Замужикалье: Кухня женского счастья

Алиса вздохнула и натянула небесно-голубое платье из морского шелка, украшенное вышивкой из слез русалов-девственников, которое стоило столько же, сколько небольшое королевство. Уже и наряды не радуют. Что дальше? Грусть, тоска, печаль и каждый день одни и те же туфли? Ну уж нет. Встряхнись, Алиса!

Она нервно заходила по комнате. Рассуждая логически, нужно что-то судьбоносное, что может повлиять на ее мужа Горала, который сам бог судьбы. Но при это сам Горал должен быть не властен над этим. Ничего себе задачка! Это еще хуже, чем прибрать к руками весь алюминий России в лице золотого рыбца олигарха Демидова.

–Не ной! –прошептала она сама себе, остановившись перед зеркалом. –У тебя с рыбцом почти получилось. Если бы тебя тогда не забросило в Академию Судьбы, сидела бы сейчас в Куршевеле.

Идея сверкнула в мозгу, как молния. Кухня женского счастья и несчастья –вот что ей нужно. Фатумор, то есть сама Макоша и Горал вместе взятые не властны над кухней. Значит, короли могут ей помочь. Но они предпочитают не вмешиваться в дела Фатумора и сложный процесс плетения общего Ковра Судьбы.

Табахов –верных слуг королей-поваров тоже просить нельзя. Слишком преданы хозяевам. Придётся сплести сложную интригу. Не мытьем, так катаньем она вернет себе любовь мужа, чего бы это ни стоило. Но самое главное, она получит то, о чем так мечтает – ребенка.

Алиса взяла с кровати золотую подушку, просунула под платье, повернулась к зеркалу и полюбовалась на себя сбоку.

И плевать на то, что богини судьбы-фатальи не могут рожать, потому что сами рождаются от фатума и обычной женщины из любого мира.

И как же невыносимо горько осознавать, что ее муж Горал регулярно уходит в другие миры, чтобы зачать новых богинь судьбы. Алиса об этом знала с самого начала. Но смириться за столько лет так и не смогла.

Выход был. Фантастический, невероятный, но был. Ей ли привыкать к невероятному? Она – бедная сирота из детдома в Волчедуйске, родители которой погибли, родилась в мире, что не вплетён в Ковер Судьбы. Она не знала, что ее отец был фатумом. Она приехала в Москву и зубами выцарапывала свое счастье.

Тогда казалось, что счастье – это муж-олигарх. Но она попала в Академию Судьбы, победила всех соперниц и стала Макошей.

Кто же знал, что та вершит судьбы всех, сама будет несчастна?

Ребёнок – вот что ей нужно. И выход есть. И если ради этого потребуется перевернуть весь Ковер Миров, то она это сделает.

Варвара

–Да просыпайся же, тухлятина иномирная! –Игата сверлила мой сонный мозг раскаленной иглой.

Я с трудом открыла глаза. Ножка кровати, половичок, в него впечатано мое лицо. Сколько же я так пролежала? Всё тело ныло, словно меня пинали ногами.

–Да что с тобой делать? –ревела Игата. –Нужно идти на кухню. И так опаздываем.

Желудок громко заявил о себе. А я ведь со вчера не ела, если не считать сырое тесто, которое моя оккупантка замаскировала своими ахалай-махалаями под румяный пирожок.

–Завтрак бы! – я подошла к рукомойнику и плеснула в лицо холодной воды.

–Там поешь. Лучше открой сундук. Тебя необходимо переодеть, иначе всю улицу распугаешь.

Сундук в углу комнаты был набит разноцветным тряпьем.

–Не думаю, что у нас с тобой один размер, – копаясь в одежде, заявила я. – В зеркале ты выглядела худой и высокой. Так что не налезет на меня ничего, –наряды, вытащенные из сундука, служили наглядным подтверждением моих слов.

Одно белое платье чего стоило! Длинное, узкое, полупрозрачное, оно налезло на одну мою руку. Для второй руки места уже не осталось.

–Я в своем теле жила очень недолго, – мозгоклюйка завладела моими руками и принялась быстро вышвыривать тряпки из сундука. –Потому что так заведено, что мне приходится всё время перемещаться из одного организма в другой. Иначе будут неприятности.

–Почему? –я бросила белое платье в сундук. –Чего тебе на попе ровно не сидится?

–Не твоего ума дело! –отрезала она. – Поэтому и одежда здесь припасена разная. Мало ли кто попадется? В том числе и толстухи вроде тебя.

А вот сейчас было обидно! Я не толстая!

–Вот, возьми, –мои руки сунули мне под нос василькового оттенка платье, вышитое мелкими белыми цветочками.

Корсет на шнуровке, по талии все обтянуто, широкая пышная юбка в пол, отороченная кружевом-ришелье. Ничего так! Винтажненько.

–Теперь волосы, –Игата донесла меня до рукомойника и заставила взять гребень с крошечной полочки, сплетённой из цветов.

Может, я и не писаная красавица, но волосы всегда были моей гордостью. Темно-каштановые, густые и длинные, с легкой, почти незаметной рыжиной, которая медью отливала на солнце. Гребень немедленно застрял в шевелюре и сломался. Игата взвыла и зашептала заклинание красоты. Откуда я это знаю? Я, человек, у которого дома был айфон, понимаю, что она шепчет очередной ахалай-махалай!

–Да не вертись ты, –мои руки под управлением оккупантки ловко причесывали пальцами непокорную гриву.

И волосы при этом выглядели так, словно их вытягивают феном. А мне, кажется, начинает нравиться этот магический трах-тибидох. Удобно как! Утром встала, и вместо того, чтобы на сонное, хранящее следы от поцелуев взасос с подушкой лицо, начинать кое-как слоями наносить макияж, просто пошепчешь заклинание –и вуаля! Красавица!

–Быстро на королевскую кухню! –меня толчком отнесло к двери.

Да так, что едва не впечатало в нее лицом. Опять? Она меня покалечит когда-нибудь! Щурясь от ярко-розового утреннего солнца, я вышла из домика и пошла вверх по извилистой, горбатой улочке, которая петляла в густом лесу. Под деревьями располагались лавки, многочисленные лотки с разноцветным тряпьем. Из харчевен доносились пряные запахи. В больших котлах, установленных прямо посреди улицы, кипели и булькали густые похлебки, исходя ароматным паром. Над головой проносились какие-то странные существа, похожие на колобков: круглые, румяные, размером с футбольный мяч, они сжимали в крошечных ручках целые охапки булок самых причудливых форм.

Один из них спикировал прямо на голову здоровенного мужика с густой бородой, ловко всунул в его открытый рот здоровенный калач, выхватил из кармана мужика квадратную монету и снова взмыл воздух.

–Это булочники, – пояснила Игата. – Короли-Повара Счастья и Несчастья не выбрасывают остатки теста, а лепят из них колобков. Из остатков, конечно, мало что пригодное может получиться. Характер у булочников скверный, того и гляди норовят от всех убежать. Зато хлеб разносят исправно. Хоть и тупые, как пробки.

Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел. А возможно ли, чтобы эта сказка была отголоском того, что случайно подсмотрели наши предки в других мирах?

– Все ваши сказки ворованные, –заверила меня Игата. –Я вот тут покопалась в той соломе, которой набита твоя голова.

–Но-но, оккупантка! Давай только без губоприкладства!

– А ты думала, что там мозг? –противно захихикала она. –Но насчёт сказок ты правильно поняла. Вы ведь дикари, отлученные от Ковра Судьбы. Но иногда видите что-то не поддающееся объяснению, которое случайно просочилось из других миров, и по дикарской своей логике складываете сказки и легенды. Вот как с тем булочником, которого вы назвали Колобком.

Шмыг! Мимо меня промчался колобок, резко затормозил в воздухе, повернулся, ощупал меня круглыми злобными глазками и запустил большой круглой булкой прямо мне в физиономию.

–Да какого… –начала было я, но тут булка влетела мне между зубами.

От неожиданности я, как собака, клацнула челюстями, смыкая их на булке. Это было грубо со стороны колобка, но очень кстати. Хрустящая ароматная корочка и нежнейший мякиш моментально наполнили мой рот. Поддерживая булку левой рукой, правой я порылась в кармане платья и выудила монетку. Булочник немедленно спланировал на мое плечо, вырвал монетку из рук и взмыл в воздух.

–Поторопись! –зашипела Игата. –Пильпель ненавидит, когда опаздывают!

–А это кто? –булка была настолько вкусной, что хотелось сесть под деревом и насладиться ею сполна вместо того, чтобы лихорадочно давиться на ходу.

–Скоро увидишь, – в ее голосе прозвучала угроза.

Пришлось прибавить шаг. Вот и пригорок, на котором блестит под солнцем здание кухни в форме гигантского болгарского перца. А за кухней возвышается еще один холм, на котором сверкает белизной стен огромный дворец с аспидно-черной зеркальной крышей, утыканной остроугольными башенками. Дворец Короля-Повара Женского Счастья и Несчастья. Вернее, двух королей, которые разъединились из-за меня.

Я глубоко вздохнула, пытаясь справиться с волнением, и зашла в здание кухни. В самом центре гордо красовался тот самый горшок, который стоял на площади в момент моего эпичного приземления в мире Митбах.

По обе стороны от него линеечкой выстроились девушки, каждая из которых мечтала сдать экзамен и выиграть отбор. Кого здесь только не было! И шестиногие арахны – паучки, и ящерки-летайи с золотистыми волосами и янтарно-желтыми глазами, и эльфийки, и даже крошечная Дюймовочка. Но не изящная, как в мультике, а вся квадратная и с колючим, недобрым взглядом. Катаньи-гномы –услужливо подсказала мне память, покопавшись в ворохе знаний, которые я усвоила за одну ночь после "Укуса библиотекаря".

Напротив девушек вальяжно развалились на стульях табахи –помощники Королей-Поваров. Здоровенные, под два метра ростом, мужики, все словно состоящие из шаров разного размера. Красномордые, мощные, в черных колпаках и красных передниках, они рентгеновским взглядом осматривали девушек, которые стыдливо переминались с ноги на ногу. Навстречу мне шагнул самый крупный из них. Морда у него была такая багрово-помидорная, как будто его всю ночь томили в духовке. Из-под колпака выбивался смоляной чуб. А над толстогубым ртом затейливо изгибались вверх черные густые усы.

–Это Пильпель –правая рука Королей-Поваров. В их отсутствие он на кухне главный. Замри и будь заинькой, –шепнула Игата.

Быстро проведя работу среди себя, я настроилась на волну вежливости, позитива и откопала самую робкую и милую улыбку. Такую слегка даже заискивающую. Но на Пильпеля моя готовность быть хорошей девочкой не произвела ни малейшего впечатления. Он упер руки в бока и грозно зарычал:

–Имя?

–Варвара, –пискнула я, невольно делая пару шагов назад.

–Вар-вар-вар-варрррра! –заревел он, и табахи довольно загоготали.

–Почему опоздала?

–Простите! У меня была уважительная причина.

–Ты умерла? Над тобой надругался тролль? –один его ус выгнулся вверх, а другой вытянулся в сторону, как стрелки на часах, показывая девять часов.

–Ннеет… пока… еще, –растерялась я.

–Значит, причины для опоздания не было, –отрезал он. –И вообще я тебя не помню. Значит, ты настолько плоха в поварском искусстве, что мои глаза отказываются это видеть. Поэтому проверку мастерства мы начнем с тебя, –он хлопнул в ладоши и мне на голову нахлобучился упавший с потолка черный остроконечный колпак.

А откуда-то из-за горшка вылетел алый передник и самостоятельно повязался вокруг моей талии. Пильпель молча указал на огромный стол, полукругом выстроенный вокруг горшка. На дрожащих ногах я пошла к столу. Девушки поспешили занять места рядом со мной. Деревянная столешница поднялась, открывая множество ящичков. Из них свистя вырвались ножи и легли в наши протянутые руки. Табахи притащили мешок и всем раздали по квадратному булыжнику.

–Каждая из вас, а особенно ты, –Пильпель ткнул в меня пальцем, – должна тончайшими пластинами нашинковать таизянские съедобные камни.

–А нельзя магическим слайсером? –не удержавшись, шепнула я.

–Что ты сказала? Что такое слайсер? –грозно нахмурился Пильпель.

–Ну это такая машинка для…

–Дура квашенная! –завопила внутри меня Игата. –Замолчи! Ты погубишь нас обеих!

–В смысле… магическая… эээ… методика нарезки тончайшими пластинами, как вы сказали.

–Кажется, ее все-же утащил в пещеру тролль, –к Пильпелю подошел один из табахов и озадаченно почесал под колпаком.

–Думаешь, надругался над бедной девшукой, а она не помнит? – серьезно спросил Пильпель.

–Думаю, что надругался даже два или три раза, –кивнул табах. –А потом достал из ее прехорошенькой головки мозг и сожрал. Потому что там, внутри, явно ничего нет.

Все табахи загоготали, а девушки захихикали. А я не знала, что делать раньше: злиться, пугаться или удивляться. Потому что в первый раз в жизни меня назвали прехорошенькой. Хотя до этого никто в жизни такого не говорил. И я как-то смирилась.

Ну не дала природа-мать смазливую мордаху. Перекраивать ее в Швейцарии я не собиралась, даже если бы сама, без помощи отца заработала кучу денег. Какое ни есть лицо, а мое. Хотя в школе я не раз рыдала, глядя на себя в зеркало. Лицо у меня круглое, широкое, грубо высеченное. Как будто Папа Карло начал Буратинку строгать, но тут начался футбол, он пошел пиво пить и болеть за любимую команду, а меня так и оставил. Глаза маленькие, зато выразительные. И вообще мимика у меня подвижная. С одной стороны, это хорошо, потому что оживляет лицо. А с другой на фото я выхожу кошмарно. И все фотографы всегда жутко страдают, пока находят нужный ракурс. Так что я хороша в динамике, а не в статике.

Парни всегда смотрели сквозь меня. Я просто не цепляла их взгляд. Разве что на пару секунд: глянул, оценил, понял, что это не то и переключился на другую, более достойную кандидатку. Наверное, поэтому я в свои двадцать три года до сих пор девственница. И моя мачеха не упускает возможности пошутить на эту тему раз десять каждый день. Сама-то она, видимо, девственность потеряла прямо при рождении. Ведьма во всех смыслах!

Задумавшись, я взяла длинный нож с широким лезвием и полоснула по камню. Нож жалобно звякнул и сломался. Пильпель начал багроветь еще больше. Он вскинул руку, направил на меня, а потом вытянул ее в сторону. Еще миг – и покачусь отсюда колбаской по Малой Спасской!

–Всё гениально исправлю! Всё! Дайте только пару минут! –пискнула я.

–Отключи голову, дай мне работать! –заорала Игата, перехватывая контроль над телом.

Мои руки потянулись к маленькому тонкому ножику. Она совсем свихнулась? Я отбросила нож в сторону и взялась за другой: еще больше того, что сломался.

–Да не то, тупица! Это как с мужчинами: размер не имеет значения! Нужно правильное заклинание. Отпусти нож, – мои пальцы разжались и нож упал на стол. –Просто не думай! Совсем! Отключи это сырое тесто, что ты гордо называешь мозгом, и дай мне работать.

Гнев на лице Пильпеля сменился любопытством. Слышать наш внутренний диалог он не мог. Или всё же мог? А вдруг у него тоже особое заклинание? Телепатический ахаалй-малахай?

–Да нет же! Просто физиономия у тебя сейчас очень глупая, –прошипела оккупантка. –Вот он и подумал, что ты кем-то укушенная. Но к делу! Вэ лахтохус эт а эвенус! – ножик вдруг вспыхнул.

Разноцветные искры брызнули во всем стороны от горящего лезвия и нож начал тончайшими пластами нарезать камень. Какой там слайсер! Так пластовать даже мой отец не умеет. Хотя в Москве он считается поваром номер один.

–А она не так плоха, – Пильпель одобрительно кивнул.

–А я думаю, что она хуже, чем тебе кажется, –раздался за моей спиной ледяной голос и в Кухню вошел Асан, Король-Повар Женского Несчастья.

Он был весь в черном: длинный, почти до колен черный камзол сливался с широкими черными брюками и мягкими полусапожками. Асан протянул руку. На пальцах сверкнули три круглых кольца, выточенных из цельного камня: черное, темно-шоколадное и янтарно-желтое. Холеной рукой, холодной, как ледышка он вдруг крепко ухватил меня за волосы, которые струились по спине из-под колпака.

–Ты –виновница побега Жаборыла. Ты –причина нашего с Королем Счастья разделения. Ты – вселенская беда в пышном теле, –другой рукой он хлопнул меня по попе. –Что ты делаешь на моей кухне? Как смела ты в своей непостижимой дерзости явиться мне на глаза? –он резко дернул мои волосы назад, заставляя выгнуть спину.

Всё! Сейчас переломлюсь пополам! Никогда особой гибкостью не отличалась. А он меня реально в бараний рог согнул! Меня сейчас можно, как подкову, вешать на дверь. Счастья точно не принесу. Зато могу качественно сглазить ваших недругов.

–Извиняйся перед ним! Повинись! –заметалась внутри меня Игата. –Только в глаза не смотри!

Поздно! Он склонился надо мной, заглядывая в лицо. Его глаза были угольно-черными, как у демонов в мистических триллерах: ни радужки, ни белой склеры, ни зрачка –сплошная тьма растеклась между ресницами. И в этой непроглядной черноте я вдруг ясно увидела свое будущее: одинокая, сгорбленная, никому не нужная старушка, так и не узнавшая, что такое любовь. Ну страшная потому что! Кому дурнушки нужны?

–Мне! –прошептал Асан. –Мне нужны!

Что? Да откуда он узнал?

–Ты сказала это вслух, так как взгляд Асана завораживает! –шепнула Игата. – Молчи, Варвара, прошу тебя! Отведи взгляд!

Он явно владеет гипнозом. Потому что мне вдруг захотелось рассказать ему, как на духу, обо всех своих женских печалях и неудачах.

– Женские беды, боль, слезы и разочарования –мой хлеб, воздух и вода, – Асан провел пальцем по моим губам, и они покрылись морозным инеем. – Моя радость –в твоих слезах. Моя сила – в твоем несчастье! Каждая слезинка ночного одиночества, что скатилась по твоей щеке, и которую не вытерла мужская рука, превращается в черный бриллиант, что хранится в моем сердце. Плачь, Варвара, плачь! А я буду наслаждаться.

Но в этот момент за спиной Асана вдруг появился Ошер –Король Женского Счастья. Он положил руку на плечо Асана и спокойно, но властно произнес:

–Отпусти ее! Она ни в чем не виновата!

–Я так не думаю! –Асан склонился еще ниже, проведя ледяным языком по моей шее.

Неожиданно для себя я тихонечко завизжала от страха. Это как-то само собой получилось. Ошер взял Асана за руку и медленно, но верно разжал его пальцы. Я с облегчением выскользнула из ледяных рук Короля Несчастья и быстренько спряталась за спиной Ошера.

–Ладно, –усмехнулся Асан. –Но ты, Варвара, возместишь мне ущерб. Отработаешь. По-разному! –он мерзко усмехнулся и быстро облизал губы длинным острым языком.

Меня невольно передернуло. По спине протопала целая армия мурашек. А в животе кто-то прошагал большими ногами. Ошер повернулся ко мне, несколько минут молча рассматривал меня, тепло улыбаясь.

–Кланяйся, недофритюренная отбивная! И благодари! –бесновалась внутри мозга Игата.

–Спасибо, ваше кулинарное величество! –я попыталась изобразить легкий и непринужденный реверанс.

Но ноги еще дрожали после перенесённого ужаса. Я завалилась на бок и сбила высокий табурет, приставленный к разделочному столу. На табурете пристроилась на задних лапках какая-то странная зверушка, похожая на светло-коричневого крота. Только в длинном платье с ужасными оборками, которые начинались от груди и веером спускались вниз, скрывая кривоватые лапки с семью розовыми пальчиками.

Зверюшка хлопнулась об пол, где уже лежала я, на боку, в позе наложницы гарема, завизжала и прыгнула мне на грудь. Вцепившись ручками мне в волосы, она дернула их, да так больно, что я, в свою очередь, заверещала. Кухня грохнула от смеха. Пильпель, напополам сгибаясь от хохота подхватил зверушку одной рукой, пристроил на ладони и простонал:

–Девочки, не ссорьтесь!

–Я тебя испепелю! –пропищала кротовидная гнида, потрясая мелкими кулачками.

–Прошу вас, ваше острейшество, не волнуйтесь! –трясясь от смеха, прорыдал Пильпель.

–Тогда я испепелю весь Ковер Миров! –не унимался крот в юбке.

– Ну зачем вам эти сложности? Тратить силы и магические ресурсы из-за ерунды! –Пильпель отнес ее на другой стол и что-то зашептал на ухо.

Неужели она разумная, эта мохнатая идиотка?

–Горе мне, горе! И угораздило же меня попасть в такую тупицу! Башмак и тот умнее тебя! Даже "Укус библиотекаря" не всегда помогает таким глупым, как ты! Это же Тавлина – королева фей специй! Тавлины добывают приправы для всего Ковра Миров. Если они на нас разозлятся, то можно всю Кухню сразу закрывать. Потому что готовить без приправ невозможно. А характер у тавлин от рождения склочный и мстительный. С ними никто не связывается. Даже Короли-Повара стараются быть вежливыми.

–Значит, извинюсь перед ней, – я встала с пола и потерла ушибленный бок.

Это еще хорошо, что он у меня мясистый. А была бы худышкой, точно бы сейчас все кости переломала бы.

–Даже не думай! –заверещала Игата. –Просто обходи ее по широкой кривой. И даже не здоровайся при встрече. Она скоро сама всё забудет. Просто проведи хотя бы пять минут спокойно!

Умная какая! Я и сама об этом мечтаю. Ровно двадцать три года. С тех самых пор, как появилась на свет.