женщина». — Она улыбнулась. — Это вы, Беатрис.

— Расскажите мне о его первой жене. У нее такое красивое имя.

— Она и женщиной была красивой. Но нехорошей и недоброй. Я думаю, она никогда не любила Гиза. А Гиз если когда-нибудь и любил ее, то это чувство быстро прошло. Она оставила его с Алицией и уехала с другим человеком, а вскоре после этого погибла. Очень хорошо, что теперь у Гиза есть вы. Он снова обрел дом, и Алиция очень гордится вами.

— Я тоже горжусь ею. Такая славная девочка! А как вы поедете в Англию?

— Полечу на самолете — так быстрее всего. Остановлюсь в Лондоне, а Том все свободное время будет со мной. Нам нужно многое обсудить, столько планов... — Мизи задумчиво посмотрела на Беатрис. — Мне кажется, вам не очень нравится, что происходит между мной и Томом. Но я — не вы! Я человек жесткий, знаю, чего хочу, и всегда добиваюсь своего.

Том, как раз для меня, потому что у меня есть деньги. И главой семьи буду я.

Они обе рассмеялись. Вскоре Мизи ушла, а Беатрис отправилась с Фредом на прогулку. Она гуляла долго, все время, думая о Томе и Мизи — с ними было все понятно, а вот они с Гизом...

Дамы пришли в назначенное время, выпили чаю с крохотными бисквитами, пытаясь объяснить Беатрис, чего они хотят, и ушли довольно быстро. Беатрис попросила Билдера съездить за Алицией, а сама пошла к себе, чтобы выбрать наряд к сегодняшнему ужину. Ей очень хотелось произвести впечатление на мужа. Она долго не могла решить, что надеть: атласную блузку с бархатной юбкой или менее эффектное голубое платьице из джерси, которое она еще ни разу не надевала.

Вдруг в комнату вбежали Алиция и Фред. Девочка обняла и поцеловала ее, ей хотелось так много рассказать. Беатрис села на край кровати и приготовилась слушать. Закончив, Алиция воскликнула:

— Я голодная! — и состроила смешную рожицу.

— Сейчас ты пойдешь и попьешь чаю, малышка. А мне надо одеться.

— Ты и так прекрасно выглядишь. — Подумав, девочка подхватила голубое платье. — А надеть ты должна это — папе ты в нем очень понравишься.

Беатрис искренне надеялась, что так оно и будет. Платье действительно великолепно сидело, и, довольная своим видом, она отправилась в комнату Алиции, где они вместе с Нэнни попили чаю. Нэнни внимательно ее осмотрела.

— Да, хозяину нравится голубой цвет, — одобрительно кивнула она.

Потом они с Алицией и Фредом спустились в гостиную, где девочка, усевшись на пол, занялась головоломкой, Фред развалился перед камином, а Беатрис устроилась в своем любимом кресле и начала вязать. В гостиную вошел Билдер и сказал, что фру просят к телефону. Возможно, мама или родители Гиза, подумала Беатрис и взяла трубку. Это был Гиз, он говорил резко и отрывисто:

— Я буду поздно, Беатрис. Не жди меня к ужину и ложись спать. Попроси Билдера запереть дверь, если я не приеду к одиннадцати.

— Да, конечно, хорошо. Что-нибудь случилось? С тобой все в порядке? — Не услышав ответа, она позвала: — Гиз! — Тут она услышала звон бьющегося стекла, чьи-то крики, а потом настойчиво зовущий женский голос. — Гиз! — повторила она, но в трубке уже раздавались короткие гудки.

Дрожащей рукой Беатрис повесила трубку. Она была потрясена до глубины души, но взяла себя в руки, спокойно ответив на вопрос Алиции, что папа задерживается, и пошла, искать Билдера. Выслушав ее, он покачал головой.

— Профессор слишком много работает, фру. Подавать ужин в обычное время?

— Да, пожалуйста. — Она улыбнулась ему и вернулась в гостиную, где еще с полчаса поиграла с Алицией, а потом в одиночестве поужинала.

Еще утром вместе с фру Билдер Беатрис тщательно продумала меню. Было решено приготовить цыпленка по-королевски, потому, что Гизу он очень нравился, а на десерт — лимонный шербет и пирожные. И ужин удался на славу, но она совсем не чувствовала вкуса еды. Съела всего по чуть-чуть, чтобы не обидеть фру Билдер.

Все это время Беатрис думала о Гизе. Несомненно, он звонил с какой-то вечеринки, но почему об этом не сказал? И что за поспешность, с которой он закончил разговор? Она вернулась к камину и тут уж дала волю воображению. Так и сидела, погруженная в размышления, пока не пришло время вести Фреда на вечернюю прогулку, потом проводила его на кухню, там немного поговорила с Билдерами и служанками и только после этого отправилась в спальню.

Легла она уже далеко за полночь. В доме стояла тишина. Билдер давно запер дверь и окна и пошел спать, а она все ждала. Шторы на окнах она специально оставила не задернутыми, чтобы увидеть свет фар, когда машина въедет во двор. Она ждала, ждала и в конце концов, задремала.

Неожиданно проснувшись, Беатрис заметила мелькнувший свет фар, села в кровати и включила ночник. Было половина пятого утра. Беатрис вскочила, накинула халат, надела тапочки и тихонько пошла к лестнице. В это время Гиз открыл входную дверь. Вид его — такой беззаботный, как будто он вернулся домой после работы, а не явился на рассвете неизвестно откуда, — привел ее в ярость.

— Хорошее время для возвращения домой, — сказала она тихим дрожащим голосом. — Я вообще не понимаю, зачем надо было беспокоиться и возвращаться в это время. Ты вполне мог бы остаться там, где провел всю ночь.

Он остановился в дверях, поставил портфель, положил на него пальто и теперь молча слушал ее, прислонившись к дверному косяку. В неярком свете лампы, стоявшей на столике, его было плохо видно.

— Гулял на вечеринке? — спросила Беатрис, дав волю чувствам. — Я слышала звон бокалов, голоса людей, и эта женщина... — Она остановилась, чтобы перевести дыхание. — Ведь это была вечеринка, да?

Профессор вежливо согласился:

— Да уж, вечеринка.

— Как тебе не стыдно!

Беатрис продолжала шептать, хотя на самом деле ей хотелось заорать и запустить в него чем-нибудь тяжелым. Взгляд ее невольно остановился на безобразной, но бесценной вазе севрского фарфора, стоявшей на боковом столике. Гиз проследил за ее взглядом.

— Нет-нет, Беатрис! Она ужасна, я согласен, но давай не будем громить дом.

Улыбнувшись, он пошел к ней, и только теперь она увидела, какое у него осунувшееся, уставшее лицо.

— Тебе лучше пойти в постель и провести там остаток ночи. — Она начала подниматься вверх по лестнице, но, дойдя до половины, все-таки спросила: — Хочешь выпить чего-нибудь горячего? Билдер оставил кофе в термосе.

— Нет. Единственное, чего я хочу, так это встряхнуть тебя хорошенько.

Гиз развернулся и пошел к себе в кабинет, а она отправилась в спальню и легла в холодную постель. Да он просто ненавидит меня, расплакалась она. Тогда я его тоже ненавижу! Эту фразу, для большей убедительности, она повторила дважды.

Когда, через несколько часов Беатрис вместе с Алицией спустилась к завтраку, Гиз уже уехал. Она старалась не замечать укоризненного взгляда Билдера. Есть ей не хотелось, и, пока Алиция завтракала, она нервно крошила тосты, а потом отвезла девочку в школу. Возвращаясь, домой, она заметила Мизи, стоявшую на тротуаре и махавшую ей рукой. Беатрис остановилась.

— Боже, дорогая, что за ночь! — воскликнула Мизи, заглянув в окно. — Бедный Гиз, наверное, совсем без сил! Я надеюсь, ты уговорила его лечь и хорошенько выспаться?

— Нет. Он, как обычно, уехал в больницу, — ответила Беатрис. — Уехал еще до того, как мы с Алицией спустились к завтраку.

— Он сумасшедший! — Мизи открыла дверцу и уселась рядом. — Видимо, он не рассказал тебе всего. — Она взглянула на Беатрис.

— Он позвонил...

— Нашел на это время? Это просто судьба, что он проезжал мимо ресторана Доэлена, когда оттуда выскочила официантка и стала звать на помощь. Гиз пошел посмотреть, что случилось, и увидел там двух раненых с сильно поврежденными артериями и чем-то там еще. Там была какая-то вечеринка, все перепились, ну, ты представляешь себе. В общем, он поехал с ранеными в больницу и остался на операцию.

— Но ведь Гиз — гематолог, — удивилась Беатрис.

Мизи вопросительно взглянула на нее.

— Он первоклассный хирург. Разве ты не знала об этом?

Беатрис покачала головой.

— Нет. Ох, Мизи! Я думала, что Гиз на какой-то вечеринке, и, когда он вернулся домой, жутко разозлилась.

Мизи хотела что-то сказать, но передумала. — Так объясни ему все, когда он вечером вернется домой. А теперь прости, мне пора бежать — мы встречаемся здесь с друзьями.

Беатрис вернулась в Аайледик и остаток дня обдумывала предстоящую встречу с Гизом. Она сама забрала Алицию из школы и после чая пошла в свою комнату, чтобы снова надеть голубое платье. Сегодня она не будет вязать, потому, что купила вышивку.

Около шести Беатрис услышала, как подъехала машина. А когда Алиция, подбежав к окну, сказала, что это папа и еще кто-то, сердце ее тревожно забилось. Девочка выскочила из комнаты, Фред за ней, и Беатрис волей-неволей пришлось последовать за ними, хотя встретить мужа она хотела, сидя за вышиванием.

Из холла раздавались громкие голоса. Когда Беатрис вошла, Алиция крепко обнимала отца, а Фред радостно крутился у всех под ногами. С Гизом приехали, директор больницы профессор тер Восс, с ним она уже была знакома, и пожилая женщина — вероятно, его жена.

Беатрис подошла к ним, улыбнулась Гизу, обменялась рукопожатием с профессором, поздоровалась с его женой и предложила всем пройти в гостиную.

Билдер забрал пальто и шарфы, перекинулся с профессором несколькими фразами и ушел. Беатрис, беседуя с гостями, бросила взгляд на Гиза. Он разговаривал спокойно, и только глаза оставались холодными.

— Мы на минутку, — объяснил директор. — Едем на обед к друзьям в Воэрден. Но мы не могли отказать себе в удовольствии еще раз увидеть вас, Беатрис.

Они посидели с полчаса, выпили кофе, который принес Билдер, и наконец собрались уходить.

— Как обидно, что Гизу уже нужно уезжать, — заметил, профессор тер Восс, одеваясь. Он улыбнулся Беатрис. — Но ведь вы, как жена врача, готовы к этому. Да и из-за малышки вы не можете поехать вместе с ним. — И он потрепал Алицию по голове.

— Нет, конечно, нет, — согласилась Беатрис.

Фру тер Восс, похлопала ее по руке.

— Ничего, дорогая, зато, когда Гиз станет директором, он наконец-то будет принадлежать вам, как сейчас Бернард — мне.

Они пожали друг другу руки и расцеловались.

— Я так рад, что вы уговорили нас заехать, Гиз! В ближайшее время вы должны у нас пообедать, — сказал на прощанье профессор.

Значит, Гиз пригласил их намеренно, подумала Беатрис. И что это за разговоры об отъезде? Но спросить сейчас не было возможности, потому, что Алиция по-прежнему крутилась рядом, засыпая отца вопросами и рассказывая ему о школе. Позже, когда Нэнни ее увела, и они наконец, остались одни, Беатрис решилась:

— Ты собираешься уезжать?

Гиз в это время просматривал почту, лежавшую на столике рядом с ним.

— В Северную Ирландию.

— Но это... — Она чуть не сказала «ужасно», но сдержалась. — Когда ты должен ехать?

— Сегодня вечером. — Он достал из кармана часы. — Где-то, через полчаса.

— Но ты не можешь... — начала Беатрис и запнулась, заметив его удивление.

— Не могу? — переспросил он холодно и отложил письма. Затем потрепал Фреда по голове и встал.

— Ты мог бы сказать мне заранее. Я хотела поговорить, объяснить...

— Лучше отложим этот разговор, ладно, Беатрис?

Она тоже поднялась.

— Гиз, извини. Я не знала...

— Дело не в этом, дорогая. Ты мне не доверяешь. Мы женаты совсем недолго, а ты уже готова поверить всякой ерунде, которая лезет тебе в голову.

Он не был зол, а если и был, то тщательно скрывал это.

— Это совсем не то, что ты думаешь, — сказала она.

— Лучше пойдем и пожелаем Алиции спокойной ночи.

Они поднялись наверх.

— Ты будешь мне звонить? — спросила Беатрис.

— Если появится возможность.

Она слушала, как он объяснял девочке, что его не будет несколько дней, возможно, неделю.

— Но с тобой останется Беатрис, любовь моя, поэтому тебе не будет одиноко. Вы будете присматривать друг за другом и за Фредом.

Он ушел к себе в комнату, а Беатрис возвратилась в гостиную и сидела там, пока не вернулся Гиз. Она поднялась ему навстречу.

— Ты собрался?

Гиз не ответил, только сказал после короткой паузы:

— Папа знает, что, я уезжаю, он заедет проведать вас.

— С нами все будет в порядке. Я позабочусь об Алиции.

Они стояли очень близко друг к другу. Беатрис так хотелось, чтобы он поцеловал ее, но этого не произошло. Он сухо сказал «всего хорошего» и вышел в холл, где его уже ждал Билдер. Беатрис пошла за ним и долго стояла, глядя вслед удаляющейся машине.

Второй раз, за последние несколько дней она обедала в одиночестве. Заметив, что Билдер заботливо наблюдает за ней, она заставила себя немного поесть.

— Пока профессора нет, Билдер, я не буду здесь обедать. Я могу обедать в гостиной или где вам удобней, — сказала после еды Беатрис.

— Конечно, фру. Как пожелаете. Будем надеяться, что профессор не задержится надолго.

С одной стороны, Беатрис и самой этого хотелось, а с другой — предстояло непростое объяснение. В сопровождении Фреда она пошла в гостиную и села за вязанье. Немножко успокоившись, Беатрис стала обдумывать планы на ближайшие дни. Надо позвонить родителям и рассказать, как она хорошо живет. Когда приедет свекор, нужно быть веселой и довольной. Не забыть бы, что она приглашена на кофе к жене священника! А через неделю в больнице намечается бал. Они давно приняли приглашение, и к этому времени Гиз уже вернется. Он говорил, что это будет нечто грандиозное, а следовательно, ей нужно купить новое платье. — Я так и сделаю, — пообещала Беатрис Фреду. — Отвезу завтра в школу Алицию и поеду в Гаагу, куплю что-нибудь сногсшибательное.

Перед сном Беатрис изучила карту города, утром посоветовалась с Билдером и без труда нашла торговый центр в Гааге. Ей пришлось обойти все бутики, прежде чем она нашла именно то, что искала. Платье из голубого шифона, — Алиция сказала, что Гиз любит этот цвет, — замечательное, струящееся платье, простое на первый взгляд, но подчеркивающее достоинства ее фигуры. Стоило оно прилично, но у нее были свои деньги, кроме того, Гиз успел открыть ей счет в банке. К платью она купила золотые босоножки на высоком каблуке и, подкрепившись чашечкой кофе, вернулась к машине. Приехав, домой, она узнала от Билдера, что звонил профессор спросить, все ли в порядке. Быть может, он позвонит еще.

Свекор приехал на следующий день и остался с ней на ланч. Беатрис он очень нравился, и они прекрасно провели время. Договорились, что если Гиз не вернется к выходным, то они с Алицией погостят у них в Гааге.

— Ты не должна чувствовать себя одинокой, — весело сказал свекор. — Конечно, очень жаль, что Гиз уехал так быстро после вашей свадьбы.

— Может, он еще и вернется домой к выходным.

— Не думаю. Но если вернется, приезжайте все вместе.

В этот же вечер она позвонила маме и рассказала о новом платье, о предстоящем бале, потом быстренько передала трубку Алиции, сказав, что девочка очень хочет поговорить с ней, и избежала, таким образом, маминых вопросов.

Несмотря на мысли о предстоящем бале, покупку нового платья, визит к жене священника и занятия со своей суровой учительницей, дни казались длинными, и каждый вечер, уткнувшись в подушку, она давала волю слезам.

Пришли и прошли выходные, которые она провела у родителей Гиза, окруженная вниманием и теплотой. Через два дня должен был состояться бал. За это время Гиз звонил дважды — только для того, чтобы узнать, все ли нормально. Он не говорил, когда вернется, а она не спрашивала, правда, напомнила ему насчет бала.

— К этому времени я буду дома, — только и ответил он.

Вечером накануне бала, ложась спать, она решила, что Гиз, видимо, уже не успеет, но, когда они с Алицией спустились утром к завтраку, он уже сидел за столом, как будто никуда не уезжал. Алиция бросилась к отцу и спросила, когда же он вернулся.

— Я не слышала Фреда, он не лаял.

— Ну, малышка, во-первых, я приехал рано утром, а во-вторых, Фред знал, что это я, и поэтому не лаял. — Гиз посмотрел на Беатрис. — Я не побеспокоил тебя?

— Нет. Ты, должно быть, прошел очень тихо. Все кончилось благополучно?

— Думаю, да. А вы здесь, чем занимались?

И Алиция подробно все ему рассказала.

— Ты не собираешься в госпиталь? — несколько натянуто поинтересовалась Беатрис.

— Да, мне нужно кое-что сделать. Бал ведь начинается в девять? Торопиться нам не нужно, приедем туда где-то в половине десятого. Я вернусь, как раз, чтобы успеть переодеться.

Он поцеловал дочку, чмокнул Беатрис в щеку и ушел с Фредом на прогулку.

Беатрис отвезла Алицию в школу. Долго гуляла, переговорила с фру Билдер о сегодняшнем ужине. Позанималась голландским, поела, а потом поднялась к себе. Она долго рассматривала свое отражение в зеркале, потом приготовила платье, сделала маникюр, спустившись в гостиную, выпила чаю. Гиза все не было.

Билдер уже привез Алицию, и Беатрис поднялась наверх поболтать с Нэнни и поиграть с девочкой. Потом, малышка пошла готовиться ко сну, а Беатрис — собираться на бал. Она долго лежала в ванной, обдумывая, что скажет Гизу. Ведь будет же у них время поговорить. Она медленно оделась и спустилась вниз. Гиз все еще не приехал. В доме царила тишина. Тогда Беатрис поднялась к Алиции сказать ей спокойной ночи и продемонстрировать свое платье. А потом уселась в гостиной и стала ждать.

Гиз появился около девяти. Он неторопливо вошел в комнату.

— Я не задержу тебя. Алиция спит?

— Нет. По крайней мере, десять минут назад не спала, ждала тебя.

— Тогда я поднимусь сначала к ней.

Большие напольные часы в холле пробили девять, легким перезвоном откликнулись настенные часы в гостиной, а через десять минут вышел Гиз. Он был необычайно хорош во фраке и белом галстуке. У Беатрис даже перехватило дыхание, но она только спросила:

— У нас есть время поговорить?

— Вряд ли. Если мы выйдем прямо сейчас, то, как раз успеем вовремя. Я думаю, что мы вернемся очень поздно.

Билдер склонил голову.

— Приятного вам вечера.

Они ехали молча. В голове Беатрис крутились лишь отрывки тщательно подготовленной речи.

Бал уже был в разгаре, приглашенных множество. Поздоровавшись с супругами, тер Восс, они прошли в танцевальный зал. Беатрис очень любила танцевать, а Гиз славился, как прекрасный партнер, и вскоре она забыла все неприятности. Потом Беатрис стали приглашать друзья Гиза, и она не видела его до самого ужина. За столиком они сидели, с супругами тер Восс, и к концу ужина директор пригласил ее на фокстрот, во время которого рассказывал, за какого замечательного человека она вышла замуж.

Вечер продолжался, Беатрис пользовалась большим успехом. Проплывая в танце с очередным кавалером, она ловила взгляды Гиза и улыбалась в ответ. Но сам он пригласил ее танцевать, лишь когда прозвучали чарующие звуки прощального вальса. Она поняла, что это последняя возможность поговорить, другой, в ближайшее время может и не представиться.

Когда они вернутся домой, будет уже поздняя ночь, а наутро, когда она спустится к завтраку, он уже может уехать.

Беатрис глубоко вздохнула и поняла, что забыла все слова, которые так тщательно обдумывала. Она взглянула на мужа и неуверенно начала:

— Пожалуйста, выслушай, что я хочу сказать. Ты не даешь мне возможности поговорить. Почему ты не сказал, что это была совсем не вечеринка? Почему?

— Дорогая, я говорил тебе, а ты хотела бросить в меня вазу.

— Не смей надо мной смеяться. Так поступила бы любая жена.

Он обнял ее крепче.

— Почему ты так рассердилась, Беатрис?

— Я... я думала... Ох, это теперь не важно. Я ревновала, я даже не знала, что могу ревновать, но тем не менее. Я... я люблю тебя, Гиз. А ведь не должна была, да? Мы так не договаривались, правда? Мы собирались быть хорошими друзьями, и мы были ими, но теперь это невозможно. — Она перевела дыхание и посмотрела на кольцо. — «Ты и никто другой».

— Помнишь, когда мы танцевали впервые? — спросил профессор, и Беатрис подняла на него глаза. — Я полюбил тебя еще тогда. Просто ждал, полюбишь ли ты меня. Получается, что наша судьба решается в танце. — Вальсируя, он провел ее через арку в оранжерею.

Там он обнял ее, прижал к себе и поцеловал. — Я так долго ждал этого! — И он опять поцеловал ее. — Я люблю тебя, и никого другого.

Беатрис поцеловала его в ответ.

— Гиз, что же нам теперь делать?

Глядя в ее счастливое лицо, он улыбнулся.

— Любимая, давай поедем домой.